Текст книги "Близнецы (ЛП)"

Автор книги: Пенелопа Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Я провел руками по волосам.

– Примерно неделю назад, но она даже не обмолвилась, что у Кэлли новая помощница. Так Эллисон там работает?

– Седрик, она сейчас здесь.

«Что?»

– Мама знала, что Дениз уехала по делам, поэтому пригласила меня на праздничный ужин, который устроила для Бруно, Марии и Курта. Я поехал. Эллисон открыла дверь и впустила меня. Я сразу понял, что это твоя Эллисон, – продолжил Калеб.

«Моя Эллисон….»

Я шокировано молчал.

«Эллисон была в доме моей матери... с Кэлли? Она и сейчас там. Это невероятно».

Голос брата прорвался сквозь поток мыслей в моей голове.

– Я прикинулся дурачком, Седрик. Эллисон рассказала, что ее направили сюда после того, как сотрудник, работающий с Кэлли со вторника по четверг, внезапно уволился. Эллисон уже несколько недель работает здесь.

Словно на автомате я вышел из лифта, прошел через вращающуюся дверь в шумную суету Стейт-стрит и рассеянно провел по волосам, глядя на вечернее небо.

– Седрик... ты все еще там? – спросил Калеб.

– Ага. – после долгой паузы ответил я измученным и потрясенным шепотом.

– Седрик, она потрясающа с Кэлли. Я никогда не видел нашу сестру такой довольной. Кэлли смотрит Эллисон в глаза, и они кормят друг друга десертом. Это правда так мило. И ты был прав, когда описывал Эллисон… она – полный отпад! Ты должен приехать сюда.

– Стоп, стоп, стоп, Калеб, я не знаю. Я рассказал тебе, что случилось, когда пошел в закусочную. Эллисон вела себя так, как будто не хотела меня снова видеть. Я до сих пор не могу понять, что случилось. Последние несколько недель я не в себе. Я чуть не совершил огромную ошибку сегодня вечером в своем офисе с какой-то девушкой, потому что ужасно подавлен. Я даже не могу сейчас воспринимать что-либо, связанное с Эллисон, не говоря уже о том, чтобы показать свое лицо там.

Я на секунду зажмурился.

– Что ж… Эллисон пробудет здесь примерно еще час. Если все же решишь приехать, то поспеши, – сказал Калеб.

– Хорошо спасибо.

Я закончил звонок и ошеломленный пошел по Стейт-стрит к гаражу, где стояла моя машина. Отключив сигнализацию и с минуту посидев в тишине, я запустил двигатель. Я все еще не решил ехать мне к матери или нет.

Мне никогда не приходило в голову, что Эллисон поручат работать с Кэлли, хотя такая вероятность, безусловно, существовала.

Я решил заехать домой и сменить рабочую одежду, от которой разило ванилью Пегги-Роуз. Надев простую приталенную белую рубашку с длинным рукавом, свой любимый «Левайс» коричневые туфли и коричневую кожаную куртку, я зашел в главную ванную комнату, умылся и намочил волосы.

Мои колени нервно дергались, пока я, сидя на кровати, думал: стоит ли мне остаться или поехать?

В конце концов, я вскочил, схватил ключи и выбежал за дверь.

Гоня машину к дому моей матери, я понятия не имел, что я скажу Эллисон, если она все еще будет там, что я буду делать, когда увижу ее или как она отреагирует, когда увидит меня.

«Интересно, она догадалась, что это моя семья? Будет ли она шокирована, увидев меня нежданно-негаданно?»

Мысли теснились в голове, но, несмотря на волнения, я был счастлив, что у меня есть причина снова встретиться с Эллисон. Возможно, она не хочет меня так, как я хочу ее и будет обращаться ко мне, как в прошлый раз в закусочной, но я просто не мог отказаться от возможности снова ее увидеть.

Я остановился через дорогу от дома моей матери. Зажглась рождественские огоньки на доме. Яркий свет лампы из гостиной светил в окно, и силуэты людей двигались туда-сюда. Я подошел к дому и заглянул в окно. Мама и наш друг семьи Бруно сидели на диване и разговаривали. Калеб вышел из гостиной в столовую с пивом. Я ждал, продолжая стоять у окна, но так и не увидел Эллисон.

«Я опоздал. Она ушла».

Мое сердце упало.

