Текст книги "Разрушай и подчиняй (ЛП)"
Автор книги: Пэппер Винтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
– Ты не выглядишь разрушенным. Хочешь узнать, кого я вижу, глядя на тебя?
– Нет. Заткнись.
– Я вижу мужчину, настолько умного, что могу представить, как утомительно жить в твоем мозгу. Ты богат, тебя уважают коллеги и правительство, и СМИ. У тебя есть все.
Вена опасно пульсировала на его шее, когда он покачал головой и усмехнулся. Это прозвучало там маниакально, как будто вершина вулкана, который вот-вот взорвется из глубин, и пойдет дождь из расплавленной лавы.
– Это все? У меня есть все? – Он склонился над рулем. – Ты все неправильно поняла, Сара. У меня ничего нет. Ничего, потому что они забрали все.
– Я знаю, что тебе больно. И я не буду пытаться понять, с чем ты имеешь дело, но ты не сможешь прожить свою жизнь, закрываясь от чувств. Ты сорвешься.
Он уже это сделал.
Я боялась за его рассудок. Я не хотела давить на него. Но это может быть моя последняя возможность. Моя прощальная попытка заставить его расколоться и выслушать.
Он холодно рассмеялся.
– Сорвусь? Сладкая, я сорвался много лет назад, и мне не нужна женщина, пытающаяся сделать меня чертовски мягким. Хватит с меня, и я собираюсь убедиться, что мне никогда не придется больше смотреть на тебя или слушать твое вранье.
Мои плечи резко опали, когда в машина наполнилась сдержанной тишиной. Как я могу заставить его увидеться? Он хотел продать меня – избавиться от меня. Какой человек так поступит?
Сломленный.
Я просто хотела освободиться. Я бы ушла, я бы дала ему слово, что он никогда меня больше не увидит. Ему не нужно было разрушать мою жизнь так, как это было с ним.
– Для гения ты, кажется, не понимаешь, – прошептала я.
Он стиснул челюсть, отказываясь отвечать.
Мой разум метался от способов привлечь его внимание – что-то должно было сработать внутри него. Мне просто нужно было продолжать давить.
– Что случилось в примерочной в тот день? Объясни мне связь. Тот поцелуй, Киллиан... Он был больше, чем между двумя незнакомцами, жаждущими друг друга. У него были слои... истории.
– Заткнись на хрен.
– Нет.
Его челюсти сжались, вена на шее все еще пульсировала.
– Ты делаешь только хуже.
– Для тебя или для меня? Скажи мне, что ты чувствовал? Расскажи мне, о чем ты думал, когда целовал меня
Он зарычал:
– Что случилось, не твое...
– ...собачье дело, – закончила я за него. Вскинула руки вверх и прорычала: – Я знаю, гений! Это из-за нее. Меня! Ты так чертовски любишь мертвую девушку, что не можешь – всего на один миг – позволить себе насладиться другой женщиной! Даже если другая женщина – это она!
Он накинулся на руль. Вывернув вправо, съехал с дороги и резко затормозил, пока не остановился на поворотной полосе. Резко развернувшись на своем месте, он навлек на меня гнев ада. Его рука рванула вперед, ударив меня по бедру так сильно, что мои мышцы обожгло сквозь бронзовое платье. Мою кожу покалывало от возмущения, что меня шлепают, как непослушного ребенка.
– Ты – не она. Почему, бл***, ты не хочешь это принять?
– Я согласна, что не могу вспомнить правильное имя, но объясни остальное. Прошу, я умоляю тебя, объясни остальное, это важно, потому что сейчас единственный вывод, который я могу сделать, что я и есть та девушка, которую, ты думаешь, убил.
Его лицо побелело. Подняв дрожащий палец он прошипел.
– Упомянешь ее снова или заговоришь со мной в таким тоном, и у тебя будут серьезные, бл***, проблемы.
Слезы обжигали глаза, губы дрожали.
– Что с тобой случилось?
Что случилось с гениальным мальчиком, который украл мое сердце и отдал мне свое? Что с нами случилось?
– Жизнь случилась, дорогая. Так же как и с тобой.
Я не могла остановить дрожь.
– Тебе нужно позволить кому-то стать ближе. Ты должен перестать страдать!
– Здесь нет места никому, кроме меня.
