Текст книги "Военно-морской шпионаж. История противостояния"

Автор книги: Питер Хухтхаузен

Соавторы: Александр Шелдон-Дюпле
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 40 страниц)

ВИЗИТЫ ВОЕННЫХ КОРАБЛЕЙ НА БАЛКАНЫ

 В тот период «холодной войны» матросы ВМС США, которых прозвали «голубые куртки», хорошо показали себя во время заходов американских кораблей в иностранные порты. Значение таких визитов часто ставится под сомнение многими сотрудниками американских учреждений за рубежом. Однако если говорить о Югославии и Румынии, т.е. странах, которые любили подчеркивать свою относительную независимость от Москвы, то в этом случае визиты имели гораздо большую ценность, чем в других государствах. Эти визиты были единственной возможностью для Соединенных Штатов «показать флаг» и редчайшими прецедентами для сошедших на берег тысяч американцев смешаться с окружающим их коммунистическим населением.

Визиты военных кораблей играли важную политическую роль в международных отношениях Соединенных Штатов. Для самих американских атташе, характер работы которых в стране пребывания предполагал определенную изолированность, визиты были возможностью встретиться с офицерами и матросами своего флота и поделиться с ними своим региональным дипломатическим опытом. Организация и проведение успешного визита представляли определенную трудность для атташе, работающего в полностью закрытом обществе, в котором ощущается недостаток обычной продукции собственного производства. На его плечах лежала ответственность за подготовку «сцены» для прибывающего в страну с визитом американского корабля. Атташе должен был гарантировать навигационную безопасность даже в тех случаях, когда принимающая сторона считала свои навигационные карты секретными. Атташе организовывал и отвечал за безопасность, протокольную программу, спортивные и развлекательные мероприятия для команды корабля. Визиты американских кораблей в обычные страны Запада были достаточным испытанием для атташе, но в закрытых обществах, где население скрывают от визитеров, эта работа могла довести атташе до расстройства или, порой, до состояния разъяренности. Больше всего атташе боялись, что какой-нибудь невинный, но неосторожный поступок вызовет оглушительный международный кризис.

Морской опыт учит, что если на флоте что-то происходит неправильно, то оно происходит чрезвычайно неправильно. Но в тот период «холодной войны», когда корабли американских ВМС ходили с визитами в Югославию, Румынию, и, в конце концов, в Советский Союз, случаев неправильного поведения со стороны американских матросов было очень немного. Это признание, и не только заслуг командования, от офицеров до старшин, которые достойно подготовили матросов к этим ответственным визитам, но и личных качеств современного американского моряка. Молодой американец из какого-нибудь маленького городка на Среднем Западе или из Бруклина, насмотревшись всякого в «ночных стрип-клубах» Гамбурга, Неаполя, Марселя или Норфолка, оказывался в одиночном увольнении на берег в этих коммунистических странах и вел себя с большей уверенностью, чем любой средний гражданин этих стран, поскольку этот средний гражданин был гораздо менее свободен, чем этот американский матрос.

ВМС США в этот период выполняли особо полезный долг как гибкий инструмент американской внешней политики: роль ВМС как прямого инструмента политики не приуменьшилась с рассредоточением дипломатических миссий по всему миру или из-за увеличения скорости работы и надежности средств связи. Вид американского военного корабля, покачивающегося на якоре, спешащий на берег в своем катере командир этого корабля, весь в белом и с дипломатической депешей к вождю далекой республики – с годами на этой картине изменились только стиль военной одежды и формы корабля, но не важность содержания.

В конце 1970-х и в 1980-х годах 6-й флот США являлся необходимым инструментом обновленной, но шаткой внешней политики «дифференциации» в самые темные дни «холодной войны». В обществе, жаждущем любой информации о внешнем мире, подобные контакты были единственным способом поддержать искорку надежды. Сопоставление демократии и тоталитаризма на примере матроса, оставленного один на один с жителем страны – феномен, значение которого еще не оценено до конца – было явно в пользу Запада. Это, безусловно, поддерживало надежду во многих гражданах несчастной страны, где стремление к лучшей жизни зависело от возможности хотя бы мельком убедиться, что лучшая жизнь на самом деле где-то действительно есть.

