Текст книги "Смертельная поездка"

Автор книги: Пи Джей Трейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

28

Шарон стояла посередине дороги и терпеливо ожидала приближения автомобиля. Ее пистолет лежал в кобуре, а в поднятой вверх руке она держала значок агента ФБР. Не доезжая до нее десяти футов, патрульная машина остановилась, но водитель не стал глушить мотор. Он сидел в машине и смотрел на нее, очевидно не зная, как отнестись к этой неожиданной встрече на дороге.

Проклятье! Надо было отдать пистолет Энни. Ему ведь ясно видно, что на ней кобура, а фэбээровский значок с такого расстояния, наверное, ничем не отличается от приза из упаковки «Крекер Джек».

– Шарон Мюллер, ФБР! – закричала она.

Дверь со стороны водителя открылась. Он спрятался за ней и выглянул в открытое окно. Шарон видела только его глаза. «Хороший коп, – одобрила она. – Осторожный коп».

– Мэм, поднимите обе руки вверх, так чтобы я хорошо их видел! – закричал он. – Выше!

Шарон сделала, как он велел. Полицейский вышел из-за двери и медленно пошел к ней. Он держал пистолет обеими руками и целился прямо ей в грудь.

– Теперь сделайте, пожалуйста, шаг вперед, положите ваше оружие на капот и отступите назад.

Шарон выполнила все, что он сказал, тщательно следя за тем, чтобы даже случайно не направить пистолет в его сторону.

Невидимая за деревьями, Грейс держала на мушке голову мужчины. Она очень надеялась, что он опытный, уравновешенный полицейский, что он просто принимает меры предосторожности и не принадлежит к тем, кто начинает нервничать, дергаться и иногда совершает трагические ошибки – такие, например, как убийство агента ФБР, которая всю ночь спасала свою жизнь, играя в смертельные прятки с вооруженными боевиками.

Он взял одной рукой пистолет Шарон, мельком взглянул на него и сунул его за ремень.

– Благодарю вас, мэм. Можете опустить руки.

Шарон почему-то нахмурилась, потом медленным движением опустила руку со значком и повесила его на нагрудный карман форменного пиджака. Полицейский и Шарон подошли к автомобилю со стороны открытой водительской двери. Шарон что-то говорила – Грейс не могла расслышать, что именно, – а полицейский слушал.

Вскоре Шарон выбежала из-за машины и, оказавшись в поле зрения Грейс и Энни, замахала руками и закричала:

– Идите сюда! Скорее!

Грейс посмотрела на нее. Шарон выглядела совсем по-другому, чем несколько минут назад: по-прежнему грязная, выдохшаяся, на все сто процентов похожая на женщину, прошедшую через ад, она выглядела… счастливой. Для Шарон Мюллер полицейская патрульная машина была летящей галопом конницей. Ее нашел собрат по оружию. Он отвезет ее домой.

Грейс медленно поднялась с земли. Когда мужчина обошел машину со стороны капота и начал двигаться в ее сторону, она бессознательным движением подняла руку с зажатым в ней «сигом». Шарон бросила на нее недоумевающий взгляд:

– Черт возьми, Грейс, опусти пистолет. Он свой.

Может, для тебя он и свой. Но не для нас с Энни.

– Грейс, он полицейский, как и я. Помощник шерифа из округа Миссакуа.

Грейс не сводила с него глаз. Он заметил ее сразу же, как только она встала из травы, а увидев у нее в руках оружие, остановился и поднял руки, пустыми ладонями вперед. На нем были джинсы, футболка и избитые ковбойские сапоги. Он мог быть кем угодно. Посади его в патрульную машину – и он сразу коп; одень в камуфляж – солдат.

– Где его форма?

Шарон закатила глаза:

– Он был дома, когда пришел вызов насчет пожара. Он не был на смене.

Пистолет Грейс не шелохнулся. Губы ее были поджаты.

– Грейс, ну перестань. Я задала ему все нужные вопросы. Он знал все правильные ответы.

Тогда почему у тебя так стучит сердце, Грейс? Чего ты боишься? Ответ прост: всего и всех. Как обычно.

Энни не спешила выйти из кустарника. Затаившись среди ветвей, она смотрела на Грейс и выжидала. У нее не было того обостренного чутья на опасных людей и ситуации, которое было у Грейс, и она знала это. Если Грейс нервничает, то, скорее всего, не без причины.

