Текст книги "Военно-морской шпионаж. История противостояния"

Автор книги: Питер Хухтхаузен

Соавторы: Александр Шелдон-Дюпле
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)

НЕОЖИДАННЫЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ

 Новые признания, хотя все еще противоречивые, обозначили новых подозреваемых. В период с 22 по 26 сентября 1982 г. ВМС США проводили на Балтике крупномасштабные военно-морские и десантные учения; в учениях были задействованы и три десантных корабля-дока: «Плимут рок» (LSD-29), «Ралей» (LPD-1) и «Трентон» (LPD-14). За неделю до инцидента в шведских водах все три корабля заходили в Киль (ФРГ). В Экенфьорде, близ Киля, находится база западногерманских специальных подводных частей («Kampfschwimmers»), которые могли оказать какую-то логистическую поддержку «тюленям» – специальным подразделениям ВМС США (USN SEAL), действовавшим в Балтийском море. По данным Тунандера, один офицер ВМС США в звании кэптен, ответственный за оперативное применение группы № 2 «тюленей» в 1980-х годах, с 1980 г. по 1982 г. находился в Экенфьорде вместе с немецкими «Kampfschwimmers».

Десантные корабли-доки уже использовались ранее для транспортировки глубоководного погружаемого аппарата NR-1 в районы выполнения его секретных задач. Ярко-красная рубка аппарата в таких случаях для маскировки покрывалась слоем черного лака. Любой из вышеназванных десантных кораблей-доков мог разместить внутри себя небольшой NR-1, который отвечал описаниям 45-метровой подводной лодки, стоявшей на дне и видимой на экране РЛС. До этого, в 1971г., NR-1 успел тайком пробраться в Средиземное море в закрытом доке десантного корабля «Портленд» (LSD-37) и проверить там некоторые узкости на предмет возможного наличия мин, установленных советскими силами. Десантные корабли-доки могли также перевозить и любые другие специальные транспортные средства или сверхмалые подводные лодки.

Еще более озадачивающим было обнаружение шведскими ВМС вне Стокгольмского архипелага гражданского танкера под американским флагом «Мормакски» в октябре 1982 г., когда велась охота за подводной лодкой. Тунандер утверждает, что отставные офицеры разведки говорили ему, что «Мормакски» является одним из нескольких переоборудованных танкеров, способных перевозить сверхмалые подводные лодки.

В годы «холодной войны» американские подводные лодки участвовали во многих дерзких операциях в национальных водах других стран. Несколько атомных ударных подводных лодок класса «Стэрджеон» были отобраны для специальных операций и работы с транспортными средствами водолазов.

В марте 1984 г. корреспондент «Эй-би-си ТВ» в Пентагоне рассказал о тайных операциях американских подводных лодок:

«При ведении разведки американские подводные лодки постоянно нарушают территориальные воды других стран. Большинство совершенно секретных задач выполняется в водах Советского Союза, однако, по словам военных, как продолжающих службу, так и уволенных в запас, некоторые операции проводились в территориальных водах тех стран, которые считаются союзниками США. Даже союзники, говорят военные, иногда делают вещи, о которых, по их мнению, США знать не должны, вещи, которые, по неосторожности, могут угрожать безопасности Соединенных Штатов. Эти задачи решают специально оборудованные атомные ударные подводные лодки, а в некоторых случаях – и миниатюрная подводная лодка с ЯЭУ NR-1. Она имеет экипаж в составе семи человек и колеса в нижней части корпуса, с помощью которых она ползает по дну. Этот аппарат считается в ВМС США исследовательским судном».

Бывший командир группы № 3 «тюленей» Гэри Стабблфилд дал ясное определение тайных операций:

«Тайные операции – это такие операции, в которых мы не выглядим американскими «тюленями» (мы надеемся), у нас нет формы, нет удостоверений личности, ничего, что могло бы свидетельствовать о связи с вооруженными силами или правительством США. Всего несколько «тюленей», может быть, один «тюлень» из двухсот, отправляются выполнять реальную тайную операцию... Это те случаи, когда правительство хочет предпринять прямые действия некоторого рода, не предавая их огласке, и я участвовал в таких операциях».

