Текст книги "Близнецы (ЛП)"

Автор книги: Пенелопа Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

«Держи себя в руках».

– Да. Я бы хотел кусок того торта с кокосовым кремом, о котором ты рассказывала, – сказал я, задаваясь вопросом, как собираюсь его есть, если меня вот-вот стошнит.

– Конечно. Я скоро вернусь. Садись где хочешь.

Эллисон тут же ушла в кухню, а я присел на диванчик у стола. На торте, который Эллисон принесла не было взбитых сливок или вишенки сверху. Я воспринял это как полунамек на «отвали».

– Спасибо, Эллисон. – Я отчаянно искал в ее глазах хоть какой-то признак надежды или знакомого чувства душевной связи, которое у нас было, но там были огорчение и отстраненность. Очевидно, я многого не знал об Эллисон, и даже сейчас я все еще хотел узнать.

– Пожалуйста, Седрик.

Больше она ничего не сказала, развернулась и пошла на кухню.

Глава 11

Эллисон

«Ой-ой, Близнецы, не лучший день для вас. Держитесь подальше от негатива. Луна в оппозиции к вашему покровителю Меркурию, поэтому избегайте стычек сегодня».

Я уставилась на дверь, закрывшуюся за Седриком, и минут пять не могла отвести от нее взгляд, пока отчаянный стук моего сердца и головокружение наконец-то не утихли. Я позволила пустить слезу и, наконец, подошла к столику. На тарелке лежал кусок торта, от которого откусили только один кусочек. Я так нервничала, что забыла добавить взбитые сливки и вишенку перед подачей. Торт выглядел таким же жалким, какой я себя чувствовала. Я отнесла тарелку на кухню и положила деньги, оставленные Седриком, в кассу.

По щеке покатилась еще одна слеза.

«Соберись!»

Я не ожидала, что увидеть Седрика будет таким испытанием. Если бы это случилось неделю назад, то его приход в закусочную был бы самым ярким событием в моей жизни, ведь очевидно, что сегодня он приехал увидеть меня, а не ради торта, до которого едва дотронулся.

«Но зачем он приехал? Ему жаль меня?»

Такой вывод напрашивался сам собой. Помощь с поиском работы и большие чаевые, которые Седрик оставил мне в первый раз, это подтверждали. Я смирилась с тем, что он не будет моим. Это причиняло боль, но видеть его было еще больнее.

Седрик выглядел лучше, чем прежде, если такое вообще возможно. У него немного отросли волосы, и причесаны были чуть иначе. Сегодня он был в повседневной одежде: темно-синих джинсах и бордовой толстовке с капюшоном. В них он выглядел моложе и сексуальнее, когда стоял передо мной, засунув руки в карманы, и казалось… нервничал.

«Но почему?»

Когда он вошел в закусочную и пошел ко мне, я так задрожала, что пришлось схватиться за край стола. Я едва могла произнести слова, когда Седрик задал мне вопрос, снова глядя на меня своими проницательными кристально-голубыми глазами. Я чувствовала исходящее от него тепло, ощущала его чертов опьяняющий запах, и это было слишком мучительно, ведь я знала, что Седрик для меня – запретен.

Возможно, хорошо, что я все же увидела ту статью в газете: теперь я хотя бы не буду терять время на мечты, что такой мужчина мог захотеть кого-то вроде меня.

Это случилось во вторник перед Днем Благодарения. В этот день я не работала с Лукасом, поэтому после смены в закусочной мы с моим другом Дэнни планировали встретиться в «Старбакс» на Копли сквер, чтобы выпить кофе. Было так приятно пообщаться с Дэнни, который хотел рассказать мне о своем новом парне Паоло.

– Дэнни! – крикнула я, увидев его в очереди, и поспешила сквозь толпу ожидающих своих напитков.

– Я уже заказал тебе карамельный макиато, – прокричал он в ответ.

Он так хорошо меня знал.

Нам посчастливилось занять заветное место на бархатном фиолетовом диванчике в углу. Всем известно, что диван в «Старбакс», предназначенный для компании, неизбежно занимает один человек с кучей газет, а остальные вынуждены ютиться за маленьким столиком с жесткими неудобными сиденьями.

