Текст книги "Близнецы (ЛП)"

Автор книги: Пенелопа Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Мне необходимо больше времени с ней, даже если мы будем просто друзьями.

«Друзьями…»

Не было ничего дружеского в том, как отреагировал мой член, когда я коснулся ее кожи.

Я желал Эллисон сильно, до боли.

Я чуть не погиб, почувствовав ее горячее дыхание на своей шее, когда наклонился, чтобы найти ручку. Мне хотелось ощутить его везде, а не только на шее.

И это было неправильно по многим причинам.

В конце концов, у меня была девушка. И она тоже не заслуживала, чтобы я ее обманывал. Временами Карин была поверхностной, но она была порядочным человеком. Она призналась, что влюблена в меня, хотя я так и не ответил тем же. Я так много раз лгал Карин за последний месяц, с тех пор как стал одержим Эллисон.

Я поклялся, что постараюсь стать лучше, постараюсь успокоиться, если не для себя, то для мамы и Кэлли. Ради всего святого, мне тридцать четыре. Большую часть прошедшего десятилетия я топил свои печали не в тех женщинах. С ними у меня был просто секс, зачастую, секс на одну ночь. Больше я от них ничего не хотел. Мне просто нужен был секс, чтобы смыть боль и опустошение, которые я пережил много лет назад. С Карин были мои первые долгосрочные отношения за очень долгое время, но даже с ней я не чувствовал эмоциональной связи. Ее просто не было.

Я считал, что вообще не способен чувствовать к женщине что-либо, кроме сексуального влечения. Но сегодня в машине с Эллисон я ощущал больше, чем просто похоть. Я, конечно, хотел ее, но эмоциональная связь была еще сильнее. Я даже не мог найти слова, чтобы это описать. Просто казалось, что быть с ней – правильно. Я сразу почувствовал, что могу ей доверять. А также то, что ни за что не хочу ее отпускать. Я мог бы остаться с Эллисон в машине на всю ночь, задавая вопрос за вопросом. Мне было больно так быстро прощаться, когда я только узнал ее, и не имел понятия, когда мне снова удастся побыть с Эллисон наедине.

Но я знал точно: мне нужно увидеть ее снова, и я хочу помочь сделать ее жизнь лучше, даже если при этом моя превратится в дерьмо. Я хочу исправить свои прошлые ошибки.

«Боже, как же мне со всем этим справиться?»

Моя жизнь была такой простой до того, как я нашел Эллисон: поверхностная работа, поверхностная подруга, поверхностная жизнь… никакого риска снова пострадать.

Но с сегодняшнего дня я оказался в безвыходной ситуации, которая перевернула мой мир с ног на голову.

Если я никогда больше не увижусь с Эллисон, мое сердце разобьется. Но оно разобьется и, если я продолжу общаться с ней и буду вынужден сказать правду. Это все разрушит. Так что я неизбежно пострадаю, а я поклялся, что больше никогда такого не допущу.

«Блядь!»

Я в последний раз затянулся, опустил окно, выбросил сигарету и наконец-то вышел из машины.

На часах была половина второго, когда я вошел в квартиру. Рухнув на кожаный диван, я обхватил голову руками, а затем вспомнил о том, что написано у меня на руке красивым женским почерком, и немедленно встал, чтобы записать все, прежде чем чернила исчезнут с ладони.

Мне захотелось прямо сейчас написать Эллисон, но это, скорее всего, покажется ей странным. Она дала мне адрес почты, чтобы я сообщил информацию о работе, а ее-то у меня сейчас нет.

Вместо этого я написал Карин, что получил электронное письмо о переносе поездки в Нью-Йорк на неделю. Я снова ей солгал, и чтобы загладить вину предложил поужинать вместе завтра вечером.

Зайдя в спальню, я снял пропахшую сигаретным дымом одежду и направился в ванную. Открыв кран, я залез в душевую кабину, желая, чтобы горячая вода смыла агонию, рожденную мыслями, что единственная девушка, с которой почувствовал связь, не может быть моей.

Сегодня был адски напряженный день и мои мысли, ища облегчения, направились по привычной дорожке. Я закрыл глаза и представил, что обнаженная Эллисон сейчас со мной в душе, а на ее груди написано мое имя. Выдавив в ладонь гель для душа, я резко гладил себя, доводя до разрядки, а закончив, понял, как же я облажался.

