Текст книги "Военно-морской шпионаж. История противостояния"

Автор книги: Питер Хухтхаузен

Соавторы: Александр Шелдон-Дюпле
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

СТАНОВЛЕНИЕ НОВОГО КУРАТОРА

 Как уже было сказано выше, сотрудником аппарата советского военно-морского атташе был Евгений Иванов. В годы Второй мировой войны пошел служить на флот и был принят в Бакинское военно-морское училище. Позже Иванов проходил службу на Тихоокеанском и Черноморском флотах. В 1949 г. молодой Иванов уже учился в военно-дипломатической академии. В академии он общался с другим офицером, Олегом Пеньковским, который позднее занялся шпионажем в пользу Запада, был арестован, осужден и расстрелян в 1962 г. Евгений окончил академию в 1953 г. и был назначен помощником военно-морского атташе в Осло.

Все четыре года пребывания в Норвегии Иванов вел троих агентов. Из них двое были наиболее важными, поскольку являлись старшими офицерами в штабе норвежских ВМС в Хортене (Норвегия). У обоих офицеров были сходные биографии и мотивы, и они оба почти одновременно предложили свои услуги советской разведке. Как писал Иванов в своей книге «Голый шпион», «в обоих случаях это была любовь с первого взгляда, как я уже объяснял. Мой интерес в деликатной информации, соответствующий моей должности помощника военно-морского атташе, был очевиден для обоих офицеров; их нужда в деньгах также была прозрачной. Достаточно скоро оба дали мне понять, что у них есть информация из источников в НАТО, которой они готовы поделиться со мной за плату. По всему было видно, что их это не очень беспокоило, возможно, потому, что информация, которую они предоставляли, касалась сил США и НАТО, но не Норвегии».

Как старшие штабные офицеры, они имели доступ к совершенно секретному материалу. Поверхностно сформулированные правила секретного делопроизводства позволяли им заполнять определенные формуляры, в которые они вписывали, что такие-то документы уничтожены, после чего передавали эти документы своему куратору. Один из офицеров постоянно ездил на совещания НАТО либо в Европу, либо в Соединенные Штаты и, вернувшись домой, снабжал Иванова самыми свежими новостями НАТО. Чтобы не привлекать внимания при встречах со своими агентами, Иванов присмотрел себе местечко в норвежской глубинке, куда каждые выходные ездил кататься на лыжах и обедать. Каждое третье воскресенье месяца он на пять минут покидал ресторан через заднюю дверь и встречался со своим первым агентом, или же делал короткую пешую прогулку и виделся со своим вторым агентом; в процессе этих отвлекающих действий он избавлялся от норвежской группы слежения, которая за год просто устала от такого распорядка. «Это все было довольно прозаично, – вспоминал Иванов. – К остаткам того, что я съедал в кафе, добавлялся свернутый пакет с деньгами и инструкциями, после чего все выбрасывалось в мусорный бак. Одновременно я забирал пакет, предназначенный для меня... Чтобы уменьшить риск, мой подопечный наблюдал за мной из окна гостиницы, расположенной через дорогу. Лампа на подоконнике означала, что он положил пакет в условленном месте».

Помимо работы с агентами Иванов наблюдал за военными базами НАТО и заходил в бары, расположенные рядом с базами. Однажды, говорит Иванов, ему чертовски повезло. Он заметил на столе коричневый конверт, который всего на несколько секунд оставил без внимания американский полковник, заказывавший себе очередной «дринк». Иванов схватил конверт и был таков. В конверте оказался совершено секретный документ, относящийся к дислокации сил и средств НАТО в Скандинавии.