– Итак, расскажи мне о Паоло, – сказала я, устроилась поудобнее и отпила глоток невероятно вкусного кофе.

– Он офигенный, – просиял Дэнни. – Я говорил тебе, что он выступает?

– Нет. Выступает в качестве кого? – я засмеялась и игриво хлопнув Дэнни по плечу.

Дэнни озорно усмехнулся.

– Ну, скажем так, днем он Паоло, а ночью Паула.

– Он кроссдрессер?

– Нет, он трансвестит. Большая разница. Он предпочитает одеваться как мужчина в реальной жизни, но выступает в образе женщины... для других мужчин. Поверь, он настоящий мужчина, – подмигнул Дэнни.

– О, не сомневаюсь. Это круто. Можем ли мы пойти увидеть его… эм… ее на сцене?

– Конечно. Мы можем взять твоего голубоглазого парня-миллиардера. И ты наконец-то сможешь проверить его ориентацию раз и навсегда, – шутливо ответил Дэнни.

– Очень смешно, – я снова пихнула его в плечо.

На прошлой неделе я рассказала Дэнни по телефону о моем увлечении Седриком. Мне хотелось узнать его мнение о том, следует ли послать Седрику еще одно электронное письмо, чтобы проинформировать о новой работе.

Мы проболтали пятнадцать минут, а потом Дэнни вернулся на работу в парикмахерскую, а я подошла купить себе пирожное из рисовых хлопьев. Пока я отсутствовала, диван, конечно же заняли, и я устроилась за столиком у двери, на котором кто-то оставил бесплатную газету.

Я сразу же восхитилась фотографией индейки на первой странице, сделанной моей подругой Анжелой, которая была фотографом в этой газете. Статья была о семье, которая купила живую индейку на День Благодарения, изначально намереваясь убить ее и приготовить в четверг. Их пятилетняя дочь, вместо этого, убедила родителей спасти жизнь индейки и оставить ее в качестве домашнего животного. На фотографии индейка сидела за обеденным столом с семьей, в то время как отец, находившийся под столом, просовывал голову в отверстие, создавая иллюзию, что его голова находится на тарелке. Я не могла не рассмеяться над подписью: «Съешь меня».

Похрустывая пирожным, я перешла к моему любимому разделу газеты: колонке сплетен о местных знаменитостях.

Вернее, это был мой любимый раздел. Сейчас уже нет.

Шок, который я испытала, увидев на фотографии одетого в смокинг и счастливо улыбающегося Седрика под руку с изящной блондинкой, не передать словами. Сначала у меня отвисла челюсть, рисовые хлопья выпали изо рта на фотографию, и я смахнула их. Потом меня замутило и, стыдно признаться, я немного обмочилась… совсем капельку.

Подпись под фотографией гласила: «Бостонская тележурналистка Карин Келлер присутствовала на мероприятии по сбору средств ALS Бостонского симфонического оркестра в отеле Boston Omni Parker в понедельник вечером со своим давним бойфрендом и самым завидным экс-холостяком Бостона, агентом «Джей Ди Уэсток» Седриком Каллаханом».

Я прочитала эту подпись раз пятьдесят, надеясь, что ошиблась.

«Давний бойфренд… Экс-холостяк… Карин Келлер… Карин Келлер… Карин Келлер».

Я НЕНАВИДЕЛА Карин Келлер. Я так сильно ненавидела Карин Келлер прямо сейчас. Но не больше, чем я ненавидела Седрика. Я ненавидела его за то, что он одним взглядом в ту ночь в машине, заставил меня почувствовать себя желанной. Все это время у него была девушка… к тому же красивая и знаменитая. Как я могла быть настолько глупой, думая, что кто-то вроде него захочет пойти на свидание со мной, простой официанткой?

Дверь в «Старбакс» продолжала открываться и закрываться, пока я сидела как в тумане. Каждые тридцать секунд я чувствовала дуновение холодного ветра, и мне хотелось быть кем-нибудь из тех, кто входит. Я хотела быть кем угодно, только не собой прямо сейчас.

Мне было так больно из-за того, что Седрик никогда не задумывался обо мне в романтическом смысле. Даже если бы это и было хоть на мгновение, реальность такова, что он был в серьезных отношениях. Неудивительно, что он не пригласил меня на свидание в тот день в машине.