Глава 9

Эллисон

«Близнецы, вы чувствуете себя сегодня другим человеком? Что-то отросло, и, если вы не рептилия с новым хвостом, это, вероятно, означает, что какая-то часть вашей души проснулась от глубокого сна».

Будильник разбудил меня в пять утра, но я чувствовала себя бодрой и полной сил, хотя почти не спала.

Прошлой ночью я долго не могла уснуть, постоянно подносила руку к носу и вдыхала запах одеколона Седрика, пока он не испарился.

Вид восходящего солнца из окна спальни был сладостно-горьким. Сегодня вторник, и к началу завтрака в 6:30 я должна быть в закусочной. Я поспешно выбралась из постели, побежала в ванную и, сидя на унитазе, смотрела на уже выцветшую надпись на своей руке – единственное оставшееся доказательство того, что Седрик не был сном.

По дороге на кухню я заглянула к Сони. Судя по глубокому дыханию, она крепко спала. Должно быть, она пришла уже после того, как я уснула.

Кофемашина, которую я подготовила вчера вечером, чтоб сварить кофе, издавала последние булькающие звуки, говоря о том, что кофе почти готов. Взяв любимую кружку с надписью: «Взрывной» и фотографией Джей-Джея из шоу «Good Times», я налила кофе и сдобрила его двумя ложками сахара и сливками. Я как раз делала первый глоток, когда услышала шаги. Испугавшись, я обернулась и увидела заспанную Соню.

– Ты же не думала, что ускользнешь, не рассказав о вчерашнем вечере, ты, маленькая бесстыдница? – хрипло спросила она, потирая глаза и наливая себе кофе.

– Ну, я не хотела тебя будить, – засмеялась я.

– Итак, что случилось с Седриком? – Соня присела к столу, сделала первый глоток кофе и поморщилась от того, насколько он горячий.

– Ох, Соня… –  я вздохнула, закрыв глаза и покачав головой. Я даже не знала, с чего начать.

– Боже мой. Заткнись! Узнаю этот взгляд. Ты спала с Седриком?

– Конечно, нет! – я, наверное, покраснела, словно свекла.

– Ладно. Так что же случилось? – засмеялась Соня, с беспокойством наклоняясь ко мне.

Я рассказала все, начиная с того, как он прибыл в закусочную в последний момент, заканчивая разговорами по дороге домой. Я уже опаздывала, поэтому дала ей сокращенную версию, но не пропустила ни одной важной детали: например, нежное сжатие руки.

Соня вздохнула.

– Я удивлена, Эл. Этот парень слишком хорош, чтобы быть правдой. Ты спросила, есть ли у него девушка?

Я покачала головой.

– Он не затрагивал эту тему, поэтому я и не спросила.

Мне было очень любопытно, свободен ли он. Я чувствовала такую связь с ним. Даже страшно, как быстро у меня возникли чувства к совершенно незнакомому человеку. И дело было не только в его безупречной внешности, а в выражении глаз, когда он говорил о своей сестре, в том, как он выглядел, когда я сказала, что моя мать умерла. В том, как он смотрел, когда отпустил мою руку: будто ему хотелось и дальше ее держать. Он обладал способностью смотреть прямо мне в душу, и я буду невероятно разочарована, если не получу шанса испытать что-то больше, чем прошлой ночью. Я не знала, смогу ли я выжить без ощущения его.

– Эллисон. Ты должна ему дать понять, что заинтересована в нем. Парни иногда бывают глупы. И к человеку, который так выглядит, вероятно, липнет миллион женщин. Он не станет заморачиваться о том, кто кажется самодовольным или кого трудно добиться. На дворе 2013 год, женщина может сделать первый шаг, как это сделала я с Томом.

– Мне очень жаль, но в этой ситуации я не смогу сделать первый шаг. Он сказал, что отправит мне контактные данные по электронной почте. Если я первой напишу ему, то буду выглядеть отчаявшейся.

– Почему бы тебе не написать ему, чтобы просто чтобы поблагодарить за поездку домой? – предложила Соня, вставая и ставя кофе в микроволновку.