Дверь мне открыла мама.

– Седрик, Какой сюрприз! Заходи милый. Тебе Калеб позвонил? – просияла она.

– Привет, ма, – я крепко обнял ее, не желая отпускать.

– Я даже не подумала позвать тебя, потому что ты сказал, что работаешь допоздна на этой неделе. Я рада, что ты решил присоединиться к нам, дорогой.

– Я тоже, – вздохнул я в шею матери.

Я поприветствовал Бруно, Марию и Курта, которые теперь сидели в гостиной. Калеб, должно быть, был в ванной, потому что я не видел его ни в столовой, ни на кухне.

Я решил взглянуть к Кэлли, которая наверняка в своей комнате играла с iPad. Я уже коснулся двери, когда она внезапно распахнулась.

Мою прекрасную сестру несла на закорках другая прекрасная девушка.

Мое сердце забилось быстрее, когда я понял, что столкнулся нос к носу с Эллисон.

Глава 13

Эллисон

Поняв, что Седрик не появится, я понемногу успокоилась. Я сказала Беттине, что останусь до половины десятого, поэтому у меня оставалось чуть больше часа.

Закончив с десертом, мы с Кэлли вернулись в ее комнату, чтобы поиграть в «Четыре в ряд», слушая ее любимую группу «Лори Бекнер Бэнд». Я поняла, что игра «Четыре в ряд» это хороший способ научить очередности и терпению. Я играла красными, Кэлли черными, и каждый раз, когда она кидала фишку в решетку, ей нужно было сказать: «Моя очередь», а затем, посмотреть на меня и сказать: «Твоя очередь».

Когда мы закончили игру и убрали все в коробку, я почувствовала у себя на спине тяжесть в сорок пять с небольшим килограмм. Поддавшись заразительному хихиканью Кэлли, которая набросилась на меня, я рассмеялась и решила пошутить и позволить ей забраться мне на закорки. Она была в восторге и смотрела на нас в зеркале, где мы корчили рожицы друг другу.

– Покажи мамочке, – сказала Кэлли.

– Хочешь, чтобы мама увидела, как ты оседлала меня? – спросила я.

– Да! – смеясь ответила она.

С широкой улыбкой я открыла дверь и замерла, глядя в красивые кристально-голубые глаза Седрика.

Он смотрел на меня широко распахнув глаза и, казалось, был так же удивлен, как и я.

– Эллисон, – прошептал он с теплой улыбкой и быстро моргнул, словно пытался осознать сложившуюся ситуацию.

– Седрик, – едва промолвила я и каким-то чудом сумела удержаться на ногах, несмотря на шок, в добавок с весом Кэлли.

– Покажи мамочке! – крикнула Кэлли, нарушив наше неловкое молчание.

Мы с Седриком нервно засмеялись, не сводя глаз друг с друга.

 Он протянул руку и погладил сестру по щеке.

– Веселишься с Эллисон, сестренка? – спросил он и отступил в сторону, позволяя нам пройти.

– Беттина, Кэлли хотела, чтобы ты это увидела, – сказала я, заходя в гостиную.

Мать Седрика, Калеб и другие гости – все как один захлопали.

Я села на диванчик, чтоб Кэлли смогла слезть, но тяжесть с моих плеч не исчезла, а переместилась в грудь, там, где колотилось сердце.

Седрик ждал нас в комнате Кэлли, сидя на кровати. Кэлли взяла iPad и устроилась рядом с братом, который обнял ее и поцеловал в щеку. При виде того, насколько ласковым может быть этот сильный парень со своей сестрой, мое сердце заныло от сладостно-горькой радости.

Беттина посоветовала дать Кэлли немного отдохнуть с iPad перед тем, как пойти спать.

Я села по другую сторону от Седрика. Его запах, как всегда, дурманил меня. Мы никогда не сидели так близко друг к другу, за исключением той ночи, когда Седрик меня подвозил.

Мы молчали, оба притворяясь, что увеличены роликом, который смотрела Кэлли, но затем Седрик повернулся ко мне.

– Эллисон, удивительно, почему я не знал, что ты здесь работаешь, – сказал он, глядя мне прямо в глаза.

Я откашлялась.