– Нет. Здесь нет места никому, кроме нее!
Он толкнул меня – это было по детски, но ярость в его глазах опасно блестела.
Я скользнула по коже, потирая коленку, которой коснулись его большие пальцы.
– Что ты чувствуешь, глядя на меня? Ты видишь девушку, которую любил, или девушку, которую собираешься продать? Поэтому ты меня терпеть не можешь? Потому что я так напоминаю тебе девушку, которую ты подвел в прошлом?
Он взорвался.
Выдернув ремень безопасности, он распахнул дверь машины и вылетел из нее. В дикой ярости он бил уличный знак, затем развернулся и ударил по шине внедорожника. Он посмотрел на меня через открытую дверь.
– Заткнись! Еще одно слово о том, чего ты не понимаешь, и я вырублю тебя так сильно, что когда ты проснешься, принадлежащая кому-то, кого никогда не видела, и я буду далеко.
Встряхнув костяшки от боли, он зарычал:
– Понимаешь?
– Понимаешь, Лютик? Я надеюсь увидеть тебя там. Я не хочу остаться один, сказав нашим родителям, что мы хотим быть вместе?
Я улыбнулась, сияя зеленоглазому мальчику, с которым хотела провести остаток жизни.
– Я буду. Я бы ни за что это не пропустила.
Разрывающая боль терзала мое сердце, а понимание пылало ярко и жутко.
Я обещала быть там. Мы оба это сделали. Но никто из нас не сдержал этого обещания.
Мы больше никогда не виделись.
Наша любовь умерла навсегда через две недели после моего четырнадцатого дня рождения – за шесть месяцев до того, как ему исполнилось восемнадцать лет, так близко к тому, чтобы исполнилось все, чего мы когда-либо хотели.
Я ушла в себя. В памяти всплывали эмоции, слишком подавляющие. Почему а видела его в последний раз? Что с нами случилось? Какую ужасную трагедию я пыталась скрыть?
Огонь.
Кровь.
Выстрелы.
Крики.
Мое сердце пыталось выскользнуть из моей груди. Зловоние смерти наполнило мои легкие. Поджег был подстроен, чтобы скрыть убийство. Чтобы уничтожить трупы...
Стена становилась толще и тверже, закрываясь на замки и тяжелые цепи, не позволяя мне видеть.
По чьим кровавым следам я ползла в безопасное место, пока пламя превращало меня в пепел? Кто бросил спичку, укравшую мою жизнь и воспоминания?
Киллиан тяжело дышал, не предлагая утешения, когда меня сломило перед ним. Память о любви, настолько чистой и незапятнанной, сдавила мои легкие, и я зарыдала.
Я думала, со мной покончено в столовой с чудесным запахом пиццы. Но не было. Неверно.
Это было мой переломный момент. Прямо здесь, на обочине дороги, на пути к продаже.
Обхватив руками грудь я отдалась ярости горящей внутри. Я позволила ей извергнуться, изгоняя мои недостающие воспоминания. С каждым рыданием я сгибалась все сильнее и сильнее, пока мой лоб не коснулся коленей, и все равно продолжала скручиваться. Скручиваясь в себя, превращаясь в часть оригами, складывающейся из девушки, которой я хотела бы быть, в не более, чем товар для продажи.
Я не понимала, как мой мир перерос в горе.
Я забыла о Киллиане и уступила потоку обжигающих слез.
Я не видела, как он обошел вокруг машины.
Я не слышала, как он открыл мою дверь.
Мне было плевать.
На все.
Зарывшись лицом в колени я кричала сильнее, очищая себя от всего, что со мной произошло.
Приятное давление ощущалось на моих плечах. Я свернулась сильнее, мои руки сжимали живот и ноги.
Давление переместилось на мои плечи, заставляя меня выровняться – покинуть свое святилище и выпрямиться.
Нет!
Я хотела остаться в коконе и маленькой как можно дольше.
Я отбивалась, но Килл не оставил мне выбора, легко подняв меня, открыв мои рыдающие глаза и раскрасневшиеся щеки.
Я нахмурилась в замешательстве. Килл стоял с напряженным лицом и пристальным взглядом. Он убрал руки с моего тела, как только я повиновалась и села. Я быстро отвернулась. Я не могла смотреть на него. Не после того, что он сказал и сделал – каким отдаленным и бесчувственным он был.
