Текст книги "Соболиная вершина"

Автор книги: Перри Девни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

17. МАТЕО

Вера сморщила нос, входя в дом.

– Знаю, – поднял я руку. – Это ужасно.

Каждое окно в доме было распахнуто, как и дверь. По дому гулял ветерок, но едкий запах ужина – напрочь сгоревшего – всё ещё висел в воздухе.

– Что ты пытался приготовить? – Вера поставила свой рюкзак на столешницу, а затем подошла к раковине, заглядывая через моё плечо на сковороду, замоченную в пене.

– Гриль-сэндвич с ветчиной и сыром.

– О, – она сжала губы, пытаясь сдержать улыбку. – Ты сжёг гриль-сэндвич с ветчиной и сыром?

– Кажется, это новый рекорд, – ответил я, вспоминая, как однажды превратил куриные наггетсы в хоккейные шайбы, потому что разогревал их в микроволновке три минуты вместо тридцати секунд.

– Что случилось?

– Одна сторона вышла идеальной, – ответил я, что делало всё это ещё более болезненным. Она была хрустящей и золотисто-коричневой. – Я перевернул его, но Алли срочно надо было поменять подгузник. Поэтому я выключил конфорку, чтобы позаботиться о ней. Подумал, что пока мы в её комнате, сэндвич дойдёт. Выхожу, а конфорка на полную мощность.

Покойся с миром, маленький сэндвич.

– О, – из её губ вырвался смешок. Она прикрыла рот рукой, пытаясь его сдержать, но это было бесполезно. Она разразилась истерическим смехом, так сильно смеялась, что даже хрюкнула.

Этот хрюкающий, такой милый звук, сделал мою кулинарную неудачу оправданной.

– Я не очень хорошо готовлю, – признался я.

– Это я слышала, – ответила она. – Твоя мама сказала, что ей больше не нужно беспокоиться об Элоизе, потому что Джаспер готовит. Но она упоминала, и не раз, что если бы не бутерброды с арахисовым маслом и сухие завтраки, Алли могла бы умереть с голоду.

– Спасибо, мама, – пробормотал я. – Это было жестоко.

– Но разве она не права? – Вера выгнула бровь и посмотрела на стульчик Алли, где моя дочь ложкой ела хлопья, а молоко стекало у неё по подбородку.

– Справедливое замечание. Ты голодна? Я могу приготовить тебе хлопья. И бросаю тебе вызов: найди кого-то, кто лучше меня соблюдает соотношение хлопьев и молока.

– Спасибо, я не голодна, – рассмеялась Вера, её глаза искрились.

Черт, она была потрясающей. Я наклонился ближе, словно её смех притягивал меня. Мой взгляд опустился на её идеальные губы, и, хотя я говорил себе не лезть и сосредоточиться на учебе, я хотел поцеловать её.

Я хотел тот самый поцелуй, который чуть не случился в прошлую пятницу.

Улыбка Веры дрогнула, и она опустила подбородок, словно знала, о чём я думаю, и мысленно выставила мне стоп-сигнал. Она прочистила горло и обошла меня, стараясь держаться на расстоянии, прежде чем присоединилась к Алли за обеденным столом.

Мы не общались с прошлого раза. Я несколько раз бывал у родителей, но машины Веры не было на её привычном месте у амбара.

Я скучал по ней. Прошла всего неделя, но, стоило ей появиться, напряжение начало покидать мои плечи.

Особенно учитывая, что я боялся, что она вообще не придёт.

После недели размышлений о нашем первом занятии я мог признать, что, возможно, был слишком настойчив. Но, в своё оправдание, держать дистанцию от Веры становилось почти невозможно. Слишком много лет я оставался на своей стороне черты.

Тот поцелуй, который она подарила мне «У Вилли», оказался не просто открытием. Это было разрешение.

Черта исчезла.

Здесь определённо было что-то, что стоило изучить, и я не собирался упускать этот шанс.

– Как прошла неделя? – спросил я, неся её рюкзак и присаживаясь за стол.

– Хорошо. Работала. Много готовилась к предстоящим тестам. А у тебя?

– Занятно. Большую часть недели помогал Гриффину перестраивать загоны у него дома. У Алли был приём у врача с Талией. Вчера пару часов летал.

– Ты летал?

– Да.

