Текст книги "Кровавая луна (СИ)"
Автор книги: Пенн Кэссиди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
Камера переместилась через плечо женщины, показав остатки горящего здания с рушащейся половиной западного крыла. Национальная гвардия оттесняла толпы людей, которые требовали сфотографировать разрушения на видео.
Женщина вернулась, поднеся руку к наушнику.
– Мы получили сообщение о том, что несколько официальных лиц действительно присутствовали в посольстве во время взрыва, включая жену сенатора штата Элоди Харкер. Жена сенатора предположительно присутствовала на конференции с приглашенными официальными лицами, когда здание взорвалось. Это произошло после трех недель поисков их пропавшей дочери, Сиренити Харкер, похищенной членами Ковена вампиров Ноктюрн. Мы пока не знаем, было ли это нападение связано с похищением. Дополнительная информация появится позже.
В течение нескольких медленных ударов сердца мне показалось, что мой мир рушится, как западное крыло посольства. Темнота подкралась со всех сторон к моему зрению, и лицо моей матери вспыхнуло в моей голове. Моя мать, моя мать, моя мать…
Я не обращала внимания на толпу вампиров, которые начали поворачивать головы и пялиться на меня. Больше я никого не видела. Я видела только это горящее здание на экране, когда звуки стихли, сменившись звоном в ушах. Казалось, все замедлилось и ускорилось одновременно. Я смутно осознавала, что несколько голосов кричат мне в уши и чья-то рука ложится мне на плечо и поясницу, но их прикосновения ничего не значили.
Моя мать…
Я побежала еще до того, как осознала, что делаю. Минуя лифты, я заметила дверь и воспользовалась ею. Выбегая из вестибюля пентхауса, я слышала, как парни выкрикивали мое имя, и чувствовала, что они идут за мной, но мне было все равно. Мне нужно было выбираться. Мне нужно было добраться до нее. Ничто другое не имело значения, кроме этого. Ни люди, ни секретность, ни безопасность. Ничто не имело значения, кроме как вытащить мою маму из того здания. В глубине души я знала, что это сделал Райан. Я не могла этого объяснить, просто знала, что он несет ответственность. Этот ублюдок стирал все следы нашего присутствия, а потом разыгрывал роль скорбящего вдовца.
Парни наступали мне на пятки, когда я спускалась по лестнице. Мне нужно было двигаться быстрее. Это не сработало. Если они поймают меня, то увезут отсюда и запрут в другой комнате. Оказавшись на следующей площадке, я решила послать все к черту и перепрыгнула прямо через перила, стремительно пролетев по центру спиральной лестницы, пока не приземлилась на мраморный пол внизу, разбив его вдребезги. Удивительно, но я почти ничего не почувствовала. Я вскочила и побежала к дверям.
Я услышала, как парни позади меня все еще выкрикивают мое имя, поэтому побежала быстрее, таща задницу к ярким окнам впереди, зная, что если я только выберусь наружу, то смогу убежать. Никто из них не принял зелье дневного света, поэтому они не могли последовать за мной туда. Мне просто нужно было обогнать Августа.
Я услышала серию проклятий позади себя, когда выбежала через парадную дверь на ослепительный солнечный свет, и знала, что они просто оттащат Бастиана назад и заставят его найти какое-нибудь зелье дневного света. Понятия не имею, сколько времени это займет, поэтому использовала это в своих интересах, продолжая идти, осматриваясь по сторонам. Мне нужно было пересечь перекресток, миновать скопище полицейских машин и баррикаду из охранников.
Улица была заполнена людьми, и я лавировала между ними, расталкивая некоторых с дороги. Я слышала обрывки криков и проклятий, пока мчалась сквозь них. Некоторые из них выкрикивали мое имя, а другие пытались вытащить свои телефоны, чтобы сфотографировать, но я двигалась слишком быстро.
Я завернула за угол и резко остановилась, уставившись на посольство людей, языки пламени поднимались в небо, когда на землю рушилось все больше бетона. Пожарные машины поливали пламя огромным количеством воды, но это практически ничего не давало, и, похоже, на самом деле становилось все хуже.