– Мэм? – обратился помощник шерифа к Шарон. – Мне кажется, ваша подруга несколько обеспокоена. Сюда направляется еще много машин. Я ничего не имею против того, чтобы вы остались здесь и дождались их, но мне самому нужно как можно скорее попасть на нашу временную базу и доложить, что я вышел на смену. – Не опуская рук, он сделал пару шагов назад, и это несколько отрезвило Грейс. Он собирался уехать без них.

Шарон раздраженно сказала:

– Грейс, мы устроили лесной пожар. Поднимись сюда и посмотри сама. С дороги видно. И, ради всего святого, убери пистолет. Полицейские не любят, когда гражданские направляют на них оружие.

Грейс задумалась. Его собственный пистолет был в кобуре. Даже если он попытается использовать пистолет Шарон – его легче достать из-за ремня, – она все равно успеет его свалить.

Она сунула «сиг» в кобуру, но не стала ее застегивать. Глубоко вздохнув, она двинулась вперед. Из кустарника вышла Энни – крупная, дикого вида женщина в разноцветных лохмотьях – и последовала за Грейс. При виде Энни помощник шерифа удивленно протянул:

– Го-о-осподи! – и, обернувшись к Шарон, добавил: – Что случилось с этой леди? Вы, наверное, расследуете какое-нибудь дело.

Грейс остановилась в двух футах от него – достаточно далеко для того, чтобы иметь возможность достать пистолет, и в то же время достаточно близко для того, чтобы нанести удар, если потребуется.

– Вы не похожи на полицейского.

Он разозлился:

– Помощник шерифа Дэвид Дибель. Ведомство шерифа округа Миссакуа. И уж если на то пошло, вы тоже не похожи на поджигателей. Но если пожар действительно начался по вашей вине, вам предстоит многое объяснить.

Грейс и Энни обернулись в сторону города и увидели то, что уже некоторое время назад увидела Шарон. Утреннее небо заливали черные волны дыма. Над деревьями, рассыпаясь искрами и собираясь в небольшие вихри, плясали оранжевые языки пламени. Они услышали звук пожара: низкий, отдаленный рев, будто просыпается огромный зверь.

– Господи боже мой, – пробормотала Энни. – Медвежонок Смоуки[6]6
  Медвежонок Смоуки – в США – символ борьбы за предотвращение лесных пожаров.


[Закрыть] будет в ярости. – Она сняла один кед. На открытом воздухе пятку тут же стало жечь. Из мозоли сочилась кровь, она запачкала кед. Шарон тоже будет в ярости.

– Послушайте, дамы, здесь зона плохого приема, поэтому мне надо ехать. Вы сможете позвонить кому хотите из расположения временной базы, и там же вы объясните шерифу Питале, какое вы имеете отношение к этому пожару.

– Шерифу Питале?

– Моему начальнику.

Грейс покосилась на Шарон, и та едва заметно кивнула.

– И мне кажется, его очень заинтересуют ваши показания. У нас там город в центре пожара, и вам стоит помолиться о том, чтобы никто не пострадал.

Его голос слегка дрожал – Грейс решила, что от вполне понятной ярости. Это была его земля, в Фор-Корнерсе жили люди, которых он должен был защищать, и он полагал, что они устроили пожар, в котором, возможно, погибли некоторые из них. Какая-то струна внутри ее, туго натянувшаяся в момент аварии, наконец провисла. «Все хорошо, – подумала она. – Он полицейский. Слава богу, он коп. Все закончилось. Ты в безопасности. С этого момента ты в безопасности».

Вдали раздался звук, похожий на звук взрыва, и помощник шерифа с беспокойством посмотрел в сторону города:

– Черт. Это большие сосны. Пожар движется очень быстро. Залезайте в машину, скорее.

– Офицер, отдайте мне мой пистолет, – сказала Шарон.

– Потом. – Он бросился к машине и открыл заднюю дверь.

У открытой двери Шарон приостановилась:

– Я федеральный агент. Копы не забирают оружие у копов.

Он поколебался, затем вытащил из-за пояса ее девятимиллиметровый и протянул его ей, рукояткой вперед.

– Простите. Держите его в кобуре. Мы поедем быстро, а дороги здесь ухабистые.

