Текст книги "Кровавая луна (СИ)"

Автор книги: Пенн Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Это была совершенно другая ситуация. Большинство оборотней были одеты в обычную повседневную одежду, и почти все мужчины были без рубашек. Не было никакого чувства приличия или статуса, потому что им было наплевать на подобные вещи. Это было еще более дико. Погребальные костры были двадцати футов высотой, украшенные гирляндами из аконита, и я заметила несколько необработанных лунных камней, уложенных у основания бревен. Вокруг них были разбросаны свежесорванные цветы, кучки мха и даже корзины с выпечкой. Женщины расставляли чаши вокруг каждого костра, некоторые были накрыты марлей, а другие просто наполнены чем-то, похожим на воду.

Подношения. Они предлагали тела своих павших богине Селене, прося ее принять их в свои объятия и сохранить в безопасности. В целом, это было невероятно красиво. Я повернулась к Бастиану.

– Чему поклоняется ваш народ? – спросила я. Ведьмы были известны своей скрытностью, и я мало что знала о том, как работает их внутреннее общество.

– Полагаю, самим себе, – раздался голос у меня за плечом. Я обернулась и увидела Меррика, который приближался, неся в руках охапку тяжелых бревен. Он подмигнул мне, поднося бревна к костру и укладывая их у основания, прежде чем повернуться и направиться обратно к нам.

Меррик подошел прямо к Бастиану, и, к моему удивлению, они обменялись рукопожатием, которое обычно делают мужчины, больше похожие на братьев. Я сразу поняла, что они знакомы между собой.

– Я вижу, ты познакомился с девушкой. – Меррик одарил меня кривой ухмылкой, которая была почти скрыта под его загривком.

– Всё так. – Бастиан небрежно засунул руки в карманы. – Ты никогда не говорил мне, какое это абсолютное наслаждение.

Я фыркнула.

– Отлично, вас стало больше.

Я должна была догадаться, что они набросятся на меня. Горечь, которую я все еще испытывала по отношению к Меррику, Атласу и Фаусту, не прошла только потому, что я переспала с двумя из них.

– Хорошо выспалась прошлой ночью, маленький дампир? – Спросил Меррик. Я приподняла бровь в ответ на странный вопрос, потому что мне не понравилась ухмылка на его глупо привлекательном лице. – Ты, должно быть, действительно устала…

– Если тебе есть что сказать, то просто выкладывай, Меррик, – сказала я. Я уже знала, что он был полностью осведомлен о том, что произошло между мной и Атласом. Господи, у вампиров были большие рты.

– Стены тонкие, – сказал он.

Бастиан явно уловил смысл слов Меррика, продолжая оглядывать меня с ног до головы, приподняв бровь и проявив еще больший интерес, чем раньше. Его фиолетовые глаза определенно светились идеями. Я не могла долго выдерживать его взгляд. Вместо этого повернулась обратно, чтобы наблюдать за оборотнями. Похоже, они почти закончили с кострами, поскольку все больше и больше из них отходили в сторонку и разговаривали группами. Время от времени я ловила на себе взгляды одного или двух из них в мою сторону, прежде чем что-то прошептать приглушенным голосом.

– Они не хотят, чтобы я была здесь, – пробормотала я так тихо, что услышали только парни. – Меня не должно быть рядом со стаей прямо сейчас. Я почувствовала, что вторгаюсь во что-то священное. Во что-то, свидетелем чего я не имела права быть.

– У тебя не так уж много вариантов, – сказал Меррик.

Я уставилась на него.

– И кто в этом виноват? – Боже, иногда он был придурком. – Ты понимаешь, что не можешь держать меня здесь, как тогда, в своем подземелье?

– Это было не подземелье, ты просто драматизируешь.

Теперь я повернулась к нему лицом, помня о том, что Бастиан взволнованно наблюдает за нами. С таким же успехом у него мог быть пакет попкорна.

– Вы держите всех гостей вашего дома прикованными к обитой войлоком камере?