– Сиренити Харкер?! – крикнул кто-то рядом со мной. Я оглянулась и увидела, что несколько человек стоят тесной группой, уставившись на меня с широко раскрытыми глазами и практически отвисшими челюстями. – Черт возьми, это она!
Не обращая на них внимания, я направилась в западное крыло посольства, которое в настоящее время разрушалось. Большинство охранников были размещены с другой стороны здания, пытаясь убедиться, что они вывели всех из этого района и сдерживают толпу, что оставило много проходов с другой стороны между машинами скорой помощи. Я побежала к нему, протиснувшись между двумя пожарными машинами и перепрыгнув через оцепленную территорию.
Меня заметили двое пожарных. Было трудно слиться с моими белыми волосами, сияющими на солнце, как гребаный маяк, поэтому я обогнула их, слыша, как их шаги затихают позади меня, поскольку я двигалась быстрее, чем когда-либо прежде. Я должна была добраться до своей мамы, найти ее. Даже если бы я нашла только ее тело, я должна была. Я не могу оставить ее там. Она была всем, что имело значение.
В ту секунду, когда я вошла в здание, мне в лицо ударила стена обжигающего жара, от которого волосы откинуло назад. Рев был почти оглушительным. Пламя поднималось повсюду, и мне приходилось уворачиваться от падающих обломков и кусков мрамора, которые дождем сыпались сверху с того, что раньше было верхними этажами. Я знала, что спасатели не последуют за мной сюда. Человек не смог бы выдержать такую жару. Вдыхание дыма поставило бы его на колени за считанные минуты. К счастью, моя вампирская сторона проявилась в полную силу, и я поняла, что вообще не дышу.
Несколько мраморных осколков ударили меня при падении, но я едва почувствовала их, пробегая через пустынные, разрушающиеся залы. Вокруг меня были разбросаны тела, некоторые из них были разорваны на куски, другие сгорели дотла. Я не слышала, чтобы кто-нибудь звал на помощь, и у меня не было ни малейшего представления о том, где могла быть моя мама. Я не знала, что она когда-либо проводила встречи в посольстве. В основном она занималась благотворительными мероприятиями и кружками светских львиц и никогда не вмешивалась в деловые вопросы. Что-то во всем этом меня не устраивало.
– Элоди! – закричала я сквозь рев ада. – Элоди Харкер!
Выломав несколько тяжелых дверей, которые все еще стояли, я обнаружила что большинство офисов были опечатаны или разнесены вдребезги, внутри никого не было. У некоторых из них полностью снесло стены, обнажив их снаружи, вытягивая дым и пламя наружу.
Я спустилась на несколько этажей ниже, на уровни, которые шли ниже уровня улицы, где разрушений было не так много. Некоторые стены обрушились, но пламя еще не добралось так далеко. Дым все еще наполнял воздух, окутывая все черным, но я продолжала смотреть. Продолжала искать.
– Сиренити! – раздался грубый голос позади меня. Я обернулась, широко раскрыв глаза, когда Август бросился ко мне, ярко-желтые глаза были полны отчаяния. – Сиренити, какого хрена ты делаешь?! – Он пытался подойти ближе, пиная предметы с пути, кашляя от дыма.
– Я должна найти ее! – я отвернулась от него, но он схватил меня за плечи, рывком разворачивая лицом к себе. – Отпусти меня, я должна найти ее!
– Ты хочешь, чтобы тебя убили! – кричал он, сжимая мои плечи руками до боли. – Ты даже не знаешь, с чего, черт возьми, начать! Это безумие!
– Тогда уходи! Мне не нужна твоя помощь. Я найду ее сама, но не уйду отсюда без нее!
– Богиня, помоги мне, Сиренити! – прорычал он, тряся меня за плечи.
– Ты не понимаешь. Ее не должно быть здесь. Она не ходит на встречи. Это неправильно! – Я огрызнулась.
– Сиренити! – раздался другой знакомый голос, и я услышала свист воздуха, когда Атлас, Меррик и Фауст резко остановились передо мной. Каждый из них выглядел невероятно бледным и слегка зеленоватым, и у меня было ощущение, что они только что выпили большое количество дневного зелья.
