Текст книги "Казаки. Между Гитлером и Сталиным
(Крестовый поход против большевизма )"

Автор книги: Петр Крикунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

Глава 5
Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг.

После Сталинградской битвы, завершившейся для немцев полным уничтожением и пленением остатков 6-й армии фельдмаршала Паулюса, германские войска зимой 1943 года были вынуждены начать отступление с территории всего Северного Кавказа и, в частности, с казачьих земель Дона, Кубани и Терека. Вслед за ними потянулись и многочисленные колонны беженцев, по различным причинам не желавших дожидаться прихода Советской армии. «Десятки тысяч казаков и казачек, – вспоминает один из участников тех трагических событий казак В.С. Дудников, – старых и малых ушли в отступ с Дона, Кубани, Терека и Ставрополья с надеждой на скорое возвращение. Отступали с оружием… Били морды агитаторам. Вели беспощадные бои с местными партизанами. Несли потери, но шли и шли»[473]473
  Дудников В.С. Воспоминания старого казака о пережитом и размышления о настоящем. С. 330.


[Закрыть].

Тысячи и тысячи казаков, сотрудничавших во время оккупации с немцами, справедливо опасаясь прихода Красной армии и будущей расплаты за предательство, были вынуждены бежать с родной земли. Конечно, с немцами ушла меньшая часть казачества, – большинству бояться было нечего, они с нетерпением ждали прихода Красной армии. Перед теми же, кто решил отступать с немцами, вставал трудный выбор: уйти одному или с семьей. Многие, понимая, что уходят они, возможно, навсегда, старались забирать с собой не только семьи, но и домашний скарб, и животных. Но часть казаков, особенно молодежь, бежали «налегке», оставив дома и родных, и пожитки. Они в тот момент не думали о возможных последствиях своего поступка, не думали ни о ком, – все их мысли были о собственном спасении. Знали бы они, что ждет родных и близких, оставшихся дома, какая расплата за все прегрешения и ошибки беглецов приготовлена им, часто – ни в чем не повинным! Вот лишь несколько примеров того, как после войны обходились с родными и близкими тех, кто служил немцам, а потом ушел в «священный отступ»: «Учитывая, что сын Ничипорова – Николай Васильевич, 1924 года рождения, во время отступления /январь 1943 года/ добровольно ушел с немцами и стал предателем и изменником Родины – в силу чего в назначении государственного пособия его родителям – ОТКАЗАТЬ»[474]474
  ГАРО. Ф. 3737. ОП. 3. Д. 6. Л. 119.


[Закрыть], — вынес 18 августа 1943 года решение исполнительный комитет Багаевского района. А вот еще один пример – на этот раз жена казака-предателя лишена пенсии в результате постановления Цимлянского районного Совета депутатов трудящихся Ростовской области: «…муж Ефимовой при немцах был старостой, сейчас „изъят“ органами НКВД и осужден… Ввиду того, что гражданка Ефимова находилась на иждивении мужа… в назначении госпособия отказать»[475]475
  ГАРО. Ф. 3737. ОП. 3. Д. 147. Л. 228.


[Закрыть]. Не легче было и тем, кто все– таки решился уйти с насиженных мест вместе со своими сыновьями, мужьями и дедами. На долю этих женщин, немощных стариков и детей выпали куда более страшные испытания. Им предстояло пройти многие сотни и тысячи километров под бомбежками и обстрелами, научиться терпеть постоянные голод и холод, и ради чего? Ради того, чтобы в конце концов погибнуть где-нибудь в Белоруссии, на Украине, в Польше и Югославии или самим стать оккупантами в «казачьих станицах» Италии!

