Текст книги "Разрушай и подчиняй (ЛП)"

Автор книги: Пэппер Винтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Я вздрогнула от предчувствия.

– Какой кошмар?

Он смотрел вдаль, видя то, чего я никогда не видела. Дернувшись, он сказал:

– Неважно. – Его глаза пронзали, и он прижал меня к кровати. Опрокинув меня на спину, он пробормотал:

– Сейчас я хочу сконцентрироваться на тебе – на нас. Я хочу вспомнить тебя.

Ловкими пальцами он следовал по моей татуировке к моему бедру. Его взгляд остановился на узоре, который вырвал его изо лжи и заставил поверить в правду.

Наконец он поднял голову.

– Ты хочешь знать, что меня отрезвляет? Что меня так пугает в том, что ты говоришь правду? Что все это реально, хотя в это так тяжело поверить?

Я кивнула.

Я задыхалась, пока его пальцы скользили по рисунку, нанесенному на мою кожу.

– Она здесь. После всего этого времени я никогда не думал…

Напрягая пресс, я попыталась сесть, чтобы посмотреть, что он делает, но он удерживал руку на моей груди так, чтобы я оставалась в лежачем положении.

Потом он продолжил.

– Тебе исполнилось тринадцать. Я помогал тебе с твоей домашней работой каждую ночь, потому что ты завалила математику. Я всегда думал о тебе, как о своей младшей сестре или раздражающей прилипале, но что-то изменилось в ту ночь. – Его голос был задумчивым, и тоскливым. – Ты была той, кто поцеловал меня. Ты отбросила свою книгу в сторону и бросилась в мои объятия. Мы упали с дивана, разбив журнальный столик, раскинув газеты. Слава Богу, твоих родителей не было дома, потому что ты устроила драку, когда я попытался тебя остановить.

– Мы катались по полу, ты пытаешься поцеловать меня, я пытаюсь увернуться. Но ты победила.– На его лице появилась улыбка. – Ничто не помешает тебе получить то, что ты хотела. И по какой-то необъяснимой причине ты хотела меня.

Его глаза встретились с моими. – Ты попробовала колу и сахар, и ты, блин, накачала меня наркотиками в ту ночь. Я не должен был хотеть тебя. Я был почти на четыре года старше и уже имел девушку. Я не только общался с дочерью лучшего друга моего отца, но и изменял девушке, с которой только начал встречаться.

Мое сердце защемило. Я не помнила его девушку, и в моем животе вспыхнуло пламя, когда я подумала, что он любил другую.

Он улыбнулся, заметив морщинки на моем лбу.

– Все еще ревнуешь, после всех этих лет. – Его глаза затуманились, заставляя его вернуться в прошлое. – Ты не позволила нашей разнице в возрасте встать между нами, и ты не приняла мое «нет» как ответ. Ты изменила мою любовь к тебе, как к маленькой сестре, на любовь к тебе, как к женщине. Учитывая, что ты была его дочерью.

– Я заставила тебя в меня влюбиться?

Он усмехнулся.

– Клео, ты заставила меня, посвятить тебе весь свой чертов мир.

Клео.

Клео.

Мой мир раскололся, и я проваливалась сквозь трещины.

– Клео, детка, мы сегодня ужинаем с другими членами клуба. Иди, надень свои лучшие джинсы и приходи помогать с украшениями.– Ярко-рыжие волосы моей матери сияли в кухонном освещении.

Воспоминания переплетались и сталкивались.

– Ах, так ты хочешь, чтобы я сейчас звал тебя Клео? Что произойдет, если я захочу продолжать называть тебя Лютик?

Мой отец ткнул меня в ребра, пытаясь рассмешить, но это только раздражало.

– Я больше не ребенок, папа. Зови меня Клео.

Меня затягивало все глубже и глубже в мое скрытое прошлое.

– Клео Прайс, я люблю тебя всем сердцем и душой. Ты мой Стрелец, а я всегда буду твоими Весами. — Арт сжал мои щеки своими теплыми ладонями и сладко меня поцеловал, с обожанием и, что самое главное, любовью, родственная душа, которая расцвела от того, что мы узнавали друг друга.

Слезы текли по моим щекам.

Меня зовут Клео...

Я моргнула, возвращаясь в настоящее.