Тунандер еще цитирует Стабблфилда, который добавляет:

«Мы проводили некоторые тайные операции в начале 1980-х годов, действительно серьезная и интересная подготовка на НАТОвском и Атлантическом театрах... Мы останавливались и работали с системами поддержки, системами спасения и ухода от преследования, и мы стали наглеть и думать о походе в заграничные места. Все это требовало от нас походить на людей, которые не служат в ВМС США, и делать вещи, которые люди из ВМС США делать не должны».

Тунандер приводит высказывание офицера ЦРУ, который охарактеризовал инцидент в октябре 1982 г. как «что-то вроде подводного U-2.[21]21
  U-2 – высотный самолет-разведчик Стратегического авиационного командования ВВС США; принят на вооружение в конце 1955 г. Мировую известность «получил» 1 мая 1960 г., когда один из самолетов этого типа был сбит советской зенитной ракетой в районе Свердловска. Оставшийся в живых пилот самолета Гэри Пауэре был в 1962 г. обменен на советского разведчика Р. Абеля, задержанного ранее американской контрразведкой. (Примеч. перевод.)


[Закрыть] Примерно в том же духе высказался старший офицер ВМС США в беседе с бывшим директором политического отдела МИД Норвегии – поврежденная в 1982 г. подводная лодка была американской. В 1993 г. бывший министр обороны США Д. Шлезинджер в беседе с Тунандером подтвердил, что американская подводная лодка была повреждена в Стокгольмском архипелаге в 1982 г. По сведениям, которыми располагает Тунандер, операция была задумана комитетом по дезинформационным операциям, в котором председательствовали Б. Кейси и Д. Аллен, и по одному представителю от министерства обороны и Госдепартамента. Руководил тогдашними операциями совместный (ЦРУ-ВМС) офис национальной подводной разведки (NUR).

 Поскольку США, очевидно, решили признаться в своих действиях, то как это действительно делалось и с помощью чего?

NR-1, построенная в 1969 г. в Гротоне (штат Коннектикут) для ВМС США, стала первой в мире глубоководной подводной лодкой с ЯЭУ. Она имела два убираемых колеса на телескопических стойках; колеса были снабжены резиновыми покрышками и обеспечивали фиксированный клиренс между килем лодки и дном, что давало возможность использовать специальное оборудование лодки для подъема со дна моря предметов.

Размеры NR-1 почти совпадают со шведскими описаниями подводной лодки длиной 35—40 метров, стоявшей на дне моря и видимой на экране гидролокатора.

Для специальных операций ВМС США использовали и более крупные по размерам ударные лодки. Вторая в ВМС США по возрасту атомная подводная лодка «Сивулф» (SSN-575) была в 1965– 1967 гг. оборудована специальным отсеком для размещения «тюленей». Лодка ВМС США «Кавалла» (USN-684) класса «Стэрджеон» также занималась доставкой «тюленей» к месту их тайных операций. Обе лодки базировались па Тихом океане и обе были отмечены вышестоящим командованием в 1982 г. и 1983 г. «Сивулф» была награждена медалью ВМС «Экспедиция». Она продемонстрировала «превосходные» показатели в оценочных категориях «боевая эффективность», «силовая установка» и «электрооборудование». В категории «борьба за живучесть» лодка получила оценку «зачтено». После этого лодка встала на крупный ремонт. Тунандер предположил, что именно «Сивулф» могла быть той более крупной лодкой, которая была повреждена в Стокгольмском архипелаге в октябре 1982 г. Однако кажется маловероятным, чтобы США рисковали крупной атомной подводной лодкой в ограниченных водах Шведского архипелага. С другой стороны, если оставить в подозреваемых лодку NR-1, то форма и размеры подводных следов, оставленных на дне в Харсфьярдене, не соответствуют параметрам резинового колеса этой лодки, выставленной для всеобщего обозрения после ее вывода из боевого состава американских ВМС.