Теперь все обрело смысл. Электронное письмо, чёртово сообщение с указанием вакансии, вот и все. Я создала образ Седрика у себя в голове. Настоящий Седрик Каллахан просто подбросил меня до дома и все.

«К черту мою жизнь!»

***

«Вы должны быть частью чего-то большего, чем вы сами, Близнецы, поэтому, если вам нужно найти духовное сообщество или организацию содействия, сейчас самое время. Ожидайте, что скоро вы получите вдохновение».

Дни после того, как Седрик побывал в закусочной, превратились в расплывчатое пятно. Я погрузилась в работу и даже попросила агентство дать мне еще одного подопечного на те дни, когда я не работала с Лукасом. Мне нужно было отвлечься от расставания с воображаемым парнем.

Вскоре мне сообщили, что аутичной девушке по имени Калиста требуется помощник дважды в неделю: по вторникам и четвергам. Это бы заняло всю мою рабочую неделю, а выходные по-прежнему останутся свободными, поэтому я согласилась.

В первый вторник декабря, когда с неба, кружась, падали снежинки, я отправилась на новую миссию.

Едва мне открыли дверь, как меня сразу же окутало тепло, исходящее изнутри небольшого кирпичного дома в стиле ранчо в районе Савин Хилл в Бостоне. Меня поприветствовала дружелюбная красивая женщина лет шестидесяти с черными, припорошенными сединой, волосами.

«Мама Калисты», – догадалась я.

– Привет. Ты, должно быть, Эллисон? А я Беттина, – улыбнулась она.

– Да, здравствуйте. Рада знакомству, – нервно ответила я, не зная, чего ожидать от моей новой подопечной.

– Моя дочь в своей комнате играет на iPad. Боюсь, это все, что что ей нравится делать в свободное время. Но это занимает ее и избавляет от неприятностей. Давай познакомимся с ней, а потом поговорим о порядке работы.

Беттина казалась милой женщиной.

Идя за ней по коридору, я почувствовала восхитительный аромат корицы, напомнивший мне, что я не обедала.

Беттина открыла дверь в комнату. С порога я увидела красивую девушку лет двадцати с длинными каштановыми волосами, заплетенными в косу. На ней были голубые джинсы, розовые кроссовки и розовый худи Hello Kitty. Она сидела на кровати и завороженно смотрела какой-то музыкальный клип на YouTube. Девушка мурлыкала и немного покачивалась, сжимая пальцы от возбуждения и, казалось, не заметила, что мы вошли в комнату.

Я шагнула поближе и поняла, что она это был анимационный клип с разными героями мультфильмов на песню «Колеса у автобуса».

Девушка размахивала длинной зеленой соломинкой из «Старбакс» над экраном iPad, словно дирижер. Когда видео закончилось, она засмеялась и тут же снова нажала кнопку воспроизведения. Она была непосредственной, как ребенок.

Беттина взяла у нее iPad и попыталась привлечь внимание. Когда девушка наконец подняла глаза, я увидела потрясающе красивые голубые глаза, которые глядели прямо в душу.

«Я уже видела такие глаза…»

– Кэлли, это Эллисон. Можешь сказать привет?

Я замерла.

«Кэлли – это сокращенное от Калисты? Кэлли зовут сестру Седрика, и она аутист…»

Беттина закрыла дверь в комнату Кэлли, позволив дочери ненадолго побыть в своем собственном мире, и повела меня на кухню.

«Боже мой!»

Я все еще прибывая в шоке от осознания того, что нахожусь в семейном доме Седрика. Я так старалась не думать о нем, чтобы избежать боли, но теперь этого не избежать.

Я чувствовала себя почти самозванкой, хотя имела полное право находиться здесь. Теперь это была моя работа, и я не собиралась позволять Седрику, Карин Келлер или кому-либо еще все испортить. Кэлли нужна помощь, она не виновата, что я так по-дурацки влюбилась в ее брата.

– Эллисон, могу я заварить тебе чай, пока мы займемся распорядком дня Келли? Я уже вскипятила воду.

Я решила, что Седрик никогда не говорил мое имя Беттине, по крайней мере у меня не создалось впечатления, что она имела какое-либо представление о том, что я тот самый человек, для которого он спрашивал информацию об агентстве.