Сегодня сложно дать однозначную оценку тем далеким и трагическим событиям. Сами современники, особенно казаки, пытались представить все таким образом, будто с территории проживания донских, кубанских и терских казаков ушло практически все население только с одной целью – продолжить борьбу против коммунистов. «Это все люди с иного – казачьего теста, – восторженно рассказывается о казаках-беженцах в одной из статей в газете „Казачий вестник“, – это едет не русская простокваша, не русское „ни рыба и ни мясо“ – элемент вечно всеми и всем недовольный и в достаточной мере пропитанный большевизмом. Это едет народ, морально здоровый, твердый, с определенным – остро противобольшевицким настроением и убеждением… Этот великий исход казачьего народа с его родной земли следует считать в его истории седьмым. Первую казачью эмиграцию казачьи и иностранные историки относят к концу XV столетия. Вторая последовала в 1688 году, третья в 1708–1709 гг. при царе Петре I. Четвертая и пятая были при Екатерине II в 1775 и 1778 гг. Шестой эмиграцией являемся мы. Покинувшие пределы казачьей земли в 1920 году»[476]476
  Казачий вестник. 1943. № 9 (40). 1 мая. С. 3.


[Закрыть]. Конечно, это было не так, и большая часть казаков осталась на родине, но в любом случае исход довольно больших казачьих масс с территории Дона, Кубани и Терека стал еще одной страшной трагедией для всего казачества, окончательно расколовшей его в тяжелые годы войны.

Немцы, предвидя возможную перспективу отступления вместе с германской армией внушительных масс беженцев, во избежание путаницы и возможных организационных недоразумений попытались этот процесс как-то регламентировать и узаконить. Во все казачьи области были направлены специальные германские военные представители, которые должны были организовать отступавших казаков, согласовать порядок взаимодействия с отступающими немецкими частями, выдать казачьим лидерам некоторые денежные суммы на «транспортные расходы» и указать примерный путь эвакуации. В результате этих действий отход казаков-беженцев из разных областей Дона, Кубани и Терека проходил по нескольким маршрутам.

Утром 1 января 1943 года д-р Бройтигам, политический советник-эксперт при штабе германской армейской группировки «А», нанес визит командующему генералу фон Клейсту (с 31 января 1943 года – фельдмаршал). В прошедшем разговоре Бройтигам выразил сожаление о необходимости отступления германских войск с территории Терека, приказ о чем был уже подписан фон Клейстом. Одновременно он подчеркнул, что при всех обстоятельствах немцы должны провести планомерную и организованную эвакуацию всех племен и народов Сев. Кавказа, верящих в силу и мощь германского оружия. Уже 2 января генералом фон Клейстом был подписан приказ об образовании Кавказского

Штаба эвакуации беженцев, и на следующий день был официально оглашен германский приказ о начале отхода с территории Терека всех Терских казаков и горцев, по каким-либо причинам не желавших дожидаться прихода Советской армии. Одновременно генералом фон Клейстом были даны особые предписания германским полевым комендатурам, которые были обязаны содействовать всем проходившим мимо них беженцам[477]477
  Ленивов А.К. Под казачьим знаменем 1943–1945. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. // Кубанец. 1993. № 1–4. С. 22–23.


[Закрыть].

Организованный отход казачьих и горских беженских групп с территории Южной Кубани и Терека осуществлялся по маршрутам: 1. Моздок – Эльтохово – станица Прохладная. 2. Пятигорск – станица Невинномысская – Армавир. 3. Георгиевск – Моздок – Кизляр – станица Бургустанская – Армавир: 4. Кисловодск – аул Кайдан – Черкесск – Кропоткин (бывший хутор Романовский при ж. д. станции Кавказская)[478]478
  Там же. С. 23.


[Закрыть]. Казачьи и горские беженские колонны продвигались на север, через города Георгиевск и Минеральные Воды (основной маршрут при отступлении с Терека), увеличивались за счет притока казаков из Кисловодска, Железноводска, Пятигорска, местных казачьих станиц и хуторов. При подходе казачьих и горских беженских колонн к Кропоткину немцы поворачивали их налево, на запад, направляя по шоссейным и гужевым дорогам вдоль р. Кубань – на Краснодар. Тогда же к Кропоткину стали выходить из восточной части Кубани беженские колонны кубанских казаков и калмыков из Астраханья и Ставрополья, также стремившихся в Краснодар.

