Текст книги "Кровавая луна (СИ)"

Автор книги: Пенн Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Я чувствовала себя такой глупой, разговаривая с ним, как с диким животным, которое я пыталась успокоить, но полагаю, что так оно и было. Здесь я также перешла очень тонкую грань, признавшись ему, что я его пара. Я все еще не была полностью убеждена, но должна была признать, что произнести это вслух было не так уж неправильно, как думала.

– Он причинил тебе боль, – проворчал Август, обнажив массу своих удлиненных клыков. Его голос был таким низким, что походил почти на рычание, и казалось, что говорить было трудно, так как его рот хотел изменить форму и находился в подвешенном состоянии.

– Он не причинил мне вреда, – тихо сказала я, пытаясь успокоить зверя. – Этот засранец слишком слаб, чтобы причинить мне вред.

Его глаза метнулись поверх моего плеча, вероятно, снова уставившись на Фауста. Они снова ярко вспыхнули, поэтому я сделала то, что должна была, и положила обе ладони ему на щеки. Наверное, всем остальным это показалось невероятно глупым, учитывая тот факт, что мои руки были вытянуты вверх только для того, чтобы дотянуться до его лица, и я приподнялась на цыпочки, но это заставило его снова посмотреть на меня.

– Вернись ко мне, – сказала я.

Я старалась говорить как можно тише, чтобы остальные не услышали, но они были вампирами, так что мне в значительной степени не повезло. Слово Супруг снова прозвучало в моем мозгу и заставило мое сердце пропустить удар. Со мной что-то происходило, и я не знала, нравится мне это или нет.

Глаза Августа медленно приобрели мягкий золотистый оттенок, волк исчез обратно в его подсознании. Я сразу заметила перемену на его лице. Когда он моргнул, я узнала Августа в его взгляде.

Его зубы уменьшились до человеческих размеров, и щелчок челюсти, вернувшейся на место, заставил меня внутренне съежиться. Мне стало интересно, насколько болезненным было превращение и становилась ли боль когда-нибудь лучше со временем. Я видела, как это происходит в мгновение ока, но даже представить себе не могла, какую боль причиняет перестройка всей костной структуры.

Я встряхнулась, избавляясь от собственных своенравных мыслей, когда напряжение на поляне ослабло. Августу стало немного легче дышать, и он снова посмотрел на меня, на этот раз мягче, пробежав глазами по моему лицу.

– Прошу прощения, – сказал он, его голос стал немного более нормальным. Все еще глубокий и мощный, но немного менее дикий и кровожадный. – Я не думаю, что смогу остаться до конца. Если я это сделаю, то могу разорвать его на части.

Он снова оглянулся через мое плечо, пристально глядя на вампиров позади меня. Я могла только представить надменную усмешку на лице Фауста прямо сейчас.

– Зайди ко мне, прежде чем Бастиан сотворит заклинание. – Его слова были отрывистыми, а тон – резким. Я могла сказать, что он все еще был полон подавляемой ярости, и знала, что будет лучше, если он пока отойдет.

– Не волнуйся, в следующий раз я буду нежен с твоей маленькой подружкой, – подразнил Фауст из-за моего плеча.

Август зарычал, и его мышцы напряглись, но мои руки все еще были на его щеках, поэтому я снова притянула его лицо к себе.

– Не смотри на него, посмотри на меня.

Я услышала глухой удар вдалеке, а затем еще более сильный. Обернувшись, я увидела Фауста в десяти футах от меня, шлепнувшегося на задницу, и Бастиана, беспечно дующего на свои пальцы, которые потрескивали от магии. Я улыбнулась колдуну, и он дерзко подмигнул мне в ответ.

Август, должно быть, остался доволен этим, потому что глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, посмотрел на меня и сказал:

– Ты назвала меня Парой.

Во рту у меня пересохло, а сердце забилось быстрее.

– Да.

Черт, черт, черт. Я облажалась. Да, я назвала его Парой. Я сделала это, чтобы привлечь его внимание и предотвратить чертову резню, но постепенно до меня дошло, что я могла бы сделать все во сто раз хуже.

