Текст книги "Меч тамплиеров"
Автор книги: Пол Кристофер
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
5
Длина меча, на глаз, составляла около трех футов. Простая рукоять с крестообразным эфесом, противовес в виде шара. Похоже, когда-то давно рукоять была обмотана лакированной кожей, но она почти вся сгнила, обнажая проволочную оплетку. Клинок примерно тридцати дюймов, плавно заостренный к концу, прямой с двухсторонней заточкой и неглубоким кровостоком.
– Меч крестоносца, вы говорите? – произнесла Пэгги. – А выглядит так себе… Обычный меч.
– Это и есть обычный меч. Его еще называли коротким мечом, – пояснил Холлидей. – Как на Диком Западе ни один ковбой не расставался с «шестизарядником», рыцари в Крестовых походах носили с собой такие мечи. У полисмена пистолет, у крестоносца – меч. Наверное, именно о нем упоминал Бродбент.
– Я думала… Я думала, что рыцарские мечи делали с большей фантазией.
Подполковник наклонился и поднял меч вместе со штандартом Второй мировой войны. На флаге он разглядел маленькую отметку: «Kuhn & Hupnau – Мünhen». Неторопливо и осторожно он уложил меч на стол дяди Генри. Оружие выглядело неприлично, вызывающе прекрасным в ужасном шелковом обрамлении. Блестящее орудие убийства. Почти тысяча лет прошло со дня его изготовления, а он по-прежнему смертельно опасен.
– Этот меч принадлежал богатому человеку, если я хоть что-то понимаю в оружии. – Холлидей внимательно рассматривал клинок в свете настольной лампы.
– С чего вы взяли?
– Это дамасская сталь.
– Правда? В самом деле?
– Почти никаких сомнений. Видите волнистую структуру металла на клинке? – Рейнджер провел пальцем по муаровому узору на плоскости лезвия. Рисунок отдаленно напоминал перламутр. – Дамасская сталь изготовлялась из особого железа, которое привозили из Индии, а позже из Персии. Далеко не все кузнецы умели ее делать – только величайшие мастера. Все они знали друг друга, свято хранили секрет. Можно сказать, тайное общество. Дамасский клинок перековывали по пятьдесят, а то и по сто раз. Как японскую катану. В итоге получалось лезвие прочное, а вместе с тем гибкое, отлично держащее заточку. Меч из дамасской стали разрубал кольчугу и пластинчатые доспехи. Умелый боец запросто мог разделать пополам человека. От плеча до пояса. Некоторые источники указывали, что такими клинками можно было разрубить скалу.
– Меч в камне?
– Возможно, легенда о короле Артуре основана на свойствах дорогих мечей, привозимых с Востока.
– Дамаск – столица Сирии. Как крестоносец мог получить меч, изготовленный на вражеской территории?
– Не будьте столь наивны! – рассмеялся Холлидей. – Война войной, а торговля торговлей. Как в древние времена, так и сейчас. Войны затеваются из-за денег и ради денег. И никто из промышленников и торговцев не откажется от прибыли ради идеи. «Стандард Ойл» из Нью-Джерси заправляла горючим подлодки нацистов вплоть до самого Пирл-Харбора. – Он покачал головой. – Гораздо более насущный вопрос: откуда дядя Генри получил этот меч и почему скрывал его?
– Может, стоит кого-нибудь спросить?
– Кого? – удивился Холлидей. – У него было не так много друзей, а тех, кто еще жив, по пальцам пересчитать можно.
– А в университете? – предположила Пэгги. – Может быть, там мы найдем кого-то, с кем можно поговорить?
– Он был почетным профессором. Лекций не читал давно. Ну, я не исключаю, что он консультировал нескольких аспирантов… Пожалуй, и все.
– Маловато… – вздохнула журналистка. – Но мне кажется, стоит попытаться.
Холлидей посмотрел на часы. Пять вечера. Поздновато, чтобы посещать учебные заведения… Но загадка меча не давала ему покоя. Прекрасный экспонат, который мог бы украсить коллекцию любого музея, стать гордостью экспозиции, посвященной хоть кузнечному мастерству, хоть истории Крестовых походов и Средневековья. Любой коллекционер с радостью завладел бы таким мечом. Опытный эксперт мог бы многое о нем рассказать, возможно, определить кузнеца – большинство мастеров в Европе и на Ближнем Востоке клеймили клинки своего изготовления или имели какой-то характерный признак, по которому их работу можно отличить от мечей других мастеров. Но почему дядя Генри сделал из старинного оружия тайну?