6-й флот США стал играть свою роль в решении этой задачи с началом в 1972 г. регулярных ежегодных визитов, спланированных в черноморский порт Констанца. ВМС США и посольство в Бухаресте придавали огромное значение ежегодным летним визитам в Констанцу.

Тогдашний румынский берег Черного моря представлял собой непрерывную череду курортов, построенных из громадных и чрезвычайно ужасно выглядевших бетонных блоков заводского изготовления. Эти большие комплексы напоминали запущенные тюрьмы. Они были той теплой Меккой на берегу моря, где собиралась привилегированная партийная элита стран Варшавского договора. Комплексы, которые носили названия планет солнечной системы, принимали из коммунистических стран только коллективные туры. Тех немногих западных отдыхающих, которые приезжали в Констанцу, обслуживал отель «Интернешнл», принадлежавший румынской государственной туристической компании. Строгая охрана, которую обеспечивала «Секуритате», старалась не допустить контактов между румынами и визитерами из других восточных стран с западными гостями. Песочные пляжи с полосками бурой земли тянулись вдоль побережья; пляжи были забиты купальщиками из обделенных солнцем Советского Союза и других стран Восточной Европы. В такую обстановку в самый разгар туристского сезона и попадали каждый год сотни матросов с кораблей 6-го флота США.

Во время одного из таких визитов румынский оркестр, возглавляемый первой скрипкой, решил в полном составе перебежать в США и обратился за помощью к американскому атташе; действие происходило в присутствии всей иерархии румынского военно-морского флота во время перерыва в концертной программе, организованной для американских морских офицеров на румынском государственном винном предприятии «Мурфатлар». Полдюжины оркестрантов сбились кучкой за скрипачом и заявили о своем желании просить у ВМС США политического убежища—не потом, а еще до окончания концерта. Американский офицер все-таки умудрился каким-то образом перенести обсуждение этого вопроса на потом, после окончания концерта, когда мог представиться более удобный случай. Позже он убедил оркестрантов, что у них будет больше шансов, если они подождут еще несколько лет. Американские дипломаты все время опасались, что попытка к бегству может внезапно положить конец напряженной доброжелательности, которую демонстрировали обе стороны в ходе ежегодных визитов военных кораблей. Когда американские корабли стояли у причала, румынская служба безопасности прибегала к запугиванию местного населения во избежание продолжительных контактов с американскими офицерами и матросами.

В те дни, когда корабли были открыты для посещения местных жителей, на них скапливались сотни молодых любопытных румын. Для создания атмосферы гостеприимства посетителей угощали хот-догами, воздушной кукурузой, мороженым и печеньем. Офицеры связи румынского флота стояли в сторонке и приглядывали за тем, чтобы ничто не нарушило порядок в «день открытых дверей». Чтобы не допустить запанибратства, сотни курсантов румынского военно-морского училища выстраивались в две длинные шеренги, образуя коридор, тянувшийся от входа в порт до квартердека американского корабля. Для прохода на корабль гражданские посетители сдавали полиции свои документы, удостоверяющие личность, и шли по этому коридору. Чего только не делали румынские власти, чтобы запугать и зашпынять толпу посетителей, но не испортить настроения у гостящих у них американцев.

Румынские офицеры связи противились раздаче проспектов румынским посетителям американских кораблей. Румыны заявляли, что брошюры, которые раздавались в предыдущие визиты, содержали вредную пропаганду. Дело в том, что один раз румынское министерство обороны заранее запросило американцев ознакомить его с проспектами, которые будут распространяться на американских кораблях во время их визита в страну, чтобы дать свое «добро» этим проспектам. Когда американские дипломаты, готовившие в Бухаресте визит кораблей, узнали об этой просьбе, то взяли обычную брошюру типа «добро пожаловать на борт», подготовленную к последующему переводу на румынский язык, и передали ее в министерство обороны. Коммандер Нику Падарариу, злюка из отдела внешних сношений министерства обороны, просмотрел брошюру и нашел в ней оскорбительные слова. В брошюрке говорилось, что американские корабли входят в состав 6-го флота США, который представляет собой сдерживающую и ударную силу НАТО в южной Европе. Румыны предложили, чтобы в брошюре было сказано о двухсторонних отношениях США – Румыния, а аббревиатура «НАТО» не использовалась. Американцы проигнорировали эту поправку и раздавали посетителям брошюры с неизмененным текстом. Румыны, в свою очередь, просто отбирали брошюры у посетителей, побывавших на американском корабле.