ЦЕННЫЙ ДРУГ

 Доктор Стивен Уорд был знаменитым британским остеопатом, заработавшим свою репутацию в 1950-х годах, когда он лечил знаменитостей, таких как принц Филипп, бывший премьер-министр Уинстон Черчилль, миллиардер Поль Гетги и лорд Уильям Астор. Дом Уорда был всегда открыт для друзей. Он наслаждался обществом красивых женщин, включая не достигших еще двадцатилетия Кристин Килер и Мэнди Райе Дэвис, которые часто у него оставались. Уорд был известен также как талантливый художник, который, нарисовав для «Лондон иллюстрейтед ньюс» портреты членов королевской семьи и некоторых политических деятелей, собирался набросать портреты членов Политбюро ЦК КПСС. Правда, у него возникли трудности с получением визы для поездки в Москву.

Одним из известных пациентов доктора Уорда являлся сэр Колин Кут, бывший одно время редактором «Дейли телеграф» и служивший в 1920-е годы в Италии офицером «Сикрет интеллидженс сервис» (СИС, известной также как МИ-6). В начале 1960-х годов Кут принимал Иванова, только что назначенного на должность помощника военно-морского атташе в Лондоне, во время ознакомительного визита иностранных военных атташе в редакцию его газеты. Кут представил Иванова доктору Уорду, возможно, чтобы русский помог утрясти вопрос с визой. После оживленного обеда с Уордом, Кут и Иванов стали друзьями. Иванов писал в своей книге, что знакомство с Уордом открывало ему доступ к королевской семье и в высшие круги британского общества. «Стивен оказался для меня подлинной находкой, – писал Иванов. – Он много знал и был хорошим компаньоном». Доктор Уорд познакомил Иванова со своими родственниками и взял его в гости к Уинстону Черчиллю. Тот, будучи уже в отставке, прочел ему нотацию об англосаксах и русских. По Черчиллю, первые были современным вариантом древних греков, а вторые – современным вариантом варваров.

Советский военно-морской офицер Иванов поражал своих новых друзей интеллектом и умным разговором. Иванов писал позднее в своих воспоминаниях:

«Первое место в моем списке занимали министр обороны Джек Профьюмо и его жена Валери Гобсон... Потом шло семейство Асторов... На третьем месте были принцесса Маргарет и Энтони Армстронг Джонс. Меня познакомил с ними и сообщил некоторые подробности их жизни доктор Уорд... Выход на них давал возможность получения информации путем провокации и шантажа. Четвертым стоял миллиардер Поль Гетти, человек, чьи деловые связи могли вывести меня на производителей и торговцев оружием. На пятом месте стояли два человека, связанные с прессой... И последним был кэптен Соулз (из береговой охраны Ее величества), которого я завербовал».

В знак признательности, Иванов пригласил доктора Уорда в советское посольство па прием в честь находящегося в Англии с визитом советского космонавта Юрия Гагарина.

БАССЕЙН

 В воскресенье, 8 июля 1961 г., Уильям Астор принимал гостей в своем имении в Кливдене. Среди многих других известных лиц, приглашенных к нему, были лорд Луис Мауитбэтген, первый морской лорд, министр обороны Джек Профьюмо с женой и премьер-министр Пакистана. В тот же самый день доктор Уорд с К. Килер и несколькими друзьями были в его коттедже, расположенном рядом. Когда лорд Астор и Профьюмо случайно проходили позади бассейна, то встретили там обнаженную девятнадцатилетнюю К. Килер, которая попыталась, но не чересчур быстро, прикрыться полотенцем. Профьюмо был покорен ее красотой и проводил молодую леди в дом. В тот же вечер К. Килер уезжала в Лондон за Ивановым, которого Уорд пригласил в Кливден на воскресенье. Потом Уорд, К. Килер и Иванов смешались с другими гостями лорда и присоединились к плаванью наперегонки, которое устроил Астор. Вскоре Профьюмо и К. Килер начали на пару играться в воде. Позже тем же вечером

Уорд предложил Иванову и К. Килер уехать в его лондонскую квартиру, пообещав туда также приехать, осмотрев сначала больную спину лорда Астора.

