Текст книги "Рот, полный языков"

Автор книги: Пол Ди Филиппо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 67 страниц)

– Отлично, моя милая! Когда вас что-то пугает, смело идите навстречу.

– Я стараюсь, мистер Джариус…

– Просто Питер, Керри. Пожалуйста.

– Хорошо, Питер.

На стол ставят тарелки, разукрашенные зеленью и разноцветным соусом, слишком большие для крошечных порций. Джариус промокает губы бордовой льняной салфеткой и бросает на Керри острый испытующий взгляд.

– Скажите, дорогая моя, чего вы ждёте от кратких мгновений жизни, которые нам дарованы? – спрашивает он, немного помолчав. – Каковы ваши мечты?

Керри выпрямляется в кресле и закидывает ногу на ногу, задумчиво теребя носком край скатерти.

– Ах, Питер, я не знаю. Наверное, те же, что и у всех. Побольше денег, хорошее жильё, хорошая работа…

Джариус в шутливом отчаянии бьёт себя в грудь.

– Вот как? Значит, я злобный деспот-рабовладелец, а Диаверде – сырая мрачная каменоломня?

– Нет, что вы, совсем нет! – хохочет Керри. – Однако согласитесь, моя работа не самая творческая на свете.

– Да и моя тоже, но подумайте сами: во что бы превратился мир без наших тяжких трудов? В хаос! Ладно, так или иначе, всё это вещи материальные, даже ваша воображаемая идеальная работа. Я хочу знать, о чём мечтает ваша душа, каковы её сокровенные желания, какие возвышенные стремления скрываются в тайниках вашего сердца.

– Ну… Наверное, я хотела бы жить в более простом и спокойном мире…

Джариус, морщась, останавливает её жестом.

– Только не говорите, что хотите помогать пожилым людям. Вы, безусловно, куда обворожительнее любой из кинозвёзд, занимающихся благотворительностью, но я ведь могу и обидеться.

– Ну что вы, Питер… Строите из себя старика, чтобы вызвать моё сочувствие?

– Прямо в точку. Мне и в самом деле нужно ваше сочувствие. И не только оно, а и другие милости. Вот почему я допустил вас к особо секретному проекту – в знак моего уважения. Пожалуйста, продолжайте.

– О, я даже не знаю, как объяснить. Я мечтаю о таком мире… почти первобытном. О таком зелёном, жарком, полудиком, где чувства и мысли, проблемы и их решения просты и понятны. О месте, где есть истинная свобода, глубокие, настоящие чувства…

– Например, любовь?

– Да.

– И секс?

Керри берёг вилку и задумчиво водит ею по тарелке.

– Конечно, – не поднимая глаз, отвечает она.

Девушка-попугай подкатывает тележку с десертами. Смутно знакомое аморфное колыхание полупрозрачного желе заставляет Керри непроизвольно отшатнуться. Взяв себя в руки, она выбирает кусочек чёрного шоколадного торта. Джариус тем временем заказывает для обоих кофе с ликёром.

Когда они встают, чтобы уходить, ноги подводят Керри, и она исполняет несколько неловких танцевальных па в обнимку с креслом. Тут же оказавшись рядом, Джариус подхватывает её за талию.

– Позвольте, я помогу, моя милая. В моих жилах алкоголь не так бурлит, как в вашем юном теле. Моё истрёпанное сердце давным-давно успокоилось, а ваше пока ещё впитывает всё слишком жадно.

– О, мистер Джариус… простите, Питер… как ловко вы всё-таки умеете закрутить фразу!

– Лучше закрутить фразу, чем вывернуть лодыжку, дорогая.

Керри хихикает, и они покидают искусственный тропический рай «Обжоры какаду».