Несмотря на сложную военную обстановку, стремительное отступление немцев и связанные с этим неразбериху и панику, казаки-беженцы из станиц и хуторов Восточной и Южной Кубани совместно с небольшими группами черкесов и адыгейцев смогли все-таки продвинуться к Краснодару, выйдя к нему из верховьев рек Урупа и Лабы. К тому времени дорога на север в направлении Ростова-на-Дону и Азова была уже перерезана советскими войсками. Спасением для отступающих послужил Таманский полуостров, а точнее – большая (16 километров в длину и 2 километра в ширину) песчаная коса Чушка, через которую в январе – марте 1943 года прошли огромные массы беженцев (по различным оценкам, среди них было от 20 до 80 тысяч казаков). «В условиях суровой зимней стужи, – описывает будни казаков-беженцев на Таманском полуострове казак А.К. Ленивов, – и постоянно душившего ледяного ветра „боры“ на косе Чушки располагались бесконечными рядами беженские повозки и арбы, с поднятыми вверх оглоблями. На последних были натянуты самые разнообразные пологи и ковры, служившие предохранением от ветра. Повсюду дымились костры, с помощью которых беженцы приготовляли себе незатейливую горячую пищу – примитивное кушанье саломату, уваривая в котлах, ведрах и жестяных банках воду, муку, смалец и соль. Рядом, прижимаясь к повозкам и арбам дрожащими от холода телами, стояли понуро многие тысячи беженских коров, быков, лошадей и верблюдов, жалобно ревевших от голода»[479]479
  Ленивов А.К.. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. С. 25.


[Закрыть]. По утверждению А.К Ленивова, именно в воздушных боях над Таманским полуостровом и, в частности, в операции по воздушному прикрытию косы Чушки приняли участие казачьи эскадрильи Люфтваффе.

В очень короткий срок германскому командованию удалось организовать переброску беженцев через Керченский пролив в Крым. Оттуда людские массы двинулись на север, к Перекопскому перешейку. С перешейка германские военные комендатуры направляли их на крупный сборный пункт донских, кубанских и терских казаков в район Херсона. И лишь небольшая часть строевых казаков осталась в Крыму и влилась в крымско-татарские батальоны, в составе которых участвовала в боях на Крымском полуострове весной 1944 года.

Эвакуация казачьих беженцев из северных областей Кубани была поручена начальнику германской полевой комендатуры № 810 полковнику фон Кольнеру. 20 января 1943 года он прибыл в станицу Уманскую и на общем собрании объявил всем собравшимся казачьим представителям об уходе немцев с территории Кубани. Исполняющим обязанности Кубанского Войскового атамана был назначен вахмистр Т.С. Горб, которому была вручена Атаманская булава, а войсковой старшина И.И. Саломаха стал Походным атаманом Кубанского Казачьего войска. Уже через несколько дней они издали специальный приказ, в котором все кубанские казаки северных областей Кубани объявлялись мобилизованными (!), а значит, в обязательном порядке (!) обязаны были начать отход вместе с немецкими войсками. Однако все эти распоряжения были вскоре аннулированы, так как личным приказом генерала фон Клейста «Атаманом отступающих казаков» был назначен полковник Белый. «25-го января 1943 года, – вспоминает один из близких к полковнику казаков – П.П. Иваница, – полковник Белый немецким командованием был назначен, и ему был выдан один миллион немецких марок, то есть 10 миллионов рублей, и дан приказ на отступление, держась маршрута Ейск – Мелитополь… То, что немецкое командование, и в частности генералы Фрайтаг и Бройтигам, серьезно относились к организации и легализации казачества, подтверждается не только выдачей 10 миллионов рублей, но и присылкой булавы для Кубанского Войскового Атамана… 29 января 1943 года Штаб Кубанского Войска оставил Краснодар»[480]480
  Родимый Край. 1965. № 57. Март – апрель. С. 18.


[Закрыть].Все эти приказы, дележ атаманской булавы и административные перестановки имели мало общего с действительным положением дел. Те казаки из северных областей Кубани, кто решил уходить вместе с немцами, покинули родные станицы еще 21 января и двинулись со своими обозами в направлении города Азова и села Кагальника (южнее Азова, на побережье Азовского моря). Основную массу казаков составляли уроженцы станиц Екатерининской, Тихорецкой, Камышеватской, Ново-Покровской, Павловской, Крыловской, Ново-Минской, Ново-Щербиновской, Старо-Щербиновской, Уманской, Шкуринской, Кущевской, Роговской, Незамаевской, Бриньковской, Брюховецкой, Ново-Архангельской. Уже 25 января из Азова и Кагальника одновременно началась переправа подошедших кубанских казаков из северных районов через замерзшее Азовское море в направлении на Таганрог.

