Текст книги "Близнецы (ЛП)"

Автор книги: Пенелопа Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Седрик застонал, поняв, что теперь и я получаю удовольствие, и чуть ускорился.

Но мне было этого мало. Я не могла им насытиться и попросила двигаться быстрее. Когда оргазм настиг меня, Седрик прикрыл мне рот рукой, чтобы я могла кричать в нее, пока кончала.

Его глаза закатились, и я поняла, что он тоже кончает.

Седрик остался внутри меня, и, покрывая мое лицо поцелуями, впервые прошептал:

– Аманда Роуз Томпсон, я люблю тебя.

Глава 30.1

Седрик

Апрель 2002 г.

– Седрик… Седрик, вставай. Иди домой и поспи немного, – сказал Эд, тряся меня.

«Дерьмо, это не сон, и я правда в больнице».

Здесь шла своя жизнь: по громкой связи вызывали врача, служащие катили тележки с едой, медсестры, смеясь, шли по коридору. На улице за окном своя: шум и суета обычного чикагского утра. Это было несправедливо. Жизнь не могла продолжаться, пока она лежала здесь, борясь за жизнь.

– Нет, сэр, я не могу ее оставить.

– Врачи сказали, что сегодня она не проснется.

Я все еще не мог поверить своим глазам каждый раз, когда смотрел на Аманду со всеми этими трубками и датчиками. Нет, я не мог уйти, ни на одну секунду.

– Эд, поймите, я не хочу ее оставлять.

– Хорошо, сынок, – он кивнул, глядя на меня опухшими от слез глазами.

Уже три дня родители Аманды и я дежурили у ее постели. Вся ситуация казалась сюрреалистичной, когда красивая девушка боролась за свою жизнь в медикаментозной коме.

– Врачи не сказали, сколько еще ждать? Когда они попытаются вывести из комы?

– Может быть, еще пару дней, – всхлипнув, ответила Элейн, садясь рядом с Амандой.

«А если она не проснется? Что, если она никогда не проснется? Как я смогу жить с самим собой?»

В палату вошел доктор, и мы одновременно встали.

– Доктор Трипати, когда планируете выводить Аманду из комы? – спросил Эд.

– Отек все еще слишком сильный. Нужно еще по меньшей мере двадцать четыре часа. Миссис Томпсон, могу я поговорить с вами наедине?

– Конечно.

 Элейн вместе с врачом вышла в коридор.

Я подошел к Аманде и нежно коснулся ее длинных темных волос. Она казалась такой мирной и спокойной. Совсем не так, как выглядела в последний раз, когда я ее видел.

У меня сжалось сердце.

– О, Боже, пожалуйста, не допусти, чтобы с ней что-нибудь случилось. Пожалуйста. Я сделаю что угодно. Что угодно, – тихо прошептал я, а когда Эд тоже вышел в коридор, продолжил чуточку громче: – Аманда… Мне так жаль, малышка. Я бы все вернул, если бы мог. Если ты проснешься, я обещаю, что больше никогда тебя не оставлю. Я вел себя глупо, малышка, так глупо. Пожалуйста, просто будь в порядке, и я никогда не оставлю тебя. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Я люблю тебя, малышка. Я тебя люблю.

Я не смог сдержать слез, вспоминая, каким дураком был.

В ночь аварии Аманда взяла машину отца, чтобы поехать ко мне в общежитие, потому что я впервые с нашей встречи не ответил ни на один ее звонок. Я сделал это намеренно, поскольку начал сомневаться.  Наши отношения развивались уж слишком стремительно, и Аманда поговаривала о совместном будущем. Я любил ее, правда любил, но мне было всего двадцать два, а ей восемнадцать. Не слишком ли рано говорить, что я буду ее первым и единственным мужчиной? Для меня всего этого стало слишком много.

В тот день я был сам не свой, и боялся, что, если отвечу на звонки Аманды, то сделаю какую-нибудь глупость. Например, порву с ней или что-нибудь еще. Я убедил себя, что мне нужно проанализировать ситуацию, дистанцироваться и посмотреть, как на самом деле к ней отношусь.

Сара была высокой, светловолосой девушкой, игравшей в женской баскетбольной команде и жившей на моем этаже через холл с женской стороны. Она флиртовала со мной с начала года, и я всегда игнорировал ее, потому что у меня была девушка.