Ночной мрак, холод, выпученные циклопьи глаза светофоров, вопли автомобильных сирен – и вот уже шофёр распахивает дверцу под застывшими сводами ещё одного подземного гаража. Лифт поднимается, мелодичный звон колокольчика отсчитывает этажи. Элегантная фигура Джариуса маячит рядом с Керри, его рука по-прежнему обнимает её за талию. За входной дверью ноги сразу утопают в густом ворсе тёмно-коричневого ковра.

– Смелее, Керри, будьте как дома. Сбрасывайте ваши тяжёлые галоши. Это шерстяное море просто создано, чтобы ласкать такие стройные ножки.

Оставшись в чулках, Керри с трудом добирается вброд до дивана, обтянутого дорогой матово-блестящей кожей, и, пошатнувшись, тяжело падает на него.

– Какой чудесный вечер! Так приятно иногда сменить обстановку.

Джариус стоит у бара, повернувшись к ней спиной. Слышится звяканье стекла.

– Мы оба слишком долго откладывали возможность вознаградить себя за тяжкий труд. Впрочем, не будем слишком сокрушаться о прошлых грехах.

Он уже сидит рядом на диване и протягивает бокал. Керри отпивает немного, с её губ срывается вздох.

– Питер, вы так внимательны ко мне.

– То, что я делал до сих нор – лишь знак моих искренних чувств по отношению к вам, дорогая.

Керри делает большой глоток, глубоко вдыхая густой пьянящий аромат. Потом опускает бокал на колени, откидывает голову на тёплую спинку дивана и на мгновение закрывает глаза. Открыв их, она видит, что Джариус расстёгивает её тонкий коричневый жакет.

– Я хочу, чтобы вы как следует отдохнули, дорогая. И конечно же, я хотел бы насладиться видом вашей прекрасной юной груди, которой так часто восхищался на расстоянии, отделённый от вас безжалостным административным барьером.

Керри не помогает ему, но и не сопротивляется. Голубое фестончатое кружево её бюстгальтера на фоне белой кожи напоминает линию прибоя на белом песчаном пляже, ловкие мужские пальцы – любопытных крабов, снующих по песку. Пальцы находят переднюю застёжку, и чашечки соскальзывают с едва различимым шорохом, открывая две изящные возвышенности. Губы, обрамлённые щёточкой усов, нежно сжимают набухший сосок, пальцы одновременно ласкают его двойника. Одной рукой Керри приподнимает левую грудь, помогая ей получить свою долю наслаждения. Правой поднимает бокал, ищет на ощупь, куда его поставить, не находит и разжимает пальцы. Звяканье кусочков льда, плеск жидкости, жадно впитываемой ковром. Теперь рука свободна, Керри обнимает Джариуса за шею и притягивает к себе. Тот продолжает, не торопясь, заниматься сосками. Через несколько минут она раздвигает колени. Он гладит её бёдра, обтянутые шелковистым нейлоном, поднимая руку всё выше. Дойдя до полоски обнажённой кожи, рука замирает. Керри немного сдвигается, задирая юбку, теперь уже намеренно, а не случайно, как в машине. Джариус сжимает в ладони её интимный бугорок, и она мурлычет от удовольствия.

Внезапно ощущение блаженства обрывается. Керри поворачивает голову. Джариус стоит в нескольких шагах, руки, только что дарившие ей наслаждение, теперь шарят в ящике стола.

– Питер, что случилось?

Его глаза, будто вобрав в себя весь тусклый свет из комнаты, кажутся двумя огненными точками.

– Прежде чем мы продолжим, дорогая, я хочу, чтобы вы кое-что сделали – это безмерно увеличит моё удовольствие. У меня есть одна вещь, очень простая, но я думаю, что она приятно возбудит нас обоих. Наденьте её.

В его руках свёрток из мягкой белой кожи. Джариус разворачивает его и гордо демонстрирует жестом продавца, расхваливающего свой товар. С виду это обычный капюшон с молнией для садомазохистов, хорошо знакомый по порнофильмам, за исключением одной особенности: с левой стороны в нём сделан вырез неправильной формы, контуры которого в точности повторяют фиолетовую кляксу на лице Керри. С таким дополнением врождённое уродство, о котором и так невозможно забыть, будет бесстыдно выставлено напоказ, будто в сфокусированном свете прожектора.

