Текст книги "Люси в небесах (ЛП)"

Автор книги: Пейдж Тун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

Наконец-то выходные. Мэнди не давала мне спуску всю неделю. Ей привалил заказ: открытие в Сохо новомодного бара, находящегося в процессе покупки знаменитым итальянским футболистом Джанлукой Луиджи и его супругой Элизой – американским модным дизайнером. Мэнди хочет, чтобы я курировала проект, а это сулит поездку в Милан на встречу с клиентами в следующем месяце и организацию шикарной вечеринки с участием множества звезд. Такое ответственное мероприятие – самая серьезная раскрутка из тех, что мне доводилось проводить, и если я справлюсь, то получу солидную премию. Плюс познакомлюсь с семейством Луиджи, а от Джанлуки в восторге все девчонки в офисе.

Хлоя и Джемма страшно завидуют. Хлоя нудит, уговаривая меня замолвить за нее словечко, чтобы тоже поехать в Милан. Конечно, вдвоем будет веселее, но в настоящее время и думать об этом не хочется.

Джеймс всю неделю настойчиво требует секса. Кажется, он испытывает меня после недавнего срыва. По-прежнему отнекиваюсь, ссылаясь на смену часовых поясов, но понимаю, что всему есть предел. Однако Джеймс, похоже, больше не сердится на меня за то, что я созналась в своем нежелании покидать Сидней.

Единственный раз мы повздорили позавчера утром. Войдя в спальню, я обнаружила Джеймса переводящим мои часы на английское время и так завопила, что он испугался и тут же предложил переставить стрелки обратно. Но я уныло сказала, что уже слишком поздно, сделанного не воротишь, и теперь это будет не то же самое. Бедный Джеймс решительно не мог понять моего разочарования. Полагаю, он просто хотел помочь.

Что касается Нейтана – я все еще усердно пытаюсь о нем не думать.

Утром в субботу вспоминаю, что в воскресенье Сэм и Молли возвращаются из свадебного путешествия. Звоню в «Интерфлору» и заказываю доставку им на дом большого букета. Джеймс входит на кухню как раз в тот момент, когда я диктую текст поздравительной открытки.

– Наверно, что-то такое… Нет, как насчет… Э-э… «С возвращением домой, ребята! Надеюсь, вы отлично провели медовый месяц». Нет, не так. «Чудесно провели медовый месяц. Люблю вас, Люси».

– «И Джеймс», – добавляет Джеймс, доставая из буфета стакан и наливая себе апельсиновый сок.

– Ах да, не могли бы вы исправить. «С любовью, Люси и Джеймс». И припишите пару поцелуев, пожалуйста.

– Как мило, – говорит Джеймс, когда я кладу трубку.

– Прости, – улыбаюсь я. – Просто тебя не было на их свадьбе.

Он берет сок, уходит в гостиную и усаживается перед телевизором.

– Давай прогуляемся, – предлагаю я. – Надоел этот бесконечный ветер с дождем. А сегодня в кои-то веки выдался погожий денек.

– Я хочу посмотреть регби.

– Джеймс… Такая замечательная погода. Пойдем. Будет здорово сделать что-нибудь вместе.

– Но я очень ждал эту игру.

– Разве тебе не хочется пообщаться со своей девушкой?

– О, Люси, пожалуйста, не начинай. – Он угрюмо отпивает сок и закидывает ноги на журнальный столик.

– Прекрасно. – Хватаю свое пальто. Нет смысла спорить, если он уже всё решил. И это называется: «Дорогая, я дарю тебе телевизор»! Чушь собачья.

Только выйдя на улицу, я понимаю, как там тепло. Уже не за горами апрель, и погода с каждым днем улучшается. Закоулками дохожу до южной части Риджентс-парка. На зеленых пригорках ярко желтеют нарциссы, а деревья утопают в цвету. Созерцая эту красоту, забываю о Джеймсе и чувствую прилив сил.

– Люси!

Оборачиваюсь и вижу Джеймса, бегущего ко мне по дорожке.

– Привет! – радуюсь я. Он тормозит возле меня, наклоняется и пытается отдышаться.