– Да, пожалуйста, – я улыбнулась.

Было бы хорошо выпить чай, возможно это меня успокоит.

Кстати говоря, по какой-то причине я не так паниковала, как могла бы в этой ситуации. Мать Седрика на самом деле казалась хорошей женщиной с очень успокаивающим голосом.

Пока Беттина готовила чай, я с любопытством огляделась. Кухня, как и весь дом, казалась уютной, оформленной в загородном стиле, с множеством красных и зеленых оттенков, шторами с цветочным принтом и клетчатыми подушками для стульев. Дом был уютным, но маленьким, поэтому я предположила, что здесь живут только Кэлли и ее мать.

– Могу ли я воспользоваться уборной? – спросила я, решив, что пока она будет готовить чай, у меня будет небольшой перерыв. К тому же мне действительно было нужно туда.

– Конечно, дорогая, по коридору последняя дверь слева. Перед тем как пойдешь, ты хочешь черный или зеленый чай?

– Зеленый, было бы отлично. Спасибо большое.

Перед тем, как открыть дверь уборной, напротив нее по диагонали, я заметила семейную фотографию на стене в гостиной. Услышав, что Беттина суетиться на кухне, я подбежала к коллажу в рамке.

Седрик был на снимке, и это стало подтверждением того, что я находилась в доме его матери.

Фотография, скорее всего, была сделана на празднике по случаю окончания школы. Седрик был в окружении семьи: отца, матери и, как я предположила, брата, и счастливо улыбался. Мне сразу стало грустно, вспомнив, что во время нашей поездки на машине он упомянул, что его отец скончался несколькими годами ранее. Седрик был высоким и голубоглазым, как его отец. Но чертами лица и улыбкой напоминал мать.

Я не хотела, чтобы Беттина застала меня у фотографии и задалась вопросом, какого черта я так заинтересовалась ее семьей, поэтому пошла в уборную, а потом вернулась в кухню.

Поставив передо мной чай в красиво украшенной желтой керамической кружке, Беттина села напротив.

– Итак, Эллисон, ты в целом познакомилась с моей дочерью. Как видишь, большую часть времени ей нравится быть в своем мире. Я надеюсь, что тот, кто приходит работать с Кэлли, поможет структурировать ее время, чтобы максимально использовать его. Я не хочу, чтобы Кэлли просто сидела там, раскачиваясь взад-вперед, просматривая онлайн-видео, как она делает, когда одна. Ее действительно трудно вытащить из скорлупы, но я хочу, чтобы ты попробовала поиграть с ней, попыталась разговорить. Я знаю, что привлечь ее внимание непросто... Однако ты можешь почитать ей или попытаться заставить произнести слова, или ответить на простые вопросы по книге. Например, «Что делают персонажи на картинке?». Стопка любимых книг в большой корзине в ее комнате.

Я кивнула и Беттина продолжила:

– Я также попрошу тебя проследить, чтобы она правильно питалась и мыла за собой посуду. Кэлли также выполняет легкую работу по дому, вроде выкидывания мусора и протирания полов. Она работает в библиотеке, сортируя книги, в сопровождении другого сотрудника по понедельникам и средам, но тебе не о чем беспокоиться, так как ты здесь по вторникам и четвергам. У тебя есть какие-нибудь вопросы? – она вопросительно посмотрела на меня.

«У меня их так много».

– Насколько подробно она может рассказать о том, что хочет? – спросила я.

– Не очень подробно. Простые просьбы – в этом она сильна. Она может сказать: «Я хочу», а затем перечислить каждый отдельный предмет или даже в какой-то степени описать его. Например, «Я хочу красный свитер кот» может означать, что ей нужен красный свитер с черным котом. Однако зрительный контакт – это проблема. Она не любит смотреть на людей. – Беттина отпила чай и, к моему удивлению, похлопала меня по руке. – Ты привыкнешь к Кэлли, почувствуешь, что ей нравится. Могу сказать, что ты будешь отлично с ней ладить.

– Спасибо за ваше доверие, – я улыбаясь. – Что мне делать с ней сегодня для начала?

– Почему бы тебе просто не посидеть с ней в ее комнате. Позволь ей привыкнуть к твоему присутствию. Примерно через час, я покажу тебе, каков ее распорядок ужина.

