Текст книги "Соболиная вершина"

Автор книги: Перри Девни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Впервые с момента нашей встречи его лицо смягчилось. Без этого сурового, устрашающего выражения он выглядел человеком. Даже симпатичным.

– Это справедливо, – сказал он.

Я вздохнула, мои плечи расслабились.

– Хорошо. Я могу идти?

– Пока нет, – мягкость исчезла так быстро, что я подумала, что мне это показалось. Он смотрел на меня, не мигая, словно не хотел упустить ни секунды моей реакции на то, что собирался сказать.

Моё сердце сжалось.

– Мисс Галлагер, у нас есть основания полагать, что ваш отец мёртв.

Мой вздох эхом отозвался под деревянными балками вестибюля.

29. МАТЕО

– Так вот почему ты так тихо себя вела, пока я работал, – сказал я, уперев руки в бока и уставившись на свою дочь.

Алли подняла на меня глаза с сияющей улыбкой из той лужи, в которой сидела. Её руки были перепачканы грязью, и она подняла их, растопырив пальцы.

– Смотли, глязь.

– Вижу, Росток, – ответил я. Грязь была на её пальцах, руках, носу и щеках. Отстирать эту одежду будет непросто, но, если родительство чему-то меня и научило, так это тому, как пользоваться пятновыводителем. – Нужно принять ванну.

Улыбка Алли мгновенно исчезла, глаза испуганно расширились, и она вскочила на ноги и бросилась бежать.

– Нет!

Почему она спокойно шла в ванну, когда её купала Вера, но со мной всё время приходилось устраивать эту битву?

Я дал ей фору, а потом побежал за ней по лугу, давая ей почувствовать, будто она почти обогнала меня. Когда я её поймал, я подбросил её в воздух, утопая в этом драгоценном смехе, пока она падала вниз.

– Нет! – кричала она, пиналась и извивалась в моих руках. Я прижал её к боку, как футбольный мяч, и зашагал к дому. Она перестала ёрзать и раскинула руки, изображая самолёт.

Я сменил хватку, держа ее одной рукой за живот, а другой за колени, и полетел к дому, как раз когда раздался звук хлопнувшей дверцы машины. Мы свернули за угол, всё ещё смеясь, пока я не увидел Веру рядом с Хондой.

Кровь отхлынула от её лица, и если бы не рука, которой она держалась за машину, казалось, она бы просто упала.

Моё сердце сжалось мгновенно. Её боль была моей болью. Я быстро поставил Алли на землю и подбежал к Вере, взяв её за плечи.

– Что случилось?

Она закрыла глаза и уткнулась носом в мою футболку, тяжело вдыхая.

– Я в порядке. Просто… давай зайдём внутрь и поговорим.

– Нет, скажи мне...

– Ве-ва! – Алли перебила нас и гордо показала, что она натворила. – Глязь.

Вера сумела улыбнуться, присела и провела рукой по волосам дочери.

– Посмотри на себя, Мармеладка. Пойдём умоемся?

– Нет, – Алли сморщила нос и бросилась в другую сторону. Похоже, сегодня она будет капризничать с нами обоими.

– Скажи мне, – сказал я, опускаясь на одно колено рядом с Верой. – Я переживаю.

– Внутри, – ответила она и долго смотрела на Алли, прежде чем встать на ноги. – Давай занесём продукты.

– К чёрту продукты, – резко сказал я, вскакивая на ноги. – Что, чёрт возьми, происходит?

Когда она подняла на меня взгляд, слёзы, стоявшие в её глазах, разорвали мне сердце.

– Я заехала в отель. Там был тот агент ФБР, Свенсон.

– Он вернулся? – почему Элоиза не сказала мне, что он снова заселился? – Зачем он здесь?

Она с трудом сглотнула.

– Мой отец.

Чёрт. У меня всё упало внутри.

– Они его нашли?

– Нет, – она покачала головой. – Алли, не трогай это.

Мой взгляд метнулся к дому, где Алли рылась в ящике с инструментами, который я оставил на крыльце. Последнее, что мне было нужно – чтобы она ткнула себе глаз отверткой. Я подбежал, выхватил её у неё, несмотря на вопль протеста, затем закрыл ящик и подхватил её на руки.

– Оставь продукты, – крикнул я через плечо, поднимаясь с Алли на крыльцо. – Я их потом занесу.

