Текст книги "Четвёртый долг (ЛП)"
Автор книги: Пэппер Винтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Прошло три дня. Три ночи, которые я спала на простынях, которые уже не пахли Джетро. Три утра, когда я ходила взад-вперед, волновалась и умоляла. Дэниэль уехал, заставляя меня, скорее, скучать, чем подвергая пытке. Я не видела ни Вона, ни Ката, и меня держали изолированной, запертой в моей комнате, как настоящую пленницу.
Провести три дня в подвешенном состоянии было кощунством. Я хотела отомстить. Тем не менее, мой разум не мог заставить меня перестать беспокоиться. Джетро, Джетро, Джетро. Все остальное не имело значения. Все остальное не имело значения.
Нестройный звон не прекращался. Я оторвала взгляд от оставшейся чистой страницы. Больше ничего не было. Моя мать оставила эту тайну неразгаданной.
Дневник Уивер был единственной вещью, способной отвлечь меня от повторяющихся мыслей о Джетро. Однако чтение дневника вызвало у меня странное ощущение – как будто я приподняла завесу времени и посмотрела на Хоуксридж в понимании "тогда и сейчас". Слышать о Джетро, когда он был маленьким, о том, как Брайан любил мою мать, и даже о том, как Бонни благодарила Эмму за то, что та шила ей платья, – это было нереально.
Неправильна.
Дзынь. Дзынь. Дзынь!
Отбросив дневник, я выбралась из постели. Метнувшись через комнату, я всмотрелась в ярды абрикосовой шерсти, ища источник звона. Отодвинув в сторону ткань и открыв маленькую каморку внутри шкафа, я нашла источник.
Что это? Почему я никогда не видела его раньше?
Сняв телефон с потускневшей подставки, я поднесла трубку к уху.
– Алло?
Мгновенно, женский голос сказал:
– Он очнулся.
У меня подогнулись колени.
Ударившись о комод, я ухватилась за его край. Адреналин хлынул по моему телу, как тропический ливень. Сколько бы я ни молилась и ни надеялась, что он останется жив, я не верила в это по-настоящему.
– Ты…ты уверена? – Мой голос был тихим, словно писк Мыши. – Откуда такая уверенность?
Не давай мне ложной надежды. Я не смогу этого вынести.
– Я уверена. – Жасмин радостно фыркнула. – Я говорила с ним.
Мое сердце перепрыгнуло через горы радости. Наклонившись вперед, я положила лоб на дрожащие руки.
– Слава богу.
Жасмин молчала около минуты.
Я тоже молчала.
Мы оба громко дышали, живя в счастье, с трудом заработанным везением.
Теперь все будет лучше.
Успокоившись, я сосредоточилась на другом мужчине в моем сердце.
– Ви ... ты его перевезла?
– Да. Он в другой комнате. В тепле и накормлен. – Она помолчала. – Я присмотрю за ним. Я обещаю.
Я зажмурилась.
– Спасибо.
Наступило неловкое молчание, усиливая нашу невысказанную потребность поговорить о Джетро.
Джетро все еще наследник. Он положит этому конец. Я знаю, что так и будет.
– Жасмин? Как ... как долго…
Как долго он будет отсутствовать?
Я была корыстна. Он очнулся всего несколько минут назад, но я хотела его прямо сейчас. Мне хотелось дотронуться до него, поцеловать, обнять – и все это в моих руках. Но это была не единственная причина. Настоящая причина зловещим пятном легла на мою радость. Как долго мне придется терпеть капризы Ката?
Последние три дня мне везло. Но у меня не было иллюзий, что удача будет длиться вечно.
Жасмин читала между строк.
– Как долго, не имеет значения. Ты моя. Я сделаю то, что обещала, Нила.
На глаза навернулись новые слезы.
– Я знаю.
Ты сделаешь все, что в твоих силах, но в конечном счете я останусь одна.
Точно так же, как я была одна, когда Джетро управлял моей судьбой. Думаю, ничего не изменилось. Я все еще должна была вырезать их отвратительные сердца.
– И Ке… – я оборвала себя, не закончив. Сохрани тайну. Кто знает, какие линии прослушиваются и у каких стен есть уши. – Другой...он тоже очнулся?
Жасмин тяжело вздохнула.
– Нет.