– Ты понимаешь, что натворила, не так ли? – спросил он, и теперь в его глазах появился другой блеск. У меня перехватило дыхание, когда я почувствовала руку на своем бедре. Он нежно сжал, впиваясь пальцами в мою кожу. – Ты видишь, что ты со мной сделала? – Его хватка усилилась. Я чувствовала, как его пальцы покалывают мою кожу, даже сквозь тонкую ткань одежды. – Я не сдамся, пока ты не будешь моей. Мне, блядь, все равно, кто стоит у меня на пути.

У меня язык заплетался. На этот раз я совершенно точно не знала, что ответить. Его глаза были полны обещания, и я почему-то знала, что он доведет дело до конца, и не могла лгать и притворяться, что не хочу видеть, чем все обернется. Несколько дней назад мысль о том, что я каким-либо образом принадлежу этому мужчине, вызвала у меня желание бежать, спасая свою жизнь. Но прямо сейчас в моем животе порхали бабочки, а голова была в облаках.

Бросив последний взгляд через плечо, предположительно предназначавшийся Фаусту, Август развернулся и потопал к линии деревьев в направлении стаи. Я смотрела ему вслед, опустив плечи и ощущая странную опустошенность. Это было странно, но я вроде как не хотела, чтобы он уходил. Я не знала, что в нем такого особенного, но по какой-то причине чувствовала себя в безопасности, когда он был рядом, как будто знала, что он не позволит, чтобы со мной что-нибудь случилось. Я раньше читала о Стокгольмском синдроме и отчаянно надеялась, что не испытываю его прямо сейчас.

– Теперь, когда драма завершена, мы можем закончить это дерьмо? – Фауст ни к кому конкретно не обращался. Я медленно повернулась, уперев руки в бедра, и уставилась на него. Атлас и Бастиан тоже. Фауст пожал плечами, закатив карие глаза. – Что? У нас нет целой гребаной ночи, чтобы потакать чувствам твоего парня. Мы деремся или как?

– Тебе когда-нибудь надоедало быть уверенным, что все тебя презирают? Или просто я настолько особенная? – Проворчала я, возвращаясь в центр поляны. Атлас и Бастиан уступили место Фаусту и мне, Атлас свирепо посмотрел на Фауста, а Бастиан снова подмигнул мне. Меррик просто стоял там, выглядя довольным всем происходящим.

– Для тебя только лучшее, дорогая, – протянул Фауст в ответ, отчего мне захотелось броситься через поляну или, может быть, позвать Августа обратно, чтобы он закончил то, что начал.

– Могу я попрактиковаться с кем-нибудь еще? – Спросила я Атласа, вскинув руки в воздух. – Он не способен научить меня ничему полезному.

– Извини, он лучший боец из всех нас, – сказал Атлас, извиняюще нахмурившись. – Я могу научить тебя дипломатии и прочему дерьму, но если ты хочешь получить ускоренный курс о том, как не умереть, тогда он научит тебя.

Затем я умоляюще посмотрела на Бастиана, но была встречена жалкой улыбкой.

– Драться на кулаках – не совсем мой стиль. Варварство, если хотите знать мое мнение.

– Меррик? – Я умоляла, надеясь, что вселенная исполнит мое всего одно желание. Это было все, чего я хотела.

Меррик съежился, и я поняла, что для меня все кончено.

– Я согласен с Атласом. Если ты хочешь быстро научиться, он – твой лучший вариант.

– Я думала, у нас впереди прекрасная дружба, Меррик. – Покачав головой, я задрала нос к ухмыляющемуся вампиру.

– Дружба – это не совсем то, что я имел в виду, девочка.

Я бросила на него взгляд и поняла, что в его зеленых глазах появился голодный блеск. Атлас ткнул его локтем в бок, но Меррик продолжал наблюдать за мной с нескрываемым жаром.