Не удивительно, что она не послушала.

Пока я стаскивал с визжащей и вырывающейся Алли грязную одежду и сажал её в ванну, Вера уже всё выгрузила из машины и как раз убирала последнюю коробку с хлопьями в кладовую рядом с прачечной.

– Чёрт, ну ты и упрямая, женщина, – нахмурился я, схватил её за руку и потащил в ванную, где Алли плескалась в пене и играла своими пластиковыми корабликами.

Вера вздохнула и села на кафельный пол, обхватив колени и прислонившись спиной к шкафчикам под раковиной.

Я занял место рядом с ней, держась близко, чтобы наши руки соприкоснулись. И хотя у меня самого всё внутри рвалось на части, я ждал. Одну минуту. Две. Три.

«Упрямая» – это даже мягко сказано. Вера была настоящий кремень. Она заговорит, но только когда будет готова. Поэтому я положил руку ей на колено, стал нежно чертить круги большим пальцем и ждал.

– Свенсон сказал, что, по их мнению, мой отец мёртв.

– Что? – мой подбородок чуть не отвис. – Как?

– В Йосемити погибла молодая туристка, которую унесло рекой. Когда сотрудники парка пошли за её телом, они нашли старый рюкзак на берегу. Это был папин. Внутри было его старое водительское удостоверение. Они думают, что он, эм… утонул.

То, как её голос дрогнул на этом слове «утонул», – пронзило меня насквозь. Именно так погибли её сёстры. А Свенсон преподнёс ей эту новость в тот момент, когда она была совершенно не готова, просто занимаясь обычными делами.

– Свенсон – ублюдок, – процедил я сквозь зубы.

Алли повернулась к нам из ванны, и я поморщился. Похоже, до того, как она пойдёт в школу, мне действительно нужно заняться своим словарным запасом.

– Он не должен был говорить с тобой сегодня, – добавил я жёстко. – Не так.

– Ага.

– Что ты сказала?

– Да ничего особо, – Вера пожала плечами. – Я была в отеле, забирала инструменты у Элоизы. Он как раз вышел из лифта, так что это просто совпадение, что я вообще его увидела. Но, думаю, он бы в любом случае меня нашёл – либо в кофейне, либо приехал бы на ранчо. Не знаю. Он попросил минутку. Я поговорила с ним в лобби. Когда он сказал про рюкзак, я просто села на диван и как-то… оцепенела.

И одна. Она была там одна.

– Мне нужно было быть с тобой.

– Как ты мог знать?

Свэнсон был скользким ублюдком. Сначала неожиданный визит в кофейню несколько недель назад. Теперь это.

– В следующий раз, когда увидишь его, просто разворачивайся и уходи, – сказал я. – Звони мне или Вэнсу. Но я не хочу, чтобы ты снова разговаривала с ним одна, Вера.

– Хорошо.

– Обещай мне.

– Обещаю.

Тяжесть в груди немного ослабла.

– Что ещё он сказал? Они нашли что-то ещё, что принадлежало твоему отцу? – например, его тело?

Я ненавидел задавать такие вопросы, копаться в деталях, но если они нашли только рюкзак, это ещё не значит, что Кормак мёртв.

– Нет. Только рюкзак и кошелёк, – Вера опустила голову и прижалась виском к моему плечу.

У Свенсона ничего не было. Ни доказательств, ни фактов. Какой, чёрт возьми, смысл был в этом визите?

– Он пришёл сюда, чтобы подбросить бомбу и посмотреть на твою реакцию, – сказал я. – Он пытается выяснить, знаешь ли ты, где Кормак.

– Ага.

Какой же он ублюдок.

– Папа не мёртв.

В её голосе было столько решимости, её железная воля обострилась до лезвия. Если бы силой мысли Вера могла удержать отца в живых, она бы это сделала.

– Зачем ему ехать в Йосемити? – она сжала переносицу. – Я не понимаю. Там слишком много людей. Мы всегда избегали национальных парков, потому что они переполнены. Но Свэнсон показал мне фото рюкзака и попросил подтвердить, что он папин. Зелёно-чёрный. Со сломанным ремнём, который он заклеил изолентой. Папа никуда без него не ходил.

– Значит, он действительно был в Йосемити.

