Текст книги "Спираль"

Автор книги: Пол Макьюэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

18

Джейк открыл ключом дверь своей квартиры и шагнул в темную комнату. Постоял немного в прихожей, прислушиваясь. В трубах старого здания постукивало. Щелкнул и загудел компрессор холодильника. Все как всегда? Если бы так.

В отчете о вскрытии без утайки говорилось, что Лиама пытали. Язык приклеен к основанию рта. На одежде обнаружены волокна, из каких сделаны смирительные рубашки. В желудке находилось четыре микробота, ткани покрыты тысячами мелких порезов, вызвавших сильное внутреннее кровотечение. Патологоанатом сказал, что если бы Лиам не бросился с моста, то умер бы от потери крови.

Кошмар приобрел совершенно иное измерение. Дело у полиции забрало ФБР, женщина на мосту была объявлена в национальный розыск. Федералы даже собирались дать ориентировку на девять микроботов, которые пока не удалось обнаружить. Теперь их разыскивала не группа студентов и полиция кампуса, но весь правоохранительный аппарат страны. ФБР беспокоило, что ползунчики могли оказаться частью крупномасштабного акта биологической агрессии. У Бикрафта состоялась беседа с генералом Арвеником из Форт-Детрика, который обещал прислать завтра утром целую группу сотрудников.

Возвращаясь из полицейского участка, Джейк и Мэгги почти не разговаривали. Внучка Лиама была вне себя от негодования и почти все время плакала.

– Кто мог такое сделать? – то и дело повторяла она. – Зачем было пытать старого человека? Ведь он и мухи не обидит.

Джейк, видя ее в таком расстройстве, и сам смертельно страдал. Он крепился из последних сил.

Машина остановилась на гравийной дорожке рядом с домом. Ривенделл был погружен в темноту. Джейк проводил спутницу до двери.

– Мэгги, давай я останусь у тебя на ночь.

– Не надо. Я сама как-нибудь. Мне нужно побыть одной. Надо подумать, что теперь сказать Дилану.

– Я посплю в машине, постерегу.

Мэгги вымученно улыбнулась.

– Спасибо, Джейк. Ты и так много для меня сделал. На развилке дежурит полицейская машина. Со мной ничего не случится. Езжай домой.

– Ты совершенно уверена, что…

Она поцеловала его в щеку.

– Езжай. Завтра поговорим.

Джейк включил телевизор посмотреть, нет ли чего нового о деле Лиама по Си-эн-эн. Канал передавал сводку погоды – в северных районах пошел снег.

Джейк прошел в спальню, зажигая по дороге свет. Достал из кармана записку:

«Джейк, прошу тебя, возьми их под свою защиту.

Лиам».

Смысл написанного теперь стал яснее. До него с опозданием дошло, что профессор стремился сблизить Джейка и Дилана с самого лета. Он не раз приводил правнука в лабораторию своего ученика, оставляя их наедине. Готовил в лице Джейка замену себе.

«Возьми их под свою защиту». На что он, черт побери, намекает? Защиту от чего или кого? Выходит, он знал, что кто-то замышляет против него недоброе? Тогда почему никого не предупредил?

Джейк сходил в кладовку и достал солдатский ранец, к которому не прикасался много лет. Он вытащил его на середину комнаты, оставляя за собой дорожку песка. В пустыне от него не было никакого спасения – песок проникал повсюду.

Больше всего Джейка раздражала его сыпучесть. Выроешь окоп – стенки тут же обрушатся. Поднимется ветер – тебя сразу же начинает заносить. Через два года после войны Джейку попалась книга, которая точно передавала его ощущения, – «Женщина в песках» японского писателя Кобе Абе. Джейку снились кошмары – будто песчаные стены рушатся, погребая его под собой. Можно копать без передышки день за днем, но песок все прибывает. Он и сейчас чувствовал себя, словно погребаемый заживо.

