Текст книги "Военно-морской шпионаж. История противостояния"

Автор книги: Питер Хухтхаузен

Соавторы: Александр Шелдон-Дюпле
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 40 страниц)

ПАДЕНИЕ

 Скрытные действия ВМС давали превосходные результаты, однако TF-157 была поражена изнутри своими непропорциональными расходами и внутренней грызней. Один из сотрудников TF-157 по имени Эдвин Уилсон, работавший в группе по контракту, забеспокоился но поводу того, что его контракт может быть аннулирован. Он пришел на прием к директору военно-морской разведки контр-адмиралу Б.Р. Инману и предложил ему создать новую разведывательную часть, которая взяла бы на себя выполнение задач, стоящих перед TF-157. Пришедший в ужас Инман предпочел прекратить «деятельность» группы, заявив, что она «вышла из-под контроля».

Командир TF-157 кэптен Дональд Нильсен 3L12.1975 г. напрямую обратился к Инману:

«Конфликты мнений не являются забавой, когда они требуют от кого-то говорить своему начальнику вещи, которые тот, вероятно, не желает слушать... Вы являетесь, по крайней мере, частично, ответственным за это – за отделение, физическое и организационное, которое обеспечило в большей степени нашу оперативную гибкость, а также позволило не видеть нас и, возможно, не думать о нас. Не находясь здесь, вы не можете оцепить объем, характер и разнообразие работ, выполняемых здесь повседневно... Может быть, если бы я чаще появлялся в вашем кабинете, то вы бы имели о нас другое... Что бы вы ни думали о нашей группе, я твердо верю, что все, что она делает, является правильным, эффективным и нужным ВМС. Я считаю, что решение о расформировании группы в связи с сокращением финансирования... является неправильным. Если одним мазком представить себе будущую картину, то ВМС утратят свои позиции, признанные всем разведывательным сообществом, как лидер скрытных операций в масштабе вооруженных сил, с потерей группы, обладающей лучшей программой действий, наиболее четко поставленными задачами, самым умелым руководством и самыми эффективными результатами работы. Отпадет необходимость в присутствии ВМС па национальных совещаниях по вопросам скрытной агентурной работы. Недоверие и неприятное пятно от оставления поля деятельности в силу сложившихся обстоятельств, умноженные на почти геркулесовы усилия по подбору персонала, которые будут предприниматься в других структурах и в самих ВМС, чтобы достичь наших теперешних возможностей, потребуют нескольких лет, минимум 5—10, чтобы только возобновить прежнюю деятельность, не говоря уж о том, чтобы выйти на те показатели, которые у нас есть сейчас. Вы, следующий директор военно-морской разведки или любой начальник штаба ВМС в один прекрасный день могут этого пожелать или потребовать... Я знаю вашу нелюбовь к цифрам, которые бы раскрывали результаты нашей работы, поэтому мы тщательно старались не «заливаться соловьем» про наши достижения. Достаточно сказать, что улов богатый и что он в большей степени заслуживает вашей гордости, чем вашего презрения».

Далее Нильсен перечислил двусторонние соглашения о сотрудничестве в области разведки с различными странами (Иран, Греция, Германия, Дания, Соединенное королевство, Япония и Италия), которые придется пересматривать или прекращать. Нильсен подчеркнул, что ВМС могут потерять способность «продвигать сотрудников, деньги и оборудование через частный сектор для обеспечения разведывательных операций и других усилий разведки... что является уникальным качеством, позволяющим выполнять подобные действия, минуя открытые государственные каналы, но оставляя за ВМС полный контроль за этими действиями». Нильсен напомнил Инману, что в 1974 г. TF-157 представила министру ВМС проект своего бюджета на сумму 5 миллионов долларов, который был одобрен: «эти парни правильно делают свое дело». Обращение Нильсена осталось без внимания. TF-157 расформировали.