– Да? Я не могу представить, чтобы он отдал его кому-то другому. Значит, это был он. Но ничего не складывается. Поездка на юг никогда не входила в его планы. Он всегда хотел перебраться через границу в Канаду. Может, он специально оставил его там? Чтобы полиция подумала, что он остался в Калифорнии?

– Может быть. Но откуда ему знать, что на его дело назначили Свэнсона?

– Не знаю. Но это и не важно. Правда в том, что с каждым годом, что мы прятались, папа всё больше расслаблялся. Но он никогда не терял бдительности. Он всегда предполагал, что за ним продолжат поиски.

Разумное предположение, особенно если учитывать, что в этом деле замешан Свэнсон.

– Свэнсон сказал, когда они нашли рюкзак?

Вера покачала головой.

– Нет.

Кормак мог оставить этот рюкзак там два года назад, после того как Вера уехала. Возможно, он выбросил его, думая, что его никогда не найдут.

Или он оставил его намеренно, ожидая, что его найдут гораздо раньше. Может быть, после того как Вера уехала с Вэнсом, Кормак хотел создать иллюзию дистанции. Она была в Айдахо, а он отправился в Калифорнию.

– Что ещё сказал Свенсон?

– Ничего особенного. Он просто сказал, что, возможно, папа… – утонул. – А потом показал мне фотографии. Вот и всё, что было.

Свенсон мог бы просто позвонить, а не ехать в Монтану. Мог бы отправить фотографии по электронной почте.

– Как думаешь, он действительно считает, что твой отец мёртв?

– Нет, – она ответила сразу, без колебаний. – Как ты и сказал, он приехал, чтобы увидеть мою реакцию. Может, чтобы напомнить мне, что он не забудет про папу.

Этот самодовольный ублюдок, наверное, хотел раскрыть висящее дело и заработать себе репутацию. Что бы ни двигало агентом Свенсоном, меня это совершенно не волновало. Я просто хотел, чтобы он уехал и больше не возвращался.

Свенсон не из тех, кто закроет глаза, даже если знает правду.

Ещё несколько недель назад я хотел, чтобы Кормак сгнил в тюрьме до конца своих дней. Но после того как Вера рассказала мне правду, после того как я обдумывал это снова и снова, я просто хотел, чтобы о Кормаке забыли. И, возможно, чтобы Вера нашла какой-то покой в отношении отца.

– Я его видела, – прошептала она.

– Кого? Свенсона?

– Папу, – Вера подняла на меня взгляд. – Я думаю, что видела его. Это было давно, и я не была уверена, что не выдумала это в голове – всё произошло так быстро. Но мне кажется, это был он.

– Где?

– На Соболиной вершине. Недалеко от того места, где мы были пару недель назад.

– Но он не подошёл к тебе?

– Нет. Он просто был там. А потом исчез. Быстрее, чем я успела моргнуть. Я подумала, что, может, мне это показалось. Но что, если это был он?

Значит, Кормак видел Веру, но не подошёл. Почему? Почему он не заговорил с ней? Не обнял её? Не показался? Это было нелогично. Может, за эти два года в глуши он начал терять рассудок.

– Он выглядел ужасно. Я беспокоюсь, что он сойдёт с ума там, совсем один. Или просто сдастся. Не знаю. Но нам нужно его найти.

В голосе Веры звучала безжалостная решимость. Я был не единственным в этой ванной, кто хотел получить ответы от Кормака Галлагера.

– Тогда продолжим искать, – сказал я. – Может, попросим Вэнса помочь?

– Нет.

– Он уже нашёл твоего отца однажды. Может, и сейчас сможет помочь.

– Вэнс нашёл меня, – поправила она. – А отца найду я.

Тогда у неё будет помощь.

– Завтра.

Мы с самого начала планировали отправиться туда завтра. Визит Свенсона не изменит этих планов, но я чертовски постараюсь убедиться, что мы будем одни.

Я поцеловал Веру в макушку и потянулся за одним из полотенец с капюшоном для Алли. Но прежде чем я успел встать, Вера схватила меня за запястье.

– Спасибо, – в её глазах была такая печаль. – Приятно не быть одной в этом.

У меня сжалось сердце, и, чёрт, это было больно. Я притянул её к себе, позволяя уткнуться носом в мою шею, и обнял так крепко, как только мог.

– Я с тобой, Персик.

30. ВЕРА

Тихий смех Матео заставил меня остановиться.

– Что? – спросила я, обернувшись через плечо.

– Куда ты так спешишь?