Той ночью моя дверь была открыта, и случайно проходя мимо, Сара зашла в мою комнату. Сначала все было невинным. Мы только говорили о музыке и работе после выпуска. В какой-то момент она положила руку мне на ногу и посмотрела на меня. Меня не так влекло к ней, как к Аманде, но, как я уже сказал, я хотел проверить себя. Я притянул ее к себе и начал целовать.

Этот момент стал началом конца той жизни, что я знал.

Услышав, как хлопнула дверь, я скинул Сару с себя. В комнате стояла Аманда. Она выглядела так, словно посреди ночи вылезла из постели: в вытянутой футболке и пижамных штанах, волосы заплетены в две косички. Она походила на ангелочка, разъяренного ангелочка.

– Седрик? Боже мой... Боже мой! – она в шоке прикрыла рот.

У меня перехватило дыхание, я не мог проронить ни слова.

– Аманда, это не то, о чем ты подумала, – наконец обретя голос, произнес я. – Мы… просто поцеловались. Больше ничего бы не случилось.

Сара спрыгнула с кровати и выбежала за дверь. Она знала, что у меня есть девушка, поэтому была так же виновата, как и я, и уж точно не была шокирована этой сценой.

Аманда стояла в дверях и просто глядела на меня.

– Меня тошнит. Меня сейчас вырвет, – сказала она, выскочила из комнаты и рванула по коридору.

Я не успел ее остановить, двери лифта уже закрылись. Я лихорадочно нажимал на кнопку, надеясь поймать ее на парковке, но лишь увидел, как черная «Хонда Аккорд» вылетает на дорогу и исчезает.

Это был последний раз, когда я видел ее. Ее последние слова в тот вечер были: «Меня сейчас вырвет».

Я вернулся к себе в комнату, и снова и снова набирал ее номер, наверное, сотню раз, но Аманда не брала трубку.

Снова сбежав вниз, я сел в свой «Фольксваген Гольф» и помчался по шоссе к дому ее родителей в Нейпервилле. Я собирался все ей объяснить, дать понять, что все еще хочу, чтобы она была в моей жизни, но нам надо притормозить. Я не хотел ее терять. Поцелуй был ошибкой, одной большой ошибкой, которая ничего не значила.

По пути я проехал мимо дорожной аварии, на которую приехало несколько полицейских машин. Я не стал присматриваться, что произошло, потому что спешил поскорее добраться до Аманды.

Когда я подъехал к дому, то заметил, что на подъездной дорожке нет ни одной машины. В комнате над гаражом, где была спальня Аманды не горел свет, значит дома ее не было – она всегда спала с ночником. Я громко постучал во входную дверь и когда мне никто не ответил, у меня засосало под ложечкой от дурного предчувствия.

Я решил подождать перед домом, надеясь, что она или кто-нибудь вернется домой. С каждой минутой я все больше переживая.

Примерно через час, у меня зазвонил телефон.

– Алло.

– Седрик, это миссис Томпсон. Аманда попала в аварию. Она в Мемориальной больнице, тебе нужно приехать.

– Что… Она в порядке? – лихорадочно спросил я.

Но она положила трубку.

Только добравшись до больницы, я понял, что в та авария на шоссе была с машиной Аманды. У меня подогнулись колени, и я осел на пол, когда услышал от брата ее матери, что Аманда в коме и борется за жизнь.

– Она врезалась в ограждение. Никто больше не пострадал…

Я не хотел причинять ей боль, а в итоге сделал намного хуже.

Я молил Бога забрать меня, а не ее. Ведь все это случилось по моей вине. Аманда была не в том состоянии, чтобы вести машину. Я продолжал видеть ее ошарашенное лицо и слышать: «Меня сейчас вырвет… Меня сейчас вырвет… Меня сейчас вырвет».

Глядя на Аманду сейчас, три дня спустя, я решил, что, если она выживет, я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать лучше. Ей нужно знать, что она мне не безразлична.

«Отец наш, сущий на небесах, да святится имя Твое…»

Пока я тихо молился, в комнату вошли родители Аманды после разговора с доктором. Эйлен выглядела бледной, а Эд даже не глядел на меня.

«Что доктор сказал? Аманда умирала? О, Господи, нет!»

Эд, помедлив, вышел из палаты, и я посмотрел на Элейн.