Одно-единственное слово, наполненное безмерной грустью, не оставило места для вопросов.
Раздался громкий шорох.
– Мне нужно идти.
Через секунду раздался громкий и монотонный гудок.
Отодвинувшись от шкафа, я положила телефон обратно на подставку. Ее телефонный звонок оставил меня взволнованной надеждой и опустошенной печалью. Я хотела, чтобы они оба сделали это: слышать, что только Джетро проснулся, было горько и сладко.
Он проснулся!
Я обхватила себя руками.
Он меня не бросил.
Я медленно подошла к кровати, на которую положила Дневник Уивер. В последнюю секунду я передумала. Я не могла вынести чтения о древних заговорах и боли. Мне нужно было очистить свои мысли чем-то, что я полностью контролировала.
Перебравшись на кушетку, я взяла корзинку, в которую положила георгианские кружева.
Он проснулся.
Эти два слова были теперь моими любимыми во всем английском языке. Я разгладила ткань и вытащила иголку из подушечки для булавок.
Он проснулся.
Он живой.
Он проснулся.
Судьба наконец-то была к нему благосклонна.
Теперь все будет по-другому.
Кат, Дэниэль и Бонни займут место Джетро и Кеса в земле. Равновесие между добром и злом восстановится само собой. И мы с Воном продолжим наши мечты без гильотины, нависшей над нашим будущим.
Включив еще одну боковую лампу, я склонилась над своей задачей починить кружево в кропотливом процессе. Было еще не поздно, но солнце село несколько часов назад, и Хоуксридж заскрипел вокруг меня, погружаясь в ночь. Рычание мотоциклов сотрясало зимний воздух, Black Diamonds исчезали, чтобы осуществить еще одну контрабандную доставку.
Я погрузилась в изысканное мастерство, отдаваясь рассеянным мыслям. Спасательная операция Жасмин и Вона прошла незамеченной. Флоу сделал невозможное. Джетро обманул смерть.
Мы победили.
Знал ли Кат? Чувствовал ли он, что его сыновья живы?
Это не имело значения.
Его высокомерие погубило его самого.
Тик-так. Тик-так.
Его время истекает.
– Она хочет видеть тебя, Нила.
Я резко вскинула голову.
Моя комната больше не была пуста. Здесь был гость, который пришёл, пока я дремала на кушетке. Кружево, над которым я работала, валялось на ковре, а игла впилась в мою джинсовую юбку, торча вверх, как крошечное копье.
Флоу направился ко мне, засунув руки в карманы.
– Ты слышишь меня?
Я моргнула.
Как долго я спала?
Солнце сверкало на горизонте, приглушая мою боковую лампу свежим дневным светом.
О Боже, я проспала всю ночь?
Я не чувствовала себя отдохнувшей. Я чувствовала себя усталой и словно в тумане.
Джетро…
Он был в моих мыслях весь день. Всю ночь. Всю жизнь.
Он проснулся!
Я так скучала по нему – по его золотистым глазам, по его неуверенной улыбке. Я пропустила момент, когда он наконец сломался и позволил мне собрать себя снова.
Я скучаю по тебе…
– Нила...ты проснулась или ходишь во сне? – Флоу щелкнул пальцами у меня перед носом.
Я вздрогнула.
– Я не сплю. Извини, просто всё немного расплывчатое.
– Когда ты в последний раз нормально спала?
Я пожала плечами, выдернула иглу из юбки и воткнула ее в подушечку для булавок.
– Не могу вспомнить. – Мои глаза горели от усталости, голова была словно в дурмане.
Он нахмурился.
– Ты же понимаешь, что они в безопасности. Ты можешь немного расслабиться, и не расстраивать свой сон.
Стоя, мое тело протестовало от дискомфорта сна в шезлонге. Я пошатнулась от головокружения, и мой сотовый телефон с глухим стуком упал на ковер у моих ног.
Хм. Я не помню, чтобы брала его с кровати.
Флоу молчал, пока я, моргая, отгоняла свою болезнь и подбирала телефон с пола. Должно быть, я взяла его во сне, надеясь получить сообщение.
Он что, прислал сообщение?
Я включил его.
Ничего.
Никаких сообщений. Ни одного звонка. Никаких писем.
Обо мне совершенно забыли.