В конце концов любопытство пересилило.
– Что ж… Можем, по крайней мере, попытаться.
Они вернули оружие в тайник и покинули дом, тщательно заперев двери.
– На вашей машине или моей? – поинтересовалась Пэгги.
Девушка взяла автомобиль напрокат в компании «Герц» у Ниагарского водопада, а Холлидей ездил на «форде краун виктория» из гаража «Мотор пул» в Вест-Пойнте – никакого радио в салоне, никаких «прибамбасов», зато подвеска как у танка.
– На вашей, – решил подполковник.
Главный университетский городок Нью-Йоркского госуниверситета располагался менее чем в миле от Харт-стрит. Серые, невыразительные строения, в которых безошибочно узнавалась работа американо-китайского архитектора И. М. Пея, напоминали россыпь гигантских пособий для изучения стереометрии, а не здания. Кто-то назвал в прессе этот стиль «крепостной архитектурой». По мнению Холлидея, университетский городок походил больше на детские постройки из кубиков. Унылое впечатление лишь немного смягчали деревья, оживлявшие урбанистический пейзаж.
Исторический факультет находился в Томпсон-холле – приземистом прямоугольнике из силикатного кирпича с выступающими справа и слева частями фронтона. Холлидей и Пэгги вошли через парадные двери и попали в длинный вестибюль без окон, едва освещенный редкими люминесцентными лампами.
– Нам рассказывали о таких зданиях на курсе социологии, – пробормотала Пэгги, с неудовольствием оглядываясь по сторонам. – Тут все рассчитано, чтобы не дать развиться бунту. Узкие лестничные пролеты, плохое освещение, медленные лифты… – Она фыркнула. – Кто бунтует в университетах в наши дни? Все студенты уже готовые бизнесмены, серьезные и скучные. Никакого секса, никаких наркотиков, никакого рок-н-ролла. Ну разве что пиво и футбол. И то в очень умеренных количествах.
– Не все так плохо, – усмехнулся Холлидей. – Еще хватает и секса, и наркотиков, и рок-н-ролла. Даже в Вест-Пойнте.
– О! Вы разбиваете мне сердце! – воскликнула Пэгги, притворно округляя глаза. – Неужели будущие офицеры, гордость Соединенных Штатов, курят травку?!
– Травка – это мелочи, – ответил подполковник. – Представьте себе те места, куда наша армия отправляет своих солдат: Вьетнам, Панама, Ирак, Афганистан… Просто рай для наркоманов и наркоторговцев. Любой каприз за ваши деньги.
– По-моему, вы слишком цинично отзываетесь о наших солдатах.
– Потребление героина в США увеличилось почти на двести процентов во время вьетнамской войны. Мне приходится быть циничным.
Кафедру Средних веков они нашли на третьем этаже. Чтобы попасть в кабинеты профессоров, нужно было миновать приемную, в которой за столом восседала строгая дама-секретарь. Согласно табличке, установленной тут же, ее звали мисс Каролина Брэнч. Говорящая фамилия – ее обладательница выглядела худой, как палка. На первый взгляд ей было лет шестьдесят. Ну, может быть, плюс-минус два или три года. Ее лицо хранило следы былой красоты – много лет назад она могла бы, пожалуй, подрабатывать фотомоделью. Но возраст берет свое. Высокие скулы сейчас смотрелись будто вырубленные топором, шея стала тощей и морщинистой – этого не скрывала даже цветастая легкая косынка, – маленькая грудь казалась неестественно симметричной из-за подбитого ватой бюстгальтера. Волосы, собранные в старомодную – где-то семидесятые годы – прическу, раньше, наверное, были каштановыми, а теперь стали просто коричневыми. Мисс Брэнч сидела прямо, сцепив длинные тонкие пальцы, которые никак не украшали вздувшиеся вены и старческие пигментные пятна. Ни колец, ни браслетов она не носила. Казалось, она работала секретарем всю жизнь.
Холлидей и Пэгги представились, но мисс Брэнч сохраняла каменное выражение лица. Ни малейшего сочувствия при упоминании покойного дяди Генри. Рейнджер различил легкий запах табака и спиртного. Должно быть, секретарь не прочь выкурить сигарету под рюмочку хереса, но тайком, так, чтобы никто не догадался.