– Я все-таки решил прогуляться с тобой, – улыбается он.

– О, замечательно.

– Теплынь-то какая, да? – Он стаскивает с себя серую куртку из «Гэп».

Мы бредем по тропинке вдоль пруда, затем останавливаемся посмотреть, как детишки кормят уток.

– Помнишь, как в прошлом году по парку шастали обезьяны? – с улыбкой говорит Джеймс.

– Какие еще обезьяны? – спрашиваю я.

– Да те, саймири. Целая стая сбежала из зоопарка, перебравшись через ограду вольера по деревьям. Где ты была, когда все случилось?

– Не знаю, – смущаюсь я. – Даже не верится, что пропустила такую историю.

– Ну, это правда, Люси, – ухмыляется мой дорогой.

– А ты уверен, что в очередной раз не присочинил? – усмехаюсь я.

– Вовсе нет! – возмущается он.

Как обычно.

– Я не рассказывала, что творилось у меня на работе всю неделю? – меняю я тему.

– Нет. – Джеймс поворачивается и с любопытством глядит на меня. Сообщаю о заказе Луиджи и о предстоящей поездке в Милан.

– Вот блин! – вырывается у него. – То есть, все, конечно, здорово, но ты ведь только вернулась. Не хочу, чтобы ты опять уезжала.

– Джеймс, – говорю я с мягким укором. – Это всего лишь на одни выходные.

– Знаю, – соглашается он. – Но ты все-таки приглядывай, чтобы этот кретин Джанлука держал свои грабли при себе.

– Едва ли он собирается меня клеить, – смеюсь я.

– Пусть только попробует, я ему такое устрою, – добродушно ворчит Джеймс.

По слухам, Джанлука еще тот ловелас, невзирая на шестилетний брак с Элизой, но уверена, мне в этом плане ничего не грозит.

– Я еще хотела обсудить с тобой Пасху, – заикаюсь я.

– Так...

– Я прекрасно помню, что согласилась съездить к твоим родителям, но я правда скучаю по маме. После Сиднея мне вроде как нужно сейчас побыть рядом с ней. Ты ведь понимаешь?

Джеймс кивает, но он явно разочарован.

– Поедешь со мной? – спрашиваю я нерешительно.

– Не могу. Ты же знаешь, я обещал маме провести пасхальное воскресенье дома. Бабушка, видишь ли, не молодеет, и, возможно, это ее последняя Пасха. Для них мой приезд много значит.

– Да, понимаю. – На самом деле мне как-то нечего сказать. – Тогда обещаю, что поеду с тобой на Рождество, – предлагаю я.

– Было бы здорово. – Он наклоняется и целует меня в лоб.

Жаль, что Джеймс не присоединится ко мне – он сто лет не был в Сомерсете, – но я рада, что проведу несколько дней с семьей. Внезапно хочется выпить пинту ярко-оранжевого сидра в пабе по соседству. И чаю со сливками! Вкуснятина! А завтра можно еще раз сходить на прогулку.

          ***

На следующее утро домашний телефон начинает трезвонить в половине восьмого.

– Кто там еще? – стонет Джеймс.

– Я возьму. – Выпрыгиваю из кровати, уношу надрывающийся телефон из гостиной и лишь затем сонно отвечаю: – Алло?

– Черт! Который час? – долетает до меня громкий голос Молли.

– Семь тридцать, – смеюсь я.

– Да ёлы-палы! Сэм, семь тридцать! – кричит она в трубку.

– Ой!

– Ох, прости, Люси.

– Проехали. Как дела? – спрашиваю я.

– Замечательно! Огромное спасибо за цветы! Я из-за них и звоню. Очень мило с твоей стороны. – Она описывает путешествие на Бали. Проходит пять минут: – Потом этот здоровенный слон как попятится, и мы все такие: «Ух ты!».

Хохочу над ее рассказом и невольно думаю о Нейтане. Интересно, теперь слоны всегда будут напоминать мне о нем?

– А ты как поживаешь? Как прошло возвращение?

– Нормально.

– На работе порядок?