К этому времени в городе на базе казачьего штаба Таганрогского Округа Всевеликого Войска Донского (атаман – войсковой старшина Стефанов) уже началось создание своеобразного пересыльного пункта для казаков-беженцев. Сам штаб был официально создан только 1 февраля 1943 года, а его главной и единственной задачей как раз и был прием, размещение и распределение отступающих казаков. В приказе № 1 по Таганрогскому Казачьему округу Всевеликого Войска Донского от 1 февраля 1943 года устанавливались и строго регламентировались все вопросы, связанные с проведением эвакуации казачьих беженцев: «1. Во исполнение распоряжения генерал-фельдмаршала фон Клейста, сего числа, вступил в исполнение обязанностей атамана Таганрогского округа Всевеликого Войска Донского в старых (дореволюционных) границах. 2. Для управления делами округа, руководства воинской организацией Казачества (учет военнообязанных, комплектование, учение) организовать Штаб округа по штатам, согласно приложению. Начальником Штаба округа назначить есаула Гончарова Георгия Михайловича, которому поручаю укомплектовать личный состав Штаба. 3. Для упорядочения дела устройства населения Донской, Кубанской, Терской и других областей, прибывающего в город Таганрог в порядке эвакуации, организовать в городе Таганроге пересыльный пункт. 4. Всем лицам и организациям, прибывшим в город Таганрог из Донской, Кубанской, Терской и других областей, со всеми имеющимися при них государственным, общественным (колхозные) имуществом, немедленно по прибытии явиться на пересыльный пункт, по адресу – Николаевская 16, для регистрации и получения назначения на дальнейшее следование в тыловые районы. Подпись: Атаман Таганрогского округа ВВД Войсковой старшина Стефанов»[481]481
  Казачий вестник. 1943. № 5 (36). 1 марта. С. 3.


[Закрыть]. Из Таганрога казаки были направлены в Бердянск, который и должен был стать новым сборным пунктом для всех казаков-беженцев, отступающих этим маршрутом.

Отступление казаков с территории Всевеликого Войска Донского началось еще в середине декабря 1942 года, Все крупные транспортные артерии: станица Боковская – ж. д. станция Миллерово; ж д. станция Мальчевская – Ворошиловград (Луганск); станица Морозовская – станица Ермаковская – Сулин – Чистяковка – Макеевка; станица Цимлянская – станица Раздорская – Новочеркасск – Ростов-на-Дону использовались донскими казаками и их семьями для отхода. «Все дороги на подходах к городам Новочеркасску, Ростову-на-Дону, Азову, Макеевке были полностью забиты войсками (немецкими и румынскими. – П.К.) и беженцами, всюду существовали „пробки“-заторы, казачьи беженские обозы и транспорты, как правило, растягивались на десятки километров»[482]482
  Ленивов А.К. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. С 27.


[Закрыть]. Отступал даже Провальский конезавод, поголовье которого насчитывало около 4 тысяч кобыл и 50 чистокровных жеребцов-производителей. Под охраной отряда из 260 казаков и калмыков (командир есаул Г.И. Копылов) он был направлен в район Днепропетровска. Большая часть казаков старалась добраться до крупных железнодорожных узлов Миллерово и Мальчевская. Оттуда они направлялись на Украину – в Макеевку и Луганск (Ворошиловград), а уже из этих городов – на сборные пункты в Запорожье и Мелитополь. Прикрывали отход беженских колонн уже сформированные и создаваемые на скорую руку казачьи отряды, которые приняли активное участие не только в локальных столкновениях с частями Красной армии, но также в обороне Ростова-на– Дону и Новочеркасска.