– Если ты закончила ныть, как насчет того, чтобы закончить это, чтобы мы действительно могли что-то сделать? Я уже устал ждать, пока принцесса смирится со своей неадекватностью. – Фауст присоединился ко мне в центре небольшого полукруга, образованного ребятами, раскачивая шею из стороны в сторону.

Я глубоко вздохнула, понимая, что мне чертовски не повезло и я должна просто стиснуть зубы и сразиться с этим мудаком.

Глава 16

Сиренити

Мы провели час на той поляне, и Фауст, конечно, несколько раз надрал мне задницу. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы перестать спотыкаться, как новорожденный олененок, и обрести контроль над своим новым ощущением скорости и силы.

Я не привыкла двигаться так быстро, как только могла, когда заставляла себя. Было трудно правильно балансировать, и было почти невозможно понять, как использовать свой вес против более крупного и сильного противника. Я не была бойцом и никогда им не являлась, но как только я разобралась в его приемах, то должна был признать, что держала себя в руках. Фауст мог бы сказать иначе. Он практически выставил меня со смехом с поляны, но я подумала, что для новичка у меня неплохо получилось. Я не научилась ни одному классному боевому приему, но научилась отражать атаку достаточно долго, чтобы уйти, что было именно тем, что я бы сделала в любом случае.

Было унизительно, что он постоянно показывал мне, насколько я неумелая и неспособная, в то время как Меррик, Атлас и Бастиан сидели сложа руки и осуждали меня. Излишне говорить, что я никогда не хотела делать это снова. Хотя у меня было предчувствие, что я не добьюсь своего. В конце концов, я потопала обратно к дому, злясь на этого придурка и его глупую ухмылку. В один прекрасный день я собиралась дать ему понять, что именно эта ухмылка заставила меня захотеть сделать.

Я должна была признать, что было довольно круто осознавать, насколько я теперь сильна, несмотря на то, что мне надирали задницу целый час подряд. Я так привыкла съеживаться перед Райаном или Карсоном, что это сильное ощущение в моих конечностях было почти пугающим. Я не знала, что с этим делать, но знала, что хочу узнать больше. Мне надоело чувствовать себя слабее всех вокруг. Чем дольше я проводила среди других дарклингов, тем более человечной я себя чувствовала, и ненавидела это. Я не была человеком. Я была дампиром, и хотела почувствовать себя им хоть раз в жизни.

Фауст заставил меня научиться прыгать достаточно высоко, чтобы хвататься за ветви деревьев, вращаться достаточно быстро, чтобы выскользнуть из чьих-то рук, и пинать достаточно сильно, чтобы переломать человеческие кости. Все это было очень элементарно по сравнению с тем, на что, я знала, они все были способны, но я действительно чувствовала себя немного увереннее перед возвращением в Нок-Сити сегодня вечером. В глубине души я понимала, что это, по сути, эффект плацебо, но пока этого достаточно.

Я лениво гадала, что бы моя мама подумала обо всем этом, или о переменах во мне. Я задавалась вопросом, подозревала ли она вообще, что я все еще жива, или Райан сказал ей, что я была взорвана в доме Ковена Ноктюрн. Мне интересно, оплакивала ли она меня так же, как Шона, или ей было проще просто забыть, что я когда-либо была рядом. Она была ужасно хороша в этом, пока я жила под ее крышей, так что не могу представить, что она была слишком расстроена из-за этого.

Слишком часто мне приходилось видеть выражение ее лица, когда она стояла позади Райана, как пустая кукла. В ее остекленевших глазах не было ни единой мысли, несмотря на то, какой безупречной она выглядела. Мое сердце все еще сжималось при мысли об этом пустом выражении, вспоминая дни, когда моя мама была доброй и любящей. Было время, много лет назад, когда она действительно была совершенством. Я скучала по той версии Элоди, но в глубине души знала, что она никогда не вернется. Райан разрушил ее так же, как пытался разрушить меня. Тем не менее, это не помешало бы мне попытаться вытащить ее, когда придет время. Даже после всего, через что она заставила меня пройти из-за своего неправильного жизненного выбора, я все еще любила ее. Помоги мне Бог, но это так.

