Текст книги "Близнецы (ЛП)"
Автор книги: Пенелопа Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Ей было всего семнадцать, и я был ее первым парнем. Ее родители, Элейн и Эд, не возражали против наших отношений; главное, чтобы я не ночевал в ее комнате. Аманда жила дома, я – в кампусе, и иногда приходил к ним на ужин. Мы сблизились, и я узнал, что они удочерили Аманду еще во младенчестве. Она была их единственным ребенком, их принцессой.
Мы встречались уже почти год, когда впервые занялись любовью. Удивительно, но за все это время я не ни разу даже не взглянул на другую девушку. Аманда говорила, что хочет провести со мной всю жизнь. Я любил ее, но, честно говоря, побаивался брать на себя такие обязательства. Я готовился получить диплом и, возможно, уехать, а она только поступила в колледж. Аманду все это не волновало, она просто хотела быть со мной. Но мне этого было недостаточно. То, что случилось дальше, самая тяжелая часть истории.
Однажды ночью Аманда пришла ко мне в общежитие после того, как я проигнорировал ее звонки, и увидела, как я целовался с другой девушкой. Скорее всего, дальше поцелуя дело бы не пошло, но в те дни я плохо себя контролировал. Ради блага Аманды я собирался закончить наши с ней отношения, но в ту секунду, когда увидел выражение ее лица, понял, насколько она для меня важна, и что сделал больно своему лучшему другу.
Аманда выбежала из моей комнаты и уехала. Она была расстроена и, вероятно, плохо управляла машиной. Той ночью она попала в аварию, и впоследствии умерла. Мне очень жаль, что я так сообщаю тебе об этом. Я до сих пор чувствую огромную вину за то, что произошло. Но хочу, чтобы ты знала: твоя сестра боролась за свою жизнь, она не сдалась просто так.
Незадолго до этого Эд и Элейн рассказали ей о тебе. Много лет назад Элейн получила информацию от друга из агентства по усыновлению, что биологическая мать Аманды, пятнадцатилетней наркоманка, родила девочек-близнецов. Больше они ничего не знали, но поклялись Аманде помочь найти сестру, если она этого захочет.
Перед смертью Аманда пришла в себя, и ее последними словами ко мне были: «Найди мою сестру».
Мне было очень тяжело после ее смерти. Только Калеб знал, о том, что случилось: он приехал и остался со мной на несколько недель. Мама я все сказал лишь недавно, несколько дней назад.
Есть еще кое-что. Говорить об этом непросто, и думаю, именно поэтому я так боялся тебе все рассказать. Когда Аманда была в больнице, врачи обнаружили, что на момент аварии она была беременна и потеряла ребенка. Это был мой ребенок. Аманда говорила, что принимает противозачаточные, и я был уверен, что она не может забеременеть. До сих пор я задаюсь вопросом, знала она или нет, и не поэтому ли так хотела увидеть меня тогда? По моей вине случилась авария, в которой также погиб мой ребенок. Я знаю, что тебе, наверное, очень тяжело это слышать, и прошу прощения.
Отложив письмо, я пошла на кухню, налила стакан воды и, сделав большой глоток, села за кухонный стол. Глубоко дыша и потирая виски, я пыталась осмыслить признания Седрика.
Потрясение, грусть и ревности обрушились на меня, как груда кирпичей.
Я была потрясена, узнав обстоятельства смерти сестры, мне было грустно от того, что Седрик винил себя, хотя очевидно, что он не мог предсказать, что произойдет. И я ревновала. Седрик и моя сестра зачали ребенка. Несмотря на то, что он трагически погиб, он был зачат. Мой племянник или племянница.
Мне нужно было знать больше, и, немного успокоившись, я вернулась к чтению.
Тебе, наверное, интересно, почему двадцать лет спустя, все это всплыло.
Получив диплом, я остался в Чикаго и прожил там около восьми лет, а потом вернулся в Бостон. Я поддерживал связь с Эдом и Элейн. Иногда они приглашали меня на ужин, и мы говорили об Аманде. Думаю, я напоминал им о ней. Томпсоны великодушные люди, и не заслужили потерять своего единственного ребенка.
