Текст книги "Казаки. Между Гитлером и Сталиным
(Крестовый поход против большевизма )"

Автор книги: Петр Крикунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)

Это решение вызвало бурю недовольства среди других казачьих лидеров. Например, полковник Белый, находившийся с небольшой группой казаков в районе Ровно, категорически отказался признать Павлова в качестве Походного атамана всех Казачьих войск Так же отреагировал на это предложение и Духопельников, который в это время пытался сформировать в районе польского Кракова пластунскую казачью бригаду. Видя, что казачье движение снова находится на грани развала, в декабре 1943 года на совещании в Николаеве представитель немецкого командования Э. Радтке, не вступая в излишние прения, заявил, что «германское командование не может допустить какого-либо разлада в казачьей среде, и поэтому приказывает распустить все штабы формирований, не подчиненных полковнику Павлову, а их личный состав распустить»[496]496
  Ленивов А.К. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. С. 37.


[Закрыть].

В конце 1943 года основная масса казачьих беженцев (от 7 до 18 тысяч человек) под руководством Походного атамана С.В. Павлова сосредоточилась в районе города Проскурово (Хмельницкий). 10 января 1944 года Павлов подписал приказ о переходе Казачьего Стана в полном составе во Львов. Все находившиеся в других районах беженские колонны направлялись немецкими полевыми комендатурами для соединения с Казачьим Станом. В середине января, в соответствии с Декларацией германского правительства от 10 ноября 1943 года и по согласованию с германским военным командованием, казакам были выделены территории для расселения в районе с. Валино и города Каменец-Подольский (Каменец-Подольская область, недалеко от Днестра). 4 февраля 1944 года С.В. Павлову были предоставлены внушительные денежные кредиты на содержание казачьих строевых частей и беженских станиц Казачьего Стана. Помимо этого, на Украину доставили 20 тысяч комплектов германского военного обмундирования и специальную антисоветскую пропагандистскую литературу, которая должна была хоть как-то успокоить казаков и их семьи, измученные тяжелейшими переходами и полной неопределенностью, поднять моральный и боевой дух. «Для Советов надвигается ужасная катастрофа, – говорится в одном из таких пропагандистских материалов, – 1944 год будет небывалым голодным годом – вот общее и твердое убеждение всех тех, кто еще недавно был свидетелем тыловой производственной разрухи в СССР. Вторым массовым бедствием, надвинувшимся на страну, является холод. В связи с недостатком рабочих рук и разрухой транспорта, необходимое Советскому Союзу количество топлива не было заготовлено. Отсутствие топлива в свою очередь тяжело отражается на работе транспорта – получается заколдованный круг. От холода страдает и фронт и тыл… Во многих частях на фронте до сих пор не получены рукавицы и зимние шапки. Телогрейки и брюки получены только частично и притом, сплошь и рядом, негодные к употреблению»[497]497
  Казачий клич. 1944. № 4. С. 1; ГАРФ. Ф. 5761. ОП. 1. Д. 12. Л. 97.


[Закрыть]. В это же время казаки получили очередной приказ из Берлина, гласивший, что теперь они находятся в непосредственном подчинении у созданного в Берлине Главного Управления Казачьих Войск (ГУКВ) – своеобразного казачьего правительства под руководством генерала П.Н. Краснова.

Однако, несмотря на все заверения, организационные перестановки и обещания скорого краха ненавистного Советского Союза, пожить на «новой родине» казакам удалось лишь до 8 марта 1944 года. Стремительное наступление Красной армии, которая к этому времени уже вышла на рубеж Тарнополк – Проскуров, вынудило казаков начать новое отступление на запад. 8 марта казачий боевой авангард под командованием немца капитана Эккерта походным порядком выступил из Балино в направлении села Городенко. Вслед за ними двинулся и полковник С.В. Павлов с главными силами, прикрывая растянувшиеся по дорогам беженские колонны. Частям Походного атамана приходилось с боями пробиваться в западном направлении вместе с частями немецкой 17-й танковой дивизии, чтобы выйти навстречу немецким войскам, шедшим на выручку из района Львова.