Большим облегчением было наблюдать, что количество посетителей, поднимающихся на борт американского корабля, совпадает с числом гостей, покинувших его. Обычного американского матроса, который, как правило, впервые в жизни наяву видел контроль и подавление, проявление открытой жестокости полицией и военными по отношению к населению иногда провоцировало на хитроумный ответный удар. И американский матрос порой делал это изобретательно.

Однажды, по завершении «дня открытых дверей», у полиции остались невостребованными два удостоверения личности, сданные двумя молодыми румынскими девушками. В глазах коммандера Нику Падарариу, старшего офицера связи с румынской стороны, сквозил ужас, когда он подходил к американскому атташе. «Мы должны найти этих девушек, – сказал он, почти потребовал, – должны, в противном случае визитов кораблей больше не будет».

Естественно, американцы никогда не разрешили бы румынам обыскивать свой корабль, который являлся суверенной американской территорией. Но и не хотелось американцам, чтобы инцидент вышел из-под контроля. В ходе тщательной, но спокойной проверки, которую провел экипаж, девушек не нашли, и корабельная жизнь продолжилась своим чередом. Однако хитроумие американских «голубых курток» восторжествовало. Вскоре после приема, организованного румынским флотом для экипажа корабля, две привлекательные румынских девушки появились рука об руку с двумя американскими матросами на прогулке в парке Констанцы. Было заметно, как облегченно вздохнули румыны, однако никто никогда не разгадал способ незаметного убытия девушек с корабля.

Гораздо более серьезный инцидент произошел в июне 1984 г. в ходе визита американского корабля в Констанцу, когда группа головорезов «Секуритате» напала на пятерых американцев, трое из которых являлись сотрудниками посольства. В кровавом побоище молодчики «Секуритате» пустили в ход резиновые дубинки и кастеты. К сожалению, кто-то из румын ткнул разбитой бутылкой в лицо американскому морскому пехотинцу, который был охранником американского посольства. Американец потерял глаз. В три утра разъяренный участник пьяной потасовки разбудил атташе, который спал в своем номере в гостинице; атташе отвечал за связь с румынами по линии военно-морского флота. Атташе узнал, что раненый морской пехотинец вместе с другим охранником посольства, который был из сухопутных войск, исчез на машине «Секуритате» и его нигде не могут найти.

Последующий поиск по темным и безлюдным улицам спящего румынского города в конце концов увенчался успехом. Сотрудники посольства знали, что молодой морпех ранен, поэтому они начали по очереди объезжать станции скорой помощи и больницы Констанцы. За рулем их машины сидел посольский шофер, румын, о котором было известно, что он информатор «Секуритате». С третьей попытки на неосвещенной улице они нашли больницу, оказавшуюся в невероятно запущенном состоянии. Малоподвижный охранник в форме «Секуритате» вызвал испуганную медсестру, которая сказала, что какое-то время назад сюда привезли американца. Медсестра провела сотрудников посольства в плохо освещенный кабинет, в котором пахло дезинфицирующим средством и мочой. После короткого ожидания появилась женщина-врач, говорившая по-английски, на ней был халат, который, наверное, когда-то считался белым, но теперь был испачкан пятнами крови, старыми, успевшими потемнеть, и более свежими. Женщина что-то прошептала и грустно покачала головой, а дипломаты мгновенно решили, что случилось худшее и бедный морпех скончался. Женщина провела их в палату, где стояли десять кроватей; на забрызганных кровью стенах палаты стороннему глазу в двух оттенках предстало то, что раньше являлось зеленой краской.

Американцев провели прямо к кровати, на которой лежало тело, покрытое темными одеялами. Голова морпеха была в бинтах, которые закрывали оба глаза. Напротив одного глаза на бинте виднелось темное влажное пятнышко. Морпех был в сознании и, на удивление, логичен. Он отозвался на свое имя: «Все в порядке, сэр, только ничего не вижу через эти бинты». Потолок палаты был в потемневших пятнах крови, а по стене пробежали несколько тараканов.