– Полный. – Я рассказываю о Луиджи. Молли не следит за европейским футболом – она даже за Австралию не болела на последнем чемпионате мира, – поэтому понятия не имеет, о ком я. – Скажи Сэму, он знает.

Мне очень хочется расспросить о Нейтане, но слова не идут.

– Как Джеймс? – интересуется подружка.

– Хорошо. Спит. То есть, пытается.

– Прости. Я вечно не помню, который у вас час.

– Не переживай.

– Ты кажешься немного расстроенной, Люси. Как у вас с Джеймсом дела? Все хорошо?

– В целом да, – говорю я. – Просто немного странно возвращаться домой после такого классного отдыха с вами. Если честно, я уезжала с тяжелым сердцем, но сейчас все более-менее утряслось.

В конечном счете поддаюсь своему желанию и спрашиваю, выбрав компромиссное решение:

– Как там Нейтан и Эми?

– На самом деле, отлично. Забегали сегодня.

Невыносимо представлять, что они вместе.

– Забегали? Они снова сошлись? – осторожно уточняю я.

– Кто их знает. Вообще-то, они как раз были здесь, когда принесли букет. Просили передать тебе привет.

– Правда? – Приятно слышать, даже если речь о «просили». Хочу выведать больше подробностей, но прекрасно понимаю, что не должна думать о Нейтане. Во всяком случае, он, скорее всего, видел карточку «От Люси и Джеймса».

– Кстати, Нейтан просил тебе кое-что сказать.

– Серьезно? – Затаиваю дыхание.

– Черт! Забыла, что именно.

Жду, моля ее вспомнить.

– Это был анекдот? – подсказываю я.

– А? Нет, не думаю. Прости, вылетело из головы. Да это не так уж и важно.

Разочарованная, я едва могу дышать.

– Ну, мне пора, – закругляется Молли. – Нам надо чаще созваниваться, – предлагает она, и тут я согласна. Мы действительно редко общаемся – раз в пару месяцев, и то не всегда.

– Передавай от меня привет Сэму. И Нейтану, – вкрадчиво добавляю я. – И Эми, – присовокупляю, так уж и быть, напоследок.

Джеймс зовет меня в спальню.

– Это Молли? – спрашивает он. – Почему она не может разобраться со временем?

– Ладно тебе, Джеймс, не цепляйся.

– Возвращайся в постель, – сопит он и протягивает руку.

– Я могла бы сходить в кафе и принести нам что-нибудь на завтрак.

– Нет. Возвращайся в постель.

Нерешительно подхожу к своей стороне кровати. Джеймс берет меня за руку и тянет к себе.

– Я хочу есть, – медлю я.

– Люси... – сурово произносит он и начинает целовать меня в шею. Джеймс не собирается сдаваться, и в конце концов сдаюсь я.

И на этот раз не плачу.

Глава 13

Накануне Пасхи, в четверг, еду в переполненном поезде в Данстер к маме и Терри. Даже Том и Ник приезжают на праздничные выходные домой. Том везет свою новую девушку, Мэг, и грозит всем жестокой расправой, если мы хоть чем-то его опозорим. Это будет забавно! Не могу представить Тома с постоянной подружкой.

Придется пропустить традиционный пятничный коктейль с Джеммой и Хлоей. Обычно я не прочь прошвырнуться с девчонками после работы, да и уверена, что приглашения прекратятся, если я стану ими разбрасываться, но у меня действительно не получалось пойти – уже был заказан билет на поезд. Самое главное, что Мэнди отпустила Хлою вместе со мной в Милан на следующей неделе. Счастливица умирает от волнения, а бедная Джемма – от зависти.

К станции подъезжаю уже в темноте, и мне не терпится увидеть сельский пейзаж поутру. Мама и Терри стоят на платформе и по очереди душат меня в объятиях. Я нежно люблю Терри – он для меня как отец. Да что говорить, отца лучше него у меня никогда и не было.

– Что ж, Люси, твоя мама рассказала мне о Луджи, – говорит Терри, ведя машину. Я села вперед, рядом с ним, по настоянию мамы.