Одним из многих факторов, приведших к плохому имиджу TF-157, было неправильное поведение органов агентурной разведки ВМС и сухопутных войск США в период проведения в США кампаний протеста против войны во Вьетнаме и в защиту гражданских прав. Эти органы пытались найти весомые доказательства участия советской разведки в тайном финансировании названных кампаний, и в поиски были вовлечены лучшие специалисты по агентурной разведке.

В период с 1976 по 1980 г., когда президентом страны был Д. Картер, директором РУМО являлся адмирал С. Тернер. По приказу президента он быстро уволил костяк опытных специалистов по агентурной разведке. Тернер решил, что все усилия США по сбору информации будут перенесены в область технических видов разведки. Так из агентурной разведки были вычищены большинство ее самых зрелых специалистов, многие из которых имели опыт работы во времена Второй мировой войны в Европе, па Тихом океане и на Ближнем Востоке.

ЧЕРНОМОРСКИЕ ПРОЛИВЫ

 Одной из деликатных задач, стоявших перед агентурной разведкой ВМС, было отслеживание судоходства в Черноморских проливах. По мере того как советский ВМФ становился силой, действовавшей на морях и океанах планеты, его корабли, в силу географии, были вынуждены проходить через жизненно важные проливы, окружавшие его Тихоокеанский, Балтийский и Черноморский флоты. Что касается Средиземного моря, то в случае войны Черноморские проливы должны были быть захвачены в первую очередь. Вплоть до распада средневековой Оттоманской империи российский Черноморский флот был полностью блокирован в Черном море. Царь Александр I однажды заметил про Черноморские проливы, что они являются «ключом от двери моего дома». Внутренние водные пути России протяженностью более 4000 миль связывают пять внутренних морей России: Балтийское, Белое, Черное, Азовское и Каспийское. Отсюда следует понимание важности доступа к Черноморским проливам. После завершения строительства системы каналов «Волга – Дон» и «Волга – Балтийское море» стало возможным наладить грузовые перевозки между морями на судах водоизмещением 5000 тонн и баржах, принадлежавших мощному речному и прибрежному флоту СССР.

Во времена «холодной войны» Запад выдумывал различные планы и трюки относительно обороны Черноморских проливов в случае реальной войны. В НАТО была разработана концепция «Мобильной силы», которая прошла первую практическую проверку во время высадки десанта с кораблей на территорию греческой Фракии. Задача натовской «Мобильной силы» состояла в срыве наступления с севера армий стран Варшавского договора, направленного на прорыв греческих и турецких оборонительных линий к западу от Босфора, и захват проливов. Во времена «холодной войны» приобрела новую значимость международная конвенция, регулирующая правила прохода через проливы.

Глубокая озабоченность относительно безопасности Черноморских проливов возникла в 1936 г., когда над Европой второй раз за текущее столетие стали дуть ветры войны. Эта озабоченность заставила Турцию обратиться с дипломатической нотой к государствам, подписавшим Лозанскую конвенцию по проливам, в которой она обращала внимание на важность данного вопроса. В ноте предлагалось подписать новое соглашение по использованию проливов. Советский Союз, чрезвычайно озабоченный безопасностью своего черноморского побережья в свете распространения нацистской угрозы, первоначально поддержал Турцию. В результате была подписана Конвенция Монтро, которая определяла ограничения для военных кораблей по использованию Черноморских проливов в военное время и в тех случаях, когда Турция посчитает, что война против нее неминуема.

Конвенция Монтро, которая действует и сейчас, лимитирует тоннаж и время перехода всех основных боевых кораблей и подводных лодок, которым разрешено пользоваться проливами. Страны бассейна Черного моря имеют преимущество перед нечерноморскими странами, которое закреплено в соответствующей статье, требующей, чтобы страны бассейна Черного моря заявляли о своих кораблях, следующих транзитом в Средиземное море, за пять полных дней до даты прохода. О кораблях нечерноморских стран требуется заявлять за восемь дней до их транзита. Заявление должно оформляться в форме дипломатической ноты, которая подается в МИД Турции в Анкаре.