– Я не говорила твоей маме, что мы знакомы. Я хотела проявить себя, без каких-либо ожиданий и не была уверена, справлюсь ли с этой работой. Если бы не получилось, то я не хотела, чтоб это как-то плохо отразилось на тебе. В агентстве мне сказали, что я буду работать с девушкой по имени Калиста. Я помню, что ты упоминал Кэлли той ночью, когда подвозил меня, поэтому поняла, что это твоя сестра, только когда твоя мама назвала ее Кэлли.

Седрик кивнул, несколько секунд глядя на Кэлли, а затем снова повернулся ко мне.

– Мне кажется, ты отлично справляешься. Не думаю, что когда-либо видел свою сестру настолько довольной.

– Спасибо, это очень много значит для меня, – улыбнулась я.

«Это действительно так».

– Ты все еще работаешь в закусочной? – ни на секунду, не сводя с меня глаз, спросил Седрик.

– Да, это моя вторая работа, а также я работаю с другим молодым человеком по вечерам, когда не работаю с Кэлли.

Я неловко откашлялась, нервничая под его пристальным взглядом.

Седрик кивнул, словно обдумывая, что сказать дальше, затем посмотрел на коллаж у изголовья кровати и улыбнулся.

– Должно быть ты удивлена, почему Кэлли так увлечена  Андерсоном Купером? – спросил он, смеясь.

– Да! Откуда это вообще?

Седрик со смехом покачал головой.

– Никто не может понять это точно. Мы думаем, что он напоминает ей нашего отца из-за седых волос. Скорее всего, она скучает по нему, но поскольку она не может сказать нам, о чем думает, по большей части никто не знает наверняка. Друг моего друга его агент, и я подарил ей эту фотографию с автографом.

– Это очень мило... Мне было интересно, как она его получила.

Мы засмеялись, еще пристальней смотря друг на друга, и как только я потерялась в его глазах, свет в комнате Кэлли начал мерцать. Это было похоже на то, как если бы кто-то сверху пытался вмешаться и спасти меня от неминуемой смерти.

Затем свет полностью погас.

И вот, сидя в темноте рядом с Седриком на кровати Кэлли и слушая песню «Колеса на автобусе», я уж точно не могла себе и представить, что эта ночь закончится вот так, но я знала, что ни за что бы не хотела, чтоб это заканчивалось.

– Оке-е-ей, – сказала я, и мы оба хихикнули.

Единственный источником света в комнатке был iPad, который, ничего вокруг не замечая, смотрела Кэлли.

– Погоди, я сейчас вернусь, – встав с кровати сказал Седрик и вышел из комнаты.

Исходящее от него тепло сменил прохладный воздух.

Я не хотела расставаться с ним ни на секунду. Побывав рядом всего несколько минут, я уже не знала, как я смогу жить после сегодняшней ночи, когда снова придется держаться на расстоянии от него.

Я не должна была думать об этом, зная, что у него есть девушка, но я не могла перестать испытывать влечение к этому мужчине. Запас прочности, который у меня был в прошлый раз, чтоб держаться от него подальше, сегодня вечером, казалось, ослаб.

Я хотела его… очень сильно хотела.

И этот красивый мужчина был так мил со своей сестрой. Я бы все отдала, чтобы быть с кем-то вроде него, чтобы быть с ним таким… чтобы пойти с ним, куда бы он ни пошел сегодня вечером.

«Возьми себя в руки, Эллисон».

Вернувшись, Седрик щелкнул выключателем и заменил лампочку в люстре на новую, которая светила ярче. Но похоже, у него возникли кое-какие проблемы с креплением. Он поднял руки, чтобы это исправить, его белая хлопковая рубашка задралась и… черт возьми… я увидела почти половину его голого торса. Я была потрясена, увидев там справа большую татуировку. Как я и подозревала, в Седрике была небольшая чертовщинка.

Не думала, что он сможет возбудить меня еще больше, но ему это удалось. Разобрать, что было изображено на тату было трудно, но казалось там был крест с розами на виноградной лозе с обвивающими вокруг нее шипами и буквами «АРТ» (прим. искусство) посередине. Я правда не вглядывалась, но…

«Он связан с искусством? Интересно...»

– Отлично. – Седрик улыбнулся и опустил руки.

Занавес к его сексуальному тату-шоу официально закрылся.

– Да будет свет, – сказала я.

«Иногда я такая идиотка!»