– Пожалуйста, скажите, что происходит? Что сказал доктор?

Элейн молча покачала головой и закрыла лицо руками.

– Элейн… пожалуйста… – у меня от страха задрожал голос.

– Состояние Аманды не изменилось, но доктор сообщил нам новости, которые, боюсь, я не ожидала услышать.

– Какие новости?

– Седрик…

– Да что случилось? – не выдержав, закричал я.

Элейн была слишком потрясена, чтобы говорить, и заплакала.

В палату зашел Эд и, бросив взгляд на жену, сел рядом со мной.

– Седрик… анализы показали, что во время аварии Аманда была… беременна.

Я недоверчиво уставился на него, пытаясь осознать услышанное.

– Была…  беременна?

Глаза Эда сверкнули. Я не мог понять, был ли он в шоке, расстроен или хотел просто убить меня.

– Именно… была. Врачи считают, что она потеряла ребенка из-за аварии.

Я медленно кивнул, встал и вышел из палаты. Больничный коридор, казалось, раскачивался у меня под ногами, стены смыкались. Выйдя на улицу, я подставил лицо ветру, а потом побежал.

Примерно в двух кварталах от больницы я остановился у крыльца чьего-то дома и согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

Все стало еще хуже. Теперь я был виноват не только в том, что Аманда попала в аварию, что скрывал от ее родителей нашу ссору, но и в гибели своего нерожденного ребенка.

«Как такое вынести?»

Подняв глаза, я заметил церковь через дорогу.

Входная дверь была открыта. Табличка у входа гласила «Добро пожаловать в церковь Святой Марии».

Я медленно прошел по проходу и остановился возле алтаря. Засунул в банку для пожертвований пятидолларовую купюру, я зажег одну из свечей длинной спичкой.

– Дорогой Иисус, пожалуйста, прости меня за боль и страдания, которые причинили мои действия, – перекрестившись, произнес я и опустился на колени.

Я был рад, что церковь пуста и никто не слышит, как я захлебываюсь от рыданий.

Глава 30.2

После еще одной ночи плохого сна в больничной палате Аманды у меня ныло все тело.

Эд и Элейн сняли номер в отеле в трех минутах ходьбы от больницы, но даже если бы они попытались уговорить меня пойти туда, я бы отказался. Думаю, что благодаря тому, что я оставался в больнице им было спокойнее ночевать в отеле, к тому же там было мало места.

Родители Аманды пришли рано утром, и вскоре после этого доктор Трипати сообщил, что сегодня они попробуют вывести Аманду из медикаментозной комы.

Мое сердце забилось от переизбытка эмоций: страха, ожидания, облегчения, неуверенности.

«Придет ли она в сознание, и как отреагирует, когда увидит меня?»

Нас попросили покинуть палату, а когда, спустя некоторое время, в приемной появился доктор Трипати, мы одновременно подскочили со своих мест.

– Теперь вы можете войти, но по одному, пожалуйста.

– Она проснулась? – с трудом дыша спросила Элейн.

– Она пытается прийти в сознание. Пожалуйста, полегче с ней. Состояние все еще нестабильно, но она должна слышать, что вы говорите.

Элейн вошла первой, а мы с Эдом нетерпеливо ждали снаружи.

Двадцать минут спустя Элейн вышла в слезах.

– Я разговаривала с ней, и она быстро моргала. Надеюсь, она меня услышала. О, Боже…  это уже слишком. Почему наша маленькая девочка? Почему?

Эд утешил ее и пошел в палату.

Ожидание убивало меня.

Родители Аманды были прекрасными людьми, но если бы они узнали, что это я виноват в состоянии Аманды, то, вероятно, выгнали бы меня отсюда взашей.  Я не мог так рисковать, поэтому притворился тупицей, когда меня спросили, знаю ли я, что могло спровоцировать аварию. Анализы показали, что Аманда не была пьяна, и они считали, что она уснула за рулем. Но я без всяких доказательств знал, что причина во мне.

Эд вышел из палаты, такой же расстроенный, как и Элейн. Я не знаю, ожидали ли они, что Аманда заговорит или что-то в этом роде, но врач дал понять, что это произойдет не сразу.

– Теперь ты, Седрик, – сказал он, вытирая глаза.

Я тяжело сглотнул.