– Луиджи, – поправляет она и строго напоминает: – Терри, ты же знаешь семью Луиджи!

– Да, дорогая, просто забыл. Память, видишь ли, уже не та, что прежде.

Терри на двадцать лет старше мамы – ему шестьдесят пять. Но в свои годы он кажется стариком.

Маме было всего девятнадцать, когда она забеременела мной. Уверена, это произошло случайно. Мой отец оказался никчемным типом. Возможно, он и сейчас такой. Я не видела его много лет. По последним слухам он оставил свой дом в Дублине и переехал в какой-то клоповник в Манчестере. Мама ушла от отца, когда я была совсем маленькой: под влиянием алкоголя родитель давал волю рукам. А под мухой он находился всегда. По крайней мере об этом мне известно. Мама редко говорит о бывшем муже.

– Ну, выкладывай, милая, когда летишь в Милан? – спрашивает Терри. Я рассказываю о грядущей поездке, и за разговорами мы незаметно оказываемся дома. Мама крепко меня обнимает, когда мы идем по дорожке следом за Терри к парадному входу. Вечер довольно прохладный, и мама сразу устремляется на кухню поставить чайник на старинную плиту.

Люблю этот дом. Он очень уютный, несмотря на размеры. Пять спален, три этажа. Я обитаю на верхнем, вместе с Ником и Томом. Мама и Терри живут на втором, где есть гостиная и еще одна спальня. На первом этаже столовая, в которой мы очень редко едим, предпочитая просторную сельскую кухню.

– А я-то рассчитывал на рюмочку бренди, – намекает Терри. – Как смотришь на бренди, Люси? – обращается он ко мне.

– Я бы не отказалась от «Бейлиса».

– Уже сговорились, – улыбается мама. – А я все равно выпью чаю.

Ник отрывается в пабе с друзьями. Где-то в полночь слышу его нетвердые шаги, и мне не терпится выпрыгнуть из постели, чтобы поздороваться с маленьким сводным братом. Хотя не такой уж он маленький – восемнадцатилетний высокий детина с очень короткими черными волосами. И тот еще дамский угодник, если верить маме.

Мэг, подруга Тома, очень мила. Блондинка с темно-карими глазами и со стрижкой «боб» средней длины. Судя по внешнему виду, она стильная городская штучка. На ней узкие джинсы и модный топ, в котором я опознала модель марки «All Saints». Том —длинный нескладный парень с короткими русыми волосами. Он стройнее младшего брата, который, подозреваю, тягает гантели в спальне, потому что крепнет и мужает буквально на глазах.

– Порядок, братишка? – бубнит Ник, сидя за накрытым к завтраку столом. Кажется, он жестоко страдает с похмелья.

Мэг робко стоит рядом с Томом в дверях. Они только что прибыли с вокзала. Ник представляется. Мэг делает шаг вперед и осторожно пожимает протянутую руку.

– Порядок! – говорит Том, быстро обняв подругу за плечи. – Я покажу Мэг ее комнату?

– Я подготовила вам твою спальню. Ничего? – спрашивает мама. Господи благослови мою маму. И благослови Тома за то, что не рассчитывал спать в одной комнате с Мэг. Хотя и ежу понятно, что именно этим они занимались последние четыре месяца.

– Превосходно. Спасибо, Диана, – благодарит он и наклоняется, чтобы поцеловать маму.

Та краснеет и гонит его прочь.

– Идите!

– А старший-то братец неплохо устроился, – тянет Ник, когда парочка выходит из комнаты.

– Эй, и думать не смей! – предостерегает сына Терри.

– И не собирался даже! – возмущается тот.

– Да я шучу, дружище, – смеется Терри и треплет младшего по широкому плечу.

За год до знакомства с мамой Терри пережил тяжелый развод со своей женой Патрисией. Чтобы как-то отвлечься, он перебрался в Австралию и устроился работать бухгалтером, но несколько лет вдали от детей плохо на нем сказались, и мы снова вернулись в Англию. В итоге Том и Ник по большей части жили с отцом, а Патрисия вышла замуж и переехала в Корнуолл. Том и Ник на дух не переносят отчима, и, вероятно, поэтому Патрисия не возражает против их побывок у бывшего мужа.

