Текст книги "Разрушай и подчиняй (ЛП)"

Автор книги: Пэппер Винтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Переводчик: Юлия, Shaki(1-17 главы)

Сверщик: betty_page, Matreshka (1-16 главы)

Редактор:  Вика, Алена (1-16 главы)

Вычитка: Вика Кузина

Обложка: Pandora

Пролог

Мы встретились в ночном кошмаре.

В промежуточном мире, где время не властно над здравым смыслом, причинами и рассудком.

Мы встретились.

Мы заметили друг друга.

Мы поняли.

Там не было никакого влияния внешнего мира.

Ни правильного, ни ошибочного.

Не было замешательства и сражений душ и сердец.

Только мы. В нашем безмолвном мире, который был сном.

Этот ночной кошмар стал нашим домом. Заселяющийся призраками, взращивающий фантазии. Сплетенные вместе в нашей счастливой искаженной реальности.

Мы полюбили.

И очень сильно.

В эти мимолетные секунды нашего ночного кошмара мы жили в вечности.

Но потом мы проснулись.

И все закончилось.

1 глава

Я всегда верил, что жизнь награждает достойных. Я был чертовски наивен. Жизнь не награждает – она разрушает. Она разрушает тех самых достойных и отнимает все. Она отнимает все, наблюдая, как остатки доброты гниют от ненависти.

– Килл

Тьма.

Такой теперь была моя жизнь. Буквально и физически.

Мой затылок болел из-за того, что я долго была без сознания. От лежания на спине ныли плечи и руки, связанные сзади.

Ничего не было сломано, – по крайней мере, я не чувствовала такой боли, – но все тело было в синяках.

Размытость проходила, вспышка за вспышкой, прогоняя облака сна и пытаясь пролить свет на то, что произошло. Но света не было. Моргая, я вглядывалась в бесконечную темноту сквозь повязку, завязанную на затылке. Беспокойство из-за того, что у меня отобрали мое зрение, скрутило живот.

Я не двигалась, но мысленно изучала свое тело, от кончиков пальцев до последнего волоска на голове. Мои челюсть и язык ныли из-за протухшей тряпки во рту, а нос не пропускал кислорода для глубокого вдоха – только достаточно для того, чтобы сохранить меня в живых.

Страх пытался запустить когти в мое сознание, но я оттолкнула его прочь. Я сознательно подавляла панику для того, чтобы оценить свое положение, а не потерять себя в этом ужасе.

Страх никогда не помогает, только мешает.

Мои ощущения возвращались, неуверенно, будто боялись, что похититель заметит их появления.

Слух: визг тормозов, скрип остановившегося автомобиля.

Осязание: кожа на правом предплечье была поцарапана, пульсировала от острой боли. Возможно, ожог?

Обоняние: сырые гниющие овощи и терпкий, острый запах страха, – но страх не мой. Он принадлежал им.

Они похитили не только меня.

Мое сердце забилось от волнения, впитывая их ужас. Мое дыхание становилось учащенным, а ноги зудели от желания убежать. Заставив себя абстрагироваться от внешнего мира, я сосредоточилась. Собирая свою внутреннюю силу, где спокойствие было необходимостью, а не роскошью.

Я отказалась теряться в тумане слез. Отчаяние было проклятием, и я не поддалась, потому что я должна быть готова к тому, что может произойти в дальнейшем.

Я ненавидела шмыгающих, задыхающихся в рыданиях людей, которые меня окружали. Их страдания вызывали сочувствие, и я боролась с желанием позаботиться о них, вместо того, чтобы спастись самой.

Справлюсь с этим, потом буду волноваться о них.

Не думаю, что это было обычное похищение. Тот, кто сделал это, все спланировал. Догадка крепла, когда я пыталась уловить на себе запах спиртного или сигарет.

Может, я была на вечеринке? Или в ночном клубе?

Никаких зацепок.

Я не была глупой или безрассудной. Я так думаю…

Никаких намеков и подсказок о том, где я была и что делала, когда они пришли за мной.

Я извивалась, пытаясь отодвинуться от зловония. Мои связанные запястья обжигала веревка, впившаяся в кожу. Мои ребра вопили от боли, как и голова. Было невозможно избавиться от этих пут. Я прекратила попытки пошевелиться, сохраняя силы.