– Я рада, – на её лице появилась гордость. Она должна была гордиться. Я полетел для себя, но сделал это благодаря ей.

– Готова? – я похлопал по её рюкзаку.

Вера остановилась за стулом во главе стола. Это было одно из двух мест, где я не мог сесть рядом с ней.

Ну, это меня явно не устраивало. Мне нравилось сидеть настолько близко, чтобы наши бедра соприкасались. Я хотел, чтобы пряди её шелковистого хвоста время от времени касались моей руки. Я гораздо больше предпочитал вдыхать её сладкий аромат, чем запах моего сгоревшего ужина.

Она выдвинула стул и села, придвинув к себе рюкзак.

Пока она расстёгивала молнию, я подтащил свой стул. И сел прямо рядом с ней.

– Что ты... – она подняла глаза к потолку, словно молча молилась о терпении. – Матео.

– Так удобнее.

– Учиться удобнее, если ты сидишь прямо на мне? – она бросила взгляд вниз, на наши колени, которые едва не касались друг друга.

– Я не люблю читать вверх ногами.

– Тебе вообще ничего читать не нужно. Ты и так всё знаешь.

– Мне нравится следить за материалом.

Её ноздри раздулись.

– Ты всегда был таким упрямым? Или я просто не замечала этого?

– Ты не замечала.

– Ладно, – она с раздражением открыла книгу, закатив глаза.

Где бы она ни прятала эту язвительность последние пару лет, я был рад видеть, как она расцветает.

Прошло меньше пяти минут, прежде чем наши колени соприкоснулись. Каждый раз, когда они соприкасались, она отстранялась. Затем, спустя несколько минут, она расслаблялась и теряла бдительность. Мы снова соприкасались. Этот танец повторялся снова и снова.

– Всеее! – заявила Алли, доев свои хлопья, и подняла руки.

– Молодец, Росток, – я дал Вере передышку и поднял Алли из её стульчика, быстро вытер лицо, а затем убрал беспорядок с подноса. Потом включил ей диснеевский мультфильм и отпустил играть в гостиной, а сам вернулся к своему стулу.

В тот момент, когда я сел, спина Веры напряглась. Она выглядела так же напряжённо, как дерево под её задом.

– Вера, расслабься.

– Не могу, – она фыркнула. – Ты меня теснишь. Я не могу сосредоточиться, когда ты так близко.

Я придвинулся ещё ближе.

– Матео, – она толкнула меня локтем и спрятала лицо в ладонях. – Ты меня сбиваешь с толку.

– В вопросах обледенения карбюратора? – поддразнил я.

Она убрала руки и тяжело вздохнула.

– Матео.

– Ты запуталась, – я начал поправлять прядь её волос, то заправляя её за ухо, то снова выпуская. – Мне казалось, я предельно ясно всё дал понять.

– Для меня – нет.

Иногда я забывал, что она так долго жила вдали от мира. Что она пропустила последний год в школе и студенческие годы – те годы, когда я столько же времени уделял изучению женщин, сколько сельскому хозяйству или пилотированию. То, что для меня было очевидным, возможно, нужно было повторить, подчеркнуть несколько раз, чтобы она это по-настоящему поняла.

– Это свидание, – заявил я.

– Но мы учимся.

– Это учебное свидание. И скоро я хочу пригласить тебя на ужин. И в кино. И на кофе. Я хочу встречаться с тобой, Вера. Хочу проводить с тобой время.

И я хотел её поцеловать.

Она открыла рот, потом закрыла. Снова открыла. Затем её плечи поникли.

– Я не знаю, как к этому относиться. Это... странно. Я всё испортила в баре.

– Нет, не испортила.

Она посмотрела на меня с недоверием.

– Ты всё прояснила. И если тебе станет легче, я тоже не совсем уверен, как с этим быть.

Мои единственные серьёзные отношения были с Мэдисон. И они закончились оглушительным крахом.

– Мы найдём свой путь вместе, – пообещал я, а затем постучал по её учебнику. – Но сначала нам нужно узнать об обледенении карбюратора.

– Ладно, – вздохнула она.

Против всех моих инстинктов, следующие полчаса, пока мы занимались, я держал своё колено подальше от её. Мы сделаем это медленно. Настолько медленно, насколько ей нужно.

– Ве-ва, – подбежала Алли с розовым пластиковым молотком. – Смоли.

