Текст книги "Казаки. Между Гитлером и Сталиным
(Крестовый поход против большевизма )"

Автор книги: Петр Крикунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

Этот приказ был чрезвычайно непопулярен среди простых казаков, не желавших уезжать далеко от казачьих земель, ведь, уезжая, они теряли возможность воевать непосредственно с армией своего главного врага – «жидо-большевизма». Германское руководство, понимая, что необходимо хоть как-то утрясти проблему казачьих беженцев и успокоить отправляющихся на Запад казаков, начало всячески с ними заигрывать. Отсюда и разрешение использовать казачью униформу, и показная отправка группы молодых казаков в кавалерийскую школу в Германии, и обещания помощи в построении будущей казачьей жизни в Восточной Европе под защитой фюрера. Венцом же «уступок» стала специальная Декларация германского правительства по казачьему вопросу, которая была подготовлена д-ром Гимпелем при участии генерала П.Н. Краснова и торжественно обнародована 10 ноября 1943 года (полный текст декларации и заявления П.Н. Краснова и В. Глазкова по этому поводу см. в Приложении 2.5). Германское руководство, прекрасно понимая, что казакам необходимо дать цель, за которую они стали бы воевать вдали от родины, пошло на беспрецедентные шаги. В декларации (за подписями начальника штаба Главного командования вермахта и рейхсминистра по делам оккупированных восточных областей Розенберга) признавались неприкосновенность казачьих земель и права казаков на государственную самостоятельность. До тех пор, пока возвращение казаков на родину не станет возможным, германское правительство гарантировало им свое покровительство и даже обязывалось предоставить территорию для временного расселения. Документ совершенно уникальный в немецкой восточной политике. Неизвестно, правда, остались бы положения декларации в силе, если бы казакам удалось вернуться на родину, но свою главную задачу она выполнила – казаки получили документальное подтверждение своих прав в качестве союзников нацистской Германии.

Реакция на этот документ среди казачества была в целом восторженной. Особенно обрадовались те казаки-беженцы, которые отступали вместе с германской армией с территории Дона, Кубани и Терека, ведь им были обещаны новые земли для «построения казачьей жизни». Однако встречались и довольно комичные оценки этого исторического документа: «Наши предки, – пишет в конце 1943 года неизвестный казак-националист в гневном послании к руководителю КНОД Василию Глазкову, – гордились именем казак, а нам приходится быть довольными, что нас поставят во фронт после грузин, армян, туркестанцев и татар, какая мерзость!.. Неужели мы этого заслуживаем? И даже довольны этим. Если б наши предки стали из своих гробов, то взяли бы хворостину, да колом таких казаков, которые не смогли поставить имя казак на должное место, а унизили его даже после татар и армян… Я не знаю, что Вы там думаете и потом говорите, что нужно быть довольными и гордиться именем казака. Мы в таком случае не можем быть потомками наших предков!»[310]310
  ГАРФ. Ф. 5762. ОП. 1. Д. 2. Л. 131.


[Закрыть]

Глава 7
Организация казачьей жизни на Украине, в Белоруссии и в Северной Италии

Вскоре казаки получили то, что было обещано им в декларации. Как уже было сказано, к этому времени основная масса казаков-беженцев с территории Дона, Кубани и Терека была разделена на две части. Одни находились в расположении 1-й казачьей кавалерийской дивизии, а другие – в так называемом Казачьем Стане полковника С.В. Павлова. Осенью 1943 года казакам из Казачьего Стана были предоставлены обширные территории на Западной Украине, в окрестностях села Валино и городка Каменец-Подольского. Только казаки обустроились и начали понемногу обживаться, как поступил новый приказ немецкого командования, и весной и в начале лета 1944 года Казачий Стан был вынужден передислоцироваться в Белоруссию, где казакам предоставили 180 тысяч гектаров земли в районе городов Барановичи, Слоним, Новогрудок, Ельня и Столицы. Этот район считался настоящим «партизанским раем», и здесь уже действовало несколько добровольческих частей из бывших советских граждан: казачий дивизион под командованием сотника Холодного, белорусский отряд Рагули и бригада Каминского (Русская освободительная народная армия – РОНА).

