Текст книги "Военно-морской шпионаж. История противостояния"

Автор книги: Питер Хухтхаузен

Соавторы: Александр Шелдон-Дюпле
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)

ОПЕРАЦИЯ «МАНГУСТ»

 После унизительного поражения в заливе Свиней президент Кеннеди понял, что его политика сдержанности не повлияла на кубинский марш к коммунизму. В потоке беженцев с Кубы начали встречаться представители среднего класса, что каким-то образом отражало народное недовольство. Данный факт навел Кеннеди на мысль предпринять особые усилия «для того, чтобы помочь Кубе свергнуть коммунистический режим». 18 января 1962 г. президент дал своему брату Роберту Кеннеди, генеральному прокурору США, прямое указание: «Это надо сделать, и это будет сделано».

На следующий день Роберт Кеннеди собрал совещание, на котором присутствовали представители объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США, директор ЦРУ Ричард Хелмс и другие чиновники из ЦРУ и офиса военно-морской разведки. Генеральный прокурор дал ясно понять, что «решение кубинской проблемы является высшим приоритетом». Вооруженным силам США было приказано вести против Кубы провокационные действия под кодовым названием операция «Мангуст». Конечная цель операции заключалась в уничтожении урожая сахарного тростника и побуждении Кубы к ответным действиям, что привело бы к открытой войне и свержению режима Кастро. Тем временем долгожданное общественное недовольство удерживало бы правительство Кастро от вмешательства во внутренние дела других латиноамериканских стран. 14 марта 1962 г. были даны указания на проведения тайных операций. Американские ВМС в них не участвовали, однако ЦРУ спланировало собственную морскую операцию. Было сделано девятнадцать попыток заброски диверсионных групп, одиннадцать из них оказались неудачными.

Однако в наступившем июле погодные условия и только что полученные советские патрульные катера неожиданно сделали заброску диверсантов морем очень трудным делом, и план заброски провалился, не достигнув своих целей.

МАСКИРОВКА

 После того как Советы успешно запустили свой спутник, разведывательные службы США решили было, что между двумя странами существует разрыв по ракетам или, говоря другими словами, Соединенные Штаты значительно отстают по общему количеству боеготовых МБР. По мере развития только что появившейся космической фоторазведки в 1961 г. вдруг неожиданно выяснилось, что утверждение о разрыве но ракетам некорректно. Теперь аналитики из разведки ВВС США определяли общее число советских МБР цифрой в 500 единиц. ЦРУ насчитало тогда всего около пятидесяти ракет. А первые снимки со спутников фоторазведки показали, что у Советов только четыре МБР. В феврале 1961 г. министр обороны США Р. Макнамара заявил американской общественности, что отставания по ракетам нет. Два месяца спустя его оценка была подтверждена предателем из ГРУ О. Пеньковским.

Теперь Вашингтон знал реальную мощь СССР, а Кремль понял, что его блефу пришел конец. Именно из-за боязни отставания по МБР Соединенные Штаты и планировали полное уничтожение коммунистического блока в течение нескольких часов путем применения около пяти тысяч ядерных боеприпасов. Бывший офицер ГРУ капитан 1-го ранга Л. Вторыгин объяснил, что «возможности Соединенных Штатов и Советского Союза не были равными, и информация, переданная в Москву французским генералом (Мюратом) по военным планам НАТО была точной и поэтому оказалась чрезвычайно важной для Советского Союза». Переданный Мюратом военный план ВВС НАТО № 110/59 от 10 января 1960 г. произвел такое сильное впечатление на Хрущева, что он мог оказаться решающим фактором для принятия советским лидером решения о размещении ракет на Кубе, сокращая таким способом самое что ни на есть фактическое отставание СССР по ракетам. Мюрат оказался для Москвы тем же, кем для Запада был Пеньковский – человеком, раскрывшим реальные возможности противника.