Они годами пытались самостоятельно получить информацию о тебе. Они считали это своим долгом. Думаю, они так скучали по Аманде, что хотели найти в тебе воплощение ее живой частички. Они нанимали частных детективов и, наконец, чуть больше года назад, следователь по имени Брэндон Сэмюэлс выяснил имя женщины, удочерившей тебя. С помощью этой информации он смог узнать твое имя, адрес, и однажды он проследил за тобой до закусочной. Эд в это время проходил курс химиотерапии, поэтому они с Элейн не могли приехать, а поскольку я жил в Бостоне, было логично, что с тобой встречусь именно я.
В тот первый день, войдя в закусочную, я собирался поступить правильно. Однако, увидев тебя, был потрясен до глубины души. Ты походила на взрослую версию Аманды, но была даже красивее, чем я мог себе представить. Я не ожидал от себя такой реакции. Мне нужно было больше времени, чтобы подготовиться, и я ушел. Но не переставал думать о тебе. Я решил, что, прежде чем все рассказать, я хочу узнать тебя лучше. Я вернулся в закусочную, чтобы попробовать завязать с тобой разговор, но не застал и оставил кредитку. Конечно же ты помнишь, что в тот день я отвез тебя домой, и мы впервые поговорили.
С каждой секундой, которую мы проводили вместе, меня все сильнее влекло к тебе. Я отчаянно хотел разобраться в своих чувствах. Никогда и не с кем я не чувствовал такой связи, как с тобой. Ты можешь подумать, что это из-за вашего с Амандой сходства, но это не так. Преодолев первый шок, я понял, насколько вы с ней не похожи. Наша с Амандой история – это история глупого зеленого юнца и молоденькой девушки. Я тогда еще не нагулялся, а она еще даже не начинала, и, скорее всего, я бы все испортил, и мы расстались. Даже если бы Аманда сейчас была жива, мы не были бы вместе.
Мое решение зайти с тобой так далеко было эгоистичным, но я не жалею об этом. С той первой ночи, когда подвозил тебя, я понял, что пути назад нет. Я не мог контролировать чувства к тебе. Мне было необходимо, чтоб ты была рядом. Каждый раз я намеревался все тебе рассказать. Я не собирался скрывать от тебя это вечно, просто чувствовал, что время еще не пришло, и откладывал. Боялся тебя потерять.
В канун Нового года, когда мы занимались любовью, я понял, как сильно в тебя влюбился, и именно тогда же мой мир начал рушиться. Мне позвонила Элейн и сообщила, что следователь нашел твою биологическую мать, и что эта женщина ищет тебя. Было вопрос времени, когда ты все узнаешь. Я терял контроль над ситуацией и решил взять паузу, чтобы набраться смелости сказать тебе правду. В тот вечер, когда мы столкнулись в доме моей матери, я собирался, наконец, рассказать ей все. Я не справлялся, и мне нужен был ее совет. Когда ты спросила, встречаюсь ли я с кем-то еще, то застала врасплох. Я запаниковал и солгал. Это было глупо. У меня никого не было и нет до сих пор. Я сожалею, что солгал тебе.
Должно быть, ты была в шоке, когда обнаружила фотографию в подвале – это было единственное воспоминание о Аманде, но я совсем забыл о той коробке. Оглядываясь назад, я рад, что так произошло. Ты давно заслуживала узнать правду. Кстати, насчет твоей биологической матери, если она еще не связывалась с тобой, но ты хочешь с ней поговорить, то следователь может передать всю информацию. Я пришлю е-мейл с его контактами, а также с контактами Эда и Элейн Томпсон. Они надеются, что ты согласишься встретиться с ними. Пожалуйста, не наказывай их за мои ошибки.
В заключении скажу, что ни на секунду не пожалею о том, что мы были вместе. Я пойму, если ты не сможешь простить меня, но если все же сможешь, то это будет много значить для меня. Потому что ты очень много значишь для меня.
Седрик
P.S. Надеюсь, ты заметила, что в конверте есть кое-что еще.
Я перевернула конверт. Из него выпал небольшой зип-пакет с запиской и… старинным кольцом изысканного дизайна из белого золота или серебра с зеленым камнем.
«Что это значит?»
Я развернула записку.