Аманда лежала так же мирно, как я видел ее в последний раз.

– Привет, малышка, это я. Надеюсь, ты меня слышишь, – прошептал я. – Знаешь, что я услышал сегодня по радио? Дурацкую песню «Hootie and the Blowfish». Та, что играла в ту ночь, когда мы встретились. Помнишь, как там поется? «Я хочу быть только с тобой». Я улыбался, думая о тебе. Я впервые улыбнулась с тех пор, как мы оказались здесь.

Я наклонился, поцеловал Аманду в щеку. Ее веки дернулись. Я взял ее за руку, которая показалась холодной и влажной. Мне тут же захотелось ее согреть, но мне нужно было быть с ней аккуратнее.

– Я люблю тебя, малышка. Ты будешь в порядке. Ты меня слышишь?

Аманда продолжала лежать неподвижно, но ее веки снова дрогнули.

Внезапно я почувствовал давление на свою руку, и понял, что она сжала ее.

– Малыш! Ты можешь меня слышать. Ты меня слышишь?

Мое сердце подпрыгнуло от радости. Аманда откликнулась на мой голос.

Еще двадцать минут она лежала неподвижно, просто дыша, больше не сжимая мою руку, но я продолжал нежно с ней разговаривать.

– Когда ты выйдешь отсюда, я хочу, чтобы мы куда-нибудь уехали. Может быть, в Канкун, куда-нибудь в тепло. Думаешь, твои родители нас отпустят? – Я улыбнулся. Ее родители, скорее всего, позволят ей делать что угодно, если она будет в порядке. – И малыш…

Меня прервало, то, что Аманда начала интенсивно сжимать мою руку, а ее веки задрожали.

Внезапно она открыла глаза.

– Аманда, Аманда. Это я… Седрик. Я здесь, детка. Я здесь. Ты в порядке… все хорошо, – ликующе сказал я.

Она рассеянно посмотрела на меня и ничего не сказала.

Помнила ли она, что произошло? Почему она здесь?

Я позвал медсестру, и она подтвердила, что Аманда время от времени просыпается, но может не осознавать, что ее окружает.

Пока мы говорили, Аманда, казалось, снова крепко уснула.

В палату снова пришла Элейн и только примерно после часа тревожного ожидания в коридоре я снова смог вернуться к Аманде. Она так и не проснулась с прошлого раза, и я молился, чтоб она снова открыла глаза.

***

На следующий день произошло нечто удивительное. Аманда открыла глаза и сказала: «Мама».

Прошло еще несколько дней, и к Аманде медленно возвращалась способность говорить. Однако ее физическое состояние, по словам врачей, оставалось тяжелым. После аварии у было сильное внутреннее кровотечение, и, возможно, у нее были необратимые повреждения органов.

Она признала меня только один раз, и это была самая драгоценная пара минут в моей жизни.

– С-седрик.

– Боже… Привет, малышка. Я здесь. Я здесь!

– Люблю тебя, – прошептала она.

– Я тоже люблю тебя, детка, – рыдая произнес я.

– С-седрик, помоги мне.

– Помочь тебе, малышка? Помочь тебе поправиться? – спросил я, всхлипывая.

– Да… да. Помоги мне... на…

– Все в хорошо. Не заставляй себя разговаривать.

Аманда изо всех сил пыталась выговорить слова, а затем произнесла:

 – На… На… Найди… мою сестру.

– Твою сестру? Ты это сказала?

Аманда выглядела так, словно собиралась заплакать, кивнула, а затем закрыла глаза, засыпая.

Помочь ей найти сестру? Я ничего не понимал. Она скорее всего бредила от всех этих лекарств.

«Бедная моя Аманда».

Оставив ее отдыхать, я присоединился к Эду и Элейн в кафетерии. Я передал им слова Аманды, и то, как они переглянулись, навело на мысль, что это был не бред.

– Аманда говорила тебе о том, что узнала в декабре? – нервно кашлянув, спросил Эд.

– Что вы имеете в виду?

– Она рассказала тебе о том, что мы ей сказали?

Потупив взгляд, я пытался вспомнить.

– Это как-то связано с ее удочерением? Она сильно сердилась на вас, но пока не была готова об этом говорить, и я не настаивал.

– Да, это связано с ее удочерением, – закрыв глаза ответила Элейн.