Я остановилась и повернулась к нему.

– Что?

Матео тоже замер, уперев руки в бока на тропе позади меня.

– Ты практически взлетаешь на эту гору, дорогая.

– О, – мои мышцы были в тонусе, но не болели. Сердце билось чаще обычного, но лёгкие ещё не надрывались. – Я просто… так хожу в походы.

Глаза Матео смягчились, он шагнул ко мне ближе, глядя из-под козырька своей шляпы.

– Ты – самый быстрый человек, с кем я когда-либо ходил по горам. В то утро, когда ты ускользнула, я изо всех сил пытался угнаться за тобой. Ты двигаешься по лесу, как призрак. Это невероятно. Но сейчас мы не готовим внезапную атаку, Персик. Мы надеемся, что нас заметят.

– О, – он был прав. Тишина сейчас не была нашей целью.

Но именно так папа учил меня ходить по лесу. Двигаться бесшумно. Сливаться с природными звуками так, чтобы наши собственные шаги оставались незамеченными. Легкие движения ног. Сильные мышцы. Молчание. Особенно если мы находились где-то рядом с туристической тропой, вроде той, что была сейчас под моими ногами.

Шумели мы только тогда, когда оказывались глубоко в чаще, где лес становился густым, а путь – медленным. В такие дни мы разговаривали или насвистывали что-то. Иногда папа пел, чтобы отпугнуть хищников – медведей или пум, которые могли испугаться внезапного появления людей.

– Я сбавлю темп, – пообещала я Матео.

– Веди, – подмигнул он и шлёпнул меня по попе.

Я снова пошла вперёд, на этот раз специально замедлив шаг. Когда я подняла ногу, чтобы перешагнуть палку, то тут же передумала и наступила на неё.

Треск заставил меня вздрогнуть. Четыре года я избегала веток и сучьев. Этот хруст показался мне неправильным до глубины души.

Мы свернули с тропы у Сэйбл-Пик два с лишним километра назад и бродили по лесу, не придерживаясь конкретного маршрута. Я показывала Матео свои карты ещё в начале недели, и мы решили прочесать именно этот участок. Мы решили, что будем держаться вокруг Соболиной вершины, пока не закончим с ней. А что делать дальше – я пока не знала.

Слишком много гор. Слишком много мест, где можно спрятаться. Возможно, придётся всё же привлечь Вэнса. Он был подготовлен для таких задач, но сейчас я хотела, чтобы это стало нашим последним вариантом.

Вэнс строил карьеру в полиции Куинси. Если мы найдём папу, это будут новые тайны. Новая ложь. Я не хотела снова просить Вэнса лгать ради меня

– Вера.

Позади меня Матео отставал. Я опять слишком разогналась.

– Чёрт. Прости.

Он усмехнулся.

– Дай-ка я немного поведу.

– Хорошо, – я остановилась, дождавшись, пока он меня догонит и обойдёт, а затем пошла следом. По крайней мере, вид был неплохой.

На нём были его старые выцветшие джинсы «Wranglers», которые плотно обтягивали изгибы бёдер и ног. В этих джинсах было что-то особенное. Я всегда пользовалась моментом и засовывала руки в их задние карманы, как только могла.

– Я чувствую, как ты пялишься на мой зад, – он обернулся и одарил меня лукавой улыбкой.

Я хихикнула.

– Виновата.

– Если честно, я всё утро пялился на твой, – он остановился и подождал, пока я подойду. Затем наклонился и коснулся моих губ лёгким поцелуем. – Ты в порядке?

Я пожала плечами.

– Я рада, что ты здесь со мной.

– Мы его найдём, – уверенность в его голосе была заразительной.

Мы должны найти его.

Наше утро началось рано. Мы отвезли Алли к Элоизе и Джасперу, чтобы она провела день за играми. А потом, как и в прошлый раз, когда Свенсон был в Куинси, мы проехали мимо отеля «Элоиза» перед тем, как отправиться в горы – машина Свенсона стояла на парковке, а свет в его номере был включён.

Тем не менее я ещё долго смотрела в зеркала заднего вида по дороге к началу маршрута, но на пустой стоянке у тропы была только машина Матео. Если бы Свенсон за нами следил, ему пришлось бы изрядно постараться – путь не для новичков.

Матео мог дразнить меня за мою скорость на подъёме, но его темп превзошёл бы почти любого.