Ахнув от неожиданности, Керри прикрывает лицо рукой, потом судорожно оправляет юбку.

– Нет! Я не могу! Так нельзя…

Джариус садится рядом и наклоняется к ней, продолжая протягивать мерзкий колпак, словно бесовский папа, жалующий митру новому епископу.

– Признайтесь, моя дорогая, вы же отлично понимаете, в чём состоит ваше главное очарование. Это невинное приспособление всего лишь сконцентрирует мысли партнёра на вашем уникальном и таком эротичном дефекте. Как часто в своих мечтах я ласкал и целовал ваше личико, налитое соком, как переспевшее яблоко с бочком, которое так и хочется надкусить! Надеюсь, вы оценили тот факт, что, даже находясь на грани интимной близости, я воздержался и прежде попросил вашего разрешения. Наше первое свидание должно пройти идеально…

Груди Керри уже скрылись за голубым кружевом, она застёгивает жакет.

– К сожалению, мне пора, мистер Джариус. Спасибо за обед. Извините, если я невольно создала ложное впечатление о себе.

Джариус подавленно смотрит на девственно белый капюшон, прикрывающий гак и не расстёгнутые брюки и уже спадающую эрекцию.

– Я заказал его специально для вас, Керри.

Керри натягивает левый сапог на правую ногу, сдёргивает его, надевает другой.

– Вы поможете мне доехать домой, мистер Джариус? Уже поздно, на улицах опасно.

Опустив голову, Джариус нежно гладит мягкую белую кожу, потом решительно выпрямляется и вздыхая отбрасывает капюшон в сторону.

– Наши отношения на этом не заканчиваются, мисс Хэкетт. Придёт время, и мы снова всё обсудим. – Он тяжело поднимается с дивана и подходит к переговорной панели на стене возле двери.

Отдав спокойным голосом распоряжение, вновь поворачивается к Керри.

– Ансельмо будет ждать внизу в машине.

Схватив в охапку пальто, Керри выскакивает в коридор.

Ночь уже вступила в свои права. Бетонные стены подземного гаража блестят от осевшей влаги, здесь стало ещё холоднее. Керри поспешно захлопывает за собой дверцу машины и называет адрес. Шофёр сидит с каменным лицом, как будто ему поручено доставить не человека, а картонную коробку. Весь недолгий путь Керри отрешённо смотрит в окно, словно составляя в уме реестр многочисленных непотребств равнодушного мегаполиса. Она не успевает пройти сквозь разбитую дверь, как сыто урчащий лимузин срывается с места, оставив после себя мёрзлое облако выхлопных газов. В тесном подъезде на сей раз пусто – никаких нищих.

На первый взгляд крошечная квартирка лишена признаков жизни, как пустая раковина, брошенная на берегу. Автоматический ночник на кухне героически борется с темнотой, отбрасывая бесполезный свет на гладкую поверхность стола. Как и следовало ожидать, пятёрка, которую Керри подсунула под пузырьки с таблетками, исчезла. Однако исчезли и сами пузырьки.

– Я их толкнул на углу.

Голос Танго, злобный и пропитой, доносится из угла гостиной, где стоит его любимое кресло с цветастой обивкой, бесформенное, больше похожее на болотную кочку. Керри пересекает тускло освещённую комнату и опускается на широкий подлокотник. Положив руку на жёсткие волосы Танго, откидывает их со лба.

– Да ты уже совсем хороший, – устало говорит она. – Зачем? Что на тебя нашло?

– А тебе не всё равно? – фыркает он. – Являешься чёрт знает когда… Один хрен. Я никогда не вылечусь, ни я, ни кто другой. Столько бабок угрохано на эти таблетки, а толку от них, как от пальца в жопе. Лучше уж без них.