– Может, и так. Ты не знаешь о моей жизни.

– Отвали, Меррик, – прорычала я.

– Я просто разыгрываю тебя, девочка. Не нужно перекручивать трусики. Наши методы, может быть, и не идеальны, но они эффективны.

– Ты имеешь в виду эффективны при развязывании войны?

Во всем виноваты они. Очевидно, они ничего не продумали, когда решили выдать себя за моих телохранителей и похитить меня всего через два дня. Как они могли не знать, что это закончится дерьмовым шоу?

Меррик подошел ближе, сокращая расстояние между нами. Тем не менее, я стояла на своем, когда он протянул руку, убирая прядь моих длинных светлых волос с плеча.

– Не притворяйся, что эти цепи тебя немного не возбудили. – Его голос был низким мурлыканьем, которое скользило по моей коже, как шелк. – Звуки, которые ты издавала… – Я смотрела, как раздуваются его ноздри, и образы его тела, врезающегося в мое, промелькнули в моей памяти. – Я не могу выбросить их из головы.

– Цепи? – Бастиан задумался, совершенно не обеспокоенный нашим небольшим противостоянием. – Мне нравится, к чему это ведет.

Я бросила свирепый взгляд на колдуна, но, похоже, его это нисколько не обеспокоило.

– Не то чтобы это тебя касалось, но я уверена, что в конце концов ты узнаешь, поскольку у вампиров длинный язык и они любят посплетничать. Да, я трахнулась с Мерриком. Это была ошибка, и я обещаю, что не повторю ее.

Пристальный взгляд Бастиана удержал меня, и тепло разлилось у меня в животе, когда он сказал:

– Я люблю хорошие испытания.

Глава 6

Атлас

Выбраться из туннелей на окраине города было странным испытанием. Нам пришлось пойти другим путем, повернув налево, а не направо, огибая руины дома Ковена Ноктюрн. Я бы даже не стал притворяться, что мне не больно видеть, как все это превращается в руины.

У нас было много недвижимости в районе Ноктюрн, так что не все было потеряно. Фактически, большая часть моего Ковена выбралась оттуда невредимой. Убить вампира невероятно трудно. Я был уверен, что люди полностью осознавали это, но, вероятно, это заставило этих ублюдков перестать думать, что они причинили нам неудобства. Сторонники сенатора становились все более радикальными с каждым днем, и вампирам нужно было перегруппироваться. Я время от времени пробирался в город с тех пор, как рухнул дом Ковена, не желая оставлять нашу пленницу-дампира одну слишком надолго.

Я предполагаю, что слово «пленница» больше не подходит. Больше похоже на добровольную заложницу – нет, это тоже было не то. Она могла уйти, если бы действительно захотела. Я не стал бы ее останавливать. Когда дом Ковена взорвался и ее разлучили с нами, я сразу понял, что мы совершили ошибку. Мы были беспечны и неряшливы. Она могла сбежать в любой момент, но я был уверен, что она слишком умна для этого. Сиренити будет узнаваема, куда бы она ни поехала в этой стране. Такое популярное лицо не было в безопасности. Дарклинги либо потребовали бы за нее выкуп, либо разорвали бы ее на части, и ни то, ни другое не принесло бы мне особой пользы.

На карту была поставлена жизнь моей сводной сестры Локсли, и я знал, что, где бы она ни была, она рассчитывает на то, что я найду ее и освобожу. Я знал, что она все еще жива, потому что, если бы ее не было, у меня не было сомнений, что надо мной бы насмехались публично… Так же, как мы насмехались над Харкером из-за Сиренити.

Я пытался отделить мысли о ней от своих эмоций, но это становилось все труднее. Чем больше времени я проводил рядом с ней, тем мягче становился в ее присутствии. Было что-то в ее отваге и искре, что заводило меня, но я не мог этого объяснить. Я трахал бесчисленное количество женщин на протяжении веков и воображал, что невосприимчив к их уловкам, но Сиренити… Я все еще не мог понять, что меня привлекает. Более того, были вещи, которые я хотел сделать с этой женщиной, которые немного пугали даже меня.