В сотый раз взглянула на фотографию на прикроватной тумбочке, глядя в голубые глаза Шона. Хотелось бы чтобы он был здесь. Сейчас как некогда мне необходим совет старшего брата. Он точно знал, что делать. Он был бы сильным. Сильнее меня. Шон был тем, кто должен был стоять здесь вместо меня, а я должна была быть тем, кого прямо сейчас похоронили в земле. Все это было чертовски несправедливо.

Расхаживая по комнате и постоянно проверяя время на часах на ночном столике, я в промежутках выглядывала в окно и на изображения моего брата. Мы уезжаем в полночь, когда большинство людей в городе ложатся спать. Я приняла душ и переоделась в халат по просьбе Бастиана. Его точными словами были «одежда не нужна». Я думала, что он шутит, пока не появилась Кейт с этим черным шелковым комплектом, и теперь я стояла как идиотка, не зная, что делать. Мой желудок скрутило в узел, пока ждала стука в дверь. Я никогда не видела, как исполняют заклинание очарования, поэтому понятия не имела, что это вообще за собой влечет, но все придавали большое значение тому, насколько это опасно.

Жаль, что у меня сейчас нет доступа к долбаному компьютеру. Я бы провела прошлую ночь, исследуя заклинания очарования… и, вероятно, магию в целом. Может быть, даже небольшое исследование о брачных связях оборотней. Человеческие школы не учили нас подобным вещам и предпочитали держать большинство людей в неведении. Вероятно, это было фактором, способствующим безудержному распространению невежества в городе. Люди, как правило, боялись всего, чего не понимали, вместо того, чтобы просто проводить исследования самостоятельно. Ненавидеть вещи было легче, чем понимать их.

Боже, люди действительно были идиотами, не так ли? Включая меня. Я не могу поверить, что всю свою жизнь ходила с закрытыми глазами, не ведая обо всем, что происходило вокруг меня, в то время как моя собственная кузина всё поняла и присоединилась к правильной стороне истории. Впервые я задумалась, насколько на самом деле меня ненавидели в темных кварталах. Они называли меня Ангелом Нок-Сити… но так ли это было? Или я была куклой политика? Может быть, презрение Фауста ко мне имело какой-то смысл.

Я услышала приближающиеся по коридору шаги. Они были тяжелыми, а походка длинной, что точно говорило мне о том, кто направлялся сюда, прежде чем я услышала стук в дверь. Мой желудок скрутило, когда я отперла дверь и открыла ее, обнаружив Августа, загораживающего весь мой дверной проем. Он был гребаным гигантом в этом доме и заставлял меня чувствовать себя ребенком, иногда просто стоя в его присутствии. Его золотистые глаза встретились с моими, но на этот раз я не увидела ни единого намека на его обычную альфа-дерзость на его лице. На самом деле, его взгляд казался настороженным, как будто он не был уверен, стоит ли ему вообще здесь находиться.

– Привет, – тупо сказала я, просто стоя там и неловко придерживая дверь открытой.

– Мы можем поговорить? – спросил он. Прочистив горло, он переступал с ноги на ногу. Было странно видеть альфу таким неловким в его собственном доме, и я ненавидела то, что часть меня получала от этого какое-то болезненное удовлетворение.

– Бастиан придет с минуты на минуту. – Я не знала, почему мне захотелось это сказать, но, увидев, как потемнели его глаза, у меня перехватило дыхание. Однако это выражение исчезло в одно мгновение, когда его лицо разгладилось и приобрело мягкое выражение.

– Это займет всего секунду.

Я вздохнула, отходя в сторону и открывая дверь шире.

– Конечно, заходи.

Мои глаза прошлись по комнате, убеждаясь, что все на своих местах. Кровать была застелена, вся моя одежда убрана, а окно приоткрыто, впуская в помещение легкий ветерок. Я наблюдала, как он неуклюже вошел, едва протиснувшись в дверной проем.