НОВЫЕ ПРИЗНАНИЯ

 В своем интервью шведскому телевидению 07.03.2000 г. К. Уайнбергер упомянул двухсторонние контакты между ВМС США и ВМС Швеции по координации планов нарушения территориальных вод Швеции. Он также назвал эти действия операцией НАТО. Под НАТО Уайнбергер подразумевал участие стран – членов НАТО, а не спланированную операцию НАТО. Датский генерал-лейтенант, командовавший БАЛТАП (региональное военное командование НАТО для Дании, северной части ФРГ и Балтийского моря) в 1993—1995 гг., сказал, что «было интересно проверить, во-первых, способность Швеции к защите своей территории и, во-вторых, ее желание защищать свою территорию. Это был законный интерес НАТО. Норвежцы и датчане могли сказать остальным странам НАТО: как соседи шведов, мы им верим. Они точно будут защищать этот фланг. Тем не менее крупные страны и сверхдержавы предпочитали иметь собственную информацию, подтвержденную их собственными средствами».

Новые телевизионные интервью позволили узнать о доминирующем британском участии в нарушениях. Как заявил в интервью телевизионной программе «Стриптиз» сэр К. Спид, бывший член парламентского комитета по обороне (1983—1987 гг.), английские подводные лодки проверяли береговую оборону Швеции. Отвечая на вопрос, вторгались ли английские лодки в стокгольмский залив, он сказал: «Не совсем, но что-то в этом роде». Один шведский офицер в звании коммандер, бывший начальник акустической разведки шведских ВМС, в ноябре 2001 г. подтвердил, что он в свое время передал комиссии Экеуса акустическую сигнатуру английской подводной лодки класса «Оберон».

Бывший начальник штаба командования подводных сил британских королевских ВМС заявил Тунандеру, что он участвовал в двух походах в Балтийское море на подводных лодках класса «Оберон». Лодки проходили Датские проливы в подводном положении и потом направлялись к советскому побережью Балтики, после чего уходили в шведские воды. Он подтвердил, что на советское побережье высаживались боевые пловцы специальной службы катеров («SBS»), но отказался говорить о деятельности «SBS» в Швеции. Бывший командир подводной лодки класса «Оберон» сказал еще, что он участвовал в походе в Ботнический залив, к северу от Аландских островов. На каждую операцию требовалось разрешение министра. Один раз в операции участвовала британская подводная лодка «Орфеус», на которой был оборудован специальный отсек, который давал возможность пятерым военнослужащим специальных сил покидать лодку, находящуюся под водой. Также сообщалось о подводных лодках ФРГ, которые использовали шведские воды для практической отработки операций против побережья советских республик Латвии и Литвы.

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОБЕДА РЕЙГАНА И ТЭТЧЕР

 Вторжения подводных лодок самым существенным образом повлияли на отношение шведского общества к СССР. Тунандер сообщает, что в 1976 г. шесть процентов населения Швеции видели в СССР прямую угрозу их стране. В 1980 г., после ввода советских войск в Афганистан, эта цифра немного выросла и составила восемь процентов. В 1981 г., после октябрьского инцидента с «Виски» на камнях», отношение резко изменилось, и уже 34 процента шведов стали считать СССР прямой угрозой, а 71 процент населения видел в СССР недружественное государство. После инцидента в Харфьярдене в октябре 1982 г. 42 процента шведов стали рассматривать СССР как прямую угрозу, а 83 процента – как недружественное государство. Вторжения подводных лодок полностью изменили представление шведов о Советском Союзе: только 1—2 процента опрошенных продолжали считать СССР дружественным государством. Одновременно с этим, популярность США возросла с 20 до 40 процентов.

Вне зависимости от того, чьи лодки нарушали шведские территориальные воды, неопровержимый факт говорит о том, что шведское общественное мнение стало с гораздо большей симпатией относиться к США и НАТО. И все же, до тех пор, пока на публике не появятся новые реальные участники вторжений и не расскажут, чем они занимались, вся история с вторжениями останется до конца не объясненной.