Когда я впервые увидел ее в «Ру», танцующую с закрытыми глазами и лицом, повернутым к вспыхивающим огням, я понял, что она, вполне возможно, самое красивое создание, которое я когда-либо видел. Я знал, как она выглядит, но журналы и телевидение не отдавали ей должного, как и те душные платья, в которые ее одевали стилисты, чтобы казаться ангельской и скромной. Но это платье темно-красного цвета облегало ее изгибы, как жидкий шелк. Иногда я мог поклясться, что все еще ощущал ее текстуру, когда поднимал ее к себе на плечи и зарывался лицом в ее влажную киску.

Мне становилось тяжело при одной мысли о той ночи. В ту гребаную ночь, когда я потерял голову и мне пришлось напомнить, что она была целью, а не кем-то другим, с кем я должен был связываться. Меррик и Фауст устроили мне столько дерьма за это, когда закончили свою смену и оставили ее на произвол сенатора. Особенно Фауст. Я все еще не понимал его отвращения к Сиренити, но враждебность между ними двумя была ощутима.

В общем, мне не следовало трахать ее прошлой ночью. Это был плохой ход с моей стороны. Мне не следовало открывать дверь в ту комнату для гостей. Я не был идиотом, и точно знал, что найду. Я вернулся в дом стаи после ночной встречи с Эстель Найтингейл, матроной-ведьмой, и некоторыми членами ее клана, которые открыли свое посольство для беженцев из дома Ковена.

Когда я проходил мимо комнаты, в которую поместили Сиренити, было невозможно не услышать тихие всхлипы и трение ее кожи о простыни. В этот момент мне был конец. Еще в коридоре я почувствовал запах ее возбуждения, и инстинкт взял верх. Я снова хотел ее даже сейчас, и знал, что чем больше времени я позволю себе быть рядом с ней, тем сильнее будет расти эта потребность.

Мне хотелось впиться в ее кожу и смотреть, как кровь растекается по совершенно белым простыням. Мой рот наполнился слюной при мысли о том, как я прокусил ее артерию и выпил всю ее жизненную силу, а затем кончил так сильно, что у меня перед глазами возникли звезды. Я хотел увидеть, как мои отпечатки пальцев останутся на этой молочно-белой коже, и наблюдать, как румянец стекает с ее щек. Я хотел выебать всю жизнь из Сиренити, и это было то, что пугало меня.

Мы с Фаустом притормозили, приблизившись к участку туннелей, который раньше вел к заброшенной системе метро. Под улицами было темно и сыро, а большая часть стен покрылась мхом и потрескалась. Старые рельсы были разбиты, поэтому мы обходили стены по приподнятой платформе не менее двух миль. К этому времени я уже запомнил систему туннелей, так что знал, что мы в мгновение ока приблизимся к посольству.

Только старейшие вампиры Нок-Сити жили в доме Ковена вместе с Фаустом, Мерриком и мной. Это была иерархия, поэтому, когда дом превратился в руины, большинство из них временно переехали в посольство Найтингейл, где было больше места. Посольства были нейтральной территорией и не могли подвергнуться нападению со стороны какого-либо одного вида, поэтому я знал, что на данный момент мы там в безопасности. Там было много людей, и я знал, что они не стали бы нападать на своих, если только были действительно не в себе. На данный момент я бы даже не исключал этого.

– Следовало ли нам оставлять ее с Августом? – Внезапно спросил Фауст. Его голос звучал неуверенно, как будто он раздумывал, стоит ли вообще озвучивать свои опасения. – Я не доверяю этому ублюдку…

– Не похоже, что он представляет угрозу, – задумчиво произнес я. Нахмурившись, я тоже был не совсем доволен идеей оставить ее там наедине с вспыльчивым альфой, но, по крайней мере, она была бы в безопасности. – Если он прав насчет всего этого дерьма с парой, то технически для него невозможно причинить ей боль.