– Почему она спрашивала про сестру? У нее есть сестра?

Эд положил руку на плечо Элейн и посмотрел на меня.

– У Аманды есть сестра-близнец, родившаяся на пять минут позже.

Я был поражен.

«Где-то была другая половинка Аманды? Твою мать!»

– Усыновление было закрытым. Мы ничего не знали ни о биологической матери Аманды, ни о том, что у нее есть сестра. Лишь спустя несколько лет мой знакомый из агентства по усыновлениям под большим секретом рассказал, что у Аманды есть близнец.  Мы не хотели переворачивать жизнь дочери вверх дном, поэтому решили рассказать об этом, когда она вырастет. – Элейн достала из сумочки салфетку, вытерла слезы и продолжила: – Вторую девочку удочерила женщина из Бостона. Это все, что мы знали, но пообещали Аманде, что, если она захочет, попытаемся найти ее сестру.

Я был шокирован.

«Почему она скрывала от меня эту новость?»

– Аманда ничего не говорила об этом с самого декабря, и мы решили, что она передумала, но если она попросила тебя найти ее сестру… значит это до сих пор ее мучает. Мой бедный ребенок! – Элейн начала безудержно плакать и Эд стал утешать ее.

В тот момент я решил, что сделаю все возможное, чтобы исполнить желание Аманды. Это мой долг, после всего того, что натворил.

Я принялся строить планы.

«Когда Аманда поправится, мы, возможно, съездим в Бостон, чтобы поискать там информацию о ее сестре…»

Следующей ночью Аманда умерла.

Глава 31

Седрик

– Ты бороду отпускаешь? – спросила Соня, удивленная моим небритым видом.

– Проходи, – я мрачно кивнул на гостиную.

Усадив Эллисон на диван в гостиной, я первым делом взял у нее телефон, нашел номер ее соседки по квартире и написал сообщение с просьбой немедленно приехать по указанному адрес. Эллисон не должна возвращалась домой одна в таком состоянии.

         Соня приехала очень быстро, как будто уже была рядом или кто-то подвез ее, как только она получила сообщение. Поэтому у меня было менее пятнадцати минут на объяснения Эллисон.

Связанного рассказа не получилось – я не был к этому готов. Не знаю, поняли ли что-нибудь Эллисон. Все время, что я говорил, она сидела очень тихо и молчала, а когда попросил задавать вопросы, просто продолжала недоверчиво качать головой.

До появления Сони я успел рассказать об Аманде, что она сестра-близнец Эллисон и их разлучили при рождении. Что Аманда была моей девушкой в колледже и погибла в результате несчастного случая.

Эллисон узнала главное, но дьявол, как говориться, кроется в деталях, а именно о них-то я не успел рассказать.  Я только приступил к объяснению моей роли в поисках Эллисон, как в дверь постучали.

– Эл, ты в порядке? – спросила Соня, подходя к Эллисон.

Эллисон покачала головой. Она явно все еще была в шоке.

У меня разрывалось сердце от того, что я не мог ее утешить. Я был последним человеком, которого Эллисон хотела бы видеть рядом, поэтому стоял в другом конце комнаты.

Соня, поглаживая подругу по спине, сверлила меня глазами.

– Пошли, – где-то через минуту хрипло произнесла Эллисон и встала, но Соня ее удержала.

– Подождите. Что, черт возьми, происходит? Вы и не встречались-то толком, чтобы так драматично расставаться. Сердрик, зачем ты вызвал меня? Почему беспокоился, что Эллисон поедет домой одна? – Соня обвела нас взглядом, но мы оба промолчали. – Никто так и не скажет, что, черт возьми, творится?

Увидев, как по щеке Эллисон скатилась слеза, я сжал кулаки от бессилия. Этот момент был одним из худших за всю мою жизнь.

Я прочистил горло и заставил себя что-то сказать.

– Я сообщил Эллисон ужасные новости. Как только она придет в себя, расскажет тебе.

Эллисон впервые взглянула на меня, и я этим воспользовался.

– Мне очень жаль, что я скрывал все это, но когда ты будешь готова я попытаюсь объяснить, почему так сделал.

– Не уверена, что поверю хоть одному твоему слову, – сказала Эллисон, и практически выбежала из квартиры.

– Отлично сделано, придурок! – Соня оглянулась на меня из коридора и последовала за подругой.