В июле 1962 г. министр обороны СССР маршал Малиновский в рамках операции под кодовым названием «Анадырь» отдал устные распоряжения на начало советских тайных перевозок ракет, атомных боеголовок и большого количества тяжелой военной техники. План Хрущева по развертыванию на Кубе советских ракет средней и промежуточной дальности требовал максимальной секретности. Русское слово «маскировка» переводится на английский язык как «ruse», хотя у американцев имеется более расширенное толкование этого слова – «уловки», «хитрости». Всевозможные уловки и хитрости широко использовались советским командованием в ходе переброски войск, вооружения и военной техники на Кубу. Например, всех солдат мотострелкового полка, который разворачивался на Кубе, переодели исключительно в «гражданку». Сотрудники военного аппарата, убывавшие на Кубу самолетом, сначала летели в Конакри (Гвинея), а оттуда, не привлекая ненужного внимания, уже на Кубу. Тяжелая военная техника тщательно упаковывалась в деревянную тару, и даже бетонные пусковые столы для ракет отливались в СССР и морем отправлялись на Кубу. И сам выбор названия операции – «Анадырь» – был призван отвлечь внимание от Карибского моря. Под именем «Анадырь» скрывался старый советский послевоенный план вторжения на Аляску. С одной стороны, по одной и той же заявке заказывались и теплая одежда для Арктики и тропическая форма цвета хаки, хотя, если верить рассказам некоторых советских подводников, жена каждого морского офицера на Северном флоте была уверена, что она скоро окажется в чудесном климате Карибского моря. В рамках этой операции Куба, находившаяся под носом у США, становилась стратегической ракетной площадкой СССР, а основные американские города гарантированно попадали в зону поражения ракет средней и промежуточной дальности.

В августе восемьдесят шесть советских судов, предназначенных для перевозки личного состава, вооружения и средств МТО, начали ходить на Кубу из разных портов Советского Союза. Были приняты меры по тщательной маскировке, хотя иногда она имела топорный вид. Советские самолеты, включая перехватчики МиГ-21 и морские бомбардировщики Ил-28 среднего радиуса действия, разбирались и перевозились в деревянной таре на грузовых судах. Однако Советы не смогли полностью скрыть свои грузы, и аналитики западных разведок вскоре начали отслеживать и подсчитывать спрятанные Советами сокровища.

СЛУШАТЬ И СЛУШАТЬ

 Как маршал Малиновский отдавал приказания на начало операции «Анадырь», так и министр обороны США Р. Макнамара отдал приказ министру ВМС США увеличить объем усилий радиоразведки по вскрытию советско-кубинских действий. Под контролем начальника штаба ВМС командование группы военно-морской безопасности подобрало несколько специализированных судов для перехвата радиосвязи и ведения радиоразведки в интересах АНБ. Увеличение объема работы разведки вызвало нужду еще в одном корабле и двух десятках офицеров и матросов, которые должны были сменить корабль ВМС США «Оксфорд» (AGTR-1) много сделавший для перехвата радиообмена в сетях ВВС Кубы. ВМС и АНБ пришли к обоюдному согласию относительно того, что таким кораблем будет новый разведывательный корабль, частично укомплектованный личным составом сухопутных войск; пока же, в связи с выводом «Оксфорда», его временно заменял другой корабль. 19 июля директор АНБ отправил телеграмму начальнику штаба ВМС, в которой подчеркнул высший приоритет данной задачи:

1.  Министр обороны указал АНБ, как на высший приоритет, на необходимость развертывания вблизи Гаваны (Куба) разведывательного средства для ведения радиоразведки. Первоначально для этих целей использовался корабль ВМС США «Оксфорд». Директор АНБ предпринял шаги по получению корабля из состава Командования морских перевозок (логистическая поддержка), который начнет выполнение боевой задачи не позднее 01.12.1962 г.

2. В связи с тем, что в районе Гаваны нельзя в полной мере использовать разведывательные возможности «Оксфорда», прошу начальника штаба ВМС, в качестве временной меры, до прибытия корабля из состава военной службы морских перевозок (корабли с гражданским командами, находящиеся в подчинении военных) выделить корабль для смены «Оксфорда».