– Как думаешь, что было бы, если бы Вэнс тебя тогда не нашёл? – спросил Матео, пока мы продолжали идти.

– Не знаю, – я задавала себе этот вопрос тысячу раз.

Жизнь здесь стала и проще, и сложнее. Проще, потому что у нас появился распорядок. Своеобразный дом. Сложнее, потому что… такая жизнь сама по себе тяжела. Еда не была гарантирована. Зимы были жестокими. Присаживаться на корточки, чтобы пописать, – удовольствие ещё то. Со временем становилось всё труднее находить силы, чтобы идти в ногу с отцом. С каждым месяцем энергия угасала.

– Жизнь здесь всегда казалась временной, – сказала я Матео. – В те годы, когда мы всё время были в пути, мы просто бежали. Вначале адреналин был большим стимулом. Я никогда не думала, что это продлится вечно. Я думала, в какой-то момент мы остановимся. Но папа продолжал. Продолжал бежать. Он не остановился, пока я не заболела.

Может, именно поэтому я и заболела. Идея продолжать двигаться дальше, преодолевая бесконечные мили, просто выключила моё тело.

– Когда мы приехали в Монтану, стало легче, – я подняла взгляд к верхушкам деревьев и голубому небу, проглядывающему сквозь их ветви.

Эти горы были моим убежищем. Здесь я, наконец, смогла… дышать. Впервые с той ночи, именно здесь я позволила себе открыто горевать.

Этот лес впитал в себя мои бесчисленные слёзы. В моменты, когда я оставалась одна, пока отец охотился или расставлял ловушки, я позволяла себе приоткрыть крышку того ящика в душе, совсем чуть-чуть. И давала волю своему горю по сестрам.

Может, я больше никогда не заговорю о них, но я выплакала целые реки по Элси и Хэдли. Эти деревья вобрали мои слёзы. Лазурно-голубое небо поглотило мои крики. Пока я оплакивала две прекрасные души, эти горы ни на минуту не оставляли меня.

– Это был дом. Мы его создали вдвоем, – сказала я. – Но при этом он не был настоящим. Он тоже был временным. Я всегда знала, что в какой-то момент деньги закончатся. Мы и так тратили немного, но определённые припасы из города мне приходилось покупать каждый месяц. Я брала кое-какие продукты, когда отец беспокоился, что нам не хватает жиров в рационе. Всё это стоило денег. Каждая поездка в город была риском. Глубоко в душе я понимала, что это не может длиться вечно.

И так и вышло. Вэнс поймал меня во время одной из поездок в Куинси.

Тогда я убежала от него. Я испугалась за отца и побежала в противоположную сторону, как только узнала его лицо. Но первым моим чувством, до того как меня накрыла паника, было сокрушительное облегчение, что всё кончено. Что мы можем перестать бежать.

Что я снова смогу жить.

– Думаю, отец знал, что я угасаю. Именно он предложил мне вернуться с Вэнсом.

Матео замедлил шаг и остановился, дожидаясь, пока я подойду к нему.

– Можно тебе кое-что сказать?

– Конечно.

– Часть меня боится, что когда мы найдём твоего отца, ты останешься с ним, – воздух вырвался из его лёгких, будто он держал этот секрет в себе неделями.

– Нет. Даже если мы его найдём, я не останусь, – я так сильно скучала по папе, что мне было больно, но такая жизнь была не для меня. – Отец любит это место. Это теперь его дом. То, что случилось… сломало его. Сломало нас.

Матео взял меня за руку.

– Но не тебя.

Я была сломана, независимо от того, что он думал. Невосстановимо сломана, как отец? Нет. Но часть меня раскололась той ночью, и никакое время и никакая любовь не смогут исправить то, что было разрушено. Всё, на что я могла надеяться – это найти в себе силы идти вперёд. Найти баланс между сломанным и целым и обрести покой.

Всё это время я беспокоилась о «нормальности».

Но разве моё понимание нормальности не было ошибочным? Нормальность не означала, что я стану той женщиной, которой могла бы быть, если бы не та ночь.

Может, моя версия нормальности заключалась в том, чтобы найти покой с этим совсем не нормальным прошлым.

Может, если бы у меня был психотерапевт много лет назад, мне не потребовалось бы так много времени, чтобы прийти к этому пониманию.

– Я думала о школе, – сказала я.

– Да?