Какая-то часть меня надеялась, что теперь, когда Джетро проснулся, он напишет мне. Что впервые за несколько месяцев мы снова будем говорить так, как говорили до того, как все это началось. Кайт и Ниточка.
– Он выходил на связь? – Фло взглянул на мой телефон.
Я выдохнула и покачала головой.
– Нет.
Убирая с глаз выбившиеся волосы, я сказала:
– Но я слышала, что он проснулся. А ты?
Легкая улыбка коснулась его губ.
– Да. Она мне сказала.
Я улыбнулась в ответ. Я вошла в Хоуксридж, полагая, что все вокруг – мои враги. На деле же оказалось, что только несколько человек были достойны этого звания. Большинство были добрыми и благородными, погруженными в свои проблемы, но в конечном счете великодушными и такими же, как любой незнакомец —пугающими и таинственными, пока простое знакомство не превратилось в дружбу.
Кес доказал это. Потом Жасмин. А теперь Флоу.
Я все время знала, что смогу победить Джетро.
В каком-то смысле я знала, что он мой с самого детства.
Когда все это закончится, я хочу узнать, сколько раз мы встречались. Сколько раз мы говорили об этом в детстве, готовясь к своим ролям.
– В любом случае. – Флоу покачнулся на каблуках. – Я здесь не для светского разговора. Мне приказано доставить тебя к Ее Величеству.
Мои глаза расширились.
– Что?
– Не королева Англии. – Он ухмыльнулся. – Королева Хоуксриджа.
Он засунул руки поглубже в карманы, его глаза потемнели.
– Она хочет поговорить.
– Поговорить или избить? – Я схватилась за телефон. – Разговор со старой летучей мышью наедине не входит в число моих приоритетов.
Но если ты будешь с ней одна, то можешь убить ее.
Эта мысль засела в моей голове.
– На твоём месте я бы не советовал называть ее "старая летучая мышь".
Я погрузилась в свои мысли, забыв о присутствии Флоу. Единственный способ убить тех, кто должен был умереть, – это быть стратегом. Я не могла сделать это в присутствии других. Я не могла сделать это на виду. Я должна быть хитрой, хитрой и умной.
Каждую ночь я смотрела в темноту, используя черную пустоту как доску для своих планов. Жаль, что у меня в комнате нет беговой дорожки. Бег всегда помогал мне решать проблемы. Но даже если мое тело оставалось неподвижным, это не означало, что мой разум тоже был таким.
Никогда еще я не была так очарована смертью и не была так увлечена гипотетическим убийством.
Судя по фильмам, я знала, что, если заколю своих жертв ножом, то они будут бороться и нужно ожидать большого количества крови. Я также знала, что сила ничего не значит против Ката и Дэниэля, поэтому у меня должен быть элемент неожиданности.
Пистолет решил бы мои проблемы, но шум и отсутствие опыта в прицеливании потенциально могли стать моим промахом.
Все возможности привели к одному выводу...я должна была действовать быстро и тихо. Я должна быть безжалостной. И это должно выглядеть как несчастный случай или оставаться в тайне достаточно долго, чтобы я успела украсть три жизни, прежде чем я буду убита в отместку.
Я не могу убить Бонни.
Ещё нет. Сначала это должен быть Дэниэль или Кат...потом она.
Она будет моей последней жертвой.
– Тебе лучше пойти. Я сомневаюсь, что она сделает скидку на опоздание, даже если ты не записала встречу с ней в своё расписание в календаре. – Голос Флоу сочился сарказмом. – Новый день. Новая психологическая чума.
Я прищурилась.
– Ха-ха. Не смешно.
Глубоко вздохнув, я положила мобильник на край кровати.
– Похоже, у меня нет выбора.
Повернувшись к нему лицом, я собрала свои длинные волосы и завязала их в беспорядочный хвост с помощью резинки на запястье.
– Она хотя бы сказала зачем?
– Неужели я выгляжу так, будто пью чай с пышками с этой гребаной старухой? – Флоу закатил глаза. – Все, что мне было сказано, – это позвать тебя. – Он поднял руки вверх. – И нет, у меня нет инсайдерских знаний, как у юристов. На этот раз ты сама по себе.
Его взгляд скользнул по моему белому джемперу и джинсовой юбке.