Советский ВМФ хотел быть уверенным, что он в любой момент может перебросить подкрепление своим силам в Средиземном море, поэтому он ввел практику постоянно заявлять о группе кораблей поддержки, в которую входили десантные корабли с морской пехотой на борту. По этой схеме Советы всегда имели заявленную для перехода группу кораблей, которая в любой день могла совершить переход, не рискуя опоздать с подачей заявления о нем за пять дней.

Советское правительство использовало длинные срочные декларации и манипуляции с формулировками и терминологией, давая тем самым понять, что оно будет готово увеличить свои силы в Средиземном море в случае необходимости. Когда напряженность нарастала, СССР мог рассчитывать на «флот, имеющийся в наличии», хотя и находящийся за серьезной географической узкостью. Такая ситуация дала западным разведкам возможность организовать уникальную операцию, которая, будучи начатой в конце 1960-х годов, проводилась с большим успехом до тех пор, когда необходимость в ней отпала.

Для того чтобы военно-морская разведка Запада могла оценить планы Советского Союза по усилению своей военно-морской группировки в Средиземном море, требовалось заранее знать содержание советских дипломатических нот. Однако ноты передавались из рук в руки, и никакая радиоразведка не могла прочесть содержание меморандумов. Тогда блестящие военно-морские умы прибегли к старейшей форме разведки и соткали замысловатую есть, с помощью которой можно было аккуратно изымать нужную информацию из людской цепочки.

Было установлено, что доставкой деклараций из советского посольства через всю Анкару в МИД Турции занимается женщина-курьер. Западная разведка разработала подробный план, выполняя который лихой западный офицер-моряк деликатно эту женщину скомпрометировал, потом соблазнил и завербовал. Для страховки подыскали и молодого клерка, который открывал конверты и переписывал содержание советских нот. Клерка тактично приняли в члены избранного клуба, не поскупились на дорогие подарки, и проблема была решена. Нужные декларации вдруг стали регулярно доступными по минимальной цене от рьяных подручных.

Заслуга в разработке хорошо показавшей себя схемы принадлежит одному одаренному богатым воображением военно-морскому атташе, о личности которого пока говорить рано. Схема работала много лет, в разгар самых напряженных кризисов на Ближнем Востоке. Более сложная схема ведения разведки в интересах другого западного военно-морского атташе, проживавшего в Анкаре, была задействована в Стамбуле. Западная разведка создала в Стамбуле специальную группу, которая своевременно докладывала о советских военных кораблях, проходящих через узкий Босфор, и фотографировала их.

Пропорционально росту и обновлению советского флота росла и увеличивалась система слежения за океаном американцев и их союзников, а требования к своевременному информированию из Стамбула о проходе советских кораблей становились более жесткими. Для того чтобы получать информацию о реальном проходе советских военных кораблей, атташе организовал группу береговых наблюдателей, которая первоначально состояла из его помощника и нескольких иностранцев, проживавших в Стамбуле. Получив информацию об ожидаемом проходе, группа веером разлеталась по своим местам в готовности к фотографированию. Один человек с мощным биноклем занимал господствующий над местностью «наблюдательный пункт», с которого просматривались подходы к Босфору, другие в это время занимали места в небольшом катере и направлялись в самую узкую часть пролива, откуда они могли фотографировать корабли с близкого расстояния и идентифицировать их. Таким способом было сделано много замечательных снимков, на некоторых из которых можно даже опознать находившихся на борту кораблей старших советских офицеров.

Как правило, советский ВМФ проявлял невероятную изобретательность в маскировке подлинного наименования кораблей, проходивших через Босфор. В отличие от большинства флагов мира, корабли которых открыто демонстрируют свое название и постоянный тактический номер, на советском флоте, чтобы сбить с толку наблюдателя, применяли запутанную хитрость и обман, к которым можно отнести и использование всеми проходящими кораблями временных тактических номеров. И хотя этот прием легко раскрывался при сверке номеров с позывными кораблей в КВ-радиосетях, которые прослушивались радиоразведкой, было забавно наблюдать, до каких крайностей мог доходить советский ум. Зачастую номера кораблей перекрашивались в темноте, и иногда можно было увидеть, что на левом борту корабля краской нанесен один тактический номер, а на правом – другой.