– Отлично.

Беттина проводила меня в комнату Кэлли и быстро вышла. Я была благодарна, что она не стала наблюдать за нами. Ситуация была чрезвычайно запутанная, и я чувствовала себя растерянной.

Я присела рядом с Кэлли на кровать. Она продолжала смотреть YouTube, но на этот раз ее внимание было сосредоточено на видео, в котором проигрывалась музыкальная заставка канала Nickelodeon. Кэлли перематывала ролик примерно до середины и прослушивала один и тот же трехсекундный отрезок. Я была зачарована тем, что она действительно находила это развлечением и что она ни разу не обратила внимание, что я сижу рядом.

Я решила просто побыть с ней некоторое время и ничего не говорить. Может быть, она в конце концов посмотрит на меня или спросит что-нибудь. Я огляделась вокруг. Комнату украшали рисунки: бабочки и человечки, одни нарисованы на бумаге цветными мелками, другие прямо на стене маркером, а над изголовьем кровати висел большой коллаж из фотографий с ведущим CNN Андерсоном Купером. Судя по всему, Кэлли была увлечена им или что-то в этом роде. Это был такой странный контраст с куклами Даша-путешественница, школьной доской и учебниками, разбросанными по полу, поэтому я решила кое-что попробовать.

Я забрала у Кэлли iPad и ввела в строку поиска YouTube «Андерсон Купер». На экране отобразились сотни результатов поиска. Я выбрала тот, в котором говорилось: «Андерсон Купер рассмеялся во время выпуска новостей» и нажала кнопку

Кэлли выдернула iPad из моих рук, и увидев, как Андерсон в ролике истерически смеется, начала неистово прыгать вверх и вниз на кровати. Она заулыбалась, а затем… разразилась смехом.

Я остановила видео, сама, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Кэлли посмотрела на меня.

– Кэлли, что тебе нужно? – спросила я.

– Андерсон, – она поглядела на iPad.

– Попроси точнее.

– Я хочу Андерсона, – ответила Кэлли, все еще не сводя глаз с экрана.

– Хорошо, – я включила видео.

Каждый раз реакция Кэлли была сильнее, чем предыдущая. И каждый раз я задавала ей больше вопросов, прежде чем запустить ролик снова.

– Кэлли, что тебе нужно? – спрашивала я.

– Я хочу Андерсона, – отвечала она.

Я указывала на кадр видео.

– Кэлли, это Андерсон Купер. Что ты хочешь?

– Я хочу Андерсона Купера, – отвечала она.

Я снова воспроизвела ролик и поставила на паузу на середине. Кэлли отчаянно сжала пальцы и раскачивалась взад-вперед, явно желая, чтобы видео продолжалось.

– Кэлли, что делает Андерсон?

– Улыбается.

– Кто улыбается?

– Андерсон Купер улыбается, – ответила Кэлли с ухмылкой.

– Хорошая девочка.

Я возобновила видео, а когда оно остановилось, Кэлли посмотрела на экран и сказала:

– Я хочу, чтобы Андерсон Купер улыбался.

Я держала iPad не шелохнувшись.

– Я хочу, чтобы Андерсон Купер улыбался! – Кэлли засмеялась, глядя в сторону.

Я сдерживалась, ничего не предпринимая.

Затем случилось то, на что я надеялась: Кэлли посмотрела прямо на меня.

Я тут же включила видео, чтобы вознаградить ее за зрительный контакт и сообщить, что взгляд на меня будет обязательным условием для получения того, что она хочет. Когда видео остановилось, она тут же снова посмотрела на меня и сказала:

– Я хочу, чтобы Андерсон Купер улыбался.

Я возобновила видео, но остановила его на полпути и повернулась к ней.

– Кэлли, меня зовут Эллисон. Попроси у меня видео.

– Эллисон, я хочу, чтобы Андерсон Купер улыбался, – сказала она, глядя на iPad.

Я ждала.

И не зря.

– Эллисон, я хочу, чтобы Андерсон Купер улыбался, – сказала Кэлли, глядя мне в глаза.

Я включила видео и когда в этот раз оно закончилось, Кэлли посмотрела на меня, но ничего не просила.