Во время этого перехода особенно трудно пришлось группе казаков под командованием войскового старшины Тимофея Доманова, являвшегося, как уже было сказано, начальников Штаба Походного атамана. Поход этой группы продолжался более месяца. «Советы с юга и севера, – описывается этот переход в газете „Казак“, печатном органе Штаба Походного атамана С.В. Павлова, – пытаются отрезать нас, не дав выйти к Пруту. Наша пехота пошла вперед, за нею обозы. Путь прикрывала кавалерия. Мы подвергались яростному обстрелу из всех видов оружия. Продвигаясь с боем вперед, мы наткнулись на уходящий конный обоз большевиков с пехотой, в хвосте которого отстала пушка. Казак Емельянцев вместе с другими казаками захватил пушку, повернул ее в сторону уходящих обозов и пехоты и открыл по ним беглый огонь… Прорвав окружение, мы вышли к Пруту»[498]498
  Казак. 1944. № 2. 30 мая.


[Закрыть]. За время отступления казаки несколько раз попадали в окружение, в тяжелейших погодных условиях и под обстрелом советских войск переправлялись через Днестр и Прут, были в Бессарабии и Прикарпатье, но в конце концов смогли соединиться с основными силами Казачьего Стана, хотя и с большими потерями.

Местом нового сосредоточения Казачьего Стана был избран район польских городов Перемышль и Сандомир, откуда казаков в дальнейшем планировалось перебросить в Белоруссию, где командование вермахта предоставило для их размещения 180 тысяч гектаров земли в районе городов и населенных пунктов Барановичи – Слоним – Новогрудок – Ельня – Столицы. После непродолжительного отдыха во Львове 1 апреля 1944 года колонны Казачьего Стана прибыли в город Фельштин, где полковник С.В. Павлов решил сделать остановку и отпраздновать Пасху. Вскоре туда же подошла и группа казаков Тимофея Доманова. В Фельштине был проведен первый смотр казачьих строевых частей, после чего 19 апреля поход был продолжен. Движение беженских колонн осуществлялось по пересеченной местности, с многочисленными переправами через реки Сан и Висла. Наконец 28 апреля 1944 года казаки сосредоточились в районе города Сандомира. Отсюда по железной дороге и пешим порядком их начали перебрасывать в Белоруссию. «Тяжел был путь по Белоруссии, – описывает казак А.К. Ленивов, – бесконечные леса, суровые, непроходимые чащи. Дорога через лес жуткая. Почти темно, как в тоннеле, благодаря высоким, нависающим над дорогой деревьям. Нескончаемой колонной идут беженские подводы. Медленно ползет обоз почти по сыпучему песку. Продвинется одна подвода, с трудом прорезав колеи, а следом идущая повозка уже не может попасть в тот же след. По лесам всюду разбросаны мины. Проехав некоторое расстояние, наткнулись на страшное зрелище. У дороги лежат лошади с вырванными внутренностями, убитых людей поразбросало взрывом кругом»[499]499
  Ленивов А.К. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. С. 47.


[Закрыть].

О том, что за территории были предоставлены казакам для налаживания новой жизни, вспоминает В.С. Дудников, прошедший весь путь Казачьего Стана: «Новым местом для формирования корпуса был избран район Новогрудок, что в Западной Белоруссии. Район, буквально кишащий партизанами самых разных мастей: от советских до польских, от крупных партизанских соединений до никому не подчиняющихся банд… Партизаны то и дело нападали на эшелоны, взрывали железнодорожную колею. Казаки отбивались, нанося противнику тяжелые потери, но и сами несли их»[500]500
  Дудников В.С. Воспоминания старого казака о пережитом и размышления о настоящем. С. 331.


[Закрыть].

Нетрудно догадаться, что именно для борьбы с партизанскими «бандами», с которыми они не могли справиться сами, немцы и предоставили «союзникам» эти новые «казачьи края». Сразу же по прибытии последних отрядов Казачьего Стана в район расселения руководителем «СС» в Белоруссии группенфюрером фон Готтбергом был издан специальный приказ, согласно которому казаки должны были «обеспечить дороги Городище – Новогрудок – Березовка так, чтобы в любое время по ним можно было ездить без сопровождения и не опасаясь мин»[501]501
  На казачьем посту. 1943. № 43. С. 2.


[Закрыть]. Для того чтобы задобрить казаков, немцы создали для них очередную иллюзию самостоятельности и разрешили находиться исключительно под собственным казачьим командованием и воевать, соблюдая свои прежние традиции. Вооружение, обмундирование и снаряжение казаков, а также питание и обеспечение осуществлялось по тем же правилам, что и для германской полиции.