Эллисон, я купил это кольцо на антикварной ярмарке после нашей первой встречи. Камень напомнил цвет твоих глаз: на нем такие же золотые крапинки, и я просто должен был его купить. Это была семейная реликвия пожилой дамы. Она взяла с меня слово, что я подарю его кому-то особенному. Уже тогда я знал, что когда-нибудь отдам кольцо тебе. Я потерял шанс быть с тобой, но все равно хочу, чтобы оно было у тебя. Пусть оно всегда напоминает, насколько ты особенная.
Кольцо идеально подошло на безымянный палец правой руки. Я шевельнула рукой, чтобы поймать отражение света. Это была самая прекрасная вещь, которую мне дарили.
Из глаз полились слезы.
Глава 33
Седрик
Пять месяцев спустя
Мы на пляже. Я лежу на песке, сверху на мне сидит Эллисон, и ее прекрасные большие зеленые глаза сияют на солнце. Кэлли, хохоча, выливает на нас воду из ведерка. Мы с Эллисон встаем и бежим за ней по берегу, догоняем и кучей-малой падаем в воду. Мы безудержно смеемся и не замечаем гигантскую волну. Она накатывает внезапно и выбрасывает нас с Кэлли на берег. Эллисон рядом нет. Я зову ее, кричу, но не получаю ответа.
– Седрик! Седрик! Проснись!
Я часто моргаю, в груди заходится сердце.
– Что?
– Тебе приснился кошмар. Кто такая Эллисон? – спросила Стефани.
– Что, прости? – переспросил я, намеренно избегая ответа.
– Кто такая Эллисон? Ты ее звал, – повторила она.
– Ой, да никто. Все нормально. Спи.
«Хороший ответ, придурок».
Стефани вздохнула и перевернулась на бок, но я знал, что она не заснула.
Мне часто снилась Эллисон, но это в первый раз, когда кто-то слышал, как я разговаривал во сне.
Мы со Стефани встречались уже больше месяца. Она работает юристом в центре города, и мы познакомились в городском парке Бостон-Коммон во время ланча. Я размышлял о жизни, сидя за столиком, а она подсела ко мне. Болтая о работе и наблюдая, как дети возятся в пруду с лягушками, мы условились поужинать вместе. С этого все началось.
Да, я заставлял себя жить дальше.
Несколько дней назад она впервые осталась у меня ночевать. Мы спали вместе, но сексом до сих пор не занимались. Стефани хотела: вечера вечером она в прямом смысле пыталась залезть мне в трусы, но я не был готов.
Стефани – красивая филиппинка с шикарной кожей, милой улыбкой, замечательным характером, и она, наверное, умнее всех, кого я знаю. Не то, чтобы меня не влекло к ней. Просто… Не знаю.
«Кого я обманываю? Я точно знаю, в чем дело».
Когда я встал, Стефани на кухне готовила вафли.
– Доброе утро, соня.
– Доброе утро.
– Должно быть, ночью тебе приснился кошмар, тебя трясло.
– Да?
«Смени тему. Меняй тему, идиот!»
– Ага. Хорошо, что я разбудила тебя.
– Да.
Очередная ложь. Даже в кошмаре я бы хотел быть с Эллисон.
– Какие планы на сегодня?
Сегодня День труда. Мама устраивала пикник, и это удобный повод представить ей Стефани, однако я до сих пор не был уверен, хочу ли их знакомить.
– А ты чем хо… – Телефон зазвонил, прерывая меня на полуслове
– Привет.
– Как дела, говнюк?
– Чего тебе, Калеб?
– Тебе лучше притащить свою задницу к маме сегодня.
– Вы с Дениз идете?
– Конечно. Думаешь, мы могли бы отвертеться от пикника мамы? Хотя сейчас из-за беременности Дениз остро реагирует на запахи и ее точно затошнит, едва учует аромат жареной свинины.
– Кто еще будет?
– Обычное сборище: Кэлли, Мария, Курт и, может быть, Бруно.
– Хорошо, мы, наверное, зайдем ненадолго.
– Мы? – спросил Калеб с любопытством.
– Я же рассказывал тебе о Стефани, – прошептал я, идя в спальню, чтобы Стефани не услышать, что я говорю.
– Да, но без всякого энтузиазма, так что я предположил…
– Она классная.
– Круто. Но не…
– Я знаю, что ты собираешься сказать.
– Знаешь?