– Я Клео Прайс. Моего отца звали Пол «Шип» Прайс, моя мама Сандра Прайс. У меня нет братьев или сестер. Ты был всем моим детством. Ты был моей первой и единственной любовью. Ты был моим смыслом жизни, и я нашла тебя.

Стена, скрывающая мою семью, рухнула, омывая, как сломанная плотина, долину моих мыслей, сметая темноту.

Я вспомнила их!

Я не могла сдержать дрожь от счастья.

Килл сидел, замерший. Он не дышал и не моргал.

Сев, я обняла его.

– Поговори со мной.

Ему потребовалась очень долгая минута, чтобы оттаять, но, в конце концов, его спина расслабилась, и его руки обвили меня самыми крепкими объятиями.

– Я жил последние восемь лет веря, что ты умерла. Я изо всех сил пытаюсь смириться со всем, что я натворил – как я относился к тебе, – как я трахал тебя без эмоций. Черт, это заставляет меня задуматься о том, как я тебя использовал. Дерьмо!

Он задрожал в моих руках, а я уткнулась носом в его шею.

– Ты не знал. Мы оба жили в пытке. Пусть прошлое останется на своем месте.

– Нет, понимаешь, вот в чем дело. В тот момент, когда я увидел тебя, я возненавидел тебя. Ты так похожа на нее, но я убедил себя, что этого не может быть. Я не мог понять, как это возможно, что ты была еще жива после всех этих лет. Так много раз в прошлом я смотрел на женщин и видел в них тебя. Видел, ты прячешься в их глазах. Это вырывало у меня сердце каждый раз – видеть тебя…так похожей...

Он схватился за волосы.

– Ох, это больно. Я повторяю себе, но это не облегчает ситуацию.

Мои пальцы мягко массировали его затылок.

– Любить так же сильно, как я любил тебя – это уничтожило меня, когда ты ушла. Я не хотел никого другого. Я не хотел ничего, кроме того, чтобы ты снова была жива.

Мое сердце разболелось от моего следующего вопроса.

– А ты?

– Что я?

Я не могла произнести это.

Ты сделал то, что они сказали, и убил меня?

Он поморщился, понимая мой невысказанный вопрос.

Он схватил меня за руку, сплетая наши пальцы.

– Я клянусь тебе нашей любовью, которую я не сохранил. Я не знаю, что случилось. – Страх наполнил его голос. – Я этого не делал, Клео. Ты должна поверить мне.

Я сжала его пальцы.

– Я тебе верю.

– Почему ты не рассказал полиции? Почему ты попал в тюрьму за преступление которого ты не совершал?

Комната стала ледяной, когда Килл скрыл все, что мог отпустить. Спрятал. Заблокировал ответы, которые мне необходимы.

– Пожалуйста… Это прошлое, о котором я пока не могу говорить. – Его лицо исказилось от боли.

– Дай мне время. Это все, чего я прошу, и я расскажу тебе – я обещаю.

Я сидела неподвижно. Он когда-нибудь расскажет мне? Не лучше ли быстро рывком сорвать пластырь и разобраться с последствиями сейчас? Но я не могла сделать этого с ним. Я уже разрушила мир, который он знал; я не могла требовать большего.

– Ладно. Время.

– Спасибо, я расскажу тебе все… скоро. – Хмурость омрачила его лицо. – То же касается и тебя. Мне нужно знать, где ты пропадала. Как ты потеряла память и забыла обо мне.

Мне тревожно от мысли рассказать ему все то, что я еще сама не вспомнила. Мой разум напоминал швейцарский сыр со множеством дырок. Немного отстраняясь, я прошептала:

– Надеюсь, что ты разберешься во всем за нас обоих. Я помню, как выглядели мои родители. Помню свою комнату с желтыми стенами и любимую цитату из «Принцесса-невеста» на потолке. Но больше ничего не помню. Не помню, что произошло после моего четырнадцатого дня рождения. Не помню, как стала Сарой, как жила за границей или стала ветеринаром.

Килл с беспокойством отвел взгляд.

– Ты так много не помнишь. Так много, что мы не знаем, вспомнишь ли ты. – Его плечи поникли. – Дерьмо, Клео. Я так много хочу тебе сказать. И я так сильно надеюсь, ты никогда... – Оторвавшись, он вздохнул. – Это всё ранит так чертовски сильно. У меня слишком много мыслей в голове… Я такой мудак. – Отстранившись, он заглянул мне в глаза. – Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Слезы подрывали мое самообладание при мысли о том, что он так сломлен. Так вывернут наизнанку, наконец-то увидев меня.