Я попыталась сглотнуть.

Нет слюны.

Я попыталась заговорить.

Нет голоса.

Я попыталась вспомнить, что произошло.

Я пыталась вспомнить...

Паника.

Ничего.

Я не помню.

– Вставай, сука, – сказал мужчина. Что-то ткнуло меня в бок. – Повторять не буду, поднимайся!

Я замерла, разум вернул меня из настоящего в прошлое.

– Я буду очень скучать, – она причитала, обнимая меня крепче.

– Я не умираю, ты знаешь. – Я пыталась выпутаться из объятий, оглядываясь через плечо на надпись: «РЕГИСТРАЦИЯ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МИНУТ, ВАМ СТОИТ ПОТОРОПИТЬСЯ», мигающую над моим рейсом. Я ненавижу опаздывать, куда бы то ни было. Не говоря уже о моем единственном шансе вырваться и выяснить правду, раз и навсегда.

– Позвони мне, когда будешь на месте.

– Обещаю, – сказала я, рисуя крест над сердцем.

Воспоминание разрушилось, когда мое тело из горизонтального положения резко перешло в вертикальное.

Кем была эта девушка? Почему я даже не помню, как это произошло?

– Я сказал, вставай, сука! – Мужчина тяжело дышал мне в ухо, и я чувствовала его зловонное дыхание. Повязка лишила меня зрения, но от этого обострилось обоняние.

К сожалению.

Мой похититель толкнул меня вперед. Земля под ногами была твердой. Тошнота, смешанная с моим смятением, померкла, опустошив меня.

 Двигаясь в заданном им направлении, я споткнулась. Я ненавидела двигаться в темноте, не зная, откуда я пришла, и куда меня загнали. Не было никаких успокаивающих звуков или приглушенных смешков. Это не был маскарад.

Все было по-настоящему.

Реальным.

Мое сердце билось сильнее, страх проскальзывал сквозь защиту. Но полномасштабный страх оставался неуловим. Скользкий, как золотая рыбка, которая выбрасывалась на берега моего разума. Он был там, но был мимолетным, сохраняя силу и ясность мысли.

Я была благодарна этому. Благодарна за то, что я сохранила достоинство – оставалась сильной перед лицом ужасающей неизвестности, которая таилась по ту сторону повязки.

 Стоны и всхлипы женщин становились громче, как и приказы мужчин двигаться туда же, куда и я. Или смерть или спасение, у меня не было выбора кроме как двигаться вперед, оставляя забытое прошлое позади.

Я желала, чтобы обрывки воспоминаний вернулись. Я молила кусочки пазлов из моего прошлого встать на свои места, чтобы я могла разобраться в этом ужасном мире, в котором проснулась.

Но мой разум был закрыт для меня. Крепостью, удерживая все, что мне хотелось знать.

Подталкивания прекратились. И я перестала двигаться.

Большая ошибка.

– Двигайся! – Легкий удар по затылку вынудил меня двигаться вперед. Я больше не останавливалась. Мои босые ноги прошлись по… дереву?

Босые ноги?

Где моя обувь?

От недостатка информации скрутило живот.

Откуда я?

Как я здесь оказалась?

Как меня зовут?

Это не был страх неизвестного будущего, который украл мое ложное спокойствие. Это был страх потерять саму себя. Они украли все. Мои победы, мои проступки, мои достижения и неудачи.

Как я могу справиться с этим новым миром, если я не знаю никаких навыков выживания? Как я могу надеяться победить моего врага, когда мой разум восстал и закрылся от меня?

Кто я?

От кого меня забрали… это было немыслимо

– Быстрее, сука! – Что-то холодное прижалось к моей спине, подталкивая меня вперед. С руками за спиной я поплелась быстрее, как могла, пытаясь не упасть и не споткнуться.

  – Спускайся. – Мужчина схватил меня за связанные запястья, позволяя мне опереться на что-то, когда мои пальцы ног нашли небольшие ступеньки под ними.

– Еще.

Я подчинилась.

– Последняя.

Мне удалось спуститься по маленькой лестнице, не упав лицом вниз.

Мое лицо.

Как я выгляжу?