Расселенные на новом месте казаки были сгруппированы по принадлежности к разным Казачьим Войскам, а внутри них – по округам и отделам: внешне воспроизводилась структура казачьих поселений на Дону, Кубани и Тереке. В новых поселениях была предпринята широкая реорганизация казачьих строевых частей и создана стройная система военного управления. Всего было сформировано 11 казачьих пеших (пластунских) полков по 1200 штыков в каждом:

1-й Донской полк, командир полковник В.А. Лобысевич;

2-й Донской полк, войсковой старшина Русаков;

3-й Донской полк, войсковой старшина Журавлев;

4-й Сводно-казачий полк, войсковой старшина Овсянников;

5-й Кубанский полк, войсковой старшина Бондаренко;

6-й Кубанский полк, полковник П. Новиков;

7-й Терский полк, майор Г.П. Назыков;

8-й Донской полк, полковник М.И. Маловик;

9-й Кубанский полк, полковник Скоморохов;

10-й Терско-Ставропольский полк, полковник Маслов;

11-й Сводно-казачий полк, полковник Маркевич.

Казаки были вооружены оружием, предоставленным немецкой армией со своих трофейных складов. Также казакам было передано 20 тысяч комплектов немецкого армейского обмундирования. Впоследствии было начато формирование 1-го казачьего конного полка, а из пеших полков организованы соединения – казачьи бригады, командирами которых являлись полковники Васильев, Силкин (донцы), Тарасенко (кубанцы) и Вертепов (терцы)[502]502
  Кубанец. 1993. № 2. С. 48.


[Закрыть]. Личный состав каждого полка проходил обязательную военную и полевую подготовку и только после этого направлялся на боевую службу. Благодаря строгой организационной структуре казакам вскоре удалось добиться значительных успехов в борьбе с партизанами. Так, в частности, немецкий комиссар города Новогрудок сообщал, что «с помощью собранных в Новогрудке казачьих частей в короткий срок удалось освободить от партизан и удержать главные пути сообщения»[503]503
  На казачьем посту. 1943. № 43. С. 2.


[Закрыть].

Едва только казакам удалось наладить хоть какое– то подобие нормальной жизни, их постигло новое несчастье. 17 июня 1944 года во время одной из антипартизанских акций был убит непререкаемый лидер Казачьего Стана, его идейный и духовный вдохновитель – Походный атаман Казачьих войск полковник С.В. Павлов. По поводу его смерти существует несколько версий. Упоминавшийся уже подъесаул казак В.С. Дудников в своих воспоминаниях пишет, что Походный атаман был убит случайно в одной из незначительных операций: «…прилетела единственная (как бы не своя) шальная пуля, и храброго Походного атамана полковника Павлова не стало»[504]504
  Дудников В.С. Воспоминания старого казака о пережитом и размышления о настоящем. С. 332.


[Закрыть]. Бывший офицер штаба Походного атамана Петр Донсков в одном из писем Н. Бетеллу – английскому писателю, занимавшемуся казачьей тематикой, в «подготовке убийства Павлова с целью завоевать доверие немцев и стать Атаманом» обвиняет самого генерала П.Н. Краснова, правда, никак не подтверждая документально свое обвинение. Германский отдел Безопасности (СД), проверяя все обстоятельства гибели Павлова, пришел к выводу, что он, по неизвестной причине, был убит своим личным адъютантом, сотником Богачевым[505]505
  См.: Окороков А.В. Казаки и русское освободительное движение. С. 236–237; Ленивов А.К. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. С. 49.


[Закрыть]. В пользу версии о том, что Павлов был застрелен своими же в результате некоего заговора, говорит и тот факт, что, по утверждению доверенного лица П.Н. Краснова в Казачьем Стане М.М. Ротова, на атамана было осуществлено несколько покушений. «Во Львове, – описывает Ротов в своих воспоминаниях, – произошло второе покушение на жизнь Павлова, спасшегося чудом. Павлов, как обычно, отправился в казачий пункт на одной из отдаленных улиц города. Когда Павлов стал вылезать из машины, вдруг, неожиданно из нижнего этажа противоположного дома его обстреляли почти в упор. Телохранитель не растерялся и, рискуя жизнью, бросился туда, стреляя из автомата в окно, откуда раздавались выстрелы.