– Соня, мы еще вечером с тобой поболтаем. Нужно бежать, я опаздываю.

Вчера вечером я хорошо понежилась в ванной, поэтому сегодня не заморачивалась насчет душа, сразу переоделась в униформу и поспешила на работу.

Я опоздала на десять минут. Постоянные клиенты уже вовсю заказывали завтрак, но Долорес, к счастью, справлялась. Увидев меня, она усмехнулась и спросила, как прошла ночь. Судя по всему, Соня отправила ей подробное сообщение о моих приключениях.

Долорес я рассказала еще более короткую версию истории, и, слушая меня, она удивленно округляла глаза.

Я чувствовала себя живой. В колонках играл «Блюз свадебного колокола» The Fifth Dimension, и я с энтузиазмом принимала заказы, оживленно болтая с посетителями.

У меня кружилась голова из-за мужчины, хоть я даже не была уверена, одинок ли он. Я не могла избавиться от этого прекрасного чувства, захватившее меня сегодня. Я чувствовала, что вчера вечером Седрик хотел меня. Я видела это по тому, как его глаза опаляли мои.

***

Примерно в 1:30 я проверила телефон и увидела, что у меня три новых письма. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я увидела, что третье было от Седрика. Казалось, письмо загружалось целую вечность.

Эллисон Офелия,

Было приятно поговорить с тобой вчера вечером. Сегодня утром мама дала три контакта агентства, предоставляющие услуги Кэлли. Оно называется «Яркие горизонты». По иронии судьбы, главный офис находится в Малдене, где ты живешь, но они обслуживают большую часть Бостона и близлежащих пригородов. Вот три имени: Бет Стивенс (отдел кадров) 617-856-9899, Мишель Агияр (руководитель клиники) 617-856-9881 и Шеннон Брайант (социальный работник) 617-856-9890.

Мама сказала попробовать связаться с ними в указанном выше порядке. Дай мне знать, как все прошло.

Удачи во всем. Может быть, я снова увижу тебя в закусочной.

Всего наилучшего, Седрик

P.S. Извини, что тебе пришлось работать допоздна из-за чудилы, который оставил свою кредитку ;-)

«Эллисон Офелия? Чудила?»

Я прикрыла рот рукой и рассмеялась.

Вау, он действовал оперативно. Я прочитала письмо еще несколько раз – по крайней мере, раз десять – выключила телефон и убрала обратно в сумочку. Все было еще головокружительнее, чем раньше. Мне хотелось ответить сразу, но я терпеть не могла печатать на сенсорном экране iPhone, поэтому решила подождать, пока не вернусь домой.

Вечером, едва переступив порог квартиры, я тут же побежала к ноутбуку. Я открыла электронную почту и начала печатать и стирать снова и снова. Моя несобранность усугублялась еще и тем, что я постоянно отвлекалась, глядя в окно.

«Листья на дереве уже пожелтели… так красиво. Или просто сегодня все кажется ярче?»

Я решила заварить чашку зеленого чая с жасмином, прежде чем вернуться к ноутбуку. После первого глотка дымящегося напитка я наконец расслабилась и стала печатать.

Седрик Отелло,

Ты НЕ чудила! Большое спасибо за то, что прислал контакты, и, пожалуйста, поблагодари свою маму. Я с нетерпением жду возможности позвонить в «Яркие горизонты» через несколько дней. Не могу поверить, что они находятся прямо здесь, в Малдене. Я глянула на их веб-сайт, и это всего в двух шагах от моей квартиры. Я обязательно буду держать тебя в курсе. Если будешь в наших краях, обязательно загляни в закусочную еще раз. Я припасу кусок торта с кокосовым кремом, раз теперь знаю, что он тебе нравится. Хоть я вчера и работала допоздна, но обычно мой график с понедельника по пятницу с 6:30 до 15:00. И еще раз спасибо, что подвез меня домой. И я тоже была рада пообщаться с тобой.

Всего наилучшего.

Эллисон.

Я смотрела на письмо минут пять, затем нажала «отправить», вздохнула и резко захлопнула ноутбук.