Он переоделся с тех пор, как я видела его в поле. На нем были черные джинсы и мотоциклетные ботинки, черная хенли и часы на левом запястье. Его длинные золотистые волосы были собраны на затылке в свободный пучок, волнистые завитки обрамляли лицо. Мне пришлось приложить усилие, чтобы моя челюсть физически не отвисла, когда я оценивающе оглядела его с головы до ног. Я на мгновение задумалась, где он вообще покупал одежду, которая была бы ему впору.

Он осматривал мою комнату, но я чувствовала, что это было скорее от неловкости, чем по какой-либо другой причине. Его взгляд остановился на фотографии в рамке у кровати, и он нахмурился, затем перевел взгляд на стену, которая, как я теперь знала, разделяла наши спальни. Выражение вины промелькнуло на его лице, и мой желудок снова скрутило, когда я вспомнила предыдущую ночь и звуки, которые слышала из его комнаты.

– Это не то, что ты думаешь, – сказал он, нарушая тяжелое молчание. Теперь он смотрел на меня, уперев руки в бедра. Я подняла бровь. Он вздохнул, провел рукой по бороде и добавил: – Саванна одурачила тебя, но это не то, что ты думаешь.

Я фыркнула, отводя взгляд от альфы.

– Значит, прошлой ночью ее не трахали, как животное, у стены твоей спальни? – Даже сейчас я отчетливо помнила звуки, которые она издавала, и отчетливо мужское хрюканье, последовавшее за влажными шлепками по коже.

Его глаза вспыхнули желтым, когда он сделал шаг ко мне. Я отказалась отступать.

– Это был не я. Я был на пробежке не меньше часа, прежде чем вернуться в свою комнату. Когда увидел тебя в коридоре, то только что вернувшись из леса.

Я нахмурилась. Если подумать, он был весь в поту, когда я нашла его у своей двери.

– Так… она что, трахалась там сама с собой? – Явные усилия, которые потребовались бы с ее стороны, чтобы добиться успеха, были смехотворны, но уверена, что слышала там парня. – Я знаю, что слышала, Август. Можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что ты с ней не спал?

– Почему тебя это вообще волнует? – рявкнул он. Его тон внезапно стал резким. Он подошел ближе, так что мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него. – Ты не моя пара, помнишь? Тебе наплевать на меня или на эту стаю, помнишь? Что случилось, Сиренити? Что заставило тебя передумать?

Мой рот плотно сжался, когда мы уставились друг на друга. Он был чертовски прав. Какого черта меня это волновало? Мне должно быть все равно. Я должна быть счастлива, что Саванна хотела его. Я должна хотеть, чтобы она забрала его из моих рук. Но… мысль о том, что он прикасается к ней, заставила меня покраснеть.

– У тебя нет ответа, не так ли? Ты продолжаешь пытаться оттолкнуть меня и отрицать то, что прямо перед тобой. Ты можешь сколько угодно притворяться, что ничего не чувствуешь ко мне, но я вижу это дерьмо насквозь. Я вижу это по твоим глазам прямо сейчас, Сиренити. Я знаю, ты жаждешь меня так же сильно, как я жаждал тебя с тех пор, как ты оказалась здесь. Перестань лгать себе.

Я ударилась спиной о стену. Я даже не заметила, что начала пятиться, но Август все еще нависал надо мной. Его глаза были желтыми, и я слышала бешеный стук его сердца. Повторяющиеся удары наполнили комнату, как удары барабанов, и я начала потеть. По мере того, как он приближался, мое тело ощущало неприятное покалывание и легкость.

– Я знаю, что ты делала с Бастианом и Мерриком. Я знаю об Атласе, и знаю, что это, вероятно, случится снова. – Он прижался сильнее, не сводя с меня глаз. Стыд закипел у меня в животе, но я подавила его. – Ты серьезно собираешься притвориться, что я предал тебя с Саванной, в то время как ты трахалась не с одним, а с двумя другими мужчинами на моей территории менее чем через пять минут после того, как я увидел тебя? Я не думаю, что ты понимаешь, как работает эта штука с парой. Ты думаешь, это приятно, знать, что ты с ними, а не со мной? Что вся моя стая знает, что ты отвергла меня?!