– Блин, она приснилась мне прошлой ночью, и я произнес ее имя вслух. Меня разбудила Стефани и давай спрашивать, кто такая Эллисон и почему я ее звал во сне. Насколько это херово?
– Довольно херово.
– Ага.
– Что ж, хорошо, что ты пытаешься двигаться дальше. От Эллисон до сих пор никаких вестей?
– Да. Я даже не знаю, где она.
– Хм.
– Мне пора. Увидимся позже.
Я нажал отбой, присел на кровать и посмотрел в окно на прекрасное солнечное утро. Если не смотреть на календарь, то можно сказать, что в Бостоне все еще лето. Но я точно знал, что сейчас сентябрь, и что я не видел Эллисон уже пять месяцев.
В последний раз это было в тот день, когда отдал ей письмо. Тогда, одетая в розовое платье с развевающимися на ветру волосами, она была похожа на ангела. Той же ночью она прислала сообщение.
Эллисон: Седрик, я очень ценю, что ты нашел время, чтобы объяснить мне все в письме. Мне нужно время, чтобы все это переварить. Прошу не пытайся связаться со мной, пока я не буду готова. Спасибо за кольцо. Оно красивое. Я не уверена, что смогу его носить, но буду им дорожить.
Мне было больно слышать, что она просит ее не беспокоить, но в тоже время я почувствовал облегчение, что теперь Эллисон все знала. Я был абсолютно честен с ней, мне больше нечего было скрывать.
Прошло пять месяцев, и до сих пор о ней не было ничего слышно.
Три месяца назад Эллисон взяла отпуск по работе с Кэлли, но заверила маму, что вернется. Я до сих пор не знаю, как Эллисон удавалось продолжать работать с моей сестрой в течение первых двух месяцев после письма, но она смогла. Она была потрясающей.
Вернувшись на кухню, я заметил, что Стефани уже пьет кофе и ест вафли.
– Извини, что так долго.
– Не беспокойся, Голубоглазый.
Мне стало тошно от этого прозвища. Эллисон говорила, что называла меня так, пока не узнала имя.
– Так, какие наши планы на сегодня? – спросила Стефани.
– Ты любишь свинину?
– Предпочитаю курицу, но и свинина сойдет.
– Моя мама устраивает пикник на каждый День труда, и мы жарим свинину. Это своего рода европейская традиция, которую она унаследовала от своей бабушки. Я обязан там появиться. Хочешь пойти со мной?
– Свинья еще жива?
– Хрю. Хрю. – подмигнул я. – Шучу. Когда мы приедем, она уже будет мертва.
– О, слава Богу, – выдохнула Стефани.
– Рано благодарить Бога. Ты еще не видела свиную голову. Выглядит довольно омерзительно, но мясо на вкус будет пальчики оближешь, – сказал я, откусывая от вафли.
– Отличный план. Я хотела бы познакомиться с твоей семьей.
Я содрогнулся от этих слов, понимая, что не готов к этому, но после звонка Калеба я не мог отвертеться.
– Да. Отличный план, – повторил я, не зная, что еще сказать.
Глава 34.1
Эллисон
За три месяца до событий, описанных в 33 главе
«Близнецы, благодаря огненной Луне в вашей жизни появятся новые люди. Они вдохновят вас вернуться на путь, что ведет к отложенной мечте».
Сердце забилось чаще, когда на табло загорелось «пристегните ремни». Я всегда ненавидела летать, и больше всего взлет и посадку. Пока самолет медленно снижался, я молилась, чтобы он не рухнул на землю огненным шаром. Мы благополучно приземлились, но я все еще взволнованно дышала и шептала слова благодарности божеству наверху.
Нервы у меня разгулялись не на шутку и не только из-за перелета, но и из-за того, что ждало меня на земле.
Похлопав пилоту, вместе с остальными пассажирами я прошла по длинному коридору к терминалу. Я не знала в лицо тех, кто меня встречает, но они заверили, что узнают меня.
Я оглянулась и тут увидела женщину лет шестидесяти, катившую инвалидное кресло с пожилым мужчиной. Оба улыбались.
– Эллисон! – воскликнула Элейн, крепко меня обняв, и отстранилась, чтобы разглядеть. —Ты такая красавица. Боже мой!
Она не отрывала от меня взгляд.