Вечером, когда закончился горячий спор на тему, почему Терри не стоило прощать Нику долг в шесть тысяч фунтов за попадание его фишки в принадлежащий отцу в «Монополии» квартал фешенебельных отелей на Парк-лейн, я поднимаюсь наверх, в свою спальню.

Я прожила в этой комнате всего лишь два года, до отъезда в университет. Потом мама и Терри сделали здесь ремонт: выкрасили стены в бледно-розовый цвет и повесили сине-белые занавески. Совершено не мой стиль, зато у меня появилась двуспальная кровать.

Пытаюсь дозвониться до Джеймса. Он не отвечает, а его телефон переключается на голосовую почту. Набираю номер снова. Опять голосовая почта. Очень странно. Он же вроде говорил, что собирался вечером остаться дома.

Еще раз нервно давлю на повторный набор. По-прежнему голосовая почта.

Иду в ванную, чтобы умыться перед сном, затем звоню снова.

И снова, уже в полудреме.

В конце концов сдаюсь, засыпаю и вижу тревожный сон, в котором мама сообщает, что у нее обнаружили рак, и Терри выкачивает кровь из ее больного похудевшего тела. Просыпаюсь в слезах. На часах почти шесть. Сердце колотится, уснуть не получается, поэтому набрасываю халат и спускаюсь.

Выглядываю в кухонное окно. На улице самая настоящая весна. Груша в палисаднике вся в нежно-розовом цвету, а бледно-голубое небо укрыто туманной дымкой. Слышу трель дрозда, и меня так и тянет выйти из дома. Всовываю ноги в мамины галоши – у нас с ней почти одинаковый размер. Затем надеваю ее же теплую куртку, отпираю заднюю дверь и иду по садовой дорожке. Тилли и Тонкер, наши коричневая и белая козы, начинают блеять при моем приближении.

– Привет, девчонки.

Протягиваю руку, и коричневая Тилли подходит и тычется носом в мою ладонь. Открываю дверь курятника и выпускаю кур. Улыбаясь, смотрю, как они высыпают в сад. Мне так нравится сельская жизнь.

Возвращаюсь домой. Мама уже одета и хлопочет на кухне. Она ошарашенно глядит на меня, когда я вхожу.

– Люси, ты меня напугала! Что ты делаешь на улице в такую рань?

– Не могла заснуть. Плохой сон, – отвечаю я, не вдаваясь в подробности.

– О, это печально. Хочешь чаю?

Сопротивляюсь искушению продемонстрировать нейтановский метод заваривания. Мама приверженец старых традиций.

Немного погодя через окошечко в двери появляется наш серый кот Дымок и кладет трофей – дохлую мышь-полевку – к маминым ногам.

– Дымок! – вскрикивает она.

– Фу! – Оставляю маму с котом и его добычей, поднимаюсь к себе и опять набираю Джеймса. Гудки идут и идут. Где его черти носят? Чем он занят?

Отвлекаю себя походом в душ, но едва закончив плескаться, снова звоню. Джеймс отвечает. Наконец-то!

– Джеймс! Почему ты не брал трубку?

– Черт! Ты звонила?

– Всего-то раз двадцать!

– Прости. Я оставил телефон здесь вчера вечером, – стонет он.

– Что значит оставил? Ты где?

– Сейчас дома. Но вчера выходил и слегка припозднился.

– Я думала, ты хотел лечь спать пораньше.

– Люси, прошу тебя, тише, голова раскалывается.

Делаю глубокий вдох и лишь потом продолжаю:

– Где ты был?

– Парни с работы затащили меня на вечеринку.

– Ага, а ты прямо кричал и отбивался.

– Эй? – В голосе Джеймса слышится смущение, быстро сменяющееся усталостью: – Люси... В чем дело? Если бы ты была здесь, тоже могла бы пойти. Что такого?

Не хочу его пилить, но не могу удержаться.

– Почему ты не брал трубку?

– Случайно забыл телефон.

– Я звонила в полночь, – говорю я.