– Нам нужно увести ее отсюда, – сказал Фауст. – Ее уже видела половина города, и это здание вот-вот рухнет полностью. – Его свирепый взгляд пригвоздил меня к месту. – Ты глупый ребенок, из-за твоего безрассудства погибнешь ты и все остальные. Ты просто ничего не можешь с собой поделать, не так ли?!
Стены снова затряслись, и я схватила Августа за руки, когда он прижал меня к своему телу. Я слышала, как вдалеке грохочет щебень, рушатся новые стены. Следующим вбежал Бастиан, и я наблюдала, как он использовал свою магию, чтобы убрать со своего пути несколько препятствий. Его обычно отглаженный костюм был покрыт белой пылью, а фиолетовые глаза горели, когда с кончиков его пальцев сыпались искры.
– Глупая девчонка, что ты делаешь?! Нам нужно вытащить тебя отсюда.
Фиолетовый свет окутал нас по мере того, как дым становился все гуще. Было похоже, что Бастиан изо всех сил пытался защитить нас от падающих обломков, но я видела по его лицу, как сильно он напрягался, чтобы не упасть. Технически его тело все еще было человеческим, в отличие от остальных из нас, и я могу сказать, что ему было трудно вдыхать дым.
– Я не просила тебя следовать за мной. Если ты хочешь уйти, то уходи, но я ищу свою маму. Даже если это всего лишь тело, я найду ее!
Я попыталась вырваться из хватки Августа, когда пол под нашими ногами дрогнул. Он просто рассыпался, как пыль, когда под нами разверзлась дыра. Ухватиться было не за что, поэтому я могла только кричать, когда мы вшестером проваливались в темноту.
Глава 20
Август
Мы сильно ударились о землю, вокруг нас посыпались обломки. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что мы упали примерно с третьего этажа. Мы приземлились посреди чего-то похожего на длинную череду коридоров, освещенных мигающими красными лампочками аварийного освещения, из-за чего сквозь пыль было почти невозможно что-либо разглядеть.
Падение не причинило мне боли, но я этого и не ожидал. Оглядываясь по сторонам, я искал хоть какой-нибудь признак Сиренити. Ее вырвали из моих рук, и я не мог уловить ее запаха сквозь дым и пыль. Нам не следовало приходить сюда. Здание было готово рухнуть до конца, и если мы в ближайшее время не найдем способ выбраться обратно, то окажемся погребенными под несколькими тоннами бетона, мрамора и стали. Мы были сильны, но не были непобедимы.
Сквозь пыль пробивался фиолетовый свет, поэтому я оттолкнул бетонную плиту от своего туловища и поднялся на ноги, направляясь к его свету. Это был Бастиан, он, вероятно, использовал свою магию, чтобы смягчить падение. В отличие от нас, он был все еще физически хрупок, как человек. Я застал его стряхивающим штукатурку, снимающим пиджак и вытирающим ее с лица. Вокруг него витало фиолетовое свечение, и теперь, когда мы были на ногах, оно начало тускнеть.
Тишину разорвал крик. Женский крик, пронзительный и полный боли. Мое сердце ушло в пятки, когда глаза Бастиана встретились с моими, полные ясного, как день, ужаса. Мы рванули с места, уворачиваясь от обломков, свисающих проводов и стальных балок. Она снова закричала, на этот раз тише, переходя в болезненный стон.
– Сиренити! – закричал я, голос эхом разнесся по коридорам. – Сиренити, где ты?! Ответь мне!
Я понятия не имел, как мы расстались при падении, но это был не что иное, как хаос. Отчаяние почти разорвало меня на части, когда я искал свою пару. Я никогда не испытывал ничего подобного, этого всепоглощающего безумия. Единственное, что продолжало крутиться у меня в голове, был образ ее, покрытой кровью, умирающей под грудой обломков.
Я был в бешенстве, и Бастиан тоже. Он выкрикивал ее имя снова и снова, сметая все со своего пути резкими вспышками магии. Я знал, что он, должно быть, переутомляется, но было очевидно, что ничто не мешало ему добраться до нее.
– Сюда! – Позвал Меррик. Я пошел на его голос влево, где коридор разделялся на ряд комнат.
Когда мы вошли, я тихо выругался из-за того, что увидел. Мой желудок скрутило в узел, и я почувствовал, что меня сейчас вырвет. Искореженный металл валялся в комнате, красные огоньки отражались от множества мертвых тел. Некоторые были закручены в металл, другие обгорели до неузнаваемости.