ЧЕРЕСЧУР МНОГО ПАССАЖИРСКИХ СУДОВ НА КУБУ

 24 июля, в самом начале операции «Анадырь», АНБ сообщало о перемещении пассажирских судов, конечным пунктом плавания которых была Куба. Отмечалось, что было «не менее четырех, а, возможно, и пяти пассажирских судов на пути на Кубу, с примерно 3335 пассажирами на борту». Из них три судна вышли из балтийских портов, и два – из черноморских. О «Хабаровске» и «Михаиле Урицком» говорилось, что они направляются во Владивосток, однако АНБ полагало, что это маскировка, скрывавшая реальный маршрут на Кубу. На выходе из Черного моря «Адмирал Нахимов» и «Латвия» сообщили, что направляются в Конакри (Гвинея), однако «Латвия» прямиком пошла на Кубу. Исходя из этого, АНБ заключило, что «Адмирал Нахимов», скорее всего, последует ее примеру. Сообщения высшей категории срочности, передаваемые на «Хабаровск» и «Михаил Урицкий», выдавали деятельность, не похожую на повседневную.

Эти большие пассажирские суда (например, «Адмирал Нахимов», которое позже затонуло на Черном море, унеся на дно много человеческих жизней) использовались Советами для переброски личного состава трех мотострелковых бригад, отправленных для поддержки кубинцев. И хотя радиоразведка позволяла Соединенным Штатам отслеживать перемещения советских судов на Кубу, сама цель этих перемещений для аналитиков АНБ оставалась неясной. 7 августа АНБ сделало попытку дать объяснения этой деятельности, однако оно так и не признало наращивание советского военного присутствия на Кубе:

«Некоторые из этих явно неординарных аспектов подобной активности торговых судов находят разумное объяснение: а) малая загрузка этих судов может свидетельствовать о неспособности СССР поставлять кубинцам промышленные или сельскохозяйственные материалы; b) на Кубе уже столько военной техники, что можно говорить о се избытке или неспособности всю се оплатить; поэтому суда будут нужны для перевозки экспортных материалов с Кубы (беспрецедентное совпадение); и с) следует ожидать судоходства малой интенсивности... если суда не повезут ничего другого, кроме заявленного груза».

Вероятность того, что эти суда могут перевозить военную технику, казалась малой, хотя полностью не исключалась:

 «Имеются некоторые свидетельства в пользу предположения о том, что, по крайней мере, некоторые суда могут перевозить военный груз. Прошлый опыт свидетельствует, что Советы обычно пытаются скрыть военную технику, используя такой прием, как называя ее «разнообразным» или «общим» грузом при декларировании прохода через Босфор. Не менее девяти судов сделали такие декларации, что позволяет считать некоторое количество их груза, вероятнее всего, военным».

Тем временем материалы перехвата, полученные на «Оксфорде», заставляли говорить о беспрецедентном количестве новой советской техники, используемой кубинскими военными. В августе 1962 г. корабль трижды перехватывал электромагнитное излучение, «технические характеристики которого свидетельствовали о его принадлежности к советской РЛС управления огнем зенитной артиллерии», что подтверждало данные о развертывании подобных РЛС на Кубе. Несмотря на то, что советский персонал старался говорить по-испански, радиоразведка продолжала отмечать русские и некубинские голоса на боевых частотах радиосетей кубинских революционных ВВС. Как докладывали операторы радиоперехвата «Оксфорда», «пилоты и авиадиспетчеры коммунистического блока приложили немало усилий, чтобы полностью перейти на испанский язык, однако, время от времени, они пользуются родным языком, передавая трудную команду или запрашивая другого летчика блока или диспетчера. Зафиксирован единичный случай, когда летчик из коммунистического блока попросил кубинского диспетчера говорить медленнее, поскольку он не мог его понять».

СПОКОЙНОЕ ЯСНОВИДЕНИЕ ЦРУ

 10 августа 1962 г. на совещании в конференц-зале государственного секретаря Д. Раска директор ЦРУ высказал предположение о том, что советские поставки на Кубу могут являться «электронным оборудованием для использования против американской базы на мысе Канаверал (Флорида), и/или военной техникой, включая БРСД». Через десять дней ЦРУ повторно предупредило о повышенной активности в кубинских портах:

«Следует считать, что, начиная с 1 июля, на Кубу прибыли от четырех до шести тысяч военнослужащих СССР или стран коммунистического блока. О многих известно, что это технический состав; свидетельств присутствия организованных советских частей, как таковых, нет... Разгрузка большинства судов производится с максимальной секретностью, включая запрет доступа кубинского населения на территорию портов. Отмечено крупногабаритное вооружение; замечена крупная деревянная тара, в которой могут находиться фюзеляжи самолетов или компоненты ракет».