Седрик снова сел между мной и Кэлли. На этот раз его нога была плотно прижата к моей, и я сразу почувствовала, как мое нижнее белье намокло от этого прикосновения. Он намеренно сидел как можно ближе ко мне, и это сводило меня с ума.

– Эллисон, могу я тебе кое-что сказать? – он повернулся и буквально впился в меня своими кристально-голубыми глазами.

Меня бросило в жар.

– Конечно,  – выдавила из себя я.

Как раз в тот момент, когда Седрик собрался заговорить в комнату вошла Беттина, и мы одновременно повернулись к ней.

Она с любопытством нам улыбнулась.

– Вижу, ты познакомилась с Седриком. Он удивил нас сегодня вечером.

– Да, – нервно улыбнувшись, ответила я.

– Эллисон, я просто хотела сказать, что можешь уйти в любое время, но, если вы болтаете, то оставайся сколько хочешь, не стесняйся. Бруно только что ушел. Мария и Курт остались еще на пирог и кофе.

– Мама, я бы тоже не отказался от кофе. А ты, Эллисон? – Седрик повернулся ко мне, его глаза, казалось, уговаривали меня остаться.

– Конечно, кофе было бы здорово.

– Седрик, зайди на кухню минут через пять, тогда все будет готово, – сказала Беттина, возвращаясь к своим гостям.

В этот момент Калеб появился в дверях.

– Извини, что не удалось провести много времени с тобой, братишка. Мне нужно вернуться в Кау Хэмпшир.

– Пока, дружище, – Седрик встал с кровати и пожал брату руку.

Я заметила, как Калеб понимающе посмотрел на Седрика. Вне всяких сомнений он думал, что между нами что-то происходит. Но я не могла понять одобрял ли он это или нет, учитывая, что у его брата есть девушка.

– Было приятно познакомиться с тобой, Эллисон, – взяв меня за руку, сказал Калеб. Его руки были сильными и крепкими, как у Седрика.

– Мне тоже.

Калеб плотно закрыл за собой дверь, которая весь вечер была приоткрыта.

Седрик вернулся на свое место рядом со мной на кровать. Сексуальное напряжение между нами стало почти невыносимым. Это казалось неправильным, особенно когда Кэлли сидела рядом с нами. На самом деле мы не делали ничего плохого, все непристойности происходили лишь в моих мыслях.

Седрик снова посмотрел на меня своими прекрасными голубыми глазами:

– Эллисон, до того, как нас прервали, я хотел сказать...

Дверь снова открылась. Вошла Беттина с двумя чашками. Она часто его варила для меня кофе и знала, какой я люблю. Протянув чашки нам с Седриком, она молча улыбнулась в ответ на нашу благодарность и ушла.

Я сделала глоток горячего кофе.

– Как раз то, что нужно, – сказала я хотя, на самом деле мне больше нужен был холодный душ.

– М-м-м, – промурлыкал Седрик в кружку, тоже делая глоток.

Этот звук был таким эротичным, что мои соски тут же отреагировали на это.

– Эллисон, я… эм-м-м... – начал Седрик, но его опять прервали.

Кэлли принялась напевать и подпрыгивать на кровати, смотря отрывок из «Андерсон Купер 360 градусов» на iPad, и из-за этого немного обжигающего кофе из чашки Седрика пролился мне на колени испачкав платье.

Седрик испугался.

– О, Боже… Эллисон, прости. Ты в порядке?

– Ничего страшного… ткань толстая, кофе сквозь нее не просочился.

Я соврала. По правде говоря, у меня, вероятно, обуглились волоски на бедре, которое к тому же онемело. Но это ничего.

Седрик выскочил из комнаты и вернувшись с мокрой тряпкой, начал затирать пятно на платье. Клянусь, я думала, что умру в этот момент. Он был так близок ко мне и прикасался ко мне так интимно, что я просто млела. Кажется, я ненадолго закрыла глаза, закусив нижнюю губу.

Наконец Седрик остановился и бросил тряпку на пол.

– Мне очень жаль, – он вздохнул, не сводя с меня глаз.

Похоже, я покраснела пятьюдесятью оттенками красного.

– Все в порядке.

Я посмотрела на Кэлли, чтобы отвлечься от Седрика и меня внезапно накрыла волна грусти.