Комната оказалась больше, чем я думал, около семидесяти футов в длину, вдоль стен с обеих сторон тянулся небольшой проход между ними.…там были клетки. Тяжелые стальные клетки, некоторые из них были сломаны взрывом и скручены вместе, торчали во все стороны и даже пронзали тела, разбросанные по комнате.
Пахло гнилым и вареным мясом, и я наблюдал, как Бастиан согнулся в поясе, и его вырвало в сторону. Я не винил его. Воздух был густым от едкого запаха смерти.
– Меррик! – Позвал я.
– Сюда! – Сквозь мигающие красные огни я увидел темную фигуру, ступившую на узкую тропинку. – Иди сюда! – Хлопнув Бастиана по спине, я посмотрел на него, как бы спрашивая, хорошо ли он себя чувствует. Колдун просто кивнул, вытер рот и встал. Он кивнул мне, чтобы я шел дальше.
Мы направились к Меррику как раз вовремя, чтобы увидеть, что Атлас и Фауст тоже стоят там, не сводя глаз с фигуры, скорчившейся на полу рядом с парой еще нетронутых клеток. Ее светлые волосы были в беспорядке, а все ее тело, казалось, было покрыто белой мраморной крошкой.
– Сиренити…? Что ты делаешь? – спросил я почти шепотом. – Детка, что ты делаешь? – Пробираясь вперед, я наблюдал, как Меррик поднял руку, останавливая меня, чтобы я не подходил к ней. Я нахмурился, но он отвернулся, кивнув на ее скорчившуюся фигуру.
Подойдя ближе, я понял, что что-то было очень, очень не так. Ее руки были обмотаны вокруг прутьев камеры, и она плакала. Я слышал, как она шмыгает носом, тихие икающие всхлипы срывались с ее губ, которые вскрывали мою грудь и раскалывали меня изнутри. Даже Фауст наблюдал за ней со странным выражением лица, и я не мог сказать, было ли это жалостью, виной или печалью, но это было что-то другое.
– Это то место, о котором я думаю? – Спросил Бастиан, оглядывая клетки и медицинское оборудование, прикрепленное к стенам.
Меррик и Атлас одновременно кивнули.
– Мы уже проверили останки, но там нет никаких признаков Эстель, Локсли или Беатрикс. Большинство из них – ведьмы, но есть и пара дампиров. Я оглядел тела. Все они были женщинами.
В клетке, в которой рыдала Сиренити, была женщина. Она лежала на боку, из серьезной раны на голове сочилась кровь. Я чувствовал густой запах, наполнявший воздух, и знал, что она не продержится долго. У женщины были ярко-белые волосы, и выглядела она молодо, возможно, лет сорока пяти. Я сразу узнал ее лицо. Элоди Харкер.
– Я не знаю, что делать, – закричала Сиренити через решетку. – Мама, пожалуйста, скажи мне, что делать.
В тошнотворной тишине я слышал дыхание Элоди и замедляющееся биение ее сердца. Оно быстро затихало. У нее оставалось самое большее несколько минут. В ее голове зияла глубокая рана, а тело было покрыто синяками, порезами и чем-то похожим на следы от протекторов. У меня скрутило живот, и я задался вопросом, как долго ее здесь держали.
В новостях сообщили о ее нахождении в здании, утверждая, что она была здесь по делу, встречалась с чиновниками из другого города. Я быстро понял, что все это было просто большим прикрытием, которое явно предназначалось, чтобы избавиться от Элоди и привлечь свежую волну сторонников, которые присоединились бы к Харкеру в его плане свергнуть дарклингов. Подобная атака была именно тем толчком, который ему был нужен, чтобы подвести город к этому последнему рубежу.
– Там телефон… – Элоди наконец выдавила из себя. Ее голос был скрипучим, как наждачная бумага. Когда она заговорила, я услышал, как трепещет ее сердце. – Там телефон. Ты должна знать… – Она зашлась в приступе кашля.
Я оглядел комнату, пытаясь понять, о чем, черт возьми, она говорит.
