Текст книги "И зовите меня Гудвин (СИ)"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Пусть уже и была половина девятого, но я нисколько не сомневался, что в разгар ревизии отдел кадров днюет на работе и ночует, и разумеется, так оно и оказалось. Застал Людмилу в её кабинете.

– А я вам справочку принёс! – заявил я, шагнув через порог.

Брюнетка недоумённо заморгала.

– Какую? Откуда?

– Из милиции. О смене имени.

Я протянул Людмиле бумажный прямоугольник в четверть листа, та наскоро его просмотрела и уставилась на меня.

– Но как⁈

– Секрет фирмы! – рассмеялся я. – Но справка настоящая, в горотделе подтвердят.

– Поверить не могу! – пробормотала Людмила. – Ну-ка наклонись, я тебя расцелую!

И она действительно чмокнула меня в щёку; самую малость даже неловко стало.

– Обращайтесь! – улыбнулся я, отступая обратно к двери. – Решение проблем – это по моей части!

Душой нисколько не покривил, ибо так оно на самом деле и было. Этим я в прежней жизни и занимался. Не убивал людей ни за деньги, ни в силу политических убеждений, даже банки не грабил, а просто разбирался с проблемами нужных и важных людей. И неплохо разбирался, пока одна из чужих проблем не стала моей собственной, в силу чего я вскорости быть перестал.

– Кстати! – встрепенулся я, едва не забыв о самом главном. – А я в профсоюз вступил?

– Должен был, – сказала Людмила, нахмурилась и кивнула. – Да, помню заявление.

– А отчисления?

– Из зарплаты должны один процент удерживать, но это лучше в бухгалтерии уточнить. А что? Материальную помощь получить хочешь?

– Да вроде пока не бедствую, – усмехнулся я. – Нет, у меня к профоргу вопрос. Не подскажите, где его можно найти?

– Арсена Игнатовича? Он на первом этаже сидит. Тебя проводить или у вахтёра спросишь?

– Найду!

Я попрощался с кадровичкой и спустился на первый этаж, прошёлся по нему и очень скоро наткнулся на кабинет профорга. И всё бы ничего, да только расположился внутри тот самый гном, что так ловко взял утром на болевой приём.

Профорг, ля!

Арсен Игнатович меня тоже узнал и улыбнулся:

– За реваншем пришёл?

Я покрутил правым плечом, поморщился и без спросу сел на стул для посетителей.

– Не-а. По делу.

– Излагай, – разрешил профорг и откинулся на спинку кресла. – Слушаю тебя внимательно.

– Профсоюз же защищает интересы работников, так? – уточнил я. – И раз уж я в нём состою и плачу взносы, нельзя ли выделить мне представителя для сопровождения на допрос по делу, непосредственно связанному с осуществлением мной профессиональной деятельности.

– Чего-то ты юлишь! – прищурился гном и огладил короткую бардовского вида бородку. – Говори прямо, чего надо!

– Напарника у меня в прошлом месяце на выезде убили, в милицию вызывают показания под гипнозом давать. Мне по тому делу скрывать нечего, но не уверен, что они лишь им ограничатся, а это не только неправильно, но и нарушает мои гражданские права.

– То есть, скрывать всё же есть что?

– Всем есть что скрывать.

Арсен Игнатович ухмыльнулся.

– И о чём тебе особенно не хотелось бы говорить?

Запираться было попросту глупо, сознался как на духу:

– Об инциденте с упырём, если в курсе о чём я. А то ходит тут один инспектор пси-контроля, шьёт дело…

– Но-но! – предостерегающе поднял указательный палец профорг. – Что за лексикон? Не дело он тебе шьёт, а служебную проверку проводит!

Я подался вперёд.

– Служебную проверку провели, меня оправдали. А если кто-то с этим не согласен, пусть получает санкцию на допрос, а не пытается действовать окольными путями.

Гном поморщился.