– Август…

– Нет! Отвечай на чёртов вопрос, Сиренити. Тебе хоть капельку не насрать на то, что твои решения заставляют чувствовать других людей? Я был более чем гостеприимен к тебе и Ноктюрнам, и думаю, что был более чем справедлив в своих условиях, но мужчина не может вынести так чертовски много.

– Я не знаю, чего ты от меня хочешь! – Я говорила как бессердечная сука, но не могла захлопнуть рот. – Что я должна делать, Август? Ты хочешь, чтобы я сказала тебе, что боролась с этим между нами? Ты хочешь, чтобы я сказала тебе, что да, я, блядь, что-то чувствую к тебе, даже если это безумие?! Потому что я чувствую! Я действительно что-то чувствую, но это чертовски пугает меня! Я тебя не знаю. Я их едва знаю! Я встретила тебя в одну из самых страшных ночей в моей жизни, и ты ожидаешь, что я просто приму то, что ты хочешь владеть мной?

Я не осознавала, что моя спина оторвалась от стены, пока Август не отшатнулся. Гнев захлестнул меня волной, наполняя до такой степени, что мне захотелось кричать.

– Я не волк, Август! Я не знаю, что означают эти чувства или почему я хотела выломать твою дверь и перегрызть Саванне горло! Мне больно, когда я думаю о том, что она прикасается к тебе, а я не хочу этого. Я не хочу, чтобы мной владели. Я не хочу снова оказаться в клетке…

– Я не хочу владеть тобой, – сказал он мягче, чем раньше. – Брачные узы работают не так. Я не пытаюсь заковать тебя в цепи и держать пленницей, в отличие от других… – Я закатила глаза, но он продолжал. – Я просто хочу, чтобы ты попыталась. Я буквально ждал тебя десять веков. Я обыскал каждый континент, каждый штат, город и деревню в поисках тебя, и теперь, когда ты здесь…

– Он сделал паузу, пробежав глазами по моему лицу, и что-то треснуло у меня в груди.

– И что теперь, когда я здесь? – Спросила я.

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и провел ладонью по волосам.

– Не думаю, что смог бы отпустить тебя, даже если бы попытался. Я хочу узнать тебя, Сиренити. Я наблюдал за тобой последние несколько дней, и то, что я увидел, – это сильную женщину, которая не осознает, насколько она могущественна на самом деле.

Я сжала челюсти, отводя взгляд и сдерживая слезы. Его слова были милыми, но причиняли боль.

– Я вижу сломленную женщину, на которую наступили и выбросили. Женщина, которая так много потеряла за такое короткое время и не знает, как горевать. Я вижу женщину, которая так чертовски красива, что ничего не вижу толком, и от каждого чертова слова которой у меня в груди возникает ощущение, что она вот-вот взорвется.

Мои глаза встретились с его, расширяясь от чистой, неприкрытой честности, льющейся с его губ, как мед.

– Но я также вижу женщину, которая боится брать на себя обязательства, потому что ничто в твоей жизни никогда не было постоянным. Мне даже не нужно, чтобы ты любила меня прямо сейчас. Черт, мне даже не нужно, чтобы ты успокаивала меня или притворялась. Я просто хочу, чтобы ты открылась и позволила себе почувствовать то, что есть между нами. Селена свела нас вместе не просто так, и я доверяю ее суждению. Я тоже пока не люблю тебя так, как нужно, чтобы тебя любили, но я чувствую, что это происходит. – Он положил ладонь на грудь и постучал. – Я чувствую, как это растет между нами с каждым днем. Пожалуйста, просто позволь мне, черт возьми, показать тебе это…

Мне казалось, что он видит меня насквозь, до костей, до другой стороны. Я чувствовала, как каждый из моих шрамов пульсирует болью, словно крича мне, что никто никогда не сможет полюбить это тело. Никто никогда не смог бы полюбить этого человека, который был так чертовски сломлен. Но то, как он смотрел на меня и умолял, заставило что-то внутри меня треснуть, потому что он был прав. Он был абсолютно прав. Я действительно чувствовала, как что-то растет между нами.