– О, мне так нравится твой молоток, – захлопала в ладоши Вера, затем позволила Алли ударить молотком по столу, чтобы доказать, что он работает.

Пока я на этой неделе помогал Гриффину с загонами, Алли брала с собой игрушки, чтобы играть с кузенами. Мама приезжала помогать, так как Уинн была на работе. Она купила для каждого ребёнка игрушечные наборы инструментов. С тех пор Алли была неразлучна с этим молотком.

Она снова стукнула им по столу, как раз когда ее рот растянулся в зевоте.

Я взглянул на часы на плите. Уже пора спать. Это учебное свидание закончилось слишком быстро.

Мы могли бы немного оттянуть её сон, но Алли вела себя лучше, если следовать распорядку.

– Пора купаться, – сказал я. – Ты подождёшь?

Вера коснулась пряди волос Алли, выбившейся из хвостика.

– Конечно.

– Давай, Росток. Время для ванны.

– Не хочу в ванну! – молоток упал на пол, а Алли понеслась в гостиную, пытаясь спрятаться за диваном.

– Алейна.

– Не.

Я тяжело выдохнул.

В последнее время это была наша еженочная битва. Примерно четыре месяца назад Алли начала сопротивляться купанию. Почему – понятия не имею. Она извивалась, пиналась и плакала. Это стало такой проблемой, что мама даже перестала пытаться купать Али, когда мы оставались у родителей на ночь.

Идея принять ванну просто выводила мою дочь из себя. Но сама ванна? Ей всё нравилось. Как только я, наконец, усаживал её в воду, она была в восторге. Она плескалась и играла, как будто это её любимое занятие в мире.

Двухлетки. Они вообще не поддаются логике.

– Она будет кричать, – предупредил я Веру, затем направился в ванную, чтобы включить воду. Я добавил побольше пены, надеясь, что это хоть немного сгладит ту истерику, которая нас ждёт.

Вернувшись в гостиную, я выпрямил плечи, готовясь к противостоянию, но застыл.

Вера сидела на коленях на полу рядом с Алли, помогая ей снять одежду. Никаких криков. Никаких попыток вырваться.

– Возьмём твой молоток в ванну?

– Да! – Алли, оставшись только в подгузнике, побежала за своей игрушкой, а потом понеслась с ней в ванную.

Кто этот ребёнок? Потому что это явно не моя дочь.

– Тебе придётся приходить каждый вечер, чтобы помогать с купанием, – сказал я Вере.

Она хихикнула, собрав одежду Алли и вставая с пола.

– Папа! – позвала Али. – Пузыки!

– Сейчас вернусь, – я подмигнул Вере и отправился купать Алли. Прежде чем скрыться в ванной, я оглянулся через плечо.

И заметил, как Вера смотрит на мой зад.

Чёрт, как же мне это понравилось. Мне нравился этот флирт и поддразнивания. Нравились мимолётные прикосновения и украдкой брошенные взгляды. Нравилось это напряжение, нарастающее между нами.

Это было совсем не похоже на мой опыт с другими женщинами. Секс всегда был целью. Легкий трах, чтобы снять напряжение. Прыгая сразу в постель я никогда не находил времени на то, чтобы оценить эти сдержанные моменты .

Просто находиться с Верой в одной комнате стало для меня уроком прелюдии.

Впервые в жизни мне захотелось растянуть это удовольствие. Насладиться им.

Когда я добрался до ванной, Алли уже стаскивала с себя подгузник. Я схватил его у неё и усадил её в воду, стараясь как можно быстрее помыть её и вымыть ей волосы.

– Пора выходить.

– Нет! – закричала она, когда я открыл слив. – Ещё пузыки.

– Всё, закончили.

– Нет, – она брыкалась, когда я вытаскивал ее из ванны, ее кожа была скользкой, но я крепко держал ее за туловище, усаживая на коврик и заворачивая в полотенце с капюшоном в виде единорога.

Её надутый вид был таким милым. Когда-нибудь она начнёт использовать это против меня, да? Мне уже становилось всё сложнее говорить ей «нет».

– Иди к Вере.

Надутое выражение сменилось широкой улыбкой. Алли выбежала из комнаты, её босые ножки хлопали по деревянному полу.

– Ве-ва!

– Мармеладка.