В уме зародилась, постепенно укрепляясь, шальная мысль. Джейк вспомнил рассказ Лиама о супероружии японцев и потоплении в Тихом океане корабля со всеми матросами на борту. Вполне вероятно, что смерть профессора и похищение ползунчиков связаны с тайной Лиама – препаратом узумаки. Коннор взял с Джейка клятву, что тот никому ничего не скажет. С истории о токсине так и не сняли гриф секретности, она оставалась одной из последних официальных тайн давно минувшей войны. Джейку тогда показалось, что ирландцу просто захотелось поделиться пережитым, как часто бывает со старыми людьми. А что, если тут замешано кое-что посерьезнее? Может быть, женщина пытала Лиама, чтобы выведать какие-то секретные сведения?

Мэгги не могла заснуть, хотя в доме стояла абсолютная тишина. Прошел час, прежде чем она собрала вместе разбегающиеся мысли. Ее преследовали воображаемые картины страданий деда. Он корчился в агонии, кричал…

Она явно сглупила, отправив Джейка домой. Мысли о нем вызывали смущение, нарушали привычный покой. Дилан подружился с Джейком, она же никак не могла перестать нервничать в его присутствии. Не время сейчас заводить новые отношения. Боже, как это все пережить?!

Мэгги заставила себя успокоиться, навести порядок в мыслях. Перед ней на столе лежала папка, оставленная Мелом Лорином. Рядом – инструкции к поиску «почтового ящика» и кружок со светящимися, мигающими грибковыми фигурами – гриб, наконечник стрелы и ползунчик.

Дед не покончил с собой – в этом теперь можно не сомневаться. Он действительно бросился вниз, но лишь потому, что хотел вырваться из-под контроля своей похитительницы. По крайней мере такое объяснение – страшное, но рациональное – имеет смысл. А «почтовый ящик», светящиеся грибы тогда к чему? Они тоже не случайность, он явно оставил близким подсказку накануне гибели. Значит, они что-то упускают из виду. Лиам где-нибудь оставил дополнительный намек.

Вот только какой? Мэгги вновь просмотрела материалы в папке, оставленной юристом. Кроме записки о «почтовом ящике», ничего необычного. «Думай, Мэгги Коннор, думай! Включи логику!» Если Лиам оставил еще одну подсказку, здравый смысл подсказывал, что она должна обнаружиться в самом конце проделанного ими пути.

В результате поисков они обнаружили деревяшку со светящимися грибами. Мэгги поднесла ее к лампе. Дед просверлил в боку деревянного кружочка три отверстия и вставил тонкие стеклянные трубки с культурами грибов, на случай если поросль на поверхности не взойдет. Теперь это показалось ей странным. С какой стати он так беспокоился, чтобы грибы выжили?

Три символа мигали разноцветными огоньками. Мэгги внимательно осмотрела их, пытаясь обнаружить какие-нибудь водяные знаки, тайную надпись – хоть что-нибудь. Лиаму пришлось серьезно потрудиться, чтобы заставить грибки мерцать в столь четкой последовательности. Трюк – биологический контур обратной связи – был ей известен. Сначала необходимо экспрессировать зеленый флуоресцентный белок, взятый у медузы Aequorea victoria,затем данная экспрессия генерирует ген-супрессор, который «отключает» белок. Красные и желтые грибы использовали тот же принцип, лишь белки были разными. Лиам и прежде устраивал подобные шутки. Он был мастером генетических метаморфоз.

Мэгги остановила взгляд на зеленом наконечнике стрелы, символе «почтового ящика» ее сына. Длинный сигнал, потом короткий. Неравномерно как-то мерцает. Созданная Лиамом цепь работала с заметными перебоями.

Да нет! Какие там перебои. Это же повторение кодового сигнала!

Мэгги вспомнила детство. Они с дедом играли в телеграф, выстукивали сообщения азбукой Морзе. Потом она и Дилана научила передавать морзянкой свое имя.

Красный – один длинный сигнал, два коротких.

Зеленый – длинный, потом короткий.

Желтый – длинный, короткий, потом опять длинный.

Боже! Уж не зашифровал ли он буквы из имени правнука? Прошла еще секунда, и скрытый смысл точек и тире открылся ее сознанию.

Мэгги схватила деревянный кружок с грибами. ДНК! Догадка осветила разум, как вспышка молнии. Она схватила инструкцию.