– Мне, э...нет необходимости говорить тебе, что то, что произошло несколько дней назад, должно остаться в тайне...неважно, что она, э...будет делать?
Мое сердце упало.
– Что ты такое говоришь? Она будет мучить меня?
Мне было не привыкать к боли, но получение информации через боль? Как долго я смогу вытерпеть подобное?
Он весь напрягся.
– Если бы она знала, что ты чего-то недоговариваешь...я бы не стал это скрывать.
Когда он подошел ближе, я заметила, какими уставшими были его глаза.
Я не единственная, кто плохо спит.
– Мне не нужно объяснять тебе, как…
– Как важно, чтобы те, кого мы не будем называть, остались мертвыми? Да, я понимаю. – Я положила руку ему на плечо. – Я не буду болтать. То, что ты сделал, чтобы помочь им, прочно заслужило мою преданность. Я не выдам эту тайну.
Воздух в комнате стал тяжелым от серьезности обстановки.
– Я бы понял тебя, если бы она сделала что-то, чтобы заставить тебя рассказать.
Я побледнела.
– Думаешь, я расколюсь? Я люблю его. Ни за что на свете я не стала бы подвергать их жизни опасности.
Страница 14
Его плечи опустились.
– Окей. Извини, что давлю. Моя шея тоже на кону.
– Я знаю. Ты сделал много...только…
Я наморщила лоб. Мелочи часто приводят к провалу. Флоу и Жасмин освободили их, но теперь Джетро и Кес были в руках врачей, медсестер – людей, которые могли проболтаться.
Только что? – Подсказал Флоу.
– Как тебе это удалось?
Он поджал губы.
– Удалось что?
Я понизила голос до шепота.
– Отвести их в подвал. Как…
– Прост. – Он провел рукой по волосам, морщась от воспоминаний. – Не думаю, что ты представляешь, сколько секретов живет в поместье. Сколько существует животных – все разводятся для разных целей.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, ты же видела фазанов для охоты, лошадей для верховой езды, собак для охоты. Но я сомневаюсь, что ты видела свиней.
Я сделала шаг назад.
– Свиньи?
– Свиньи – отличный способ избавиться от вещей, которые ты никогда больше не захочешь найти.
Я широко открыла рот.
– Прошу прощения?
За те месяцы, что я прожила в Хоуксридже, я не видела ни одной свиньи.
– Где?
– Они спрятаны. В наши дни наличие нескольких свиней, а не свинофермы, может быть подозрительным, благодаря недавним фильмам о гангстерах, которые кормили их, так скажем «альтернативной едой».
Я сжала руки.
– Ты хочешь сказать, что Кат скармливает своих врагов свиньям? – Мой желудок сжался, желая освободиться от всех знаний об этом разговоре.
– Дерьмо, да он настоящий варвар.
Хуже того – у него помои вместо души.
Флоу поднял бровь, не подтверждая и не отрицая этого.
– Что бы ты ни думала, это умный бизнес. – Он понизил голос до замогильного шепота. – Как бы то ни было, Кат попросил меня избавиться от их тел. Только Кес и Джетро уже пришли ко мне первыми. Они знали, что нечто подобное может случиться. В конце концов, они уже несколько месяцев играют со своей жизнью. Мы все согласились, что я останусь в милости у Ката и сделаю все возможное, чтобы предоставить им второй шанс.
Я старалась говорить тихо, на случай, если в комнате имеются скрытые микрофоны, чтобы всё записывать.
– Но как он не заметил, что они все еще живы?
Он нахмурился.
– Что ты имеешь в виду?
Отойдя, я нахмурилась.
– Разве он не спросил, мертвы ли они? Разве он не встал на колени и не увидел своими глазами, убил ли он своих сыновей? – Даже эти вопросы превратили мою слюну в тошнотворную пасту. Как мог отец даже не встать над своими детьми и не помолиться или не попрощаться? Как он мог просто передать их останки слуге, не оглянувшись?
Монстр, вот кто он.
Флоу ухмыльнулся, в его глазах появился расчетливый блеск.
– Разве ты не рада, что он этого не сделал? Если бы он это сделал, результат был бы совсем другим.
Лед пробежал по моей крови. Он прав.
В каком-то смысле хладнокровие Ката погубило Кеса и Джетро, но и спасло их.
