Текст книги "Люси в небесах (ЛП)"
Автор книги: Пейдж Тун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
– Мисс, вы должны это выключить.
У них что, глаза на гребаных затылках, что ли?
– Не могу! Мне очень нужно позвонить!
– Мисс, другим пассажирам нашего борта и так пришлось долго ждать, не находите? – Бортпроводница многозначительно смотрит на меня. – Так что вам стоит отключить мобильный прямо сейчас.
– Что-то случилось? – К шоу присоединяется еще одна гадская стюардесса.
– Нет, Фрэнни, все в порядке. Эта юная леди как раз собиралась выключить свой телефон.
Я подчиняюсь, хотя у меня внутри все кипит. Они показали, кто тут хозяин, и теперь самодовольно уходят по проходу. Как мне сейчас хочется запустить трубкой Фрэнни в ее долбаный затылок.
Предатель, лживый сукин сын! Я его убью!
Самолет взлетает, и во мне столько гнева, что я едва соображаю. Рядом со мной от неудобства ерзают в креслах сорокалетний или около того мужичок и его жена/подружка/любовница (точно, любовница!). И если раньше мне казалось, что во мне достаточно самообладания, то сейчас я уже не уверена. Думаю, даже хорошо, что мое место у окна, иначе, пожалуй, я бы уже в бешенстве мчалась по проходу, вопя, как баньши. Не вынесу еще восемь часов…
Солнце садится, пока мы начинаем очередное ночное путешествие. Это как-то меня успокаивает, и мне приходит на ум, что я ведь ничего не ела с тех пор, как вчера вечером покинула Лондон. Четыре коктейля на голодный желудок – о боже мой. Внезапно возникает непреодолимое желание попасть в туалет. Соседи слишком охотно освобождают проход, поднимаясь и настороженно глядя на меня, пока я протискиваюсь мимо.
В кабинке мерцает тошнотворный люминесцентный свет. В отражении замечаю бриллиантовые серьги и серьезно подумываю сорвать их с ушей и смыть в унитаз. Ха! Принимая во внимание, что этот ублюдок водил меня за нос, они, вполне возможно, поддельные. Люси в небесах с долбаными циркониевыми кубиками. Так мне и надо.
Стюардессы начинают разносить напитки с начала прохода. Рассчитав, что они могут вернуться в бизнес-класс и пропустить меня на мое место, иду им навстречу. Старшая, Фрэнни, кивает младшей, которая оборачивается и, заметив мою персону, снова поворачивается к напарнице и почти незаметно качает безукоризненно ухоженной головкой. И эти сучки заставляют меня ждать у туалетов, в то время как сами с ледяными фальшивыми улыбочками обслуживают весь салон, пока, наконец, не доходят до меня, давая пройти. Я в ярости, но не покажу им, что они меня уделали. Возвращаюсь на свое место и понимаю, что мне даже не предложили напитков.
Фрэнни с сообщницей теперь разносят ужин. Жареный цыпленок тощий и неаппетитный, но я так изголодалась, что съедаю его целиком. Даже бисквит с имитацией взбитых сливок проходит нормально. Алкоголь начинает выветриваться, и я чувствую себя изможденной. Хотя все еще так сержусь на Джеймса, что трудно дышать.
Значит, он врал насчет измены. Я даже извинилась за то, что подозревала его, не могу поверить! Да как он посмел? Снова представляю его в постели с другой, но быстро и решительно переключаюсь на гнев. Проще уж управлять гневом, чем опять расстраиваться.
Мне опять надо в одно место. Стюардессы уже убрали с наших откидных столиков, но еще обслуживают пассажиров в хвостовой части салона. Разделяющая эконом и бизнес-класс занавеска открыта, и туалеты бизнес-класса маняще близки. «А, была не была», – думаю я и иду по проходу.
А здесь симпатичнее. У них даже есть крем для рук и цветы.