– Привет, Кэлли, – сказала я.

– Привет, Эллисон, – улыбнувшись, ответила она.

– Приятно наконец встретить тебя, Кэлли.

***

Спустя почти три недели моей новой работы с Кэлли, она все больше и больше осознавала мое присутствие. Когда я входила в дом, она непринужденно смотрела на меня и говорила: «Привет, Эллисон».

Мы разрабатывали свой распорядок дня. В начале смотрели некоторые из ее любимых видео, но Кэлли нужно было смотреть на меня и отвечать на вопросы, прежде чем я позволяла ей продолжить просмотр. Затем я помогала Кэлли с домашними делами: подметать пол, складывать чистое белье, утилизировать мусор. После мы возвращались в ее комнату и работали над чтением, я пыталась заставить ее читать вслух. В конце мы шли к обеденному столу, и я следила, чтобы Келли как следует поела и убирала за собой.

Беттина настояла на том, чтобы я присоединялась к ним за ужином, если задерживалась. Она великолепно готовила и каждый раз предлагала новое итальянское блюдо: лазанью, ньокки или баклажаны пармеджано. Слава богу, я ужинала у них всего два вечера в неделю, иначе мне понадобился бы новый гардероб.

Иногда по вечерам я помогала Келли купаться и сушить волосы перед сном. У нее было роскошное тело взрослой девушки, и любой негодяй мог, обманув ее детский ум, воспользоваться им. Неудивительно, что Беттина разрешала работать с Кэлли только женщинам и даже не рассматривала вариант поместить дочь в интернат, где было много мужского персонала.

Беттина сказала, что Кэлли спрашивает обо мне. Это меня это несказанно обрадовало. Значит, ей тоже нравилось быть со мной. Я получала от Кэлли все больше и больше зрительного контакта, улыбок, а иногда она держала меня за руку, когда мы сидели вместе. Это согревало мне сердце.

***

«Готовьте танцевальные туфли, дорогие Близнецы, потому что звезды сулят вам праздник. Вы собираетесь на вечеринку и будете ликовать в ближайшее время. Наслаждайтесь».

Однажды в четверг вечером, всего за несколько дней до Рождества, Беттина попросила меня немного задержаться. К ней должны были прийти друзья на предпраздничный ужин, и она хотела, чтобы Кэлли была под присмотром. Беттина предложила мне доплату, но я сказала, чтобы возьму оплату восхитительными блюдами, которые она готовила большую часть дня, и что я, конечно, не откажусь от них на званом ужине.

Я помогла Кэлли надеть ее клетчатое платье для ужина, и накрыть на стол. Вместе мы положили красно-зеленую скатерть на овальный стол в маленькой столовой, а затем я показала Кэлли порядок сервировки.

Я нервничала из-за того, что не знала точно, кто придет на ужин. Это запросто мог быть Седрик, но спрашивать Беттину было неудобно. Или, может быть, я просто не хотела знать наверняка.

Седрик, скорее всего, не знал, что я здесь работаю. Беттина никогда не упоминала, что ее сын признался, что знает меня. Она никогда не спрашивала меня, была ли я тем человеком, для которого ее сын спрашивал о вакансии.

Я хорошо справлялась, забывая фиаско с Седриком, но, конечно, бывая два раза в неделю в доме его матери, не могла забыть о нем совсем. Не говоря уже о том, что Кэлли была очень похожа на брата.

Я решила, что мне все равно, кто придет на ужин, даже если это будет Седрик с его девушкой – О Боже, надеюсь, этого не случится! – я здесь, потому что Беттина и Кэлли во мне нуждались.

Мы с Кэлли сидели в гостиной и читали, когда в двадцать пять минут восьмого раздался звонок в дверь.

Я нервно проследила за Беттиной, когда она открыла дверь и впустила пару лет шестидесяти, обнимая и целуя их.

– Эллисон, это моя дорогая подруга Мария и ее муж Курт, – представила гостей Беттина.

Я встала с дивана.

– Эллисон – новый терапевт Кэлли. Она собирается присоединиться к нам на ужине сегодня вечером, – улыбнулась Беттина.

– Приятно познакомиться, – сказала я, протягивая им руку, а затем быстро вернулась на свое место рядом с Кэлли на диване.

