Текст книги "Четвёртый долг (ЛП)"
Автор книги: Пэппер Винтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Есть доказательства, которые ты не сможешь скрыть, Баззерд. – Я склонила голову набок, глядя вниз. – Ты не можешь прикоснуться к нему. Я сделала то, о чем ты просил.
Мягкость, с которой он брал то, что я давала, исчезла. Бросившись вперед, он схватил меня за волосы. Он встряхнул меня, его лицо потемнело от ярости.
– Просто подожди, пока мы не заставим тебя выплатить третий долг, шлюха. Ты еще пожалеешь об этом.
Вон снова хмыкнул, но никто не обратил на него внимания.
Бонни молчала, позволяя своему младшему внуку делать то, что он хотел.
Отпустив меня, Дэниэль поднял кости с пола. Встряхнув их, он снова бросил на пол.
Красный.
Боль.
Я с трудом сглотнула, изо всех сил стараясь не показывать страха.
Вон не так уж хорошо справлялся. Он боролся и извивался, заработав удар в живот – даже после того, как я поцеловала Дэниэля, чтобы предотвратить это.
– Не надо! Я заплатила за это чертово требование!
Кат щёлкнул языком.
– Маркиз. Она права. Не трогай его, пока она не откажется.
Вон согнулся пополам, его ноги подогнулись в хватке Маркиза.
Дэниэль указал на кости.
– Боль, Нила. – Постукивая себя по подбородку, он сделал вид, что задумался. – Что я могу заставить тебя сделать?
– Подожди, – пробормотал Кат, – я хочу получить право на это наказание.
Я напряглась.
Он наклонил голову в мою сторону.
– Нила заплатит мне без каких-либо жалоб, но она сделает это, когда мы доберемся туда, куда направляемся. Разве не так, Нила?
Мои глаза метнулись к Ви.
– Ты узнаешь, что это, когда я попрошу, и позволишь мне. Потому что, если ты этого не сделаешь, я просто убью твоего брата и покончу с этим.
Ви зарычал. Я промолчала. Я играла в эту игру дольше, чем он, и теперь знала, как вести себя с Катом.
Прищурившись, я спросила:
– Зачем тянуть время? Почему бы просто не убить меня здесь?
Кат стиснул зубы.
– Если ты спрашиваешь об этом, значит, ты не обратила внимание. – Он шагнул вперед. – Соглашайся на то, о чем я только что просил, и ты все узнаешь до конца.
Не было никакого другого ответа, который я могла бы дать. Я нахмурилась.
– Хорошо.
– Он ухмыльнулся.
– Хорошая девочка.
Дэниэль надул губы, но скрыл своё разочарование, собрав кости.
– Ну что ж, теперь моя очередь. – Встряхивая кости, он хихикнул. – Готова к следующему?
Он потер губы в непристойном напоминании.
– Может быть, в следующий раз ты мне отсосешь.
Кислота пропитала мои внутренности.
Дэниэль бросил кости. Ужасная вещь отскочила от ковра и остановилась на красном.
Дерьмо.
Я тяжело вздохнула.
Ты сможешь это сделать. Сделай это для Ви.
Дэниэль усмехнулся.
– Красный, да? Боль... – он перевел взгляд на стол, где лежала груша страдания.
Боже, нет!
Подойдя поближе, он поднял ужасного вида штуковину, выглядывающую из-под черной ткани.
– Это подойдет.
Я напряглась, когда он вернулся, размахивая пыточным снаряжением точно так же, как Кат размахивал «уздечкой сквернословия».
– Это должно быть достаточно болезненно.
Мои глаза впились в кожаный ошейник и длинный металлический стержень спереди. На каждом конце были по два острых зубца.
– Знаешь, что это такое?
Опять этот чертов вопрос.
Страница 22
К сожалению, на этот раз я знала ответ.
– Это Вилка еретика.
Может, это особняк гребаного лондонского Тауэра? Где они хранили эти варварские приспособления?
– Умная девочка. – Дэниэль усмехнулся. – И ты знаешь, как это работает?
Я совершила ошибку, посмотрев на Вона. Слюна стекала вниз к подбородку от кляпа, его глаза просто горели от горя.
Я отвела взгляд.
– Её пристёгивают к горлу обвиняемого, и вилка заставляет человека держать голову высоко, чтобы зубцы не вонзились в грудь и горло.
Бонни улыбнулась.