– Ему лучше держать свои лапы при себе, – пробормотал Фауст, шагая вперед. Его мышцы были напряжены, и я мог сказать, что он сжал челюсти, глядя вперед. Я не мог удержаться от ухмылки.

– Ревнуешь?

Я знал, что это так, но ни за что на свете не позволил бы ему узнать об этом. Мысль о том, что Август прикасался к ней так же, как я прошлой ночью, заставила меня покраснеть.

Он горько фыркнул.

– Вряд ли.

– Я не знаю. По-моему, звучит как ревность, – еще больше раззадорил я, наслаждаясь тем, как легко мог нажимать на его кнопки. – Ты боишься, что он заебет бедняжку до смерти?

У меня скрутило живот, когда эти слова слетели с моих губ, но не знал почему. Она не была моей собственностью. Август думал, что она принадлежит ему, но волку придется изменить планы, если он думал, что я оставлю ее сейчас в покое. Я не думал, что смогу в этот момент. По многим причинам.

– Отвали, Атлас, – рявкнул Фауст. – Мне насрать, с кем она трахается, а это, похоже, почти со всеми.

– Ревность тебе не идет. – Я пытался не рассмеяться, но это было трудно. Я практически чувствовал исходящий от него запах зависти, но не был уверен, в каком контексте.

Я точно знал, что он ненавидел Сиренити с определенной страстью, которую я не мог объяснить, но также он хотел ее. Я знал, что два чувства боролись внутри него, и он ненавидел это, но он не обманывал Меррика или меня. Мы оба видели его глаза в том лесу, когда оборотни схватили ее. Не говоря уже о том моменте, когда мы оказались разделены в туннелях, когда земля и камни обрушились вниз. Нам пришлось оттаскивать Фауста от стены обломков, пока он копал, чтобы пройти. Он был почти безумен от желания добраться до нее, и я не думал, что спасение моей сводной сестры имело к этому какое-то отношение.

– Только потому, что она дает тебе пощечину, не означает, что ты будешь мягок со мной, верно? – В его голосе звучала горечь, но я проигнорировал это, решив не позволять ему выводить меня из себя сегодня.

– Нет ничего мягкого в…

– Теперь ты умеешь шутить? – Он развернулся на каблуках, и я остановился как вкопанный, прежде чем врезаться в него. У меня не было возможности обойти его стороной, и, кроме того, я не хотел этого. Он вел себя как придурок без всякой причины.

– Я не извиняюсь за вчерашнюю ночь, – сказал я без малейших угрызений совести. – У тебя действительно с этим проблемы, Фауст?

Его лицо было так близко к моему, что я чувствовал его холодное дыхание на своих губах и не мог удержаться, чтобы не перевести на них взгляд. Как и Сиренити, меня тянуло к Фаусту по неизвестным мне причинам, но каждый раз, когда мы были так близки, нас словно магнитом притягивало друг к другу.

– Единственное, с чем у меня проблема, так это с тем, что ты теряешь голову из-за гребаного человека.

– Она не человек, – протянул я, закатывая глаза.

– Как я ей и сказал – достаточно человечная.

– Послушай, – рявкнул я, теперь уже раздраженный. – Я понимаю, что у тебя есть какие-то проблемы, когда дело касается ее, но тебе нужно избавиться от них. Да, я трахнул ее. Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я сожалею? Потому что это не так.

– Она враг, Атлас, – кипел он. – Она была рядом с Харкером больше двадцати лет, и ты всерьез думаешь, что она такая чертовски наивная? Да ладно, я знаю, что ты не дурак. Она должна знать больше, чем показывает, а все остальные слишком увлечены своими членами, чтобы осознать это.

– Говорит парень, который трахал ее пальцем в душе через два дня после того, как она попала сюда.

– Минутная оплошность, – коротко сказал он, но я мог поклясться, что в его темных глазах вспыхнуло что-то горячее, когда он вспомнил это. Черт, как бы я хотел быть там и увидеть это.