– Открой, пожалуйста,…
– Мама, нам нужно забрать тебя отсюда! – закричала Сиренити.
– У меня ничего не получится, детка. Мне очень жаль, но ты должна… – Она снова закашлялась, кровь хлынула у нее изо рта и закапала на пол.
– Мама! – Сиренити отчаянно трясла прутья клетки, и мне так сильно захотелось подойти к ней. – Мам, что происходит, почему ты здесь?
– Сюда! – Атлас позвал с другого конца комнаты. Я поднял глаза и увидел, что он стоит у дальней стены. Я даже не заметил, что он вообще сдвинулся с места. Фауст присоединился к нему, но я не хотел двигаться, не мог оставить Сиренити здесь смотреть, как ее мать так мучительно умирает прямо у нее на глазах.
– Прости, что я никогда не говорила тебе… – Прости, – сказала Элоди.
– Говорила мне что? – Сиренити была в бешенстве, просунув руку сквозь решетку и убирая волосы матери с ее окровавленного лица. – Говорила мне что? – повторила она.
Раздался громкий стук и треск, затем звук гнущегося металла, я обернулся и увидел, как Фауст, Меррик и Атлас срывают толстую стальную дверь с петель, прежде чем она с тяжелым стуком рухнула на землю.
– Черт возьми… – Я услышал шипение Меррик, когда все три вампира попятились из темной комнаты с широко раскрытыми, непонимающими глазами. – Это что…
Голова Сиренити резко повернулась в их сторону, и я увидел, как она внезапно глубоко вздохнула. Ее плечи напряглись, и она словно на мгновение превратилась в камень.
– Уходи… – прохрипела ее мать. – Пожалуйста…
Поднявшись на ноги, Сиренити споткнулась, используя скрученные и узловатые клетки, чтобы помочь себе идти. Она добралась до затемненной комнаты, и вампиры отступили, пропуская ее. В глазах каждого из них было странное выражение, смесь шока, жалости и благоговения. Я не понимал. Но в тот момент, когда она вгляделась в темноту, от крика, сорвавшегося с ее губ, у меня по спине пробежали мурашки.
– Шон! – закричала она. – О боже, Шон!
Шон? Не может быть… Не может быть, блядь…
Исчезая в темноте, я услышал ее рыдания, и мне захотелось подойти к ней, но я не мог заставить себя оставить Элоди, когда она задыхалась. Это было неправильно. Никто не должен был умирать вот так – в одиночестве и агонии.
Здание снова затряслось, и сверху посыпалось еще больше бетона. Нам нужно было двигаться, но прежде чем я успел позвать Сиренити, дальняя стена обрушилась внутрь, отбросив Меррика и Атласа ко мне. Фауст нырнул, ударившись о другую стену и врезался в медицинское оборудование.
Сквозь дым я мог видеть движущиеся тени, заходящие в комнату. Было все еще плохо видно, но я мог различить очертания людей, входивших в комнату. Судя по запаху, люди. Когда дым рассеялся, я увидел, что их было двенадцать. Некоторые были в темных костюмах и галстуках, с оружием в руках, в то время как несколько других были одеты в камуфляжную форму, держа в руках длинные металлические предметы, похожие на то, что используют ловцы собак, чтобы поймать бездомную собаку.
Я побежал за Сиренити. Вампиры вскочили на ноги за считанные секунды и направились прямо к мужчинам. Раздались выстрелы, эхом отражаясь от металлических клеток. Когда я подбежал к темной комнате, заметил голову с белыми волосами. Сиренити стояла спиной вперед, вытаскивая что-то из темноты. Она подхватила мужчину под мышки и потащила его из камеры. У мужчины была такая же копна светлых волос, как у Сиренити, что подтверждало тот факт, что это действительно был Шон Харкер во плоти.
– Отдай его мне! – Крикнул я, бросаясь к своей паре и подхватывая Шона прямо с пола и из ее рук. – Я держу его.
Черт!.. Он почти ничего не весил, и был совершенно голый, кожа да кости. Его знакомое лицо было изможденным, под глазами залегли темные круги. Руки и шею усеивали следы от протекторов.
Сиренити упала на колени, и внезапный крик сорвался с ее губ. Крик был таким громким и пронзительным, что заставил всех в комнате ненадолго остановиться, но это продолжалось недолго, прежде чем воздух прорезали новые выстрелы, несколько из которых просвистели прямо над моей головой.