Одной из самых крупных частей из донских казаков – полку атамана Павлова, понесшему существенные потери (около 40 % личного состава) во время пригородных и уличных боев за Новочеркасск – все-таки удалось вырваться из города, и оставшиеся казаки (около 500 человек) вместе с маршевыми батальонами немецкой 79-й пехотной дивизии двинулись на запад в направлении Матвеева Кургана. Около Матвеева Кургана полк Павлова снова вступил в сражение с регулярными частями Красной армии и был практически полностью уничтожен. Оставшиеся в живых примерно 60 казаков во главе с непострадавшим атаманом двинулись дальше через Таганрог, по направлению на Мелитополь и Запорожье, соединяясь по дороге с отступающими колоннами донских казаков и их семейств. Еще одна довольно большая группа донских казаков пробивалась к Таганрогу по льду Азовского моря, направляясь оттуда к Мариуполю, а впоследствии – в район города Запорожья. Это было страшное зрелище: «Лед был топок, – вспоминают непосредственные участники событий, – поэтому полагалось двигаться с большой скоростью, что было невозможно соблюдать из-за невероятно большого скопления людей, животных, повозок и автомашин. Порой лед не выдерживал тяжести влекомого груза, трескался, оседал, вдавливался вглубь, образовывая огромную впадину, становившуюся ледяной могилой…»[483]483
  Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. С. 32.


[Закрыть]. В конечном итоге большая часть донских казаков была сгруппирована на Украине, в Запорожской области, в районе городов Мелитополь и Запорожье.

По окончании эвакуации весной 1943 года перед казачьими атаманами встала проблема установления общего командования над большими массами казаков– беженцев и организации последних в единую силу. Между тем в среде беженских колонн, наводнивших юг Украины, царила тяжелая атмосфера разобщенности и моральной подавленности, чему способствовали как подрывная деятельность советских спецслужб, так и личные амбиции многих казачьих атаманов, каждый из которых именно себя прочил на место всеказачьего вождя. Повсеместно были созданы казачьи штабы, которые пытались собирать именно под свои знамена отступающих казаков. Немецкий штаб группы армий «Юг», пытаясь навести хоть какой-то порядок среди отступающих казаков, начал даже выдавать казачьим офицерам и атаманам удостоверения на право организации и объединения беженцев. Как правило, этот документ выдавался без особой проверки всем желающим, что на практике приводило к еще большему разброду. Разрозненные казачьи штабы действовали зачастую совершенно без учета обстановки, складывавшейся на фронте, а их действия часто противоречили друг другу.

Особенно острый конфликт возник между обосновавшимся в Запорожье не имевшим поддержки немецких властей, но очень популярным среди простых казаков Штабом Походного атамана С.В. Павлова и созданным 10 марта 1943 года при личном участии генерал-фельдмаршала фон Клейста «Штабом формирования Добровольческих Казачьих Войск Кубани и Терека» в Херсоне, который возглавляли полковники Белый и Духопельников (к последним, несмотря на покровительство немцев, очень многие относились весьма настороженно, считая их агентами НКВД).

Суть и причины конфликта состояли в следующем. В конце января 1943 года полковник Духопельников был послан атаманом Павловым под Азов собирать эвакуированных казаков и их семьи. Попав в окружение, он сумел прорваться к Таганрогу. Павлова в городе в этот момент уже не было, и немецкий генерал фон Клейст подчинил Духопельникову все сборные казачьи пункты Ростова, Таганрога, Мариуполя, Бердянска. Задача пунктов состояла в регистрации всех казачьих групп, снабжении их продовольственными карточками и отправке в Херсон на главный казачий сборный пункт. В Бердянске в это время находились также назначенные Клейстом Кубанский атаман полковник И.И. Белый и Терский атаман есаул Н.Л. Кулаков со своими штабами. Генерал-фельдмаршал фон Клейст 10 марта 1943 года на совещании с тремя атаманами предложил все штабы объединить в единую организацию и перевести в Херсон. Имея на руках такие полномочия, Духопельников, Белый и Кулаков через разветвленную сеть вербовочных и сборных пунктов от Таганрога, Мариуполя, Бердянска и до Херсона вербовали и направляли всех строевых казаков, независимо от их желания, на формирование 1-й казачьей кавалерийской дивизии, приказ о создании которой был получен 21 апреля 1943 года. Причем методы, которыми казаков принуждали идти на службу в дивизию, были довольно жесткими. В марте 1943 года штабом в Херсоне был даже издан специальный приказ, в котором говорилось: «Наши друзья и братья те, кто хочет свободы своей родине, а наши враги те, кто хочет скрываться под различными предлогами, чтобы не воевать и не помогать войне против общего врага человечества – жидо-большевизма и его приспешников и капиталистов»[484]484
  На казачьем посту. 1943. № 1. С. 5.