Стучат в дверь. Что на этот раз? Делаю свои дела так быстро, как могу, в то время как громкость и настойчивость стука все возрастает, и наконец открываю. Опаньки, это суровая подружка Фрэнни. Должно быть, она видела, как я сюда зашла. Вот черт, я даже не успела попробовать крем для рук.
– Мисс, это туалет для бизнес-класса, туалеты для эконом-класса в другом конце салона, – говорит стюардесса покровительственным тоном.
Я указываю на пассажиров бизнес-класса и говорю:
– Не думаю, что кому-нибудь надо бы… Стойте. Это что, телефон?
Бизнесмен-азиат сидит с трубкой у уха, а провод тянется к спинке кресла перед ним.
– Это ведь именно то, на что и похоже, верно? – Я в отчаянии смотрю на собеседницу. – Мне нужно позвонить.
– Боюсь, что нет. Только для пассажиров бизнес-класса.
– Нет, вы не понимаете. Мне необходимо сделать срочный звонок.
– Простите, но ничем вам помочь не могу. А теперь займите свое место.
Не надо было злить стюардессу.
Она решительно провожает меня до кресла, и я иду, в отчаянии оглядываясь на телефоны. Плевать, что осталось только несколько часов полета. Я хочу позвонить сукину сыну и наорать на него прямо сейчас. Я достану этот аппарат.
Спустя час, когда все остальные пассажиры дрыхнут или смотрят предложенные фильмы и передачи, я залезаю с ногами на сиденье и перебираюсь через соседей, осторожно ступая по подлокотникам, чтобы не разбудить спящих. Отодвигаю занавеску, отделяющую меня от бизнес-класса, и прохожу туда. Азиатский бизнесмен спит, и я незаметно подкрадываюсь к нему. Аккуратно снимаю трубку с базы и изучаю ее. О нет! Похоже, тут нужна кредитка!
– Мисс, что вы делаете?
Бизнесмен вздрагивает, проснувшись от пронзительного возгласа стюардессы, и испуганно смотрит на меня. Он кричит что-то непонятное, и, прежде чем я успеваю разобрать, Фрэнни вырывает из моих рук телефон и тащит меня по направлению к кабине.
В мини-кухне она поворачивается ко мне и произносит с ледяной жесткостью:
– Так. Слушай меня внимательно. Во-первых, ты села в самолет поздно и в нетрезвом виде. Тебе крупно повезло, что мы тебя сюда вообще пустили…
– Не настолько уж я была и пьяна, – перебиваю я ее.
– Хватит! Я тебе говорю в первый и последний раз. Если сейчас же не вернешься на свое место и не будешь там тихо сидеть до конца полета, получишь пожизненный запрет летать рейсами этой авиакомпании. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛА?
Я густо краснею и согласно киваю. Побежденная, возвращаюсь к себе. Приходится снова переползать через спящих соседей под бдительным присмотром Фрэнни. Убедившись, что я действительно на своем месте, она отворачивается и уходит, раздраженно качая головой.
Через несколько минут сидения с пылающим лицом я решаю попытаться отвлечься на фильм или что они там показывают. Двигаться больше не буду. Когда через час начинают развозить завтрак, едва поднимаю глаза, и после долгожданной посадки, потупив взгляд, покидаю самолет. Стюардессы не говорят ничего, что могло бы показаться неприятным остальным пассажирам, но я знаю, они с удовлетворением смотрят мне вслед. Остается только надеяться, что на обратном рейсе будет не эта смена. Но сейчас, конечно, меня больше занимает кое-что другое.
Глава 1
Сначала нужно пройти паспортный контроль, прежде чем получится позвонить этому подонку, но едва покончив с формальностями и шагая к багажной ленте, я тут же набираю номер.
– Да? – сквозь смех произносит мерзавец.
– Джеймс!
– Люси! Как ты? Как долетела?
– Ты лживый сукин сын, ты предал меня!
– Люси?
– Ты слышал меня, козел!
– Чего?
Он в полном замешательстве.