– Очевидно, ты испытываешь к ней какие-то чувства, – сказал я, скрестив руки на груди. Я не собирался отступать.

Он притворился, что размышляет, прежде чем сказать:

– Отвращение, брезгливость, общая апатия и скука.

– Да, продолжай убеждать себя в этом. Может быть, когда-нибудь ты перестанешь испытывать стояк всякий раз, когда находишься с ней в одной комнате.

– Пошел ты, – выплюнул он. – Пошел ты так сильно, Атлас. Иногда ты просто…

– Просто что? – Я подошел ближе, пока наши лица не оказались на расстоянии одного дыхания. – Просто что, Фауст?

Теперь наши губы соприкасались, и я смотрел, как его глаза опускаются, становясь черными. Я протянул руку, проводя по передней части его туловища. Я чувствовал его член у своего бедра и знал, что прямо сейчас он тверд как камень.

Его глаза метались взад-вперед между моими, когда он стиснул свою сильную челюсть. Я мог бы сказать, что он хотел сказать гораздо больше, но у нас просто не было времени прямо сейчас. Нас могли застать здесь в любой момент, так что этот разговор мы должны были приберечь для другого раза.

– Просто будь осторожен с ней. От нее одни неприятности, я это чую.

Я лукаво улыбнулся, и еще больше этого тепла наполнило его глаза, когда я прошептал:

– Ты же знаешь, как сильно я люблю неприятности…

Глава 7

Фауст

Мы вышли из туннелей в захудалом районе Найтингейл-Дистрикт. Я бывал здесь бесчисленное количество раз, но это никогда не переставало вызывать у меня зуд по коже. Солнце садилось, окрашивая каждый переулок и полуразрушенный магазин в оттенки серого и коричневого. Бездомные дарклинги усеивали тротуары.

Так было всегда, сколько я себя помню. Для такого предположительно прогрессивного места, в Нок-Сити все еще были свои тени. По большей части Найтингейл был богатым районом, поскольку ведьмы и колдуны, как правило, держались особняком и глубоко погрузили свои руки в котел богатства, который построил это место с нуля, но были и некоторые недостатки в использовании магии. Это было похоже на сильнодействующий наркотик, и если вы злоупотребляли им, то легко могли оказаться в трущобах на обочине улицы, выпрашивая объедки. Особенно, если вы нарушили закон и надзирательница решила лишить вас даров. Это случалось чаще, чем вы могли подумать, и зрелище было не из приятных.

Мы с Атласом обогнули нескольких бродяг, сгорбившихся рядом с куском картона и, по-видимому, игравших в кости. Они не обратили особого внимания на двух вампиров, крадущихся в вечерних тенях. На нас были надвинуты черные капюшоны, но мы сливались с большинством здешних темных личностей. Остановившись на углу улицы, я подождал, пока Атлас даст добро продолжать.

Он разговаривал по телефону с кем-то в посольстве, но вместо того, чтобы произносить слова, это было больше похоже на серию мычаний «да» или «нет». Прямо сейчас нам нужно было быть осторожными на улицах. Атлас был главной целью, если члены человеческого восстания патрулировали Найтингейл. Мне нужно было быть еще более осторожным, поскольку Харкер все еще считал, что я работаю на него в качестве человека-телохранителя. Гребаный идиот был слишком туп, чтобы понять, что нанял врага прямо у себя под носом. Я бы даже не стал притворяться, что не обналичивал каждый из этих чеков просто ради шуток и хихиканья.

Повесив трубку, Атлас кивнул, затем мы пересекли несколько улиц, ныряя за углы и держась в тени. Позвонить заранее в посольство было разумной мыслью. Я знал, что Эстель поручила членам клана Найтингейл следить за улицами.

Большинство фонарных столбов горели, но сегодня вечером в городе царила абсолютная пустота на фоне воя сирен вдалеке и прожекторов вертолетов, кружащих над головой. Это все еще был хаос, поскольку люди продолжали бунтовать, угрожая снести каждый район или поселение дарклингов. Удар по дому Ковена был только началом. Протестующие за права дарклингов столкнулись с человеческими толпами, и я легко мог слышать отсюда хор криков.