– Нас интересует один вопрос, – сказал подполковник. – Можем ли мы войти в кабинет профессора Грейнджера?
– Мы хотели бы забрать кое-какие его личные вещи… – добавила Пэгги.
– Уже очень поздно, – недовольно произнесла секретарь, бросив взгляд на большие мужские часы на запястье. – Мне пора уходить.
– Обещаю, мы не потратим много вашего времени, – развел руками Холлидей.
– А если хотите, мы можем запереть сами, – предложила Пэгги.
Мисс Брэнч посмотрела на нее с подозрением:
– Я не могу себе этого позволить. Я отвечаю за порядок на кафедре.
– Как долго вы были секретарем у профессора Грейнджера? – спросил Холлидей.
– Помощник по административной работе, – поправила она.
– Хорошо, помощником по административной работе.
– Я работаю в университете сорок три года. Закончив академию в Олбани, я сразу прибыла на работу сюда, – чопорно произнесла мисс Брэнч.
Сорок три года… Конец шестидесятых. Вернее, начало семидесятых, если судить по прическе. Академия Олбани почти такое же старинное учебное заведение, как и Вест-Пойнт. Только, в отличие от военной академии, ее задумывали для девочек. Дочери богатых и влиятельных людей Соединенных Штатов отправлялись в Олбани пересидеть несколько лет, чтобы потом повзрослевшими и поумневшими выпорхнуть в широкий мир. Мисс Брэнч пробыла здесь, на кафедре Средних веков, всю жизнь и сама превратилась в ископаемое. Будто муха в янтаре. Странно, что эта женщина приехала в Нью-Йоркский государственный университет на административную работу, а не стала, скажем, учительницей в колледже, что гораздо больше ей подходило, по мнению Холлидея.
– Вы все это время были с дедушкой Генри? – спросила Пэгги.
– Я не была с вашим дедушкой, мисс Блэксток, я работала на него.
В ее голосе ощущались все льды Антарктиды. За эти годы она, должно быть, перевидала столько всякой грязи, что пресекала малейшие поводы к сплетням. Холлидей улыбнулся про себя. Мисс Брэнч, как тайный агент, могла бы прижиться в любой разведслужбе.
– Так можно нам войти в кабинет? – мягко, но настойчиво повторил подполковник.
Секретарь внимательно посмотрела на Холлидея.
– Ну, если вам очень нужно, – смилостивилась она, выдвинула ящик стола, пошарила там и извлекла связку ключей.
Холлидей и Пэгги прошли за мисс Брэнч к двери кабинета, на которой висела табличка: «Д-р Генри Грейнджер». Секретарь повернула ключ в замке и шагнула в сторону.
– Мы недолго, – пообещала Пэгги.
– Буду очень благодарна, – поджала губы мисс Брэнч.
Ей что, кошек надо кормить? Или сегодня у нее большая стирка? Холлидей нацепил на лицо самую обольстительную улыбку, какую только сумел, и прошел мимо административного помощника.
В просторном кабинете одну стену занимали книжные шкафы из светлого дуба, вторая была увешана фотографиями в рамочках, на третьей висели доски с прикрепленными записками-напоминаниями, а четвертая представляла собой широкое окно, глядящее на кольцевую дорогу и Мэйтам-холл, очередное произведение геометрического гения И. М. Пея, – полукруглую конструкцию с узкими, поблескивающими в закатном солнце окнами. Но Холлидею этот дом напоминал бункер, построенный Роммелем на береговом плацдарме в Нормандии. Пространство между Томпсон-холлом и Мэйтам-холлом занимали ухоженные лужайки, прихотливо извивающиеся дорожки и разбросанные в живописном беспорядке деревья. Их вид хоть немного разнообразил угнетающую симметрию зданий.
Пока Пэгги с любопытством изучала фотографии, подполковник уселся за вполне современный стол и попытался включить компьютер. При загрузке система потребовала пароль. Джон разочарованно вздохнул и полез в ящик, нашел там записную книжку, раскрыл ее…
– Просто фантастика! – пробормотала журналистка, подходя ближе к стене с картинками.
– Фантастика? Что вы имеете в виду? – продолжая листать записную книжку, спросил Холлидей.
– Здесь фотография трех парней. Дедушка Генри, одетый по-граждански, и двое молодых людей в армейской форме. По-моему, это британская армия. Самое удивительное – это фон. Кажется, Северная Африка. Похоже на Каир, но, возможно, Александрия.