Я вытер пол и зашёл в комнату Алли, чтобы достать пижаму из комода. С чистым подгузником и фиолетовым комбинезоном в руках я нашёл Алли на коленях у Веры. Они обе уютно устроились на диване, обнимаясь.

– Давай переоденемся, Росточек.

Алли ещё сильнее прижалась к плечу Веры.

– Хочешь, я помогу? – спросила Вера, протягивая руку за пижамой.

Алли не сопротивлялась Вере. Нет, с тем, с кем она больше всего любила спорить, был я.

Пока они справлялись с подгузником и одеждой, я достал из холодильника поильник с молоком.

Обычно я укладывал Алли на кресле-качалке в её комнате, обнимал её, пока она не засыпала, а потом осторожно перекладывал её в кровать и тихо выходил. Но сейчас она с Верой выглядели вместе так идеально, что я не захотел их разлучать. Я выключил основной свет, оставив один в кухне, и присоединился к ним на диване.

– Что будем смотреть? – спросил я, взяв пульт с кофейного столика.

– Дисси? – спросила Вера, уголок её губ слегка приподнялся.

– Не Дисси.

Алли тихо хныкнула, когда я переключил её мультфильм, но она уже начинала уставать, и под нежные движения Вериных пальцев, перебирающих её влажные волосы, её глаза начали закрываться.

Я выбрал случайный фильм на Netflix, который уже видел и знал, что он не был насильственным, затем убавил громкость. Моя рука лежала на спинке дивана, а пальцы потянулись к кончикам хвостика Веры.

Она позволила мне закрутить прядь вокруг пальца. Ещё одна победа.

Через десять минут после начала фильма Алли перебралась ко мне на колени, положила щёку на моё плечо и зевнула.

Моя девочка любила спорить и проверять меня на прочность, но я мог по пальцам пересчитать, сколько раз она засыпала не на моей груди.

– Спокойной ночи, Росточек, – я поцеловал её в волосы, когда она снова зевнула.

Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы уснуть.

– Мне пора идти, – прошептала Вера.

Но я не был готов к ее уходу, пока не готов. Поэтому я взял хвост в свои пальцы и подтянул его настолько, что она не могла встать.

– Ты уже видела этот фильм?

– Нет. Но...

– Учебное свидание. Кино-свидание, – на этот раз я потянул её волосы в свою сторону, пока она не поняла намёк и не придвинулась ближе.

Она вздохнула, прижимаясь к моему боку.

– Только пообещай, что ужин будет в ресторане.

Я усмехнулся.

– Пойдём в «Костяшки».

На её губах была улыбка, и такая красивая, что мне захотелось её поцеловать.

– Вера, – я говорил низко, мягко, привлекая её внимание от экрана.

– Что?

– Я хочу тебя поцеловать.

Её карие глаза широко распахнулись, а губы слегка разошлись.

– Скажи мне «да». Скажи, что ты хочешь моих губ так же сильно, как я хочу твоих.

– Я... – её дыхание прервалось. – Да.

Чёрт, слава богу. Я наклонился, готовый взять тот поцелуй, о котором мечтал всю неделю.

Алли пошевелилась, её колено ударило прямо в пах.

– Ох... – я скривился, сдвинув её подальше. Чёрт побери. Эти жёсткие маленькие колени.

Теперь не только мой член ныл – и не в хорошем смысле, – но и момент был разрушен.

– Тебе лучше уложить её спать, – сказала Вера, поднимая свой рюкзак со стола.

Чёрт. Так близко.

С Алли на руках я прошёлся по дому, закрывая окна – запах гари уже исчез. Затем встретил Веру у двери.

– На следующей неделе? – я поднес руку к её щеке, большим пальцем поглаживая её веснушки.

Она кивнула и повернулась к двери, но в следующий миг резко обернулась. Прежде чем я понял, что происходит, она встала на носочки и прижалась губами к уголку моих губ.

А затем убежала.

Она всегда убегала.

Но, по крайней мере, в этот раз она сначала меня поцеловала.

18. ВЕРА

Дождь моросил сквозь просветы между деревьями. Горы окутывал туман, а с полей моей шляпы стекала вода. Пальто и одежда промокли до нитки.

Я бродила по Соболиной вершине уже несколько часов, пытаясь найти хоть какие-то следы отца. Но не было ничего. Ни ловушек на животных. Ни обугленных остатков костра. Ни следов на мокрой земле.

Ни отца.