Я никогда раньше не слышал такого крика, как у нее. Это была агония, ясная и незатейливая. Я хотел дотянуться до нее, но держал Шона в своих объятиях и знал, что он вполне может сломаться, если отпущу его сейчас. Она снова закричала, упершись локтями в пол. Ее ногти удлинились, царапая и впиваясь в бетон.
– Больно! – вскрикнула она. – Август! – Ее гортанный вопль разорвал что-то внутри меня, и впервые почти за тысячу лет я почувствовал себя беспомощным. Я был заморожен, бесполезен.
Раздался громкий выстрел, а затем комнату разорвал другой крик, который принадлежал не ей. Более тихий, женский. Я поднял глаза одновременно с Сиренити, чтобы увидеть еще больше крови, льющейся из камеры Элоди.
Сиренити вскочила на ноги, тяжело дыша, глаза горели яростью. Кровавые слезы текли по ее щекам, а клыки впились в нижнюю губу, до крови. Но было что-то… не так с ее глазами. Они были совершенно черными, сияя, как два шара чистейшей полночи… Но там, прямо в центре, было кольцо ярчайшего желтого цвета.
– Детка… – Я выдохнул дрожащим голосом, сдерживаясь, чтобы не бросить Шона и не подхватить свою пару на руки. Я хотел убежать с ней и покинуть это место. Мне хотелось сбежать из этого города и спрятать ее там, где никто больше не сможет заставить ее так кричать.
Прежде чем я успел что-либо из этого сделать, она промелькнула мимо меня размытым пятном, двигаясь слишком быстро, чтобы я мог разглядеть. Но я услышал последовавшие за этим крики. Крики людей. Глухие удары тяжелых тел об пол. Треск костей и раздираемая плоть. Один за другим падали замертво, ничего не видя, со свернутыми шеями или головами, начисто оторванными от позвоночника.
Я стоял там, разинув рот, наблюдая за происходящим, все еще не уверенный в том, чему именно свидетелем стал. Бастиан стоял перед камерой Элоди, накрывая ее фиолетовым щитом, но я знал, что он недостаточно силен, чтобы продержаться долго, а в Элоди уже стреляли. Я направился туда с Шоном на руках, едва способный оторвать взгляд от своей пары, которая набрасывалась на людей, как будто они были всего лишь муравьями.
Вскоре выстрелы полностью прекратились, а крики стихли. Здание все еще грохотало, говоря мне, что у нас остались минуты. Фундамент был готов распасться, и мы уже испытывали свою удачу.
Меррик, Фауст и Атлас бросились к Сиренити, которая упала на колени. Ее лицо, волосы и руки были залиты кровью, и все ее тело тряслось. Она стояла на коленях в центре груды изломанных тел. Она разорвала их на куски. Она сделала это своими собственными голыми руками.
Я на мгновение встретился взглядом с Атласом, и в нем была тревога. Что-то было не так.
Сиренити снова закричала, сворачиваясь калачиком, и Бастиан позволил щиту вокруг Элоди упасть, прежде чем броситься к моей паре и опуститься на колени рядом с ней. Он положил на нее свои ладони, от них исходил сияющий свет, но ничего не произошло. Я наблюдал, как остальные приближаются, Меррик запустил пальцы в волосы, отчаянно дергая за пряди, пока проклятия срывались с его губ.
– Что с ней не так?! – Фауст закричал. – Почему она кричит?! – Он ходил взад-вперед, взад-вперед. Его глаза были дикими, а руки сжаты в кулаки.
Сиренити издала звук, который был чем-то средним между всхлипом и стоном. У меня скрутило живот. Я бросился в камеру Элоди и уложил Шона на пол. Мои ноги были готовы подогнуться, и я как будто физически ощущал боль и мучения Сиренити. Я бросился к ней, опускаясь на колени рядом с Бастианом.
– Ты можешь притупить боль? – Спросил я его. Его руки все еще горели, блуждая по ее дрожащему телу, но, похоже, ничего из того, что он делал, не помогало.