– Я уже. Я понимаю.

Он хмыкнул.

– Мне так чертовски жаль.

Я хотела забрать его боль. Моего утешения было недостаточно, чтобы спасти его. Сменяя тему на более простую, я спросила:

– Что, наконец, заставило тебя поверить?

Сразу улыбнувшись, он прижал меня к себе.

– Это было уравнение. Наше уравнение. Глупая вещь, над которой ты хихикала, когда я показывал тебе, какой классной может быть математика.

Мой разум остался опустошенным. Как будто моя семья была теперь свободна от сети, которая захватила мой разум, но остальное – оно все еще было в ловушке, все еще извивалось и пыталось сбежать.

Он отпустил меня, его большая ладонь опустилась мне на бедро.

– Посмотри. Убедись сама.

Я взглянула на пирамиду цифр, изображенных на моей коже. Я вспомнила ту самую ночь, когда проснулась в какой-то момент, и набросала уравнение, прежде чем оно вырвалось из моих снов. Но я все еще не могла вспомнить, откуда я его вспомнила или что оно означало. Оно так сильно зацепило изнутри скрытым смыслом, что я дала художнику отразить его на свей коже, чтобы никогда не забыть.

Мое сердце сжалось, когда Килл добрался до неравенства: I <3 U

– Ты знаешь, что это обозначает? – пробормотал он. – Ты помнишь?

Я покачала головой, желая вспомнить.

– Нет.

Он улыбнулся.

– Это идеальное математическое доказательство существования любви, написанное цифрами. У тебя были твои слова и стихи, у меня было это. И я, наконец, нашел способ сказать, что люблю тебя.

Я не смогла сказать ни слова.

– Я любил тебя большую часть своей жизни, а потом ты… ушла. Я не знаю, через что ты прошла, и я не знаю женщину, которой ты стала после этого, но я знаю, что никогда не смогу это остановить. Никогда не смогу игнорировать… – Его лицо исказилось, и он зарычал: – Я больше не буду с этим бороться. Слишком долго, я боролся и все кончено.

– Боролся с чем?

– С чувствами. Максимумы и минимумы жизни. Я так долго жил местью, но ты вернула свет в мой черный мир.

Я закусила губу, сдерживая вспышку счастья в своем сердце.

Килл продолжал:

– Так много всего нужно сказать. Столько ты не знаешь. Ты не представляешь, чёрт возьми, как протекала моя жизнь. Все, чего я когда-либо хотел, было отобрано у меня, и мне страшно подумать, что это случится снова.

– Этого не произойдет.

– Ты права. Не произойдет. Не в этот раз. На этот раз я буду держать тебя в безопасности и никогда не позволю тебе скрыться из виду, пока эти ублюдки не заплатят.

Мое сердце заколотилось. Мой вздох громко раздался в тихой комнате.

Наклонившись ближе, он выдохнул:

– Тебя это пугает?

Я покачала головой.

– Нет.

– А должно пугать.

– Я понимаю, что у тебя внутри творится… Темные вещи – болезненные вещи. Скажи мне. Что с тобой случилось?

Его глаза потеряли силу пламени, дымясь от похоти.

– Потом.

Я сглотнула, когда он погладил мою щеку и провел большим пальцем по моим губам.

– Я расскажу тебе все... но сначала мне нужно прикоснуться к тебе. Мне нужно убедиться, что все это реально.

Мои губы растянулись в легкой улыбке.

– Я реальная. Я твоя. Ты мой. Точно так же, как мы говорили годы назад.

Он вздохнул, его грудь резко поднялась.

– Боже, я скучал по тебе.

Его рука скользнула со щеки к затылку. Его глаза впились в меня, прижимая его душу к моей.

– Каждую ночь я мечтал поцеловать тебя. – Его взгляд упал на мои губы. У меня не было времени задыхаться или наслаждаться блаженным ожиданием поцелуя, пока его губы не прижались к моим.

Мое тело растаяло, став единым с его страстью и жаром. Его руки обвились вокруг меня, его сердце грохотало. Я прижалась сильней.