– Наконец-то вы проявили некоторые способности, мисс Уивер. – Наклонив голову, она приказала: – Пристегни ее, Дэниэль.
– С превеликим удовольствием.
В глазах Дэниэля вспыхнуло безумство, когда он двинулся мне за спину. Его холодные руки откинули мои волосы, когда он поднес эту ужасную штуку к моему подбородку.
– Подними голову повыше.
Слезы защипали мне глаза, когда я подняла подбородок, уставившись в потолок. Квадратные деревянные панели составили мне компанию, когда вилка была застёгнута на моём горле рядом с алмазным ожерельем.
Моя шея выгнулась дугой, защищая нежную кожу от уколов. Мои зубы болели от сжимания, а голова раскалывалась от быстро распространяющейся головной боли.
Ты опять терпишь неудачу. Не сдавайся.
Я сморгнула слезы, выпрямляя спину, как будто это могло укрепить мое мужество.
Ты ломаешься. Они побеждают.
Мне хотелось вырвать свой мозг, чтобы не мучить себя.
Как только пряжка была надежно застегнута, Дэниэль осмотрел свою работу.
– У тебя такой царственный вид. Думаю, я не смогу заставить тебя отсосать мне в этом раунде, иначе ты убьешь себя с каждым отсосом. – Он захихикал над своей безвкусной шуткой.
Вон застонал в углу, но я не обернулась.
Я позволила своему зрению сфокусироваться, давая небольшую передышку от всего.
Пожалуйста, пусть это закончится.
Шлепнув меня по заднице, Дэниэль скомандовал:
– Пройди несколько кругов. Покажи мне, как хорошо ты можешь двигаться с высоко поднятой головой и связанными руками.
Мое сердце тяжело забилось, когда мой злейший враг настиг меня.
Нет, не сейчас!
Комната закружилась от вертиго. Дурнота затуманила мне голову, и я потеряла всякое чувство равновесия.
Не падай!
Я бы убила себя.
Застонав, я сделал все возможное, чтобы выровняться.
Но это не помогло.
Комната погрузилась в темноту, я споткнулась и полетела вперед, падая, падая.
Кто-то крикнул:
– Лови ее!
Руки обвились вокруг моего тела, когда я падала. Я резко остановилась, повиснув в чьих-то ужасных объятиях. Медленно я оттолкнула гнетущую темноту.
С трудом сглотнув, я произнесла.
– Я…я в порядке.
Дэниэль поставил меня на ноги.
– Ты решила, бл*ть, умереть, Уивер?
Мне хотелось стряхнуть дурман, оставшийся в моей голове, но я не осмеливалась. Я задрожала на месте, борясь с нахлынувшей клаустрофобией. Моя шея напряглась до предела, я испытывала невыносимую боль.
– Ты опять собираешься упасть в обморок?
Я успокоила дыхание.
– Я не падала в обморок. Это головокружение, придурок.
– У неё это с тех самых пор, как она приехала, – сказал Кат. – Три круга, Мисс Уивер. Пройдите через это, не убив себя, и мы уберем вилку.
Три круга. Три жизненных цикла.
– Ты можешь развязать мне руки?
– Нет. – Дэниэль подтолкнул меня вперед. – Давай, будь хорошим гарцующим пони и покажи нам, на что ты способна.
Мои колени задрожали, но я все же двинулась вперед. Я не знал комнату достаточно, чтобы избежать оттоманки и маленьких журнальных столиков. Мои глаза не могли смотреть туда, куда ступали мои ноги. Я была практически слепа.
Их пристальные взгляды прожигали меня насквозь, пока я пробиралась по периметру комнаты и следовала вдоль стены, насколько это было возможно. Мне пришлось обойти кушетки, я ударилась коленом о журнальную стойку и ногой о стол.
Я чувствовала себя, как пони на ипподроме – высоко держа голову, высоко поднимая колени, гарцуя за свою жизнь, только чтобы потерпеть неудачу и быть застреленной за свои усилия.
Это заняло много времени, мне приходилось бороться с головокружением, не позволяющим мне держать баланс. Пару раз мне пришлось остановиться, неловко покачиваясь. К тому времени, как я в третий раз прошла мимо Ви, тихие слезы хлынули из моих глаз, и я была на грани срыва.
Я хотела покончить с этим. Я хотела быть свободной. Мне хотелось бежать.