– После того, как я убрал их из гостиной, мне нужно было просто отнести их туда, куда нужно. Кат не стал меня расспрашивать. На самом деле, я знаю, что Жасмин специально отвлекала его и Бонни своими криками о том, что хочет отомстить тебе. – Его глаза потеплели. – Эта девушка быстро соображает. Это было хорошее представление.
Да, а ещё она спасла меня от полного Долга по наследству.
Мне следовало бы быть повежливее с Жасмин. Риск, на который она пошла, заставил бы замолчать любую другую женщину. Она действительно была сестрой Джетро – сильной, грозной и немного пугающей своим характером.
– После того как я вернулся, спрятав их и установив медицинское оборудование, я доложил Кату, что все сделано. – Он потер затылок. – Все, что его волновало, – это чистота ковра.
Мое сердце разбилось под наковальней враждебности.
Кат больше беспокоился о какой-то вещи, чем о душах своих сыновей.
Полный ублюдок. Больной, извращенный урод.
И кто воспитал в нём эти качества? Его дорогая старая мать.
Бонни – женская версия дьявола.
Мои руки сжались.
– Я уже достаточно наслушалась.
Бонни вызвала меня к себе. Она напугала и запугала меня, но она не могла сравниться с моей чистой ненавистью. Мне хотелось бросить ее в котел и смотреть, как белеют ее кости. Я хотела обезглавить ее и увидеть, как ее тело корчится в предсмертных судорогах.
Это сбудется еще до того, как все закончится.
– Отведи меня к ней. Нам пора немного поболтать.
***
– Наконец-то, чёрт возьми. – Бонни фыркнула, когда Флоу пригласил меня за порог.
Как только мои ноги в носках ступили на бледно-розовый ковер владений Бонни, он поднял подбородок в знак прощания и оставил меня за закрытой дверью.
В полном одиночестве.
Был ли у меня шанс сделать задуманное?
Она не могла причинить мне боль. Имен и оскорблений было уже недостаточно, чтобы подчинить меня себе.
К чёрту всю эту секретность.
Если у меня будет возможность, я ею воспользуюсь.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание, девочка? Опоздание – это грязный грех, и его нужно искоренить. – Бонни постучала тростью, как кошка хвостом.
Независимо от того, сколько времени я провела в этом доме, я сомневалась, что когда-нибудь смогу исследовать все комнаты и уровни, которые в нём имелись. Комната Бонни была еще одним сюрпризом. Флоу повел меня вверх по каменной лестнице, где располагался кабинет Жасмин и Ката, только чтобы пройти по другому коридору и подняться по другой лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой.
Расправив плечи, я посмотрела вниз на сморщенную старуху.
– Мне нечего сказать в свое оправдание. Я была занята чем-то очень важным. Я не могла позволить простому призыву рушить все мои планы.
Она издавала странный свистящий звук – как ветер в пшенице или призраки над кладбищем.
– Ты наглая маленькая…
– Дрянь. Да, я уже слышала это раньше. – Двигаясь вперед, я не спрашивала разрешения, когда осматривала ее владения. Каждая частичка меня дрожала. Я был зла, испугана, бледна. Лежа в темноте, набираясь храбрости и закипая ненавистью, я не была готова к дуэли лицом к лицу. Это было новым – воплотить свои мысли в действие.
Теперь, когда я знала, что Джетро жив, мне было чем рисковать.
Будущим.
Джетро жив.
Я жива.
Мы можем жить вместе, далеко отсюда.
Если я стану слишком дерзкой, то могу разрушить свои планы и разрушить свое будущее. Но если я не смогу противостоять им, то не увижу следующий долг —точно так же, как я не увидела третий, пока не стало слишком поздно.
Я должна быть сильной, мстительной, но умной и действовать осознанно. Это место угнетало меня.
Комната Бонни оказалась совсем не такой, как я ожидала. Персиковые стены, белый камин и розовые флеры на потолке – все выглядело так, будто это была комната законопослушной бабушки, пекущей печенье.
Как комната может соответствовать стереотипу комнаты пожилой Наны, когда хозяйка этой комнаты таковой не была?
На стенах поблескивали золотые обои, а каждый дюйм пространства украшали картины в рамах с вышивкой крестиком, изображающие шмелей, стрекоз и разноцветных бабочек.