В тот вечер Уорд в Лондон не вернулся. Он появился на следующий день и встретился с Кристин, чтобы узнать про Иванова. Та сказала, что Иванов напился, уснул и уехал до того, как она проснулась. Тот факт, что Уорд оставил Иванова и К. Килер одних в своей квартире был, безусловно, частью плана МИ-5 втемную использовать К. Килер для компрометации сотрудника советского атташата. План не удался. Иванов, женатый на дочери важного партийного чиновника, вряд ли бы пошел на внебрачную связь. Это была проверка Иванова со стороны МИ-5.

Во вторник Профьюмо позвонил молодой женщине и прокатил ее по Лондону на служебном автомобиле. Позднее на той же неделе он пригласил ее к себе домой и, как позднее свидетельствовала К. Килер, впервые вступил с ней в половую связь. Парочка регулярно встречалась в квартире доктора Уорда, где Иванов также был частым гостем.

Зная, что случилось, МИ-5 попросила Профьюмо помочь подловить Иванова. Министр отказался от предложения МИ-5 и, под предлогом подготовки к поездке за границу, явно отдалился от К. Килер.

ОБХОДНОЙ КАНАЛ МОСКВЫ

 Седьмого августа 1961 г. Н.С. Хрущев выступил по телевидению с речью о ситуации в Берлине, и призвал к быстрому наращиванию советских сил. В те дни доктор Уорд предпринял удивительный шаг, добровольно предложив свои услуги британскому МИДу в качестве посредника в отношениях Восток—Запад. Его первая попытка была неудачной, однако опять обратился в МИД через лорда Астора. Позже он пригласил одного из своих пациентов, члена парламента от Консервативной партии сэра Годфри Николсона, на обед с помощником атташе Ивановым. В ходе разговора за столом он предложил организовать обходной канал связи между британским МИДом и Хрущевым, который бы действовал через Николсона, самого Уорда и Иванова. Как писали Ф. Найтли и К. Кеннеди в своей книге «Государственное дело», «Уорд обсуждал международные политические проблемы с высокопоставленным офицером ГРУ... выступая неофициальным каналом обмена информацией между русскими и англичанами».

В своих мемуарах Иванов рассказывает, что во время как берлинского, так и кубинского кризисов Москва просила его попробовать организовать нечто вроде обходного канала связи с британским правительством:

«Тогда я был храбрецом, совсем как Хрущев. Самое главное, считал я, что я дерзок и уверен в себе. Этот урок заставить американцев не окружать нас своими военными базами! Размещение наших ракет прямо у них под носом означало, что никакая система раннего предупреждения не спасет их от ракетной атаки, потому что подлетное время ракет составляет всего три-четыре минуты. За пять дней одной критической недели Уорд организовал мне пять встреч с лордом Астором, лордом Арраном и сэром Годфри Николсоном. Премьер-министр Гарольд Макмиллан может сделать значимый шаг к миру, если он предложит провести советско-американскую встречу в верхах, призванную урегулировать кубинский кризис. Я заверил их, что Хрущев будет готов принять такое предложение... Мне вежливо сказали, что премьер-министр будет проинформирован о моем предложении».

ГОРЯЧЕНЬКАЯ НОВОСТЬ ОТ ЭНДРЮ РОТА

 Более года сенсационная новость о любовных похождениях министра обороны Профьюмо пролежала под сукном. А в декабре 1962 г. резидент ГРУ в Лондоне вызвал к себе Иванова и сказал: «Тут назревает крупный скандал с участием К. Килер, Профьюмо и тебя. Короче, пакуй вещи».