Городская полиция мало что сделала для защиты дарклингов или их союзников, потому что большинство из них перешли на сторону фанатиков, когда их смена закончилась. Это был гребаный бардак, и становилось только хуже.

Впереди я мог видеть посольство Найтингейл на пересечении районов. Три точки сходились в одном месте в центре Нок-Сити, где друг напротив друга располагались три посольства. Оборотни давным-давно сказали «к черту все» и у них не было своего собственного, хотя они были гражданами этого города только на бумаге, но с действующей Доктриной Сосуществования им были рады в любом из остальных для решения важных государственных вопросов.

Посольство Найтингейл было оформлено в форме собора, очень похожего на посольство Ноктюрна, только наше располагалось в основном в помещении, в то время как у Найтингейл были прекрасные сады, украшающие пышные лужайки с массивными деревьями, практически скрывающими все здание. Ведьмы и колдуны поклонялись природе и решили включить ее практически во все аспекты своей жизни, даже находясь в центре настоящих бетонных джунглей.

Наверное, это было красиво. Это напомнило мне старые времена, когда я путешествовал по Европе как бродяга, задолго до того, как встретил Атласа и Меррика. Я скучал по дням исследований и новых горизонтов. Казалось, чем дольше я жил, тем этот мир становился все меньше и меньше. Я видел все континенты, ел все виды пищи и трахал бесчисленное количество женщин. Я участвовал в войнах, встречался с известными драматургами и даже провел несколько лет отшельником. Я чертовски устал.

Я думал о том, что нам делать дальше, и, честно говоря, не знал, хватит ли у меня на это сил. За столетия моего пребывания на этой земле я видел бесчисленное множество тиранов, которые поднимались и падали, и все они в конце концов состарились и умерли. Насколько я понимал, в мгновение ока. Я предположил, что был эгоистом. Для людей эта жизнь была всем, что у них когда-либо было, и от восьмидесяти до ста лет были вечностью, в то время как для меня это было ничто.

Я подумал о нашей пленнице-дампирше и той внезапной и необъяснимой роли, которую она сыграла во всем этом. И снова, в гребаный миллионный раз, моя грудь сжалась, когда я представил ее лицо. Я провел с ней не так уж много времени. На самом деле, я по большей части активно избегал ее, но Меррик и Атлас не облегчали мне задачу.

Я знал, что они неравнодушны к ней. Я был уверен, что Меррик больше, что-то было между ними троими, и это меня бесило. Это чувствовалось в комнате, когда они были вместе, и я никогда не упускал из виду, как глаза Атласа темнели от желания при упоминании ее имени. Он трахал ее прошлой ночью, и я знал, что он также питался от нее. Я даже не мог солгать и притвориться, что ни капельки не завидую этому, потому что я был единственным, кому еще предстояло отведать ее крови. Даже сейчас я чувствовал покалывание в деснах, когда мое тело истосковалось по возбуждающему вкусу крови дампиров. Я пробовал их кровь только один раз в жизни, но помнил, насколько это было опьяняюще.

Пить кровь товарища-вампира было как наркотик. У нас не могло быть много, но я хотел пить из Сиренити, пока ничего не останется. Моя потребность в этом росла с каждым днем, и именно так я понял, что мне нужно держаться подальше. Кроме того, технически она все еще была нашей пленницей. Может, она больше и не была в цепях, но она никуда не собиралась уходить без одного из нас.

Я просто знал, что у нее должна была быть какая-то информация об объектах, которые мы искали. То, что она выросла в этом чертовом большом доме и больше двадцати лет следовала за сенатором, как овца, должно было дать ей какое-то представление о его теневом бизнесе. Либо так, либо она действительно была просто легкомысленной, невежественной маленькой девочкой. Я не хотел верить, что это было все, что скрывалось за ее прекрасными карими глазами, но до сих пор она была молчалива. Парни поверили ей и решили, что она какая-то невинная, но я просто не купился на это. Она была умна. Я не раз замечал искру в ее взгляде, и это выводило меня из себя. Если они хотели закрыть на нее глаза, то я знал, что мне нужно делать. Если бы она предала нас, я был бы первым, кто перегрыз бы ее прелестное горлышко.