– Вот что, Гудвин… – произнёс он и не удержался от неприязненной гримасы. – Гудвин, ля… Ну да ладно! Скажу прямо: работник ты так себе и тратить время на защиту твоих интересов у меня никакого желания нет.

– Чего это? – возмутился я. – Нормальный я работник! По работе ко мне никаких нареканий не было!

– А кто упырю в нарушение должностной инструкции клык вышиб?

Я развёл руками.

– Умысла на причинение вреда не было. Не виновен!

– Ладно! – хмыкнул профорг. – А парочку орков кто с крыльца центра повышения квалификации пси-выбросом скинул? А драку сегодня кто с другими санитарами затеял? Не ты разве? Да и в остальном руководство не в восторге, шансов дотянуть до конца испытательного срока у тебя не слишком много! Опять же – налицо пассивная гражданская позиция. Пришёл ты к нам, спросил, чем можешь профсоюзу полезен быть? Нет, не пришёл. Прибежал за помощью, лишь когда припекло!

Я поскрёб подбородок.

– И это я, значит, юлю? Поговорку о бревне в глазу напомнить?

– Я не юлю, – спокойно выдержал мой взгляд Арсен Игнатович. – Я обосновываю свою позицию. И пытаюсь донести, что и работник ты не ахти, и член профсоюза из тебя не лучше.

– Короче! – потребовал я. – Я прямо сказал, чего мне от вас надо, так чего в ответ мозги канифолить? Взрослые же люди!

– Ну да, ну да, – усмехнулся профорг и вдруг спросил: – В дружину запишешься?

– Обсуждаемо.

– Уже лучше.

– Но я подработку нашёл, поэтому в сентябре без выходных.

– Так деньги любишь?

– Любил бы деньги – за материальной помощью бы пришёл. А меня товарищи по динамовскому спортобществу помочь попросили. Спасателем месяц на пляже отработаю там, и амба.

– А почему ты в «Динамо», а не в «Медике»?

– Греблей заняться хочу.

– Допустим, – кивнул профорг. – Но дружины на патрулирование выходят по вечерам.

– С девяти до десяти у меня курсы по оказанию первой помощи.

– А и нормально, – кивнул Арсен Игнатович. – Штаб дружины у нас как раз в центре повышения квалификации и размещается. Пятница и суббота самые горячие дни – подежуришь с десяти до одиннадцати?

Тратить время на общественную деятельность нисколько не хотелось, но пожал плечами.

– Чего нет? Подежурю. – И сразу уточнил: – Представителя выделите?

– Ты торговаться сюда пришёл?

– Нет, ля! Вату катать! – не сдержавшись, рыкнул я. – А чем мы тут занимались, если не торговались? Ты – мне, я – тебе! Нет разве?

Профорг покачал головой.

– Ну если ставить вопрос таким образом… – Он недобро усмехнулся. – Давай так: в милицию я сам с тобой схожу и прослежу, чтобы всё по закону было. Ты только повестку возьми, чтобы понимать, по какому делу тебя опрашивать собираются.

– А что взамен?

– Тут неподалёку от больницы кафе есть – «Сугроб» называется. Доводилось бывать?

– Нет.

– Вообще хорошо! Завтра вечером сразу после курсов зайдёшь туда и устроишь дебош, – заявил гном столь спокойно, словно речь шла о сборе металлолома или макулатуры. – Сделаешь – я не только с тобой на допрос схожу, но и перед руководством словечко замолвлю.

У меня аж мурашки по спине побежали, до того прошлым повеяло, но с ходу отказываться я не стал, лишь скривился.

– Так себе размен. За выбитый клык меня самое большее с работы уволят, статью с пола поднимать резона нет.

– Да какую ещё статью? – вроде как удивился Арсен Игнатович.

– Хулиганство. Впаяют пару лет, ещё и ущерб пострадавшим возмещать придётся.

Гном расплылся в улыбке во все тридцать два зуба.

– Ты не понял. Не ты будешь бить. Бить в «Сугробе» будут тебя.

– Да прям!