Иванов был уже в Москве, когда Эндрю Рот, бывший лейтенант ВМС США, убежавший в 1948 г. из США в Англию после того, как его заподозрили в шпионаже в пользу СССР, нарушил молчание и «выстрелил» залежавшуюся новость о связи Профьюмо – Килер – Иванов, что вызвало падение правительства консерваторов. Что, Москва собиралась в конце концов использовать этот случай с выгодой для себя? Когда в марте 2006 г. Профьюмо скончался, Рот опубликовал некролог в газете «Гардиан», в котором дал хронологию всего дела и объяснил мотивы появления своей тогдашней публикации:

«Хотя МИ-5 много месяцев была в курсе флирта Профьюмо с Килер, первым политическим деятелем, узнавшим об этом случае, оказался Джон Льюис, бывший лейбористский член парламента от Болтона, который ошибочно полагал, что доктор Стивен Уорд соблазнил его жену. В январе 1963 г. Льюис рассказал Джорджу Уиггу, возглавлявшему в правительстве Макмиллана разведку, что протеже Уорда К. Килер, бывшая до этого подружкой спекулянта недвижимостью Питера Рэчмэна, четыре месяца состоит в связи с Профьюмо, имея перед этим короткую интрижку с сотрудником советского военно-морским атташата Евгением (!) Ивановым. В феврале 1963 г. о связи Профьюмо—Килер доложили личному секретарю Макмиллана Д. Уиндхэму (позже ему было пожаловано звание лорд Эгремонт). Примерно в это же время Боб Керби передал мне копию любовной записки Килер от Профьюмо. Килер безуспешно пыталась продать эту записку в какую-нибудь из газет на Флит-стрит, где ее содержание было уже многим известно. Редакторы газет не решались снова связываться с правительством Макмиллана, потому что двое их журналистов уже находились в тюрьме из-за скандала, вызванного разоблачением советского шпиона Джона Вэссэла. Я стал проверять подноготную письма Профьюмо К. Килер. Мой коллега по ложе прессы, работавший на ТАСС, советское агентство новостей, подтвердил, что у Иванова имеются связи в кругах тори. Потом, совсем неожиданно, мне пришлось напечатать этот материал в моем вестнике «Вестминстер конфиденшнл», поскольку был отменен план тогдашнего министра финансов Реджинальда Модлинга отпустить курс фунта стерлингов, план, по поводу которого у меня тоже кое-что было припасено. Вот из-за чего в марте 1963 г. я напечатал письмо Профьюмо в «Вестминстер конфиденшнл». На меня спустили всех собак и мне прекратили доставлять почту. После того, как Боб Керби показал мой журнал сэру М. Редмэйну, главному партийному организатору консерваторов в парламенте, его лицо, и так красное, покраснело еще больше, и он поспешил с этим журналом к Гарольду Макмиллану, требуя, чтобы меня лишили журналистских привилегий. Я сидел в ложе прессы и слушал яростные нападки Макмиллана в мой адрес. Потом выступал Профьюмо, по бокам которого стояли Макмиллан и лидер палаты общин Ян Маклеод; он угрожал применить к таким, как я, закон о клевете – зачитав перед этим отмазку, состряпанную за ночь Редмэйном, генеральным солиситором, генеральным прокурором и У. Дидесом, министром информации; министр внутренних дел Г. Брук отсутствовал на этом «совещании» из-за болезни. Профьюмо упорствовал: «В моем знакомстве с мисс Килер не было ничего непристойного». Именно после этих слов член парламента от тори Н. Берч, который известен прямотой высказываний, озвучил все циничные подозрения, сказав: «А зачем тогда нужны проституки?»

Начался переполох и стали искать виновных. Про Килер было сказано, что ей поручили выведать у Профьюмо сведения о перевооружении Германии. Стивен Уорд был обвинен в том, что он «живет, полностью или частично, на доходы от проституции». Уорд покончил с собой 3 августа 1963 г., не вынеся, очевидно, предательства со стороны его многочисленных друзей.

В конце концов вмешалась королева Елизавета II, которая позволила Профьюмо уйти в отставку, не дожидаясь позорного снятия с должности.