– Да? И что тут фантастического? Дядя Генри изучал Средние века. Он путешествовал по всему миру.
– Фотография подписана. Сейчас прочитаю… Ага! Дерек Кэрр-Харрис, Леонард Гуиз, Дональд Митч, апрель тысяча девятьсот сорок первого года. А дальше слово «почтмейстер», но написанное с большой буквы.
Холлидей сверился с записями дяди. Адрес Д. Кэрр-Харриса он нашел без труда. Британский адрес. Но никаких упоминаний Гуиза или Митча.
– Очень интересно. «Почтмейстер», как мне кажется, может быть агентурной кличкой. Но в апреле сорок первого мы не воевали. Что дядя Генри делает в Египте с парочкой британских солдат за восемь месяцев до Пирл-Харбора? Он служил в Управлении стратегических служб. 2020
Управление стратегических служб (УСС) – разведывательная служба в США, созданная в годы Второй мировой войны по личному распоряжению Франклина Рузвельта. Предшественник ЦРУ.
[Закрыть] УСС даже создали в сорок втором. В июне или июле, не помню точно.
– «Ой, все чудесится и чудесится», 2121
Перевод Бориса Заходера.
[Закрыть] как говорила Алиса в кроличьей норе, – задумчиво протянула Пэгги, разглядывая следующую картинку. – Вот еще одно фото с Кэрр-Харрисом. И никто из них не одет в мундир.
– И это все? – спросил Холлидей, продолжая рыться в ящике.
Он обнаружил дядюшкин паспорт. Все еще действительный для въезда и выезда. Проверил даты пересечения границ. На последней странице стояли четыре отметки. Одна – пограничной службы Канады в Ниагаре. Через два дня – печать лондонского аэропорта Хитроу. Через неделю – въезд во Франкфурт. И самая последняя печать свидетельствовала о возвращении в США через три недели после пересечения границы Германии. Ездил по свету дядя Генри ни много ни мало три месяца назад.
– Они стоят в огромном помещении. – Пэгги принялась описывать фотографию. – Окно – гигантское, что называется. Через него может запросто влететь самолет. Не «боинг», конечно, но военный истребитель точно сможет. А на заднем плане – горы.
– Надписи есть?
– Да. Тут написано: «Берхгоф, тысяча девятьсот сорок пять».
– Вы меня разыгрываете?!
Холлидей вскочил и подошел к стене. Через плечо журналистки он мог видеть фото целиком. Дядя и Кэрр-Харрис выглядели крохотными силуэтами, которые терялись в поистине великанском зале, но помогали верно оценить масштаб. В заснеженных пиках безошибочно угадывались Зальцбургские Альпы.
– Напомните мне, где этот Бергхоф? – попросила Пэгги.
– Не так важно где, важно – что он собой представлял в те годы. Бергхоф был загородной резиденцией Адольфа Гитлера, о которой упоминал Бродбент. Фюрер пытался изображать человека из народа. В переводе Бергхоф означает «Горная ферма».
– По-моему, это объясняет происхождение флага, в который дедушка Генри завернул меч. Остается загадкой, что же дедушка делал в Германии, в компании того англичанина? И что он вообще там делал? – Она задумалась на мгновение. – Вообще-то я думала, с дедушкой Генри был отец адвоката. Ну, по крайней мере, так можно было истолковать его слова.
– Я тоже так думал, – кивнул подполковник.
– А что оказалось?
– Слишком много вопросов о прошлом дяди Генри возникло сегодня. И слишком мало ответов.
– Что же мы будем делать?
– Мы продолжим задавать вопросы.
6
Холлидей покинул кабинет.
Мисс Брэнч сидела за столом прямая и строгая. Рядом с погасшим монитором компьютера стояла наготове сумка. Секретарь читала зеленую толстую книгу в твердом переплете, на вид очень старую, но рейнджер не смог разглядеть название, хотя и заинтересовался. Увидев подполковника, мисс Брэнч закрыла том, вставив между страниц указательный палец вместо закладки.
И вот тогда Холлидей увидел обложку – с изображением красивой молодой женщины с длинными темно-рыжими волосами. Ниже картинки поблескивали буквы названия, некогда золоченые, но уже изрядно потемневшие и осыпавшиеся. «Энн из Зеленых Мезонинов», Л. М. Монтгомери. 2222
Люси Мод Монтгомери (1874–1942) – канадская писательница, известная благодаря серии книг о рыжеволосой девочке-сироте Энн Ширли.