Очень важным делом было не только определить класс кораблей, но выявить их истинное наименование, поскольку это позволяло оценить боевые возможности штатного вооружения кораблей, определить, являются ли они носителями ядерного оружия, требуется ли им обслуживание на базе или капитальный ремонт, – все это являлось важными задачами разведки. Необходимость выявления индивидуальных отличительных признаков кораблей, в ответ на советские контрмеры, привела к развитию военно-морской науки «вмятинология». И хотя изначально эта наука была инструментом для идентификации подводных лодок, находящихся в надводном положении, «вмятинологии» вполне подходила и для надводных кораблей, поскольку, как снятые в полиции отпечатки пальцев, безошибочно идентифицировала корабль по только ему одному принадлежащим мелким вмятинам на стальном корпусе. «Вмятинология» развилась в стройную теорию, однако советский ВМФ отказался от практики маскировки и в 1980-х годах стал показывать подлинные наименования своих кораблей.

Из Стамбула шел непрерывный поток ценной информации, а маленький катер был так назойлив в затеях с фотографированием, что советские матросы с проходящих кораблей стали частенько использовать большие зеркала, которыми они отражали солнечный свет и слепили фотографов. Завершение строительства моста над Босфором свело разведывательную задачу к простой прогулке по мосту, с которого открывался превосходный вид сверху.

Тем временем западные центры оперативной разведки работали над совершенствованием поддержки своего флота в реальном масштабе времени и стали применять новые методы определения местоположения интересующих их кораблей в море.

ОБРАБОТКА ИНФОРМАЦИИ

 Средства оперативной разведки ВМС США включали современную радиоразведку, разведку в ИК-диапазоне, пассивную гидроакустическую систему и другие средства радиотехнической разведки; полученная с помощью этих средств информация передавалась в центры обработки. Начиная с августа 1960 г. стала поступать и ограниченная информация со спутников фото– и радиотехнической разведки. Делавшая свои первые шаги спутниковая разведка сумела тем не менее определить местоположение нескольких советских кораблей, РЛС которых работали на излучение. Оперативная разведка также регулярно получала информацию об акустических сигналах от системы СОСУС, и, кроме того, данные о погоде от центральной метеорологической системы ВМС и сведения из центра контроля за перемещением кораблей ВМС (орган, появившийся в годы Второй мировой войны для контроля за перемещением своих кораблей).

К началу 1970-х годов эта система эволюционировала и стала называться – SIS (Информационная система слежения за океаном, ИССО). Система могла обнаружить самолеты, готовящиеся к взлету на далеких советских аэродромах, предупредить о надводных кораблях, намеревающихся сняться с якоря, и подводных лодках, собирающихся покинуть свои базы. Западные системы наблюдения могли теперь отслеживать корабли, подводные лодки и самолеты, находящиеся под водой, на поверхности воды и над водой в масштабах Мирового океана, и даже находить корабли в районах плотного морского движения и стратегических узкостей типа Малаккского пролива, Ла-Машпа, Гибралтара.

С развертыванием в 1971 г. в Роте (Испания) центра ИССО система стала действовать в Средиземноморье. Центр в Роте стал первым в глобальной системе центров, предназначенных для предоставления ВМС США и флотам их союзников обработанных тактических разведывательных данных, добытых из различных источников. Эти данные были необходимы западным флотам для действий в прилегающих к центрам ИССО районам Мирового океана. Центр в Роте стал первым центром подобного рода и имел боевую задачу обеспечивать разведывательной информацией 6-й флот США, действовавший в Средиземном море. После него открылся центр в Камисея (Япония), он обеспечивал ВМС США в зоне Тихого океана. Оба эти центра работали совместно с центрами слежения за океаном при соответствующих штабах в Норфолке, Перл-Харборе и Лондоне.