Бежать. Бежать. Бежать.
Головокружение снова схватило меня, швырнув головой вперед, словно в атаку, взбивая меня, как сливки.
Черт!
Я упала, споткнувшись обо что-то и столкнувшись с воздухом. Ничто не могло подхватить меня, ничто не могло помешать мне взлететь и умереть.
Время замедлилось, и я полетела вперед. Мои руки боролись с веревкой, а разум выкрикивал инструкции.
Держи голову выше! Держи свой подбородок высоко!
Мои руки были связаны. Я не могла изменить свою траекторию падения. Мне оставалось только молиться, чтобы я осталась в живых.
Толстый ковер смягчил моё падения, и я рухнула на землю. Мои плечи сжались, и я закричала в агонии, когда зубцы вонзились в мою челюсть и грудь, пробивая плоть.
Неужели я умерла?
Я не могла сказать точно.
Боль пронзала отовсюду.
Тень упала на меня, когда Кат склонился ко мне.
– Упс. – Его губы растянулись в ужасной улыбке. – Извини, моя нога немного помешала.
И это было все.
Последняя крошечная соломинка, из-за которой я почти не могла двигаться дальше.
Я ушла в себя. Я почувствовала, что исчезаю. Моя ненависть угасла. Моя надежда умерла. Мне больше нечего было дать. Больше нечего чувствовать. Пульсация раны больше не беспокоила меня, потому что мои чувства отключились.
Наступил момент, когда тело перестало чувствовать боль. Рецепторы устали передавать важное сообщение – только для того, чтобы это сообщение было проигнорировано.
Я слишком долго пренебрегала своим телом, а теперь оно покинуло меня.
Кат замолчал на полуслове, понимая, что я достигла дна. Не говоря ни слова, он отстегнул вилку и оставил меня одну на ковре.
В кабинете воцарилась тяжелая тишина. Никто не пошевелился.
Мне было все равно, даже если я не буду двигаться снова.
Ты победил.
Меня больше не волнует, что они будут делать.
Они лишили меня невинности. Моей мести. Моей любви. Моей жизни.
Мне не к чему было возвращаться. Двигаться было не к чему.
Неподвижная. Запертая в настоящем, я больше не могла ни выживать, ни терпеть.
– Вставай, Уивер. – Дэниэль стоял передо мной.
Я встала.
– Идти сюда. – Он щелкнул пальцами.
Я пошла.
– Давай бросим ещё раз, ладно?
Я молча кивнула.
От меня ничего не осталось.
Я не заметила, как Дэниэль бросил кости.
Я даже не взглянула, как они подкатились к моей ноге и остановились. Мне было все равно, когда они не завалились на грань, оставаясь на краю – ни черный, ни красный, ни физическая, ни психологическая боль.
У меня не было будущего. Какое мне дело до такого подарка?
Дэниэль наклонился, чтобы собрать кости.
– Как будто призрак нашего предка управляет ими.
Бонни кивнула.
– Это скорее случайность.
Кат шагнул вперед, вытаскивая из заднего кармана большие ножницы.
– Держи, сынок.
Его глаза встретились с моими, но он снова отошёл в сторону. В глубине его светло-карих глаз затаилась крохотная тревога. Он почувствовал, что я сдалась. Теперь он больше не испытывал радость.
Дэниэль поднял ножницы.
– Знаешь, для чего они нужны?
Я продолжала молчать.
– Знаешь, как я собираюсь их использовать?
Я отвергла все его насмешки.
– Это для того, чтобы кое-что отнять у тебя. Что-то, что они взяли у моего предка. – Обняв меня за плечи, он указал ножницами в сторону Вона. – Женщина-Хоук делала все, что могла, чтобы прокормить свою семью. Она продала все свои ценности, пока у нее не остался последний. Знаешь, что это было?
Покрасневшие глаза Ви завыли от печали.
Я пыталась заботиться, но не могла.
Ви будет двигаться дальше.
Я останусь здесь.
Запертая в этом мире с костями и Хоуками.
Дэниэль сжал меня, пытаясь получить ответ.
– Это были ее волосы. Она отрезала волосы, чтобы сохранить жизнь своей семье еще на несколько дней. – Его голос превратился в камень. – Теперь твоя очередь жертвовать. Твой выбор прост. Позволь мне отрезать тебе волосы – это психологическая плата – и все для того, чтобы спасти твоего брата от болезненного увечья.