Мои слезы потекли сильнее, как только он отстегнул ремень безопасности, и, не сказав ни слова, потянул меня в свои объятья.
Сила его объятий притянула меня к себе. Я врезалась ему в грудь. Его сердце бешено колотилось у меня под ухом, так же быстро, как и мое.
Его запах ветра и кожи укутал меня, как мягкое одеяло, его сильная хватка прижала меня к себе, чтобы я никогда не смогла убежать.
Я тут же почувствовала себя как... дома.
Его запах, его тепло, его твердость. Я узнала. Мое тело откликнулось, и еще один вскрик сорвался с моих губ.
Я не хотела спрашивать, почему он сдался. Почему даровал мне безопасность в своих объятиях. Но я воспользуюсь этим в полной мере.
Обняв его, а держала как можно крепче, пока страдания продолжали рушиться. Я держалась за него не для утешения, я держалась как за якорь, чтобы меня не затопили слезы.
Прижавшись лицом к его груди, я больше ничего не ждала. Тот факт, что он обнимал меня был больше, чем я надеялась.
Но затем его хватка стала сильнее, сжимая крепче и крепче. Он держал меня, как человек, который вечно сожалел и хотел, чтобы его тело передавало степень сожаления убедительнее, чем слова. Он держал меня, как прощающийся человек.
Прижимаясь к его груди, я сделала глубокий вдох.
Здесь было мое место. Здесь. С мужчиной из моих кошмаров. С мальчиком из моих снов.
– Артур... – Я вздрогнула.
Он напрягся, отталкивая меня. Он опустил руки, и жар наших объятий растворился в воздухе. Его голос стал колючим:
– Прости меня.
Мои глаза впились в него, пока я пыталась вытереть липкие от слез щеки.
Он нахмурился.
– Я ублюдок, я знаю это, но обычно я не такой скверный. Я искренне сожалею о том, что сделал – за то, что пинал тебя и обошелся с тобой так жестоко. Ты этого не заслуживаешь. – Его зеленый взгляд оставался нечитаемым, закрытым от всех эмоций, руки напряжены.
Я кивнула, проглотив странные чувства, которые были так реальны, но годы спустя...
– Я понимаю. Ты не можешь вынести того, что случилось в прошлом.
Он кивнул.
– Просто... – Вздохнул он. – Давай проясним ситуацию. Неважно, что ты скажешь или сделаешь, ты никогда не заставишь меня поверить тебе. Я слишком долго жил, веря в то, во что другие хотели, чтобы я верил, и это не принесло мне ничего, кроме неприятностей. Я знаю, что я видел. Я знаю, что я чувствовал. Она ушла, и я не хочу запятнать ее память. – Его плечи резко опали. – Просто... прими и давай двигаться дальше. Ладно? Так будет лучше для нас обоих.
Я опустила голову, не желая смотреть в его знакомый взгляд. Он хотел, чтобы я ушла прочь – перестала напоминать ему о боли внутри.
Он был слаб.
– Я согласна. – Понизив голос, я умоляла: – Но, пожалуйста, отпусти меня. Высади меня в ближайшем полицейском участке, и, клянусь жизнью, ты меня больше никогда не увидишь. Пожалуйста, – мой голос снова сорвался, – я не хочу быть проданной.
Долгое время он смотрел на землю. Мысли мелькали на его лице, идеи появлялись, затем отбрасывались. Надежда оставалась в моем сердце, но я знала, что это безнадежно.
Он поднял свою голову.
– Если бы я мог что-то сделать, я бы это сделал. Я бы отпустил тебя, правда. Но теперь это выше моей головы. Дела идут так, что даже я не в курсе и не могу пойти против приказа.
– Не можешь или не хочешь?
Он грустно улыбнулся.
– Не хочу. Он единственный человек, который был рядом со мной. В горе и в радости. Он забрал меня в самом начале и дал мне империю, чтобы править ей. Я буду вечно ему благодарен и не буду действовать за его спиной.
Мое сердце закололо от его преданности, его любви. Любви, которой я недостойна.
Я опустила голову, и между нами воцарилась тишина.
Я не сказала ни слова – не приняла его решение, не приводила аргументы в пользу моей свободы. Все было кончено.