[Закрыть] Книга выглядела так, словно была взята с полки дяди Генри.
– Слушаю вас? – подняла взгляд секретарь.
– Судя по отметкам в паспорте, мой дядя побывал в Канаде несколько месяцев назад…
– Правильно. В марте.
Что любопытно, она даже не стала сверяться с ежедневником.
– Вы знаете, куда он ездил?
– В Торонто.
– Может быть, вы знаете зачем?
– Да. Он хотел повидаться с коллегой из Центра исследований Средних веков. Это при университете в Торонто. Доктор Брейнтри.
– А потом он отправился в Англию и Франкфурт?
– Да.
– По какому-нибудь важному делу?
– Конечно, – твердо отвечала мисс Брэнч. – «Обед мастеров».
– «Обед мастеров»?
– Бэллиол-колледж. Оксфорд. Каждые два или три года собираются старейшие ученые и обедают вместе. Это что-то похожее на клуб джентльменов.
– Дядя летал в Англию просто чтобы пообедать? – округлил глаза Холлидей.
– У него было много друзей в Оксфорде, – невозмутимо пожала плечами секретарь.
– А кто, к примеру?
– Я не знаю, – холодно ответила она.
– А что во Франкфурте?
– Вас интересует, знаю ли я, для чего профессор Грейнджер ездил в Германию?
– Да.
– Понятия не имею. – Мисс Брэнч напряглась. – И должна заметить, мне не очень нравится ваш допрос.
– Прошу прощения. – Холлидей склонил голову. – Я не думал, что наша беседа выглядит как допрос.
– Боюсь, это выглядит именно так.
Подполковник замолчал. Его терзали сомнения, плавно переходящие в подозрения. Больше года назад врачи обнаружили у дяди Генри признаки макулодистрофии 2323
Патология сосудов и нарушение питания центральной зоны сетчатки.
[Закрыть] – его зрение неуклонно ухудшалось. Поэтому он отказался от поездок. Холлидей попытался представить дядю, колесящего по дорогам Соединенных Штатов на «Грейхаунде». 2424
«Грейхаунд» – компания в США, занимающаяся автобусными перевозками по стране.
[Закрыть] Нет, это вряд ли… Ну, хоть какая-то зацепка.
– Как он добрался до Торонто?
– Я проводила его до Баффало, – ответила мисс Брэнч. – А потом он сел на дневной поезд.
Легкий румянец проявился на ее щеках, ресницы затрепетали, пальцы стиснули книгу – так утопающий моряк хватается за обломок мачты. Строгая дама выглядела словно напуганный олененок Бэмби, застигнутый на дороге ярким светом фар. Прожитые годы слетели, как шелуха. Внезапно Холлидей понял все. Занавес открылся, ветер унес туман, повязка упала с глаз, и открылась истина.
Конечно же!
Старинный экземпляр «Энн из Зеленых Мезонинов» наверняка с полок дяди Генри. Они были любовниками.
Это казалось странным сейчас и, возможно, невероятным с точки зрения Пэгги. Но сорок три года назад во Фредонию приехала молоденькая Каролина Брэнч. Гормоны недавней выпускницы академии Олбани… Холлидей проделал несложные вычисления в уме. Середина шестидесятых. Философия «Плейбоя», лето любви и уйма всяких фантазий. Девятнадцатилетняя… или двадцатилетняя Каролина, свежая и невинная, как маргаритка. Дядя Генри, сорокалетний, курящий трубку, любезный и немного насмешливый профессор, ярко выделяющийся на фоне скучных и серых сотрудников. Эдакий Хью Хефнер, но с докторской степенью.
Преподаватель и студентка. Такое не раз случалось в университетах, и будет происходить еще долгие годы. Профессор уложил студентку в койку. Они не узаконили отношения, судя по табличке на столе мисс Брэнч. Но возможно, это и в самом деле была любовь, старомодная, но искренняя. Холлидей совсем другими глазами увидел секретаря.
– У вас есть еще какие-то вопросы? – немного скованно спросила мисс Брэнч. Уж не прочитала ли она его мысли?
– Не сейчас.
– Тогда вынуждена заметить: уже довольно поздно.
– Мы еще немного задержимся. Совсем чуть-чуть… – Холлидей развернулся на пятках и вернулся в кабинет.