«К сожалению, мне пришлось удалить левый глаз, – прошептала врач на хорошем английском. – Он был разорван на пять частей. Надеюсь, что зрительный нерв не поврежден».

Дипломаты заверили морпеха, что его скоро заберут. Они оставили у постели морпеха сотрудника консульства и, подавляя позыв к рвоте, скорым шагом покинули безрадостное заведение. Быстро добравшись до американских кораблей, они вызвали самолет военной медицинской эвакуации С-9 «Найтингейл» с военной базы Рейн-Майн во Франкфурте (ФРГ). Самой запомнившейся деталью всего инцидента для американцев была реакция румын на прибытие через несколько часов самолета медицинской эвакуации ВВС США в аэропорт Констанцы. Два сотрудника американского посольства стояли рядом с двумя румынскими офицерами и наблюдали, как серебристый реактивный С-9 с американским флагом, изображенным на хвостовой части фюзеляжа, рулит в их сторону. Он остановился на площадке всего в нескольких метрах от машины «скорой помощи», в которой находился раненый морпех. На самолете открылась большая боковая дверь, и на асфальт, как по волшебству, медленно опустилась платформа подъемника. Стоявший рядом с американцами румын неожиданно спросил: «Сколько человек вы собираетесь эвакуировать?»

– Одного, – ответили они.

– Только одного? – спросил изумленный офицер. – Вы послали этот громадный самолет, чтобы забрать одного человека?

Трое бортпроводников в ослепительно белых одеждах быстро перевезли каталку с пациентом на платформу, которая плавно поднялась и исчезла внутри самолета. Большая дверь закрылась и была заблокирована, после чего самолет начал выруливать на ВПП. Он снова поднялся в воздух, не пробыв на земле и десяти минут. Вместе с пораженными румынами с площадки уходили и сотрудники посольства, благодарные небу за то, что они американцы.

СЛУЖБА В БЕЛГРАДЕ

 После смерти маршала Тито в мае 1980 г. установленные им в Югославии диктатура и формула этнического равенства начали сходить на нет. Это дало возможность каждой бывшей союзной республике стать независимым государством. Большая часть того, что напечатано ниже, основана на личных наблюдениях Питера Хухтхаузена, сделанных во время его службы военно-морским атташе в Белграде (с одновременной аккредитацией в Бухаресте с 1980 по 1984 г.).

В начальные годы Второй мировой войны Тито нашел убежище в Советском Союзе, однако советскую идеологию потом он не принял. К концу войны стала ослабевать и поддержка со стороны Сталина, который давно приглядывался к югославским портам на Адриатическом море. Советский поиск портов в теплых водах восходит к Петру Великому. Запад не на шутку опасался, что Югославия может оказаться в тесных объятиях Варшавского договора – или силой оружия, или чем-то соблазненная. Использование Советским Союзом югославских портов на Адриатике стало серьезной проблемой и поставило ВМС США на передний край послевоенной геополитики на Балканах. Портами, о которых идет речь, были Риека вблизи Триеста, Сплит на центральном побережье, и Тиват в стратегически важном Которском заливе на юге.

В 1948 г. Запад, довольный разрывом Тито с другими странами коммунистического блока, поспешил в Югославию с экономической и военной помощью. Многие югославы до сих пор с теплотой вспоминают продовольственные посылки, полученные ими из США в послевоенные годы, американскую экономическую помощь и согни американских танков и другое тяжелое вооружение, которое потоком шло в страну, удерживая ее по нужную сторону нового «железного занавеса».

Демонстрируя истинное неприсоединение, правительство Югославии приветствовало визиты военных кораблей как Варшавского договора, так и НАТО. США следили за тем, чтобы количество визитов кораблей 6-го флота совпадало с количеством визитов советских кораблей, так что Югославия оставалась действительно неприсоединившейся.