Через минуту Килл кивнул, как будто я приняла его корявое обещание. Сжав губы, он закрыл дверь и сел обратно на водительское сиденье.
Все кончено. Я сражалась и проиграла. Он доказал и победил.
Наше время закончилось, и теперь я должна встретиться с будущим лицом к лицу.
Следующей остановкой Килла была гавань.
Он припарковался и подошел открыть мою дверь и предложить свою руку. Похоже, перепалка в машине помогла ему успокоиться, и он обращался со мной, как с любой другой девушкой, которую ему сказано было продать.
Не то, чтобы я знала, как это было, конечно.
Я приняла его руку и вышла из внедорожника. Прищурившись от полуденного солнца, я спросила:
– Сколько?
Его глаза оставались безразличными, когда он захлопнул мою дверь и заблокировал пультом на брелке.
– Сколько что?
Снова взяв меня за руку, скорее из заточения, чем для близости, он повел меня к причалу и сверкающему океану. Его хватка была сухой и теплой, обхватив мои пальцы таким образом, что мое тело пело от электричества. Он мог отрицать, что знал меня. Он мог кричать и бороться против всего, что я пыталась ему доказать, но он не мог скрыть связь между нашими телами.
– Скольких девушек вы продали? – Печаль засела у меня в груди. Мне не хотелось думать, что этот человек может быть связан с чем-то настолько неправильным. Это было хуже, чем кража... это было равносильно убийству. Украсть часть жизни у женщины и отдать ее волю заказчику, которому она может надоесть через пару часов.
Не говоря уже об ужасе быть использованной, которую они будут терпеть до их – моего – последнего вздоха.
Килл напрягся, так и взглянув на меня.
– Ты шестая и последняя. Если хочешь знать, я отказываюсь совершать преступление, независимо от того, что ты думаешь обо мне.
Я споткнулась. Обложка журнала и известность, помощь обществу всплыли в памяти. Все указывало на то, что он действовал в рамках закона. Он был преступником, это несомненно, но, мне кажется, он привел свой Клуб из тьмы к свету.
– Это был чертов благословенный день для всех, когда он захватил Corrupts и сделал нас чистыми Corruption, – раздался голос Грассхоппера в ушах. – Если это правда, то что, черт возьми это было?
– В каком смысле?
Его сапоги хрустели на гравии, когда мои украшенные камнями шлепки, которые Грассхоппер дал мне, тихонько постукивали. На моей левой ноге и ступне танцевали солнечные зайчики, одновременно захватив мои шрамы, смешиваясь с обезображенной кожей...
– Перестань задавать вопросы, – пробормотал Килл, сокращая дистанцию между нами и белым катером. Порт не был слишком заполнен, только несколько групп людей и скрипящих лодок.
– Тогда почему ты согласился на продажу меня и других женщин? Если это противоречит твоим убеждениям, здесь что-то другое. Это не может быть из-за денег – у тебя их предостаточно от торгов на бирже.
Он бросил на меня косой взгляд, удивленно моргнув.
– Ты права – это не из за денег.
Шкипер, с щедро намазанным носом солнцезащитным кремом, и в бейсболке, прикрывающей его светлые волосы, спрыгнул с катера, когда мы остановились.
– Вы Килл? Джаред позвонил и сказал, что планы изменились.
Килл наклонил подбородок.
– Да. Ты знаешь, куда нас доставить?
– Конечно, знаю. Тут рядом. Пятнадцать минут максимум.
Килл повернулся ко мне и указал на сверкающий белый катер.
– Залезай.
– Джаред? Кто такой Джаред?
Килл ухмыльнулся.
– Грассхоппер. Его настоящее имя Джаред.
– Оу. – По какой-то причине было странно, что мужчина, к которому я привыкла, имел такое обычное имя. Поэтому мне нравились МК. Имя, данное при рождении, не определяет тебя – твои братья делают это прозвищами.
Торн.
Мои глаза расширились. Торн – прозвище моего отца. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить его имя и почему ему дали такое прозвище.
Килл схватил мой локоть, подталкивая меня к лодке. На боку сияло название «Морская симфония».
– Я помогу тебе.
Я отступила назад, страдая от ужасных мыслей, что произойдет, если я попаду на лодку. Я больше никогда его не увижу. Никогда не буду свободна. Буду подчиняться какому-то мудаку-садисту всю оставшуюся жизнь.