Штаб формирования казачьих полков расположился в городе Новогрудок. Все казачьи беженцы были сгруппированы по отдельным Казачьим войскам (Донское, Кубанское и Терское), а внутри их уже делились по округам и отделам. Были назначены окружные атаманы, то есть, по сути, воспроизведена структура казачьих поселений на Дону, Кубани и Тереке.

Понемногу жизнь казаков в Белоруссии начала входить в привычное русло. Были открыты церкви и даже казачья епархия, мастерские, типографии, издавалась своя газета, функционировали школы, в том числе начальные. Казачьи строевые части прикрывали казачьи поселения от партизан. Вот небольшой отчет о жизни казачьих станиц в Белоруссии: «Во II-м казачьем полку организована станица Крюковская… Станичное правление, во главе с атаманом Игнатовым, первым делом взялось за ремонт церкви и организацию службы в ней… Созданы также кузнечная, сапожная и пошивочная мастерские. Приводятся в порядок улицы, дворы и квартиры. Открыты бани и прачечные. Для казаков выделена земля… под руководством агронома станичного правления казаки приступили к полевым работам на своих участках… Казачье духовенство по прибытии на место нового поселения временно открыло три молитвенных дома… В селе К. открыта казачья амбулатория… В селе, где расположена третья донская сотня, по инициативе сотника Обухова организованы мастерские для обслуживания казаков-поселенцев и местных жителей… В Донской и Кубанской станицах состоялись собрания старейших казаков, на которых обсуждались кандидаты на должность станичных атаманов. На должность станичного атамана выдвинуты: в первой Донской станице казак войска Донского, Семикаракоровской станицы сотник М.К. Мартынов, в первой Кубанской станице казак Кубанской области полковник И.М. Будаков… В районе нового казачьего поселения 1 мая состоялся первый съезд духовенства и церковных старост казачьих церквей»[311]311
  Казачья лава. 1944. № 9. 8 июня. С. 4.


[Закрыть].

На некоторое время жизнь настолько успокоилась, что в конце мая 1944 года казаков посетил один из самых уважаемых казаков-эмигрантов – В.Г. Науменко. Немецкое командование тоже было довольно, ведь партизаны теперь переключились на казаков. В конце концов между казаками и руководителем СС в Белоруссии группенфюрером фон Готтбергом было даже заключено специальное соглашение, согласно которому «казаки-поселенцы составляются в войска из имеющихся военнослужащих на том же основании, как и остальные союзники Германии. Казаки находятся под собственным командованием и воюют, соблюдая свои прежние традиции. Вооружение, обмундирование и снаряжение казаков, а также их питание и обеспечение проходят по тем же правилам, что и для германской полиции, причем не делается разницы между теми казаками, которые воюют в боевых соединениях, и теми, которые остаются на одиночной службе для защиты деревень. В отношении обеспечения членов казачьих семей, а также общей опеки, действуют те же постановления, что и для членов семей германской полиции»[312]312
  Казачья лава. 1944. № 9. 8 июня. С. 4.


[Закрыть].

17 июня во время одной из операций погиб атаман С.В. Павлов, и на его место приказом П.Н. Краснова был назначен Тимофей Иванович Доманов, по этому случаю произведенный в полковники. Личность Тимофея Доманова также до сих пор вызывает много споров среди исследователей. Кто-то считает его серенькой, ничего не представляющей собой личностью, получившей известность только в результате счастливого стечения обстоятельств, кто-то называет казачьим героем, положившим жизнь на алтарь победы казачества над большевизмом. Сам же он на послевоенных допросах недвусмысленно заявлял, что «был секретным сотрудником НКВД и перед уходом Красной Армии из города получил задание от заместителя начальника горотдела НКВД – остаться в тылу немецких войск, выявлять предателей и уничтожать наиболее видных оккупантов». На том же допросе он показал, что еще в 1937 году сдал органам НКВД своего брата, который «выпивал со странными людьми и вел с ними антисоветские беседы»[313]313
  Решин Л. «Казаки» со свастикой. Документы из архивов КГБ. Родина. 1993. № 2. С. 73–74.