– Простыни, Джеймс, простыни! Как твои дружки узнали про чертовы старые простыни, которые я стелю, когда пользуюсь автозагаром? Они не в курсе, ты, сволочь…
– Люси! – перебивает он, но меня уже несет.
– Они не в курсе, потому что их там не было, в отличие от той, которую ты драл! О, она-то все прекрасно знает!
– Люси!
– Заткнись на хрен, Джеймс, и слышать не хочу! На этот раз ты точно спалился – я никогда, никогда уже тебя не прощу!
– Люси!
– Нет! Заткнись!
– Египетский хлопок!
– Что?
– Египетский хлопок!
– О чем ты?
Джеймс испуганно поясняет:
– Я рассказал им о чудовищно дорогих простынях из египетского хлопка, которые ты купила в «Селфриджес» несколько недель назад. Было дело, жаловался на это кое-кому с работы.
– Зачем, Джеймс, зачем ты стал бы трепаться на работе о наших простынях? Не верю, – парирую я.
– Ну, все же придется, потому что так оно и было. Джереми сказал что-то типа того, что я, наверное, доволен своим повышением и теперь шикарно живу, а я ответил, что мы никогда не будем жить шикарно, пока ты тратишь деньги на дурацкие простыни из египетского хлопка! – Он выпалил это все, считай, на одном дыхании.
– О.
– Вот именно, «о». Это глупо!
– Я подумала, что «классные простыни» – это такой сарказм.
– Ну, ты неправильно поняла. Опять.
Мы не можем вымолвить ни слова. Я в замешательстве и представляю, как Джеймс взволнован и тяжело дышит там, на другом конце света. Правда, не знаю, что сказать. Внутри все до сих пор кипит. Так бывает, когда приснится сон, будто твой парень тебе изменил, и ты вдруг просыпаешься, смотришь на него и все равно злишься. Он, конечно, ничего не подозревает, потому что совсем ни при чем. Но тебе все равно хочется, чтобы он извинился. И я чувствую, что не в силах просить прощения снова.
– Люси? – Тишина. – Поговори со мной!
– Не знаю, что сказать.
– Ну, например, «извини» подойдет.
– Извини.
– Звучит как-то неправдоподобно.
– Джеймс, я только что пережила худшие двадцать четыре часа своей жизни! Я думала, ты мне изменил. Думала, что теряю тебя, что мне нужно съезжать с нашей квартиры, делить наши диски и вообще всё. Я прошла через этот кошмар ДВАЖДЫ! И все из-за твоих придурочных дружков и идиотского сообщения. Улавливаешь? – Теперь молчит уже он. – Тебе бы следовало найти того, кто это отправил. Джеймс, мне нужны имена, я оскорблена.
– Э, да ты прямо поэтесса!
– Я не шучу. Имена!
– Нет, я не собираюсь вычислять, кто послал смску, не смеши. – Внезапно он становится серьезным. – Узнай эти кретины, какую бучу заварили, они были бы на седьмом небе от счастья. Не упомянув о случившемся, я лишу их такой радости.
Для меня это все звучит нисколечко не убедительно – мне хочется вздернуть подлецов и закидать камнями, но я понимаю, что Джеймс имеет в виду. Недоумки недоделанные.
– Так мы во всем разобрались, Люси?
– Нет, ни черта мы не разобрались.
Но я уже смягчаюсь от его голоса.
Мобильник вдруг начинает пищать: садится батарейка. Как вовремя, да еще и чемодан подъезжает ко мне по ленте.
– Мне пора: аккумулятор сдыхает, и мой багаж прибыл.
– Детка, пожалуйста, позвони, как зарядишь телефон. Я люблю тебя! И, правда, никогда, никогда тебя не обману.
– А над чем ты там смеялся? – вдруг приходит мне на ум.
– Ты о чем?
– Сняв трубку, ты смеялся.
– Ах, это. По телику что-то смешное было.
– Что именно?
– Люси, прекращай уже! Я ничего не сделал.