Я не могу.
Мой живот скрутило, я оглянулась через плечо. Свобода. Я хотела свободы. От него, моих воспоминаний, всего, что произошло. Я хотела вернуться к простому лечению животных и узнать, каким был мой мир.
Но это тоже ложь.
Я не знало, какому миру я принадлежу. И я волновалась, что никогда не узнаю.
Сара была лишь частью меня. Кто знает, какой была другая часть.
Я вырывалась из хватки Килла. Глядя в его злобное лицо, я умоляла:
– Пожалуйста... не делай этого, Артур.
Его зеленые глаза вспыхнули.
– Прекрати просить меня об этом. Мне надоело это слушать. Я сказал тебе, почему это должно произойти, и нет ничего, что могло бы остановить это. – Обхватив меня сильнее, он сжал руки на моей талии. – Все кончено, Сара.
Мощными руками он поднял меня на борт лодки.
– И ты так и не уяснила. Мое имя тебе не принадлежит. Когда ты уйдешь, я буду рад больше не напоминать об этом.
Ой.
Мое сердце екнуло, когда ноги приземлились на палубу судна. Тихая качка от волн прилива мгновенно вызвали тошноту и жажду твердой почвы.
Чуть не потеряв равновесие, я схватилась за борт лодки.
Увидев меня, Килл перекинул ногу и прыгнул на борт. Положив тяжелую руку мне на плечо, он направил к задней скамье и усадил.
Шкипер наблюдал за нами, но ничего не сказал. Вместо этого, он прыгнул в лодку, повернул ключ и оттолкнулся от причала.
Гул мотора прервал весь разговор, а порывы ветра унесли слезы с моих глаз. В течение нескольких минут мы вышли из гавани и подпрыгивали на волнах, громкие удары воды по корпусу эхом отдавались в моих ушах, заглушая мои мысли и быстро создавая страх.
Сделай что-нибудь.
Что?
Я понятия не имела, как остановить это. Толчки только усилили инерцию, и тем больше я пыталась предотвратить неизбежное.
Прыгай за борт.
И что, погибнуть в пасти акулы?
Я ненавидела то, что не могу сбежать – лишь кристально-бирюзовый океан и невозможность ходить по воде.
– Куда ты меня везешь? – спросила я достаточно громко, чтобы мой голос донесся до него.
Килл смотрел не на меня, а на горизонт.
– В твое новое будущее.
Холод, который не имел никакого отношения к порывам ветра, охватил мою спину.
– Я не могу заставить тебя отпустить меня? Тебе больше никогда не придется видеть меня. Тебе это не нужно.
Он покачал головой.
– Я же говорил тебе. Я не один делаю это.
Я скрестила руки, когда жаркое Флоридское солнце стало прохладным от морского бриза.
– Что ты конкретно имеешь ввиду?
Когда он не ответил, я щелкнула:
– Самое меньшее, что ты можешь сделать, это дать мне ответы. Позволь мне разобраться немного, прежде чем ты уйдешь от меня.
Мой живот потянуло.
Я больше никогда его не увижу.
Он выкинул тебя.
Он почти продал тебя.
Он плохой человек.
Так почему же моя душа распадалась на две части?
Человек передо мной был не тем мужчиной, на которого я возлагала все свои надежды. Он не был похож на мальчика из моих снов. Уход от него не должен быть настолько болезненным. Он был незнакомцем, который подарил мне удовольствие и дал мне право исцелить его, когда был уязвим.
Больше ничего.
Попытайтесь объяснить это моему глупому-глупому сердцу.
Наконец он посмотрел на меня.
– Я сказал тебе больше, чем мог. Я делаю это, потому что человек, которому я предан, – человек, который даровал мне все и понимает мою жажду мести,– попросил меня сделать это для него. – Запустив руку с свои грязные длинные волосы, он закончил. – Я верен тем, кто доказал, что они этого стоят. Мне не нужно больше ничего знать.
Я больше не могла смотреть на него.
Повисла тишина, и я посмотрела на горизонт, надеясь на ответы.
Я стояла на палубе внушительной супер яхты.
Катер казался крошечным по сравнению с мощным черно-серебряным судном. Тот же мотив и название «Морская симфония» украшали борт и палубу из светлого дерева с позолотой.