Эта тема до сих пор горячо обсуждается в Швеции, и контр-адмирал Свеннсон полагает, что за большинством вторжений стоял все-таки Советский Союз. Он несколько раз ездил в Россию, где беседовал больше чем с сотней подводников, как ветеранов, так и продолжающих службу. Некоторые рассказывали ему, что они действительно нарушали шведские территориальные воды. Как бы там ни было, комментарии бывшего американского «тюленя» Г. Стабблфилда и интервью бывшего министра обороны США К. Уайнбергера говорят за то, что СССР был не одинок. Контр-адмирал Свеннсон до сих пор пребывает в сомнениях: «Я не могу понять, зачем американцам так глубоко забираться в архипелаги. Если они хотят «показать перископ», то это гораздо легче и безопаснее сделать рядом с архипелагом. В этом районе полно катеров, которые дадут им «аудиенцию».

Неоспоримым фактом остается признание обеими сторонами невозможности игнорировать наличие потенциальной зоны действий, в которой противная сторона может найти убежище или организовать нападение с неожиданного направления. Как заметил один из ветеранов советской военно-морской разведки, эти инциденты в такой степени повлияли на советско-шведские отношения, что стороннему наблюдателю было бы любопытно узнать, какой интерес преследовала Москва, продолжая свои якобы вторжения и рискуя получить еще один инцидент «Виски» на камнях». Новый инцидент, несомненно, привел бы к разрыву дипломатических отношений Швеции с СССР и более тесному сотрудничеству между этой страной и НАТО.

Глава 15
ШПИОНЫ В ВОЕННОЙ ФОРМЕ, 1980-1991 гг.

Перечень имен сотрудников аппарата американских военных атташе, погибших за последние тридцать лет при исполнении ими своих обязанностей, действует отрезвляюще. В этом списке числятся подполковник сухопутных войск Чарльз Рей, убитый в Париже в 1983 г. террористом из Народного фронта освобождения Палестины (НФОП), кэптен ВМС США Уильям Нордин, военный атташе в Афинах (Греция), которому оторвало голову при взрыве автомобильной бомбы в 1988 г. Уоррент-офицер сухопутных войск США Кеннет Уэлш и старшина ВМС США Майк Вагнер погибли при обстреле американского посольства в Бейруте (Ливан) в 1984 г. Главстаршина ВМС США, координировавший работу офиса военного атташе, сгорел при пожаре в американском посольстве в Исламабаде (Пакистан) в 1979 г. Четверо молодых женщин, работавшие в офисе военного атташе в Сайгоне, погибли 04.06.1975 г. в авиационной катастрофе самолета С-5, оказавшись тем самым в числе последних жертв долгой вьетнамской войны. Стереотипный портрет военного атташе как некоего «сачка» с дипломатическим паспортом рушится этим неполным перечнем потерь среди сотрудников военных атташатов.

В разгар «холодной войны» обстановка, в которой работали и жили западные дипломаты в странах Варшавского договора и Советского блока, была откровенно враждебной. Имелись свои ограничения и в некоторых других государствах, где также существовал жесткий централизованный контроль за информацией, например, в Индии и Югославии, которые политически декларировали себя неприсоединившимися странами. Даже в странах-союзниках США, таких, как Израиль, Пакистан и Япония, были свои органы, которые контролировали военную и промышленную информацию гораздо жестче, чем это делалось в большинстве стран Запада.

Век высоких технологий не преуменьшил роль военного атташе, скорее, он изменил методы его работы. Недостаток точных данных от надежных источников агентурной разведки проявил себя во всей красе во время трагических событий конца 1970-х и начала 1980-х годов, когда дипломатическая защита американских посольств, гарантированная Венской конвенцией 1949 г., была проигнорирована или даже нарушена некоторыми правительствами или политическими группировками в ряде стран.

В таких странах, как Иран, Ливан и Пакистан, личный иммунитет, гарантированный дипломатам, грубо и трагически нарушался. То бурное время дало новый толчок работе с агентурой по сбору информации, касающейся международных террористов и группировок религиозных и политических фанатиков.