– Привет, Элейн. Рада наконец познакомиться, – нервно ответила я, наверняка краснея.
Я знала, что Эд проходит лечение от рака, но не думала, что он насколько слаб. Обняв его, я заметила, что он плачет.
– Не могу в это поверить. Это нереально. Извини, что так эмоционален. Наверно, это странно для тебя, – сказал он.
Я взяла его за руку.
– Не беспокойся. Я понимаю.
Я отошла, чтобы получить багаж, и благодаря этой короткой передышке сумела немного взять себя в руки.
– Что скажешь, если мы заедем где-нибудь пообедать? – спросила Элейн.
Я кивнула, хотя из-за нервов есть совсем не хотелось.
– Любишь блины? – повернувшись ко мне в лифте, спросил Эд.
– Да.
– Прямо у шоссе, по дороге домой, есть отличная блинная. Там делают вкуснейшие блины на свете со всевозможными топпингами.
– Звучит здорово.
Судя по виду, Эд не очень хорошо себя чувствовал, и я надеялась, что он не перенапрягся, приехав встретить меня.
Пока Элейн помогала Эду сесть в машину, я закинула свой чемодан в багажник.
Поездка до ресторана прошла спокойно: Эд изредка оглядывался на меня и улыбался.
– Как прошел полет?
– Хорошо, насколько это возможно. Я не очень люблю летать.
– Я тебя понимаю, – Эд засмеялся.
В ресторане аромат свежей выпечки тут же вернул мне аппетит, и по совету Эда я заказала блинчики с черникой.
В ожидании еды я избегала неловкости, разглядывая зал, пока Эд с Элейн рассматривали меня. Вероятно, сравнивали сходство между мной и их умершей дочерью.
– Итак, Эллисон, у тебя к нам, наверное, есть вопросы? – спросила Элейн.
Я составила целый список о время перелета.
– Мне интересно, как давно вы знали обо мне и почему не пытались найти раньше?
Элейн опустила взгляд, собираясь с мыслями, затем подняла голову.
– Когда Аманде было около пяти лет, мы узнали, что у нее был близнец. Мне рассказала подруга после того как уволилась из агентства по усыновлению. Но она сказала, что даже приблизительно не знает твое местонахождение. Мы решили, когда Аманде исполнится восемнадцать, мы ей обо всем расскажем и дадим самой решить, хочет ли найти тебя. Оглядываясь назад, я жалею, что мы не нашли тебя раньше. Прости.
Глаза у Эда снова блестели от слез.
– Эд, пожалуйста. Все хорошо. Тебе нужно экономить силы. Я не сержусь, честно. – У меня сердце разрывалось от боли за него, и хотелось его утешить. Потянувшись через стол, я взяла его за руку и не отпускала пока не принесли заказ.
– Мэнди любила этот ресторан, – сказал он несколько минут спустя.
– Мэнди? – я чуть не выронила вилку. – Это ее прозвище?
– Только Эд так ее называл, – пояснила Элейн.
У меня пробежали мурашки. Когда впервые увидела Седрика в закусочной, играла песня «Мэнди» Барри Манилоу.
Я снова принялась за блины, думая об этом странном совпадении. Возможно, это просто воображение, но мне казалось, я чувствовала присутствие сестры. Может быть, то, что Эд назвал ее прозвище, и я вспомнила песню – это знак, что Аманда сейчас с нами? Но вслух я этого произносить не стала.
– Эллисон, – прервал мои размышления Эд, – все эти годы, пока Аманда росла, мы думали, что поступаем правильно. Если бы знали, что произойдет, поступили бы по-другому.
Я кивнула.
– Расскажи немного о своем детстве, – помолчав, попросила Элейн.
Я улыбнулась, вспомнив маму.
– У меня было прекрасное детство. Нам с Амандой повезло, что мы попали в хорошие семьи. Моя мама, ее звали Марго, была не замужем и всегда хотела иметь ребенка. Она хорошо зарабатывала, была в листе ожидания агентства по усыновлению, и вот однажды ей позвонили по поводу девочки. С того дня я стала ее дочерью. Она была всем для меня. Она много работала, но никогда не пропускала ни одного занятия по танцам, ни одного футбольного матча, а когда я выросла, то могла рассказать ей о чем угодно. Несколько лет назад она умерла от рака. Было тяжело. Она была моей лучшей подругой.