Я не придал значение ее словам, в тот момент она могла выстрелить в грудь, мне было все равно.

Прошло около получаса, прежде чем я сдвинулся с места. Мне нужно было что-то делать. Я взял телефон и написала ей.

Эллисон, пожалуйста, не бойся меня. Я должен еще так много тебе сказать. Я не собирался скрывать все это от тебя так долго. Я знаю, что ты не готова разговаривать со мной сейчас, но, пожалуйста, дай знать, когда будешь. Я обещаю все объяснить, если ты меня выслушаешь.

Она так и не ответила, но я и не ожидал.

В ту ночь, когда я понял, что все, чего боялся наконец-то случилось, и хуже быть не может, меня охватило горько-радостное спокойствие. К худшему или к лучшему, правда раскрылась. Да, конечно, мне не удалось объяснить Эллисон это так, как я представлял, но основные факты она узнала. Ей нужно время, чтобы все обдумать, а мне придется набраться терпения.

 На следующий день я сделал то, что давно откладывал: избавился от бороды и от последней тайны. Я рассказал маме обо всем без утайки, а она плакала, как никогда за всю свою жизнь. По ее словам, она очень встревожилась, когда Калеб вдруг сорвался с места и поехал ко мне в Чикаго, но знала, что спрашивать нас бесполезно – мы будем все отрицать.

– Милый, почему ты не рассказал? Почему эти годы скрывал от нас с папой, что твоя первая любовь умерла?

– Мне было стыдно. Было так много того, что, как мне казалось, огорчит вас, учитывая, как тяжело было с Кэлли в то время. Мне очень жаль, мам.

Мы с ней крепко обнялись.

– Во все это так трудно поверить. Как я теперь буду видеться с Эллисон, если она вернется к работе? Бедняжка, должно быть, так потрясена и сбита с толку. Скажи мне еще раз, почему ты не сказал ей правду о сестре, когда впервые увидел?

– Это вопрос на миллион долларов, – я вздохнул.  – Мама, я не могу этого объяснить. Эллисон просто очаровала меня. Звучит банально, но я действительно думаю, что влюбился в нее с первого взгляда. Я хотел быть с ней, хотел, чтобы она по-настоящему узнала меня, и понимал, что как только расскажу правду, все закончится. Я был эгоистом, знаю.

– Да, но ты не желал причинить ей боль.

– Это последнее, чего я хотел, поверь мне.

– Я думаю, тебе нужно написать ей письмо, сынок.

– Письмо?

– Ты не сможешь объясниться с Эллисон в ближайшее время: она будет избегать тебя. Но ей нужно узнать, ведь ты, судя по всему, не смог рассказать ей ничего толком.

– Верно. Я просто был в шоке.

– Вот-вот. Поэтому я хочу, чтобы сегодня ты поужинал с нами,  пообщался с сестрой и не забивал ничем голову, а когда  вернешься домой, то обдумаешь хорошенько, что нужно сказать Эллисон. Ты сможешь это сделать?

– Разве у меня есть выбор?

– Нет.

____

После раннего ужина из спагетти с фрикадельками и пары бокалов красного вина я правда расслабился и пошел с Кэлли на прогулку. Держа сестру за руку, я впервые почувствовал, что в конце концов все будет хорошо. Наверное, так подействовал разговор с мамой.

Вдруг Кэлли потянула меня через улицу. Я попытался ее остановить, но она лишь сильнее дернула меня за руку.

– Эллисон!

Сердце заколотилось, но потом я увидел, что Кэлли указывает на идущую через дорогу девушку с длинными темными волосами. Это была не Эллисон, однако дало мне понять, как будет волнительно снова ее увидеть.

Появится ли она на следующей неделе, чтобы работать с Кэлли? Вряд ли, но если да, то по крайней мере мама теперь все знает.

На самом деле она знает больше, чем Эллисон, но ненадолго. Вернувшись домой, я засяду за письмом. Нужно излить Эллисон душу, даже если в первый и последний раз.

Глава 32.1

Эллисон

Близнецы, сегодня ретроградный Меркурий может заставить вас рефлексировать, но это прекрасная возможность для духовного роста.

Спустя два дня после разговора с Седриком, я взяла недельный отпуск на обеих работах, сославшись на семейные обстоятельства.