 
Тропинка спрятана в лощине, она по дну ее ползет.
Ты попадешь в земельный фонд, тропа к речушке приведет.
 

Первая буква в начале строки – или А, или Ц, или Т. Взятые вместе, первые буквы строк читались как ТТАТАТАЦТТ. Последняя буква в строке – либо Г, либо Т: ТТГГТТТТГГ.

Первые и последние буквы образуют две короткие генетические последовательности.

Это же праймеры – начало и конец генетической цепи!

Мэгги завороженно смотрела на светящиеся грибы. Лиам спрятал сообщение в грибах – в этом не оставалось никаких сомнений. Он зашифровал послание в их геноме.

Джейк проснулся на диване одетым, его разбудил звонок телефона. Заснул, как провалился в черную дыру, где не было места сновидениям. Рука нащупала мобильник на кофейном столике. Шесть тридцать утра. Джейк узнал номер, но код города – 202 – означал, что звонили из Вашингтона.

– Алло?

В трубке раздался женский голос:

– Профессор Стерлинг? Не кладите трубку. С вами через минуту будет говорить заместитель советника по национальной безопасности.

Секретарша отключилась.

Лоуренс Данн? Вундеркинд от внешней политики, один из немногих предсказавший и быстрый развал СССР, и не менее быстрый подъем Китая? Джейк встречался с Данном всего лишь раз, на приеме научного совета Министерства обороны, незадолго до того, как последнего назначили замом советника по нацбезопасности. Данн умел себя подать, производил впечатление исключительно умного человека, но Джейку он все равно не понравился. Опыт бывшего военного подсказывал, что гражданских лиц в составе органов национальной безопасности легко заносило в опасную сторону. Людям, которым не доводилось порезаться самим, нельзя доверять жонглировать ножами над головами других. Данн был из числа таких жонглеров.

– Профессор Стерлинг?

– Слушаю.

– Лоуренс Данн. У меня сейчас дел невпроворот, так что не будем ходить вокруг да около. Вы работали бок о бок с Лиамом Коннором, верно?

– Да.

– Он когда-либо упоминал о человеке по имени Хитоси Китано?

– Это тот, что миллиардер? Нет. А что?

Наступило молчание.

– Нужно, чтобы вы приехали в Форт-Детрик. Не откладывая.

– Зачем?

– Сейчас нет времени на объяснения. Наш сотрудник позвонит и организует ваше прибытие.

– Хорошо, но зачем такая…

– Профессор Стерлинг, я тороплюсь, но хотел бы лично подчеркнуть один момент. На сегодняшний день любые беседы между вами и Лиамом Коннором являются секретными сведениями, которые надлежит обсуждать только с уполномоченными на то лицами. Вам понятно?

В дверь Джейка постучали. Он двинулся к ней, прижимая телефон к уху.

– Я бы не сказал, что мне все понятно. Почему вы…

– Прошу вас, профессор, не спорьте. Мы все обсудим при личной встрече.

Звонивший отключился.

Джейк открыл дверь.

На пороге стояла Мэгги, в руках – инструкции к поиску «почтового ящика» и деревяшка со светящимися грибами. Она устала, замерзла и была напугана.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала она.

День четвертый
ЧЕТВЕРГ, 28 ОКТЯБРЯ
Китано

19

Сопровождаемый компанией агентов секретной службы и личных секретарей, Лоуренс Данн небрежно кивнул офицеру нью-йоркской полиции. Полицейские оцепили несколько кварталов вокруг больницы «Бельвю», от Второй авеню на востоке до Ист-ривер на западе и от 25-й улицы на севере до 30-й – на юге. Часы на смартфоне показывали 06:49. Лучи восходящего солнца высветили верхние этажи небоскребов Мидтауна. Данн только что прибыл из муниципалитета. Мэр, его люди и Управление по чрезвычайным ситуациям делали все возможное, чтобы не допустить паники и подготовиться к наихудшему варианту развития событий. Данн сбежал из мэрии, как только предоставилась возможность.