Опыт тегеранских заложников поднял значение агентурной разведки. Агентурная разведка Соединенных Штатов была реорганизована согласно плану агентурной разведки министерства обороны США. По новому плану, все усилия военных по сбору разведывательной информации агентурными методами сосредотачивались в оперативном отделе разведывательного управления министерства обороны (РУМО), который также руководил деятельностью военных атташе всех видов вооруженных сил. Это нововведение встретило поначалу противодействие со стороны разведывательных структур видов вооруженных сил, в особенности – сухопутных войск, чей опыт в области агентурной разведки намного превосходил опыт других видов вооруженных сил. Противодействие было понятным, но потом сухопутные войска, с определенной неохотой, все же влились в общую струю.

Нижеследующие отрывки написаны на основе воспоминаний Питера Хухтхаузена о его работе в качестве военно-морского атташе Соединенных Штатов в Белграде (Югославия) и Бухаресте (Румыния) с 1980 по 1984 г.

БАЛКАНСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ АТТАШЕ

 1980-е годы отмечены как серьезными успехами американских военных атташе, так и их значительными провалами. Большинство достижений мало кому известны вне узкого круга посвященных.

В странах, где существует жесткий централизованный контроль над информацией и где деятельность в области обороны окутана плотным покровом секретности, западным дипломатам, и военным атташе в особенности, приходится много путешествовать. «Идите отсюда и почувствуйте, чем живут люди», – говорил своим сотрудникам посол Дэвид Фундерфурк в американском посольстве в Бухаресте (Румыния). Поездки давали атташе возможность увидеть своими глазами то, что в более открытых странах можно было узнать со страниц свободной прессы. На Западе информация, касающаяся новых веяний в экономике, сельском хозяйстве, строительстве торгового и военного флотов и вооружений, свободно доступна из печати. Атташе, подобно журналистам, зарабатывают на жизнь, выхватывая нужное из потока информации.

Во времена «холодной войны» Румыния, зажатая в тисках органов государственной безопасности («Секуритате»), была в числе тех восточноевропейских стран, которые больше других секретили свою военную информацию. Даже самые незначительные аспекты деятельности в области обороны были герметично запечатаны от иностранцев, которые этим интересовались. Туристские карты Румынии были подкорректированы, чтобы скрыть военные базы. Некоторые сооружения – мосты, узлы связи, транспортные узлы, электростанции и порты – вошли в перечень стратегических объектов, которые иностранцам нельзя было наблюдать и фотографировать. Информация по военной тематике придерживалась военными органами от появления в печати.

В связи с этим американский военно-морской атташе в Белграде, одновременно аккредитованный и в Румынии, планировал свои частые поездки в Бухарест таким образом, чтобы они совпадали с государственными и военными праздниками Румынии. Это давало ему возможность лично увидеть максимально большое количество старших румынских офицеров и высокопоставленных правительственных чиновников. Зачастую он ездил в Бухарест с атташе из других стран НАТО. В области сбора разведывательной информации в этот период перед ним стояли три задачи: приоткрыть занавес и взглянуть поближе на активную программу Румынии в области военно-морского строительства; раскрыть истинный характер взаимоотношений между военной машиной Румынии и вооруженными силами СССР; и развенчать публичные заявления о том, что эта страна запретила транзит советских войск и войск других стран Варшавского договора через свою территорию.

Румыны были большими любителями прятать военные базы от своего народа и от иностранных военных атташе. Они применяли переносные стены для воспрещения наблюдения за строящимися объектами с открытых дорог, поэтому атташе были вынуждены странствовать по бездорожью, где на машине, а где и пешком. Это предполагало незаметное покидание нужного района, или, что хуже, встречу с нервным часовым и выяснение личности, так что вероятная ценность наблюдения подлежала быстрой оценке на предмет степени возможного риска быть опознанным, обвиненным и задержанным местными сотрудниками госбезопасности.