Покушавшийся выскочил на улицу и, отстреливаясь, стал убегать. Казак нагнал его и застрелил»[506]506
  Науменко В.Г. Великое предательство. С. 27.


[Закрыть]. Однако, по мнению самого Ротова, эти покушения были не чем иным, как тщательно подготовленными акциями устрашения, проводимыми советскими партизанами.

Согласно версии Кубанского атамана, одного из лидеров казачьей эмиграции В.Г. Науменко, смерть полковника С.В. Павлова была случайной. По его мнению, во время одной из карательных операций казаки случайно напали на деревню, где находилась застава белорусских полицейских, и «учитывая все данные, полученные при производстве расследования и при опросе непосредственных свидетелей трагедии, не остается никакого сомнения в том, что Походный атаман С.В. Павлов был убит пулей с белорусской заставы»[507]507
  Там же. С. 39.


[Закрыть].

В эмигрантской среде ходили и другие версии, которые представляют все в несколько ином, менее героическом для казаков свете: «С немцами окружали, – высказывает свою версию руководитель Общеказачьего объединения в Германской империи атаман Е.И. Балабин, – деревню, которую грабили партизаны. Казаки были пьяны. Услали куда-то ракетчика. Когда подошли к деревне, не смогли ответить на ракету немцев, которые, думая, что казаков еще нет, открыли огонь по деревне. Их пулями убит Павлов и еще восемь казаков. Ответными выстрелами убито четыре немца и столько же ранено»[508]508
  ГАРФ. Ф. 5761. ОП. 1. Д. 14. Л. 260.


[Закрыть]. Еще более уничижительную версию гибели С.В. Павлова дает видный деятель казачьей эмиграции С.В. Маракуев: «Павлов был с двумя сотнями казаков в селе близ Барановичей. Немецкий офицер Мюллер уведомил его, что неподалеку оттуда собирается банда партизан, и предложил ночью окружить их, забрать или уничтожить. Павлов с казаками должен был обойти с юга, Мюллер с севера. О своем приходе в исходный пункт для нападения Мюллер должен был дать знать красной ракетой, Павлов – белой. Павлов был пьян, казаки тоже, ракетчик куда– то послан. Мюллер дал ракету, но Павлов не мог ответить. Мюллер дал вторую ракету. Партизаны, видя это, разбежались, а немцы открыли ружейный и пулеметный огонь, но не по исчезнувшим партизанам, а по казакам, а казаки по немцам. С обеих сторон оказалось человек по 20 убитых и раненых. Одною из первых пулеметных очередей убит Павлов и его адъютант. Подвиг, вполне заслуживающий награждения чином генерала (здесь Маракуев иронизирует над тем, что С.В. Павлов посмертно был произведен в генерал– майоры. – П.К.)»[509]509
  ГАРФ. Ф. 6532. ОП. 1. Д. 89 (об). Л. 20.


[Закрыть]. Такое обилие версий только запутывает дело и, по всей видимости, мы так никогда и не узнаем, что же произошло 17 июня 1944 года недалеко от небольшой безымянной белорусской деревушки.

Как бы то ни было, но место Походного атамана недолго оставалось вакантным, и вскоре генерал-майор Науменко, находившийся в это время с инспекционной поездкой в Казачьем Стане, назначил исполняющим обязанности Походного атамана войскового старшину Т.И. Доманова. Вскоре последовали приказ за подписью П.Н. Краснова о производстве Доманова в чин полковника и утверждение его на этом посту.

Тем временем военные события на Восточном фронте вновь заставили казаков сниматься с насиженных мест и отступать все дальше и дальше на запад. 23 июня 1944 года советские войска начали одну из крупнейших наступательных операций Второй мировой войны – операцию под кодовым названием «Багратион», главной целью которой были разгром немецкой группы армий «Центр», освобождение Белоруссии от немецких захватчиков и выход к западным границам Советского Союза. Уже 2 июля казачьи полки совместно с немецкими дивизиями вступили в бой с наступающими частями Красной армии, а в начале второй декады июля в расположение Казачьего Стана прибыл С.Н. Краснов (племянник атамана П.Н. Краснова), который привез приказ о немедленной эвакуации и перемещении Казачьего Стана на территорию Польши. Но было уже поздно, казачьи поселения в Белоруссии были со всех сторон окружены партизанами. И тогда было принято решение прорываться в Польшу тремя группами, а местом сбора были определены польские города Здунская Воля, Ширас и Серадзь (Центральная Польша). Первая группа должна была пробиваться в направлении Гродно и населенного пункта Августово на севере Польши, вторая через Беловежскую пущу к границе Польши, а третья – от города Барановичи строго на запад. Судьба всех трех групп сложилась по– разному.