По пути в больницу он позвонил Стерлингу. По рекомендации Данна, после его стычки с Коннором два года назад, ФБР приглядывало за стариком, на случай если тот кому-нибудь проболтается об узумаки. Против него не обнаружилось никаких улик, но прогнозы подсказывали, что наиболее вероятным доверенным лицом старого профессора мог стать Джейк Стерлинг. Данн понадеялся, что истину можно будет узнать позже, когда Стерлинг прибудет в Детрик. Оставалось установить, где находится второе лицо, кому Лиам Коннор мог доверить тайну, – Мэгги Коннор.

Через квартал возник еще один, более плотный заслон, на этот раз из военных. Яркий свет прожекторов превратил раннее утро в полдень. Отряд реагирования на химические и биологические инциденты действовал точно по инструкции – перекрыл доступ в больничную палату, установил воздухонепроницаемый шлюз и ввел карантин на остальной территории больницы. Комплекс оперативных мер, призванный остановить распространение узумаки, был внедрен в основном стараниями Данна. Шесть лет назад, до того как он начал работать в Совете национальной безопасности, правительство не принимало угрозу узумаки всерьез. Грибок держали под замком, и в 1972 году, когда Никсон отказался от применения биологического оружия, споры запечатали в контейнере. В 1979 году Джимми Картер упрятал их еще дальше, передав контейнер в руки женщины – Франсез Латтерелл, похоронив его в Министерстве сельского хозяйства, организации, решавшей сугубо гражданские задачи. Последние двадцать лет споры хранились в охлажденной герметичной стальной камере.

После настойчивого лоббирования со стороны Данна, других политических тяжеловесов и группы ведущих экспертов по биологическому оружию печати с камеры сняли, и началась вторая жизнь узумаки. В лаборатории четвертого класса, самой надежной среди тех, что использовались специалистами по сорнякам из МСХ, на основе грибка вывели культуру и секвенировали ДНК. Узнав об этом, Коннор пришел в бешенство. Он ворвался в кабинет Данна, накричал на него, обозвал систему контрмер ящиком Пандоры. Если об этом пронюхают китайцы, разойдутся не на шутку. Узумаки способен вызвать гонку биологических вооружений между двумя державами, еще более шизоидную, опасную и разрушительную, чем гонка ядерных вооружений с Советами несколько десятилетий назад.

Коннор ошибался. Китайцам нельзя верить – в этом Данна никто не мог разубедить. Программа срочных мер противодействия – виртуозный ход. Две из семи японских субмарин с цилиндрами узумаки на борту так и не были обнаружены. Одна, по некоторым сведениям, затонула на недосягаемой глубине где-то между Гавайями и Калифорнией, но куда делась вторая, никто не знал. И неизвестно еще, что китайцы раскопали на территории отряда 731. Достаточно обнаружить одну-единственную уцелевшую спору. Вырастить из нее гриб – не уран обогащать: для этого не требуются ни высокотехничные центрифуги, ни импортированный урановый концентрат, ни макеты гражданских предприятий для обмана наблюдения со спутников. Китайцы могли давным-давно воссоздать узумаки. Может статься, что Америка будет пребывать в полном неведении вплоть до того дня, когда препарат пустят в действие. Китайцы способны передать его Северной Корее, Северная Корея загнать Аль-Каиде, а те – выпустить в крупном американском городе.

Это может стать крупнейшей – и последней – для человечества террористической атакой!

Данн спешил к вертолету, лопасти которого уже начали вращаться. Свита по его приказу приотстала. Вертолетную площадку устроили прямо посреди шоссе. Машину заправили и подготовили к полету в Форт-Детрик. Воздушное пространство в радиусе пятидесяти миль по маршруту следования очистили от всех летающих объектов и на прикрытие подняли пару истребителей-перехватчиков.