Я расплакалась, и теперь уже Эд взял меня за руку.
– И ты, и мы потеряли ту, что была для нас всем.
Следующий час мы делились воспоминаниями. Я рассказывала о своей маме, а Эд с Элейс об Аманде. Оказывается, в старшей школе она была чирлидершей и выиграла несколько соревнований. Летом, перед выпускным классом, училась в Испании, закончила школу с отличием и поступила в Северо-Западный университет на факультет журналистики.
После столь эмоционального обеда мы отправились домой к Эду и Элейн. Увидев красивый, но скромный дом в живописном предместье Чикаго, я предположила, что моя сестра была типичной девушкой из пригорода.
Элейн уложила Эда отдыхать, затем проводила меня в комнату над гаражом.
– Сейчас это гостевая, а раньше была комнатой Аманды. Вещи ее я давно раздала, но кое-что оставила: доску с фотографиями и безделушки на комоде. Надеюсь, здесь тебе будет удобно.
Это была типично девичья комната. Розовое покрывало с маленькими белыми цветами, винтажная мебель фирмы «Поттери Барн» и полосатые бело-розовые обои. Единственное окно пропускало легкий летний ветерок и достаточно много света.
– Располагайся, а пока принесу тебе полотенца.
– Большое спасибо, Элейн.
Еще раз оглядев комнату, я присела на кровать и закрыла глаза, наслаждаясь легким ветерком. Я чувствовала присутствие Аманды в ресторане, но здесь оно ощущалось еще сильнее. Фактически, эта комната была эпицентром.
На доске было десяток фотографий: школьные, группы черлидиров и с выпускного бала, на которой Аманда стояла рядом со светловолосым парнем, похожим на Зака из «Спасённые звонком». Затем я заметила ту самую фотографию, которую нашла в коробке. Я сняла ее с доски, перевернула и увидела надпись:
«Моей великолепной девушке. Спасибо, что согласилась позировать мне. Люблю тебя, крошка.
Седрик».
В горле образовался ком, когда увидела почерк Седрика и слова любви, обращенные к моей сестре.
Я вернула фото на доску и заметила другую. Вероятно, она была сделана в День Святого Патрика: Седрик и Аманда в зеленых футболках улыбались так, что щеки того и гляди лопнут. Было тяжело и очень странно видеть его таким счастливым рядом с девушкой, которая как две капли воды походила на меня в восемнадцать лет. На обратной стороне фотографии стояла дата: «Март, 2002».
За месяц до смерти Аманды.
Я подставила, как она страдала перед смертью. Такая молодая. Она хотела найти меня. Нуждалась во мне. А я даже не подозревала, что у меня есть сестра, и пока она умирала, наверное, сидела на фуд-корте торгового центра, уплетая тако.
Я сжала фотографию и, плача, села на кровать. В голове крутилось столько вопросов. Поженились бы они с Седриком? Оставили бы ребенка? Встретились бы мы с Амандой? Стали бы близки? Беременна ли она на этом снимке?
Я ревновала Седрика, потому что он явно любил Аманду, и злилась на него за то, что через месяц после того как был сделан этот снимок он бросит ее.
Элейн вернулась с полотенцами и, увидев, что я плачу, присела рядом со мной. Она осторожно взяв из моих рук фотографию и посмотрела.
– Знаешь, Седрик мне все рассказал.
– О чем?
– Дорогая, мы с Эдом поставили его в очень сложное положение. Мы не задумывались о его чувствах. О том, что он может ощутить. О том, что может влюбиться. Мы просто хотели знать, что с тобой все хорошо и рассказать об Аманде. Седрик жил в Бостоне, поэтому логичнее было, чтобы именно он разыскал тебя.
– Что именно он рассказал вам о нас?
– Он позвонил через некоторое время после того, как ты нашла фотографию в доме его матери. Он плакал, Эллисон, и признался, что давно нашел тебя, но скрывал это от нас. И еще, что вы стали очень близки. Он был раздавлен тем, что потерял тебя.
– Это был настоящий шок, вот так узнать о сестре, – всхлипнула я.
– Понимаю, и мне очень жаль. – Элейн обняла меня и после паузы продолжила: – В тот раз, когда Седрик звонил, я спросила его кое о чем.