Его губы были одновременно шелковыми и шершавыми. Его язык гладким и крадущим. Я уступила глубоким поцелуям, пока они не стали угрожать моему дыханию и продолжению жизни. А я не хотела прерываться.

Самоубийство поцелуем – смерть в объятиях любимого – это был мой выбор.

Килл не прекращал целовать меня, касаться меня.

Мои пальцы покалывало от желания, изучить его мышцы, чтобы погладить и успокоить.

Я медлила.

Он не позволял ни одной женщине касаться его.

Он почувствовал мой трепет, прервал наш поцелуй, чтобы посмотреть мне в глаза.

– В чем дело?

Я рассмеялась.

– Можно…ммм, я могу прикоснуться к тебе?

Его взгляд вспыхнул, и нежное выражение его лица успокоило меня.

– Клео, прикоснись ко мне. Только ты когда-либо имела эту привилегию. Я так много лет умирал, чтобы снова почувствовать на себе твои пальцы. – Его голос стал хриплым. – Я был готов провести остаток своей жизни без прикосновений, зная, что ты мертва. Я был сломлен ... человек, который не может вынести чужие прикосновения. – Он тихо усмехнулся. – Каждый раз, когда я так жаждал общения, встречал женщину, я заканчивал тем, что чуть не убивал ее за то, что она не была тобой. Я облажался, Клео. Чертов хаос.

О боже.

Мое сердце взорвалось, когда его губы вернулись к поцелую, похищая мой ответ. Мои руки легли на его спину, лаская каждый дюйм, до которого я могла достать.

Он придвинулся, прижимая меня к своему телу и вжимая сильный жар своего члена в мое голое бедро. Он толкнулся один, два раза, посылая восхитительное ощущение желания через мой живот до глубины души. Мои соски сжались, когда его сердце коснулось моего бока.

Каждый дюйм моего тебя кричал, требуя внимания. Чувствительность была и благословением, и проклятием, когда я стала влажной от его поцелуев.

Это было не так, как раньше. Это было сильнее. Намного, намного сильнее.

Его пальцы переместились мне на грудь, сжав один раз, прежде чем наклониться и втянуть губами мой сосок.

Мои глаза закрылись; похоть растекалась по всему телу.

Я извивалась, когда его горячий язык кружил с восхитительным сочетанием посасывания и поддразнивания. Он пробормотал:

– Я так сильно хотел тебя тогда. Я был глупым дураком, что отказал тебе.

Я застонала, схватив его за волосы и дрожа от блаженства, запуская ногти в густые длинные пряди.

– Может быть, если бы ты знал, какая я на вкус, ты бы узнал меня, когда впервые взял.

Его зубы коснулись моего соска, и у меня перехватило дыхание.

– Я так сильно хотел быть твоим первым. Чтобы ты была моей.

Он внезапно остановился, прижав лоб к моей груди и обвивая дрожащие руки вокруг моего тела.

– Я так сожале ...

Я дернула его за волосы, не давая ему снова извиняться.

– Не надо. Я не хочу этого слышать. Сейчас, прямо здесь, прямо сейчас, это наш первый раз. Больше никого не существует – прошлое, воспоминания, месть. Ничего из этого не имеет значения. Больше не имеет.

Он нахмурился и закусил губу. Восхитительные длинные волосы закрывали его глаза.

– Черт, меня возбуждает, когда ты контролируешь ситуацию. Так было всегда. Даже когда ты была властным десятилетним ребенком.

Я рассмеялась, пораженная тем, что напряженный сексуальный момент мог иметь так много сторон.

– Ты фантазировал обо мне, когда тебе было тринадцать, а мне десять? – я игриво сморщила нос. – Это просто отвратительно.

Он усмехнулся.

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Я не хотел тебя подобным образом. Я просто не мог ... я не мог тебя понять. Я не мог выбросить тебя из головы – не потому, что ты была такой миленькой со своими вьющимися рыжими волосами и свирепыми зелеными глазами, а из-за твоего чудовищного отношения.

Его руки скользили по моей грудной клетке, а большой палец обводил впадину моего живота. Он продолжал двигаться, накрывая шрамы и краски.  Его глаза горели, опьяняя меня, и желание продолжать разговор быстро исчезло.

Моя спина выгнулась под его прикосновениями.

Он прошипел, прижимая свой пульсирующий член ко мне.

– Мне нужно быть внутри тебя, Клео.