– Ты, конечно, малый не промах, но там за порядком три бомбардира присматривают. Тебе с ними даже при большой удаче не справиться. Да и не нужно. Нужно отвлечь. А если после на них побои повесить получится, так и вовсе замечательно будет.

Я нахмурился.

– Бомбардиры? Чего-то не хочется с горными орками связываться.

– Ну, у нас не центр – труба пониже, дым пожиже. Бомбардиры в «Сугробе» из таёжных.

– Хрен редьки не слаще, – проворчал я. – К чему это всё вообще?

– В «Сугробе» по вечерам приторговывают из-под прилавка алкоголем. И не пивом, а коктейлями и водкой. Если б туда люди, эльфы и гномы наведывались – так и чёрт бы с ними, но там орков привечают, а вам крепкий алкоголь категорически противопоказан. В курсе?

– В курсе, – кивнул я.

– Вот! – многозначительно произнёс профорг. – От «Сугроба» до наших общежитий рукой подать, орки потихоньку спиваются, отсюда нарушения трудовой дисциплины, прогулы и прочие безобразия вплоть до драк и грабежей. Понятно, что свинья везде грязь найдёт, но заведение-то с виду приличное, вот и затягивают туда молодёжь.

– Текучесть кадров растёт?

– Судьбы ломаются! И ладно бы только судьбы! Чего, думаешь, тебя сразу на скорую поставили? Да просто твой предшественник по пьяному делу из окна вывалился и насмерть расшибся! И пусть это самый вопиющий случай, но он лишь один в ряду многих!

– Допустим, – вздохнул я. – И как дебош прикрыть эту лавочку поможет? Почему заявление в милицию не написать?

Профорг фыркнул.

– Куда мы только не писали! Кафе это на контроле у отдела по хищениям общественной собственности и на предмет незаконного оборота алкоголя его не раз проверяли. И – ничего. Даже не получилось выяснить, скупают они талоны на водку, льют в коктейли самогон или достают с заводов левак.

В прошлой жизни я бы предложил провести разъяснительную беседу, ну а тут повторил свой вопрос:

– Как прикрыть эту лавочку поможет дебош? Милиция бомбардиров в оборот возьмёт? Ну так если они не совсем дураки, бить будут сильно, но аккуратно, чтоб следов не оставлять.

– Тебе надо отвлечь их от бара хотя бы на пару минут. Этого нам хватит, чтобы сделать контрольную закупку.

Я вздохнул.

– А потом эти ребята повстречаются со мной в темной подворотне, ну и пика в печень, никто не вечен!

– Поразительное знание блатного фольклора.

– А нет разве?

– Хочешь – задержат дружинники, а после товарищеского суда мы тебя на поруки возьмём? – предложил гном. – Тогда точно никто ничего не заподозрит.

– Не хочу, – отказался я. – Ладно, могу и пошуметь! У меня один только вопрос: почему просто не зайти с опергруппой и не провести выемку излишков алкоголя и неучтённой налички?

– Потому что нечего изымать, – развёл руками профорг. – Думаешь, мы этот чирей на жопе первый раз сковырнуть пытаемся?

– Хрен с вами, – вздохнул я. – Где и когда?

– Завтра после десяти вечера. Улица Строителей, дом десять. Прежде чем зайти, убедись, что я на месте. Только не показывай вида, что мы знакомы, а то в кафе не пустят. Моим друзьям там не рады.

Я взвесил все за и против, решил положиться на честное слово профорга и кивнул.

– Хорошо. Сделаю.

В центр повышения квалификации приехал до невозможности взвинченным. И не самый приятный разговор свою роль сыграл, и воздействие пси-концентрата сказалось. Времени до начала занятий оставалось не слишком много, и всё же я переоделся в старые майку и штаны, пошёл в зал и взялся бить по боксёрскому мешку. Увы, при каждом ударе внутри словно ртутный шарик сотрясался – так и казалось, что вот-вот расплескается и как бы ещё не вместе с мозгами.