СПАЛ... ИЛИ НЕ СПАЛ С КРИСТИН КИЛЕР

 Во вступлении, которое К. Килер написала для изданной в 1993 г. книги воспоминании Е. Иванова, рассказывается о драматической цепочке событий, произошедших после той ночи, которую она якобы провела с Ивановым: «Если бы в ту ночь я не отправилась в постель вместе с Ивановым, то, вероятнее всего, ничего из случившегося никогда бы не произошло. Мой любовный роман с Джеком Профьюмо никогда не имел бы и намека на супружескую измену. Правительство Гарольда Макмиллана никогда бы не получило такой удар ниже пояса. Стивен Уорд никогда бы не покончил с собой». Потом Кристин добавляет: «По сей день я уверена, что никто, кроме Евгения (!) и меня не знает всей правды. Он пытался убедить своих московских начальников, что он соблазнил меня, выполняя какой-то сногсшибательный шпионский план».

В своей книге, написанной через тридцать лет после указанных событий, Иванов тоже признается, что спал с Кристин Килер:

«Даже сам факт того, что Кристин была и моей любовницей, и Джека Профьюмо, был потенциальной козырной картой в любой возможной будущей игре с участием горемычного министра обороны. Секс всегда был и, вероятнее всего, останется мощным оружием политического шантажа и шпионажа. ГРУ не так часто использовало его, как КГБ. В этой области Лубянка (штаб-квартира КГБ) была неоспоримым чемпионом. Достаточно вспомнить Уильяма Вэссэла, британского военного дипломата и гомосексуалиста, завербованного московским центром».

Исследователи Найтли и Кеннеди, изучив магнитофонные записи доктора Уорда, поставили под сомнение эту версию. Они отмечают, что молодая Килер, доверявшая доктору подробности своих амурных романов, никогда не рассказывала ему о ночи, якобы проведенной ею с капитаном 2-го ранга Ивановым, т.е. о том случае, который, однозначно, создал сам доктор, оставив эту пару наедине в своей квартире. Бывший однокашник и коллега Иванова Лев Вторыгин даст противоположную интерпретацию всего дела:

«Сотрудникам советского посольства в Лондоне было известно, что доктор Уорд и его приятельница Килер являются агентами-провокаторами. Персонал посольства знал, что их надо избегать любой ценой. Но в случае с Ивановым было по-другому. Он один или два раза встречался с Килер на приеме в высших кругах. Ему такие контакты были нужны. Но я не могу сказать, что у него были настолько тесные отношения с этой девушкой. Иванов был достаточно умен, чтобы не попасться в ловушку и соблазниться молодой Килер. Не было пи советского намерения, ни советского участия в компрометации Профьюмо. Это не принесло пользы и карьере Иванова. Позднее, будучи уже в отставке, Иванов работал в издательстве "АПН", и ему много раз предлагали написать книгу для иностранного читателя о его похождениях в Лондоне. Книга "Голый шпион" не отражает правды».

В конце концов, получается так, что первоначальный английский план шантажа сотрудника советского военно-морского атташата, имевшего большие связи в британском высшем свете, с использованием для этого его интрижки с молодой женщиной, мог стать советской схемой подрыва консервативного правительства путем огласки случайной связи министра обороны с той же самой молодой женщиной. Случайное совпадение, да? А как быть со случайностью, если журналист, который выдал эту сенсацию, являлся бывшим морским офицером США, ранее обвиненным в работе па Москву? Что делать со случайностью, если его статься появилась после того, как Иванов покинул Англию? Какими бы ни были ответы на эти вопросы, вклад советского военно-морского офицера в победу Г. Вильсона на выборах не был забыт вновь избранным лейбористским премьер-министром. Рассказывают, что во время своего визита в Москву в 1964 г. Вильсон попросил советские власти организовать ему встречу с его благодетелем – капитаном 2-го ранга Евгением Ивановым.

Глава 8
КУБА, 1962 г.