«Что я делаю, сидя на кровати рядом с моим аутичным пациентом и пялясь на ее брата, который случайно оказался чьим-то парнем?»

Внутренний голос подсказывал, что мне пора домой, поэтому я резко поднялась на ноги.

– Мне нужно идти. У меня завтра ранняя смена в закусочной. Было приятно снова пересечься.

Прежде чем Седрик успел ответить, я выскочила из комнаты. Поставив кружку на кухонный стол и поцеловав Беттину, которая увлеченно разговаривала по-итальянски с Марией, я схватила свое пальто и буквально выбежала за дверь, чтобы Седрик не смог предложить подвезти меня домой.

Следующий поезд отправлялся без пятнадцати десять, и я смогла успеть на него, если пробегу пять кварталов до станции.

«А почему бы и нет?»

Я прибежала вовремя. Сев в поезд, я прислонилась головой к стене и заплакала. Меня переполняли эмоции: это и моя растущая любовь к Кэлли, и страсть к Седрику и желание быть частью такой семьи, как у них. Я сбежала из их дома не потому, что хотела уехать, а потому что отчаянно хотела остаться.

Я задумалась о своей матери, о том, как сильно она меня любила, а слезы все текли и текли по щекам. У нас с ней было много прекрасных моментов: поездки на остров Касл Айленд, киномарафоны, совместные молитвы в церкви Святого Иоанна. Я могла довериться ей во всем, и не сумела бы любить ее еще больше, если бы она была моей биологической матерью.

«Надеюсь, она присматривает за мной с небес и одобряет то, что я помогаю Келли и Лукасу».

В этот момент у меня звякнул телефон, и посмотрев на текст сообщения, я покрылась мурашками.

Седрик: Эллисон, ты прекрасна, как внутри, так и снаружи. Твоя мама гордилась бы тобой. Именно это я хотел сказать, но ты ушла раньше, чем я успел.

***

Все еще не оправившись от поразительной своевременности его сообщения и после долгих внутренних дебатов, я решила, что отвечу Седрику. То, что он написал было невероятно мило и мне стоило поблагодарить его, но при этом не нужно обнадеживаться тем, чего никогда не случится.

В квартире было непривычно тихо. Мне хотелось рассказать Соне о том, что случилось, но было слишком поздно звонить в Англию, куда она уехала в отпуск.

Я перечитывала сообщение снова и снова, и на глазах наворачивались слезы. Слова Седрика, что мама гордилась бы мной глубоко тронуло меня, а то, что он считал меня привлекательной было вишенкой на торте.

Я задумалась, как ответить на сообщение и глядя в окно на рождественские огни, украшающие дом через улицу – в это воскресенье наступит Рождество я, не желая проводить праздник одна, запланировала поужинать в доме Дэнни и наконец встретиться с его новым бойфрендом.

«Почему все должно быть так сложно? Почему Седрик не может быть холостяком? Почему он прислал мне это сообщение, если у него есть девушка? Почему это так сильно меня тронуло?»

Я переключила телефон в режим камеры и посмотрела на свое зареванное, все в потеках туши, лицо в отражение на экране. А потом глянула на свое красное платье-свитер и заметила пятно там, где Седрик пролил свой кофе.

«Ожогов будет определенно больше, если я снова смогу быть рядом с ним».

Я боролась со своими чувствами к Седрику сегодня вечером и с тем, что никак не могла избавиться от них даже при том, что у него была девушка.

«Карин Келлер, – напомнила я себе. – У Седрика есть девушка по имени Карин, а мне надо преодолеть свои чувства к нему».

Я разблокировала телефон, нажала на его сообщение и напечатала ответ.

Эллисон: Седрик, большое спасибо за добрые слова. Не могу передать, насколько мне нравится работать с твоей сестрой.

Я глубоко вздохнула и сразу пожалела о небрежном тоне этого сообщения, но было поздно: я его уже отправила. Часть меня чувствовала, что мне следовало воспользоваться возможностью, чтобы дать ему понять, что я на самом деле чувствую, даже если у него была девушка. В конце концов, он не был женат.

Целый ворох мыслей закрутился в голове, а сердце бешено заколотилось от осознания того, что я собиралась написать.

Эллисон: И я думаю, что ты тоже прекрасен.

Я ждала и ждала ответа, но его не последовало. В принципе Седрику не нужно было ничего говорить, поскольку это я ему отвечала. Но я надеялась, что он продолжит диалог.