Шарон пролезла в дальний угол сиденья, попутно убрав шляпу помощника шерифа к заднему окну – чтобы не помять. «Холлоран бы меня с потрохами съел за то, что загородила ему обзор», – подумала она и вдруг ощутила острый приступ ностальгии. Вообще-то Холлоран в первую очередь устроил бы взбучку помощнику шерифа Дибелю – за то, что он кладет шляпу на заднее сиденье. Наверное, в округе Миссакуа с дисциплиной попроще.

Энни забралась в машину следующей. Она вдруг заметила, что одна нога у нее не обута, но Грейс в это время захлопнула дверь, а помощник шерифа, который был уже за рулем, нажал на педаль газа. Задние колеса завизжали.

Это был безумный звук – звук панической спешки. Грейс посмотрела на решетку, отделяющую заднее сиденье автомобиля от передних, затем на двери без ручек, и у нее скрутило живот. Быть запертым в твоем собственном ограниченном, безопасном пространстве – это одно; быть запертым в таком же, но чужом пространстве – это совсем другое.

Она наклонилась вперед, поближе к решетке:

– Нам нужно, чтобы нас как можно скорее соединили с наземной телефонной линией.

– Мы в мертвой зоне, – резко ответил помощник шерифа. – Рации и сотовые телефоны здесь не работают. Но временная база находится меньше чем в пяти милях отсюда, и, как я уже говорил, там есть проводные телефоны. Лучше пристегнитесь. Нам примерно милю придется ехать по грунтовой дороге, а это настоящая стиральная доска.

Грейс откинулась на спинку сиденья и пристегнулась. В лицо ей дул ветер из открытого переднего окна, отбрасывая назад волосы. «Успокойся, – сказала она себе. – Ты сейчас совершенно ничего не можешь сделать, по крайней мере, в течение ближайших пяти минут». Она посмотрела на часы. Ничего себе. Осталось всего четыре часа и сорок пять минут. Хватит ли этого времени на то, чтобы найти два нужных грузовика из целого миллиона их, ездящих по всей стране? И даже если их найдут, то успеют ли обезвредить?

Вес множества жизней вдруг опустился ей на плечи, а пять коротких минут показались вечностью. Она заставила себя думать о том, как все это закончится, когда они доберутся до телефона.

Стоп. А кому они будут звонить? Она перебрала все возможности, начиная с Магоцци – единственного полицейского, которому она по-настоящему доверяла, – и пришла к выводу, что на самом деле в их распоряжении всего один по-настоящему надежный вариант. Это было даже забавно. Она десять лет убегала от ФБР, пакостила им как только могла, всем сердцем ненавидела эту контору за то, что однажды сотворили с ней несколько плохих агентов, – а сейчас она сидит рядом с одним из них и собирается звонить остальным и просить у них помощи.

Грейс посмотрела на Энни. Эта женщина покончит жизнь самоубийством, как только взглянет на себя в зеркало. Она вообще никуда не выходила, не будучи уверенной в том, что выглядит идеально. Грейс завидовала способности Энни мгновенно отключаться от реальности, тому, как она может откинуться назад, закрыть глаза и за несколько минут перейти из состояния крайнего психического и физического напряжения в состояние полного расслабления.

С Шарон дела обстояли иначе. Она тоже была пристегнута, но сидела напряженно и прямо, совершенно не касаясь спиной спинки сиденья. Грейс это удивило. По идее, находясь в полицейской машине, рядом с товарищем по оружию, из них троих она должна была чувствовать себя наиболее спокойно. Но может быть, она в первый раз в жизни едет в клетке, предназначенной для правонарушителей, или у нее после ранения прошлой осенью возникли такие психологические проблемы, как у Грейс после Атланты. Возможно, они с Шарон схожи гораздо сильнее, чем она могла себе представить.

Дэвид Дибель ударил по тормозам и вывернул руль вправо.

Энни бросило вперед, ремень безопасности натянулся. Сердце у нее ухнуло вниз. Она в испуге открыла глаза. Боже, толстуха, не дергайся так, а то свалишься с сердечным приступом. Он просто повернул, и больше ничего.

– Леди, сейчас нас немного потрясет, – не оборачиваясь, сказал Дибель и резко свернул с шоссе на прорезающую лес грунтовую дорогу. – Держитесь.

Колеса машины отбивали чечетку по ухабистой дороге. Женщин на заднем сиденье швыряло друг на друга. Энни придерживала грудь руками – дурацкие дыни болели и, казалось, готовы были оторваться от тела.