Хорошо, что я написала в какую смену работаю, иначе Седрик мог прийти в закусочную, когда меня не будет. Не то чтобы он планировал зайти чтоб увидеться, но я ведь могу надеяться, верно?

***

Неделю спустя мне позвонили из «Ярких горизонтов» после того, как я оставила голосовое сообщение каждому из контактов, которые прислал Седрик. Было почти четыре часа дня, я только что вернулась из закусочной и отдыхала на диване, смотря «Шоу Эллен ДеДженерес», когда зазвонил телефон.

– Алло.

– Я ищу Эллисон Абрахам.

– Это я, – сказала я самым профессиональным тоном, предполагая, что это может быть связано с работой.

– Это Бет Стивенс из «Ярких горизонтов», – сказала она дружелюбным голосом.

– Я ждала вашего звонка.

Надеюсь, что это не прозвучало нагло.

– Я получила вашу голосовую почту, и меня интересует, будет ли у вас время, чтобы зайти сегодня днем в офис? Вы сказали, что живете неподалеку, а у меня отменилась встреча, поэтому будет время встретиться с вами, – сказала она.

– Это было бы замечательно. Я смогу прийти через двадцать минут, – просияла я.

– Превосходно. Просто сообщите на стойке регистрации свое имя, и я выйду. Принесите резюме и действующую лицензию, пожалуйста. До встречи.

– Спасибо, Бет. Увидимся вскоре.

Повесив трубку, я сразу же пошла в спальню, чтобы выбрать из одежды что-нибудь подходящее. Времени, чтоб принять душ, у меня не было. Я выбрала розовую атласную блузку без рукавов с бантом спереди и серую шерстяную юбку-карандаш. Поверх блузки я натянула короткий серый кардиган из кашемира. Посмотрев в зеркало над бюро, я решила, что из-за длинных волос мой образ выглядит неаккуратно, поэтому я собрала их в пучок и закрепила по бокам двумя шпильками. Нанеся консилер, очень светлую подводку для глаз, я добавила немного блеска для губ «Бонни Белл». Готово. Схватив пальто, я вышла из квартиры и прошла три квартала до офиса «Яркий горизонт».

В небольшом кирпичном здании размещались три офиса, и в их числе «Яркий горизонт». Я назвала свое имя латиноамериканке средних лет, сидящей за стойкой регистрации.

Вскоре после этого вышла Бет Стивенс, высокая блондинка средних лет, мы обменялись рукопожатием и пошли через холл в ее кабинет.

– Итак, Эллисон, расскажите мне о учебе в Симмонсе.

– Ну, я почти год проучилась по программе специального образования. Я ходила на занятия по детскому развитию и психологии. Моя мать скончалась чуть больше года назад, и я решила взять перерыв, пока не накоплю достаточно денег, чтобы продолжить. Я работаю официанткой полный рабочий день, но ищу возможность получить опыт работы с детьми с особыми потребностями.

– Очень хорошо. Должна сказать, хоть «Яркие горизонты» предлагает услуги детям и взрослым, единственные вакансии, которые у нас есть на данный момент – это программа услуг для взрослых. Сотрудник посещает своего подопечного у него дома или в интернате. Вы пройдете обучение, а затем, после проверки информационных данных, вас направят к взрослому, в основном это люди с аутизмом, чтобы помогать им в работе и в повседневной жизни. Вам было бы интересно работать со взрослыми?

Я такого не ожидала, но не задумываясь, ответила:

– Несомненно. Я считаю, что для меня в любом случае это будет хорошим опытом и тренировкой. Думаю, я бы попробовала.

Через три недели эти слова буквально укусили меня за задницу.

***

За три уикенда я прошла интенсивный тренинг, который включал уроки сердечно-легочной реанимации, управления фактической или потенциальной агрессией. Я сопровождала сотрудников «Яркие горизонты» во время визитов к их подопечным. После этого я прошла проверку моих информационных данных, и теперь работала психотерапевтом на полставки у двадцатилетнего невербального аутиста по имени Лукас. Несмотря на то, что он довольно взрослый и был почти шесть футов ростом, он больше походил на пухлого ребенка с румяными щеками и лохматыми светлыми волосами.

Я ездила к Лукасу домой в Кембридж три раза в неделю, читала ему книги, купала, а также оказывала посильную помощь по дому: выносила мусор и помогала с ужином.