– Где мы? – прошептала я Киллу.
Он вытянул ноги навстречу набегающим волнам – так далеко от берега волны были медленнее и больше. Для чего мы здесь? Чтобы заниматься нелегальным бизнесом там, где полиция не сможет нас достать? Или для того, чтобы быстро убраться сразу же после завершения сделки?
Сделка.
Даже я уже смирилась с тем, что я товар. Так было проще – помогало отметать любую глупую мысль о том, что я все еще человек. Это не так. Я была игрушкой – это случилось в тот момент, когда я ступила ногой в эту роскошную плавающую тюрьму.
Вышел стюард, свежий, загорелый от постоянного нахождения на воде. Он был в белой униформе, выглаженной, со стрелками в нужных местах.
– Здравствуйте, мистер Киллиан. Для нас большая честь, что сам президент смог присоединиться к нам. Должен сказать, мистер Стил очень обрадовался вашему приходу.
Килл застыл, его пальцы сильнее сжали мое запястье там, где он держал меня. Зачем он держал меня, я не знала. Это было не так, будто я могу куда-то сбежать. Разве что у меня могли внезапно прорасти крылья, из-за которых я забыла, что прикована.
– Не нужно целовать мой зад. Планы изменились. Я хотел сам доставить девушку.
Чтобы убедиться, что Грассхоппер не осознает весь ужас происходящего и не освободит меня.
– Хорошо, мы с удовольствием примем вас. – Стюард одарил нас сияющей улыбкой, слишком белой и совершенной. – Мистер Стил ждет вас. Пожалуйста, следуйте за мной.
Мой живот скрутило, и больше всего мне захотелось броситься за борт и уплыть как можно дальше.
Килл почувствовал мое беспокойство. Его пальцы переключились с моего запястья на локоть, сковали и держали меня в тюрьме рядом с собой.
Вместе мы пошли за стюардом. Единственное, что было слышно, это звук моих шлепок, крики чаек и нежный плеск воды.
Этот морской мир. Это постороннее измерение.
Теперь это мой дом?
Мои волосы трепал ветер, когда мы прошли по чистой палубе, мимо спа и бара под открытым небом, по ковровому покрытию роскошного цвета грецкого ореха.
Мое сердце загрохотало, когда Килл дернул меня за локоть, вырвав меня из зоны моей безопасности в цент общего внимания.
Слезы густой патокой стекали в мою душу, образуя ком в горле, медленно удушая.
Гостиная казалась темной, потребовалось некоторое время, чтобы после яркого солнечного света все прояснилось.
Килл заметил его раньше меня. В его теле скопилась агрессия, сдерживаемая вежливостью.
– Мистер Стил.
– Прошу. Пожалуйста, проходите. Проходите, – голос был слишком наигранным и чрезмерно сердечным. Поддельным. Лицемерным.
Мой инстинкт подсказывал мне, что это не роскошное судно, а змеиное гнездо.
Килл вытолкнул меня вперед, хоть я пыталась протестовать. Он бросил на меня суровый взгляд, пробурчав под нос:
– Иди.
Пройдя вперед, мои глаза изо всех сил пытались определить особенности человека, который станет моим хозяином. Он сидел, вытянув ноги, раскинувшись в дизайнерском кресле посреди великолепной комнаты. Он держал стакан мартини и одет был в хрустящий льняной костюм.
Килл кивнул.
– Время идет. Давайте скорее закончим.
Мое уже разбитое сердце разбилось еще сильнее. Он не мог дождаться, когда освободится от меня. Никогда не смотреть на меня или переживать свои грехи снова.
Бездушный ублюдок.
Мистер Стил приветствовал нас мартини.
– Ну, если так, то начнем немедленно. Я имею ввиду, что быстрая сделка была бы ценной для всех.
Мои глаза прищурились. Кто был этот мудак, который говорил так, как будто он из королевской семьи? Его произношение было безупречным. Я усердно изучала его от блондинистых волос, выбритой бородки до пронзительно черных глаз. Его кожа светилась при солнечном свете, но у него не было морщин. Я изо всех сил пыталась оценить его возраст из-за очевидных косметических операций и Ботокса. По-настоящему узнать было невозможно.