Громкий скрежет прозвучал передо мной. Я отшатнулась назад, столкнувшись с женским телом. Женщины позади меня закричали – первый словесный звук кого-то другого.

– Шевелись. – Давление на поясницу снова вернулось, и я подчинилась. Я двигалась вперед до тех пор, пока спертый запах гниющих овощей не сменился… запахом меди и металла… крови?

Почему… почему это так знакомо?

Я вздрогнула, когда мой разум заполнился еще одним воспоминанием.

– Я не думаю, что смогу сделать это. – Я бросилась прочь, когда меня вырвало в мусорное ведро в классе. От своеобразного запаха крови свело желудок.

– Не думай об этом. От того, что ты делаешь, животное не истечет кровью. То, что ты сделаешь, подарит ему жизнь. – Мой профессор покачал головой, ожидая, пока я прополощу рот и вернусь с бледным лицом и тошнотой к выполнению операции.

Мое сердце откололось, как осколок от стекла, отражая сострадание и ответственность, которую я чувствовала к этому невинному существу.

Это маленький щенок, которого бросили в целлофановом пакете умирать после выстрела из пневматического пистолета. Он выживет, только если я усвоила знания о том, как остановить внутреннее кровотечение и приму свое призвание.

Вдыхая запах крови, я позволила ему проникнуть в мои ноздри, обжечь горло и пропитать мою душу. Я пила эту медную сущность. Я впитывала запах жизненной силы существа, пока это больше не влияло на меня.

– Я готова, – сказала я, взяв в руки скальпель.

– Святое дерьмо! – Мужчина, ведущий меня вперед, внезапно ударил меня по пояснице. Сильная боль отшвырнула меня вперед, и я споткнулась.

 – Вайр… мне нужно гребаное подкрепление! Он начал, мать его, войну!

Связанные и движущиеся толпы тел скопились позади. В темноте, в которой я жила, вдруг ожили звуки.

Пули летели, пронзая собой металл автомобилей всего в шаге от меня. Свист и рикошеты пуль эхом звучали в ушах. Вопли ругани, стоны боли пронизывали воздух.

– Ложись! – Кто-то схватил меня за руку, отбрасывая меня в сторону. Сила его броска выбила меня из равновесия. Со связанными руками мне было не за что ухватиться, чтобы защитить себя от падения.

Я упала.

 Животом, налетев на какой-то маленький помост, я ударилась о землю.

Грязь, влажная трава, заплесневелые листья заменили зловоние крови, проскальзывая через приторный, резкий запах металла. Мой рот открылся, я вскрикнула от боли. Травинки щекотали мои губы, когда щека прилипла к мокрой грязи.

Мое плечо выло от боли, но я игнорировала новые травмы. Мой разум вцепился во всплывшее воспоминание. Мимолетное воспоминание о моей профессии.

Я ветеринар.

Ощущение, будто я вернулась домой и нахожусь в безопасности, принесенные одним маленьким фрагментом, были бесценны. Моя душа желала большего, внезапно оголодав по недостающей информацией.

Я переключилась от неловкой неуверенности к жажде большего.

Скажи мне! Покажи мне! Кто я?

Я искала внутри больше подсказок. Но это было подобно попытке схватить недостижимую мечту, она исчезала все быстрее и быстрее, чем сильнее я гналась.

Я не могла вспомнить ничего о медицине или о лечении. Все, что я знала, меня тренировали воспринимать запах крови. Я его не боялась. Меня не тошнило, и я не падала в обморок при виде крови, льющейся из открытой раны.

Этих мизерных знаний было достаточно, чтобы успокоить мою нервность и вновь сосредоточиться на внешнем мире.

Крики борьбы. Мужчины кричали. Мужчины рычали. Частые глухие удары кулаков о плоть и ужасные эхо выстрелов.

Я не могла понять. Я провалилась сквозь время и попала в другое измерение?

Еще одно тело упало на меня.

Я закричала, задыхаясь от резкого толчка локтем в ребра.

Тело откатилось, тихо плача. Женщина.

Почему я не плачу?

Я в очередной раз пыталась испытать страх. Это ненормально – не бояться. Я очнулась в одиночестве, похищенная и брошенная в разгаре войны, еще даже не задыхаясь и не паникуя.