Я продолжала тупо смотреть на него.
Бери, что хочешь.
Меня это больше не волновало.
– Маркиз, подними его руку, – приказала Бонни.
Маркиза развернул Ви лицом к себе и растопырил ему пальцы. Я посмотрела на распухшие синие пальцы, которые были так туго связаны. Мои собственные пальцы чувствовали то же самое – онемевшие и умирающие от недостатка крови.
– Волосы или палец, Нила. Сделка.
Его голос, словно серп, пронзил мою пустоту. Но я не двинулась с места.
Дэниэль задрожал от гнева.
– Волосы или палец, сука. – Он заскрежетал ножницами. – Одно или другое. У тебя есть десять секунд, чтобы принять решение.
Мне не понадобилось и десяти секунд.
Я уже знала свое решение.
Я не был достаточно тщеславна или достаточно жива, чтобы переживать.
– Волосы. Возьми мои волосы.
Дэниэль нахмурился.
– Куда подевался твой боевой настрой? Ты ведешь себя как гребаная мокрая рыба.
Я нашла спасение в том, чтобы просто игнорировать его.
Он больше не мог меня мучить.
Никто из них не мог.
Я не думала ни о Джетро, ни о Жасмин, ни о доме. Я вообще ни о чем не думала.
Прокравшись мне за спину, он собрал мои волосы в кулак.
– У тебя такие красивые волосы. Последний шанс передумать, Уивер.
В моем голосе не было ни страха, ни возражений. Если бы мой тон был цветом, он был бы бесцветным.
– Делай, что хочешь.
Я никогда не стриглась.
Никогда.
Это была глупая причина, но я делала это ради своей матери. Ей нравилось играть с моими волосами. Делать из меня маленькую принцессу, заплетая их или вплетая в них цветы и ленты.
Это было мое последнее оставшееся воспоминание о ней, и Дэниэль украл его тоже.
– Я отрежу каждую прядь с твоей головы, – пообещал Дэниэль.
Он потянул меня за волосы, скручивая их в жгут.
– Готова попрощаться?
Мое сердце застыло. В моих глазах больше не было огня.
– Ну и не отвечай мне. Это в принципе всё равно.
Пальцы Дэниэля дернули сильнее, и ржавый скрежет ножниц ударил мне в уши.
Мои глаза закрылись, когда первый удар превратил меня в незнакомца.
Физически я не чувствовала боли, но духовно я выла от боли. Было больно. Мне было так больно, когда у меня крали такую ценность, а я не сопротивлялась, не кричала, не защищала то, что делало меня мной.
Второй удар сломал меня.
Это больно, это больно, это больно.
Третий удар уничтожил меня.
Стоп, стоп, стоп!…
Четвертый удар полностью уничтожил меня.
У меня ничего не осталось.
– Не могу выразить, как это приятно. – Дэниэль рассмеялся, без всякого изящества отрезая толстые черные пряди.
Я была одинока.
Одинока и острижена, как какое-нибудь животное на убой.
Все, что я могла сделать, это молча скорбеть.
Чик. Чик. Чик…
Моя завеса черных волос исчезала с каждым разрезом ножниц. Каскады густой черноты растекались по кроваво-красному ковру, опустошенные и мертвые. Я отдала последнюю часть себя – последнюю дань за свободу моего брата.
Я делаю это ради него, ради любви, ради семьи, ради надежды.
Я попрощалась.
Со своей молодостью.
Со своим детством.
Чик. Чик. Чик…
Это был конец.
Чик. Чик. Чик…
Все было кончено.
***
Я стал тем, кем, думал, никогда не смогу быть.
Чудовищем.
Мстителем.
Героем, которым я должен был быть.
Никто больше не прикоснется к ней.
Ни я.
Ни моя семья.
Даже сама боль.
Я ступил на землю Хоуксриджа. Это моя земля. Мое наследие.
Я здесь ради тебя, Нила.
Я все исправлю.
Я лишь надеялся, что не опоздал.
***
Сон.
Это было единственное время свободы в эти дни.
Свободы от раздирающей душу боли. Свободы от моего разрушения.
Они победили.
Наконец-то они сломали меня. Наконец-то доказали, что ни у кого нет неограниченных ресурсов, чтобы оставаться сильным. Что мы все рано или поздно ломаемся.
Я не гордилась собой.
Я ненавидела себя за то, что проиграла.