[Закрыть]. Как бы то ни было, но именно Доманов в дальнейшем исполнял, и довольно успешно, роль Походного атамана. Наиболее точно охарактеризовал его место в трагической истории казачества во Второй мировой войне внук генерала П.Н. Краснова Николай Краснов, который был единственным из этой прославленной казачьей семьи, кто смог пройти послевоенный ГУЛАГ и выжить: «В Москве, в тюрьме, где мои встречи с людьми были случайными и короткими, до меня доходили о Доманове очень нехорошие слухи. Повторять их не буду, ибо неуверен в их точности. Во всяком случае, Доманов был казнен в тот же день, когда мученической смертью пали и белые генералы»[314]314
  Краснов Н. (младший). Незабываемое. 1945–1956. Москва, 2002. С 56.


[Закрыть].

К июлю 1944 года стало ясно, что и в Белоруссии казакам удержаться надолго не удастся – немцы продолжали отступать на запад. И в начале второй декады июля был получен приказ о перемещении Казачьего Стана в Польшу – в район Здунская Воля-Ширас-Серадзь, где казаки вновь попытались наладить привычную жизнь. «Выяснилось, – вспоминает жизнь в Польше доверенное лицо П.Н. Краснова М.М. Ротов, – наличие довольно большой культурной силы: было много духовенства, учителей разных ступеней школ, врачей, фельдшеров, хористов и т. д… При Донском окружном управлении, где было сносное помещение, был устроен съезд духовенства под председательством протопресвитера Г. Образовали благочиние Дона, Кубани и Терека и постановили начать богослужения… В станицах под наблюдением вахмистров и урядников занялись казачатами. Им рассказывали о былой жизни казачества, учили петь казачьи песни. Заработали швейные мастерские… Казачьи поселения меняли вид цыганских таборов на организованные станицы и хутора»[315]315
  Науменко В.Г. Великое предательство. С. 31.


[Закрыть]. Однако и здесь казакам задержаться было не суждено.

Через месяц было получено согласие немецкого начальника итальянской области Триест обергруппенфюрера Глобочника на поселение казаков в Северной Италии. И в сентябре 1944 года казаков направили в район небольшого городка Джемоны. В этом городе разместился штаб Походного атамана, а станицы разбили лагерь в окрестностях большого села Озопо. В начале октября казаков перебросили немного севернее в район города Толмеццо, где им были предоставлены территория площадью 180 тысяч гектаров и полная свобода в деле построения казачьей жизни на чужбине. В ноябре 1944 года атаманов Тимофея Доманова и П.Н. Краснова принял Альфред Розенберг, которому они доложили об окончании переброски Казачьего Стана в Италию. «Поблагодарив министра за его заботу и попечение о казачестве, генерал П.Н. Краснов заявил, что большевизм, являющийся смертельным врагом германского народа, в равной степени враг и свободных казаков… Для казаков, как для истинных воинов, существует только лишь одна задача: сообща с Германией, верными ее Фюреру, бороться против врага европейских народов. Походный атаман полковник Даманов сделал министру доклад о трехтысячекилометровом походе одной боевой группы казаков вместе с семьями, конями и скотом. Он упомянул также о благоприятном ходе расселения и устройства казачьих станиц на отведенных недавно землях, где казаки нашли свою новую родину и успешно решают поставленные перед ними новые великие задачи»[316]316
  Казачья лава. 1944.№ 32. 19 ноября. С. 1.


[Закрыть].

Система подчинения Походного атамана Доманова в Италии выглядела следующим образом: 1) по германской военной линии – генералу Глобочнику; 2) по германской административно-гражданской линии – доктору Гимпелю, начальнику Казачьего управления Дона, Кубани и Терека, через уполномоченного представителя Э. Радтке; 3) по казачьей линии – генералу от кавалерии П.Н. Краснову. В феврале 1945 года как раз недалеко от Толмеццо обосновался главный мозговой центр казачьего движения – Главное управление казачьих войск во главе с П.Н. Красновым, а вскоре туда же переехало и Казачье управление Дона, Кубани и Терека.