Но я продолжала идти, продолжала искать. Он должен быть где-то здесь.

Монотонный шум дождя заглушал все звуки. Если он поблизости, он наверняка нашёл укрытие. Место, где можно остаться сухим. Это всегда было одним из его самых важных правил: оставаться сухим, быть в тепле, иметь воду. День или два человек может прожить с пустым желудком, но пока мы сухие, тёплые и с водой, мы выживем.

Он выживет.

Он жив.

На такой высоте в горах должна быть какая-то пещера или что-то подобное. Вряд ли отец стал бы строить убежище. Хижина, которую он построил много лет назад, была скорее для меня, чем для него, чтобы я не спала каждую ночь прямо на земле.

Я закатала рукав пальто и взглянула на часы.

– Чёрт.

Если я собираюсь успеть вернуться к машине и вовремя доехать до Матео на наше пятничное учебное свидание, мне нужно возвращаться сейчас.

– А-а-а! – волна злости поднялась внутри меня. Я нагнулась, подняла сосновую шишку и бросила её в ближайшее дерево.

Он где-то здесь. Я знала это глубоко внутри. Он здесь. Почему я не могу его найти? Почему он не может найти меня?

Он должен знать, что я его ищу. Что я хочу снова его увидеть.

С каждой вылазкой я оставляю следы. У меня нет причин скрывать своё присутствие, поэтому я и не пытаюсь. Следы на земле. Круг из камней. Моё имя, выложенное палками с датой. Каждый поход за эти два года я оставляла метки.

Да, горы огромны. Наши шансы встретиться – ничтожно малы. Но если я ищу его, а он ищет меня, это должно случиться. Когда-нибудь это просто обязано случиться, правда?

Отец наверняка следит за входами на тропы. Это самое логичное место для меня, чтобы начать. Так что для нашей встречи вопрос лишь в правильном времени и настойчивости.

Я провела бесчисленные часы, изучая карты этой местности. Работала по частям, исследуя участок за участком. Я прошла каждую местную тропу минимум трижды.

Если я просто буду продолжать, если буду упорно идти вперёд, я его найду.

Я должна его найти.

Если только…

Что если он уже нашёл меня? Что если он видел, как я оставляю эти знаки? А что если он специально держится на расстоянии?

Я замерла, не дыша.

Он прячется от меня?

Нет. Я отказывалась в это верить. Он бы не стал меня игнорировать. Или всё-таки стал?

– Папа! – мой голос отразился от деревьев, но вскоре растворился в равномерном шорохе дождя.

Я звала его каждый раз, когда выходила на поиски. Кричала, пока не охрипла, надеясь, что мой голос долетит до него. Если я закричу достаточно громко, он придёт.

– Кормакк Галлагер!

Где-то вдалеке каркнула ворона, но больше не было ни звука. Никто не ответил.

– Если ты меня видишь, тебе лучше выйти сюда! – я с трудом подавила желание топнуть ногой, как ребёнок. – Папа!

Но в ответ звучало только эхо моего разбитого сердца.

Я повернулась, опустила голову, чтобы смотреть под ноги, и отправилась обратно к машине. Руки и ноги дрожали, когда я села за руль, каждая мышца в теле ныла от усталости. Я сняла пальто и бросила его на заднее сиденье вместе с шляпой. Волосы насквозь промокли. Джинсы тоже. Пальцы ног почти онемели и неприятно сжимались в мокрых носках и ботинках.

Неужели все эти поиски бессмысленны? Неужели я изнуряю себя зря?

Я всё это делала, исходя из предположения, что папа хочет, чтобы его нашли. Что если я ошибалась? Что если он изначально не собирался видеть меня снова?

В носу защипало, грозясь выплеснуться в слёзы. Я завела машину, включив обогрев на полную мощность. Дворники разгоняли капли дождя по стеклу, оставляя разводы.

Я ненавидела бури, но, по крайней мере, это был просто дождь.

Уже была половина шестого, и времени заехать домой, чтобы принять горячий душ, до встречи с Матео не оставалось. Поэтому, когда я выехала с парковки, направилась прямо к его дому. Рюкзак с учебниками лежал в багажнике.

Кроме пары сообщений, чтобы подтвердить наши планы на вечер, мы с Матео не разговаривали всю неделю. Мы перескакивали с пятницы на пятницу.