[Закрыть]. Таким образом, все те казаки, по каким-либо причинам не желающие собираться в Херсоне, объявлялись чуть ли не «врагами народа».

Естественно, подобная деятельность «Штаба формирования Добровольческих Казачьих Войск Кубани и Терека» в Херсоне вызывала негативную реакцию атамана С.В. Павлова, считавшего, что только он, как законно избранный Походный атаман на Дону, имеет право распоряжаться людскими и материальными ресурсами всех казачьих областей. Штаб атамана Павлова обосновался в Таганроге, где уже в начале апреля 1943 года состоялось его первое заседание. В конечном итоге на Украине сложилась парадоксальная ситуация: были созданы и успешно функционировали две крупные казачьи организации. Причем обе структуры претендовали на роль верховного «возглавителя» казачества и проводили бурные кампании по вербовке и сбору казаков, призывая их «немедленно вступать в казачьи части» и «идти в бой за освобождение своей родины, своих станиц и родственников, которые не смогли эвакуироваться»[485]485
  Цит. по: Дробязко А. Казачьи части в составе вермахта. С. 202.


[Закрыть].

Противостояние зашло так далеко, что казаки, поддержавшие атамана Павлова, обвинили Штаб формирования в Херсоне в связях с НКВД. «Официальная миссия, – утверждает соратник атамана Павлова П.Н. Донсков, – полковника Духопельникова и полковника Белого заключается в организации отходящего на запад казачества в воинские части и направлении их в ведение немецкого командования в Млаву. Неофициальная сторона деятельности этих самозваных возглавителей казачества состояла, по указанию НКВД, в разложении, дискриминации и дезорганизации казачества. Казачья семья, попадавшая на территорию Таганрога, Мариуполя, Бердянска, Херсона, раскулачивалась. Лошади и подводы реквизировались (безвозмездно), глава семьи направлялся в ведение штаба, а семья оставалась без средств передвижения на расправу наступающим красным армиям. На этой территории оказался и возглавитель Ростовского представительства В.М. Одноралов, перешедший опять на службу к своим прежним покровителям: Духопельникову и Сюсюкину и получивший назначение представительствовать от их штаба в Кривом Роге. Самозваный атаман таганрогского округа Стефанов, старый алкоголик, потерявший человеческое достоинство, беспрекословно подчинявшийся своей переводчице-комсомолке, ставленнице НКВД, также примкнул к штабу Духопельникова и Белого»[486]486
  Донсков П.Н. Дон, Кубань и Терек во Второй мировой войне. С. 586.


[Закрыть].

В конечном итоге 6 апреля 1943 года на заседании штаба атамана Павлова было принято решение ревизовать работу «самозваных атаманов Духопельникова и Белого в Херсоне и отстранить их от дел». Для выполнения поставленной задачи в Херсон была направлена вооруженная группа во главе с упомянутым сотником Донсковым с заданием арестовать полковника Духопельникова. Только вмешательство генерала Клейста смогло разрядить ситуацию. По приказу Клейста Донсков и сопровождающие его люди были задержаны немецкой полевой жандармерией, разоружены и после допроса отправлены назад в Запорожье[487]487
  Hoffman J. Die Kaukasien 1942/1943: Das deutsche Heer und die Ostvolker der Sowjetunion. P. 369.


[Закрыть]. Лишь после того, как в конце апреля штаб генерала фон Клейста вместе с Духопельниковым и Белым убыл в Млаву, к месту формирования казачьей дивизии, Штаб Походного атамана на время стал единственным центром, имевшим влияние и собиравшим под своим началом всех казаков-беженцев.