Мои глаза закрылись, когда произнес мое имя. Тело наполнилось дрожью, наконец узнав, где мой дом.

В его руках. В его сердце.

– Тебе это нравится? – пробормотал он. – Тебе нравится, когда я называю тебя Клео? Моя Клео?

Я застонала, когда его губы скользили по моей скуле и по шее.

– Хочешь узнать, что я собираюсь сделать с тобой, Клео? Я буду облизывать каждый дюйм, вдыхать каждую частичку, а потом я буду медленно погружаться в твой жар и заставлять тебя кончать, обхватив ногами мой зад.

Мои веки были настолько тяжелыми, что я изо всех сил пыталась открыть их, чтобы заглянуть в его глаза.

– Ты хочешь, чтобы я обхватила тебя ногами?

Он кивнул, его красивые губы стали влажными и раскраснелись.

– Я хочу, чтобы твоя грудь была напротив моей. Я хочу, чтобы твои руки крепко обнимали меня, и я хочу, чтобы ты дышала мне в рот. Я хотел, чтобы ты прикоснулась ко мне с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Дай мне то, от чего я постоянно отказывался, потому что я не воспринимал другую женщину, занимающую твое место.

– Я люблю тебя! – заревел он на всю территорию. Солнце впиталось в его темные волосы, гладкие шелковистые прядки были в беспорядке от наших поцелуев за гаражами.

– Я тоже тебя люблю! Не опаздывай сегодня вечером.

Он ухмыльнулся, махнув рукой один раз, прежде чем забежать в свой дом.

У меня перехватило дыхание. Это был последний раз, когда я его видела?

Меланхолия и растерянность угрожали уничтожить жар в моем сердце. Я обняла его за шею, притянув к себе.

– Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза, когда войдешь в меня. Я хочу, чтобы ты увидел, как твое тело влияет на мою душу.

Он застонал, крепко меня поцеловав. Его губы были оружием, его язык – инструментом, заставляющим меня корчиться от желания.

Я хотела, чтобы он занялся со мной любовью.

– Я хочу украсть твое дыхание, чтобы ты могла жить, только когда я дышу для тебя. Агония в его голосе глубоко ранила меня. Ему причинили так много боли.

Я прошептала:

– Я хочу, чтобы ты вошел в меня, чтобы я могла претендовать на часть тебя.

Его глаза вспыхнули, пока он нежно целовал меня.

– Ты не знаешь, под защитой ли ты.

Я покачала головой. Я вспомнила. Случайная память прояснилась.

– Мне поставили спираль несколько лет назад. Я не могу забеременеть.

Его глаза вперились в мои. Он не спросил, почему я приняла такие серьезные меры, чтобы никогда не забеременеть. Он не спросил, сколько у меня было любовников. Он просто прижал меня крепче и вздохнул:

– Я никогда не был с женщиной без презерватива. Никогда.

Я обхватила ладонями его щеки, мои пальцы горели от его тепла.

Его губы приоткрылись, и он прижал меня к себе изо всех сил. Мы падали вместе, целовались, прикасались. Моя рука пробралась между нашими склеенными телами, находя его твердую длину и смело обхватывая.

Я погладила его.

Рот Артура широко раскрылся под моими губами. Его ноги дернулись, и гортанный стон прозвучал в его груди.

Мое сердце билось, когда я промокла от власти над ним.

– Тебе это нравится? Когда мои пальцы сжимают тебя?

Его глаза зажмурились.

– Ты сомневаешься? Твои прикосновения чертовки приятны. Но узнаешься ли в них ты? Мой Лютик.

Крик сорвался с моих губ.

Килл прижался ко мне сильнее.

– Мне жаль. Я не хотел.

– Ты о чем?

– Называть тебя этим прозвищем. Я знаю, что оно принадлежало твоему отцу.

Я покачала головой.

– Используй его. Оно твое так же, как и его.

Забота о родителях ударила меня быстро и сильно.

...оно принадлежало твоему отцу.

Что он имел в виду? Прошлое напряжение между нами, или то, что он умер?

Мое сердце сжалось при мысли о том, что родителей больше нет. Затем живот свело судорогой от мысли, что они живут последние восемь лет, полагая, что я гнию в земле.