Данн заметил Сэди Толофф, руководителя исследовательских работ отдела зарубежных сорняков МСХ и начальницу программы мер противодействия узумаки в Форт-Детрике. Он хорошо знал Сэди. Ее черты – привлекательная внешность, подстриженные под «пажа» светлые волосы – выглядели несколько эксцентрично и не дотягивали до классического канона красоты. Фигура жилистая и щуплая, как у дохлого интеллигента, но впечатление обманывало – в колледже Сэди бегала на средние дистанции и держала себя в отличной форме. Свою докторскую диссертацию по совместной эволюции носителя и патогена у злаковых растений она защитила двадцать лет назад. Данн был знаком с сотрудницей много лет, лично утвердил ее последнее повышение по службе, а четыре года назад даже недолгое время ходил в ее любовниках. Они быстро поняли, что не подходят друг другу. Для обоих работа затмевала все остальное. Когда ветер перенес через Атлантический океан из Африки споры цитрусовой гнили, первыми на угрозу отреагировали Толофф и ее команда. В узком кругу посвященных ее называли королевой узумаки.

Перекрикивая шум лопастей, Толофф деловито доложила:

– Контейнер для опасных материалов с тройной герметизацией содержит образцы крови, слюны и кала, взятые у жертвы с Таймс-сквер, а также пробы воздуха на предмет обнаружения спор. Индивидуальные контейнеры запечатаны внутри камеры из молибденовой стали, способной выдержать любой удар, кроме разве что ящерного взрыва. Если вертолет упадет, герметичность камеры не нарушится, что бы ни случилось. – Сэди махнула в сторону четырех человек, несущих контейнер: – Двое из НИИ инфекционных заболеваний сухопутных войск и двое из моей команды в МСХ. – Она нахмурила брови. – Вояки считают спецов по сорнякам чуть ли не пидорами. Простить не могут, что командовать парадом назначили не их.

Данн кивнул. НИИ инфекционных заболеваний СВ США занимался смертельными для человека патогенами вроде оспы и лихорадки Эбола. Министерство сельского хозяйства боролось с завезенными извне патогенами растений. Им редко доводилось взаимодействовать, однако узумаки затрагивал интересы обеих организаций.

– До драки пока не дошло? – спросил Данн.

– Все только начинается. Кровь еще прольется.

– Ты выглядишь измученной.

– Со мной все в порядке. Но я буду себя лучше чувствовать, когда прибудем в Детрик. – Сэди потерла лоб ладонью. – Что творится, Лоуренс? Сначала эта сумасшедшая убила Коннора, потом вколола нечто чертовски похожее на узумаки японскому мальчишке и выбросила его на Таймс-сквер. Где она взяла препарат?

– Понятия не имею. Мы пока не установили, кто она такая. Ее могли подослать китайцы, но действий в одиночку тоже нельзя исключить.

– Зачем ей было убивать Коннора?

– Старик многое знал об узумаки. Может быть, она хотела вырвать информацию под пыткой – как правильно использовать препарат, какие у нас есть меры защиты.

Толофф покачала головой:

– Это невероятно! С внучкой Коннора кто-нибудь говорил?

– Ты с ней знакома?

– Мир грибников невелик. Мы все друг с другом знакомы.

– К сожалению, мы ее пока не нашли. Она уехала из дома сегодня утром, и с тех пор ее никто не видел.

К ним подошел пилот.

– Разрешите обратиться? Вылет через две минуты.

Данн взглянул на разгоняющийся вертолетный ротор. Надо бы сесть и подумать в спокойной обстановке, без телефонных конференций и планерок, только где взять время?

– Сколько времени займет полет?

– Примерно полтора часа. Полетите с нами?

20

Джейк быстро ехал по дороге, огибавшей университетский городок. Присыпанные снегом улицы и дорожки непривычно безлюдны, на въездах – посты полиции. Обычно в это время – двенадцать минут девятого – уже начинались первые лекции.

Джейк продолжал путь на восток по шоссе номер 366 мимо университетских садов с ровными рядами яблонь. Иней разрисовал поля узорами, белые ветки сверкали в лучах фар. Пасторальная красота навевала умиротворенность, словно утро ничем не отличалось от других.

Рядом на месте пассажира сидела Мэгги со светящимися грибами на коленях. Вид – деловитый, сосредоточенный и целеустремленный, но в то же время отстраненный, словно вокруг нее выросла невидимая стена.