– А я вернулся в час, – выдает он резонный ответ.

– И утром я тоже звонила.

– Господи, это была ты? А я подумал, что вижу сон. Устал как собака, – вздыхает Джеймс.

– Ладно, теперь я знаю, что ты в порядке. Продолжай спать дальше.

– Спасибо, детка, – сонно бубнит он в трубку.

Меня тревожат эти походы. Почему он вечно должен таскаться со своими дружками? Терпеть их не могу!

          ***

Чайная мамы и Терри – уютное местечко с красно-белыми клетчатыми скатертями, деревянными стульями и безделушками, расставленными на полках, которые тянутся вдоль стен.

– Подожди минутку, – кричит мама, когда я захожу проведать ее во второй половине дня. Вскоре она появляется с чаем и сэндвичами для зашедших перекусить туристов.

Сейчас полтретьего, и у нас в запасе есть примерно час, а потом нагрянут посетители на дневной чай. В пасхальные выходные Данстер с его средневековым замком и живописной главной улицей традиционно оживлен. Мама приносит чай в заварнике и две тонкие фарфоровые чашки, а также парочку булочек со смородиновой начинкой, варенье и взбитые сливки.

– Спасибо, мам.

– Свежие. Терри только утром испек, – улыбается она. – Расскажи мне, как поживаешь, Люси? Ты сама не своя.

– Разве? – Мама знает меня лучше, чем кто бы то ни было.

– Да, – качает она головой. – Что происходит? С Джеймсом все хорошо?

– Э-э...

Она терпеливо ждет, глядя на меня поверх чашки. Сама не замечаю, как выкладываю ей всё, как есть.

Всё-всё.

– Ты его любишь? – спрашивает она, когда я замолкаю. Это она о Нейтане.

– Не знаю, – не таюсь я. – Не думаю. Но когда я уезжала, мне казалось, что люблю. Может, это очередное помешательство. – Маме известно о моем любовно-треугольном прошлом.

– Ну, твои чувства к Сэму в конечном счете остыли…

– Да, это верно. То есть, вот честно, и чем так цепляют эти чертовы братья Уилсон?

Мама улыбается, затем вновь становится серьезной.

– И ты по-прежнему любишь Джеймса?

– Да.

– Ты говорила ему о своих чувствах к Нейтану?

– Нет, мам! С ума сошла? Я никогда не смогла бы так поступить – ему башню снесет!

– Что ж, Люси, тебе придется понять, чего ты хочешь, моя дорогая, потому что ты не должна обманывать этих мужчин, если ни один из них тебе не подходит. – Она выразительно глядит на меня.

– Разве я обманываю Нейтана? – Я расстроена. Она так говорит, словно знает наверняка.

– Нейтана, может, и нет, а как насчет Джеймса?

– Но, мам, а если он и вправду мне изменил? – спрашиваю я.

– А если нет? Какие у тебя есть доказательства, кроме того сообщения? – Она вопросительно смотрит на меня. Не отвечаю. Я уже начинаю жалеть о своих откровениях, но, как правило, ценю мамину прямоту – когда со временем трезво обдумываю сказанное.

– Люси, – ласково начинает мама, – как бы ты себя чувствовала, если бы Джеймс втайне думал о ком-то другом, как ты о Нейтане?

На мгновенье задумываюсь. Мне становится нехорошо, когда я ставлю себя на место Джеймса.

– Разве ты не согласна, что мысли об измене немногим лучше, чем фактическая неверность? – настаивает мама.

Знаю, что она права. Но не знаю, что предпринять. Помимо встреч Джеймса с друзьями, порой вызывающих неприятный осадок, у меня, в общем-то, нет достаточных поводов для обвинений. Зато есть навязчивая подозрительность. По крайней мере по отношению к Джеймсу. А другого серьезного парня, с которым я могла бы сравнить своего нынешнего бойфренда и свои чувства к нему, у меня отродясь не было.

– Просто подумай об этом как следует, – советует мама. – В свое время ты поймешь, как поступить правильно.

– Надеюсь, что так и будет, мама. Очень надеюсь.