Однажды в начале апреля 1962 г. министр обороны СССР Р.Я. Малиновский и Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета министров Н.С. Хрущев гуляли вместе по пляжу шикарного черноморского курорта под названием «Омега». Министр указал в сторону моря и сказал: «Вон там, в Турции, сразу за Черным морем, НАТО разместила ракеты «Юпитер», дальность пуска которых позволяет поражать этими ракетами города по всему Советскому Союзу. Средств оповещения о пусках таких ракет нет». Первый секретарь ЦК КПСС молча сделал несколько шагов, потом резко остановился и сказал: «У нас теперь есть потенциальная площадка для ракет прямо на американских задворках. Ну да, Куба. Мы можем развернуть там ракеты той же дальности действия, которая имеется у их ракет в Турции и Италии. Развернем их секретно и поставим американцев перед свершившимся фактом».

Кубинский ракетный кризис был, наверное, самым ярким примером конфронтации времен «холодной войны», хотя некоторые исследователи утверждают, что берлинский кризис 1961 г. был еще серьезнее. В 2002 г. была издана книга П. Хухтхаузена «Октябрьское безумство», в которой приведены советские свидетельства того, как быстро инцидент достиг той стадии, когда в любой момент между противолодочными эсминцами ВМС США и советскими подводными лодками могла вспыхнуть катастрофическая конфронтация в Атлантике. Один-единственный выстрел с любого из военных кораблей мог привести к немедленному обмену ядерными ударами.

ВООРУЖАЯ РЕВОЛЮЦИЮ

 Совершенный Ф. Кастро в первый день нового 1959 г. захват власти на Кубе не был организован Кремлем и не был направлен против Соединенных Штатов. Но экономическая политика нового режима и национализация принадлежащих США компаний восстановили против Кубы президента Дуайта Эйзенхауэра и привели впоследствии к разрыву дипломатических отношений с Кубой.

Американская разведка тем временем непрерывно получала свидетельства того, что Москва оказывает Кубе военную помощь.

В июле 1960 г. Хрущев заявил, что «СССР с народом Кубы и протягивает ему руку помощи». В случае необходимости, добавил советский премьер, «советские артиллеристы смогут поддержать кубинский народ своими ракетами». На следующий день Че Гевара, уже тогда пламенный революционер, сославшись на помощь Москвы, заявил, что Кубу «защищает» Советский Союз, «величайшая военная держава в истории».

Прошло два месяца, и Агентство национальной безопасности (АНБ) пришло к выводу, что СССР экспортирует оружие на Кубу. Американские станции прослушивания перехватили серию сообщений, в которых шла речь о торговом чиновнике Леониде Ястребове и Кубе. На тот момент этот человек уже более шести лет был связан с экспортом советских военных грузов в Индонезию, Египет, Сирию, и вот теперь – на Кубу.

В сентябре два советских судна, «Илья Мечников» и «Солнечногорск», доставили военную технику на остров в Карибском море. Разведка установила, что грузовое судно «Николай Бурденко» с неизвестным грузом весом 3244 тонны прибудет из советского порта Николаев на Кубу в середине октября. АНБ также перехватило сообщения о том, что торговое судно «Аткарск», принявшее в Николаеве 2454 тонны «ястребовского груза», должно прибыть на Кубу в конце октября. Затем из материалов перехвата стало известно, что Ястребов, являвшийся торговцем оружием, обратился за кубинской визой. В январе 1961 г. анализ материалов перехвата выявил вероятное военное сотрудничество между коммунистическим блоком и вооруженными силами Гаваны. Западными станциями радиоперехвата в чехословацкой УКВ-радиосети «борт—земля» была отмечена испанская речь, что свидетельствовало о том, что испаноговорящий летчик, возможно, проходит летную подготовку на самолете неустановленного типа на аэродроме чехословацкого города Тренчин.