Дни между нашими встречами давали мне время подумать. После стольких лет ожидания и безответной влюбленности было неожиданно трудно поверить, что я ему действительно нравлюсь.

Почему я поцеловала его на прошлой неделе? Мне следовало подождать. Надо было дать ему возможность поцеловать меня. Но я поступила импульсивно, потому что...

Я не уверена почему. Может, всё на самом деле было не так уж и сложно. Мне просто хотелось его поцеловать, вот я и поцеловала. А потом вылетела из его дома пулей.

Без сомнений, я делала всё неправильно. Как обычные женщины добиваются мужчин? Каково это вообще – быть нормальной?

Нормальность казалась такой же недосягаемой, как и мой отец.

Дорога к его дому была грязной и скользкой. Даже при полностью включённом обогреве мои промокшие насквозь вещи не могли высохнуть.

Последнее, чего я хотела, – это заниматься учёбой. Но соблазн провести время с Матео был слишком велик. Поэтому я припарковалась рядом с его грузовиком, взяла рюкзак и направилась к двери.

Она открылась раньше, чем я успела постучать.

Матео выглядел так же великолепно, как всегда, в чёрной футболке с длинным рукавом. Рукава были закатаны, обнажая его сильные предплечья. Его джинсы были выцветшими и потёртыми, мягкими от многолетних стирок. А на ногах у него не было обуви. Это становилось моей любимой деталью во время наших встреч. На прошлой неделе он тоже был босиком, и это придавало нашим визитам особую интимность. Я приходила в его дом, где он ходил босиком.

– Привет, – сказал Матео, прищурившись, пока разглядывал мою одежду.

– Я была в походе, – пожала я плечами. – На улице мокро.

– Да ну? – он чуть дольше, чем нужно, всматривался в моё лицо. – А какая у тебя погода?

– Эм, дождливо?

– Нет, здесь, – он постучал пальцем по моему виску. – Какая у тебя погода внутри? Ты выглядишь расстроенной.

– О, – я надеялась, что он ничего не заметит. Какие у меня были варианты? Пасмурно, переменная облачность, ясно и солнечно? Последний вариант точно не про меня. – Думаю… немного пасмурно.

Он хмыкнул.

– Что случилось?

– Ничего, – всё. И даже больше. Но сейчас я не могла это объяснить.

– Ты можешь рассказать мне.

Не об этом.

– Это был просто долгий день. Я потеряла счёт времени.

– Где ты ходила?

Ох, ему это точно не понравится.

– На Соболиную вершину.

– Одна? Ты же обещала мне позвонить.

– Со мной всё в порядке. Промокла, но цела. Волноваться не о чем.

Его лицо стало жёстче, но вместо того чтобы прочитать мне лекцию, как сделал бы дядя Вэнс, он кивком подозвал меня внутрь.

В доме пахло древесным лаком и средством для чистки стёкол.

– Снимай ботинки, – сказал Матео, закрывая дверь. – Потом иди за мной.

Я наклонилась, чтобы развязать мокрые шнурки.

– Где Алли?

Её игрушки были убраны в корзины и ящики, а не разбросаны по всему полу.

– Росток! – позвал Матео. – Вера пришла.

– Ве-ва! – этот радостный визг был музыкой для моих ушей. Она выскочила из своей комнаты в розовом супергеройском плаще. Алли было всё равно, что я промокла насквозь. Она с визгом бросилась ко мне в объятия.

– Привет, Мармеладка, – я поцеловала её в щёку, а потом поставила на пол, чтобы не замочить её одежду. – Чем занимаешься?

– Куки.

– Куки? – я подняла глаза на Матео, ожидая объяснений.

– Куклы.

– А, куклы – это весело.

– Пошли, – она взяла меня за руку и потащила через дом в свою комнату.

Когда Матео к нам присоединился, он принёс серые спортивные штаны и белую футболку.

– Надень это.

– Думаю, я скоро высохну.

– Ты оставляешь лужи на полу.

– Нет, я… – чёрт, рядом с подолом моих штанов действительно была крошечная лужа. – Извини.

Он рассмеялся.

– Иди переоденься, Персик

Персик. Это уже второй раз, когда он назвал меня этим прозвищем. Мне оно очень нравилось.

Я взяла одежду и поспешила в ванную Алли, сменив мокрые вещи на сухие и собрав волосы в небрежный пучок.