Но, по крайней мере, Вон был в безопасности. По крайней мере, я всё сделала правильно.
У меня не было оружия, чтобы защитить себя. Не было сил подвинуть комод и защитить себя. Моя вера в то, что я могу разрушить их, превратилась в прах.
Ничто больше не имело значения.
Я была их собственностью, с которой они могли делать то, что хотели. И мое сердце было пустым.
В отражении в зеркале ванной комнаты я видела ужасающую трансформацию себя. Мои щёки впали, вокруг глаз залегли тени, а кровь на груди пылала алым огнем.
Но больше всего болели мои отсутствующие волосы.
Оборванные и остриженные, мои блестящие черные пряди превратились в лохмотья. Они висели у меня над ушами, все разной длины, разрезанные на кусочки ножницами Дэниэля. Я больше не была похожа на Нилу Уивер, дочь Текса, сестру Вона, императрицу компании стоимостью в миллионы. Я выглядела как беглянка, рабыня, девушка, которая видела смерть и больше не существовала в мире живых.
Похоже, я готова отдать последний долг.
Я чувствую, что готова заплатить окончательную цену.
У меня не было никаких сил.
Глядя в свои черные глаза, я вздрогнула от собственной апатии.
Они даже не дали мне попрощаться.
Как только последняя прядь упала на пол, Маркиз, не оглядываясь, вывел Вона из комнаты. Я никогда не видела Ви таким диким и беспомощным.
Через две секунды он исчез.
Мне хотелось плакать, рыдать, огрызаться.
Но я просто стояла там, пока Кат не разрешил мне уйти.
Я была разбита на миллиард кусочков.
Как я могу найти дорогу назад, когда у меня больше нет клея, чтобы исправить себя?
Склонив голову, я возненавидела незнакомые ощущения. Моя голова была легкой, как воздух, и тяжелой от грозовых туч.
Я потеряла все. Свой стержень. Свою веру. Они украли у меня больше, чем просто тщеславие – они украли мое право на себя.
Я не отводила взгляда, пока умывалась. Я не могла оторвать глаз от своего нового лица.
У меня не было добрых слов, чтобы поддержать своё мужество. У меня не было надежды залатать свое плачущее сердце. Все, что у меня было, – это пустота и непреодолимое желание заснуть и забыться.
Используя оторванный кусок ситца, я промыла рану, как только могла. Вода смыла кровь, но ничто не могло смыть грязь внутри меня.
Я сдалась.
Я исчезла так же бесспорно, как победил Кат.
С меня хватит.
Спотыкаясь, я вышла из ванной, оставив позади последнюю оставшуюся часть себя. Я попрощалась с женщиной, которую когда-то знала, и упал лицом вниз на кровать.
Никаких мыслей.
Никаких желаний.
Просто пустота.
Я позволила сну поглотить меня.
Джетро улыбнулся, прижимая меня к себе.
Его горячее тело пылало любовью и здоровьем.
– Теперь ты со мной, Нила. Все хорошо. Я заставлю все это исчезнуть.
То, что кто-то заботился обо мне после стольких лет, заставило меня сдержать слезы, и я упала в его объятия.
– Я так сильно скучала по тебе. Я старалась быть сильной. Я пыталась. – Я заплакала еще сильнее. – Я старалась быть сильной, но этого недостаточно. Никогда ничего не будет достаточно. Я опустошена. Я потеряна. Я не знаю, как вернуться.
Джетро поцеловал меня в лоб.
– Ты такая сильная. Ты поправишься. Тише. Я с тобой. С тобой все будет в порядке. Тише. – Он укачивал меня, гладил по волосам, держа в своих руках.
– Я больше не могу, Джетро. – Я свернулась калачиком в его объятиях, желая исчезнуть и прекратить все это. – Там ничего не осталось. У меня ничего нет ... ничего!
Он поцеловал мои волосы – мои прекрасные, длинные волосы. Он еле слышно зарычал.
– Тебе и не придется этого делать. Я покончу с этим. Я собираюсь спасти тебя. Все это скоро закончится.
Мечты рассеялись, когда меня разбудил стук в стекло.
Пустое отчаяние внутри меня пульсировало, но сон собрал меня по кусочкам, позволив продержаться еще немного. Объятия Джетро в моих мечтах спасли меня от разрывающих душу рыданий.