Теперь мяч находился на его поле. Я ни о чем не жалела. Первое сообщение было подходящим для ответа, а второе исходило от моего сердца.

Пролежав час на диване с телефоном и глядя на рождественские огни через улицу, я наконец-то смирилась, что не получу ответа, поэтому пошла в спальню, чтобы попытаться поспать.

Глава 14

Седрик

На Рождество мы все приехали к Калебу и Дениз. Дом был украшен белыми и разноцветными гирляндами, под высокой и пышной елью лежали подарки, которые мы открыли после бранча.

Сейчас Калеб заполнял напитками бар на цокольном этаже – туда мы спустимся после ужина, а мы с Кэлли сидели в гостиной: я смотрел на огонь в камине, она в свой iPad. Мама и Дениз колдовали на кухне, и оттуда доносились такие ароматы, что у меня в предвкушении домашней, и тем более маминой стряпни текли слюнки.

Слова песни «Устрой себе маленькое Рождество», которую слушала Кэлли, навеяли мне мысли об Эллисон. Где она сегодня, с кем встречает праздник? Ведь у нее нет семьи… Я еле удержался, чтобы не написать ей, и вместо этого открыл сообщение, которое она прислала несколько дней назад: «И я думаю, что ты тоже прекрасен». Всякий раз, когда я читал эти слова, у меня замирало сердце.

Я так и не понял, почему Эллисон сбежала в тот четверг из дома моей матери. В том, что она именно сбежала, я не сомневался, но не знал причину. Однако мне в любом случае было необходимо рассказать ей о том, что чувствую – она просто меня околдовала. Я больше не мог оставаться в стороне, мне нужно было выговориться, поэтому я написал Эллисон сообщение, как только вышел из маминого дома: через двадцать минут после нее.

Когда она не ответила, я сдался и поехал домой.

Я как раз раздевался, готовясь ко сну, когда услышал, что пришло новое сообщение. Я замер. Это мог быть кто угодно, но это была Эллисон.

В сообщении были обычные безликие слова благодарности. Я уже собирался в отчаянии швырнуть телефон на кровать, когда пришло второе. Мое сердце екнуло, когда я прочел, что она написала.

У меня зудели пальцы, хотелось написать ей, излить свои чувства, но я не мог выразить словами, что чувствовал.

Меня бросило в жар, стало трудно дышать, когда я осознал, что Эллисон, возможно, тоже неравнодушна ко мне. Но действительно ли я был готов сделать следующий шаг, зная, к чему это приведет – к разбитому сердцу Эллисон?

У меня было всего два варианта. Первый: написать Эллисон, что без ума от нее, и второй: держаться от нее подальше. Третьего не дано. Мне очень хотелось выбрать первое, а потом бежать к Эллисон, где бы она ни была. Но я этого не сделал. В тот вечер я так ничего и не написал ей в ответ.

С тех пор каждую свободную минуту меня поглощали мысли об Эллисон, и вот три дня спустя, в канун Рождества, я сидел в доме брата и снова думал о ней.

Я считал, что, не отвечая на ее сообщение, смогу более-менее облегчить ситуацию, но все произошло как раз наоборот. Я понял, что мое влечение к Эллисон – это не выбор, а совершенно неконтролируемая тяга, которая не исчезнет. Я никогда не перестану желать ее. И я неизбежно причиню ей боль, когда она узнает правду о моем прошлом. Она обязательно узнает – можно не сомневаться. Но если я буду с ней, то, возможно, Эллисон узнает меня, начнет доверять и, когда откроется правда, найдет в своем сердце силы понять. Шансов мало, но это мечта, за которую я должен держаться, потому что мой самоконтроль висел на волоске, и он вот-вот оборвется.

Мои внутренний монолог прервала мама, позвав ужинать. Кэлли уже была за столом, я сел рядом. Я помог наложить ей еду, и она начала уплетать картофельное пюре еще до того, как все сели за стол. Признаться, я завидовал: хорошо иногда быть Кэлли Каллахан и не заморачиваться о последствиях своих поступков.

Когда вся семья наконец-то собралась за столом, мы взялись за руки и произнесли молитву: "Благослови нас, Господи, на дары Твои, которые мы собираемся получить..." Я чувствовала себя поистине благословленным тем, что нахожусь в кругу своих родных, и снова задался вопросом, где же сейчас Эллисон?