– О чем? – я повернулась к ней.
– Я спросила любит ли он тебя. Седрик даже не колебался и сразу ответил, что любит.
Я глубоко вздохнула. Он ни разу не говорил, что любит меня, даже в письме.
– Можно спросить?
– Конечно, дорогая.
– Как вы могли так легко простить Седрика? Он считает себя виновным в аварии, а как считаете вы?
– О милая. Он не виноват в том, что Аманда не справилась с управлением. Он был так молод, и сделал неправильный выбор, как и многие другие. Седрик не отходил от Аманды в больнице. Он бы отдал жизнь, чтобы спасти ее. Я верю, что она была его лучшим другом, но... не верю, что они остались бы парой, не случись авария или если бы Аманда выжила и родила ребенка. Поддерживать отношения в таком возрасте слишком сложно.
– Что вы с Эдом почувствовали, когда узнали, что она беременна?
– Это был шок. При других обстоятельствах мы бы, наверное, отреагировали иначе. Но мы узнали, когда уже случился выкидыш, и наша дочь боролась за жизнь. Я знала, что Аманда принимала противозачаточные таблетки, но вероятно они не дают стопроцентной защиты.
– Спасибо, что ответила. Понимаю, что трудно все это вспоминать.
– Все в порядке. Знаешь, когда Седрик признался в своих чувствах к тебе, я удивилась, как он мог так быстро влюбиться. Но теперь, увидев тебя, понимаю.
***
Я рассчитывала провести в Иллинойсе всего несколько дней. Большую часть этого времени мы проводили дома, готовя еду, играя в карты и знакомясь друг с другом. Элейн научила меня готовить бефстроганов, и показала детские видео с Амандой. Смотря их, мы плакали: они, из-за того, что потеряли ее, а я из-за того, что никогда не знала.
В целом это было похоже на визит к давно потерянным тете и дяде. Я чувствовала себя частью семьи, и мы хорошо ладили. Особенно с Эдом, чье спокойствие и радушие побуждало открыть душу.
Я рассказала ему о Нейте, о том, что бросила аспирантуру, потеряла мать, нашла свое предназначение и сильно влюбилась в Седрика. Он дал мне пару хороших советов. Например, что нужно жить одним днем, не загадывая далеко наперед, и тогда все будет хорошо. Нигде я не чувствовала себя более нужной и желанной, чем в их уютном доме.
Из-за болезни Эд был вынужден оставить высокооплачиваемую работу технического консультанта. Элейн, которая до этого никогда не работала, устроилась помощником учителя в местной школе, чтобы оплачивать медицинские счета. Часть ее зарплаты шла приходящей сиделке, которая также помогала по дому, пока Элейн работала.
Как-то Элейн сказала, что, когда я рядом, Эд выглядит счастливее и сильнее, чем раньше. И мне пришла в голову мысль. Почему бы не остаться здесь еще на некоторое время? Я пока не хотела возвращаться в Бостон, и могла помочь Элейн присматривать за Эдом. Тогда им не нужно будет нанимать сиделку.
– Эллисон, я не хочу, чтобы ты уезжала так скоро. Мы только начинаем узнавать друг друга, – сказал Эд накануне моего отъезда во время ужина.
Похоже, он прочел мои мысли.
– Забавно. Я как раз хотела кое-что обсудить.
– Да? —произнесла Элейн.
– Я подумываю остаться здесь на некоторое время, но не хочу просто болтаться без дела. Могу я присматривать за Эдом, пока ты на работаете? Играть в карты, составлять ему компанию во время химиотерапии… Что скажешь?
– Боже мой, Эллисон, это очень милое предложение, но у тебя есть своя жизнь и работа. Даже две. Как быть с ними?
– В закусочной по мне скучать не будут, а в агентстве возьму отпуск. Думаю, что сейчас я больше нужна Эду, чем своим пациентам. Кроме того, я в долгу перед сестрой. Она помогла бы, если бы была здесь.
Элейн улыбнулась, но не решалась принять мое предложение, пока не заговорил Эд.
– Могу я вставить свои пять центов? Если не считать потери Аманды, борьба с этой болезнью была самым мрачным временем в моей жизни. Твое присутствие, Эллисон, рассеяло эту тьму. Я не хочу отвлекать тебя от жизни в Бостоне, но, если ты действительно хочешь остаться… большего я бы и пожелать не мог.