– Боже, мои родители. – Я схватила Килла за плечи. Я хотела игнорировать необходимость знать – это было не самое подходящее время для вопросов – но я не могла не задать вопрос, повисший между нами, как пятно чернил.

– Где они?

Горячий воздух между нами стал холодным; Килл застыл. Его напряженные мышцы и нечитаемый взгляд в его глазах заставили мое сердце биться сильнее.

– Где они, Килл?

Тянулась тяжелая секунда, затем еще одна. Наконец он закрыл глаза и глубоко поцеловал меня.

– Я расскажу тебе. Я все тебе расскажу.

Его губы прокладывали огненную тропинку по моей груди, пока он двигался вниз.

– И, пожалуйста, не называй меня так больше. Не тогда, когда мы одни.

Когда ты мне скажешь?

Я желала толчков, но проглотила свое нетерпение. Наклонив голову, я сосредоточилась на более простой теме.

– Как я должна называть тебя?

Он усмехнулся, напряженный и прижатый к моей ключице.

– Как ты называла меня тогда. Я хочу это услышать.

Мое сердце стучало по совершенно новой причине. Его губы все время были в движении, его язык мягко облизывал мою грудь.

– Арт. Я звала тебя Арт.

Он прервал свое путешествие вниз, возвращаясь ко мне, чтобы прижаться к моему рту.

– Да.

– Ты хочешь, чтобы я снова так тебя называла?

Он кивнул.

– Больше всего на свете.

Не отводя взгляда, он наклонился и похлопал меня по бедру. Бессознательно я раздвинула ноги шире, позволяя его большому телу поселиться прямо между ними.

Мое дыхание стало поверхностным, когда он остановился, нависая надо мной, опираясь на локти. Его пальцы погрузились в мои волосы, удерживая меня на месте.

– Так много всего предстоит узнать. Столько всего произошло, о чем тебе нужно знать. Но, Клео, не этой ночью.

Его твердый член упирался к моему входу, и я застонала от его молчаливого вопроса. Прикусив губу от радости, от того, что он так близко, я кивнула.

Сжав челюсть, он толкнулся – медленно, конечно, желая меня так, как никогда не желал, с тех пор как мы влюбились. Я спала с Киллианом, но я впервые спала с Артуром. Артом. Моя единственная настоящая связь.

Больше между нами ничего не было – ни латекса от презервативов, ни тьмы от утерянных воспоминаний. Только мы.

Его глаза напряглись, когда он потянулся и заполнил меня, вторжение не прекращалось, пока он не вошел так глубоко, как только мог. Его спина была туго натянутой, когда он издал прерывистый стон.

Я не хотела ни двигаться, ни рассеивать ноющую, восхитительную пульсацию от того, что он взял меня так бережно. Его тело было уютным и теплым надо мной, его зеленые глаза светились в темноте спальни.

Наши взгляды не отрывались.

Мы не двигались. Но мы воссоединились в изголодавшемся восторженном забвении.

Мои челюсти сжались, в борьбе с желанием двигаться. Я хотела насладиться тишиной, просто еще одним мгновением – принять невероятную возможность находиться друг с другом так долго.

Мое существо ​​вздрогнуло, приветствуя его еще глубже.

Арт застонал, немного навалившись на меня, прижав свой лоб к моему. Мы оба взмокли от пота, хоть и не двигались. Наши тела и сердца бились энергией.

Мои татуировки ярко выделялись на фоне покрывала, и я не чувствовала себя такой ужасной от своих шрамов. Его взгляд был наполнен совершенной любви – несмотря на то, что я изменилась с тех пор, как он видел меня в последний раз.

Его губы искали мои, и как только наши губы воссоединились и во мне словно что-то щелкнуло. Время безмятежности прошло. Теперь я хотела, чтобы меня использовали. Я хотела знать, кто меня пронзил, и как сильно я не хотела, чтобы он уходил.

Притянув его к себе, я покачнулась.

Он вдохнул; его сдержанность испарилась, и он навалился на меня. Тяжело и сильно. Его бедра ударялись в мои, когда я раскрылась, приветствуя его страсть, его похоть.

Была тонкая грань между заниматься любовью и трахаться, но это было охренительно. Это было жестоко, но мило. Злобно, но счастливо. Это была тысяча слов в одном действии – исправление ошибок нашего прошлого и, надеюсь, восстановление будущего, о котором мы оба не думали, что когда-либо найдем.