Во время проведения первых советских крупных военно-морских учений глобального размаха «Океан-70» центр в Роте первым дал оценку действий советского флота применительно к действиям собственно 6-го флота США в контексте политической и военной обстановки в прибрежных странах бассейна Средиземного моря. Имевшаяся система слежения за океаном была в состоянии классифицировать суда, занятые в торговом судоходстве в обширных районах океана, и выделять из них небольшие советские разведывательные корабли, затерявшиеся среди рыбацких флотилий, а также подводные лодки, у которых на поверхности моря была только рубка. Современная радиоразведка комбинировала точный анализ передач с анализом всех форм электромагнитных сигналов, излучаемых с советских кораблей, подводных лодок и самолетов. Снятие электромагнитных «отпечатков» с советских кораблей береговыми, корабельными и спутниковыми средствами позволили американцам идентифицировать и определять местоположение отдельных советских кораблей даже тогда, когда они включали свои РЛС на излучение на короткое время. С переходом советской военно-морской связи с ранее использовавшихся обременительных КВ-частот на спутниковые СВЧ– и УКВ-диапазоны, имевшие меньшую дальность связи, совершенствовались также и западные системы перехвата и определения местоположения объектов.

Американские пассивные акустические системы определения местоположения и слежения, как стационарные, так и установленные на надводных кораблях и подводных лодках, выполняли гигантскую работу, целью которой было тотальное слежение за всем океаном. Воздушные средства, могущие вести слежение с помощью различных средств разведки, например палубный самолет «Е-2» «Хокай» фирмы «Грумман», получили новые возможности для наблюдения за многочисленными военно-морскими целями со всех направлений. «Е-2» «Хокай» фирмы «Грумман» был военно-морским тактическим вариантом более крупного самолета ДРЛО, использовавшегося в оперативных целях на театрах войны. Эти системы слежения за океаном развивались по мере нарастания угрозы, которую представлял собой набиравший силу советский ВМФ, и постепенно превзошли эту угрозу.

Имевшая невероятные размеры подводная система обнаружения и слежения СОСУС создавалась путем установки на морском дне пассивных гидроакустических приемников. Она достигла пика своей эффективности, когда обновленные компьютеры системы приобрели способность идентифицировать и классифицировать подводные лодки не только по их типу и классу, но и по индивидуальным акустическим «отпечаткам». Система СОСУС вместе с противолодочными патрульными самолетами «Р-3» «Орион» фирмы «Локхид» и атомными ударными подводными лодками класса «Лос-Анджелес» дали разведке ВМС США возможность идти нога в ногу с растущим числом советских БРПЛ классов «Янки», «Дельта» и «Тайфун». Лодки класса «Тайфун» были вооружены баллистическими ракетами с дальностью полета 8000 миль; эти ракеты запускались из подводного положения. И хотя эти ракеты имели увеличенную дальность пуска, позволявшую советским подводным лодкам поражать цели на континентальной части США, даже производя пуски из советских территориальных вод, американская система противолодочной войны в сочетании с истребителями лодок (американскими подводными лодками класса «Лос-Анджелес») предоставляла возможность находить и уничтожать эти советские лодки повсюду, где бы они ни находились.

Для определения местоположения объектов американцы применяли пеленгование радиостанций, работающих на КВ-частотах, и получали данные со спутников радиотехнической разведки, которые вели перехват излучений в СВЧ– и УКВ– диапазонах. Эти методы разведки получили громадное развитие в 1970-х годах и стали неотъемлемой частью разведывательной работы в действовавших самостоятельно авианосных боевых группах. Передовые методы радиоразведки и акустики, в сочетании с космической разведкой разных видов, буквально оголили океаны планеты перед тактической и стратегической разведкой США.

Как отмечали писатели К. Форд и Д. Розенберг, «самой значительной новацией 1970-х годов следует считать появление осенью 1976 г. новой системы радиотехнической разведки. Аналитики могли теперь почти в реальном масштабе времени отслеживать все корабли и другие морские средства, чье радиоэлектронное излучение перехватывалось радиотехнической разведкой».