ЦРУ все же еще не было абсолютно уверено в характере поставок и по-прежнему рассматривало желательную для нее вероятность «расширенной помощи промышленности и сельскому хозяйству Кубы». Военной стороной помощи являлось «возможное создание позиций для ракет «земля—воздух» и «возможное создание советских объектов радио– и радиотехнической разведки, нацеленных на мыс Канаверал и другие важные цели в США».

Тиро де Восджоли, резидент французской контрразведки в Вашингтоне и Гаване, к этому времени уже сыграл, по-видимому, свою решающую роль, сделав фотографии советской техники, которую разгружали в кубинском порту Мариэль, – как рассказывает об этом роман Леона Уриса «Топаз» и как показано в фильме А. Хичкока.

21 августа директор ЦРУ передал госсекретарю Раску конкретную информацию о ракетах «земля—воздух» и представил свои соображения относительно наличия или отсутствия советских БРСД на Кубе. В течение двух последующих дней он повторил ту же информацию президенту Кеннеди и задался вопросом – не помогает ли основательное оборудование позиций ракет «земля—воздух» спрятать баллистические ракеты средней дальности. В ходе этого разговора Макнамара высказался решительно: «Должно быть предпринято любое агрессивное действие, будь то разведка, диверсии или партизанская война». Директор ЦРУ докладывал тогда, что усилия его ведомства дают разочаровывающие результаты – «в связи с очень жесткой ситуацией в области внутренней безопасности на Кубе».

23 августа президент Кеннеди распорядился подготовить анализ возможного политического и психологического воздействия факта базирования на Кубе ракет, которые могут достичь Соединенных Штатов– как класса «земля—воздух», так и класса «земля—земля». Обдумывая свой план действий, он также распорядился изучить преимущества и недостатки его возможного заявления о том, что США не потерпят размещения на острове вооруженных сил, способных нанести с Кубы ядерный удар. Президента, в случае нежелательности его выступления с таким заявлением, также интересовали возможности и варианты военного развития событий.

Все более соблазнительным становилось желание рискнуть и получить фотоснимки, сделанные с малой высоты; с этой целью над Кубой могли быть задействованы самолеты «RF-101» ВВС и «F8U» ВМС США. 29 сентября снимки, сделанные с большой высоты самолетом «U-2», подтвердили обширные советские поставки, в числе которых были 8 катеров УРО класса «Комар». По оценкам ЦРУ, наводимые по РЛС ракеты, которыми были вооружены эти катера, имели боевую часть, снаряженную 2000 фунтов взрывчатки, и могли эффективно применяться на дальностях 15—17 миль. Из фотографий, сделанных «U-2», также явствовало, что в стадии оборудования находятся восемь позиций ракет «земля—воздух»; также на фотоснимках было выявлено базирование тридцати семи истребителей «МиГ» из расчетных шестидесяти, поставленных на Кубу. На Кубу в это время шли шестнадцать советских сухогрузов, из которых, как предполагалось, десять перевозили военную технику.

ПРАВО НА ЗАЩИТУ КУБЫ

 К первому сентября Советский Союз переправил в порт Мариэль полный комплект снаряжения, запчастей и ракет. После этого торговые суда доставили большие ракетные катера класса «Комар», предназначенные для обороны побережья. Спрятать их было невозможно, поэтому их перевозили на верхней палубе. Первая партия ракет средней дальности, каждая из которых имела длину 67 футов (примерно 20,5 м), была погружена на торговое судно «Полтава» в закрытом порту Севастополя. При погрузке ракет в трюм на самый низ грузили пятитонные пусковые столы из бетона. Тысячи военнослужащих из состава трех ракетных полков сгрудились на нижних палубах, им было приказано оставаться там в течение всего перехода и появляться на верхней палубе только с наступлением темноты. Генерал-майор Игорь Стаценко, командир ракетной дивизии, очень опасался, что его солдаты и груз будут обнаружены до их прибытия в порт Мариэль.