Когда он был рядом, в моей груди разливалось тепло, чувство комфорта и защищенности, которому я раньше не могла подобрать названия. Говорят, когда ты встречаешь свою пару, ты не должен нервничать, беспокоиться и возбуждаться. Говорят, когда ты встречаешь того, с кем тебе суждено быть, ты должен чувствовать спокойствие и правильность. Ты должен чувствовать себя в безопасности.

– Я даже дам тебе обещание, – добавил он, снова подходя ближе.

Тепло его тела окутало меня, как ласка, и его золотистые глаза смягчились. Протянув руку, Август коснулся моей щеки, нежно проведя пальцами по скуле.

– Я не буду мешать тому, что ты чувствуешь к другим. – У меня перехватило дыхание, а глаза расширились. Его слова были неуверенными. – Я не идиот. Я вижу, как ты смотришь на них, и это ясно как божий день, как они смотрят на тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы у тебя было все, что ты, черт возьми, пожелаешь, потому что думаю, ты этого заслуживаешь, и если это означает делиться тобой…

Он прочистил горло, как будто пытался выдавить из себя слова. Его челюсть была сжата так сильно, что это выглядело болезненным, и на это было больно смотреть. Я чувствовала себя таким жалким куском дерьма из-за того, что заставила его пройти через это.

Поэтому я дала ему обещание в ответ.

– Тогда я тоже не буду стоять на пути у тебя и Саванны, – выдавила я. Слова обожгли мне язык, едва не срываясь с губ. Меня затошнило, но я сохранила нейтральное выражение лица, говоря себе, что поступила правильно.

Он посмотрел на меня, его глаза расширились от удивления и замешательства, поэтому я сказала:

– С моей стороны нечестно просить тебя пожертвовать собой ради меня, если я не готова сделать то же самое для тебя. – Я сделала паузу, сделав глубокий вдох, но по пути он задрожал. – Так что, если ты…

– Меня не волнует Саванна, – сказал он, обрывая меня. – Она отвлекала, и мы были друзьями, но я никогда не хотел ее так, Сиренити.

Я нахмурилась в замешательстве, не понимая.

– Но она сказала… Прошлой ночью…

– Это был не я, – мягко сказал он с намеком на улыбку. Август поднес ладони по обе стороны от моего лица, обхватив мои щеки. Его руки были массивными и крепко держали меня. – Я застал Саванну и Гарета трахающимися в моей постели после пробежки. Она пыталась заставить тебя ревновать, притворяясь, что это я, а он хотел, чтобы ты ушла из стаи. Я никогда больше не прикоснусь ни к одной женщине. В ту секунду, когда я понял, что ты моя, это было решенное дело. Ты единственная женщина, к которой я прикоснусь до конца своей жизни, какой бы долгой она ни была, я, черт возьми, клянусь в этом.

Его слова обрушились на меня, как поезд, сильно и быстро, круша все на своем пути. Что-то дикое нахлынуло на меня. Что-то сумасшедшее и всепоглощающее. Голод, от которого у меня начинала болеть голова. Я решила послать все к черту и набросилась на альфу.

Его глаза расширились, когда я буквально прыгнула в его объятия, но он поймал меня, схватив руками за задницу и посадив к себе на бедра. Наши губы впервые яростно соприкоснулись, и я почувствовала, как в его груди нарастает гнев. Я крепко поцеловала его, запустив руки в его густые волосы, вытаскивая их из пучка. Я чувствовала, как мы двигаемся, но мне было все равно куда. Он был на вкус как грех, когда мой язык коснулся его, а он прикусил мои губы.

Я вдруг перестала себя контролировать, и мне захотелось быть ближе. В ту секунду, когда я осознала, что на самом деле в той комнате с Саванной был не он, в моем мозгу словно щелкнул выключатель, и на меня обрушилось облегчение. Я не имела права ревновать к женщине, которая была здесь до меня, особенно когда в моей жизни были другие мужчины, но я, черт возьми, ревновала. Мне хотелось вырвать у нее волосы и вцепиться когтями в это самодовольное лицо, пока она не поймет, что он мой…

Мой? Он мой?