Сзади Влад Глазман держал в правой руке забытый кусок фруктового пончика. Влад всегда садился на заднее сиденье по причине, которую либо не мог, либо не хотел объяснить. Десять минут назад Джейк буквально выволок его из постели, налил в стеклянную банку чуть теплого кофе, который нашел на плите, и схватил из холодильника пончик. Влад, мягко выражаясь, не любил вставать рано, и, чтобы прийти в себя, ему требовались лошадиные дозы кофеина и сахара. Он наотрез отказывался читать утренние лекции. Подъем раньше одиннадцати утра в его глазах приравнивался к преступлению.

Джейк подождал, пока Влад подзарядится и нейроны в мозгу приятеля заработают на полную мощность, после чего рассказал об открытии.

Влад промолчал, казалось, целую вечность. Наконец он проглотил остатки кофе и наклонился вперед.

– Если я все понял правильно, это Коннор рассказал тебе о японском супероружии, как там его…

– Узумаки.

– Вот-вот. Гриб, способный погубить весь мир, спрятали в маленьких латунных цилиндрах и раздали семерым японским воякам.

– Все верно.

– И тут вдруг лично тебе звонит Данн и заводит – ты совершенно уверен – разговор об узумаки. Однако ты ни сном ни духом не упоминаешь в разговоре с ним о других грибах – светящихся. Тех, что вы нашли под кучей камней.

– Тоже верно.

– Новый гриб, возможно, содержит тайное сообщение в своем геноме. – Влад облизал с пальцев остатки фруктового желе. – С ума сойти. Не история, а часы с кукушкой.

– Влад, кончай. Эта женщина пытала Лиама, чтобы тот все рассказал.

– Знаю, знаю. Но он спрыгнул с моста и ничего не выдал. – Русский ученый потер виски ладонями. – И ты во все это веришь? На полном серьезе?

– Да.

Влад сделал глубокий вздох и качнул головой:

– Тогда я тоже верю.

Джейк и Мэгги не хотели втягивать Влада, но не могли обойтись без помощи человека, имеющего выход на генетическую лабораторию. Кампус оцепили, и доступ к Корнелльскому центру биоресурсов, где Мэгги обычно производила секвенирование ДНК, был закрыт. Джейк вовремя вспомнил, что Влад однажды упоминал о приятеле с генетической лабораторией на дому.

– Помните, что мой знакомый из Агентства по сокращению военной угрозы говорил о стычке между Данном и Коннором? – произнес с заднего сиденья Влад. – До него дошли слухи о секретных разработках биологического оружия в НИИ инфекционных заболеваний СВ США и Министерстве сельского хозяйства. О них знал лишь очень узкий круг лиц. Теперь все сходится. Вот почему Коннор так разбушевался. Должно быть, создавали какой-нибудь комплекс мер противодействия.

– Зачем Лиаму было волноваться по этому поводу? – спросила Мэгги.

– Ясно зачем, – ответил Влад. – Твой дедушка еще в пятидесятые годы открыл закон Коннора – принцип оборонной асимметричности. Изобретение средства защиты равняется созданию оружия.

– Что-то я не понимаю.

– Во время вьетнамской войны мы, то есть вы, американские военные, собирались тайно использовать в Лаосе бациллы оспы. Спросите, почему? Американцам делались прививки, а северным вьетнамцам нет. Оспа являлась эффективным оружием, потому что у нас имелось средство защиты, которого не было у вьетнамцев.

– Точно так же дело обстояло с узумаки, – подхватил Джейк. – До появления пенициллина в Японии японцам ничего не угрожало. А вот американцам узумаки нес погибель. Потом пенициллином стал пользоваться весь мир, и узумаки стал одинаково опасен для всех.

– Правильно! – воскликнул Влад. – Но если бы наши ученые в Форт-Детрике нашли противоядие…

– …то по закону Коннора узумаки снова превратится в оружие, – закончил Джейк. – На этот раз мы бы контролировали его применение до тех пор, пока, разумеется, оставались единственными в мире владельцами противоядия.

– Идеально! Шах и мат!

Мэгги покачала головой:

– Это же чистое безумие! Неужели Лиам всерьез опасался, что США способны применить биологическое оружие?