Вот так порты Адриатического моря стали популярным местом для захода в них на отдых кораблей как американских ВМС, так и советского флота. В тот период заходы советских кораблей в порты Средиземного моря ограничивались Сирией, Ливией и Алжиром. С другой стороны, корабли НАТО могли пользоваться первоклассными портами Французской и Итальянской Ривьеры и регулярно заходить в Грецию и Турцию. Для советского ВМФ визиты в Дубровник, Сплит или Риеку были настоящей отдушиной, поскольку Израиль находился под запретом, а Египет в 1972 г. закрыл свои порты для советских кораблей. Как результат, заходы советских кораблей давали возможность военно-морским атташе НАТО в Белграде собирать важную разведывательную информацию. Поскольку любые действия советских вооруженных сил в любой точке земного шара были окутаны секретностью, то военные атташе в Югославии были единственными западными военными экспертами, которые могли с близкого расстояния наблюдать за действующими силами советского ВМФ.

Во время этих визитов атташе в Белграде доходили до крайностей, изобретая тактику добывания ответов на бесконечные вопросы о советском ВМФ, которые задавали им аналитики из Вашингтона и Лондона. Атташе часто ставили задачу идентифицировать старшего офицера советской делегации по имени, званию и должности в иерархии советского флота. В те дни любой отрывок информации по советским вооруженным силам имел значение. Белградские атташе имели прямые контакты с офицерами советских кораблей, их командирами и находящимися на борту советскими адмиралами. Поскольку во всем мире существует практика открытого посещения местными жителями прибывших в их страну с визитом иностранных кораблей, у атташе была возможность вместе с другими посетителями подниматься на советские корабли и взглянуть на них с близкого расстояния.

В 1984 г., в конце своего четырехлетнего пребывания в Югославии, американский военно-морской атташе лично побывал на большинстве советских надводных военных кораблей разных классов, стоявших у причала в югославских портах. Когда советский вертолетоносец УРО «Москва» впервые пришел с визитом в Дубровник, западные атташе из кожи лезли, стараясь подобраться к нему поближе. У вертолетоносца была большая осадка, поэтому он стоял на якоре примерно в миле от порта Груз в Дубровнике. Намереваясь получше все рассмотреть, американский и английский военно-морские атташе раздобыли шлюпку с подвесным мотором и подошли к вертолетоносцу поближе. Увлекшись изучением корабля, они проморгали смену погоды и внезапно попали в «буру» – классический адриатический шторм с сильным северным ветром. Их швыряло вверх и вниз под ударами волн, и атташе боялись, что мотор сорвется в воду. Потом вдалеке они увидели моторную лодку, которую отправили с вертолетоносца; лодка направлялась в их сторону. Советские матросы на лодке знали, очевидно, чем занимались незваные гости, и на тот случай, если шлюпку зальет, сопровождали их до самого порта.

Во время другого визита отряда советских военных кораблей западные атташе с фотоаппаратами устроили на советских офицеров «засаду». Отряд возглавлял ранее незнакомый адмирал, и было предположение, что он является вновь назначенным командующим советской Средиземноморской эскадрой. Когда советская официальная делегация вошла в городскую ратушу Дубровника для обычного приема у мэра города, натовская бригада «фотографов» рассредоточилась вокруг здания, словно группа заказных киллеров. Они ждали выхода адмирала после окончания приема у мэра, чтобы сделать его крупную фотографию в фас. Стояло лето, на улице было полно туристов, так что «фотоохотники» легко смешались с толпой, успев заметить, однако, что их возню снимают на пленку одетые в гражданское платье сотрудники наружного наблюдения контрразведки югославского флота. Атташе удачно сфотографировали адмирала, который оказался вице-адмиралом В.И. Селивановым, командующим Средиземноморской эскадрой.

В другой раз, когда советские корабли были с визитом в Риске, Хухтхаузен попал в группу канадских и американских офицеров, задержанных югославским полицейским при фотографировании советских военных кораблей. Полицейский потребовал документы. Когда Хухтхаузен предъявил свой дипломатический пропуск, югослав показал его кому-то из русских: «Гляди, я же говорил тебе, что он из вашего посольства!»

– Товарищ, он из американского посольства, не из нашего! – сказал возмущенный русский. Растерянный югославский страж порядка увел Хухтхаузена с пирса; как только они завернули за какой-то дом и оказались наедине, полицейский извинился и отпустил Хухтхаузена.