В начале сентября два советских грузовых судна, «Индигирка» и «Александровск», покинули Севастополь с первыми партиями ядерных боеголовок для ракет, которые уже находились на Кубе. Боеголовки были складированы в судовых помещениях главной палубы. На «Индигирке» было восемьдесят боеголовок для крылатых ракет, которыми вооружались патрульные ракетные катера класса «Комар», шесть ядерных боеголовок для средних бомбардировщиков морской авиации Ил-28 и двенадцать атомных боеголовок для ракетных комплексов «Луна». «Александровск» перевозил двадцать пять атомных боеголовок для БРСД Р-14, которые, по прибытии судна в кубинский порт Ла Изабелла, оставались в трюмах судна, поскольку сами ракеты под эти боеголовки еще не прибыли на Кубу. Ракета Р-14 оснащалась одной ядерной боеголовкой и имела дальность пуска более 2000 миль. Оба эти судна совершили переход за восемнадцать дней, они были сфотографированы американскими и английскими средствами наблюдения, по никакой тревоги не вызвали.

Приказы капитанам «Индигирки» и «Александровска» гласили: «Относительно самообороны ваших судов... во время транспортировки специального груза суда будут оснащены двумя 37-мм автоматическими зенитными пушками с 1200 снарядами на каждую пушку. Открывать огонь только при попытке захвата или потопления вашего судна с одновременным докладом о подобной попытке в Москву».

Аналитики американской военно-морской разведки подготовили и разослали адресатам в ВМС инструкцию для экипажей самолетов и кораблей но распознаванию советской военной техники, исхода из размеров и конфигурации деревянной тары. На некоторых советских грузовых судах имелись большие грузовые люки, через которые производилась погрузка механизированной техники, танков и бетонных пусковых столов для ракет. Для того чтобы уменьшить вероятность обнаружения американцами процесса производства таких столов на Кубе, их изготавливали в СССР, грузили на торговые суда и выгружали ночью в кубинских портах. План требовал быстрого сооружения и ввода в эксплуатацию стартовых позиций ракет, поскольку рано или поздно их все равно обнаружат американские самолеты-разведчики. Весь советский военный персонал, включая командующего всеми советскими силами на Кубе генерала И. Плиева и его штаб, добирались до места назначения в «гражданке» и по запутанным маршрутам, чтобы сбить с толку американцев. Генерал и его штабные офицеры прилетели в Конакри (Гвинея), им поставили в паспорта штампик, и они продолжили полет до Гаваны.

Аналитикам западных разведок не составило особого труда определить разницу между темнокожими кубинцами и их белыми наставниками, преимущественно блондинами. Кубинцы прозвали их «ночными ползунами» за склонность к передвижениям и строительству только под покровом темноты. В целом советская операция отличалась поспешностью в ее организации и легким налетом маскировки. Временами хитрости Советов вызывали у западных аналитиков смех, но это длилось не слишком долго. Угроза конфронтации оставляла мало места для юмора.

4 сентября США выступили с протестом по поводу сооружения стартовых позиций зенитных ракет и поставок катеров, вооруженных крылатыми ракетами. Оказавшись не в состоянии и дальше скрывать размах своих военных поставок, Москва опубликовала коммюнике, в котором заявила о «праве на оказание военной помощи, пока существует опасность вторжения».

К середине сентября на Кубе находились атомные боеголовки для советских БРСД Р-12 «Двина» (SS-4). Теперь у СССР на Кубе имелись бомбардировочная эскадрилья (6 самолетов Ил-28) с атомными бомбами и три дивизиона БР «Луна» малой дальности (6 ПУ, 12 ракет, 12 боеголовок со спецзарядом и 24 ракеты с обычными боеголовками). 8 сентября министр обороны СССР Р.Я. Малиновский разрешил командующему группировкой советских войск на Кубе – в случае ожидаемой высадке американцев – применять это оружие по его усмотрению:

 «В том случае, когда поражение противника становится первоочередной задачей, а возможности получения инструкций от Министерства обороны СССР нет, вам разрешается принять собственное решение и использовать ядерные средства типа «Луна», Ил-28 и ФКР-1 в качестве оружия локальной войны для уничтожения противника на земле и вдоль побережья с целью полного уничтожения захватчиков на кубинской территории и защиты Республики Куба».