Перед самым приездом казаков несколько итальянских селений были полностью освобождены от местных жителей. Естественно, выселяемые из своих домов итальянцы брались за оружие и уходили к партизанам, а те, кто остался, старались не иметь с казаками никаких дел. Также не способствовали установлению хороших взаимоотношений имевшие место воровство, грабежи и пьяные выходки. К концу войны дисциплина в Казачьем Стане расшаталась, многие казаки стали неуправляемыми: пьянство, жажда наживы, самозванщина – все эти пороки были весьма распространены среди казаков в Италии.

В официальной еженедельной газете Казачьего Стана «Казачья земля» было даже опубликовано несколько статей, чьи названия говорили сами за себя: «Порядок – родной брат дисциплины», «Враг внутренний». Вот наиболее интересные выдержки из них: «Как обстоят дела с дисциплиной в наших полках и станицах? Не вполне благополучно… Очень часто причиною нарушения требований дисциплины является увлечение приобретательством, различными коммерческими комбинациями, которые, между прочим, ведут и к добыче денег. Появление же денег у казака часто сопровождается выпивкой, порою весьма обильной. Ну а „Пьяному и море по колено“. Начинается многословие, переходящее иногда в сквернословие, грубость, панибратство начальника с подчиненными, нарушение интересов мирного населения, невыполнение своих служебных обязанностей. Далее, наблюдаются также случаи нарушения требований дисциплины в отношении точного и беспрекословного выполнения приказаний начальника, когда получивший его медлит с выполнением или вступает с начальником в ненужные рассуждения… Необходимо все недостатки в отношении требований дисциплины изжить и воспитать высокодисциплинированных казаков. Для этого имеется ряд средств: 1. Хороший пример начальника. 2. Систематическая воспитательная работа командного состава и пропагандистов. Для воспитательной работы можно использовать также газеты, журналы, книги, житейский опыт из прошлого и настоящего. На лучших образцах нужно выковывать сознание и дух казаков. 3. Эмоциональное воздействие на казака (музыка, пение, пьеса, поэзия) путем устройства вечеров самодеятельности. Необходимо безотлагательно открыть „Казачьи курени“, взять на учет культурные силы полка, станицы и использовать их для оборудования „Куреней“ и развертывания в них воспитательной работы. 4. Меры поощрения для выполняющих дисциплину и наказания ее нарушителей… Первым таким врагом, разъедающим организм нашего дела – строительства казачества, несомненно являются непомерные аппетиты в смысле занятия должностей и создания себе высоких положений очень многих из нас… На законном основании стали производить в следующие чины через 4–6 месяцев. Значение чина уменьшилось, аппетиты разгорелись, головы закружились… Второе зло еще горше первого, и весьма ему родственно. Это самозванщина. Под предлогом потери документов, а иногда и с документами, подписанными никому не ведомыми свидетелями, объявляют себя в чинах лица, которые, даже при поверхностном исследовании их прошлого, явно не могут в них находиться… Третий наш враг. Это ужасное бедствие, которое мы допустили обрушиться на наши измученные головы. Сами допустили! Никто другой! Я говорю о пьянстве. Чего греха таить! И в старое время любили мы и выпить, и посидеть за чаркой, а когда и „черта за хвост дернуть“… Но напиваться? Нет!.. А теперь? Напиться считается нормальным явлением»[317]317
  Казачья Земля. 1944. № 7. 26 октября. С. 1; Казачья Земля. № 8. 1944. 29 октября. С. 1.


[Закрыть].

Как бы то ни было, но в последние месяцы войны Северная Италия стала родиной для тех казаков, кто покинул свои исконные земли и связал дальнейшую судьбу с немцами. По данным походного штаба Походного атамана Доманова, к концу сентября в Северную Италию прибыли 15 тысяч 590 казаков, казачек и казачьих детей, чуть позднее – еще 5 тысяч 492 казака[318]318
  Ленивов А.К. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. Кубанец.1993. № 3. С. 49.


[Закрыть] (по другим данным – 19 тысяч казаков, 6 тысяч пожилых казаков и 7 тысяч членов их семей)[319]319
  Newland S. Cossacks in the German army 1941–1945. P. 134.