Прорвав с боями кольцо партизанского окружения, полки авангарда Казачьего Стана, входившие в первую группу казачьих беженцев, вышли на открытые просторы к Гродно. Дальнейший их путь пролегал к городу Августову на севере Польши, а уже оттуда они направлялись на место сбора всех казаков. «Страшный, незабываемый путь! – вспоминает казак, скрывающийся под инициалами Т.С. – Мы колесили по Польше, проходя губернии Белостокскую, Гродненскую, Ломженскую, Калишскую, Люблинскую. Помню города Лодзь, Кельцы, Остров, Петроков, много сел и местечек, захватили кусок Восточной Германии, вышли снова в Польшу и около 3-х месяцев простояли в лесах около Здунской Воли»[510]510
  Т.С. Оставление Кубани и уход на запад // В кн.: Сборник материалов о выдаче казаков в Лиенце и других местах в 1945 году. Вып. 18. Нью-Йорк, 1959. С. 35.


[Закрыть].

Однако остальным казачьим группам повезло еще меньше. О том, как казаки 2-й группы прорывались через Беловежскую Пущу, наводненную партизанскими отрядами, и добирались до сборного пункта Казачьего Стана, вспоминает неоднократно упоминавшийся уже казак В.С. Дудников: «Двигаться было очень трудно. Подножного корма для лошадей не было. Пуща настолько густа, что под деревьями не растет трава. Падали обессилившие, голодные кони. Колеса повозок глубоко тонули в рыхлом песке. Бронедивизион и грузовой автотранспорт скоро Израсходовал горючее, и все машины пришлось уничтожить. А над головой и вокруг тонко пели пули, выпущенные издалека, но, увы, ранившие и убивавшие. Походный Стан с боями вышел из Пущи на нормальные дороги Восточной Польши. Жара сменилась бесконечным проливным дождем. Измученные люди и кони еле брели в сплошных потоках дождя. Шли, падали, подымались и снова шли. Казалось, не будет конца этому мучительному маршруту. Но вот выглянуло солнце. Появился обильный корм для лошадей. Еще пять суточных переходов, и 6-й Сводный казачий полк под командованием полковника Журавлева первым вступил на территорию старого польского артполигона Думска Воля (Здунская Воля. – П.К.)»[511]511
  Дудников В.С. Воспоминания старого казака о пережитом и размышления о настоящем. С. 333–334.


[Закрыть].

Третья казачья группа должна была прорываться из района города Барановичи. Но из-за того, что атаман В.Г. Науменко, находившийся в это время в инспекционной поездке по Казачьему Стану, долго не санкционировал полученного приказа об отступлении, она практически полностью была уничтожена или пленена наступающими советскими войсками. «В Барановичах, – излагает свою версию событий в Белоруссии казак-эмигрант С.В. Маракуев, – произошло следующее. 18 тысяч казачьих семейств, всего 60 тысяч человек, были выведены в м. Лесное при советском наступлении. За два дня до катастрофы было ясно, что местечко не будет удержано, и казаки попросили ген. Науменко начать эвакуацию. Но Атаман запретил, сказав, чтобы никто не трогался с места без приказа начальства. Через два дня, когда цепи красноармейцев были в виду Лесного, толпа обступила автомобиль Науменко, требуя, чтобы их эвакуировали. Последовало новое запрещение. Но когда начали отходить немецкие части, полковник Кравченко, кубанец, сидевший в атаманском автомобиле, крикнул: „Спасайтесь, кто как может“. Началась паника, все бросились бежать, смешались с воинскими частями. Большевики с аэропланов высадили впереди отступающих парашютистов и забрали всех. Спаслось очень немного»[512]512
  ГАРФ. Ф. 6532. ОП. 1. Д. 89 (об). Л. 20.


[Закрыть].