Беттина провела своих друзей в столовую, а я продолжала задаваться вопросом, кто придет следующим. Стол был накрыт на семерых, оставалось еще двое гостей. Сердце отчаянно застучало в груди, когда я подумала, как неловко себя почувствую, если ими окажутся Седрик и Карин.

Раздался звонок в дверь. Мое сердце подскочило и застряло в горле.

Беттина застучала каблучками, поспешив из столовой к входной двери.

– Я так рада, что у тебя получилось! – воскликнула Беттина.

Я не могла видеть, кто это, потому что гость задержался, вытирая снег с ботинок.

Увидев пожилого мужчину, вошедшего в дверь, которому тоже было лет за шестьдесят или чуть за семьдесят, меня охватило чувство облегчения.

– Эллисон, это мой друг Бруно. Бруно, познакомься с Эллисон, новым терапевтом Кэлли.

Бруно подошел ко мне и удивил, обняв руками мое лицо.

– Привет, милая, Эллисон. Боже мой, был бы я на пятьдесят лет моложе, – он подмигнул.

– Это очень мило. Рада знакомству, – сказала я и снова села.

Взяв бутылку вина, которую нес Бруно, они скрылись в столовой.

– Эллисон, почему бы к вам с Кэлли не присоединиться к нам? – крикнула Беттина.

Мы с Кэлли вошли в столовую под песню «Это Рождество», которая звучала из колонок стереосистемы.

Кэлли пошла прямо за чипсами. Заметив, что она слизывает с них соль и засовывает обратно в чашку, я немедленно остановила ее.

– Эллисон, могу я предложить тебе вина? – спросила Беттина, открывая бутылку.

– О нет, спасибо. Я на работе. Позже выпью содовой.

Гости угощались закусками, стоявшими на шведском столе в углу комнаты.

«Беттина, Кэлли, я, Бруно, Мария, Курт, – мысленно считала я, глядя на столовые приборы, – и еще один. Кто это я пойму лишь, когда он или она придет».

Чтобы отвлечь от чипсов, я набрала для Кэлли закуски и села рядышком с ней.

Беттина вынесла с кухни на стол жаркое с картофелем и морковью, зеленую фасоль по-французски, салат, рисовую запеканку и блюдо из курицы «Феттучини Альфредо».

Я подскочила, когда раздался звонок в дверь.

– Эллисон, не могла бы ты открыть? Это, скорее всего, мой сын, – крикнула Беттина из кухни.

«О Боже!»

Не имея времени подумать и подготовиться, я встала и, глубоко вздохнув, поплелась открывать дверь.

Глава 12

Седрик

Пегги-Роуз Ким была начинающим корреспондентом. Несколько лет назад она окончила факультет журналистики Колумбийского университета и сейчас жила в Бостоне. Отец Пегги-Роуз был генеральным директором на одной из телестанций в Чикаго, которую я консультировал, и в качестве одолжения я согласился встретиться с ней в офисе после работы и посмотреть резюме.

Когда Пегги-Роуз вошла в офис, меня сразу привлек ее экзотический вид, и аромат ванили, исходивший от нее, который был очень сильным. Ее мать была кореянкой, отец европейцем, но в работе она использовала девичью фамилию матери: Ким.

– Привет, Седрик. Приятно наконец познакомиться с тобой. Твоя репутация бежит впереди тебя, – кокетливо сказала она, протягивая свою крохотную ручку.

– Взаимно, Пегги, – ответил я, пожимая ей руку, не совсем понимая, о какой репутации она говорила.

– Я принесла свой демо-диск. В основном это репортажи, которые я делала в университете и во время стажировки в новостной компании Бостона. У меня нет реального опыта в эфире, поэтому я надеюсь на твой совет, чтобы получить свою первую настоящую работу, – она захлопала ресницами.

Я кивнул, глядя на нее сверху вниз.

– Ладно, Пегги, давай приступим.

Закрыл дверь и загрузил диск. Видео началось с репортажа, который Пегги вела на фоне какого-то здания. Говорила она неестественно высоким голосом и явно нервничала. Затем было видео о том, как она читает новости по университетскому каналу новостей. Если бы я мог тут же выбросить диск в мусор, то так бы и поступил. Во втором видео Пегги даже улыбалась на камеру, когда рассказывала об убийстве.