Из достижений начала 1980-х годов следует назвать своевременные действия полковника Фрэнка Мастро, американского военного атташе в Бухаресте. Он лично дезавуировал заявление румынского диктатора Николас Чаушеску о том, что войска стран Варшавского договора не пересекают транзитом румынскую территорию. Мастро вместе со служащими аппарата атташе ночью перехватили два советских конвоя, следовавших через территорию Румынии по железной дороге и по шоссе. Тщательно спланировав свои действия и получив «наводку» от радиоразведки, Мастро и его помощники глубокой ночью подъехали на своих машинах к стратегической автодороге и железнодорожным переездам и стали поджидать появления советских конвоев. Мастро даже удалось вклиниться в советскую автомобильную колонну, и, по-лягушачьи, скачками, обгоняя грузовик за грузовиком, подсвечивать и фотографировать номерные знаки советской воинской части. В разгар этой работы машины румынской секретной службы («Секуритате») попытались прижать их к обочине, но опыт Мастро и мастерство его водителя оказались выше, чем у румын, и они закончили свою полночную гонку, от которой волосы стояли дыбом, в американском посольстве. В отместку, на следующий день все четыре шины на автомобиле Мастро оказались поврежденными «Секуритате».

В тот же период сотрудники американского атташата провели чрезвычайно дерзкую операцию в румынском военном порту Констанца. Сильная охрана базы затрудняла усилия американцев по наблюдению за новейшими кораблями. Диктатор Чаушеску создавал флот, который был непропорционально велик относительно любой угрозы для его страны, со стапелей сходили новые военные корабли, однако атташе было трудно прорваться через плотное кольцо безопасности и взглянуть на них с близкого расстояния.

Тем не менее американским военно-воздушному и военно-морскому атташе удалось совершить отчаянный набег на охраняемую верфь. Остановившись на безопасном расстоянии от базы и осмотревшись, они заметили, что на охраняемой базе одни из ворот открыты для проезда множества грузовиков со строительными материалами. Грузовики сновали туда и сюда непрерывной чередой, привлекая мало внимания со стороны вооруженной охраны, которая просто давала им отмашку на проезд. Американцы аккуратно замазали грязью дипломатические номера на своем внедорожнике румынского производства и, убедившись, что машина наблюдения, которая обычно сопровождала их, находится на безопасном расстоянии, аккуратно вписались в бесконечную череду грузовых машин. Они проехали ворота базы незамеченными и сделали несколько кругов вдоль военно-морского причала, где рядами были пришвартованы корветы, корабли минной войны и вспомогательные суда. Когда они направились к выезду с базы, военно-морской атташе, занявший сзади импровизированное гнездышко наблюдателя, обнаружил, что на его фотоаппарате случайным образом была установлена неправильная выдержка затвора.

«Надо вернуться и сделать еще один заход», – воскликнул он. Полковник ВВС, который был за рулем, аккуратно развернулся, и они вновь направились к причалу, в этот раз еще ближе подъехав к кораблям. Потом они присоединились к обратному потоку машин и выскользнули за ворота. Машина слежения, которой они умело избежали при въезде на базу, стояла на прежнем месте и заметила американцев только тогда, когда те покидали базу. Четырехчасовая дорога до Бухареста и ждущей их относительной безопасности американского посольства превратились в дикую гонку, во время которой машина с сотрудниками румынской безопасности старалась подстроить американцам ДТП. Американский полковник ВВС, однако, ранее служил летчиком стратегического бомбардировщика В-52, и оказался более умелым водителем, чем шофер румынской машины. С «охоты» атташе вернулись непойманными и с добычей.

Другим лихим дипломатом был зажигательный французский военный атташе в Бухаресте, имевший звание подполковника. Когда его задержали в запретной зоне за фотографирование полетов военных самолетов на базе ВВС в Крайове, засняв перед этим в компрометирующем виде на фоне румынской базы ВВС, подполковник решил, что наступил конец его карьеры. Однозначно, подумал он, последует неизбежное наказание – объявление его личности персоной «нон грата» – и высылка из страны. С места инцидента его отпустили, и оп поехал назад в Бухарест, терзая себя мыслями о трудном разговоре с начальством, который ждал его по прибытии в посольство. По дороге ему пришлось остановиться, и это случилось поблизости от другого военного объекта, который также представлял большой интерес для разведки. Решив, что на его карьере военного атташе уже поставлен крест и хуже теперь наверняка не будет, он плюнул на меры предосторожности и, забыв обо всем, перелез через забор, проник па базу, сфотографировал всю внутреннюю обстановку секретного объекта, потом перебрался через забор в другом месте и уехал незамеченным. Его не выслали – предыдущий инцидент был загадочным образом забыт.