Я ожидала увидеть пыточное оборудование и кровь ее многочисленных жертв на стене.
Не это…
Я ненавидела эту комнату, потому что она заставляла меня сомневаться. Была ли она когда-то милой? Неужели она стала таким жестокосердным динозавром из-за того, что произошло в ее прошлом? Что сделал Кат со своим братом, чтобы превратить мать в такое чудовище?
Потому что это должно было быть его рук дело. Что бы ни случилось с его братом, это пахло мятежом и ножом в спину.
Это не имеет значения.
Она такая, какая есть.
И она заплатит за то, что сделала.
Бонни не произнесла ни слова, наблюдая за мной с характерной ястребиной внимательностью. Комната пульсировала силой; от нее исходило подчинение, а от меня – бунт. Если бы наша воля могла сражаться, то мы бы уже не избежали невидимых столкновений.
Я остановилась рядом с одной из картин, пытаясь понять, богомол это или насекомое-палочка.
– Жасмин сделала их для меня. – Голос Бонни был пропитан сладким ядом. – Такая чудесная, послушная внучка. Это было частью ее обучения этикету и правилам приличиям.
Мои глаза расширились.
– Она сделала все это?
Бонни кивнула.
– Ты не единственная, кто умеет обращаться с иголкой и ниткой, девочка.
Щелкнув пальцами, так явно напомнив мне своего внука, который сейчас лежал в неизвестной больнице, она сказала:
– Подойди ближе. Я не собираюсь кричать. И ты должна быть очень внимательной.
Я направилась вперёд по бледно-розовому полу, погружаясь в шерсть овчинных ковриков, прежде чем остановиться рядом с Бонни Хоук. Мой нос сморщился от знакомого запаха розовой воды и чересчур сладких кондитерских изделий. Мне не нужно было знать ее диету, чтобы догадаться, что она любит десерты.
Она была гнилой – точно так же, как и ее зубы от слишком большого количества сахара.
Мысленно я проклинала ее, но внешне была спокойна и молчалива.
Делай что хочешь, ведьма. Этого будет недостаточно.
Она прищурилась, оглядывая меня с головы до ног. Я предоставила ей время на это, повернувшись к окну. Ее кресло стояло у длинного стола, прижатого к свинцовому стеклу с видом на южные сады Хоуксриджа. Весело плескался фонтан, изображая двух оленят, играющих на свирели. Разноцветные анютины глазки и другие цветы, которые буйно расцвели, когда я только приехала, давно уже увяли, сменившись скелетообразными кустарниками и тускло-коричневым цветом зимы.
– У тебя есть какие-нибудь навыки в этой области? – Бонни указала на хобби, разбросанное по столу. Множество сухих и свежесрезанных цветов раскрашивали стол радугой из тычинок и лепестков. Розы, тюльпаны, лилии, орхидеи. Запахи умирающей флоры помогали бороться с тошнотворным зловонием Бонни.
– Нет. Я никогда не расставляла цветы, если вы об этом спрашиваете.
Она поджала губы.
– Вряд ли такая женщина полезна для общества. Какие навыки, кроме шитья, у тебя есть? Просвети меня.
Потянувшись к хрустальной вазе, она отломила кусочек зеленой пены и засунула его на дно.
– Ну ... продолжай, девочка. Не заставляй меня спрашивать дважды.
Что, черт возьми, здесь происходит?
Последние несколько дней были настолько странными, как будто я застряла в зыбучих песках. Если я двигалась, он засасывал меня еще глубже, но, если я оставалась неподвижной, он обращался со мной как с другом, поддерживая меня на плаву в своих жадных гранулах.
Что она задумала?
Моя спина напряглась, но я заставила себя оставаться приветливой.
– У меня своя линия одежды. Я могу сшить любой предмет одежды. Мое внимание к деталям…
– Замолчи. Это все одно и то же. Один единственный талант. Легкомысленная карьера для такой шлюхи, как ты.
Не реагируй. Не клюй на ее наживку.
Если ее целью было заставить меня сорваться, чтобы она могла наказать меня, то она проиграет. Я научилась у них, как нужно бороться.
Моя рука потерла поясницу, проверяя, что мой кинжал на месте и готов к использованию.
Разве сейчас не самое подходящее время, чтобы избавиться от нее?