Килл прошелся по толстому ковру, медленно потянув меня.
Чем ближе мы подходили, тем больше я ощущала, что за человек этот покупатель.
У него был классный с сильным ароматом лосьон после бритья.
Он был учтивым, прикрывая свое зло промасленным совершенством.
Но за его привлекательностью таился недуг, который заставил мое сердце притаиться. Он был олицетворением греха, и я не хотела иметь с ним ничего общего.
Приблизившись, я почувствовала, как его глаза заскользили по моему телу.
Я боролась с желанием содрогнуться и отвести взгляд.
– Фантастическое первое впечатление. – Он разглядывал сначала мою татуированную ногу, а затем мою сгоревшую. Любопытство отразилось на его лице.
Килл тяжело дышал.
Покупатель сидел в кресле и, понизив голос, потребовал:
– Покажи мне больше.
Что?
Килл внезапно отпустил меня, оставшись позади. Все внутри меня перевернулось и рухнуло, когда он взялся за мое платье.
– Килл...
Проворными пальцами он сдернул с моих плеч бесподобное бронзовое платье, не предоставляя мне выбора, кроме как отказаться от него.
Я не могла поверить, что он сделал это. Он был таким холодным, таким отстраненным. Он не верил, что я была девушкой из его прошлого, но, конечно же, я что-то значила? Мы спали вместе. Я его исцелила. Для того, чтобы блокировать эти чувства, нужно быть особенным человеком.
Кто-то тренировал его многие годы подряд.
– Интригующе, – сказал мистер Стил, опрокинув остаток мартини.
Я в ужасе прикусила губу, обхватив руками грудь, прикрытую только ужасным золотым бикини. Мои шрамы были на виду, моя сокровенная татуировка выставлена на всеобщее обозрение. Я ненавидела его, разглядывающего меня – изучающего меня – заставляющего меня чувствовать себя дешевкой и не более, чем вещью, которую можно купить или продать.
Мои шрамы зудели, как будто бы новый пожар унес меня от ужасного осмотра покупателя. Моя татуировка была всех цветов и оттенков, переходящей от моего уродства к изысканной красоте, которую я так обожала.
– Она уникальна. – Он положил свой пустой стакан на стол и обвел пальцем рот. – Ваш коллега ничего не объяснил по телефону, и я понимаю почему. – Он причмокнул губами. – Она мне нравится.
Килл застыл позади меня. Каждая мышца была заблокирована: он стал бессильной статуей. Господин байкеров испарился, проглотив свое право на власть и приняв другую иерархию.
Он не был ответственным. И не очень хорошо с этим справлялся.
– Ты немногословен, не так ли? – внезапно спросил мистер Стил, глядя на Килла.
Килл прищурился.
– А что тут скажешь? Она вам нравится. По рукам. Сделка заключена – вопрос в подписи, и все закончено. – Я не могла сказать, был он доволен тем, что я понравилась покупателю, или же разгневан.
Мистер Стил усмехнулся.
– Так не терпится. – Он посмотрел на нас и лукаво добавил. – Если я не ошибаюсь, то ты хочешь свалить с моей яхты поскорее из-за этой женщины. – Его губы растянулись, оскалив его акульи зубы. – Что произошло между вами двумя? Я не привык покупать использованный товар.
Мои щеки вспыхнули.
– Ничего, – прорычал Килл. – Теперь мы закончили или нет?
Мистер Стил ухмыльнулся.
– Характер, характер.
– Покончим с этим. Мне пора идти.
В голосе Килла не было чувств, только равнодушие.
Равнодушие?
Это было хуже ненависти. Хуже гнева. Равнодушие – это отсутствие всех чувств, место, куда люди уходят и сдаются, когда эмоции слишком сильные
Моя смехотворная надежда, что он передумает, испарилась с тяжелым вздохом.
Я была настолько глупа. Этим невероятным идиотизмом, что он меня оставит. Я должна была расстрелять его, когда у меня была такая возможность.
– Хорошо. Если Вы так спешите, давайте подойдем к бару и приступим. – Мужчина встал и пошел. Декор был ошеломляющим. Мужской и в то же время женственный, с жесткими линиями на темной деревянной мебели и изящными изгибами статуй из выдувного стекла.