– Ну что ты наделал! – Керри готова разрыдаться. – Ты должен сейчас же пойти и забрать их назад! Пожалуйста!

– Ничего я тебе не должен, сука! Понятно? – взрывается Танго. Внезапно его мощная лапа оказывается у Керри под юбкой. – Даже трусы не сменила, блядища, прямо со случки, так и капает!

– Нет, Танго, что ты…

Иссохшие от болезни, но ещё сильные руки Танго обхватывают её талию железным обручем. Он вскакивает на ноги.

– Мне, может, и недолго осталось, но я тебе напомню, с кем ты должна трахаться!

– Танго, не надо… – Керри пытается вывернуться, но тщетно. Он поднимает её и несёт в спальню. Свет уличных фонарей, пробивающийся сквозь жалюзи, лежит полосами на полу и мебели. Танго грубо кидает её на смятую постель и расстёгивает брюки.

Керри пытается говорить рассудительно, но голос её срывается от страха.

– Я не против, Танго, но тебе надо предохраняться, тем более что ты с утра ничего не принимал…

– Хрена лысого! Думаешь, я полезу туда, где побывал твой хахаль?

– Нет, Танго, нет!!! – Керри в панике пытается сползти с матраса.

Он рывком разворачивает её и швыряет обратно, лицом вниз. Одной рукой прижимает голову к подушке, другой – сдирает трусики. Керри судорожно всхлипывает. Оседлав её, Танго обнажает свой возбуждённый пенис. В полосе холодного света хорошо видны шишковатые рубцы, похожие на церемониальные шрамы. Он плюёт на руку, смачивает член и с силой вводит его Керри в задний проход. Массивная головка больно растягивает узкое мышечное кольцо, лишь задетое во сне остроконечным пенисом ягуара. Грубые толчки продолжаются, к счастью, недолго. Танго кончает и поднимается на ноги, оставляя Керри лежать на кровати. Её тихие рыдания заглушаются визгом застёгиваемой молнии.

– А теперь вали отсюда!

Керри перестаёт всхлипывать.

– Как? Ты что, Танго?

– Выметайся, я сказал! А то пинками вышибу!

– Куда же я пойду?

– К своему любовничку!

– Я не могу. Он не мой…

Подскочив к туалетному столику. Танго одним движением сметает на пол косметику и фотографии в рамках.

– Вали, я сказал! Или ты ждёшь, когда у меня опять встанет?

Керри молча смотрит на него – задыхающегося, растрёпанного, сгорбленного. Недоверие на её лице постепенно сменяется мрачной покорностью. Болезненно морщась, она слезает с кровати. Один чулок сполз и висит складками. Она даже не подходит к гардеробу, где остались её вещи, а просто подхватывает пальто, сумочку и молча выскальзывает из квартиры, чувствуя себя, как узник, который отбыл долгий срок заключения и теперь идёт навстречу внезапно обретённой свободе, ещё не зная, как встретит его чужой враждебный мир.

На лестнице она останавливается, чтобы подтянуть чулок. Рука окрашивается кровью. «О Боже, только не сейчас!» Порывшись в сумочке, Керри находит смятый гигиенический пакет, разрывает его и поспешно засовывает под трусики прокладку, забыв даже оглянуться по сторонам.

В подъезде снова никого нет. Керри выходит на пустынный ночной тротуар и, запахнув поплотнее тонкое пальто, шагает прочь от осквернённого и потерянного дома.

На полпути к своему единственному убежищу она замечает одинокую фигуру в военной форме. Понимая, что прятаться поздно, Керри останавливается, держа руки подальше от карманов. Солдат быстро направляется к ней, держа оружие на изготовку. Молодой, чернокожий, он выглядит в форме неловко, видимо, призван на службу совсем недавно. Грубые черты лица под шлемом вызывают в памяти языческого божка, вырезанного из черного дерева. Нашивка на груди гласит: РЯДОВОЙ ШАНГОЛЬД.