Лукас в основном жил в своем собственном мире и любит комиксы.

В первый день Лукас убежал от меня и спрятался в своей комнате. Его мать, Пэт, наконец заставила его выйти, сказав, что я Чудо-женщина. Он был одержим этим персонажем, и Пэт посоветовала мне переодеться в костюм, потому что это помогло предыдущему психотерапевту наладить с Лукасом контакт. Кстати, Лукас верил, что перед ним действительно Чудо-женщина, только если у сотрудника были темные волосы – мне повезло, что я брюнетка. Очевидно, в его жизни было много Чудо-женщин, которые приходили и уходили, раз у Пэт был костюм.

Итак, в свой первый рабочий день, я, одетая в красно-синий костюм Чудо-женщины, с короной и всем остальным, купала взрослого мужчину. В какой-то момент я наклонилась за полотенцем, а Лукас вылез из ванны и игриво укусил меня за задницу – я же говорила, что это произошло в буквальном смысле. Когда я обернулась, Лукас засмеялся и начал брызгать на меня водой. Я ничего не могла поделать, и сама разразилась истерическим смехом, брызгая водой в ответ. Когда буйное веселье стихло, Пэт сказала, что такого спокойного и умиротворенного вечера с новым работником у них еще не было. А позже она сообщила, что в тот день Лукас впервые за несколько недель проспал всю ночь.

«Может, я наконец-то нашла свое призвание – супергерой Лукаса с крутой задницей!»

Глава 10

Седрик

Прошло несколько недель с той ночной, когда я подвозил Эллисон домой. Из-за постоянных командировок и дедлайнов на работе мне не удавалось навестить ее в закусочной в будние дни. Однако не было и часа, чтобы я не думал о ней, не вспоминал, как соприкоснулись наши руки. Я лелеял в памяти этот единственный момент нашей настоящей физической близости.

Я подумывал написать или позвонить Эллисон, но так и не собрался с духом. Я боялся последствий, хотел еще немного подождать, дать себе время, а потом наступили выходные, когда я понял, что больше не могу терпеть.

Мы с Карин поехали в Нью-Йорк, чтобы провести с ее родителями и сестрой День Благодарения. Родители сняли три номера в «Ритц Карлтон». Карин и я разместились в одном, ее родители – в другом, а ее сестра – в третьем.

Пятница начался довольно непринужденно: завтрак в отеле, долгая прогулка по Центральному парку, а затем шоппинг на Пятой авеню.

В какой-то момент мы оказались прямо перед бутиком «Тиффани». Карин и ее сестра Кристина остановились у витрины с обручальными кольцами, и Кристина бесцеремонно, прямо при мне, начала расспрашивать Карин, какое кольцо ей нравится. Я тут же отошел от них и отвернулся.

– Огранка «принцесса», два карата, – громко, чтобы я услышал, ответила Карин.

Похоже, этот разговор был затеян для того, чтобы дать понять, какое кольцо я должен купить, когда придет время.

«Огранка «принцесса», два карата…»

В тот момент я впервые подумал, что у нас с Карин разные взгляды на будущее, поскольку я никогда не собирался жениться на ней. А позже, тем же вечером, я твердо это понял.

Во время ужина в ресторане отеля пианист заиграл «Она всегда остается женщиной» Билли Джоэла. Это было красиво, но в тоже время навязчиво и меланхолично.

Сидя в освещенной свечами зале, слушая песню, и топя свои печали в виски, я осознал, насколько одиноко мне было в эти выходные. Я говорил и действовал словно на автомате. Казалось, вулкан эмоций вылетает из меня с каждым аккордом песни, обнажая то, что я прятал глубоко в себе последний месяц:

«Я очень скучаю по Эллисон.

Я не заслуживаю ее.

Она никогда не будет моей.

Я ненавижу себя.

Я не люблю Карин.

Зачем я здесь?

Огранка «принцесса», два карата, огранка «принцесса», два карата…»

Я сходил с ума, пока Карин беззаботно болтала со своей сестрой о наших планах посетить музей Гуггенхайм на следующий день.