Стол просто ломился. Здесь была домашняя ветчина и картофельное пюре, пирог из батата и запеканка из стручковой фасоли, кукурузный хлеб и фасоль на гриле. Дениз и моя мама были замечательными поварами.

Разговор за столом варьировался от обсуждения фильма, который будем смотреть после ужина, до последних сплетен из церковного прихода. Я продолжал набивать живот, не внося особого вклада в беседу, но затем мое обжорство было прервано неожиданным вопросом матери:

– Седрик, что происходило между тобой и Эллисон тем вечером?

Калеб тут же посмотрел на меня, с нетерпением ожидая ответа.

– Почему ты спрашиваешь? – нервно спросил я, взял еще один кусочек кукурузного хлеба и начал намазывать маслом.

– Я не слепая, сынок. Я видела, как ты смотрел на Эллисон, и заметила, что ты не отходил от нее целый вечер, отлучался только поменять лампочку. Просто чтоб ты знал: я думаю, что Эллисон потрясающая, и с твоей стороны было бы глупо не добиваться ее, – она подмигнула.

– Кто такая Эллисон? – спросила Дениз.

Очевидно, мой брат умел хорошо хранить чужие секреты.

– Эллисон – новый психотерапевт Кэлли, и твой деверь просто сражен...

– Знаешь, что, мам? – прервал я ее.

– Что, милый? – она улыбнулась.

Чувства к Эллисон рвались наружу. Я уже не мог их сдержать, поэтому ответил:

– Ты абсолютно права. Я сражен наповал. Эллисон потрясающая.– Лицо запылало от смелости, которая потребовалась, чтобы признать эту маленькую часть правды перед моей матерью.

Калеб рассмеялся и отпил пива.

– И что ты собираешься делать? – спросила мама.

Я покачал головой. Что ответить я не знал, как и то, зачем вообще рассказал маме о своих чувствах к Эллисон.

– Знаешь, – между тем, продолжила мама, – Эллисон вернется на работу только в следующий четверг, потому что мы с Кэлли поедем навещать твою тетю в Мэне. Я хотела подарить ей рождественский подарок на вечеринке, но она так внезапно ушла. Подарок в моей машине. На этой неделе у меня встреча в «Ярких горизонтах», и я собиралась завезти подарок Эллисон, когда поеду туда, но, боюсь, что могу не успеть. Сделай мне одолжение, сынок. Позвони Эллисон и, если она дома, отвези подарок сегодня.

«Как-то все это странно. Почему мама не может подождать и отдать подарок в следующий четверг? Но, с другой стороны, ее просьба – это повод увидеться с Эллисон. Грех его упускать».

Конечно, мама не понимала, во что пыталась меня втянуть. Она не знала правды. Порой мне было интересно, что бы она сказала, узнай ее?

– Ну, ты подумай об этом, Седрик. Я не собираюсь давить на тебя. Ее вообще может даже не быть дома, – сказала мама и вернулась к ужину.

Она, вероятно, права. Эллисон, скорее всего, была сегодня с друзьями.

Пока Дениз, мама и Кэлли убирали со стола, я спустился на цокольный этаж за Калебом, чтобы помочь выбрать фильм и посоветоваться.

– Значит, мама тебя раскусила, да? – Калеб ухмыльнулся, сделал глоток пива и плюхнулся на кожаный диван.

Я вздохнул.

– Если бы она только знала! Сегодня до меня дошло, что я и ее обманываю.

– Седрик, пожалуйста, прекрати так поступать с собой. У тебя есть полное право чувствовать себя так, как ты чувствуешь. Тебе нужно отпустить прошлое и двигаться вперед. Думай только о себе и Эллисон, и ни о чем другом. Ты заслуживаешь счастья, парень.

– Я бы не смог, даже если бы попытался. Это как потерявший управление поезд, который вот-вот сойдет с рельсов. – Я присел к нему на диван и откинулся на спинку.

На лестнице послышались шаги. Мама, Дениз и Кэлли спускались вниз, неся десерты, столовые приборы, бумажные тарелки и салфетки.

Мы с Калебом выбрали фильм «Эта прекрасная жизнь» – его очень любил отец. Меня это фильм угнетал, даже до смерти отца, а теперь и вовсе казался сладостно-горьким.