Что бы ни сделали со мной Хоуки, какие бы страдания я ни испытала, каким бы опустошенным ни стал мой разум, я все еще существовала – все еще выживала.
Я не закончу, пока не умру. И даже тогда я буду бессмертной.
Помни об этом и будь сильной.
Стук повторился, и я перевела взгляд на темное окно.
Тяжелые изумрудные портьеры переливались бархатом, свисая от потолка до пола. Они заслоняли ночное небо и любой намек на таинственный шум.
Тук. Тук-тук.
Могла ли это быть ветка дерева? Может быть, Флоу бросает камни в мое окно, чтобы привлечь мое внимание?
Любопытство пересилило мою скованность, вынудив меня выйти из теплой дремоты. Я встала с одеяла, и сразу же комната закружилась от головокружения. Дисбаланс был еще хуже, потому что я сдалась. Я больше не могла с этим бороться. Я позволила черной волне поглотить меня, сжав матрас, пока она не исчезла. Порез на моей груди горел, когда я дышала тяжело и медленно.
Стук стал быстрее, громче.
Неуверенно поднявшись на ноги, я пересекла комнату и отдернула шторы.
Я опустила глаза на подоконник в поисках ответа.
Я отшатнулась назад.
– Что…
Что-то пернатое и легкое отпрыгнуло в сторону, но тут же взмыло обратно и ударилось о стекло. Я ожидала увидеть своенравную ветку или даже какие-нибудь обломки, застрявшие в раме.
Такого я не ожидала.
Неужели какой-то посланник от Бога пришел наказать меня за то, что я была так потеряна? Может быть, это какая-то мистическая матерь-природа говорит, что она верит в меня?
Страница 23
Я не одинока.…
Мое сердце забилось сильнее, когда вернулась потерянная надежда.
Люди, с которыми я жила, возможно, и не заботились обо мне...но другие заботились. Я не могла перестать бороться, потому что меня любили. Там, где-то, меня любили люди, которые имели значение.
Мое сердце сжалось, когда я наклонилась ближе, чтобы присмотреться.
Хищная птица постучала клювом по окну и запрыгнула на подоконник. Её черные глаза-бусинки пронзили меня насквозь, как будто с первого взгляда она поняля, с чем я столкнулась и как близок был конец.
Ты понимаешь меня, маленькая птичка. Ты мой спаситель?
Отступив от окна, я сжала руки в кулаки.
Тебе не нужен спаситель ... если бы ты только снова поверила в себя...
Что с того, что тебе отрезали волосы? Что с того, что твой брат ушёл? И что с того, что Джетро ушёл?
Ты никуда не ушла.
Так что дерись!
Птица набросилась на стекло, яростно стуча клювом.
Я замерзла.
Зимний холод слишком быстро прогнал осень. Паутинное кружево инея украшало углы стекла. Лучистый холод пробивался сквозь мою хлопчатобумажную ночную рубашку, словно ножи.
Бедняжка.
Мне было невыносимо думать о бедном существе на холоде. Ни одно животное не должно оставаться без крова.
Я двинулась вперед и открыла задвижку из кованого железа. Приоткрыв окно, птица тут же запрыгнула внутрь.
Без страха. Никаких колебаний.
Откуда, черт возьми, взялась эта птица?
Я замерла, когда хищник расправил крылья, пробежал по внутреннему подоконнику и прыгнул мне на руку.
– Ай!
Я отдёрнула свою руку. Когти у неё были острые, а клюв – смертоносный. Я достаточно страдала от рук человеческих ястребов, чтобы позволить пернатому причинить мне боль.
Птица выпятила грудь. Её клюв злобно сверкнул, когда он наклонил голову и уставился на меня умными глазами.
Она видела меня насквозь.
Она видела, как я была сломлена. Как же я устала. Как пуста.
Это заставило меня утонуть в чувстве вины за свою слабость.
На глаза навернулись непрошеные слезы.
– У меня для тебя ничего нет. Сомневаюсь, что хлопья произведут впечатление на такого хищника, как ты.
Птица прощебетала.
Шум пронесся по комнате, и мои глаза метнулись к двери. Я не хотела давать Дэниэлю повод навещать меня. Он сделал достаточно. Он сделал слишком много.
Отступив назад, я стала прогонять её.
– Давай ... убирайся отсюда.
Вместо того, чтобы улететь, она подпрыгнул ближе, снова нацелившись на мою руку.