Мой покой был как наркотик, он сочился из меня, заглушая суровость моей ситуации. Это было терпимо, как будто я приняла свою смелость и силу.

Мои руки сжались в кулаки, благодарные таким мыслям. Я не знаю, кем я была, но это было неважно, потому что человек, которым я была в данный момент – имел большее значение.

  Мне нужно оставаться обособленной, так чтобы я смогла пройти через то, что должно было случиться. Все, что у меня было, – это интуиция, сила спокойствия и рациональность. Все остальное отобрали.

– Прекратите драться, вы, чертовы идиоты!

Громкий взрыв прогремел, как землетрясение, успокоив бой одним махом. Тот, кто говорил, был наделен властью.

Огромной властью. Колоссальной властью.

Мурашки поползли по моей коже.

– Что, бл*дь, произошло? – кричал мужчина. – Вы потеряли ваш чертов мозг?

 Звуки небольшой потасовки, затем я учуяла свежий запах сырой земли.

– Все кончено. Бросайте оружие и преклоните ваши чертовы колени. – Тот же самый сотрясающий землю голос. Сила его приказа прижала меня к земле еще сильнее.

– Я ничего не приклоню, ты мудак. Не ты мой През!

– Я! Я был им последние четыре года.

– Не ты. Ты его сучка. Не думай, что его власть у тебя!

Снова драка – глухие удары кулаков, пинки. Это закончилось мгновенно тяжелым стоном.

Снова послышался землесотрясающий голос:

– Очнись, мать твою. Выбранный вами – тот, кого вы отобрали, чтобы убить меня и отобрать клуб, – мертв. Вы когда-нибудь задумывались, что Уолл-стрит назначил меня Президентом не без причины?

Еще один стон.

– Я избран. Я тот, кто знает семейные тайны, впитавший в себя наследие, и заслуживший свой путь к власти. Ты ни хрена не знаешь. Никто не знает. Так преклони колено в знак уважения.

Снова дрожь пробежалась вниз по спине.

Тишина какое-то время, не считая хлюпанья сапог и тяжелого дыхания. Затем чуть слышные проклятия:

 – Ты умрешь. Так или иначе, мы не смиримся с Кинжалом в качестве Президента. Мы же Порочные, черт возьми. Следовать правилам предателя, для нас, бл*дь, смехотворно.

– Я – предатель? Человек, который подчиняется вашему лидеру? Я предатель, хотя ты пытался поднять бунт среди моих братьев?

Тяжелый удар кулака о плоть.

  – Нет… не я. Ты.

Мой разум упорно обрабатывал информацию, поглощая шумы и приходя к диким выводам о том, что происходило передо мной. Это была третья мировая война? Это был Апокалипсис жизни, которую я не помнила? Неважно, как я все обобщила, я ничего не могла понять.

Воздух наполнился ожиданием. Я не знаю, сколько мужчин стояло передо мной. Я не знаю, сколько трупов валялось на земле, и как такое насилие может быть допущено в мире, который я знала раньше. Но я понимала, что прекращение огня было хрупким и могло возобновиться в любой момент.

 Угроза скользила по траве, как змея.

– Я убью тебя, мать твою. Запомни мои слова. Истинные Порочные только и ждут, чтобы убить тебя.

От чьих-то тихих шагов сильно вибрировала земля.

– Порочных не существовало гребаных четыре года. С момента, когда я занял пост, они были Чистой порочностью. А ты недостаточно чист для этого клуба. С тобой покончено.

Я вздрогнула, когда залп из пистолета разорвал застоявшийся воздух.

Грохот, когда безжизненное тело упало на траву. Чуть слышный вздох ускользающей души.

Убийство.

Убийство, совершенное прямо передо мной.

Заложенная во мне потребность заботиться и исцелять – та часть меня, которая была столь же непоколебима, как биение моего сердца – плакала от сожаления.

Смерть была тем, против чего я боролась ежедневно, но сейчас я была безоружна.

Я ненавидела мысль, что эта жизнь, украдена прямо передо мной. Что я не смогла остановить этого.

Я свидетель.

И еще, я ничего не видела.

Я была причастна к битве, но ничего не видела. Никого не узнаю. Я бы никогда не смогла сказать, кто в кого стрелял, или кто был прав, а кто нет.