– Боже, Клео. Черт, – он вколачивался сильнее, его хрипы смешивались с моими вскриками. Мои ногти впились в его бедра, поднимаясь и опускаясь с каждым ударом.

– Да, Арт, еще.

Его тело вонзалось в мое, пытаясь поглотить меня. Слезы потекли у меня из глаз; мир проплывал от желания и отчаяния от того, что так сильно скучала по нему.

– Черт, не плачь… – Арт остановился, его большие пальцы смахивали соленые капли с моих щек.

Я ущипнула его, выпрямившись, чтобы выдохнуть ему в ухо.

– Не останавливайся.

Я не могла останавливаться. Я никогда не хотела останавливаться.

На земле не было ничего, что могло бы заставить меня прекратить невероятную схватку с мальчиком, которого я считала потерянным.

Я вскрикнула, когда он схватил мою ногу, поднял ее выше и раздвинул еще шире. Я думала, что никогда не смогу прикоснуться к этому мужчине – обнять его или погладить, когда он вонзился в меня – но все мои желания сбылись.

Мои руки опустились на его бедра, вжимая его сильнее, заставляя двигаться жестче, с животным инстинктом.

– Черт побери, Клео, – простонал он, когда я сильнее вонзила ногти.

Мы были так близко. Наша кожа липла друг к другу; его сердце прервало мой удар, пока я не поклялась, что они бьются в унисон. Мы были слишком близко. Мы были недостаточно близки.

– Килл, ты меня убиваешь.

– Арт, черт побери, – прорычал он. Его руки схватили покрывало рядом с моими ушами, когда он вошел глубже.

Необходимость кончить ныла в каждой части тела. Каждый удар его большого члена посылал меня все выше и выше. Долго я бы не продержалась.

Втиснув между нами  колено, я оттолкнула Арта и закинула ногу ему на плечо. Одним движением я избавила себя от своей уязвимости и веры, полностью раскрываясь, и позволила ему контролировать происходящее.

Он не сказал ни слова. Его глаза тлели, а зубы вцепились мне в ногу, сильно кусая, пока он тяжело вонзался в меня. Его живот напрягался от каждого толчка. Моя грудь подпрыгнула, и я знала, что он все увидит. Мои шрамы, мои татуировки, любовь, буйствующую в моих глазах.

– Черт побери, Клео. Ты не представляешь, что ты со мной делаешь.

Я улыбнулась.

– Представляю. То же, что ты делаешь со мной.

– Ты в моем гребаном сердце.

– Я была там с первой встречи.

Он хитро усмехнулся, его глаза были полны темной похоти.

– Да. Всегда была там.

Его взгляд упал между нами, пристально глядя на мою обнаженную киску. Я посмотрела туда, где мы слились в одно целое, тяжело дыша от невероятного вида его большого члена, исчезающего во мне с каждым ударом.

Его челюсти сжались, его ногти впились в мою ногу.

– Я кончаю. Я должен кончить.

Я кивнула.

– Кончай. Возьми меня с собой.

Расслабив челюсть, он увеличил свой темп, вколачивался и трахал, пока его член не напрягся, а лоб не нахмурился от удовольствия.

– Боже. – Его рот открылся, и все его тело вздрогнуло, подталкивая себя к вершине.

Глубоко внутри я почувствовал первую пульсацию и всплеск его освобождения.

– Да, Арт. Боже, дай мне это.

Он подался вверх, его взгляд затуманился, когда он продолжал кончать. Его пальцы опустились на мой клитор, потирая твердо и решительно, отрывая меня с моего утеса и швыряя меня в стратосферу.

Моя спина выгнулась, пальцы на ногах сжались, и мое собственное освобождение появилось из ниоткуда, забросило меня высоко, затем вращало меня, как волчок, пока я не взорвалась на космические осколки.

Я отдала ему все, что имела. Я отдала ему все свои проблемы, мечты и воспоминания. Я позволила ему спасти меня. И в то же время я спасала его.

К тому времени, когда последняя дрожь от наших оргазмов исчезла, мы уже не могли дышать и не чувствовали костей.

Я застонала, когда Артур выскользнул из меня, осторожно спуская мою ногу со своего плеча. Я поморщилась, пока он массировал затекшие мышцы.

Беззвучно он плюхнулся на спину, притянул меня ближе и прижал к своему телу.