Сейчас он был моим. Моя спина ударилась о матрас, и я почувствовала, как Август заполз на меня сверху, нависая над моим телом, как будто боялся раздавить меня своим весом. Мои мысли вернулись к моей первой ночи здесь, когда я лежала без сна в этой постели, прикидывая, что сделаю именно это. Он был вкуснее, чем я себе представляла, и его грубые руки на моей коже заставили меня прижаться бедрами к его.

Его губы оторвались от моих, и он поцеловал меня в шею, неторопливо проводя языком по мурашкам, которые появились у меня на шее. Я чувствовала, как царапает его борода и падают его длинные волосы по обе стороны моего лица, загоняя меня в клетку. Он приподнялся на локтях, его руки были сильными и твердыми, когда он пробовал меня на вкус.

Мои бедра искали его, нуждаясь в ощущении трения. Мне нужно было почувствовать его на себе. Должно быть, он почувствовал мою потребность, потому что опустил свои бедра к моим и толкнулся вперед, прижимаясь своей твердостью. Даже через его джинсы и мой халат я чувствовала, какой он большой. Мой рот наполнился слюной при мысли о том, чтобы попробовать его на вкус.

У меня болели десны, и я знала, что мне нужно взять их под контроль, пока жажда крови не взяла верх. Я не знала, какие правила существуют между вампирами и оборотнями. Я понятия не имела, что произойдет, если я выпью кровь Августа. Поэтому мне пришлось сдержаться. Мне нужно было взять себя в руки, пока один из нас или оба не пострадали.

Он прокладывал дорожку из поцелуев вниз по моей груди, и я поняла, что на мне просто шелковый халат и ничего больше. Бастиан сказал мне раздеться, но я не ожидала ничего подобного. Мои соски затвердели, когда он расстегнул халат спереди. Его глаза блуждали по моей вздымающейся груди, радужки становились ярче с каждой секундой. Я чувствовала, как его член твердеет напротив меня, и он был таким большим, что на секунду я задумалась, что произойдет, если это зайдет слишком далеко. Я начала беспокоиться, что не смогу взять его. Он был гребаным великаном, и никто никогда не говорил мне что у меня широкие бедра. Я была миниатюрной и стройной, так что была почти уверена, что вампир или нет, этот мужчина мог разорвать меня пополам.

Эта мысль должна была заставить меня остановить его, но вместо этого мой глупый, возбужденный мозг прямо сейчас не прислушивался к логике. Мне действительно хотелось знать, когда я ввязалась во все это, что мое сексуальное влечение будет зашкаливать. Я имею в виду, я всегда наслаждалась сексом, но это было смешно.

Он отстранился, нависая надо мной и балансируя на локтях. Я наблюдала, как он всматривается в мое лицо, низкий рык слетел с его губ, когда наши взгляды встретились. Опершись на одну руку, он поднял правую и слегка провел пальцем по коже у меня под глазом.

– Ты похожа на демона, – пробормотал он. Вместо того чтобы выглядеть отвращенным, он добавил: – Я бы позволил тебе украсть мою душу в мгновение ока.

Я знала, что мои глаза были черными, а вокруг них проступали паутинки вен. Я знала, что моя кожа, вероятно, казалась призрачной, а белые волосы составляли пугающий контраст. Я столько раз сталкивалась лицом к лицу со своим собственным монстром, что не могла избавиться от мысленного образа. Но он не смотрел на меня, как на что-то нечестивое. То, как он смотрел на меня, было восхищением. Это была безумная смесь обожания, благоговения и похоти, и мое сердце болезненно забилось о грудную клетку.

Я уже собиралась притянуть его лицо к своему и показать ему, что именно думаю о его словах, но тут раздался стук в мою дверь. Мы оба замерли, его рука все еще скользила по коже между моих грудей. Я посмотрела на дверь, точно зная, кто пришел ради меня.