Пришлось заняться растяжкой, и с ней я неожиданно для самого себя добился немалых успехов. Поначалу удивился, а потом сообразил, что всё дело в растворённой в крови пси-энергии. Ровно как и с плаванием я разогнал её по телу и результат не заставил себя долго ждать. Ещё б только завтра из-за потянутых мышц не скрутило.

И – мозги. Из-за всех этих пертурбаций я не только забросил решение шахматных этюдов, но и газеты читать перестал, поэтому сполоснувшись под душем и переодевшись, поднялся в библиотеку. Получил на руки шахматный учебник, а ещё задачник по математике для поступающих в вечерние школы. Завтра весь день на пляже куковать – хоть будет чем заняться.

Курсы по оказанию первой помощи никаких неприятных сюрпризов не преподнесли, а после я заглянул в зал и перехватил упревшую после занятия аэробикой Элю. Нет – мог бы и забить на обещание переговорить, только так и трепачом прослыть недолго. А то сначала медсестрички шептаться начнут, а потом и в глазах остального персонала подмоченную репутацию иметь стану.

Как говорится, пацан сказал – пацан сделал. Ну или «не дал слова – крепись, а дал – держись», если в более ранние времена копнуть.

– В буфет подходи, – сказал я зеленокожей девице и караулить её у женской раздевалки не стал, купил творожную ватрушку и стакан чая, чем и решил ограничить свой ужин. Экономия же! Похудение!

Уже заморил червячка, когда пожаловала Эля.

– Ну? – вопросительно посмотрела она на меня. – И что ты решил?

– А что я мог решить? – буркнул я. – Зачем это тебе – ясно и понятно. А мне-то оно на кой?

Медсестра поджала губы и фыркнула.

– Я тебе совсем не нравлюсь?

– Опять за рыбу деньги, – вздохнул я. – Нравишься – не нравишься, какое это значение имеет, если отношения только для виду? Мне ж за тебя, случись что, вписываться придётся! А зачем?

– Не дам! – отрезала Эля. – Знаю я вас!

Я развёл руками.

– Ну вот видишь! Найди себе стилягу, и пусть он тебя на работу провожает.

– Было бы просто, давно бы уже нашла! – разозлилась медсестра. – Так ты поможешь?

– Не-а, – покачал я головой. – Это ж игра в одну калитку получается!

Эля надулась.

– В общаге живёшь? – спросила она вдруг. – А у меня своя комната, могу пустить пожить на раскладушке.

Я озадаченно хмыкнул. Пусть и приходил в общежитие только ночевать, но невозможность хоть иногда посидеть в тишине и спокойствии уже начинала действовать на нервы.

– Собственный санузел! – выложила на стол Эля, как ей представлялось, козырного туза. – И дом в пяти минутах от больницы!

Нельзя сказать, будто меня это предложение так уж заинтересовало, но указал на выход.

– Идём, провожу.

– Так ты согласен? – оживилась медсестра.

– Видно будет.

– Видно будет – что?

– Ой, да пошли уже!

Как оказалось, снимала комнату Эля в двухэтажном особняке ещё дореволюционной постройки, который как впоследствии разделили на коммуналки, так коммуналками на баланс горздрава и передали. В гости я по причине позднего времени заходить не стал, распрощался с Элей у ворот и потопал в общагу, так и не дав никакого конкретного ответа.

Обрести иллюзию собственного угла было бы чрезвычайно заманчиво, но довеском к этой самой иллюзии шла вполне себе реальная Эля, а я нисколько не сомневался, что рано или поздно такое соседство закончится сексом по дружбе, а то и чем-то более серьёзным.

Вроде бы – что тут такого, если симпатичная и есть за что подержаться, но как пелось в одной песенке «могут случиться дети». И пусть мы оба орки, но…

Брр! К такому я покуда был ещё не готов!