– Что ты смотрел, Джеймс?
Он колеблется, а затем говорит:
– Если ты мне не доверяешь…
– Скажи мне.
Телефон опять пищит.
– Смотрел повтор «Маленькой Британии» по «Ю-кей голд».
– Я даже не знала, что у нас такой канал ловит.
– Ну, как видишь, ловит. – Молчу. – Люси?
– Мне пора. Поговорим позже.
Кладу трубку.
Хватаю свой багаж и отхожу от транспортера, потом, все еще выбитая из колеи, вытаскиваю ручку и выкатываю чемодан через зону таможенного досмотра.
Как только я замечаю друзей, сердце наполняется радостью, которая затмевает все плохое, пережитое за последние двадцать четыре часа. Молли и Сэм стоят в конце траволатора. Со слезами на глазах спешу к ним.
– Не могу поверить, что ты здесь!
В следующую секунду меня уже душат в объятиях с двух сторон. Так классно снова видеть ребят! Похудевшая Молли – вот эта бледная жердь с копной рыжих волос – возвышается надо мной. Она всегда ненавидела «мочалку», как сама называла свою шевелюру, но я не могу представить подружку без нее. Сэм тоже изменился. В противовес будущей супруге он поправился и теперь стал, ну… мужчиной. Лицо округлилось, а темно-русые волосы пострижены короче. Он, кажется, в восторге от встречи, а я прислушиваюсь к своим ощущениям. Нет, все в порядке. Хвала господу за малые милости.
– А мы тебе кое-что принесли. – Молли улыбается и вытаскивает из сумки пакетик.
– Тим-тамы!
Это были мои любимые вкусняшки в старшей школе: шоколадные печенья, похожие на батончики «пингвин» в Англии. Макаешь один конец в чай, откусываешь, потом так же поступаешь с другим и наконец как можно быстрее высасываешь как через соломинку начинку и доедаешь, стараясь не обляпаться.
– Ну, теперь осталось только хлопнуть по чайку! – смеюсь я.
Сэм забирает мой багаж, и мы выходим на парковку. Еще только около восьми утра, так что пока не очень жарко, но я предчувствую славный солнечный денек. Меня переполняет счастье.
– Как долетела? – интересуется Сэм.
– Так себе, потом расскажу, – ворчу я в ответ.
– Какой же у тебя британский акцент! – внезапно визжит Молли. – Говоришь прямо как помми [1]1
Помми– прозвище британских иммигрантов в Австралии и Новой Зеландии с начала 20 века, зачастую сокращаемое до «пом». Происхождение термина выводят либо от «pomegranate»(плод гранатового дерева) из-за розовых щек вновь прибывших по сравнению с загорелыми лицами старожилов, либо от сокращения POM (Prisoners of Her Majesty; англ. узники ее Величества) с намеком на первых иммигрантов, которые были ссыльнокаторжными.
[Закрыть]!
– Неправда!
– А я говорю, да! Скажи, Сэм!
– Точно, – с нежностью улыбается тот. – Вот мы и пришли, – констатирует он, устраивая чемодан в кузове белого пикапа рядом с полудюжиной саженцев пальм.
– Сегодня работаешь? – спрашиваю я.
– Не-а, просто делаю одолжение приятелю. Я вас, девчонки, закину сейчас домой и быстренько попью с вами чайку, а потом мне надо будет уйти немножко покопаться.
Сэм – садовод в Сиднейском Королевском ботаническом саду, где он и сделал предложение Молли на площадке внутри громадной стеклянной пирамиды оранжереи. Он использует пикап для работы, и я радуюсь, что не идет дождь, иначе все мои вещи вымокли бы.
Мы летим по скоростному шоссе, Сэм петляет туда-сюда в потоке, сигналя, как сумасшедший.
– Как странно видеть тебя за рулем, – удивляюсь я. – Никогда бы не подумала, что ты превратишься в такого вот чудика за баранкой.
– Проблема не во мне, а во всех остальных, – ухмыляется он.