Я оставался в своем маленьком мире, пока Карин внезапно не предложила нам вернуться в номер. Я был полупьян и тупо последовал за ней, даже не попрощавшись с ее семьей.

Я помню, как в лифте она покусывала меня за ухо, развязывала галстук и хватала за промежность, пока я тупо смотрел на цифры над дверью лифта.

Когда мы вошли в номер, Карин тут же пошла в ванную и переоделась в комплект атласного нижнего белья из зеленого и черного кружева, который купила сегодня вместе со своей сестрой в «Барнис».

У меня началось что-то похожее на паническую атаку, когда, выйдя из ванны и толкнув меня на кровать, Карин начала расстегивать мои брюки и, схватив презерватив с тумбочки, принялась стягивать с меня трусы.

У меня поплыло перед глазами, сердце заколотилось, дыхание участилось. Казалось, я должен хотеть секса, поскольку у нас с Карин его не было несколько недель, но я чувствовал только вину. Словно я изменял. Мое сердце целиком и полностью было где-то совсем в другом месте.

«Оно с женщиной, которая даже не знает, что она им овладеет».

Я начал задыхаться. Оттолкнув Карин, я встал с кровати и застегнул брюки. Мне было стыдно за то, что я собирался сделать.

– Седрик, что, черт возьми, происходит? – Карин свирепо посмотрела на меня блестящими от слез глазами.

– Я… не знаю. – Я действительно не знал, как объяснить, что чувствовал: почему вдруг быть с ней больше не имело смысла.

«Безусловно, я не могу сказать ей правду о том, что, возможно, полюбил другую, с которой провел всего час, и которая, кстати говоря, понятия не имеет, что я следил за ней. Я не могу сказать, что нагло обманывал вас обеих…»

Карин плакала, тушь стекала по щекам.

– Ну, тебе лучше, блин, выяснить! В последний месяц ты был таким холодным, Седрик. Я перепробовала все, чтобы вытащить тебя из этого уныния, но, видимо, ты сам не хочешь из него вылезать. Я серьезно ненавижу тебя прямо сейчас.

«Не больше, чем я себя ненавижу».

– Карин, я тебя не виню. Мне очень жаль, прости. Думаю, мне лучше вернуться сегодня в Бостон. Мне нужно время. Я не хотел обидеть тебя. Я просто... Я больше не могу этого делать. Мне очень жаль.

Я действительно никогда не хотел причинить ей боль. Я никогда не хотел, чтобы все так сложилось с ней.

– Да пошел ты! – выплюнула Карин, заходя в ванную и захлопывая за собой дверь.

Я слышал, как она плачет взахлеб, а потом включает воду, вероятно, чтобы скрыть это.

Я чувствовал себя ужасно, но все равно быстро собрал вещи в чемодан и ушел.

Протрезвев, я арендовал машину и поздно вечером в пятницу поехал обратно в Бостон.

По дороге я решил, что в понедельник обязательно увижусь с Эллисон. Оставалось пережить выходные.

Всю субботу я небритый сидел на кожаном диване в своей квартире, курил и слушал старые диски. В какой-то момент я неожиданно наткнулся на песню Элвиса Костелло «Эллисон», которая довела меня до грани. У меня возникло страстное желание прямо сейчас увидеть Эллисон, и я чуть было не поехал в ее квартиру в Малдене, но отбросил эту идею, не сумев придумать никакого разумного оправдания моего появления там. К тому же я был не в том состоянии ума, чтобы увидеть Эллисон.

В воскресенье я уже не мог оставаться один на один со своими мыслями. Мне нужно было с кем-нибудь поговорить. Единственным человеком, которому я мог довериться, был мой старший брат.

У нас с Калебом было два года разницы, и он был единственным в моей семье, кто действительно знал, что произошло в Чикаго, – родителям я не мог рассказать, так как у них хватало переживаний из-за моей сестры Кэлли, – и до сих пор моя мать мало что знала о моей жизни в Чикаго. В отличии от Калеба. Вскоре после того, как все пошло прахом на последнем курсе, он приехал в Чикаго навестить меня. Он очень помог: убедил закончить учебу и потом, после отъезда, звонил каждый божий день. Я бы не окончил Северо-Западный университет без него.