Мы были одни. За закрытыми дверями. Независимо от принятого мною решения убить сначала Ката и Дэниэля, я не могла упустить такую возможность.
Моя рука напряглась.
Сделай это.
Словно почувствовав мои мысли, Бонни проворковала:
– О, Маркиз? Не могли бы вы зайти сюда, пожалуйста?
Тут же открылась невидимая мне дверь, замаскированная обоями в тон. Появился Маркиз, один из Black Diamond с плечами, как у подводной лодки, и длинными сальными волосами, собранными в конский хвост.
– Да, мадам.
Дерьмо.
Глаза Бонни сверкнули.
– Ты не мог бы составить нам компанию, дорогой? Просто сиди тихо и не перебивай. Вот хороший мальчик.
– Нет проблем. – Он бросил на меня быстрый взгляд.
Я спрятала свой хмурый взгляд, смотря, как Маркиз усадил своё колоссальное тело на изящный резной стул. Я была удивлена, что крошечные ножки не сломались под его весом.
– Итак, о чем мы говорили? – Бонни приложила к губам свежую розу.
Я не знала, как ей удалось так хорошо понять язык моего тела, но это заставило меня отступить. Я сглотнула, отпуская нож. Схватив лилию, я покрутила ее в пальцах.
– Ни о чём важном.
Бонни сверкнула глазами.
– А, вот тут ты ошибаешься. Это было очень важно. – Срезав кончик розы острыми ножницами, она воткнула стебель в зеленую пену на дне вазы.
Она поймала мой взгляд.
– Это называется оазис. Это основы цветоводства. Если бы ты хоть немного трудолюбивой, ты бы это знала.
Мою кожу покалывало.
Будь ты проклята, ведьма.
– Трудолюбива? Я работала почти до десяти вечера, когда мне еще не исполнилось и двенадцати. Я «прошивала» свой путь всю среднюю школу и колледж: у меня не было свободного времени, чтобы предаваться бесполезным увлечениям.
Бонни повернулась на стуле. Ее глаза затуманились, щеки побелели.
– Следи за своим языком. Я не стану мириться с такими вздорными разговорами.
Я втянула воздух, изо всех сил стараясь успокоиться, хотя мне хотелось ударить ее несколько раз. Мои глаза метнулись к Маркизу.
Черт бы его побрал тоже.
Схватив веточку листьев, она втиснула её в оазис.
– Знаешь, зачем я тебя вызвала?
Мои пальцы крепче сжали лилию. Мне хотелось раздавить белые лепестки и разбросать их по гробу Бонни.
Гробу, в который я её положу.
– Я уже давно перестала пытаться понять вас. – Я сузила глаза, не в силах скрыть свою смертельную ненависть. – Ни один здравомыслящий человек никогда не догадается, что сделает или не сделает безумный.
Бонни нахмурилась.
Будучи крошечного роста, она, тем не менее, сидела гордая и жёсткая. Артритные пальцы отбросили в сторону только что срезанный тюльпан и обхватили трость. Не прерывая зрительного контакта, она встала со стула и медленно двинулась вперед.
Я стояла на своем, хотя каждая часть меня вибрировала от желания разбить хрустальную вазу о ее голову.
Мы обе молчали, когда расстояние между нами сократилось. Для старой женщины она не была ни скрюченной, ни скрипучей. Она двигалась медленно, но целеустремленно. Карие глаза остры и жестоки, а ее фирменная красная помада размазана по тонким губам.
– Теперь, когда ты находишься на попечении моего младшего внука, твой ротик получит хороший урок.
Нет, если я убью его первым.
Я сжала руки, держа подбородок высоко, пока Бонни кружила вокруг меня, как дряхлый хищник. Остановившись позади меня, она потянула меня за длинные волосы.
– Отрежь их. Они слишком длинные.
Сжав колени, я заставила себя оставаться на высоте. Она потеряла способность заставлять меня съеживаться.
– Это мои волосы, мое тело. Я могу делать с ним все, что захочу.
Она дернула за пряди волос.
– Подумай еще раз, Уивер. – Отпустив меня, она продолжила разглядывать меня, остановившись передо мной. Ее глаза остановились на моем подбородке. Разница в росте помогла мне хотя бы немного смотреть на нее сверху вниз – и физически, и метафорически.