Она меня разочаровала.

Я резко остановил запись и повернулся к ней.

– Пегги, я дружу с твоим отцом, поэтому я сейчас здесь и смотрю твой ролик. Если бы я был директором новостей, это максимум, какой бы ты получила. Ты осознаешь, что улыбалась в кадре, когда говорила об убийстве?

Изумленно посмотрев и ничего не сказав, Пегги, опустила глаза, а затем посмотрев на меня со слезами на глазах сказала:

– Извини. Я не должна была сюда приходить. Я знаю, что не готова показывать крупному агенту свою запись. Я нуждалась в твоем совете, но, очевидно, это совершенно не мой уровень, – всхлипнула она.

«Черт!»

Я взял со своего стола салфетку и протянул ей.

– Эй, стоп, стоп, прекрати. Все было не так уж и плохо. Я просто пытался подчеркнуть, что существует большая конкуренция. Ты красива, отлично выглядишь в кадре, но тебе нужно поработать над голосом и подачей. У тебя есть десять секунд, чтобы поразить директора отдела новостей, прежде чем он выключит твою презентацию. У тебя есть потенциал. – Я нагло наврал, положа руку ей на плечо, потому что чувствовал себя дерьмом, заставив ее плакать.

– Думаешь, я хорошенькая? – спросила она.

– Да, я думаю, ты прекрасна, Пегги. – Я сразу пожалел о том, что употребил это слово. Она и правда была красива, но в данной обстановке говорить такое было неуместно.

Прежде чем я смог пояснить, что сказал, Пегги перестала плакать и посмотрев мне в глаза, схватила меня за галстук и яростно поцеловала.

Я замер, но не остановил ее. Мы продолжали целоваться секунд тридцать, прежде чем я отстранился.

– Что случилось? – спросила она, шумно дыша.

– Ничего, Пегги. Я имел в виду то, что сказал, но это неправильно. Твой отец бы убил меня, – вытирая губы, ответил я.

Это было правдой. Но я чувствовал себя противоречиво, у меня не было секса с тех пор, как я расстался с Карин.

Пегги снова схватила меня за галстук, и мы продолжили целоваться. Когда я собирался оттолкнуть ее от себя, она упала на колени и начала расстегивать мои штаны. Мне нужно было прекратить это, но мой мозг и тело не слушали друг друга.

«Должен ли я позволить ей это сделать?»

Когда она стянула мои боксеры, я заметил отчаянное выражение на лице Пегги, которое с каждой секундой делало ее все менее привлекательной, а мой член все менее и менее твердым.

Это все решило.

– Пегги, это неправильно, – я надел боксеры.

– То, что мой отец не знает, не повредит ему, – Пегги снова потянула их вниз.

На этот раз меня спас звонок мобильного телефона. Я встал со спущенными штанами и отошел от Пегги.

– Седрик слушает, – хрипло ответил я, в то время как Пегги продолжала пытаться поцеловать меня в шею.

– Пожалуйста, остановись, – прикрывая телефон рукой, прошептал я ей.

– Седрик, это Калеб. Надо поговорить. Я у мамы.

«Почему он был у мамы и почему шептал?»

Я запаниковал.

– Все в порядке?

– Да, это не срочно, но...

– Погоди, Калеб.

Я повернулся к Пегги, одной рукой застегивая брюки.

– Пегги, это была ошибка. Если ты захочешь прислать мне свои будущие демоверсии, я буду счастлив посмотреть их и оставить тебе свой отзыв, но то, что было сейчас не может повториться. Кое-что произошло, поэтому мне нужно уехать. Ты должна уйти, я закрою офис. Извини.

С этими словами Пегги взяла свой диск и выбежала, не сказав ни слова. Я подождал, пока она не скрылась из виду.

– Калеб, ты здесь? – спросил я, выходя из офиса и запирая дверь. Заметив, что дверь лифта, в которую только что вошла Пегги, закрылась, я нажал кнопку «вниз».

– Седрик, ты знал, что Эллисон работает с Кэлли?

Мое сердце почти остановилось.

«Что он только что сказал?»

– Что? Что ты имеешь ввиду?

– Когда последний раз ты разговаривали с мамой? – спросил Калеб.