А к чему я ещё оказался совершенно не готов, так это к тому, что следующим утром обо мне вдруг ни с того ни с сего вспомнит Костяй. Предводитель местных оболтусов перехватил у своей комнаты и коротко бросил:

– Гу, зайди!

Ну вот какого хрена⁈

Глава 13

Тринадцать

Именно этот вопрос я крепышу и задал.

– Чего опять?

– Сказал же: зайди! – буркнул орк. – Разговор есть!

Он первым шагнул к себе, а вот я с этим торопиться не стал и сначала огляделся с порога, но кроме Костяя в комнате никого не оказалось.

– Ну?

– Дверь закрой! – потребовал здоровяк, а стоило только мне выполнить распоряжение, враз оскалился: – Я говорил Жоржа не злить? Говорил, так?

– И что с того?

– А то, что приходили от него вчера! Тебя не нашли, на меня наехали. Короче, нас из-за тебя на счётчик ставят, понял?

Я пожал плечами.

– Напиши заявление в ментовку, делов-то.

– Ты совсем дурак⁈ – бешено прошипел Костяй и порывисто шагнул ко мне со стиснутыми кулаками, но ударить не попытался. – Короче, всё серьёзно! Если не рассчитаемся, не только тебе, но и остальным достанется! А нас с тобой – закопают!

Зеленокожий здоровяк выглядел одновременно нервным, злым и напуганным – от него буквально воняло страхом, и этот запах не просто раздражал, но и подсознательно подталкивал к агрессии, не позволял воспринимать собеседника всерьёз.

– Ты-то чего трясёшься? – усмехнулся я. – Ты ж не при делах?

– Я не при делах? – оскалился Костяй и вдруг пихнул меня в грудь.

Смена настроения застигла врасплох, я никак не успел среагировать и крепенько приложился спиной о дверь, даже пакет с книгами выронил. Нестерпимо захотелось вмазать в ответ, но зеленокожий здоровяк совладал с эмоциями и теперь был скорее злым, нежели напуганным. Я неведомым чутьём ощутил подрагивавшее в нём бешенство и кидаться в драку не стал, трезво оценив шансы разнести тут всё кругом, в очередной раз получить по морде и отмудохать собеседника вместо того, чтобы узнать, чего именно хочет от меня Жорж.

Денег или часы?

Вопрос это был принципиальный, поэтому я выставил перед собой раскрытые ладони и улыбнулся.

– Полегче!

– То-то же! – хрипло прорычал Костяй. – Предупреждал же: с Жоржем шутки плохи! Да и не в нём сейчас уже дело, за него деловые вписались! Придётся платить.

– Сколько? – спросил я, пусть и не собирался отдавать ни копейки, просто из желания оценить аппетиты эльфа.

Орк покачал головой.

– Деньгами нам столько не собрать, но он согласен в счёт долга дозу пси-концентрата взять. Она уже к вечеру нужна. Принесёшь, и будем в расчёте!

– С дуба рухнул?

– Не ломайся, Гу! – оскалился Костяй. – Ты можешь достать, я знаю!

Короткий резкий тычок застал его врасплох, я впечатал кулак в солнечное сплетение зеленокожего громилы, выждал миг и добавил левой – теперь уже не так сильно и в висок. Костяй рухнул на пол, я тут же опустился к нему и стиснул шею.

– А с чего… – начал было, но за последнее время немало времени уделил избиению боксёрского мешка, и для начала пришлось отвесить орку несколько хлёстких пощёчин, а уже после этого задавать свой вопрос: – А с чего Жорж вообще взял, что я могу достать пси-концентрат?

Взгляд Костяя прояснился, я ощутил, как под моими пальцами напряглась его шея, и сказал:

– Дёрнешься – глаз выколю.

Не пригрозил, желая напугать, просто поведал о своём намерении воткнуть острый чёрный ноготь в выпученный глаз орка.

– Ты… Да тебя…

– Но сначала я тебя! – пригрозил я и попытался надавить волей, как давил на меня самого упырь из госбезопасности, пусть ничего подобного пока не умел даже близко. – Так откуда, ля⁈

– Что – откуда? – непонимающе просипел Костяй.