Думаю, это можно так назвать.

Были весенние каникулы, улицы заполонили дети, и их звонкие голоса залетали в мою квартиру через окно вместе с теплым ветерком и щебетанием птиц.  Это помогало расслабиться.

 Мне до сих пор не верилось в то, что я узнала за последние дни. Я смотрела на фотографию Аманды, где она прислонилась к дереву. Звуки с улицы, казалось, дополняли сцену на фотографии и словно бы оживляли ее. На фото Аманда с любовью улыбалась фотографу. Было очевидно кому, но я все никак не могла это осознать.

Она мертва. Сестра, о существовании которой я даже не подозревала, мертва. Я никогда не знала ее. Зато Седрик знал. Оказалось, он знал о моем прошлом больше, чем я, и это раздражало.

Он был парнем моей сестры… парнем моей сестры. Это по-прежнему плохо укладывалось в голове.

Мне еще так много надо было узнать.

Почему именно он искал меня?

И почему сейчас?

Знала ли сестра обо мне до своей смерти?

Оставалось так много вопросов без ответа, но как только Седрик рассказал мне правду, я не могла видеть его ни секундой дольше.

Найдя фотографию, я ни на минуту не сомневалась, что на ней я,  хоть и не помнила, когда или кто меня снимал. Правда повергла меня в такой шок, что невозможно описать.

Было впечатление, что я попала в какую-то мыльную оперу, и сначала все казалось полнейшей бессмыслицей. Но чем больше думала об этом, тем больше это начинало походить на правду. Я ведь ничего не знала о моей биологической матери или обстоятельствах моего рождения.

Мама всегда говорила, что она тоже ничего не знала, и это была правда: она бы никогда не скрыла от меня ничего подобного.

«Как в агентстве по усыновлению разлучили близнецов? Почему они это допустили?»

Звонок телефона отвлек меня от мыслей.

– Алло?

– Проверка связи, – ответила Соня.

Она каждый день звонила мне с работы, желая убедиться, что я не наделала глупостей. В первые сутки моя психика была нестабильна. Соня подумывала отвести меня к врачу, чтобы он выписал успокоительное, но я отказалась.

– Знаешь, тебе не нужно звонить каждые два часа.

– Ты перестала хотя бы на минуту думать об этом?

– Конечно, нет. А ты бы перестала, если бы сначала узнала, что у тебя есть сестра-близнец, а через минуту, что она умерла?

– Черт возьми, не могу себе представить, Эл. Мне очень жаль.

– Мне нужно выйти из дома. – Я помолчала. – Давай сегодня поужинаем где-нибудь?

– Серьезно? Было бы здорово! Тебе не помешает проветриться. Считай, что договорились.

– Люблю тебя.

– И я тебя.

Как только я повесила трубку, снова раздался звонок.

– Соня, перестань, это же смешно.

– Эллисон?

Желудок совершил кульбит, когда я поняла, кто звонит.

– Эллисон? Ты тут?

– Да, – наконец прошептала я.

– Я так беспокоился о тебе.

– Зачем ты звонишь, Седрик?

– Я не хотел тебя тревожить, чтобы ты обдумала все наедине с собой, но больше не мог ждать. Мне нужно было услышать твой голос… знать, что ты в порядке.

– Я в порядке, но не готова с тобой разговаривать.

– Справедливо. – Седрик тяжело выдохнул. – Мне правда нужно было услышать твой голос. Я очень дорожу тобой. Очень. Пожалуйста, не ненавидь меня. Пожалуйста…

Я боялась того, что могу сказать дальше, поэтому повесила трубку и расплакалась.

Он думал, что я его ненавижу? На самом деле  я ненавидела себя, потому что все еще его любила.

***

За следующие пару дней уныние, в котором я пребывала, постепенно сходило на нет.

На улице был двадцать градусов, и я решила прогуляться. Надела нежно-розовый хлопковый сарафан, серебряные шлепанцы на танкетке и, прихватив сумочку, вышла на свежий воздух под пение птиц.

В магазине на углу я купила полу-замороженный напиток Slush Puppy. Я его обожала когда-то, но давно не пила, и так быстро потягивала через тонкую трубочку, что чуть мозг не заморозила.

Я заметила двух маленьких девочек, которые вприпрыжку бежали по улице, держась за руки, и сразу же подумала о сестре.