Гляжу на Молли и оскаливаюсь, изображая ужас.
– Это ерунда. Ты бы посмотрела на него в пробке, – закатывает она глаза.
Мы въезжаем в туннель, и когда он заканчивается, город оказывается над нами, а в лазурном небе растягивается неровная панорама зданий. Золотая верхушка Сиднейской телебашни сверкает в лучах утреннего солнца.
– Хочешь через мост, Люси? Или по туннелю? – спрашивает Сэм.
– На мост, на мост! – взволнованно пищу я.
Сэм и Молли живут в Мэнли, одном из северных пригородов Сиднея. Туда можно попасть, переправившись паромом с набережной Серкьюлар-Ки, но мы едем на машине по мосту Харбор-Бридж.
В следующее мгновение перед нами вырастает громадная стальная арка виадука. На ее вершине развеваются два австралийских флага, и я могу рассмотреть лишь маленькие фигурки, которые карабкаются, как муравьи, пытаясь завершить напряженный подъем по лестнице на мост. Оглядываюсь через плечо Сэма и краем глаза вижу океан. Сиднейская Опера сверкает, будто белый маяк, а вода в бухте блестит и мерцает, словно мириады крошечных кристаллов.
Оставив позади мост, мы сворачиваем направо к Мосману и Мэнли. Со свистом проносимся мимо автосалонов, магазинов, аптек, гастрономов, газетных киосков, бюро ритуальных услуг и кофеен и вскоре приближаемся к косе, ощетинившейся сотнями разноцветных многоэтажек и домов с видом на залив. Вдоль берега растут пальмы и сосны, а трава желтая и сухая.
– Жаркое лето? – интересуюсь я.
– Очень, – отвечает Сэм. – Для садов – просто ужас.
«Для садов – ужас, а для меня – самое то», – думаю про себя. Надеюсь, такая погодка продержится еще пару недель, и конечно, не испортится в день свадьбы.
Молли опускает свое стекло, и я вдыхаю океанский воздух, с каждой минутой все больше приходя в себя.
– Ну, как Джеймс? – спрашивает Молли, пока Сэм прессует бампер едущей впереди серебристой «сузуки».
– Брр, – вздыхаю я и выдаю им сокращенную версию своей грустной истории.
– Да ты что! – восклицает Молли по окончании. – И ты ему веришь?
– Не знаю... наверное. Я просто не знаю.
В этот момент я принимаю решение не позволить тому, что произошло с Джеймсом, омрачить мне настроение. Я несколько месяцев копила на эту поездку, это мой первый визит в Австралию за почти десять лет, и определенно, решительно нельзя дать своему парню все испортить. Если я такое допущу, придется жалеть об этом до конца своих дней.
– Едь уже давай, кошелка! – разрывает тишину сигналом Сэм.
Через несколько минут мы выруливаем на симпатичную, усаженную деревьями улочку, застроенную домами с красными черепичными крышами. Не успеваю опомниться, как мы останавливаемся перед двухэтажным деревянным особнячком, окрашенным в зеленый и кремовый цвета. На террасе висит гамак, а в садике перед домом вовсю цветет ароматное жасминовое дерево. Я бывала в доме Сэма и Молли много раз, когда в нем еще жила семья Сэма. Вскоре после моего отъезда из Австралии его родители, Джоан и Майкл, погибли, попав в аварию на катере. Их тела так и не нашли. Сэм и его младший брат Нейтан обратились в полицию, когда родители не вернулись поздно вечером после целого дня в море. Пару дней спустя пустой катер случайно обнаружили дрейфующим в Тихом океане. Самой распространенной версией стало то, что Джоан выпала за борт, и Майкл прыгнул, чтобы спасти ее, но забыл бросить якорь. Лодка уплыла, а они или утонули, или их съели акулы. Некоторые поговаривали, что, возможно, они сбежали, или их похитили. Были даже жуткие сплетни, что Майкл убил жену, а потом покончил с собой. Но никто из знакомых в это не верил. Родители Сэма были замечательной любящей парой, чей дом всегда был наполнен заразительным смехом Джоан.