В другой раз, во время визита советских кораблей в Дубровник, американский и итальянский атташе катались по заливу на маленькой моторной лодке и прошли чересчур близко к советской подводной лодке, стоявшей у причала в порту Груз. Усиленный громкоговорителем голос человека, говорившего на хорватском, разорвал послеобеденное спокойствие залива: «Эй, вы двое, в маленькой лодке, чем вы там занимаетесь?» Атташе заметили югославскую группу наружного наблюдения на полицейском катере, который отвалил от ближайшего причала и направился в их сторону. Атташе стали поспешно удирать. Из-за неисправности в моторе полицейский катер резко замедлил ход и застыл посередине залива; два западных офицера тем временем спокойно скрылись в толпе на рыбацком причале.

Атташе из стран НАТО также наблюдали и фиксировали поведение советских матросов, которые ходили в увольнение в городах Далмации. Матросов отпускали группами по пять-шесть человек, группу возглавлял офицер либо мичман. У них было очень мало карманных денег, которые они тратили на покупку нужных вещей вроде сигарет, открыток, югославских журналов и мыла. Советские матросы обычно демонстрировали высокий уровень дисциплины, скорее всего, оттого, что были запуганы строгим наказанием, часто физическим, за плохое поведение. Поведение советских матросов разительно отличалось от поведения американских матросов, которые знакомились с местными девушками, покупали самые дорогие сувенирные изделия и слонялись по городу в основном парами. От матросов советских групп требовалось вернуться на корабль до наступления темноты, американцам обычно разрешалось возвращаться к полуночи и даже позднее, в зависимости от их ранга. Было понятно, что средний югослав в этих портах Далмации живет гораздо лучше, чем живут в собственной стране советские матросы, которых могли призвать на флот из Сибири, Якутии, Средней Азии или Москвы. Позднее, уже в Москве, американский атташе понял, что из всех советских военных их сограждане больше всего завидовали рыцарям моря, которые имели роскошь видеть то, что происходит вне запечатанного границами СССР.

В городе Тиват, недалеко от входа в живописный Которский залив, находилось югославское судоремонтное предприятие. Этот закрытый залив достаточно известен в истории, поскольку был когда-то портом приписки флота некогда могущественной имперской Австро-Венгрии, распавшейся во время Первой мировой войны.

В порту Тиват на югославском предприятии производился ремонт военных кораблей Советского Союза, Ливии и некоторых других стран. В 1970-х и 1980-х годах в Тивате обычно находились два советских военных корабля, которыми были тендер подводных лодок и дизельная подводная лодка класса «Фокстрот», проходившая регулярное техническое обслуживание. Ливия тоже держала в Тивате две подводные лодки класса «Фокстрот» советской постройки, на которых выполнялось периодическое техническое обслуживание. В 1980– 1984 гг. в любой момент времени в Тивате было три подводных лодки советской постройки.

ВМС США пытались использовать это постоянное присутствие как доказательство того, что Югославия растяжимо трактует понятие о неприсоединении. Югославский флот умело парировал такие обвинения, заявляя, что подобное присутствие не нарушает законодательство страны, касающееся территориальных вод и присутствия в югославских портах иностранных военных кораблей. Упомянутое законодательство определяло общий тоннаж, разрешенное количество кораблей и продолжительность пребывания иностранных военных кораблей в портах страны.

В тот период то и дело происходили стычки между ВМС США и Ливией, возникавшие из-за чрезмерных притязаний Ливии на границы своих территориальных вод в заливе Сидра и продолжающейся поддержки Ливией международного терроризма. Ливия была ключевым союзником Югославии, там работали около тысячи югославских инженеров, в Югославии, в свою очередь, на военных базах и объектах югославской народной армии проходили подготовку много ливийцев. Всякий раз, когда в Средиземном море вспыхивал очередной кризис между 6-м флотом США и ливийцами, американские ВМС били тревогу и заставляли своего военно-морского атташе в Белграде разведывать состояние ливийских дизельных подводных лодок в Тивате. Несмотря на то, что полковник Каддафи безалаберно использовал имевшиеся у него советские системы оружия, 6-й флот США был внимательным и проявлял предосторожность.

Поскольку одна треть ливийских подводных лодок постоянно находилась на балканских задворках в Тивате, а единственным американским морским офицером, который мог узнать о их статусе, был военно-морской атташе в Белграде, то ему постоянно ставили задачу доложить по первому требованию: 1) Сколько ливийских подводных лодок находится в Тивате? 2) Готовы ли они к выходу в море? 3) Имеются ли у них на борту торпеды?