Автомобиль выехал на очередную стиральную доску, и Шарон наткнулась ногой на что-то твердое и узкое. Она убрала ногу и посмотрела под переднее сиденье. Между бровями у нее появилась вертикальная морщина.

С противным звуком машина проскребла днищем по высокой кочке. Шляпа помощника шерифа свалилась с задней полки и упала между Шарон и Энни. Глядя в окно, где лес сменялся полем, а облако пыли от колес никуда не девалось, Шарон машинально взяла ее и положила себе на колени.

Еще миля – и они опять выехали на шоссе.

– Одна миля, леди, – и мы на месте.

Энни похлопала Шарон по колену:

– Расслабься, милая. Все почти закончилось.

Шарон задумчиво кивнула. Она рассеянно теребила лежащую у нее на коленях шляпу помощника шерифа, поворачивала ее то так, то этак, поглаживала пальцами ее жесткие поля. Шляпа странным образом ее успокаивала – она была частью полицейской формы, такой же, как та, которую она долгое время носила сама. Такая же шляпа лежала на полке у нее в шкафу и дожидалась того дня, когда Шарон вернется к своей работе в округе Кингсфорд – отличаясь, естественно, размером и именем на вшитой внутрь шляпы бирке. Шарон сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Руки у нее дрожали.

– Это последние колдобины, – сказал Дибель и опять вырулил на грунтовую дорогу. – Мы разместились в ангаре в дальнем углу этого поля. Единственное место рядом с пожаром, где есть телефонная линия.

Ангар был сделан из гофрированной стали. Он был очень большой, старый и заброшенный. Недалеко от него в высокой траве стоял ряд автомобилей, но людей видно не было.

Грейс подалась вперед. Ремень безопасности натянулся.

– Где все?

Дибель обернулся через плечо и улыбнулся. Он приехал, куда ему было нужно, и сейчас выглядел гораздо более спокойным и уверенным в себе, чем во время их встречи на дороге.

– Те, кто отвечает за связь, находятся внутри ангара, а все остальные тушат пожар. Мы оставляем здесь наши личные автомобили, загружаемся в пожарные машины и грузовики и едем к месту пожара.

Он припарковался рядом с крайней в ряду машиной, выключил зажигание, отстегнул ремень безопасности и расстегнул кобуру. Это было абсолютно нормальным для него действием. Когда целыми днями ездишь в одиночку по дорогам, то расстегиваешь кобуру всякий раз, когда собираешься выйти из машины, – мало ли, с чем придется встретиться. Со временем это становится привычкой.

Грейс случайно посмотрела вправо и увидела, как Шарон медленно поднимает свой пистолет, целясь помощнику шерифа в голову.

А затем она нажала на спусковой крючок.

29

В два часа ночи, ровно через три часа после того, как у Дороти закончилась смена, шериф Эд Питала чуть ли не силой вытащил ее из-за диспетчерского стола и отправил домой. Все предыдущие попытки заставить ее уйти из участка имели примерно такой же успех, как продолжающаяся уже десять лет кампания, направленная на то, чтобы убедить ее выйти на пенсию.

Лицо Дороти было похоже на карту района Скалистых гор, у нее была фигура тети Би[7]7
  Имеется в виду Беатрис Тейлор, персонаж комедийного телесериала «Шоу Энди Гриффита», шедшего в Америке с 1960 по 1968 год.


[Закрыть] и голос как у паяльной лампы. На стенке висели ее фотографии с тремя предыдущими шерифами – всех троих она переработала и пережила. Шериф Питала искренне полагал, что, если она когда-нибудь сдастся и умрет, он просто заколотит дверь гвоздями и выставит в окне участка табличку «Закрыто». Эта контора просто не сможет без нее функционировать.

Она вернулась в пять тридцать утра и поставила у него перед носом тарелку с пресными лепешками и яичницей с ветчиной.

– Освободи мое рабочее место.

– Господи боже, Дот! Теперь я знаю, как умерли мои предшественники. Ты запугала их до смерти.

– Ты спал на работе.

– Дремал, а не спал. Ты ушла, и тут стало тихо – только ребята отмечались по телефону. О Дугласе никаких известий, как и о женщинах, которых ищут копы из Миннеаполиса, – все равно ведь спросишь. Что ты вообще здесь делаешь? Я тебя только что отослал домой.