Расплывшись в широкой улыбке, я обняла Эда.
– Тогда решено.
***
Я нуждалась в них так же, как и они во мне – к такому выводу я пришла.
Лечение помогало, и через два с половиной месяца у Эда началась ремиссия. Я находилась с ним каждый день, на всех процедурах, и могла сказать, что у меня появился новый фанат.
Я точно знала, почему больше сблизилась с Эдом, чем с Элейн – у меня никогда не было отца. Я никогда не чувствовала, что он мне нужен, а теперь поняла, что иметь его было бы здорово.
Однажды вечером, после десерта, пока Элейн убиралась на кухне, мы с Эдом сидели в гостиной.
– Я хочу, чтобы ты кое-что знала, дитя, – повернувшись ко мне, произнес он. – Если бы я знал, что твоя биологическая мать родила двух девочек, я бы удочерил и тебя, чтобы бы разделять близнецов. Но теперь, когда познакомился с тобой, я хотел бы называть тебя своей дочерью не только потому, что ты генетически связана с Амандой, а потому что ты замечательный человек. Я был бы так горд, если бы Аманда оказалась такой же, как и ты. Пожалуйста, знай, что теперь у тебя есть отец. И он хочет вернуть хотя бы часть любви, которую ты подарила мне за эти месяцы.
Я положила голову на плечо Эда и расплакалась.
– Спасибо.
Он крепко обнял меня и продолжил:
– Я не хочу, чтобы ты уезжала, но думаю, тебе нужно разобраться с тем, от чего ты убежала из Бостона. Пока не встретишься с этим лицом к лицу, тебе не будет покоя. Мы не сказали Седрику, что ты здесь. Понимали, что ты бы этого не хотела. Но я слышал слезы и боль в его голосе, когда он звонил, чтобы рассказать, что нашел тебя. Помню, как подумал тогда, что ты, наверное, особенная девушка, раз он так расстроился, потеряв тебя. Он любит тебя, Эллисон. Не знаю, любил ли он Аманду так же сильно, но тебя он любит. Это точно.
Я вспоминала, каким был тогда Седрик: небритый, с темными кругами под глазами, потухший взгляд.
Неужели он действительно был так огорчен?
Действительно ли он любил меня?
Любила ли я его?
Я не знала.
Глава 34.2
По итогу мы решили, что я вернусь домой накануне Дня труда, через пару месяца снова прилечу в Чикаго, а Эд с Элейн проведут отпуск у меня в Бостоне.
Я уведомила «Яркие горизонты», что если мои услуги все еще нужны, то смогу вернуться к работе через две недели, и попросила назначить к прежним пациентам.
Оставалось одно место, где я еще не была – могила Аманды, и я отправилась туда в последний свой день в Напервилле. Мне хотелось поехать одной, и Эд любезно одолжил свою машину.
По дороге на кладбище я остановилась у цветочного магазина и выбрала розовые розы, которые, по словам Эда, очень любила сестра. Я вспомнила засохшую розу в папке Седрика, той самой папке, где нашла фотографию, и задумалась, не взял ли он ее с панихиды.
Поднявшись на холм и любуясь травянистым пейзажем, я наконец нашла, где похоронена сестра. Увидев гранитное надгробие терракотового цвета, я не смогла сдержать слез.
«Аманда Роуз Томпсон, 2 июня 1984 г. – 1 мая 2002 г. Любимая дочь»
Если бы мы были знакомы, то там могло быть написано: «Любимая дочь и сестра».
Я молча молилась. Я попросила прощения у Аманды за свои противоречивые чувства. Сказала, что хоть мы ни разу не виделись, я люблю ее и всегда буду заботиться об Эде и Элейн.
Я пробыла там минут пятнадцать, прежде чем заметила, что помимо моих роз на могиле есть еще цветы: свежие и увядшие. Элейн сказала, что из-за болезни Эда они не были тут несколько месяцев, так откуда же свежие цветы? Кто-то навещал Аманду? Кто-то помнил о ней? Мне было приятно так думать.
На прощание я послала надгробию воздушный поцелуй, и когда подул легкий ветерок, подумала, что, возможно, сестра поцеловала меня в ответ.