  Мои руки дрожали, хотя мне удалось остаться до жути спокойной. У меня шок? Если так, то как мне выйти из этого состояния?

  Женщина рядом со мной свернулась в клубок, коленями упираясь мне в бок. Моей первой реакцией было оттолкнуться от прикосновений. Я не знала, кто это был, друг или враг. Но быстро пришла вторая реакция: поделиться своим спокойствием – дать ей понять, что бы ни случилось, она не одна. Мы столкнулись с одинаковым будущим – неважно, насколько мрачным.

Рой голосов над нами, в основном шепот, быстро отданные приказы. Каждый звук усиливался. Из-за того, что я не могла видеть, мое тело искало другие способы, чтобы найти подсказки.

– Избавьтесь от тел до рассвета.

– Мы вернемся и убедимся, что нас прикрыли.

– Передайте всем. Все кончено. През победил – больше никакой анархии.

Каждый голос был отчетливым, но мои уши вздрогнули только от одного, грохочущего рокота, отчего по моей коже бешено бежали мурашки.

Он не говорил с тех пор, как приговорил кого-то к смерти и спустил курок. От каждой секунды его молчания мое сердце колотилось быстрее. Я не боялась. А следовало бы. Я должна быть парализована страхом. Но он вызывал что-то во мне – что-то первобытное. Так же как я знала, что я женщина и ветеринар, я знала, что его голос что-то значит. Каждая частичка моего тела напряглась, ожидая, когда он заговорит. Это было неправильно, жаждать голоса убийцы, но это было единственное, чего я хотела.

Я нуждалась в этом.

Мне нужно узнать кто он.

Сапоги с громкими хлюпами утопали во влажной грязи, когда они подходили к нам.

Женщина всхлипнула, а я наклонила подбородок в сторону звука, желая, чтоб мои глаза были открыты.

Я хотела видеть. Я хотела быть свидетелем кровавой бойни передо мной. Потому, что это было побоище. Зловоние смерти это подтверждало. Это было ужасно, видеть такие разрушения, но вслепую это казалось жутким кошмаром. Вокруг царил хаос – все это бессмысленно и слишком странно.

Мне нужны доказательства, что это было реально.

Мне нужно конкретное подтверждение того, что я не сошла с ума. Что мое тело было невредимым, даже если разум нет.

Я втянула воздух, когда теплые пальцы коснулись моей щеки, приподняв мое лицо из грязи. Сильные руки бережно касались моего затылка, развязывая повязку.

Ожидание, наконец, получить желаемое зрение заставило меня застыть на месте, и подчиниться его хватке.

Я не произнесла ни слова и не пошевелилась. Я просто ждала. И дышала. И прислушивалась.

Дыхание мужчины было тяжелым и низким, с едва улавливаемой болезненностью. Его пальцы были быстрыми и уверенными, но не в силах скрывать небольшую агонию.

Ему больно.

Давление повязки на глаза исчезло, заменяя непроглядную темноту новым видом мрака.

Ночное небо. Лунный свет. Звезды.

Цепляясь за мир, который я знала, я не узнавала окутанную тьмой промзону, где кровь блестела черным серебром и трупы усеивали поле.

Я жива.

Я вижу.

Радость от вновь обретенного видения пришла и ушла, как полыхающая комета.

Затем, моя жизнь закончилась, когда наши взгляды встретились.

Зеленый к зеленому.

У меня зеленые глаза.

Я все глубже погружалась в омут его глаз.

Моя жизнь – прошлое, настоящее и будущее – потеряли ценность в ту секунду, когда я заглянула в его душу

Страх от того, что я пропала, заполнил мою душу.

Я дрожала. Я тряслась.

Что-то внутри меня вопило о том, что я знала его много лет.

Каждая частичка меня рвалась к нему навстречу, затем отстранялась в ужасе.

Он.

Оживший кошмар.

Кошмар, который я хотела пережить.

Если бы жизнь была гобеленом, вышитым и готовым, тогда он был бы ножницами, которые вырезав, освободили бы меня. Он вырвал бы меня, унес бы меня прочь, изменил бы целое пророчество, которое было предначертано для меня.