Вместо того, чтобы стесняться из-за липкости между моими бедрами, мне нравилось быть в этой колыбели.

Ядерная бомба могла взорваться, и я даже не подумала бы двигаться. Я была именно там, где я хотела быть.

Обвив своим большим телом мое маленькое, его рука сжимала мою грудь. Прошептав в мои пряди, он пробормотал:

– Ложись спать, маленький Лютик.

Я вздохнула, борясь со слезами счастья, грустными слезами, растерянными и все еще потерянными слезами, но сияние в моем сердце слилось с чувствами, связав их в насыщенное, удовлетворенное покрывало.

Впервые с тех пор, как я забыла о своем мире и родственной душе, я уснула с улыбкой на лице и осознанием того, что я была в полной безопасности.

18 глава

Я признаю, я долбанный неудачник, если думал, что она мертва.

Это еще ничего, сравнивая с тем хаосом, которым я являюсь сейчас.

Я страдал, чтобы мой мир имел хоть какой-то смысл.

Все больше ни черное и белое.

Я боролся против желания спрятать мое сердце. Это было бы проще, меньше боли, когда не чувствуешь ничего.

Но Клео вытащила меня обратно.

Боль настолько интенсивна, что я не могу дышать. Не могу думать. Не могу двигаться.

Она была реальна.

Она вернулась из мертвых ради меня.

И сделаю все, что от меня зависит, чтобы она не покинула меня снова.

– Килл.

Я проснулась от того, что Артур водил пальцами по моему животу.

Мое тело дернулось, пытаясь уйти от его прикосновений.

– Щекотно? Просто проверяю, – пробормотал он напротив моих волос. Затем убрал руку и притянул меня ближе в свои теплые объятия.

Я хотела большего после прошлой ночи. Я хотела снова почувствовать его внутри себя.

– Мне понравилось входить в тебя, – сказал он мягко, водя носом по моему уху. – Я не делал этого без защиты, до вчерашнего вечера. Черт, Клео, твой жар – это отняло у меня все крупицы самоконтроля, я чуть не кончил, едва вошел в тебя.

Я улыбнулась, обнимая его руки.

– Ты чувствовался замечательно.

– Ты чувствовалась, как прекрасная влажная мечта.

Я хихикнула, когда его пальцы проследовали по моей груди и начали кружить вокруг моего напряженного соска.

– Я так хочу тебя. Все, о чем я могу думать – это твои ноги, обернутые вокруг меня, и я погружаюсь глубоко в тебя.

Он прижал свою эрекцию к моей попе.

Я извивалась, прижимая свои бедра ближе к нему.

– Сделай это, возьми меня. – Он укусил мое ухо.

– Не могу. Дела ждут.

Я застонала, завела руку назад и схватила его стоящий член.

Я промахнулась.

Хихикая, он отпустил меня и принял вертикальное положение. Я встала на колени и пыталась его поймать, но с кривой усмешкой он слез с кровати, полностью голый и все еще очень аппетитный.

– Если я сдамся, мы никогда не вылезем из этой кровати. А это не может ждать.

Я откинулась на спину и грустно вздохнула.

– Что не может ждать?

Он наклонился, взялся за мою лодыжку и потянул к краю кровати.

– Эй.

Выпутав меня из простыней, он обернул свои руки вокруг моих плеч и ног и поднял меня, как будто я не вешу ничего.

– Пойдем, примем душ.

Я хотела сопротивляться, чтобы выиграть и никогда не покидать кровать, но за его игривым настроением прятался страх и злоба.

– Что такое? – прошептала я, я положила руку на его щеку и встретилась с его глазами.

Артур качнулся назад, на его лице промелькнули темные эмоции, и покачал головой.

– Ничего. – Входя в ванную, он поцеловал меня в лоб.

– Знаешь, я никогда ни с кем не был так близок, как с тобой. Я никогда не носил женщину на руках или не хотел ее голую кожу напротив моей.

Мое сердце заболело от мысли о нем и другой женщине, но затем теплый свет наполнил мою душу. Я улыбнулась.

– Это неправильно, что мне нравится твоя грубость с другими девушками? Мне нравится, что только мне досталось это. – Я провела рукой по его широкой груди, к тому месту, где билось сердце, вдоль его зажившей раны. Он усмехнулся, и его взгляд смягчился.