Калеб со своей женой Дениз жил в Нью-Хэмпшире, в полутора часах езды от Бостона. Им принадлежал большой новый дом в колониальном стиле, расположенный на трех акрах земли. Мне нравилось бывать у брата, когда нужно было привести мысли в порядок. Это было тихое место вдали от городского шума.

В течение нескольких лет Дениз безуспешно пыталась забеременеть, поэтому в их большом доме гуляло эхо. Они оба очень хорошие люди и стали бы отличными родителями, поэтому я надеюсь, что так или иначе у них это получится.

Проехав полтора часа, я подъехал к круговой подъездной дорожке к их тихому дому, который находился в тупике улицы.

Дениз встретила меня у двери теплыми объятиями, и я почувствовал запах тыквы и индейки, запеченных в духовке. После безрадостного Дня Благодарения на Манхэттене, было приятно поесть домашнюю еду.

– Привет, младший брат! Ты выглядишь… усталым. Заходи, солнце, – Дениз обняла меня.

Мне нравилось, что она считала меня братом. Дениз была возлюбленной Калеба с университетских времен в Нью-Гэмпшире. Она была отличной девушкой с изящной фигурой, пепельными волосами и самыми добрыми глазами.

– Под усталым ты имеешь в виду дерьмово? Здесь ужасно хорошо пахнет. – С семьей я старался всегда говорить с бостонским акцентом.

Калеб сбежал по лестнице, и мы, как обычно, быстро по-мужски обнялись. Мы не виделись пару месяцев, и было приятно наконец-то встретиться.

Калеб был на семь килограммов тяжелее, на семь сантиметров выше и работал подрядчиком. У нас были одинаковые каштановые волосы и голубые глаза. Калеба часто можно увидеть в коричневой куртке «Кахат» и ботинках, а меня в классических костюмах и дизайнерских туфлях. Но сегодня я был небрит, одет в джинсы и черную толстовку с капюшоном, и по стилю походил больше на Калеба.

– Эй, приятель, давай пойдем в гараж и поговорим, пока Дениз заканчивает c ужином, – сказал Калеб, взял из холодильника две бутылки пива «Ландшак» и пошел к отапливаемому гаражу на три машины рядом с кухней.

– Во-первых, ты выглядишь абсолютно дерьмово, – сказал он, когда мы вошли в его «мужскую берлогу».

– Дениз уже дала понять. Спасибо, говнюк. – Я показал ему средний палец.

Калеб сделал глоток пива.

– Ладно. Когда по телефону ты сказал, что нужно поговорить, ты был расстроен. Я знаю, что это важно, потому что ты никогда не говоришь, что тебе нужно просто поговорить.

Калеб сделал еще один глоток и сел на один из вращающихся стульев рядом со своим слесарным инструментом.

В гараже было тихо, я прислонился к пикапу Калеба и вздохнул.

– Ага, чувак, случилось что-то важное. Думаю, ты знаешь, что я собираюсь сказать.

Он медленно кивнул.

– Ты нашел ее. Ты говорил с ней? – прошептал Калеб.

Дениз также ничего не знала о том, что произошло в Чикаго. Я потребовал Калеба поклясться, что он сохранит все в тайне. Моя мать никогда не простит меня, если когда-нибудь узнает, что я скрывал от нее что-то подобное.

– Ага.

Я не знал, с чего начать.

– Какая она? – спросил он.

Я сделал паузу, не зная, как охарактеризовать те чувства, что вызывала Эллисон.

– Она потрясающая. Проблема в том, что, увидев ее, мой разум просто отключился. Я забыл все причины, по которым искал ее в первую очередь, и теперь постоянно думаю о том, как сильно хочу ее... для себя. Я так облажался.

Затем я рассказал ему обо всех деталях, начиная с первой встречи в закусочной и заканчивая почти панической атакой, которую пережил тем вечером с Карин.

Калеб отрыгнул и указал бутылкой пива в мою сторону, чтобы сделать заявление.

– Прежде всего, Седрик… я рад, что ты наконец порвал с этой холодной сукой. Это все, что я хочу сказать об этом. Она никому в этой семье не нравилась, и, если для этого потребовалась такая ситуация, пусть так и будет. Во-вторых, учитывая то, что произошло двенадцать лет назад, я думаю, что чувства, которые ты испытываешь к Эллисон, абсолютно нормальны. Ты ничего не можешь поделать со своими чувствами. Я не знаю, почему ты коришь себя из-за этого. Любой мужчина на твоем месте чувствовал бы то же самое.