Не смея пошевелиться, Керри дрожит от холода под тонким пальто.

– Документы у меня в сумочке, – дрожащим голосом произносит она.

– Заткнись. Пошли со мной.

– Как, почему? Погодите, а где ваш напарник?

Солдат хватает её за руку.

– Заткнись, я сказал! – Он толкает её перед собой, и Керри, спотыкаясь, подчиняется. Через десяток шагов перед ними открывается тёмный зев подворотни. Сильный толчок в спину – она влетает в сырой смрадный туннель, гулко ударившись о высокий мусорный бак. Ремешок с треском лопается, сумочка отлетает в сторону. Повернувшись. Керри видит, что солдат закинул ружьё на плечо.

– На колени!

– Нет, я не…

Он кладёт тяжёлые руки ей на плечи, и Керри приходится подчиниться. Острые камешки больно впиваются в колени, защищенные лишь тонкими чулками, ноги утопают в мелком мусоре. Грубо схватив женщину за волосы, солдат приближает её лицо к ширинке своих брюк, потом расстёгивает ремень и молнию.

Нижнего белья на нём нет – длинный тёмно-коричневый пенис свободно свисает из волосяного гнезда поверх сморщенной мошонки. Большой палец с грязным обломанным ногтем поднимает головку члена и подводит вплотную ко рту Керри, два других пальца той же руки сноровисто раздвигают челюсти, больно царапая дёсны. Сдерживая тошноту, Керри послушно принимает на язык зловонную разбухающую плоть. Омываемый горячей слюной, фаллос быстро расширяется и твердеет, заполняя рот. Чёрный человек начинает работать бёдрами, крепко держа свою добычу за волосы. Член скользит взад-вперёд, голова Керри качается в такт движениям, как у марионетки. Чтобы не упасть, ей приходится держаться за волосатые ляжки мужчины. Темп всё ускоряется, слышны глухие стоны, он вот-вот кончит. Наконец член рывком выходит, Керри инстинктивно отворачивается, и струя пахучей спермы выстреливает ей в висок, испещряя серебристо-молочными озёрами багровый континент родимого пятна и ложась капельками ртути на длинные густые ресницы.

Прикрыв рукой испачканное лицо, Керри вдруг слышит, как что-то со свистом рассекает воздух над её головой, потом – глухой удар и хруст раздробленных костей. Её мучитель мешком валится на усыпанную мусором мостовую.

Неловко ёрзая коленями по грязному асфальту, Керри с трудом поднимается на ноги и поворачивается к мусорному контейнеру. Узкий вертикальный люк приоткрыт, и оттуда, словно Панч в кукольном спектакле, выглядывает тот самый нищий, что ночевал в подъезде. Беззубый рот щерится в ухмылке, в руке – кусок ржавой железной трубы, запачканный кровью.

– Вы лучше бегите, мисс. Бегите…

Её рука, вложенная в сканирующее устройство у лифта, всё ещё дрожит. Ночной дежурный и его напарник, аккуратные и подтянутые, с подозрением глядят из своего неприступного пластикового убежища, удивляясь грязной одежде девушки и отсутствию у неё сумочки. Оба знают Керри в лицо, но когда лифт, наконец, открывает двери, на их лицах отражается явное облегчение.

В этот час, слишком ранний даже для самых фанатичных трудоголиков, коридоры десятого этажа совершенно пусты. Звук шагов Керри отражается от стен гулким эхом, создавая ощущение идущего рядом двойника. Второй сканер, у двери в секретную лабораторию, с готовностью отзывается на робкое прикосновение её руки. Стальная дверь захлопывается за спиной, в лаборатории автоматически вспыхивает свет. Подойдя к знакомому пульту управления, Керри воспроизводит последовательность команд, извлекающую Протея из его родной среды. Не проходит и минуты, как тележка с аквариумом подъезжает к смотровому стеклу с манипулятором.