– Нет, подожди…
Она не слушала. Одним взмахом она спрыгнула с подоконника и приземлилась мне на костяшки пальцев. Её крылья распахнулись для равновесия, когти впились в мою плоть.
Мой бицепс сжался под её тяжестью, и я напряглась от её присутствия тут. Её чешуйчатые лапы шаркали, изо всех сил стараясь оставаться на одном месте. Сжалившись над ней, я согнула пальцы, создавая импровизированный насест. Она щебетала, обхватывая своими острыми когтями мою кожу. Её вес был на удивление тяжелым, а оперение густо усеяно медными перьями.
– Привет.
Она склонила голову набок и снова защебетала.
Ветер проникал сквозь щель в открытом окне. Я двинулась, чтобы закрыть его, но птица укусила меня за костяшки пальцев.
– Ай. – Я хотела стряхнуть её, но мой взгляд упал на её ногу.
Ястреб или пустельга захлопали крыльями, разбрасывая перышки на ковер. Она каким-то образом поняла, что я увидела послание.
Мое сердце перестало биться, когда я посмотрела в окно, щурясь в темноту. Кто его прислал? Неужели они все еще там?
Снаружи не двигалось ни тени, ни намека на полуночных посетителей.
– Кто тебя послал? – Пробормотала я, глядя на белый пергамент, обернутый вокруг её ноги. Потянувшись за красным бантом, я вытащила его.
Птица взвизгнула, подпрыгивая от нетерпения. Её внезапное возбуждение заставило меня дернуть сильнее. Бумага упала на подоконник.
Держа тяжелую птицу на одной руке, я сделала всё возможное, чтобы развернуть свиток и прочитать.
Однако птица не стала ждать. Она выполнила свой долг – передал свое послание. Не оглядываясь, она слетела с моей руки и, словно крылатый демон, проскользнула через оконную щель и взлетела в небо. Мгновенно под маскировкой своих перьев она исчезла на фоне мерцающих звезд.
Мое сердце неуклонно увеличивало свой темп, дыхание стало прерывистым. Сжимая записку, я разглаживала ее до тех пор, пока самое прекрасное, дразнящее, самое чудесное предложение, которое я когда-либо видела, не отпечаталось в моем мозгу.
Приходи в конюшню.
Мои колени дрожали.
Моё сердце взлетело.
Джетро.
Он здесь.
Он вернулся за мной.
Я не забыта.
***
Моя жизнь больше не принадлежала мне.
Она принадлежала ей.
Ей.
Ей.
Я уже говорил ей об этом, но не думаю, что она мне поверила. Но теперь я вернулся. Я был жив, готов и чертовски зол. Она была моей, чтобы защищать и обожать, и до сих пор я подводил её.
Мне не следовало приводить ее сюда. Я должен был иметь гребаный хребет и покончить с этим, когда кат убил Эмму. Я должен был найти помощь в ту ночь, когда я причинил боль Жасмин. Я должен был покончить со злом в тот день, когда моя мать не смогла справиться.
Так много истории, так много уроков и решений. В то время я играл в эту игру – ждал, учился и молился.
Но я был глуп, думая, что есть какой-то другой вывод.
Только Нила смогла разбудить меня, ударить меня словно током в самое сердце своей храбростью и показать, что внутри я хороший человек. Что мысли, от которых я страдал – о пытках и разрушении – не были моими. Что ужасы, которые я совершил во имя семейных ценностей, не сделали меня чудовищем, каким меня воспитывали.
Я сам по себе.
И пришло время показать Ниле, как я изменился.
Как только она появилась на гребне, я с трудом перевел дыхание.
Нила…
Лунный свет поливал её серебром, когда она спускалась с небольшого холма, ее белые ноги мелькали под белым подолом ночной рубашки. Длинное черное пальто окутывало ее тело, а капюшон закрывал голову, развеваясь вокруг лица. Она не бежала. Она скользила по сверкающей инеем траве.
Я хотел, чтобы она воспарила ко мне. Летела.
Но что-то было не так. Она двигалась слишком медленно. Как женщина, которая потеряла свой огонь.
Мое сердце дрогнуло, когда она медленно приблизилась. Она выглядела волшебной, таинственной и слишком драгоценной, чтобы ее можно было приручить.
Но я приручил ее. И она приручила меня.
Давай быстрее, Нила.
Поторопись.