Посольство Найтингейл было почти пустым, что было странно. Обычно это место было битком набито ведьмами, чернокнижниками и волками, занятыми своими делами. Посольство было не только местом ведения бизнеса, но и настоящей туристической достопримечательностью. Людям нравилось бывать здесь на экскурсиях с гидом, охая и ахая при виде пышных садов, декора, инкрустированного драгоценными камнями, и фресок, которые окрашивали стены в яркие цвета.

Но сегодня там было тихо. За стойкой регистрации в вестибюле нижнего этажа сидела одинокая женщина, ведьма с черными волосами и бегающими голубыми глазами, которая, настороженно нахмурившись, наблюдала за тем, как мы входим. Атлас первым снял капюшон, и я увидел, как плечи женщины опустились. Его лицо было почти таким же узнаваемым, как у Сиренити, и для него не было чем-то необычным встречаться здесь с матроной Найтингейл.

– Вас ждут на пятом уровне, – сказала женщина, когда мы подошли к стойке. Она стояла, сложив руки перед собой, все еще выглядя немного взволнованной. Атлас вежливо улыбнулся ей, и я просто опустил голову, когда мы проходили мимо нее.

Когда мы вошли в пустой лифт, я повернулся к Атласу.

– Что-нибудь из этого навевает на тебя воспоминания о первых днях? – Вся ситуация казалась неправильной и ненормальной. Это было похоже на годы, последовавшие за выставлением нашего существования на всеобщее обозрение. Много хождения на цыпочках вокруг людей и их драгоценных, неуместных страхов.

Он фыркнул, качая головой.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет.

– Я почти уверен, что этот корабль уже отплыл, чувак. Ты можешь поблагодарить за это папочку своей хорошенькой подружки. Харкер не собирался прекращать эту чушь в ближайшее время, и люди будут только следовать за ним, как овцы.

Лифт открылся, и я сразу же почувствовал запах знакомых вампиров, отчего мне стало не по себе. Когда мы вышли, я заметил, что на всех окнах в вестибюле были опущены и заперты темные шторы. Этаж был разделен на две половины – пентхаус, где матрона и правительственные чиновники останавливались, когда мотались между Нок-Сити и Сол-Сити дальше на восток, и другая половина, в которой располагались различные комнаты для гостей, гостиная, конференц-зал и небольшой бар в дальнем конце коридора.

Две половины были разделены центральным вестибюлем с плюшевыми диванами, большим каменным камином и фонтаном в центре, который нам пришлось обойти, чтобы добраться до стойки регистрации. Место было, мягко говоря, роскошным и резко отличалось от грязных переулков, по которым мы добирались сюда.

Несколько членов нашего Ковена развалились на диванах с напитками в руках. Некоторые беседовали за высокими столиками у камина, но разговор прекратился, когда мы прошли дальше в комнату. Большинство наших вампиров сбежали из дома Ковена во время нападения и тем временем жили здесь, пока все не уляжется. Большинство из них кивнули нам, когда мы проходили мимо, все они были напряжены и, казалось, ждали новостей.

Но у нас пока ничего не было. Я действительно не ожидал приказов о походе, которые, как я знал, скоро поступят, но это было неизбежно. Люди вышли из-под контроля, и если мы не найдем объекты до того, как все станет еще хуже, то шансы найти наших пропавших дарклингов уменьшаются с каждым разом.