Загадочное существо, не знающее разницы между днём и ночью, продолжает свой акробатический танец. По-видимому, Протей вообще не нуждается в отдыхе: искусственные клеточные резервуары, сочащиеся избытком энергии, дают ему возможность сутки напролёт извиваться в дразнящем чувственном танце, выбрасывая и втягивая ветвистые плети шелковистых щупалец.

С трудом оторвав взгляд от извращённо соблазнительной игры форм феерического создания, запертого в своём полипотенциальном царстве, Керри протягивает руку к лабораторному столу с аккуратно разложенными инструментами. Зажав между большим и указательным пальцем тонкий скальпель, она вводит руку в гибкую металлическую манжету перчатки манипулятора. Просунув лезвие как можно дальше внутрь пальца из толстой резины, с силой нажимает. Блестящий кончик лезвия показывается из перчатки по ту сторону стекла, и контрольной панели начинает мигать красная сигнальная лампочка, предупреждая о разгерметизации камеры. Керри несколько раз поворачивает скальпель, увеличивая дыру, потом вытаскивает его и бросает на пол. Уверенно вставляет руку в перчатку. Раздаётся тихое жужжание – перчатка оживает, сопровождая и облегчая движения руки. Откинув крышку контейнера-аквариума, Керри решительно окунает распоротый резиновый палец в его содержимое.

Отреагировав с готовностью и чуткостью опытного любовника, фантастическое существо с невероятной скоростью втягивается в прорез, словно тонкая кружевная шаль в обручальное кольцо. Не успевает Керри выдернуть руку, как живая слизистая масса проникает под рукав и, мгновенно распространившись до самого плеча, разливается по телу. Отшатнувшись от стекла, Керри отступает на несколько шагов. Пустая перчатка бессильно обвисает под затихающее жужжание сервомоторов. В лаборатории наступает тишина.

Широкий блестящий отросток нежно-кораллового оттенка появляется из выреза жакета, слегка отклонившись назад и покачиваясь, точно кобра перед броском. В тот же самый момент Керри в ужасе вскрикивает, прикрывая руками промежность. Щупальце тут же находит цель, и бесконечный поток биомассы, словно обращая во времени известный трюк фокусника, начинает вливаться в глотку женщины, распирая её и выдавливаясь наружу тонкими струйками из глаз, ушей и ноздрей. Керри падает навзничь, её лицо, покрытое золотисто-пурпурной плёнкой, искажается странной гримасой.

С этого момента начинается перевоплощение, претворение плоти нечто большее, чем плоть, полипотенциализация сущности. Керри Хэкетт никогда уже не будет прежней.

Одежда медленно растворяется, будто разъедаемая изнутри кислотой. Новая, уже не человеческая, гиперпористая кожа жадно впитывает взвесь органических молекул. Отвергнутые металлические застёжки со звоном падают на кафельный пол. Цепочка на шее лопается и соскальзывает, образуя золотистый островок, похожий на пятно солнечного света в тропических джунглях.

Теперь полностью обнажённая, Керри лежит совершенно неподвижно, не сознавая течения времени, погрузившись в вечность. Потом её тело, от головы до пяток, начинает сотрясаться в судорогах и медленно оседает, как проколотый воздушный шар, растекаясь по полу аморфной массой. Короткие чёрные волосы втягиваются внутрь, черты лица разглаживаются и исчезают, то же происходит и с грудью. Руки, ноги, голова сливаются с телом, образуя подобие мягкого яйцевидного кокона, по которому время от времени пробегают разноцветные переливающиеся волны. Так проходит больше часа. Лабораторный кондиционер работает с полной нагрузкой, пытаясь нейтрализовать поток метаболического тепла, исходящий от протоплазменной личинки.