При прорыве с территории Белоруссии казаки использовали весьма любопытную тактику построения походной колонны. Впереди шли авангардные пластунские (пешие) полки. Затем двигались походные станицы, растянувшиеся на многие километры. По обе стороны дороги их охраняли разъезды конных полков. В арьергарде, последними, шли два пластунских полка, охраняющие колонну от нападения с тыла. Главной ударной силой при таком построении были пластунские полки. Пешими они были только номинально, а на самом деле представляли собой мобильные и боеспособные отряды отлично подготовленных и вооруженных «передвижных бричек». Любопытно, что своими боевыми походными порядками и построениями они чем-то напоминали знаменитое оборонительно-походное построение средневековых чешских крестьян-таборитов (более подробно см. Приложение 3.6).

В конечном итоге большая часть изрядно поредевших колонн казачьих беженцев собралась в Центральной Польше. Точный подсчет всех казаков провести было очень сложно, так как новые колонны подходили ежедневно. По мнению участника тех событий М.М. Ротова, «донцов было около трех тысяч, кубанцев около полутора тысяч, терцев восемьсот, иногородних более трехсот, это не считая штаба Походного атамана с его конвоем, автоколонны, хозяйственной части и полков»[513]513
  Науменко В.Г. Великое предательство. СПб, 2003. С. 30.


[Закрыть]. Таким образом, можно предположить, что в Польше собралось примерно 15–17 тысяч казаков и членов их семей.

По прибытии Казачьего Стана в Здунскую Волю, Ширас, Серадзь местный командующий германскими войсками генерал-лейтенант Герценкомпф передал в штаб Походного атамана сообщение о награждении полковника Тимофея Доманова германским Крестом за Военные Заслуги 1-го класса, командира 7-го Терского казачьего полка майора Назыкова орденом Железного Креста 1-го класса и 286 офицеров, урядников и казаков Знаком отличия для Восточных народов. Эти награды были пожалованы за отличия в боях с наступающими советскими войсками в период со 2 по 13 июля в Белоруссии, где казаки спасли около 3 тысяч раненых немецких солдат и до 7 тысяч офицеров. Этим же приказом войсковые старшины Бондаренко и Скоморохов были произведены в чин полковника.

Однако впереди казаков ждали новые испытания. 2 августа 1944 года в Варшаве вспыхнуло восстание, инспирированное польским правительством в изгнании. Наряду с другими подразделениями восточных войск (русскими, туркестанскими, азербайджанскими) для подавления восстания были привлечены и казачьи части. В боях с повстанцами самое активное участие приняли сформированные еще в 1943 г. в Варшаве казачий полицейский батальон СС (более 1000 чел.) и конвойно-охранная сотня СД (250 чел.), а также казачий батальон 57-го охранного полка и, по некоторым данным, 572-й и 631-й казачьи батальоны[514]514
  Казачья лава. 1944. № 30.


[Закрыть]. Сюда же был переброшен 5-й Кубанский полк Казачьего Стана (в некоторых источниках он называется 3-м Кубанским) под командованием полковника Бондаренко[515]515
  На казачьем посту. 1944. № 36. С. 2; Казачья лава. 1944. № 24. 21 сентября. С. 3.


[Закрыть]. Несмотря на неподготовленность казаков к уличным боям в большом городе, они точно выполнили все поставленные перед ними задачи и заслужили похвалу германского командования. Одному казачьему подразделению во главе с хорунжим И. Аникиным было поручено даже такое ответственное задание, как захват штаба руководителя повстанческого движения генерала Т. Бур-Комаровского. По итогам операции в Варшаве германское командование наградило многих казаков, принявших участие в этих боях, немецкими боевыми наградами, а генерал П.Н. Краснов издал даже специальный благодарственный приказ, посвященный 3-му (или 5-му) казачьему полку: «3-й казачий пеший полк с неутомимым усердием, мужеством и доблестью сражался в течение семи недель в кровавых и утомительных уличных боях с повстанцами… Пятая часть полка кровью запечатлела служение делу освобождения Европы от большевизма»[516]516
  Казачья лава. 1944. № 25. 7 декабря. С. 2.


[Закрыть].