Я подумал о Локсли и о том, как ей, вероятно, было страшно. В последний раз, когда я видел сводную сестру Атласа, она была на пути в центр города, направляясь в один из наших небольших вампирских клубов. У меня было смутное воспоминание о том, как я сидел в гостиной дома Ковена и пил с Атласом и Мерриком, когда она вышла. Последние несколько месяцев она время от времени встречалась с ведьмой из Найтингейл-Дистрикт, и мы постоянно доставали ее по этому поводу. Мы все любили Локс. Она была для всех нас как младшая сестра, и я прорвался бы сквозь толпы людей, только чтобы вернуть ее.

– Джентльмены, – сказал еще один служащий за стойкой регистрации, на этот раз чародей с ослепительной улыбкой и сверкающими зубами. Он был украшен серебряными украшениями, подвесками и носил одежду, которая казалась слишком повседневной для деловой обстановки, но именно такими были ведьмы и колдуны. Они называли себя «Свободными духами». – Если вы последуете за мной, я могу отвести вас к старшей матроне. – Он обошел стол, не потрудившись пожать нам руки.

Мы последовали за ним к левой стороне, где находился пентхаус. Пока мы шли, запах вампиров становился все слабее, а запах ведьм – сильнее. По крайней мере, я нигде поблизости не почувствовал человеческого запаха. На самом деле, для места, которое обычно кишело ублюдками, они казались подозрительно отсутствующими. Скатертью дорога. Людям не было места в темных пространствах. Они доказали свою неспособность справиться с переменами настолько, что стало ясно, что с ними нужно обращаться как с младенцами.

Служащий постучал один раз в пару больших деревянных дверей, но, не дожидаясь ответа, распахнул их перед нами. Он все еще широко улыбался, когда повернулся, держа ее открытой и пропуская нас. Я сухо кивнул ему, как и Атлас, и мужчина плавно закрыл за нами двери, уходя тем же путем, которым мы пришли.

– Мистер Ноктюрн, – раздался страстный голос, сопровождаемый стуком каблуков по мраморному полу. – Так скоро вернулись…

Эстель Найтингейл, матрона клана ведьм Найтингейл, пересекла комнату в черном платье, ниспадавшем волнами и волочившемся по полу позади нее. Ее малиновые волосы были вьющимися и растрепанными, а изумрудные глаза казались проницательными на фоне ониксовой кожи, которая переливалась, как кристаллы, в свете богато украшенной люстры над головой.

Она была поразительной женщиной, и даже я должен был признать, что она меня немного пугала. Эстель была легендарной не просто так. Она была кровожадной и безжалостной, и даже старше Августа из Кровавой Луны. До меня доходили слухи, что матрона была очень древней, а другие слухи о том, что у нее были кровные узы с богиней, но на данный момент это были всего лишь домыслы. Она веками хранила молчание, и на то были веские причины.

– Эстель, ты выглядишь прекраснее, чем когда-либо, – напевал Атлас, направляясь к ней с протянутыми руками. Когда они сократили расстояние, я увидел, как он взял ее пальцы и поднес к губам, нежно целуя ее. Она лукаво усмехнулась, зеленые глаза сверкнули, как драгоценные камни.

– Ты льстишь мне, Атлас, дорогой. Пожилой женщине нужно побольше таких мужчин, как ты, чтобы время от времени тешить свое самолюбие.

Старая женщина, черт возьми. Может, она и древняя, но выглядела не старше сорока.

Ее смех был мягким и музыкальным, когда она высвободила свою руку из его и положила себе на бедро. Ее взгляд метнулся ко мне.

– И ты, я вижу, принес перекусить…

Я увидел, как ее взгляд пробежался по моему телу, и напрягся. Матрона была известна тем, что разбивала сердца, но ей не повезло, если она думала, что ее обаяние подействует на меня.

Тем не менее, я вежливо улыбнулся ей, наклонив голову.

– Фауст Ноктюрн, мадам, – просто сказал я.

Прищелкнув языком, Эстель медленно обошла меня кругом, качая головой.

– Они просто делают их не так, как раньше, не так ли, Атлас?

Атлас вежливо хихикнул.

– Нет, не делают.

Я взглянул на него краем глаза, когда Эстель от души рассмеялась и прижала руку к груди, ее глаза загорелись озорством.