[Закрыть]. А уже спустя 7 месяцев, согласно «Строевому рапорту по казачьим частям Походного атамана генерал-майора Доманова по состоянию на 27 апреля 1945 года», численность Казачьего Стана превышала 31 тысячу человек (16 485 рядовых и унтер-офицеров, 1576 офицеров, 592 чиновника, 6304 нестроевых, 4222 женщины, 2094 ребенка в возрасте до 14 лет и 358 подростков до 17 лет)[320]320
  Науменко В.Г. Сборник материалов о выдаче казаков в Лиенце и других местах в 1945 году. USA 1953–1960. С. 29.


[Закрыть]. Но и эту цифру нельзя назвать на 100 % точной, так как, например, по данным Кубанского Войскового атамана В.Г. Науменко, часто бывавшего в Италии с ревизиями, численный состав Казачьего Стана к 6 января 1945 года составлял: боевой состав – 9411 человек, нестроевых – 3733 человека, женщин – 2848 человек, детей – 1712 человек; всего – 17 713 человек[321]321
  Науменко В.Т. Великое предательство. Спб, 2003. С. 330.


[Закрыть], а согласно данным архива военного министерства Великобритании, в мае 1945 года его численность составила 23 800 человек[322]322
  Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. М., 1996. С. 191.


[Закрыть]. Таким образом, можно предположить, что к концу войны численный состав этого военно-гражданского формирования в результате большой текучки колебался от 25 до 35 тысяч человек.

Сами очевидцы тех событий весьма красочно описывают появление казаков на новой родине. «При появлении в Северной Италии, – пишет А.К. Ленивов, – казаки представляли собой кочевой народ – женщины и дети, посаженные на повозки и арбы, влекомые лошадьми и верблюдами, в сопровождении табунов лошадей и гуртов скота, охранявшихся многочисленными собаками»[323]323
  Ленивов А.К. Под казачьим знаменем. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск // Кубанец. 1993. № 3. С. 49–50.


[Закрыть]. Казачий Стан был введен в подчинение командующему войсками СС и полиции прибрежной зоны Адриатического моря обергруппенфюреру СС Одило Глобочнику. С первого же дня пребывания в Италии все казаки и их семейства стали получать улучшенный продовольственный паек и ежемесячное жалованье в итальянской валюте. Несмотря на это, положение казаков было настолько тяжелым, а сами они были настолько измучены постоянными походами, что 16 октября 1944 года генерал П.Н. Краснов был вынужден издать специальный приказ о помощи казакам деньгами и одеждой: «Нужда огромная. Наши семьи разуты и раздеты. Надвигается зима. Надо одеть детей, женщин, стариков и инвалидов… Нужна широкая самопомощь. Не только деньгами, но, кто может, и вещами – бельем (особенно бельем), обувью – 18 месяцев похода! – одеждой, теплыми вещами, домашней утварью. Казаки, шлите деньги и вещи через курьеров или почтою в адрес Главного Управления Казачьих Войск»[324]324
  Казачья Земля. 1944. № 8. 29 октября. С. 4.


[Закрыть].

Со временем казаки совсем освоились на предоставленной им территории и, небезосновательно рассчитывая на поддержку немцев, попытались наладить в Альпах настоящую казачью жизнь. 14 декабря в Тол– меццо была открыта первая казачья школа, а по состоянию на 26 апреля 1945 года в Казачьем Стане имелись: казачье юнкерское училище с 2-летним курсом обучения; казачья военно-ремесленная школа с 2-летним курсом обучения (имела мастерские: сапожную, портняжную, слесарную, жестяную, кузнечную, шапочную, кожевенную, красильную, шорно-седельную, мыловаренную и часовую); войсковая гимназия смешанного типа, рассчитанная на 7-летнее обучение; женская школа (2-летнее обучение); шесть начальных и церковно-приходских школ; восемь детских садов. В будущем планировалось даже открыть некоторое подобие «Института благородных девиц». Программы занятий для всех учебных заведений разрабатывались специально для этого созданным Отделом просвещения при Штабе Казачьих войск. В Толмеццо был открыт казачий музей, в котором, по свидетельству очевидцев, имелись довольно редкие экспонаты. Был в этом городке и свой казачий театр, где театральные представления давала труппа профессиональных артистов. В окрестностях Толмеццо, в крохотном итальянском селе работала казачья типография, где печатались учебники, церковные книги, молитвенники и казачья литература. Практически в каждом населенном пункте были организованы небольшие библиотеки и избы-читальни. В Казачьем Стане имелся даже «Совет казачьих ученых» под председательством профессора Свидерского. Был составлен казачий уголовный кодекс и открыт казачий банк. В день его открытия по всем станицам и в газете «Казачья земля» было распространено такое вот объявление: «Организован и приступил к работе казачий банк. Банк производит прием от всех казачьих учреждений наличных денег и по поручениям и по их распоряжениям совершает соответствующие операции. Принимает от гг. офицеров и казаков на хранение на срочные и бессрочные вклады с завещаниями, с выдачей вкладчикам вкладных книжек. По срочным вкладам выплачиваются вкладчикам проценты. Принимает от учреждений деньги: германские, польские, советские и других государств на возможный их обмен на итальянские деньги. Принятые деньги вплоть до обмена хранятся на вкладах вкладчиков с выдачей вкладчикам вкладных книжек, а от учреждений на их особых счетах. За сохранность вкладов банк несет материальную ответственность, а за тайну вкладов ответственность по законам Казачьего суда.