– Еще как опасался! – с жаром сказал Влад. – Коннор наблюдал за развитием событий с пятидесятых годов до наших дней. И не только во Вьетнаме. Один из планов вторжения на Кубу предусматривал боевое применение ботулина. В те дни председатель Объединенного комитета начальников штабов Лайман Лемницер агитировал за этот вариант, как записной сумасшедший. Существовал также план заражения гидрокостюма Фиделя Кастро ядовитым грибком. Оперативные наработки исчислялись сотнями.

– Все это происходило десятилетия назад, – возразила Мэгги.

– В мире все движется по кругу. Сильные ослабевают. Слабые набирают силу. Напуганные люди неразборчивы в средствах.

– Но у кого сегодня достанет мощи, чтобы напугать нас до такой степени?

– Если глядеть глазами Лоуренса Данна, то у Китая, – возразил Джейк. – Данн – параноик с правым уклоном. Вся его репутация основана на китайской угрозе. Он убедил половину администрации, что к 2015 году китайцы превзойдут нас в военной сфере.

Мэгги, нахмурившись, откинулась на спинку.

– Однако Лиам, даже имея полное представление об узумаки, все равно выступал против замыслов Данна. Это не объясняет, зачем понадобилось его пытать. Допустим, он все рассказал – какой ей прок от подобных сведений?

– А что, если она из Гуанбу, китайской секретной службы? – предположил Влад. – Уж кто-кто, а они поверят, что США разрабатывали вариант нанесения первого биологического удара.

– Но ведь мы силы добра, разве не так? – спросила Мэгги.

Влад мрачно ухмыльнулся:

– Так принято считать, но некоторые живут по своим понятиям.

Машина свернула направо и остановилась на стоянке университетского гербария патологии растений.

– Вот мой второй дом, – сказала Мэгги. – Мы раньше занимали помещения в корпусе биологии, в главном городке, но нас оттуда выжили. Никому больше нет дела до реальных образцов. Все только и говорят, что о геномике.

Джейк вышел из машины и внимательно осмотрел окрестности. Мэгги ключом открыла входную дверь. Вдоль здания шла гравийная дорожка, с трех сторон его окружали поля, чуть дальше виднелся лес. Безлюдность внушала Джейку тревогу. Солдатская сметка подсказывала, что лучшего места для засады не найти.

Влад вывалился с заднего сиденья. Он задрал штанину на левой ноге и достал из носка короткоствольный пистолет.

– Я пока здесь побуду, – предложил он. – Посторожу.

Приемная выглядела свежо и приветливо, посетителей манили диваны и кресла.

– Сюда, – скомандовала Мэгги, подводя Джейка к двери за стойкой. Она вела в большое помещение, тридцать футов в ширину и сто в длину, заставленное унылыми бурыми стеллажами. Комната смахивала на безликий заводской бокс с бетонным полом. В ней витал какой-то странный запах.

– Уютно тут, – съязвил Джейк.

– Помещение не для этого предназначалось, – ответила Мэгги. – Здесь раньше держали хищников. В прошлом году прислали рабочих, они демонтировали клетки, почистили полы пескоструйным аппаратом, и мы переехали. – Она постучала костяшками пальцев по металлическому стеллажу. Звук отозвался эхом. – В каждом шкафу – тысячи разложенных в соответствии с их типом образцов грибной флоры. В общей сложности – больше четырехсот тысяч.

– Грибной мавзолей, – пошутил Джейк.

– Можно и так сказать.

Мэгги провела спутника в небольшую лабораторию с микроскопами и оборудованием для подготовки и проверки образцов. Она соскоблила несколько крошек светящегося грибка на кусочек белой фильтровальной бумаги.

– Знаешь, как это делается? Когда-нибудь сам занимался молекулярной биологией?

– Нет. Я больше по части кремния.

– Никаких особых премудростей. Это коммерческий комплект для извлечения ДНК. Сначала растираем гриб в буферном растворе, – Мэгги взяла ступку и пестик, – чтобы разрушить клетки. Затем с помощью химикатов отделяем белки и извлекаем ДНК.