Тиват находился в 420 милях строго на юг от Белграда, за горами Черногории. В хорошую погоду до Тивата можно было добраться на машине за 12—16 часов. В срочных случаях это можно было сделать за несколько часов, долетев самолетом «Югославских авиалиний» сначала до Дубровника, а потом на арендованной машине добираться до Тивата. Однако процесс приобретения авиационных билетов и оформление аренды автомобиля, что в Югославии само по себе в лучшем случае было сложным делом, заранее выдавали намерения атташе. А если учесть, что заявку на поездку за пределы Белграда надо было подавать за двое суток до дня поездки, то вся дорога до Тивата могла быть усеяна постами наружного наблюдения.

И все же когда ВМС США требовали, тесно связанная между собой группа атташе западных союзников принималась за работу. Выполнив описанные выше дорожные формальности, они могли уже через несколько минут после окончания разведки добраться до телефона и дать американскому флоту требуемую информацию. Безусловно, они нарушали все требования безопасности по использованию телефонной связи в коммунистической стране, однако задачу свою они выполняли и никогда не действовали по одной и той же схеме больше одного раза. Как правило, в течение нескольких часов 6-й флот получал от американского военно-морского атташе в Белграде информацию о том, находятся в югославском порту ливийские лодки или нет, какие на них ведутся работы и все ли металлические листы обшивки корпуса лодок на месте или нет. Последние два признака могли свидетельствовать о готовности лодки к выходу в море.

В какой-то из таких напряженных периодов появилось предположение о том, что ливийские лодки могут ускользнуть из Тивата раньше запланированного срока. В тот период один из авианосцев 6-го флота был с визитом в Венеции, которая находится на самой макушке Адриатического моря. Чтобы отслеживать возможный выход ливийских лодок, двое атташе из стран НАТО целую неделю мотались из одного далматинского гостевого домика, где за сутки проживания они получали постель и завтрак, в другой и высматривали ливийские лодки. В каждой из гостиниц у них был замечательный вид на выход из порта Тивата в открытое море.

Задача, которую они выполняли, была сложной и пе очень вписывалась в окружающую их местность, которая не могла быть более прекрасной. Черногорское и боснийское побережье, где разбросаны прибрежные города Югославии, в том числе и Тиват, выглядит восхитительно. Иностранные офицеры часто забирались высоко в горы, окружавшие прекрасный залив Котор, наслаждались там запахом мимозы и любовались далекими островами лазурной Адриатики. Это был рай, они в нем работали, и в ядерный век это казалось фантазией. Они были актерами высокой драмы «холодной войны», в которой были свои жесткие понятия. Однажды, обнаружив, что ливийская подводная лодка неожиданно уходит из порта, двое натовских офицеров поспешили к одному из немногих городских телефонов, чтобы передать в Белград кодированное сообщение. На почте, где был только один телефон, они увидели у телефонной будки очередь из нескольких местных сотрудников безопасности. Атташе спокойно ретировались незамеченными и зашли в какую-то соседнюю гостиницу. В кабинете офицера службы безопасности гостиницы они заявили, что им надо срочно связаться с американским посольством в Белграде, поскольку один из них потерял паспорт, после чего им предоставили телефон и они передали в посольство нужную информацию. Естественно, для подобных поступков необходимо иметь некоторое воображение, но задание было успешно выполнено.

Случайно американский военно-морской атташе нашел ключик к задаче с подводными лодками – местный информатор. Это экономило время, но его использование повышало риск, принося, правда, нужную информацию. Удача улыбнулась атташе, когда он повстречал югослава, работавшего мастером на ремонтном заводе в Тивате и непосредственно занимавшегося ремонтом ливийских лодок. Звали его Якоб, он был боснийским евреем из Сараево, который всем сердцем ненавидел арабов вообще и ливийцев в особенности. Планируя каждый свой шаг, атташе руководил деятельностью информационной сети Якоба. Вот так, за очень небольшую плату, американский атташе получал своевременную и точную информацию от источника непосредственно на месте событий и немедленно отправлял ее в ВМС США. Схема работала практически, но в этой работе были и напряженные моменты.