– Мне нравятся мои занятия по психологии. Когда я записывалась на этот семестр, я надеялась, что это поможет мне понять моих родителей. Но чем больше я узнаю, тем сильнее хочу учиться дальше. Может, я могла бы стать социальным работником или психотерапевом, или… не знаю. Это просто мысль.

– Мне нравится эта идея, – Матео потянул меня за руку и обнял. – Что бы ты ни выбрала, ты знаешь, что я всегда на твоей стороне.

– Знаю, – я улыбнулась, уткнувшись в его термокофту, которая плотно обтягивала его широкую грудь. – Учиться придётся долго. Возможно, я не смогу пройти их все онлайн.

– Мы справимся, – Матео поцеловал меня в волосы и отпустил, но его рука всё ещё держала мою, пока мы продолжали идти, пробираясь между деревьями и внимательно осматривая окрестности.

Мы не устанавливали ограничений по времени, как долго будем здесь сегодня, но когда солнце поднялось в зенит, разочарование от очередного бесполезного похода повисло над нами серым облаком. Ещё час, максимум, и нам нужно будет возвращаться к машине.

Этот час пролетел слишком быстро. Лес здесь был не таким густым, и высокая трава шуршала по краям моих джинсов, а отдельные стебли щекотали икры. Белые и жёлтые полевые цветы разбросали яркие пятна среди зелени. Но сегодня я не могла оценить эту красоту – тучи разочарования нависли над головой.

– Нам, наверное, пора возвращаться, – сказала я.

Матео отпустил мою руку и шагнул вперёд, словно не услышал меня.

– Матео.

Он поднёс палец к губам.

Я сразу замолчала и напрягла слух, прислушиваясь ко всему вокруг, а взгляд метался из стороны в сторону. Никого. Никаких звуков.

Он кивнул мне следовать за ним и направился в поле так быстро, что мне пришлось бежать через шаг, чтобы не отставать.

Взгляд Матео рыскал по сторонам, что-то высматривая. Как только он заметил то, что искал, он изменил направление и решительно пошёл к ряду кустов впереди. Его фигура заслоняла мне вид, пока мы не оказались в трёх метрах от цели.

Сначала я заметила лишь просвет в кустах. Небольшое отверстие и узкую, вытоптанную тропинку в траве. Папа учил меня распознавать заячьи тропы, по которым кролики выходили из укрытий, чтобы полакомиться дикой морковью и сладкой цицелеей.

Так сосредоточившись на тропе, я не сразу увидела бело-рыжее пятно, резко выделявшееся на зелёном фоне.

Кролик.

Сердце подступило к горлу, когда Матео наклонился, чтобы осмотреть мёртвое животное. Тонкая проволока была затянута вокруг его шеи.

Я знала эту проволоку.

Два года назад, перед тем как я уехала, я купила для папы три новых катушки этого гибкого, тонкого провода для его капканов. Матео нашел его линию капканов.

– Как?

Матео поднял взгляд.

– Я услышал, как он закричал.

Кролики часто издают крик ужаса и паники перед смертью. Этот звук заставлял моё сердце сжаться так сильно, что я перестала ходить с папой, когда он проверял свои капканы.

Там должно быть еще что-то. Мой взгляд быстро обежал окрестности в поисках новых следов и проволок.

В шести метрах от того места, где Матео всё еще стоял на коленях, недавно был повален куст. Я замедлилась, наклонилась, чтобы найти зазор в траве.

Проволока почти не была видна, но я так часто делала капканы, что могла заметить её среди зелени. Петля была размером с ладонь папы. Он привязал её к кусту, расположив петлю на уровне примерно в четыре пальца от земли. Под петлей в землю была воткнута палка – то, что папа любил делать, чтобы животные не могли пролезть под проволокой, а вместо этого прыгали через неё. Тогда проволока сжималась вокруг шеи кролика, не давая ему убежать.

– Это он, – сказала я, когда Матео подошел ко мне.

– Ты уверена?

– Да.

Я сняла рюкзак, расстегнула передний карман и вытащила записку, которую написала этим утром на кухне.

Должно было быть легко оставить её на траве, чтобы папа нашел. Но я долго смотрела на слова, сомневаясь в том, что написала.

«Прекрати прятаться от меня.»

Когда он найдёт эту записку, всё изменится.

Потому что если ничего не изменится, если он её проигнорирует, это разобьет мне сердце.