А для подводных разведывательных операций США имели одну из самых больших в мире систем, о которой стало известно в 1997 г. Дерзкие операции проводили входившие в эту систему подводные лодки «Хэлибат», «Сивулф», «Грейбэк» и «Парче». Лодки прошли модернизацию и с конца 1960-х годов успешно применялись, вместе с дистанционно управляемыми глубоководными аппаратами («ДУГА»), для наблюдения, фотографирования и подъема объектов, представлявших ценность для разведки. К перископам этих лодок были прикреплены специальные устройства, с помощью которых производился сбор информации и фотографирование в инфракрасном диапазоне испытаний советских крылатых ракет в Охотском море. Эти лодки подняли со дна некоторые элементы конструкции советских ракет большой дальности. В 1967 и 1976 гг. эти американские лодки «украли» две мины у острова Русский и подняли две атомные бомбы с советского самолета, который упал в море.

В 1981 г. бывший сотрудник АНБ Рональд Пелтон зашел в советское посольство в Вашингтоне и сам предложил купить у него некоторые документы американской разведки. Пелтона попросили сбрить бороду и, переодев в рабочую одежду, вывели из посольства. Позже его пригласили в Вену, где он встретился с офицерами управления «К». Ветеран КГБ Черкашин вспоминает о наиболее значительном откровении Пелтона: «Большая часть переданной им информации касалась общей деятельности АНБ. Действительно совершенно секретного в этой информации было мало, пока он, находясь в заграничной поездке, не «бросил» первую «бомбу»... Это произошло, когда он передал нам документы, касающиеся операции АНБ под названием «Айви беллз»... Под этим кодовым именем скрывалась чрезвычайно изобретательная, страшно дорогая и рискованная операция ВМС США по прослушиванию советских секретных кабелей связи, проложенных по дну Охотского моря, которое отделяет материковую Россию от полуострова Камчатка».

На советском Тихоокеанском флоте знали, что где-то есть утечка секретной информации, потому что всякий раз, когда производились пуски советских ракет, в этом районе появлялись американские самолеты. Советы спланировали операцию «Камбала» и попытались найти американские подслушивающие устройства, о которых они узнали от Пелтона. 20 октября исследовательское судно «Тавда» в 6 километрах от побережья Камчатки на глубине 84 метра обнаружило два контейнера, каждый из которых весил 7 тонн. В этом месте на дне моря были проложены кабели связи, которые соединяли штаб ТОФа во Владивостоке с базой подводных лодок в Петропавловске-Камчатском. К советскому кабелю, состоявшему из 120 жил, были прикреплены 120 записывающих устройств. Американская аппаратура питалась от батареи на уране-238 и могла передавать информацию на спутник через антенну, прикрепленную к бую, который периодически всплывал на поверхность. Советы нашли следы подобного оборудования и в Баренцевом море, однако само оборудование уже было убрано. Как сказал Черкашин, раздраженный сотрудник АНБ всего за 35 000 долларов продал многомиллионный шпионский проект.

Несмотря на эту неудачу, американская система слежения за океаном, в драмах и переживаниях, появилась на свет, и ее эффективность увеличивалась по мере роста советского ВМФ. В 1970 г., в разгар подготовки к началу функционирования новых разведывательных центров в Роте и в Лондоне, нормальная работа американских офицеров разведки то и дело прерывалась кризисными ситуациями на Ближнем Востоке. Всякий раз, когда ситуация становилась критической, много советских военных кораблей, некоторые из которых были с морской пехотой па борту, так позиционировали себя на море, что всегда находились между кризисным районом и американскими силами. Как пишут Форд и Розенберг: «В целом, разнообразные новшества и улучшения, пришедшие в 1970-х годах, помогли создать современную систему слежения за мировым океаном, способную обеспечить командиров разных уровней управления ВМС США, находящихся в любой точке планеты, зорким «Божьим оком» для изучения тактической обстановки. Представлявшая из себя комбинацию воздушной, надводной и подводной разведок и непрерывно предоставляющая информацию о местоположении кораблей и судов, ИССО вскоре стала считаться эффективной разведывательной системой и одной из самых сильных сторон деятельности военно-морской разведки того времени.