Сложившаяся на Восточном фронте обстановка между тем потребовала очередной немедленной эвакуации Казачьего Стана из Польши. В начале августа начальник Главного управления Дона, Кубани и Терека д-р Гимпель и войсковой старшина Д.А. Стаханов побывали в Северной Италии и пришли к выводу, что наиболее подходящим местом для временного размещения казаков является территория вокруг североитальянских альпийских городков Толмеццо и Удино. С 29 августа по 30 сентября 1944 года почти каждый день отправлялись железнодорожные эшелоны с казаками из Польши в Северную Италию по маршрутам: Здунская Воля – Катовице – Моравская Острава – Брно – Братислава – Вена – Леобен – Виллах – Джемона; Здунская Воля – Калиш – Бреславль – Градец Кралове – Прага – Вена – Леобен – Виллах – Джемона. «В обед, – описывает прибытие в Италию В.С. Дудников, – мы прибыли в пункт назначения… Казаки выводили коней, разгружали оружие на платформу. Было воскресенье, и на привокзальной площади шумел открытый рынок. Русых и голубоглазых казаков с любопытством разглядывали чернявые, кареглазые и красивые итальянки. Добродушные улыбки с обеих сторон, смех молодежи, яркая зелень и солнце навевали мирное настроение. Казалось, мы попали в страну вечного мира и благополучия. И как мы ошибались!»[517]517
  Дудников В.С. Воспоминания старого казака о пережитом и размышления о настоящем. С. 336.


[Закрыть]

И действительно, казаки вместо мирной жизни на спокойных «казачьих землях» вновь попали в самый настоящий, но на этот раз итальянский «партизанский рай». Еще не успев толком обустроиться, они уже были вынуждены идти в бой, защищать свои только-только образованные станицы. «Казаки в Северной Италии, – пишет полковник Дронов атаману Е.И. Балабину в своем отчете, – у Доманова живут в ужасных условиях, все во вшах, не раздеваются, негде помыться, большинство спит на полу, некоторые до сих пор живут в кибитках на повозках, не одеты и не вооружены… Невооруженному человеку там грозит всегда смерть. Каждый день убивают 4–5 человек Не щадят ни женщин, ни детей. Все стараются оттуда убежать»[518]518
  ГАРФ. Ф. 5761. ОП. 1. Д. 14. Л. 401.


[Закрыть].

Из Джемоны казаков пешим порядком направляли в район города Толмеццо, где они должны были разместиться в окрестных деревнях, которые были предварительно очищены от местного населения. По данным походного штаба Походного атамана Доманова, к концу сентября в Северную Италию прибыли 15 590 казаков, казачек и казачат, а чуть позднее – еще 5492 казака (по другим данным, 19 тысяч казаков, 6 тысяч пожилых казаков и 7 тысяч членов их семей)[519]519
  Newland S. Cossacks in the German army 1941–1945. P. 134.


[Закрыть]. Но казаки продолжали прибывать, и уже спустя 7 месяцев, согласно «Строевому рапорту по казачьим частям Походного атамана генерал-майора Доманова (незадолго до конца войны ему было присвоено звание генерал– майора. – П.К.) по состоянию на 27 апреля 1945 года», численность Казачьего Стана превышала 31 тысячу человек[520]520
  Ленивов A.K. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. С. 49; Науменко В.Г. Сборник материалов о выдаче казаков в Лиенце и других местах в 1945 году. Вып. 10. Нью-Йорк, 1959. С. 29.


[Закрыть]. Однако и эту цифру также нельзя назвать на 100 % достоверной, так как, например, Кубанский Войсковой атаман В.Г. Науменко, часто бывавший в Италии, утверждает, что численный состав Казачьего Стана к 6 января 1945 года составлял: боевой состав – 9411 человек, нестроевых – 3733 человека, женщин – 2848 человек, детей – 1712 человек; всего – 17 713 человек[521]521
  Науменко В.Г. Великое предательство. С. 330.


[Закрыть].

Все казаки в возрасте от 18 до 45 лет, способные носить оружие, были сведены в строевые полки (полки составляли три бригады) и приступили к несению военной службы, а казаки в возрасте от 45 до 70 лет состояли в специальном охранном батальоне. Для подготовки офицеров было открыто Казачье юнкерское училище. «Наступила лихорадочная жизнь, – вспоминает эпопею с открытием казак Т. Данилевич, – организация военного училища. Дело приняло реальные формы, начались вступительные экзамены, а пришедшая из Резерва учебная команда стала ядром вновь открывающегося училища. Постепенно наплывала молодежь из полков и станиц, прибывала из других казачьих подразделений… Шились первые модельные юнкерские погоны, мерились и раздавались бескозырки… Вскоре был сформирован командный и преподавательский состав училища, оборудовано помещение для занятий и общежитие юнкеров. Налажено снабжение и неподалеку от школы устроена кухня со столовой для юнкеров. Рядом с училищем, в особняке богатых итальянцев, сняли комнату для начальника училища, а в нижнем этаже открыли офицерское собрание. Перед открытием привезли новое обмундирование, но юнкера надели его, отпоров все немецкие знаки отличия – надели с юнкерскими русскими погонами. Рукав каждого мундира украсила нашивка „Дон“, „Кубань“, „Терек“ – в зависимости от принадлежности к Войску»[522]522
  Родимый край. 1963. № 49. Ноябрь – декабрь. С.21–22.