Штаны были огромными, собираясь у меня на щиколотках. Я дважды завернула пояс после того, как затянула шнурок. Футболка была словно палатка, её рукава свисали ниже локтей, но хлопок был тёплым, будто вещи только что достали из сушилки. Может, Матео занимался стиркой вместе с уборкой. Аромат кондиционера для белья и его собственный запах стали бальзамом для моей измученной души.

Тучи начали рассеиваться.

Когда я вернулась в гостиную, Алли бросила своих кукол и опрокинула корзину с игрушками, рассыпав кубики и мячики рядом с журнальным столиком.

– Лучше? – спросил Матео, когда я подошла к нему на кухне.

– Да, спасибо.

Он шагнул ближе и поднял руку к моему лицу. Его большой палец скользнул по моему подбородку.

– Настроена на учебу?

– Честно? Нет.

– Тогда давай завтра слетаем вместо этого?

– У меня работа в полдень.

– Встретимся в девять. Надеюсь, погода улучшится. А сегодня просто устроим обычный пятничный вечер. Хорошо?

Обычный. Да, я действительно хотела чего-то обычного.

– Хорошо.

– Голодная?

– Умираю с голоду. Я бы даже съела сгоревший сэндвич с ветчиной и сыром.

– Я купил замороженную пиццу. Надеюсь, она переживет духовку без происшествий.

– Я люблю пиццу, – призналась я. Это была единственная еда, по которой я по-настоящему скучала все эти годы в лесу. Я не думала о чизбургерах, тако или спагетти с фрикадельками. Но пицца… Я четыре года мечтала о пицце.

– Пепперони с оливками. Это же твоя любимая, верно?

– Откуда ты… – как он мог это знать?

– Всякий раз, когда мы едим пиццу у мамы с папой, ты берешь кусок и отбираешь все начинки, кроме пепперони и оливок, – Матео открыл холодильник и достал пиццу с пепперони. Затем он достал из шкафа банку нарезанных оливок.

Меня так захлестнули эмоции, что захотелось либо закричать, либо разрыдаться. Это было слишком. Сегодняшний день был слишком. Я злилась на своего отца. Я была разочарована в себе. Я была глупо счастлива от того, что Матео знает мои любимые начинки для пиццы.

Это было слишком. Я не могла рассказать никому о папе. Я не знала, что думать о Матео. Единственные подруги, с которыми я могла бы поговорить, были его сестры. Все эти чувства бурлили, словно собственный шторм, обрушиваясь тяжелыми потоками, и, не находя выхода, они проявились в виде слез.

Не плачь. Не в присутствии Матео. Не здесь. Но мой подбородок задрожал. Жжение в носу превратилось в огонь. Я сжала глаза, чтобы ни одна слеза не успела вырваться.

Не плачь, Вера.

Большие руки обхватили мои бедра. Затем мои ноги оторвались от пола, и я полетела.

– Чт...? – выдохнула я, мои глаза распахнулись.

Матео опустил меня на кухонный стол с легким стуком.

– Сделай вдох, Вера.

Я попыталась наполнить легкие, но воздух застрял в горле.

Матео взял мой подбородок в руку, удерживая мой взгляд.

– Дыши.

Мой вдох был обжигающим. Но я дышала.

– Тебе не нужно говорить сейчас, – произнес он. – Но когда будешь готова, ты можешь поговорить со мной.

Нет, не могла. Если я даже слегка приоткрою крышку этой коробки, если выпущу хотя бы немного боли, она разобьет меня на тысячу осколков. Кроме того, он не мог знать секреты о папе.

– Пицца, – сказал он. – Согласна?

Я смогла кивнуть.

Он провел ладонью по моей щеке, мягко улыбнулся, а затем поднял меня с кухонного стола.

– Иди отдохни.

Я поплелась в гостиную, придерживая штанины слишком больших штанов, и свернулась в углу дивана, наблюдая за Алли.

Она вытащила розовую коробку с кубиками Lego из своей игрушечной корзины и принесла мне, уронив прямо на колени.

– Собе-им, Ве-ва.

– Что мы будем строить?

Алли задумчиво постучала пальцем по подбородку. Это она переняла у дедушки Харрисона, и это было самым милым, что я когда-либо видела.

– Дом? – предложила я. – Или поезд?

– Поед.

– Хороший выбор, – я открыла крышку и достала детали, чтобы собрать поезд с алфавитом.