Нам требуется обнаружить ГРП, или, как мы его называем, «генетическое руководство пользователя» данного грибка – искусственно удлиненную ДНК, вставленную в геном. Лиам, чтобы изменить организм, всегда использовал ГРП, чтобы другие могли определить, какие были произведены генные модификации, что они дают и кто их автор. Если уж корежить молекулярное программирование организма…

– …то лучше подписаться под содеянным, – закончил за нее Джейк.

– Я вижу, он тебе рассказывал о ГРП.

– Только в общих чертах.

– Хорошо, тогда вот тебе курс для продвинутого пользователя. Чтобы извлечь информацию, достаточно иметь короткие генетические последовательности в начале и конце ГРП, которые называют праймерами. Лиам включил их в инструкцию по поиску «почтового ящика» в виде начальных и последних букв каждой строки. Если есть праймеры, решение задачи становится совсем легким. Справится даже физик.

Джейк наблюдал за четкими, экономными движениями женщины – ни одного лишнего жеста. У него возникло странное ощущение, похожее на дежа-вю. Точно такие же движения были у Лиама, когда тот работал в своей лаборатории.

– Я тут вот о чем подумала, – вновь заговорила Мэгги. – Этот гриб узумаки, который японцы использовали в качестве оружия, должно быть, появился откуда-то еще.

– В смысле?

– Японцы не могли вырастить его на пустом месте. Они где-то обнаружили его готовым.

– Может быть, он водился только в Японии?

– Вряд ли. Растения-носители и паразиты всегда эволюционируют вместе. Кажется, Лиам говорил, что этот грибок поражает кукурузу? Кукурузный грибок следует искать там, где растет кукуруза, – в Мексике, Южной Америке. А теперь слушай – мой дед провел массу времени в этих местах. Изучал, как грибные споры переносятся птицами и мигрирующими бабочками. Например, данаида монарх каждый год совершает полеты за тысячи миль из США до самой Мексики. Но Лиам так ничего и не опубликовал. Из-за этого я всегда принимала его за идеалиста. А вдруг он искал что-нибудь еще, связанное с узумаки, о чем не хотел мне говорить?

– Думаешь, если он сделал открытие, то закодировал информацию о нем в ДНК?

– Не исключено. – Мэгги поднесла к свету маленькую микроцентрифужную пробирку с прозрачной жидкостью. – Готово! Можно секвенировать.

Через несколько минут они вышли на улицу. Влад с пистолетом в руках ждал у машины.

– Все спокойно? – спросил Джейк.

– На меня напал фазан, но я отбился.

Мэгги вручила Джейку пробирку с ДНК.

– Вы двое поезжайте, а я останусь. Без меня обойдетесь.

– Как? Почему?

– Хочу проверить сигналы тревоги службы здоровья животных и растений Министерства сельского хозяйства. Нет ли чего похожего на узумаки? Если обнаруживают опасный патоген, об этом всегда объявляют. В гербарии у меня остались все записные книжки, которые Лиам вел во время путешествий. Я хочу просмотреть его записи из Южной Америки, особенно Бразилии.

– Я не собираюсь оставлять тебя здесь одну, – заявил Джейк.

– Женщина, которая преследовала Лиама, давно уехала. Она в Нью-Йорке, Бельвю.

– Какая разница! Ты не…

– Оставайся со мной, если хочешь. Поможешь искать. Влад сам может отвезти ДНК.

Влад покачал головой:

– Увы! Я не умею водить.

– Он даже пассажиром ездить боится. А к самолету не подойдет и на пушечный выстрел. Поехали с нами.

– Джейк, я здесь как в крепости. Всего две двери, и обе армированы сталью.

Джейку идея не понравилась, но он видел в глазах Мэгги непреклонную твердость деда. Она не уступит, если только Джейк не затолкает ее в машину силой и не свяжет по рукам и ногам.

– Отдай ей пистолет, – предложил Джейк.

Влад передал оружие Мэгги.

– Смеешься? Я ни разу в жизни не стреляла.

– Это очень просто, – откликнулся Влад. – Как фотоаппарат – направляешь на объект и жмешь на спуск.