Пэгги сидела перед компьютером Генри, подбирая пароли.
– Попробуйте – «Каролина», – понизив голос, сказал подполковник.
– Что? – Пэгги вскинула брови.
– Пароль. Попробуйте ввести имя. Каролина.
– Но…
– Я все объясню потом. Просто попробуйте.
Девушка посмотрела на него удивленно, но напечатала слово.
– Ничего. – Она казалась разочарованной, но говорила с облегчением.
– Попробуйте тогда – Каролина Брэнч. Одним словом. Подряд.
Пэгги напечатала. Уставилась на экран. Прошептала:
– Будь я проклята. Сработало…
– Я думаю, они были любовниками. В прошлом, – спокойно пояснил Холлидей.
– Ох и дедушка! – фыркнула Пэгги. – Старый кобель!
– Какие файлы вы видите?
– Самые обычные рабочие документы. Старые лекции, заметки, справочные материалы, наброски статей… Одна папка озаглавлена «Письма». Есть еще – «Расходы», «Аспиранты», «Обучающие программы»… Ничего необычного. Ничего о мече… Ой, нет! – Она глянула на рейнджера. – Кажется, тут есть что-то, что нам поможет!
– Адрес электронной почты?
– Дедушка Генри, переписывающийся по электронке? Я сейчас умру.
– А дедушка Генри, закрутивший любовную интрижку с мисс Брэнч? – усмехнулся Холлидей.
– Принято! – кивнула Пэгги. – Сейчас проверю.
Она нажала несколько клавиш.
– Вы правы! Есть адрес: [email protected].
– И когда он отправил последнее письмо?
– На [email protected]? Неделю назад.
– А входящие?
– Тут благодарности от ста двадцати трех адресатов. А нет! Есть кое-что…
– Что именно? Читайте!
– Одно из недавних входящих писем.
Дорогой Генри!
Как я и предполагал во время нашей последней встречи, похоже, мы имеем некую раннюю комбинацию из Книга/Свинарник/Елайан, но без ключа, я опасаюсь, расшифровать будет очень трудно, а может быть, и вовсе невозможно. Я не могу найти в литературе ни малейшего упоминания, которое могло бы нам помочь. В Иерусалиме есть человек по имени Раффи Вануну. Он очень много знает о замках крестоносцев и, я не исключаю, может подтолкнуть нас в верном направлении. Он работает в институте. Жаль, что моя помощь оказалась столь незначительной. Рад был встретиться с Вами в марте. Общение с Вами подарило Дональду новую надежду. До встречи.
– Подписано – Стивен Брейнтри. – Пэгги наморщила лоб. – Кажется, есть такая местность – Брейнтри?
– Есть. В центре Бостона. Там родился Джон Куинси Адамс. 2525
Джон Куинси Адамс 1767–1848, 6-ой президент США.
[Закрыть] Но по всей видимости, это другой Брейнтри – профессор из университета в Торонто.
– А что вы думаете об этом: «Книга/Свинарник/Елайан»? – нахмурилась журналистка. – И такая напыщенность слога…
– Я думаю, они говорили о шифрах, – как бы размышляя вслух, ответил Холлидей. – Вы читали книгу «Ключ к "Ребекке"» Кена Фоллетта? По ней еще сняли телефильм в начале восьмидесятых с Клиффом Робертсоном.
– Не моя эпоха…
– Там шла речь о шифре, основанном на романе Дафны Дюморье «Ребекка».
– Лоуренс Оливье и Джоан Фонтейн. Альфред Хичкок, тысяча девятьсот сороковой год.
– Сороковые – ваша эпоха?
– Безусловно, – усмехнулась Пэгги. – Стиль «нуар». Приглушенные цвета, все курят сигареты…
– Вы им подражаете?
– Скорее делаю вид.
Холлидей вздохнул. Пэгги отвлеклась от темы, и он вернул разговор в нужное русло.
– Так или иначе, но книга может быть использована как ключ для шифра. Я думаю, именно об этом и говорит в письме Брейнтри, когда упоминает книгу. «Свинарником» часто называют масонский шифр, который каким-то образом может быть связан с мечом. Но я понятия не имею, кто такой или что такое Елайан.
– Дедушка интересовался шифрами и кодами?
– Если и да, то я об этом не знал, – покачал головой подполковник.