Я пошла, не дожидаясь, пока Килл поведет меня. Я никогда не захочу, чтобы он прикоснулся ко мне снова.
Бар был заполнен бутылками дорогих коньяков и виски, все светилось янтарем на солнце, проникающим через окно.
Килл не хотел меня. Он был моим прошлым. Поэтому я заставила себя забыть о нем, кипящем рядом со мной. Вместо этого я сосредоточила все свое внимание на покупателе – мистере Стиле. Он был моим будущим, моим врагом, моим покаянием за грехи, о которых я не могла вспомнить. Я должна была изучить его и понять, как мне выжить.
Что он скрывал под своим белым льняным костюмом? Какие тайны скрывались за его черными глазами?
Ты не хочешь этого знать.
Он богат – я знала достаточно. Не сомневаюсь, что я буду жить в роскоши, пока ему не надоем.
Пока он не сбросит тебя за борт на корм акулам.
Мысль пришла и ушла, посылая льдинки по моей спине.
Покупка и продажа женщин была неправильной. У него не было прав на меня – независимо от того, сколько денег было на его банковском счете.
– Выпьешь? – спросил мистер Стил, выдвинув барный стул.
– Нет. – Килл покачал головой.
Мистер Стил улыбнулся мне.
– Я не предлагаю тебе освежиться, моя дорогая. Я уверен, что мы сможем найти что-то гораздо более подходящее время, когда будем отмечать нашу встречу.
Мне хотелось заболеть. Мне хотелось убить его.
Я не сказала ни слова.
Килл скрестил руки, его спина напряглась под тихо скрипнувшей кожаной курткой. – Хватит. Подпишите, что вы обещали, и она ваша.
Мистер Стил прищурился, перейдя к переговорам и бизнесу вместо гостеприимства. – Отлично, давай поговорим. – Его глаза снова скользили по мне. – Я хочу ее, Киллиан, но твоя цена слишком высока. – Он откинулся на барную стойку, не отрывая взгляда от моей груди.
Я прикусила губу, желая, чтобы у меня была возможность улететь. Освободиться от всего этого. Улететь высоко-высоко, чтобы найти мои воспоминания.
Гнев просачивался сквозь мою кровь, как лава. Я сердито посмотрела на Килла. Он не обращал внимания на мистера Стила, его взгляд застыл на мне, а грудь тяжело вздымалась. Куртка натянулась на его плечах, когда его мышцы напряглись. Его реакция позволила мне заглянуть в его душу, понять, как сильно он сожалел обо всем происходящем. Это дало мне власть. Это заставило маленький язычок пламени лизнуть меня изнутри.
Он смотрел на меня так уязвлено. Он выглядел потерянным, опустошенным и злым – таким чертовски злым.
Секунды пролетали мимо, и он не разрывал связь между нами, отказываясь отвести взгляд.
Пока он так смотрел на меня, я могла бы выжить без воспоминаний, без прошлого или будущего. Я могла бы выжить в его настоящем и найти подобие счастья.
Я – это она.
Я не сумасшедшая.
Мистер Стил усмехнулся.
– Я вам не мешаю?
Килл вырвался из того, что удерживало нас в плену.
– Ты хочешь ее. Никакого торга.
– Торг есть всегда. Вам нужны акции. Мне нужна эта девушка. Но вам нужно больше акций. Поэтому я дам вам семьдесят пять процентов, и я буду щедрым.
Акции?
Я узнала, что меня продают не за деньги, а за акции? Какие еще акции? И почему?
Килл скрестил руки на груди.
– Нет. Никакого, бл***, грабежа. Контрольный пакет или нет девушки.
Я закрыла глаза, позволив моим розовым векам погрузить меня в новый мир, когда солнце врезалось мне в лицо. Я не хотела смотреть, как мужчины разрывают меня, как будто я вещь.
Мужчины продолжали спорить, но мне было все равно. Килл хотел быть таким человеком. И скверно. Я была его козырем. Мое сердце опустилось, как сундук с сокровищами, в бездонное море. Независимо от того, что существует между нами, это будет последний раз, когда я его увижу.
Сделка означала бы, что я выплыву, как принцесса голубых кровей на борту этой великолепной яхты, чтобы встретиться с будущим неизвестного садизма и рабства. В то время как мужчина, которого я хотела, продал мне без намека на душу.