С целью дальнейшего ухудшения обстановки вокруг Кубы вооруженная группа кубинских эмигрантов под названием «Альфа-66» организовала нападения на английское и кубинское суда, находившиеся у северного побережья Кубы. Теперь советские суда могли подвергнуться нападению незаконных вооруженных групп. 27 сентября Министерство морского флота СССР дало советским судам следующую телеграмму:

«В случае невозможности защиты от вооруженного нападения иностранных граждан, силой проникающих на ваше судно, начальник находящегося на судне воинского подразделения уничтожает имеющиеся на борту судна документы, содержащие сведения, которые представляют военную или государственную тайну. В случае угрозы захвата вашего судна иностранными судами, капитан и начальник находящегося на судне воинского подразделения организуют отражение нападения и высадки на судно и, в случае необходимости, топят судно, используя для спасения экипажа все средства согласно указаниям Министерства морского флота».

В это время на пути на Кубу находились еще 26 советских торговых судов, и агент ЦРУ в кубинском военном флоте сообщал о прибытии новых торпедных катеров и противолодочных кораблей в конце 1962 г. и начале 1963 г. ЦРУ также скорректировало свою оценку предполагаемой ракетной позиции в Баньес (Куба). Теперь, по прогнозу ЦРУ, с этой ракетной позиции, расположенной на высоте около 300 метров над уровнем моря и ориентированной в сторону океана, могли производиться пуски крылатых ракет по морским целям на относительно короткие дальности. Скорее всего, этими ракетами могли быть SS-N-1 или SS-N-2 с эффективной дальностью пуска от 20 до 30 и от 10 до 15 морских миль, соответственно. Не исключалось применение и более крупных ракет SS-C-1, имевших дальность пуска 150—300 морских миль и предназначенных для поражения авианосцев.

16 сентября 1962 г. директор ЦРУ предложил тщательно изучить возможность тайной доставки из СССР нескольких БРСД и их установки на Кубе. БРСД нельзя будет обнаружить, если кубинские средства обороны сделают невозможным разведывательные полеты над островом. Директор ЦРУ не хотел лишней паники, но в этот момент он считал, что на Кубе уже находится 4200 человек советского военного технического состава. С конца июля советские суда выполнили девять незаявленных рейсов на Кубу, и еще два судна были на маршруте на Кубу. По его оценкам, советские поставки значительно усилили кубинские ПВО и оборону побережья, обеспечив дальнейшее существование режима Кастро, «который, вероятно, станет более агрессивным в разжигании революционной деятельности в Латинской Америке». На этой стадии, однако, директор ЦРУ считал более вероятным создание базы советских подводных лодок в Мариэль (Куба), чем установку баллистических ракет средней и промежуточной дальности наземного базирования.

20 сентября ЦРУ опять занялось изучением варианта баллистических ракет. Персональный летчик Кастро Клаудио Молинас заявил 9 сентября, что «у нас есть управляемые ракеты с дальностью

пуска сорок пять миль, это ракеты класса «земля—земля» и класса «земля—воздух»; есть у нас и сеть РЛС, которая перекрывает не только все воздушное пространство Кубы, сектор за сектором, но захватывает и Флориду. Также мы имеем много подвижных пусковых установок для ракет промежуточной дальности».

Приходило много сообщений от агентов, которым довелось случайно увидеть тягачи, сходные с теми, которые используются для транспортировки ракет SS-N-4. Американцам надо было что-то срочно делать. 4 октября Роберт Кеннеди выразил президентскую «озабоченность но поводу успехов программы «Мангуст» и высказал его пожелание усилить диверсионные операции». В связи с «плачевными результатами» он настаивал на «массированной деятельности». Рассматривались разные варианты, например, облет на малой высоте острова самолетами ВМС или же минирование кубинских вод. Указывалось, что «имеются мины неамериканского производства, напоминающие самодельные, которые можно ставить с небольших суденышек, имеющих кубинские экипажи. Генеральный прокурор завершил встречу следующими словами: «Должны быть предприняты все усилия по разработке новых и оригинальных подходов к возможности избавления от режима Кастро».