Местом сбора всех казаков и их семей, отступавших с немецкой армией, были определены окрестности города Кировограда. Всех прибывающих казаков распределяли по поселениям (станицам), исходя из их войсковой принадлежности. Станицы избирали станичных атаманов и станичное правление, которое в свою очередь подчинялось С.В. Павлову. К июлю 1943 года в окрестностях Кировограда собралось до 3 тысяч донцев, из которых удалось сформировать два полка (сборный пункт строевых казаков находился в Кривом Роге). В августе батальоны этих полков были приданы немецким частям, вместе с которыми сражались против партизан и регулярных частей Красной армии[488]488
  Родина. 1993. № 2. C. 74.


[Закрыть]. О процедуре воинского набора в эти части можно узнать из воспоминаний казака М. Таратухина: «В мае месяце комендатуры всех районов дали распоряжения – всех казаков, находящихся на Украине, доставить в районные села. В районах были представители Штабов Донского и Кубано-Терского, которые принимали доставленных и жел. дорогой везли в г. Кривой Рог на сборный пункт. На Почтовой улице дом № 22, на дверях дома была надпись – Представительство добровольческих Кубанских и Терских Казачьих Войск. Нас поставили в длинную очередь. В 9 утра представительство начало работу. В помещении за столом сидел старший писарь, каждый проходивший подавал ему свое удостоверение личности, он записывал и передавал людей присутствующим на регистрации казачьим офицерам, старым и инвалидам выдавал справки об освобождении от воинской обязанности. Офицеры уводили казаков в казармы, которые были на окраине города. Из нашей группы шестерых взяли в казачьи части, а пяти старикам и мне, инвалиду, выдали справку освобождения от службы»[489]489
  См.: Окороков А.В. Казаки и русское освободительное движение. В сб.: Материалы по истории русского освободительного движения 1941–1945 /Под общей редакцией А.В. Окорокова. Вып. 1. М., 1997. С. 236–237.


[Закрыть].

С целью подготовки командного состава для новых частей атаман С.В. Павлов намеревался открыть при своем штабе офицерскую школу и школу танкистов. Он даже адресовал специальное послание атаману П.Н. Краснову, в котором просил разобраться со всеми внутренними раздорами. «У нас у всех один путь борьба с большевизмом, – писал С.В. Павлов, – с нами Великая Германия и – победа. Мы призываем Вас, наших старших соратников, и Вас, господин Генерал, помочь казачьей стихии через Германское Верховное Командование, без внутренних раздоров. Ведь нам, казакам, предстоит еще великий труд по восстановлению всего хозяйства на жертвенных руинах, своей Государственности, культуры и быта»[490]490
  ГАРФ. Ф. 5761. ОП. 1. Д. 10. Л. 128.


[Закрыть]. Однако реализовать все эти проекты и даже дождаться ответа П.Н. Краснова казакам не удалось. Новое наступление советских войск вынудило их в очередной раз бросить только-только обжитые места и уходить от своих родных мест все дальше на запад.

В конце лета – начале осени 1943 года никем не контролируемые отступающие казачьи беженские колонны вновь наводнили юг и юго-запад Украины. В начале сентября в Берлин, в Казачье управление Дона, Кубани и Терека при Министерстве по делам оккупированных Восточных территорий, поступила телеграмма, в которой сообщалось о движении по территории Украины внушительных масс казачьих беженцев с семьями, домашним скарбом и скотом, мешающих отступлению регулярных частей немецкой армии. Для урегулирования ситуации Начальник казачьего управления Дона, Кубани и Терека доктор Гимпель командировал на Украину своего заместителя Э. Радтке. И вскоре распоряжением немецких властей в Херсоне (вместо убывшего в Польшу на формирование 1-й казачьей кавалерийской дивизии «Штаба формирования Добровольческих Казачьих Войск Кубани и Терека» атаманов Белого и Духопельникова) был создан «Казачий комитет Кубани, Терека и Дона». Комитет состоял из шести выборных представителей, и его возглавлял назначенный германским командованием полковник Г.П. Тарасенко. «В тылу Восточного фронта, – говорится в немецком приказе о создании этого комитета, – с разрешения Государственного Министра занятых Восточных областей, организован Казачий комитет по заботе о казаках и их семействах, отошедших вместе с германскими войсками из казачьих областей и из Ставрополья. Комитет образован 30 сентября и состоит из 6-ти членов… Задачи комитета: 1. Учет эвакуированных казаков, находящихся ныне на территории Украины. 2. Забота о казаках материальная и культурная. 3. Предоставление для всех боеспособных казаков службы в армии, в полиции, по охране железных дорог и заводов по мере требования властей. 4. Организованное включение всех трудоспособных казаков в рабочий процесс… 24 октября в городе Херсоне, в здании Большого театра, состоялось расширенное заседание этого комитета с участием представителей казачьих войсковых соединений, организаций, общественности и эвакуированного населения из казачьих областей»[491]491
  ГАРФ. Ф. 5761. ОП. 1. Д. 12. Л. 51; Казачий вестник 1943. № 22 (53). 1 ноября. С. 1.