Мои руки сжались, когда она не прибавила шагу. Я остался на месте, прячась в тени и выжидая.
Мое тело вибрировало, так чертовски сильно желая броситься к ней. Уложить её на мягкой траве и целовать до потери сознания под звездами. Я не мог больше вынести ни секунды без нее в моих объятиях.
Я шагнул на вымощенный булыжником двор.
Нет.
Здравый смысл заставил меня вернуться в тень. Я не мог покинуть безопасную конюшню – не мог рисковать, что кто-нибудь увидит меня из Холла.
Подожди.
Каждая секунда была гребаной пыткой.
Она двигалась так же прямо и верно, как пустельга, которую я ей послал.
Кес.
Его имя и воспоминания о нём омрачили мою радость.
Мой брат должен был выжить, потому что он заслуживал увидеть новое будущее. Он и Жасмин должны жить более счастливой жизнью, чем та, что была у нас.
Я хотел, чтобы они были рядом, когда я познакомлю Нилу с Хоуксриджем и покажу ей, что это место не было добрым к ней, но как только оно станет моим, оно станет нашим личным убежищем.
Иди. Быстрее. Беги.
Мое сердце гулко стучало в беспорядочной синкопе.
Нила скользнула вниз по небольшому склону, сверкание блестящих балеток отражало лунный свет.
С каждым шагом она становилась все ближе. Я тяжело вздохнул. Пульсация в моем ребре исчезла; боль от недавно снятых швов исчезла. Впервые с тех пор, как я очнулся в больнице, я почувствовал себя по-настоящему исцеленным. Мое тело исцелилось, но без нее моя душа была бы разорвана навсегда.
Перейдя с травы на булыжники, ботинки Нилы тихо шлепали, сокращая расстояние между нами. Ее дыхание было хриплым – как будто она была больна, но выздоравливала – и капюшон скрывал ее потрясающие длинные волосы.
Моя кожа вспыхнула, когда она пробежала вокруг блока крепления и вплыла в двойные двери конюшни.
Наконец-то.
Я схватил ее.
Она закричала, когда мои руки обвились вокруг нее, улавливая вибрацию её сердцебиения. Развернув ее в своих объятиях, я положил обе руки ей на бедра и оттолкнул назад к стене.
Я не переставал двигаться.
Я разрывался на части от того, что она в моих объятиях.
Ее глаза встретились с моими. Ее испуг исчез, окатывая меня лавиной любви.
– О, боже мой….это правда...ты здесь.
Я улыбнулась, полностью открыв себя. Я питался ее счастьем, наслаждаясь, как глубоко она заботится обо мне. Я не мог этого вынести. Я не заслуживал такого безоговорочного признания. Но что-то не давало ей покоя. Она чувствовала себя...другой...более спокойной. У нее не было ни обычной искры, ни живой воли.
Моя душа закричала при мысли о том, что она исчезнет от меня.
Я верну ее обратно.
Я хочу это.
Ее спина ударилась о кирпичную стену, мои руки взлетели от ее бедер к щекам, и больше ничего не имело значения.
– Господи, как же я скучал по тебе.
Наклонив голову, я захватил ее рот в жестоком поцелуе.
Живи для меня. Дыши для меня. Вернись к жизни ради меня.
Мои губы болели от того, как сильно я ее поцеловал. Я не хотел быть таким грубым, но Нила вспыхнула. Страсть и свирепость, отсутствовавшие в ней, внезапно вспыхнули.
Я застонал, когда ее руки запутались в моих волосах, сжимая их в кулаки, притягивая меня ближе. Она таяла и сопротивлялась, ее язык проник в мой рот.
Она всхлипнула, когда мой поцелуй стал неистовым, побуждаемая необходимостью подтвердить, что это было реально. Что она действительно была в моих объятиях и все еще боролась, все еще выживала.
Наши головы наклонились, меняя направление поцелуя. Ее пальцы сильнее вцепились мне в волосы. Я поцеловал ее еще крепче.
– Ты здесь. – Я изливал слова поцелуями, не зная, говорил ли я или это кричала моя душа. – Бл*ть...ты действительно здесь.
Ее язык переплелся с моим, ее грудь сжималась, когда она начала быстро дышать. Мой бок болел, но ничто не могло помешать мне целовать ее, пока мы не потеряем сознание от удовольствия.
Она вернулась ко мне, но внутри все еще оставалась спокойной, нерешительной и неуверенной.