Управляющий казачьим банком ЛЕВШИН»[325]325
  Казачья Земля. 1944. № 8. 29 октября. С. 4.


[Закрыть].

Был открыт комиссионный магазин, работали самые разные мастерские. В Толмеццо находился главный автогараж Казачьего Стана и авторемонтные мастерские, оборудованные по последнему слову техники. Имелась казачья больница на 350 коек, военный госпиталь на 150 коек, 14 зубоврачебных пунктов, аптеки, 2 родильных дома и детские ясли. В Казачьем Стане существовало и Епархиальное управление во главе с протопресвитером казачьего духовенства протоиереем Василием Григорьевым. Под его началом находилось 46 священников и дьяконов. Здесь же находился и Войсковой Собор.

Казаки начали даже переименовать села, в которых жили, не говоря уже об улицах. При въезде в деревушку Алессо бросался в глаза громадный плакат с надписью «Новочеркасск». А на всех улицах красовались таблички с новыми-старыми названиями: Платовский, Ермаковский, Баклановский проспекты, Почтовая, Комитетская улицы, которые, существовали в досоветском Новочеркасске. Центром кубанских беженских станиц было большое село Каваццо-Карнико, расположенное в 6 километрах от Толмеццо. Здесь было сосредоточено до 5 тысяч кубанцев. Это село было знаменито своим казачьим рынком, куда по воскресным дням съезжались сотни казаков со всех станиц. Здесь можно было купить все, что раньше продавалось на станичных базах Кубани: кислое молоко в глиняной махотке; «казачью присягу» (запеченное в духовке кислое молоко); «сюзьму» (казачий сыр), семечки подсолнечника, атаманские горячие бублики, кныши, оладьи, маковки, сальнички, пирожки с ливером, тарелку настоящего казачьего борща, заправленного старым салом, с красной горчицей и сметаной, квас, самогон и многое другое. С приближением весны 1945 года было решено организовать посевную кампанию, но окончившаяся война помешала казакам создать окончательную иллюзию казачьей родины.