[Закрыть]. Торжественное открытие училища почтили своим вниманием многие известные казачьи атаманы и даже генерал П.Н. Краснов, в феврале 1945 года также перебравшийся в Толмеццо, подальше от ежедневных берлинских воздушных тревог. «Ни сквернословия, – выступил он перед юнкерами с напутственным словом, – ни панибратства… ни неряшливости в одежде… ни распущенности… ни пьянства в вашей среде быть не может и быть не должно. Сами следите друг за другом и останавливайте ослабевших товарищей. Не терпите в своей среде доносчиков, ябедников, сутяг, клеветников, пролаз, подлиз, подхалимов, но поднимитесь на подлинную высоту офицерской чести! Не чваньтесь своим званием и чином, но несите его со скромным достоинством… Верность офицерскому слову, никакой лжи, никакого лукавства! Офицерское казачье слово крепче всего. Верность Германии и немецкому народу, принявшим нас и давшим нам возможность возрождения»[523]523
  Казачья Земля. 1944. № 17, 8 декабря. С. 1.


[Закрыть].

Как уже было сказано, самую большую опасность для новых альпийских жителей представляли итальянские партизаны, которые, помимо постоянных вооруженных акций, вели еще и усиленную пропаганду, предлагая казакам переходить на их сторону[524]524
  По некоторым данным, из казаков-перебежчиков итальянские партизаны сформировали батальон «Сталин», который вошел в состав бригады «Гвидо Пичелли», в затем в 9-й Словенский корпус.


[Закрыть]. И хотя прекрасно вооруженным и закаленным в боях и походах казачьим полкам удалось в течение 17 дней очистить от партизанских отрядов район своего проживания, ликвидировать угрозу полностью они были не в состоянии. Это было связано также и с тем, что очень многие местные жители были настроены по отношению к казакам крайне негативно, по понятным причинам считая их не исстрадавшимися беженцами, а самыми обыкновенными захватчиками. Вот лишь одно описание антиказачьей акции итальянских партизан: «В средних числах октября партизаны предприняли крупное наступление на Алессо – центр донских станиц. Последним приказом Походного атамана в станицах забрали для пополнения полков всех способных двигаться. Не тронули хор трубачей и певчих. Станицы остались почти без охраны, там оставались только полиция и команды стариков от 65 лет и старше для внутренней охраны. Это стало известно партизанам. Ночью они напали на станицы с трех сторон. Случайно, по шуму падающих камней, их нападение было обнаружено сторожевым охранением полиции. Секрет открыл огонь. Окружной атаман по тревоге собрал трубачей, певчих и стариков охраны, указал им линию обороны, и завязалась перестрелка»[525]525
  Науменко В.Г. Великое предательство. С. 33.


[Закрыть].

Однако и в Итальянских Альпах казакам не удалось задержаться надолго. 28 апреля 1945 года в штаб Доманова прибыли три итальянских офицера, командированные Центральным партизанским штабом Карнико-Фриулия. Они предъявили ультиматум, согласно которому казаки должны были оставить пределы Италии, сдав предварительно все оружие итальянским партизанам. Для обсуждения ультиматума был созван Казачий Военный Совет под председательством П.Н. Краснова, составленный из самых старших и уважаемых казачьих начальников. Было принято постановление: «1) Отвергнуть ультиматум, как предложение, несоответствующее Казачьей Чести и Славе. 2) Отказать итальянцам в сдаче оружия, даже на условиях гарантированного пропуска в Австрию. 3) Прорвать с боем, если таковой будет необходим, кольцо партизанского окружения, согласуя это решение с действиями германского военного командования в Италии и, перейдя Карнийские Альпы, выйти в Австрийский Восточный Тироль»[526]526
  Цит. по: Цурганов Ю.С. Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне. М., 2001. С 203.


[Закрыть].