[Закрыть].

Распоряжением комитета были заново открыты все сборные казачьи пункты в городах Николаеве, Вознесенске, Херсоне и Гайсине. По данным, опубликованным в различной казачьей периодике времен Второй мировой войны, к 10 октября 1943 года на этих пунктах были зарегистрированы «71368 казаков, 4432 казачки и 1674 казачьих ребенка, 21 341 лошадь, 6346 повозок и другого имущества»[492]492
  Ленивов А.К. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. С. 36.


[Закрыть]. Причем 11 358 молодых казаков от общего числа были направлены для укомплектования 1-й казачьей дивизии, 9656 – в части особого назначения (конвойные сотни, полицейские батальоны и т. д.), 12 703 казака, 3536 казачек и 518 казачьих детей – во Францию на военно-строительные работы[493]493
  Там же. С. 36.


[Закрыть]. Однако такое число казаков-беженцев представляется сильно завышенным. Например, не внушает доверия количество казаков, якобы направленных на службу в «казачьи части особого назначения». К этому времени практически все казачьи части, действовавшие на оккупированной территории Советского Союза, были переброшены на Запад, во Францию – на строительство Атлантического вала или в Польшу – на формирование 1-й казачьей дивизии фон Паннвица. Что же касается цифры в 11 тысяч казаков, как раз и направленных в дивизию фон Паннвица, то и здесь имеет место явный подлог. На 1 ноября 1943 года официальная численность этой, уже полностью укомплектованной, дивизии составляла 18 555 человек (из них 3827 немецких нижних чинов и 222 немецких офицера)[494]494
  Хоффманн Й. История власовской армии. Париж, 1990. С. 69.


[Закрыть]. Причем большая часть из оставшихся «чистых» 14 тысяч казаков прибыла к месту формирования еще летом 1943 года. Таким образом, получается, что все те казаки, которые были направлены в дивизию поздней осенью 1943 года «Казачьим комитетом Кубани, Терека и Дона» (напомню, он был создан только 30 сентября), куда-то испарились. По всей вероятности, число казаков, собранных этим комитетом, было не таким уж большим, и направлялись они не только в 1-ю казачью кавалерийскую дивизию, но и в казачьи части, оборонявшие «Кубанское предмостное укрепление» на Тамани, и в непосредственное подчинение атамана С.В. Павлова, у которого к осени 1943 года, согласно немецким данным, собралось примерно 18 тысяч человек, включая женщин, стариков и детей, а согласно послевоенным показаниям ближайшего помощника атамана Тимофея Доманова – примерно 7 тысяч казаков с семьями[495]495
  Ленивов А.К. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. С. 36; Родина. 1993. № 2. С. 74.


[Закрыть].

27 ноября 1943 года на совещании с участием самого С.В. Павлова и нового начальника Штаба Походного атамана есаула Т.И. Доманова, а также представителей немецких оккупационных властей, было принято решение, согласно которому все остальные казачьи организации на оккупированной территории должны были быть распущены, а все казаки обязаны перейти в подчинение Казачьего Стана (именно так стало именоваться объединение казаков под руководством полковника С.В. Павлова). Таким образом, была достигнута окончательная централизация всего казачьего движения на оккупированной территории Украины.