На следующей стадии превращения картина пульсации кокона усложняется: волны делятся, сталкиваются и вновь разбегаются – кажется, что внутренний каркас, обтянутый кожей, вибрирует сразу во многих местах. Перепрограммирование завершается, начинается морфогенез. Первыми появляются пальцы, нежные, розовые, с изящными, уже окрашенными ногтями зеленовато-перламутрового оттенка, потом руки и ноги, на которых проступают мышцы и сухожилия. Поверхность тела постепенно обретает структуру, восстанавливая все детали, вплоть до струйки менструальной крови. Пупок, очертания рёбер, груди, увенчанные сосками, голова, волосы, уши… Последними восстанавливается индивидуальное сочетание лицевых костей, мышц и хрящей.

Черты лица Керри медленно прорастают изнутри, подобно изображению из тысяч микроскопических штырьков в детском конструкторе.

Сияющая гладкой матовой кожей, совершенная до последнего волоска, обнажённая Кэрри Хэкетт лежит, глубоко дыша, на холодном кафельном полу лаборатории. Лишь одна деталь отличает её новую телесную оболочку от прежней. На безупречном лице нет никаких следов родимого пятна – оно стёрто, как старый макияж.

Глаза Керри открываются – сразу, без предварительного дрожжания ресниц. В них светится что-то новое, какой-то странный сверхчеловеческий юмор. На губах улыбка, спокойная и немного лукавая. Без видимого усилия, не помогая себе руками. Керри вскакивает на ноги – ей приходится лишь слег ка напрячь мышцы.

На стене висит лабораторный халат. Накинув девственно белое облачение, она босиком выскальзывает в коридор.

Охранники по-прежнему сидят в своей кабинке в вестибюле, лениво обмениваясь репликами.

– Кто нас сегодня сменит?

– Морин и Исайя.

– Пора бы уже.

Неожиданное появление Керри заставляет их забыть про усталость. Босая и полуголая, девушка излучает неизъяснимое очарование, от неё исходит почти сверхъестественная жизненная сила. Старший охранник включает переговорное устройство.

– Вам помочь, мисс?

Керри распахивает халат, обнажая своё новое тело – белоснежный тропический цветок, полный совершенства. Она прижимается к стеклу кабинки и трётся об него грудью, соблазнительно извиваясь.

– Совсем тёпленькая. Надо задержать, пока чего-нибудь не учинила…

Замок щёлкает, и бронированная дверца открывается, выпуская одного из мужчин. Керри тут же бросается к нему в объятия. Ошарашенный охранник почти не сопротивляется, и она овладевает его губами в страстном поцелуе. Вытаращив глаза и схватившись за горло, он валится на пол.

Рука второго охранника тянется к кобуре. Девушка уже в кабинке.

– Не двигайтесь, мисс!

Керри нежно улыбается, сладострастно облизываясь. Однако язык, вместо того, чтобы продолжить движение, странным образом застывает на нижней губе, распухая в ярко-розовую пупырчатую ягоду. Он невероятным образом отделился от своего корня и теперь полностью автономен – маленький хищник, подобный лягушке или ящерице. Бросок – розовый ком растекается по лицу окаменевшего от ужаса охранника и вливается в глотку, заглушая крик и отключая сознание. Керри быстро переодевается. Брюки слишком узки, но это не проблема – достаточно чуть-чуть иначе распределить массу тела. Через несколько секунд из здания выходит молодая женщина в полувоенной униформе. Смена ещё не прибыла.

На предрассветных улицах уже появились первые прохожие. Керри идёт лёгкой беспечной походкой, с любопытством глядя по сторонам и явно наслаждаясь жизнью. Через несколько кварталов от Диаверде взгляд её привлекает витрина турагентства. На большом, красочном плакате – тропический пейзаж: золотистый песок пляжа, морской прибой, белые паруса яхт. За пальмовой рощей виднеется бар с напитками. Дальше начинаются джунгли – не смотрят ли оттуда янтарные кошачьи глаза? Внизу плаката есть текст, и Керри, с удовольствием попробовав во рту новый язык, громко читает вслух:

– БАИЯ ЖДЁТ ВАС!