Длинные до подбородка волосы, спутанные и замусоленные, обрамляющие квадратную челюсть, прямой нос и полные губы. На щетине сохранились следы войны – ручейки крови и грязи. Но именно его глаза выстрелили трепещущей стрелой в мое сердце, распространяя его изумрудный гнев.

Он замер, наклонился ко мне. Проблеск надежды появился на лице. Его челюсть отвисла и глубоко в его измученном взгляде вспыхнула любовь.

  – Какого… – Он опустился на колени рядом со мной. Дрожащими руками он обхватил мое лицо, его пальцы до боли сжимали мои скулы. – Этого не…

Мое сердце забилось чаще. Да.

– Ты меня знаешь, – промямлила я, сквозь тряпку.

В момент, когда мой голос зазвучал вокруг нас, тучи затмили солнце на его лице, перечеркнув надежду и заменив ее чистой ненавистью.

Он перестал смотреть на меня как на своего ангела, и сердито смотрел как на презренного дьявола.

Я вздрогнула от этой перемены к хладнокровному и жестокому. Он тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась. Его губы разомкнулись, с грохотом отдавая приказ прямо мне в уши.

– Вставай. Теперь ты моя.

 Когда я не двинулась, его рука опустилась мне на бок. Его прикосновению мешала одежда, но я чувствовала его везде. Он гладил мою душу, пощекотал мое сердце, и ласкал каждую клеточку пальцами, которые меня ненавидят.

Я не могла выровнять дыхание.

Жестоким толчком, он перевернул меня, и острым лезвием рассек веревку. С непринужденной силой, такой захватывающей и пугающей, он потянул меня, поставив на ноги.

Я не колебалась. Я не плакала. Только вытащила отвратительный кляп изо рта и вглядывалась в тишину.

Я смотрела и смотрела, и смотрела в его ярко-зеленые глаза, осмысливая то, чего я понять не могла.

Это был он.

Мой кошмар.

2 глава

Я не мог в это поверить. Я не смог бы поверить в это. Это было ложью. Ужасной, страшной ложью, подрывающей все, что я создал, разрушающей меня. В момент, когда она посмотрела на меня, я так хотел сдаться. Поверить в невозможное.

Но наивность выбили из меня.

Больше я на это не поддамся.

– Килл.

– Веди их сюда. У нас нет времени.

Роллерная дверь в задней части грузовика снова открылась. Я моргнула, благодарная тому, что мои глаза не были завязаны в этот момент, и все было видно.

Полная решимости я сосредоточилась на следующем этапе моей неизвестной жизни. Новое место не было полем или безобразным объектом промышленной недвижимости. Это была большая стоянка, с низко свисающими галогенными лампами и рядами мотоциклов. Несколько машин располагались в задней части этого помещения похожей на пещеру, но там было больше байков, чем я могла сосчитать.

Мои мысли перескочили на поездку сюда. Она не заняла много времени.

После того как зеленоглазый мужчина, который пожирал мою душу, освободил мои запястья, он подхватил меня и поставил обратно на платформу грузовика. Он захрипел от боли, его футболка была порвана и пропитана медью, сверкающей в ночи. Запах крови витал вокруг него, пульсирующий теплом от раны, какую бы он ни пытался спрятать. Он преуспел, скрывая свою агонию. Я пыталась обнаружить, где возникла рана, но это было невозможно в темном салоне грузовика.

Он также скрыл первоначальную реакцию на меня. Его взгляд был пустой, он смотрели на меня как на совершенно незнакомого человека. Что бы ни произошло между нами – исчезло.

Но ведь что-то было. Я не была ни в чем уверена, но один этот взгляд между нами был глубже, правдивее и реальнее, чем все, что я испытывала.

Знания отбивали постоянную дробь в моем теле, непрекращающийся ритм требовал от меня узнать больше.

Он знает меня.

Я знаю его.

Это не поддавалось сомнению.

Мне нужно остаться с ним наедине. Мне нужно узнать.

В момент, когда меня перегрузили в фургон, другие женщин, которые были брошены на землю, тоже были там – им сняли повязки с глаз и освободили запястья.

Я не стала разглядывать или оценивать своих спутниц. Я полностью ушла в себя – внимание сосредоточилось на моем собственном положении, отсутствии памяти, и моей непоколебимой уверенности, что у меня было что-то с зачинщиком этого беспорядка. Это было так эгоистично, но у меня не было времени на других.