– Ага, только что. Три часа назад. Я пришла домой, поспала в кресле, сколько мне требовалось, потом приняла душ и приготовила тебе завтрак. Ешь давай, доходяга, пока он не остыл или ты не ткнулся в него носом, – не знаю уж, что скорее случится, но, судя по твоему виду, второе.

Она откатила его, с креслом и завтраком, за другой стол и придвинула к своему старый стул, на котором сидела больше сорока лет. На патрульном пульте не горела ни единая лампочка – с того самого момента, как ФБР отозвало все машины. Дороти смотрела на мертвый пульт с таким же чувством, с каким бы она наблюдала конец света.

– Не понимаю, как ты можешь сидеть на этой штуке, – сказал шериф, уплетая яичницу. – Там в сиденье не осталось ни клочка набивки – если она там вообще когда-нибудь была.

– Если бы чуть больше набивки было в твоей худой заднице, ты бы об этом не задумывался.

Эд улыбнулся. Губы у него были перемазаны в меде с лепешек. Облизнув их, он сказал:

– Клянусь богом, Дороти, если Пат когда-нибудь выставит меня из дома, я поеду прямо к тебе и предложу руку и сердце.

Дороти фыркнула:

– Я старше тебя на двенадцать лет. Не пойдет. Ты еще слишком незрелый.

– Тебе нужно идти в ногу со временем. Сейчас это модно. Мы будем как Шер и ее новый муж – не знаю уж, как его там зовут.

Эта реплика осталась без ответа.

Дороти обернулась и увидела, что он перестал жевать и внимательно, сощурив глаза, смотрит на нее.

Она склонила голову набок, словно курица:

– Что? Только не говори мне, что тебе попалась косточка в ветчине, потому что это ветчина без косточек. В жестянке родилась, в жестянке и ко мне попала.

Он отхлебнул остывшего кофе, чтобы проводить вниз по пищеводу кусок яичницы.

– Забавно. Ты вроде сказала, что на двенадцать лет старше меня.

– И что?

– Значит, тебе семьдесят семь лет, а насколько я помню, судя по документам тебе должно быть шестьдесят девять. Если окружные комиссары узнают твой истинный возраст, они точно отправят тебя на пенсию.

– А кто им скажет?

– Не я.

– Тогда все нормально. И перестань зевать, потому что у меня загорелась лампа на пульте 911. Интересно, что мы сейчас можем сделать без патрульных машин? – Она надела наушники и нажала на кнопку соединения ровно в ту секунду, когда зазвонил телефон у нее на столе.

Последующие полчаса телефоны просто разрывались. Лампа на пульте 911 не гасла и на секунду. Этот шквал звонков утомил даже железную Дороти. К тому времени, как Эд Питала разделался с пятнадцатым вызовом, его лицо приобрело багровый оттенок, а взгляд потяжелел – он был готов сам сделать несколько звонков. Он резко встал и сказал:

– Дороти, последи, пожалуйста, минуту и за пультом, и за телефонами. Мне надо поговорить с Кнутсеном. Справишься?

– Ну не знаю… Мне как-никак семьдесят семь лет.

– А по виду тебе и шестидесяти девяти не дашь.

Она отмахнулась от него, и он направился через переднее рабочее помещение к двери, на которой висела табличка с его именем. Громко постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел. Агент Кнутсен разговаривал по той странной штуковине, которую он принес с собой, – по виду она была похожа одновременно и на телефон, и на что-то другое. Кнутсен не подключал ее ни к стенной розетке, ни к телефонному разъему. Эд допускал, что она работает от банки тушеной фасоли. Кнутсен посмотрел на него и поднял вверх палец. Шериф нашел это забавным – пальцем в наше время никого не остановишь, если он не лежит на спусковом крючке.

– Я не собираюсь дожидаться, пока вы тут договорите, ясно? У меня лес горит, и я пошлю на пожар все грузовики, какие только есть в этом округе, – и мне все равно, нравится вам это или нет.

Кнутсен секунду смотрел на шерифа, открыв рот. Эд только сейчас заметил, что он почти мальчишка. Мысль о том, что зеленые юнцы занимают ответственные посты в правоохранительных органах, его обеспокоила. Но еще больше его обеспокоило то, что он увидел в лице Кнутсена, которое менее внимательному наблюдателю показалось бы просто удивленным. Парень был испуган.

– Оставайся на линии, – сказал он в телефон, затем переключил внимание на Эда: – Я знаю о пожаре, шериф. Он под контролем.