На кредитной карточке охранника хватает денег, чтобы купить билет на челночный автобусный рейс до аэропорта. Там, пройди сквозь строй вооружённых солдат, Керри направляется к ближайшему туалету. Пока ещё рано, пассажиров почти нет, и ей приходиться ждать несколько минут, прежде чем появляется первая посетительница – миниатюрная рыжеволосая женщина латиноамериканского вида в платье с ярким цветочным рисунком. Она катит за собой большой чемодан на колёсиках. Керри с улыбкой кивает. Видя перед собой молодую симпатичную охранницу, пассажирка улыбается в ответ.

– Вы присмотрите за моими вещами? – показывает она на чемодан.

– Конечно.

Открыв дверцу кабинки, женщина оборачивается. Керри стоит у нее за спиной.

– Что случилось?

– Ничего.

Лжеохранница вталкивает её внутрь, затем затыкает рот жарким поцелуем. Ещё один язык, ещё одно бездыханное тело. Керри усаживает свою жертву на унитаз и начинает раздевать, одновременно уничтожая отслужившую своё форму. На этот раз растворённая органика исчезает в водостоке туалета вместе с излишками биомассы самой Керри. Её тело сжимается и корчится, сотрясаясь в волнах деформации, пока не становится точной копией тела незадачливой пассажирки.

В новой одежде, с документами и багажом Керри направляется к автомату и покупает билет по кредитной карточке латиноамериканки.

Офицер у стойки проверяет паспорт.

– Счастливого пути, мисс Йемана!

– Спасибо.

Расположившись в комфортабельном кресле первого класса, Керри расслабляется. Кондиционер что-то уютно бормочет, стюарды разносят еду и напитки. За иллюминатором сквозь разрывы в облаках виднеется неразрывная гладь океана, под которой бурлит тайная жизнь невероятных существ. Поглаживая с мечтательной улыбкой мягкую обивку сиденья, Керри с улыбкой подносит к губам бокал со звякающими кубиками льда и по-кошачьи подбирает капельки ароматной жидкости кончиком языка – уже четвёртого по счёту, но пока ещё соединённого с телом. Она на мгновение прикрывает глаза, и гладкая ткань под её пальцами становится грубой мешковиной, которой прикрыто деревянное сиденье неуклюжего дребезжащего автобуса. В открытое окно врывается горячий ветер, слепящее солнце обдаёт жаром скопища деревянных лачуг вдоль дороги. Люди в автобусе, смуглые и бедно одетые, что-то тараторят на непонятном языке. Керри снова закрывает глаза, теперь рука перебирает жёсткую шерсть мула, ноги сжимают его мощные ребристые бока. Впереди другие всадники, они неспешно двигаются гуськом по изрытой просёлочной дороге, окаймлённой густыми зарослями. Прохладный ветерок доносит из джунглей пряные экзотические запахи. Вокруг поднимаются силуэты зданий, Керри вылезает из повозки, уверенно шагает по булыжной мостовой, по тротуару, вымощенному гранитными плитами, и входит в дверь гостиницы.

Из стационарного радиоприёмника, громоздкого как вебсервер (веб-сервер?), несутся задорные карнавальные мелодии. За стойкой – крепко сбитый мужчина средних лет с густыми чёрными усами, один рукав его рубашки пуст и заколот булавкой. Улыбаясь, он произносит несколько слов – очевидно, своё имя: «Арлиндо Кинкас» – и явно интересуется именем гостьи. Приветливо улыбаясь в ответ, но не говоря ни слова, Керри дотрагивается до его руки, блестящей от пота, и впитывает немного влаги кончиками пальцев. Нежное прикосновение очаровательной миниатюрной девушки делает улыбку мужчины ещё шире, он продолжает говорить. Через несколько секунд смысл его слов фокусируется в сознании Керри:

– …рады вам, сеньорита. Добро пожаловать в Баию!