– Я… я не могу, – выдохнул он, с отчаянием глядя мне в глаза. – Это не работает. Я не знаю, что с ней происходит.
– Ну, кто-то же должен что-то сделать! – Фауст закричал. – Разве ты не видишь, что она в агонии?! Черт! – Он тоже опустился, взяв Сиренити за плечи, но секунду спустя отпрянул, широко раскрыв глаза. – Она вся горит…
– Мне так жаль… – раздался сдавленный шепот у нас за спинами.
Мы все посмотрели на Элоди, истекающую кровью на полу камеры. Она была так близка к смерти, что ее смерть была вопросом нескольких секунд. Я слышал, как угасает ее пульс. Он трепетал, но не более того.
– Элоди, что с ней происходит? – Я зарычал. – Что они с ней сделали? – Я просто знал, что Райан Харкер и этот ненормальный доктор как-то связаны с тем, что с ней происходило.
Сиренити снова закричала, и ужасающий звук ломающейся кости заполнил комнату. Я почувствовала, как мое сердце болезненно застучало в груди.
– Я думала, что поступаю правильно… Он сказал мне, что так будет правильно, – прошептала Элоди, умоляя нас понять. – Скажи ей, что я сожалею, и никогда не хотела причинить ей боль…
– Элоди, – предупредил я, мой голос стал резким.
Ее голубые глаза наполнились слезами, когда она смотрела на свою дочь, корчившуюся на полу. Ее лицо было наполнено такой болью и сожалением в последние минуты жизни.
– Я не… всегда была человеком, – прошептала она. Время словно внезапно остановилось. Все стихло, пока единственным звуком в комнате не стали всхлипы моей пары. – Он дал мне сыворотку, когда мы поженились.… Он сказал, что это все исправит. Мне так жаль.
Я замер, бросив взгляд на Шона Харкера, лежащего рядом со своей умирающей матерью, и глубоко вдохнул. Запах ударил меня, как камень по голове. Это окружало меня и наполняло ужасом и благоговением.
Невозможно…
– Август, о чем она говорит? – Фауст огрызнулся. – Что с ней происходит?!
Я посмотрел на свою пару, наблюдая, как ее спина выгнулась дугой, оторвавшись от пола, глаза расширились, рот открылся в теперь уже беззвучном крике. Ее руки были сжаты в кулаки, и каждый ее мускул напрягся. Я чувствовал это всем своим существом. Ее боль. Ее страх. Ее агонию. Я мог чувствовать все это. Чувствовал, как связь между нами натягивается, как трос, умоляя встать на место.
Я посмотрел на Элоди еще раз, наблюдая, как тускнеет свет в ее глазах.
– Ты…
– Я была оборотнем… Но он забрал это у меня. – Ее голос сорвался, и пролилось еще больше крови. Она угасала, голова склонилась набок, когда она прошептала: – Она… – Затем в ее груди что-то дрогнуло, и я услышал шипение воздуха, покидающего ее приоткрытые, окровавленные губы, когда треск горя пронзил мою грудь.
Я снова посмотрел на Сиренити, наблюдая, как подрагивает ее кожа, как удлиняются зубы в открытом рту. Я наблюдал, как ломаются ее кости, и распознал изменение в ее запахе в то же время, что и вампиры.
Мы впятером уставились на мою пару с чем-то вроде благоговения на всех наших лицах, когда она менялась на наших глазах. Я едва мог говорить, едва мог дышать, когда прошла всего секунда. Но внезапно, там, на земле, больше не лежал красивый, сломленный дампир. На ее месте была чистейшая белая волчица с черными, как смоль, глазами с маленьким желтым кольцом посередине.
– Она… – Бастиан поперхнулся, не в силах выдавить это из себя. Но мы все знали. Мы мгновенно поняли, кем она была. Доказательство было неопровержимым. Невероятная правда.
Шок прокатился по комнате, и мой взгляд метнулся от мертвого тела Элоди к белому волку, уставившемуся прямо на меня. Нерешительно я потянулся к ней, протягивая ладонь к своей паре. Я позволил связи установиться между нами, когда прошептал.
– Она гибрид.
Конец второй книги
Не убивайте меня из-за этой концовки! В книге 3 «Теория гибрида» Сиренити и ее людей ждет еще много интересного.