Они потратили еще несколько минут, просматривая файлы дяди Генри, а потом бросили это безнадежное занятие, отчасти под безмолвным давлением проникающих даже через закрытую дверь флюидов мисс Брэнч.
Пришлось возвращаться в дом на Харт-стрит. Еще два часа они провели, разбирая черновики и документы профессора, стараясь отыскать хоть самое незначительное упоминание о мече, завернутом в штандарт Гитлера. Почему же дядя Генри так тщательно скрывал его? Ни одна бумажка в столе не избежала их пристального интереса, включая письма и заметки на обрывках блокнотных листочков. Но единственную зацепку, хотя довольно надуманную и призрачную, дало лишь приглашение Генри в Бэллиол-колледж на «Обед мастеров». На обратной стороне плотного картонного прямоугольника обнаружились небрежно написанные кривоватые строчки:
– Дорога из Оксфорда до Леоминстера в Герфордшире.
Пэгги произнесла название городка как «Лемстер» и пояснила:
– Говорить нужно именно так – меня научил один валлиец.
– В Массачусетсе есть одно местечко с таким же названием, – усмехнулся Холлидей. – Они произносят его как «Лимонстир». Родина солнцезащитных очков от Фостера Гранта и пластмассовых розовых фламинго.
– У вас в голове масса любопытной информации, я поражаюсь! – Девушка рассмеялась.
– При моей работе голова сама собой забивается всякой дрянью… Помните рассуждения Шерлока Холмса о захламленном чердаке? А информация эта не только любопытная, но еще и зачастую бесполезная. Возьмем, к примеру, лошадей. Вы знаете, что у Адольфа Гитлера был конь? Чистокровной верховой породы. Жеребец. По кличке Нордлихт, что в переводе с немецкого означает «северный свет». Кстати, так же немецкий генштаб назвал провалившуюся операцию по захвату города Ленинграда у Советов. Скакун умер в почтенном возрасте на ферме в Луизиане в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. А знаете ли вы, что Джордж Армстронг Кастер в битве при Литтл-Биг-Хорн скакал на коне по имени Победа, а вовсе не Команч, как утверждают все официальные источники и работники музеев? А кто слышал, что пехотинец Тедди Рузвельт был единственным из «Мужественных всадников» 2626
Название первого отряда добровольной кавалерии, одного из трех таких полков, возникших в 1898 году во время испано-американской войны.
[Закрыть] у кого при атаке на холм Сан-Хуан была лошадь?
– Держу пари, вы знаете ее кличку!
– Конечно! Ее звали Маленький Техасец. К тому времени, как полк добрался до холма Сан-Хуан, конь настолько вымотался, что Рузвельт вынужден был спешиться и идти в атаку пешком. – Холлидей рассмеялся. – Но я думаю, скорее всего, ему стало стыдно в одиночку красоваться в седле перед репортерами, да и перед соратниками тоже.
– Довольно истории! – Пэгги подняла руки, признавая поражение. – Давайте перекусим.
– Снова в закусочную Гэри?
– Ну, можно попробовать что-нибудь классом повыше.
Класс повыше для Фредонии означал отель «Уайт-инн» – здание середины девятнадцатого века, чуть больше обычного сельского дома, с выступающим портиком и железной кованой оградой, которая и делала его похожим на одноименный дом из Вашингтона, округ Колумбия. По предложению Пэгги они взяли по сухому шоколадному мартини и уселись ожидать заказа. Журналистка попросила стейк «Первое ребро», а Холлидей ограничился молодым шпинатом и креветками.
– Вы уверены, что не хотите мяса? – вкрадчиво поинтересовалась Пэгги. – То, что лежит у вас на тарелке, похоже на легкую закуску, а не на еду.
Джон посмотрел на огромный кусок мяса, который девушка пилила ножом с выражением счастья на лице. По его мнению, тут еды хватало, чтобы накормить взвод солдат, – огромное блюдо печеного картофеля, утопающего в сметанном соусе, горка бобов, а в придачу салат. Но Пэгги нисколько не смущало обилие пищи. Она отважно отрезала куски мяса, макала их в соус и отправляла в рот, щедро добавляя истекающие маслом ломтики картофеля.
Холлидей задумчиво прожевал креветку.
– Вы молоды. А я стар. Я вынужден соблюдать форму.