– Как же, под контролем! На нас сейчас обрушилась лавина звонков, и последний из них был от моего помощника, который в этот пожар чуть-чуть не въехал. Какое там под контролем! Он идет по кронам и сжигает тридцатифутовые сосны, как спички. Я пришел в свой кабинет не для того, чтобы просить у вас разрешения, я просто предупреждаю, что я возвращу всех своих людей в участок и пересажу их на патрульные машины – нам понадобятся все средства передвижения, какие у нас есть.

– Я понял, шериф.

Спокойный ответ выбил Эда из колеи. Черт. Он просто ненавидел, когда он начинал бить копытом, а его вот так обливали холодной водой.

– А как же вся эта болтовня насчет того, что патрули распугают всю вашу дичь?

– Мы здесь не угрожаем общественной безопасности, а защищаем ее.

Эд прищурился:

– Вы что, нашли, что искали?

– Нет.

– А не может цель ваших поисков иметь какое-либо отношение к пожару?

– Все возможно, но я думаю, что вряд ли. Пожар начался с незначительного возгорания. Некоторое время назад нам стали поступать доклады об облаке дыма, но это не вызвало у нас особого беспокойства, потому что было понятно, что пожар небольшой. Настоящий пожар начался несколько позже, ему предшествовало несколько несильных взрывов. Это могли взорваться баллоны с пропаном или что-нибудь на автозаправочной станции…

Эд поперхнулся:

– На какой автозаправочной станции?

Кнутсен нахмурился:

– Не знаю. А что, в городке под названием Фор-Корнерс их несколько?

– Фор-Корнерс? – тупо повторил шериф, и Кнутсен покосился на него:

– Вы не знали, что пожар начался в этом городе?

Эд покачал головой:

– Мои люди еще не добрались туда. Мне был известен только примерный район.

– Да? Извините. Несколько минут назад мы совершили облет этой территории – я как раз разговаривал с агентом в вертолете, когда вы вошли. Он немногое смог разглядеть, но говорит, что эпицентром пожара могло стать здание, похожее на автозаправочную станцию. Боюсь, от городка почти ничего не осталось.

Эд побелел, колени у него подогнулись. Он схватил ближайший стул и почти упал в него.

– Хейзл? – донесся от двери свистящий шепот. Там стояла Дороти, которая уже не выглядела на шестьдесят девять или даже на семьдесят семь – она казалась гораздо старше.

У Кнутсена с лица пропала мимика.

– Вы знаете кого-нибудь из жителей этого города?

– Там живет моя сестра, – сказал Эд. – Точнее, единоутробная сестра. У нее кафе рядом с бензоколонкой.

Агент потупил взгляд и молчал целую минуту. Затем тихо сказал:

– Он начался с небольшого возгорания и довольно продолжительное время не распространялся. У нее было время уехать из города. Как и у остальных жителей.

Эд словно ссыхался на своем стуле – будто пожар бушевал прямо в его кабинете и вытягивал из него всю влагу.

– Думаете? За последние полчаса мы приняли пятьдесят звонков с сообщениями об этом пожаре – и ни одного звонка из Фор-Корнерса или от его жителей. Если у жителей было полно времени, почему никто из них не поднял трубку и не позвонил?

Холлоран с Родраннером находились в заднем отсеке автобуса: Родраннер сидел за компьютерами, Холлоран оккупировал спутниковый телефон и старался дозвониться до шерифа Питалы, чтобы спросить у него про пожар. Все остальные были впереди и смотрели в большие окна на облако дыма, которое с каждой минутой становилось все более зловещим. Оно достигло уже гигантских размеров и располагалось прямо в центре следующей мертвой зоны – а они находились от нее по меньшей мере в пяти милях. Середина облака, поднявшаяся высоко в небо, была отвратительно черной; края были серыми и быстро расползались в стороны.

– Это не просто лесной пожар, – сказал Бонар. – Черный дым в центре означает, что горит что-то, что было создано руками человека. Наверняка какие-нибудь строения.

Джино – он расположился на диване за водительским сиденьем, с Чарли у ног – сказал:

– Несколько лет назад на болотах к северу от Двойного города[8]8
  Так называют города Миннеаполис и Сент-Пол, расположенные близко друг к другу на противоположных берегах Миссисипи.


[Закрыть] произошел крупный пожар. Я так и не понял, что там горело. Я имею в виду, пятьдесят акров мокрого лягушачьего царства полыхало, как сухие дрова в печке. И дым был таким же черным.