На фоне подобного изобилия стали частым явлением казачьи свадьбы и… расправы итальянских партизан над своими девушками! Итальянцы настолько ненавидели казаков, что всякую, замеченную в интимной связи с казаком, обстригали налысо! В этом-то и заключалась главная трагедия последних месяцев казачьей жизни в Европе. Бежав от «коммунистических захватчиков», казаки сами стали ненавистными оккупантами, захватившими чужие земли. Много лет спустя сами казаки уже совсем по-другому оценивали свою жизнь в Италии. «Казаки-оккупанты, – вспоминает непосредственный участник тех событий Е.Б. Польская (ее муж был главным редактором газеты „Казачья лава“), – занявшие итальянские селения вокруг северо– итальянских альпийских городков Толмеццо и Удино, где располагался штаб атамана Доманова, назвали эти чужие селения „станицами“. Селенья Северной Италии были европейского типа, с каменными двухэтажными домами. Казаки перестраивали их по– своему; будь избыток навоза, построили бы себе и саманные хаты. Убогие участочки земли, которую итальянцы гористого этого края вручную наносили с долин, подобно нашим горцам, были присвоены. Итальянцы ненавидели казаков-грабителей больше, чем немцев. Новые хозяева оккупированной местности жили казачьим бытом… Для молодежи в селении Вилла Сантина было открыто юнкерское училище. Проектировался „Институт благородных девиц“… Играли свадьбы в отнятых у итальянцев храмах. Устраивали базары, на которых можно было купить и картошку, и сало – местного уже производства. Вся эта „опереточная жизнь“ принималась всерьез как образчик будущего устройства, либо снова на Родине, либо, в случае поражения, „где-нибудь“, „куда победители нас направят“. Отношения с итальянцами не были мирными не только в силу грабежа целой местности, но и потому, что „станицы“ были для немцев плацдармом для борьбы с местными партизанами. Итальянцы строго отличали казаков в форме от „русских“ – так они называли массу интеллигентов и штатских, откатывавшихся в Италию к концу войны. Мы, „русские“, – не грабили, не обижали, знали культуру народа… Казаки же – „прислужники тедесков“ – охотились за партизанами. Мы сами тоже не отождествляли себя с такими казаками, возмущаясь их традиционным поведением в войнах»[326]326
  Польская Е.Б. Это мы, Господи, пред Тобой… Невинномысск, 1995. С. 18–19.


[Закрыть].

* * *

Подводя итог, можно сказать, что политика немецкого руководства по отношению к казакам на протяжении всей войны была очень неоднозначной. До ноября 1943 года большинство политических руководителей Третьего рейха считали, что казаки не являются национальностью, а следовательно, не заслуживают никакого специального обращения, однако армейские начальники, понимая, что восполнять растущие в геометрической прогрессии потери невозможно, наоборот, выступали за активное использование казаков в рядах германской армии. Неудивительно, что все эксперименты, связанные с – казачьей автономией, правом выбирать атаманов и т. п., были проведены именно с санкций армейских руководителей и зачастую – без согласования с Берлином. В конце концов, точка зрения руководителей вермахта победила, и 10 ноября 1943 года была оглашена декларация германского правительства, которая должна была бы способствовать военной и политической консолидации казачества, а также уверить казаков в том, что им обеспечено теплое местечко в «Новой Европе», которая будет создана под главенством великой германской расы. После этого казаки действительно почувствовали себя равноправными союзниками немцев. Им были предоставлены обширные территории в «исконно казачьих» Западной Украине, Белоруссии и Северной Италии, они получили различные привилегии и покровительство немецкого руководства на местах, казаки-солдаты были во многом уравнены в правах с немецкими военнослужащими. Но за это они платили своими жизнями, сражаясь зачастую не только против ненавистной советской власти, но и против итальянских и югославских партизан. Они обрекали на смерть своих родных и близких, ушедших вместе с ними со своей родной земли. Они были вынуждены прогонять с нажитых мест несчастных итальянских жителей и белорусских крестьян. Они, в конце концов, в общей своей массе превратились в обыкновенных головорезов, занимающихся грабежами и насилием.

В последний раз в ставке Гитлера о казаках вспомнили на военном совете 27 января 1945 года. Уже окончательно выживший из ума фашистский лидер совершенно неожиданно с критикой обрушился на тех, кто все-таки разрешил использовать казаков на фронте, и, более того, одел их в немецкую военную форму, а потом вдруг начал рассуждать о казачьей униформе: «Я был всегда против того, чтобы разрешить казакам носить немецкую форму. Было бы прекрасно, если бы им выдали казачью униформу и казачьи знаки отличия, чтобы все видели, что они сражаются за нас… Тем же англичанам никогда не приходило в голову одевать индийцев как англичан». Когда же генералы Йодль, Гудериан и Баргдорфа общими усилиями объяснили Гитлеру, что большинство казаков носит традиционную форму, он очень обрадовался и неожиданно заявил: «Как же прекрасно, что казаки воюют с нами»[327]327
  Newland S. Cossacks in the German army 1941–1945. P. 63.


[Закрыть].