Узнав о трагедии, я впала в прострацию. Родители Сэма постоянно присоединялись к нашим детским посиделкам, и мы всегда себя уютно с ними чувствовали. Майкл был красивым мужчиной с темными волосами, немного длиннее, чем стоило бы носить в его годы, и с вечной легкой небритостью, а Джоан – высокой, стройной и длинноволосой блондинкой. Всегда хотела походить на нее, когда вырасту. Но будучи брюнеткой с пышными формами и ростом метр шестьдесят, я могла надеяться перенять только ее чувство юмора.
После гибели родителей ребята перебрались к своей тете Кэтрин в город. Когда окончательно стало ясно, что Джоан и Майкл никогда больше не вернутся, Кэтрин, сестра Джоан, согласилась взять племянников на попечение, вместо того чтобы еще больше выбить их из колеи, заставив переехать совсем на запад, в Перт, к дедушке и бабушке. Сэму тогда было уже почти восемнадцать, так что он скоро стал бы достаточно взрослым, чтобы поступить в университет, и казалось не совсем целесообразным срывать их с братом с насиженного места. Ни один из парней не желал продавать фамильное гнездо, и, так как Майкл был успешным архитектором и вместе с Джоан руководил собственным строительным делом, у братьев хватило средств сохранить дом и сдать его внаем.
Полтора года назад Сэм и Молли наконец вернулись туда и превратили особняк в мини-гостиницу. Теперь они вместе управляют этим бизнесом и любезно позволили мне на следующие две недели остановиться в одной из пары гостевых комнат. Перед домом стоит табличка «МЕСТ НЕТ», и Молли объясняет, что они пока никого не пускают сюда, готовясь к свадьбе. Внутренне радуюсь, что весь дом будет в нашем распоряжении, хотя мне и не по себе, ведь я не плачу за проживание. Надеюсь, друзья не возражают – все же расходы на перелет проделали изрядную дыру в моем бюджете.
Сэм открывает парадную дверь и пропускает нас с Молли вперед. Дом пахнет знакомо – деревом и немного сыростью, но не в неприятном смысле. Кухня, как я скоро вижу, обставлена по-новому и переехала от холла в переднюю часть дома, а свежеотремонтированная светлая и просторная гостиная теперь прямо по курсу, с видом на сад. Сэм проводит нас через кухню в коридор, где всегда были спальни, и тащит с собой мой багаж.
– Только закину это в твою комнату, Люси, – улыбается он мне. – Поживешь в моей старой спальне.
Наконец поспать в комнате Сэма после всех этих лет. Какая ирония.
– Ну, как подготовка к свадьбе? – поворачиваюсь я к Молли.
– Такой геморрой, – стонет она.
– Теперь я здесь и могу помочь.
– Знаешь, ты ведь пожалеешь об этих словах, – предупреждает она, когда появляется Сэм.
– Да ну, нет. Мне уже не терпится начать.
– Что ж, в таком случае, почему бы тебе не заняться приглашениями? Нужно вписать туда имена гостей. Ты ведь еще не забыла, как пользоваться перьевой ручкой, правда?
Я разглядываю стопку серебристых карточек на буфете, но тут Молли не выдерживает.
– Шучу, дурочка, – хохочет она. – Сэм, поставь чайник, давайте чайку заварим.
Быть тут снова – просто восхитительно. Я думала, что буду странно себя чувствовать здесь без родителей Сэма, но сейчас вижу, что это не так. Я чувствую себя как дома. Как дома у Сэма и Молли. Наблюдаю, как друзья смеются на кухне, сражаясь с молоком и чайными пакетиками в борьбе за право сделать мне чашечку. Ребята идеально смотрятся вместе. Представляю, как Молли пойдет к алтарю к ожидающему ее нарядному Сэму. Это будет так трогательно.