– Торф, – сказал Бонар.

– Торф?

– Да. В болотах обычно много торфа – это продукт перегнивания растений и вообще любой органики. Будущая нефть. Горит, как зараза, – только загорается неохотно. И воняет здорово.

Джино вздохнул:

– Вот уж не думал, что доведется путешествовать в компании с Британской энциклопедией.

В кабину зашел Холлоран. Он посмотрел на дым и сказал:

– Я наконец-то дозвонился до участка шерифа Питалы. Телефоны там были непрерывно заняты – люди сообщали о пожаре. Агент ФБР, с которым мы разговаривали, сказал, что сюда направляется большое количество его людей. Еще к нам едут пожарные машины со всего округа и патрули Питалы, которые он вернул на дорогу, – так что мы можем попасть в серьезную пробку, когда подъедем поближе. В самой середине пожара маленький городок. Вроде бы он полностью сгорел.

Магоцци стоял за креслом Харлея и наблюдал, как он вводит команды в систему спутниковой навигации. Он посмотрел на Холлорана через плечо:

– А что с жителями?

Холлоран пожал плечами:

– Он сказал, что пожар сначала был небольшим. Они полагают, что у всех жителей было время покинуть город.

– Они не уверены?

– Да. Эд уже едет. У него там сестра живет.

– Господи, – пробормотал Бонар.

Джино рассеянно погладил Чарли по спине.

– Этот агент, с которым ты говорил, – он обеспокоен? Нервничает?

– Еще как. Но я слышал, как у них в участке телефоны разрываются и люди кричат, так что ничего удивительного. А что?

– Да ничего. Просто интересно, не имеют ли федеры отношения к неизвестно откуда взявшемуся пожару.

– Джино, на дворе лето. Пожароопасное время года.

– Да, но все-таки мне кажется, что что-то тут нечисто.

Харлей подался вперед и чуть не въехал носом в ветровое стекло.

– Ну и ну. По-моему, я увидел в этом облаке языки пламени.

– Ничего удивительного, – сказал Бонар. – Если большие сосны сухие, они сначала нагреваются, а потом буквально взрываются, и пламя летит вверх, будто из крупнокалиберной пушки.

– Черт. Придется остановиться. Я не собираюсь лезть в это пекло, не будучи уверен, что мы сможем быстро оттуда выехать, – а карта на навигаторе утверждает, что на десять миль впереди по этой дороге всего один поворот и он ведет прямиком в Фор-Корнерс.

– В Фор-Корнерс? – переспросил Магоцци.

– Это название городка, где начался пожар, – сказал Холлоран.

– Мы можем развернуться, – предложил Бонар.

– На этом монстре? И на этой тропинке? – Харлей прижался к обочине и остановился.

Бонар в буквальном смысле ломал себе руки.

– Здесь, скорее всего, полно грунтовых дорог, которые не показаны на твоей карте. Их в округе гораздо больше, чем шоссе.

– «Скорее всего» не считается. А если, когда мы будем совсем близко, огонь перекинется через дорогу позади нас?

– Мы все поджаримся, как мясо в духовке.

– Точно. Кто-нибудь вообще может мне сказать, почему мы должны ехать в эту духовку? Мы ищем наших женщин, а я могу дать гарантию, что вон то дерьмо впереди – это единственное место, где их точно нет.

– Говоря словами Джино, это очередное совпадение из длинной цепи совпадений, – сказал Магоцци. – Мы точно знаем, что по меньшей мере один человек пропал в мертвой зоне, а теперь мы видим пожар – и тоже в мертвой зоне. Если мы хотим разработать эти совпадения – в том числе и на предмет возможной связи с операцией ФБР, – нам придется сунуться туда. Да и некуда нам больше ехать. Я нутром чую, что женщины находятся где-то рядом с этим пожаром – либо бегут от него, либо отрезаны им, либо… – Он замолчал, не договорив, но этого, похоже, никто не заметил.

Харлей проворчал:

– Черта с два он бы их отрезал. Они слишком для этого умны.

Магоцци посмотрел на него:

– Достаточно умны для того, чтобы таким образом послать сигнал? Что, если Грейс говорила вовсе не о четверых погибших людях? Что, если она хотела сказать: «Фор-Корнерс»?

Харлей вдавил в пол педаль газа.