– Я похожа на колибри! – Пэгги наколола очередную порцию. – Я должна съедать в день не меньше собственного веса, иначе погибну. И вы, Док, вовсе не стары. Видный мужчина…
Холлидей посмотрел на нее с грустью. В джинсах и тенниске Пэгги могла запросто сойти за первокурсницу. А у него волосы – перец с солью, и с каждым годом все больше соли и все меньше перца. Он читал в очках, носил туфли с мягкими стельками и страдал от приступов артрита. Она все еще поднималась вверх по склону горы ранним утром жизни, а он скользил вниз к закату. Очень большая разница.
– Легко вам говорить… – протянул Холлидей задумчиво. Как там писал классик? Молодость – это замечательная вещь; преступно растранжиривать ее молодым людям. – Джордж Бернард Шоу, – сказал он вслух.
– Что? – удивилась Пэгги.
– Да нет, ничего…
– Возвращаясь к старому разговору, какие выводы мы делаем из отношений дедушки Генри и его секретаря? – Она отрезала еще кусочек стейка.
– Он не всегда был стариком.
– Но он не подумал упомянуть ее в завещании.
– Я не удивлен. Завещание – публичный документ. А если для нее важна репутация… – Холлидей пожал плечами. – Кроме того, я думаю, он уже подарил ей достойную часть наследства.
– Что вы имеете в виду?
– Она читала книгу «Энн из Зеленых Мезонинов».
– И что?
– Это первое издание. Практически антиквариат.
– Вы думаете, дедушка подарил ей книгу?
– Почти уверен. – Подполковник кивнул. – У вас все еще с собой та машинка… «Блэкберри», кажется?
– О! Вы запомнили название моего личного коммуникатора? – восхитилась Пэгги, обмакивая мясо в соус. – Он мне нравится даже больше, чем «Крэкберри».
– Он с вами?
– Всегда!
Пэгги отложила вилку, порылась в сумочке, напоминающей почтальонскую, и выудила плоский небольшой прямоугольник из черной пластмассы.
– Вы можете прямо сейчас посмотреть, сколько стоит первое издание «Энн из Зеленых Мезонинов»?
Журналистка понажимала кнопки большими пальцами, как на пульте игровой приставки. Устройство напомнило Холлидею приборы-всезнайки из космических саг-сериалов начала двадцать первого столетия. «Вот как все меняется, – подумал он. – Две тысячи первый год давно миновал, компьютеры-помощники помещаются в ладонь… И кто после этого обезьяны?»
– Двенадцать тысяч пятьсот долларов… – прошептала Пэгги, широко распахнув глаза.
– А что я говорил? – Джон кинул в рот еще одну креветку. – И книжка об Энн, скорее всего, далеко не единственный подарок от дяди Генри.
– Это напоминает мне изюминку в шутках братьев Маркс. 2727
Братья Маркс – популярный в США в 30-е годы комедийный квинтет, специализировавшийся на комедии абсурда – драки, пощечины, флирт и метание тортов.
[Закрыть]
– Я совершенно серьезен.
– Дедушка, должно быть, заботился о ней. Интересно, почему они не оформили отношения?
– Может быть, она не хотела замуж. Вдруг ей нравилось сохранять независимость? – Холлидей снова пожал плечами. – Наверняка мы не узнаем никогда. Если дети не могут до конца понять своих родителей, что же говорить о племянниках и внуках?
– И что мы будем делать дальше? Я имею в виду меч и все такое…
– Не знаю. Такому мечу место в музее. Можем передать его в дар. Но можем и продать, если вы захотите. Уверен, он стоит гораздо больше, чем «Энн из Зеленых Мезонинов».
– Я не нуждаюсь в деньгах.
– Я тоже.
– Почему бы не подарить его какому-нибудь музею от имени дедушки? – предложила Пэгги.
– Отличная идея.
– А дом?
– Вы хотите продать все экспонаты из коллекции Генри?
– А что делать? У меня трехкомнатная квартира в Нью-Йорке, в которой я бываю от случая к случаю. Вы живете в Пойнте. Мы – единственные наследники. У меня не поместится и половина его экспонатов.
– У меня тоже.
– Почему бы не устроить аукцион?
– По-моему, звучит неплохо, – сказал Холлидей, хотя ему претила идея торговать имуществом дяди Генри. Но история – это одно, а личность в истории – совсем другое. Он задавался вопросом: уместно ли предложить мисс Брэнч выбрать себе что-нибудь на память из дома дяди Генри? Или, может быть, лучше не будить лихо, пока оно тихо?