«Были бы мы так близки? Была бы она еще жива, если бы мы нас не разлучили? Возможно. И, вообще, как мать разлучит близнецов?»

Настроение резко ухудшилось, и я решила вернуться домой.

***

Увидев, кто сидит на ступеньках, я вздрогнула, выронила стаканчик и замерла. Седрик тоже меня заметил. Его красивые кристально-голубые глаза сияли в солнечном свете и казалось, будто они светятся. Его красота причиняла почти физическую боль.

Седрик был одет в черный приталенный лонгслив с v-образным вырезом и джинсы. Он сбрил бороду, хотя на подбородке виднелась щетина.

Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я была напугана, но несмотря на это, мне хотелось, чтобы Седрик приблизился и обнял меня. Я не знала точно, что эта ситуация значила для нас, но притяжение все еще было сильным. Скорее всего даже сильнее, чем когда-либо, ведь запретный плод сладок, а Седрик теперь для меня под запретом: он был парнем моей сестры.

Седрик поднялся, но близко не стал подходить.

– Хорошо выглядишь, Эллисон.

От его голоса по коже побежали мурашки.

– Почему ты здесь?

– Вообще-то, чтобы отдать это. – Он протянул желтый конверт.

«Это какой-то юридический документ?»

– Что это? – нервно спросила я.

– Тут все. Все, что я хотел тебе сказать, но не смог… в тот день.

Я осторожно, стараясь не задеть его руку, взяла конверт.

Седрик стоял неподвижно, не сводя с меня взгляд. Казалось, он отчаянно искал в моих глазах подсказку что я чувствую, а затем произнес:

– Пообещай, что прочтешь.

Я все еще отчаянно желала, чтобы он прикоснулся ко мне, но знала: он не переступит черту. А если вдруг сделает, то я отступлю.

– Прочту.

Седрик коснулся моей щеки. Вздрогнув я прикрыла глаза, наслаждаясь коротким прикосновением.

– Спасибо. – Он опустил руку.

Я прошла мимо него, но прежде чем войти в подъезд, оглянулась.

Седрик, засунув руки в карманы, смотрел на меня.

Я отвернулась и закрыла дверь.

Глава 32.2

Желтый конверт дразнил меня. Я так хотела его открыть, но боялась того, что там обнаружу.

Оттягивая неизбежное, я думала о Седрике. С ним я была счастлива, теряла голову в его объятиях и чувствовала себя защищенной. То недолгое время, что мы были вместе, стало лучшим в моей жизни, и как жаль, что все это оказалось ложью.

«Интересно, сколько он и Аманда встречались? Насколько были близки? Его чувства к ней были сильнее, чем ко мне?

Я ненавидела себя за эти вопросы, но ничего не могла поделать. Возможно, все ответы были в письме, и мне нужно просто его прочесть.

Глубоко вздохнув, я поднялась с дивана. Сердце бешено заколотилось. Я осторожно разорвала конверт и достала несколько рукописных листов, скрепленных вместе. Затаив дыхание, я принялась читать.

Дорогая Эллисон,

Прежде всего, спасибо, что нашла время прочитать письмо. Открыть его, наверняка, было трудно. Мне тяжело даже думать о том, что ты это читаешь, однако я рад, что наконец могу выговориться. Тем не менее я не жалею, что не рассказал тебе эту историю при первой встрече. Я абсолютно уверен, что тогда бы никогда не пережил поистине лучшие дни в моей жизни – дни с тобой.

Но, пожалуй, лучше начать сначала. Мне был двадцать один, когда я встретил Аманду Томпсон. Она была первокурсницей, а я учился на старшем курсе в Северо-Западном университете. Я заметил ее на вечеринке. Она грохнулась на задницу, поскользнувшись на мокром от пива полу. Я расхохотался, и она подошла, чтобы меня пнуть… остальное уже история. Аманды была красива, и с ней было легко общаться. У меня было много девушек, но редко кто задерживал мой интерес больше, чем на неделю. Я был плохим парнем, выросший на бандитских улицах Бостона, она – папиной дочкой из респектабельного пригорода, но это, похоже, ее не испугало. Она сумела заглянуть за фальшивый фасад, что я создал для всех, и увидеть меня настоящего: мою неуверенность и страхи, мои надежды и мечты.