Матео накрыл на стол и налил нам по стакану ледяной воды. Ароматы пепперони, томатного соуса и выпекающегося теста наполнили комнату, пока пицца готовилась. Когда все было готово, мы втроем сели за стол, ели простой ужин и вели обычный разговор о работе на ранчо. Мы смотрели, как очаровательная девочка устраивает беспорядок с пиццей и оливками, которые она пыталась проткнуть пальцем.

Я помогла Алли подготовиться к ванне и стояла у двери ванной, пока он мыл ей волосы. Алли раздавала ему указания, а он позволял ей командовать.

Матео всегда был завораживающим. Но они вдвоем? Это была настоящая магия.

Когда она была уже в лавандовой пижамке и готова ко сну, он посмотрел на меня пристально.

– Не уходи.

Это не было просьбой.

Он исчез в комнате Алли, чтобы убаюкать ее, а я осталась в гостиной.

Я попыталась сесть на диван, но легкое волнение в животе не давало мне покоя, поэтому я начала убирать игрушки.

Матео появился, когда я стояла на коленях у журнального столика, разбирая поезд из Лего.

– Она уснула? – мой голос звучал прерывисто, сердце бешено колотилось. Поцелует ли он меня сегодня? Что ещё он задумал?

И только теперь до меня дошло, как близко мы были к его спальне.

Он согнул палец, подзывая меня, пока шёл ко мне.

Он согнул чёртов палец.

Это было настолько неожиданно, настолько невероятно горячо, что у меня отвисла челюсть. По спине пробежал дрожащий холодок.

– Встань.

Я не могла встать. Я едва могла дышать.

Матео протянул руку. Как только моя ладонь коснулась его, по моему предплечью побежали искры. Он рывком поднял меня на ноги, положив руки мне на плечи и сокращая расстояние между нами.

Моя грудь касалась его, а соски напряглись сквозь лифчик.

– На прошлой неделе ты поцеловала меня.

Я сглотнула.

– Прости?

– О, ты должна извиниться, – его пальцы скользнули в волосы у моих висков. – Ведь ты поцеловала меня раньше, чем я успел ответить.

– Ах... – о Боже.

– Ах... – на его лице появилась улыбка, пока он наклонялся ближе. – Теперь моя очередь.

Матео накрыл мои губы своими, поглотив мой вздох. Он тихо замурлыкал, и этот низкий, дурманящий, греховный звук заставил моё тело буквально растечься. Если бы не его крепкий захват, я бы рухнула на колени.

Я растаяла в его объятиях, тихо всхлипывая, когда его язык скользнул по моей нижней губе. Он заставил меня открыть рот, и, как только я это сделала, его язык лениво обвил мой. Его вкус был пряным, мужским и невероятным.

Мои руки легли ему на грудь, сжимая ткань рубашки.

Его руки сомкнулись вокруг меня, притягивая ближе, его тело, твёрдое и сильное, словно обвило меня своим теплом.

Я приподнялась на цыпочки, обвив руками его шею, словно цепляясь за него. Наши языки переплетались и соперничали. Он прикусывал мои губы, втягивал их в себя, пока я не застонала.

Этот поцелуй был лучше всего, что я могла себе представить. Все те ночи, когда я думала, каким будет поцелуй с Матео? Мечты не могли сравниться с реальностью.

Я хотела забраться внутрь него и больше не выходить. Мир за пределами нас исчез. Сначала он стал размытым, цвета смешались и закружились, а затем исчезли совсем.

Не было страха. Не было боли.

Это было так приятно – не беспокоиться, не страдать, не думать. Это было как отключение от всего, кроме Матео. Освобождение было таким же захватывающим, как его губы.

Он наклонился и накрыл моё лицо своими губами, углубляя поцелуй, исследуя каждый уголок моего рта. Он рычал в губы, а вибрации его груди заставляли меня вздрагивать.

Огонь пробежал по моим венам. Пульсация между ног была почти невыносимой. Ещё. Мне нужно было больше. Я ослабила объятия вокруг его плеч, чтобы дотянуться до подола его футболки, схватила её и потянула вверх по его рёбрам, а затем провела пальцами по его животу. Мои пальцы скользили по твёрдым линиям его пресса. Боже, как мне хотелось снять эту футболку. Я хотела увидеть его, целиком.