Эта женщина была скрючена, как ветви старого дерева, но, в отличие от дерева, ее сердце почернело и увяло. Она прожила достаточно долго. Пришло время покинуть этот мир, оставив прошлое в прошлом.
Ее дыхание грохотало в старых легких, хрипло и тяжело.
Проходили минуты, и мы оба ждали, что предпримет другой. Я сломалась первой, но только потому, что у меня не хватало терпения на Бонни.
Джетро жив.
Чем скорее я избавлюсь от Бонни, тем скорее смогу снова подумать о нем.
– Выкладывай.
Она застыла на месте.
– Выкладывать что?
Я нагнулась к ней, приблизив наши лица. Запах сладостей и цветов вызывал у меня рвотный рефлекс.
– Чего ты от меня хочешь?
Ее взгляд напрягся.
– Я очень многого хочу от тебя, дитя. И твое нетерпение не заставит меня действовать быстрее. – Схватив меня за запястье, она взяла со стола колючую розу и проткнула мне ладонь шипами дьявольского цветка.
Я закусила губу, когда хлынула кровь.
Она усмехнулась.
– Это за то, что ты не умеешь расставлять цветы.
Она отпустила меня. Вместо того чтобы уронить розу, я обхватила ее рукой, вонзая шипы глубже в свою плоть. Если я не могу выдержать дискомфорт от маленького укола, как я могу надеяться выдержать больше?
Это мое оружие.
Приучить себя к боли, чтобы она больше не контролировала меня.
Кровь, теплая и липкая, собралась в лужицу в моем сжатом кулаке. Глубоко вздохнув, я протянула руку к Бонни и изящно поместила розу в оазис, открыв ладонь и разбрызгивая капли крови по девственным лепесткам и скатерти.
– Упс.
Лицо Бонни почернело, когда я вытерла оставшийся малиновый цвет о причудливый кусок ленты.
– Любой может расставить цветы, но, чтобы использовать кровь в дизайне, нужна швея. – Я понизила голос, вспоминая, сколько раз по ночам резала себя ножницами или колола иголками. Я привыкла получать боль в процессе своего творчества.
Это было то же самое.
Я была ранена в процессе чего-то гораздо более благородного – борьбы за свою жизнь.
– Ты больше не пугаешь меня. – Я подняла ладонь и сунула ей в лицо. – Кровь меня не пугает. Угрозы меня не пугают. Я знаю, кто ты, и ты просто слабая, старая женщина, которая прячется за безумием, как будто это какая-то мистическая сила.
Маркиз поднялся со стула у стены.
– Мадам?
Я взглянула на него, снисходительно улыбаясь.
– Не перебивай, когда разговаривают женщины. Если она не может справиться с глупой маленькой Уивер, то она не имеет права притворяться.
– Сядь, Маркиз. – Бонни тяжело дышала, глядя на меня. – Я еще никогда не встречала такого грубого человека.
– Тогда вы, очевидно, никогда не обращали особого внимания на свою внучку.
Она грубая, как наждачная бумага, и крепкая, как сталь.
Жасмин могла лгать, как лучшая из них, но под этим шелковым и атласным фасадом она превосходила меня силой характера в десять раз.
Зачем говорить об этом Бонни? Заткнись.
Бонни ткнула пальцем мне в лицо.
– Не смей говорить о ней. Жасмин – красноречивая женщина. Она умеет говорить на трех языках, играть на пианино, вышивать, петь и управлять старым поместьем. Она превосходит тебя во всех мыслимых отношениях.
Она одурачила тебя так же чудесно, как и меня.
Мое уважение к Жасмин возросло в сто раз.
Если кто—то из нас и играл в эту игру лучше всех, так это она. Она была настоящим хамелеоном, натягивая пелену не только на глаза своей бабушки, но и на глаза отца и брата.
Она – могущественный союзник.
Я не могла сдержать гордости и раздражения, чтобы не выпалить:
– Вы не только дряхлая, но ещё и несёте бред.
Страница 15
Бонни ударила меня по щеке. Ее ладонь издала характерный звук, коснувшись моей плоти, но не причинила боли. Может, она и обладала силой речи и свирепостью, но, когда дело доходило до физической угрозы, – она становилась хрупкой и слабой.