Пока все сидели на диване в обнимку зачарованные фильмом, и ели яблочный пирог и шоколадный торт, Кэлли предпочла в наушниках смотреть клипы Андерсона Купера на YouTube, а я сбежал наверх, прихватив с собой бутылку «Шираза» из бара цокольного этажа.

Заглянув на кухню, чтобы открыть вино и налить бокал, я вернулся на свое место в кресле прямо перед камином в гостиной. Из колонки iPod по-прежнему негромко звучала рождественская музыка. Я сделал глоток вина и посмотрел на часы. Было только половина девятого.

Я закрыл глаза и представил Эллисон, сидящую со мной в кресле перед камином. Одной этой мысли было достаточно, чтобы я возбудился. Я встряхнул головой, чтобы прогнать этот образ и подумать здраво, но не смог.

Поезд, потерявший управление, о котором я говорил Калебу, вот-вот должен был сойти с рельсов.

Я достал телефон, выбрал в списке контактов Эллисон и набрал сообщение.

Седрик: Счастливого Рождества, Эллисон.

«Она ответит?»

Я снова закрыл глаза, сжал телефон и вздрогнул, когда он завибрировал, оповещая о новом сообщении.

Эллисон: Счастливого Рождества, Седрик. Где ты?

Седрик: У моего брата в Нью-Гэмпшире. А ты?

Эллисон: Я только что вернулась домой после ужина с моим другом Дэнни.

«Дэнни? Она с ним встречается? Блядь…»

Я запаниковал, и Эллисон, будто прочтя мои мысли, уточнила.

Эллисон: Дэнни и его парень живут рядом с Фенуэй Парком.

«Фух!»

Седрик: А, понятно. Хорошо провела время?

Эллисон: Да. Чем вы занимаетесь?

Седрик: Все смотрят «Эта прекрасная жизнь», но меня он немного угнетает.

Эллисон: О, Боже... меня тоже. Хотя моей маме он нравился.

Седрик: Мне жаль.

Эллисон: За что? Фильм и правда угнетает.

Седрик: Мне жаль, что твоя мама не с тобой сегодня.

Эллисон: Спасибо. Мне тоже.

Я знал, что буду делать дальше.

Седрик: Эллисон, как поздно ты пойдешь спать?

Эллисон: Довольно поздно... а что?

Седрик: Мама попросила меня завезти тебе подарок, который забыла передать в прошлый четверг. Могу я заехать сегодня?

Эллисон: Конечно. Я буду дома. Это так мило с ее стороны.

Седрик: Отлично. Я, наверное, уеду отсюда минут через двадцать, так что буду где-то после десяти.

Эллисон: Звучит неплохо. Скоро увидимся.

Седрик: Хорошо. До скорого.

Мое сердце рвалось из груди.

«Я увижу Эллисон сегодня. Вот это Рождество!»

Я пошел в ванную, схватил первую попавшуюся зубную щетку, не зная, чья она, и почистил зубы. Зачесав волосы назад, я уставился на себя в зеркало. Если бы знал, что увижусь с Эллисон, то оделся бы по-другому, а не в простую бордовую рубашку с темными джинсами, и обязательно бы побрился, но теперь ничего не поделаешь.

Спустившись в цокольный этаж, я отвел маму в сторону и сказал, куда еду. Она передала мне ключи от машины, я быстро переложил подарок для Эллисон в свою, вернул маме ключи, потом обнял и поцеловал всех своих родных. Калеб крепко похлопал меня по плечу, поскольку только он знал, насколько сложной для меня была ситуация с Эллисон. Мне было неловко уезжать рано, но мама практически вытолкала меня за дверь.

Сев в машину, я включил печку, чтобы согреться и спокойный джаз, чтобы расслабиться. Мчась на юг по шоссе I-93, я думал о том, что скажу Эллисон, когда увижу ее. Мне нужно было сказать ей о своих чувствах не спугнув ее. Я надеялся, что она согласилась на мой приезд не только из-за подарка, но и из-за возможности хоть раз нормально поговорить.

Я припарковался напротив двухквартирного дома Эллисон, взглянул на ее окна и понял, что предыдущее волнение не шло ни в какое сравнение с тем, что я испытывал сейчас.