Пока не было.

Мужчина с зелеными глазами не присоединился к нам. Вместо этого он раздавал приказы трем мужчинам, окружившим нас, как собаки стадо овец, и захлопнул дверь с громким лязгом.

Темнота.

Мое сердце застряло в горле, я снова ничего не видела.

Не было света или сидений, или освежающих в пути напитков. Женщины были тихими, хотя у нас были силы снова разговаривать. Они толпились, перемещаясь ближе друг к другу в темноте. Одна пыталась взять меня за руку, предлагая утешение в толпе.

Я стряхнула ее, предпочитая оставаться в одиночестве, стоя сбоку и обращая внимание на раскачивание громоздкого фургона. Я пересчитала все повороты, нарисовала карту в своей голове. Это ничего не изменит. Я никогда не найду дорогу домой.

Где этот дом?

Вот именно.

Даже если я освобожусь, я понятия не имела куда бежать, к кому обратиться за помощью. Я была чертовски озадачена и сейчас находилась в месте, где это не имело значения.

Моргнув, я заставила себя вернуться в настоящее и полный гараж мотоциклов и машин.

– Двигайтесь, сучки, – появился другой мужчина, с козлиной бородкой, громко чавкая жвачкой.

Женщины двигались вперед, к свету, уклоняясь от руки предложенной мужчиной в коричневой кожаной куртке.

Пять.

Пять женщин я насчитала, пока они спускались из фургона в новый мир или то, что им называлось, и в чем там мы теперь существовали.

 – Ты, – мужчина указал на меня. – Ты глухая? – Он протянул руку, изогнув бровь. – Иди сюда.

Я прищурилась, двигаясь вперед и решительно подав ему руку.

 – Нет, я не глухая.

 Спрыгнув вниз на небольшое расстояние, я убрала пальцы из его ладони в момент, когда коснулась бетона.

 Звук моего голоса испугал меня. У меня есть акцент. Я и не заметила в поле.

 Мужчины, окружающие меня, говорили с американской развязностью. Кратко, по существу, немного протяжно.

 Я говорила немного по-другому… звуча слегка пафосно, глотая согласные и растягивая гласные.

– Отведи их внутрь. У нас еще полно работы. Этот проклятый груз не должен был прибыть до завтра, и я хочу, чтобы они были заперты, прежде чем случится какое-нибудь другое дерьмо.

Голос звучал от другого мужчины в такой же коричневой кожаной куртке. У него были черные волосы, коротко подстриженные в небольшой ирокез. Большой герб нашит на спине куртки: старинные счеты с горящим в огне черепом и водопадом монет, извергающимся из его рта. Девиз ЧИСТЫ В ПОМЫСЛАХ И ВОЗМЕЗДИИ. ИСПОРЧЕНЫ ВО ВСЕМ, ЧТО ТАК ВАЖНО... окружал изображение.

Байкерский клуб.

Струйки пота стекали между моих лопаток, скользя вниз по позвоночнику, будто таял ледник. Мой пропавший страх появился, как ледяные иглы. Боль сдавила виски, когда я пыталась понять причину моего внезапного ужаса. Почему страх охватил меня сейчас, а не тогда, когда я очнулась, будучи похищенной?

Что может быть хуже, чем быть украденной или проданной?

Они.

Я ждала воспоминаний – другого фрагмента правды. Но ничего не приходило.

Я вздрогнула, обернув руки вокруг талии, и просканировала гараж, искала его – зеленоглазую катастрофу, из-за которого моя кровь бурлила, приливая к сердцу.

Что-то внутри меня узнало его. Он узнал меня. Выдумка это или реальность, мне нужно было увидеть его снова. Мне нужно было спросить его, глядя в его глаза, в поисках правды.

Но его нигде не было видно

Трое мужчин окружили нас, подталкивая других женщин ближе друг к другу.

– Двигайтесь, сучки. Время приветственной вечеринки, – прищурившись, они подгоняли нас вперед.

Вопросы проносились в моей голове.

Кто они?

Что мы здесь делаем?

Что они планируют делать?

Любопытство сжигало, но я не спросила вслух. Я промолчала.

– Молчание – это оружие, дорогая. Не сдавайся, пока ты не будешь уверена в фактах и в том, что можешь победить.