До разрыва дипломатических отношений с Кубой последний американский военно-морской атташе в Гаване коммандер Д.Х. Флойд активно отслеживал прибытие и убытие судов советского блока и их грузы, для чего использовал свою сеть информаторов, в которую входили кубинцы, недовольные новой властью, военные атташе других стран и проститутки. В конце 1960 г. в гаванском порту Флойд заметил нечто, похожее на укрытые для транспортировки ракеты, однако не сумел подтвердить этот факт. Радист-кубинец передал атташе весь перечень радиочастот, используемых кубинскими вооруженными силами, что оказалось чрезвычайно полезным для АНБ при перехвате кубинского радиообмена. После закрытия посольства США в марте 1961 г. американцам пришлось в большей степени рассчитывать на британских и французских военных атташе, передававших информацию с места события, а радиоперехват стал основным источником информации о советско-кубинских сделках.

Злополучная операция в заливе Свиней в 1961 г. не вызвала народного восстания против Фиделя Кастро. Офис военно-морской разведки (ОВМР) работал тогда как посредник между ВМС и ЦРУ, организуя морскую поддержку операции. Принятые ЦРУ на период проведения высадки в заливе Свиней меры безопасности были настолько жесткими, что в ОВМР всего пять офицеров были в курсе мероприятий флота по поддержке десантной операции. План ЦРУ отводил ВМС задачу защиты сил десанта на море. ВМС, правда, указали тогда, что в случае неудачи с десантной операцией не предусмотрен вариант возможной обратной погрузки на суда антикастровских бойцов. Точно так и произошло. Последовавшее затем расследование генерального инспектора ЦРУ признало, что ЦРУ допустило «серьезные ошибки», не подключив отдельные виды и рода вооруженных сил, в особенности ВМС, для «холодной и объективной оценки» планов и, самое вопиющее, не доложив немедленно президенту о том, «что успех вызывает опасения».

Оружейный делец Ястребов продолжал оставаться главной целью АНБ. Его имя часто звучало в радиообмене, связанном с поставками грузов на Кубу, поэтому, едва услышав в эфире его фамилию, можно было уверенно говорить о характере груза. Прослушивая болтовню операторов кубинских ВВС, АНБ узнало, что кубинским военнослужащим приказано учить русский язык. Из разговоров кубинских военных, подслушанных американцами, можно было узнать о новых видах военной техники и требованиях по подготовке специалистов: «Как там у вас дела? – Хорошо. Скажу тебе, что мы даем жару. Теперь у нас здесь РЛС... – Как? Где? – Да здесь, за станцией, за каким-то манговым деревом».

В целом за первый квартал 1962 г. на Кубе побывали сорок три советских сухогруза, которые доставили на остров 228 000 метрических тонн груза, не считая военных грузов. Те же суда перевезли в СССР примерно 370 000 метрических тонн кубинского сахара и 2238 тонн никелевого концентрата. И хотя количество заходов советских торговых судов в кубинские порты в первом квартале 1962 г. оставалось на уровне первого квартала 1961 г., они перевезли примерно на 50% больше грузов, чем за тот же период 1961 г. Особую ценность представляли восемь торпедных катеров и пять патрульных кораблей класса «Кронштадт», прибывшие из Мурманска. Два судна, «Тбилиси» и «Колхозник», имели на палубе в качестве груза по четыре торпедных катера, и буксировали еще по одному патрульному кораблю. Еще три судна, «Балтийск», «Братск» и «Льгов», помимо груза в трюмах, также буксировали по одному патрульному кораблю.

Открытый радиообмен в военных радиосетях продолжал давать гору информации по новым «игрушкам» кубинцев. В начале апреля 1962 г. в их разговорах было упомянуто радиолокационное сопровождение, кроме того, приводились наименования известных комплексов советских РЛС. В мае получил подтверждение факт обучения кубинцев боевому применению новой техники. Лингвистический анализ перехваченных разговоров операторов РЛС установил присутствие руководящего персонала не кубинского происхождения, а, вероятно, «славянского или из Центральной Европы».