– Ты знаешь, почему я не могу претендовать на нее. Одно дело чувствовать влечение к ней, а другое – действовать в соответствии с ним, зная, что это никогда не сработает, – сказал я, глядя в так похожие на мои глаза брата.

Тон Калеба смягчился.

– Ты знаешь, я никогда не смотрел на то, что произошло в Чикаго, именно так, как ты. Мы уже через это проходили. Ты слишком строг к себе. Что тебе нужно сделать, так это снова отправиться в эту закусочную, набраться смелости и пригласить Эллисон на свидание, просто и ясно, потому что ты не сможешь нормально функционировать, пока не сделаешь этого. Бога ради, узнай, свободна ли она вообще! Затем по-настоящему узнай ее, и если ты по-прежнему будешь испытывать к ней чувства и ваши отношения будут развиваться, то придется сказать ей чертову правду. Позволь ей решить, чего она хочет, вместо того чтобы предполагать, что ты знаешь, как она отреагирует. Если она увидит парня, которого я вижу, узнает парня, которого я знаю... она будет чокнутой, если пошлет тебя.

Дайте Калебу возможность превратить глупое в нечто разумное, и он это сделает.

Я глубоко вздохнул и кивнул, пытаясь закрепить в памяти подбадривающее выражение лица брата. Мне понадобится это завтра.

Дениз спустилась по лестнице и сказала, что ужин готов.

Мы перебрались наверх в кухню и наслаждались пиршеством, которое устроила моя невестка, небрежно сидя на стульях, окружавших гранитный остров.

Вовремя ужина Калеб ласкал спину Дениз и смотрел на жену так, будто она красивейшая из всех женщин. И глядя на них, я впервые в жизни захотел то, что есть у них.

«Я хочу разделить свою жизнь с кем-то».

После обеда я обнял на прощание брата и невестку, вышел из теплого освещенного свечами дома на холодный ноябрьский воздух и поехал обратно в Бостон чувствуя более уверенным в завтрашнем дне.

***

Зайдя в закусочную, я сразу увидел Эллисон. Она сидела в углу с невероятно высоким пожилым мужчиной и смеялась над его шутками. Похоже, у нее был перерыв. Сердце пропустило удар – я забыл, какая она красивая.

Я стоял у двери, пока она не заметила меня. Счастливое выражение ее лица, внезапно сменилось удивлением, а затем стало серьезным, почти огорченным.

«Черт возьми, не на это я надеялся».

– Эллисон, – сказал я, медленно подходя к столу, из-за которого она начала вставать.

– Седрик… какой сюрприз.

Эллисон выглядела нервной.

– Я хотел зайти, поздороваться и заодно узнать, как все прошло с «Яркими горизонтами».

Она по-прежнему выглядела серьезной, совсем не похожей на ту милую, счастливую Эллисон, с которой я был в машине той ночью.

– О, все великолепно. Я работаю с двадцатилетним парнем из Кембриджа. Он хороший. Еще раз спасибо за то, что помог мне.

Эллисон оперлась рукой о барную стойку, как будто это помогало ей удерживать равновесие, затем посмотрела на потолок, потом на свои ногти… Она смотрела куда угодно, только не на меня. Мне показалось, что ее рука дрожит.

«Что с ней случилось?»

– Приятно это слышать, – сказал я.

Я кожей ощущал сдержанность, которая исходила от Эллисон, и впервые подумал, что, возможно, мои ухаживания были нежелательными.

«Может быть, тогда, в моей машине я неправильно ее понял?»

– Принести тебе что-нибудь? – спросила она, как будто я был обычным клиентом.

То, что сегодня она выглядела прекраснее, чем когда-либо, был как кинжалом в сердце. Ее длинные темные волосы были заколоты в «мальвинку», а в углу уха был приколот крошечный белый цветок. От нее снова пахло зелеными яблоками, и мне хотелось попробовать, имеет ли она привкус этих зеленых яблок.