Мимолетное воспоминание не дало ни единого намека на то, кто это говорил, кем он был, и откуда я родом. Я чувствовала себя все еще с завязанными глазами – потерявшей все, хотя глаза все видели.

Покидая гараж, я шла следом за девушкой через громадную дверь вдоль узкого серого коридора. Мужчины не прикасались к нам, они не пускали в ход оружие и не поднимали на нас руку. Женщины дрожали, прерывисто дышали и тихо плакали, но никто не кричал и не делал ничего, что могло бы разрушить хрупкое перемирие.

 Витой коридор вел в большую комнату с несколькими диванами, большим красным ковром, огромными картинами, показывающими эклектичный коллаж из увеличенных обложек журналов, и стеллажом с любым ликером или бутылкой спиртного, какие только можно представить. Голый пол был из желтого дерева, но сильно исшарканный в некоторых местах с выбоинами от... пуль?

Эта стильная комната была не такой, как я представляла. Я думала, Мотоциклетный Клуб будет завален мусором, выброшенными журналами, и будет прочий присущий бандам беспорядок.

Порядок в помещения был безупречным.

Кто эти люди?

Двое из них повернулись к нам лицом, склонив свои головы.

– Становитесь в ряд.

Женщины зашаркали, быстро становясь друг за другом.

– Не так. Черт возьми, в линию!

 Старший из них, с песочно-светлыми волосами схватил вторую женщину, потянул ее, поставив рядом с первой. Повторив то же самое с третьей и четвертой, он разместил пять женщин так, что они стояли плечом к плечу.

 Я не стала ждать, пока меня переставят: заняла место без подсказок. Но вместо того чтоб встать в конце ряда, я втиснулась в середину.

 Выпрямившись, я оставалась с безэмоциональным лицом, так же как и черноволосый мужчина изогнувший бровь.

– Отлично. Достаточно хорошо, я считаю.

 Холод метнулся вниз по спине. Волосы на затылке встали дыбом, я просто знала.

Он здесь.

Осознание как дятел выстукивало крошечные отверстия в моей душе, когда я, наклонив голову, посмотрела через плечо.

Держась самоуверенно – самоувереннее, чем большинство из его окружения – он двигался с опасной грацией. Гипнотизирующая борьба между телом воина и элегантностью танцора.

Его черные джинсы и футболка хорошо скрывали источник кровотечения. Он застегнул свою темно-коричневую куртку, продолжая скрывать травмы, полученные в бою.

Усаживаясь перед нами, он сердито посмотрел на каждую женщину. Другие мужчины стояли за ним, его армия в кожаных куртках были все избиты, в синяках, окровавлены и измучены боем.

За что они борются? Что это было за место?

Мужчина ни разу не взглянул на меня, сознательно пропуская меня, будто я была невидимой.

Мой разум был более заинтригован моим затруднительным положением, чем самым важным вопросом, который я продолжала игнорировать. Я не хотела формулировать его, потому что в момент, когда это случится, он будет зудеть в голове до тех пор, пока не сведет меня с ума.

Почему я не могу ничего вспомнить?

Вопрос вырвался громко и свирепо – прорываясь сквозь мою нерешительность.

Что случилось и сделало меня такой?

Или, может, не что, а кто?

Моя левая рука накрыла обожженную кожу на правом предплечье. Я поморщилась от боли и небольшого жжения.

Что со мной произошло?

Зеленоглазый замер, а его взгляд невольно был прикован на меня. Его внимание упало туда, где я держала руку. Его звериная энергия, казалось, простиралась между нами, затягивая меня глубже в свои чары.

Я испытывала желание, настолько сильное, что оно пересиливало мое нынешнее положение и страх танцующий на задворках моего разума.

«Кто ты?»

Как будто услышав мой вопрос, его глаза уставились на меня снова, светясь сдерживаемыми эмоциями. Узнавание мелькнуло, любовь медленно вспыхнула, а затем появилась душераздирающая печаль, которую мог чувствовать только тот, кто полюбил и потерял.

Он сжал челюсти, плечи охватило напряжение, чем больше мы смотрели друг на друга. Независимо от того, что произошло или что станет со мной, я знала, что он мой ключ.