– Откуда Жорж взял, что я могу достать пси-концентрат?

– Но ты же в скорой работаешь! Вы пси-блок обслуживаете!

– А ему об этом откуда знать? Да и что с того? С каких это пор санитары препаратами строгой отчётности распоряжаются?

– Не знаю! Мне просто сказали…

И вновь – страх. Вроде бы – хорошо, да только боялся Костяй не меня. Я как-то неожиданно осознал это, и больше уже попусту тратить на него своё время не стал, отпустил орка и попятился к двери.

– Хорошо, сам у Жоржа спрошу! – сказал, поднимая с пола пакет с книгами, и этой своей угрозой угодил точно в цель.

– Сдурел⁈ – Зеленокожего верзилу аж подбросило, он уселся на полу и зачастил: – Не вздумай! Не зли Жоржа, он и так с тобой разобраться хотел! Сунешься – и мокрого места не оставят!

– А какие варианты, Костик? Сам посуди – что мне ещё остаётся? Мы с ним всё порешали и краями разошлись, а он вдруг такие предъявы кидает! Так дела не делаются!

– Не лезь к Жоржу! – вновь попросил орк, а стоило только мне взяться за дверную ручку, быстро произнёс: – Это не он!

Я покидать комнату повременил и потребовал:

– Излагай!

– Мы таёжным из третьей общаги денег задолжали, оттуда двое подошли и предложили долг пси-концентратом закрыть. А Жорж вообще не при делах, не лезь к нему!

Новая трактовка событий показалась мне ничуть не правдоподобней прежней, но я всё же уточнил:

– От таёжных кто был?

– Лёха и Сёма. Они тоже санитары, только не на скорой, а в психушке.

Лёха и Сёма? Имена показались знакомыми, и я вдруг вспомнил сначала двух взявших меня в оборот орков, а потом и то, где видел их раньше.

Именно они зажали в угол Костяя в последних числах августа!

Картинка начала складываться, и я приступил к расспросам:

– Ладно, допустим! А они откуда взяли, что у меня пси-концентрата как у дурака фантиков?

– Не знаю!

– Ну ты ж не совсем лопух, да? Не стал бы в такой блудняк без объяснений ввязываться?

Орк потёр скулу и нехотя пробурчал:

– Просто сказали, что ты можешь достать. Мол, надо только надавить и растрясти, а дальше озолотимся.

– В долю взять пообещали?

– А хоть бы и так? – Костяй поднялся с пола и набычился. – Если ты на золотой жиле сидишь, так давай на этом зарабатывать! Тебе деньги не нужны, что ли? И вообще ты мне должен!

– С хера ли?

– А кто попросил Жоржа тебя не трогать, а? Ты его крепко разозлил, он собирался костоломов прислать! Давно бы уже поломали, если б не я! А не договоримся по-хорошему, скажу, что ты теперь сам по себе!

Говорить нам было больше не о чем, и я открыл дверь.

– Сунешься – покалечу! – пригрозил напоследок и покинул комнату окончательно сбитым с толку.

Зашагал по коридору и ещё до лестницы дойти не успел, как с грохотом распахнулась дверь, и Костяй проорал:

– Тебе конец, Гу! Хана тебе! Жорж от тебя мокрого места не оставит! А нет – сам порешу!

Но вдогонку за мной орк не кинулся, и я беспрепятственно покинул общежитие. В напряжённых раздумьях поспешил через двор, и занята голова была отнюдь не угрозами Костяя – шёл и гадал, с какой стати парочка моих недалёких коллег могла решить, будто простой санитар без связей и знакомств способен не только по случаю достать одну-две ампулы пси-концентрата, но имеет практически неограниченный доступ к препаратам строгой отчётности.

Неужто всё из-за моей слишком слабой реакции на капельницу?

Ерунда какая-то!

Но ерунда – не ерунда, а возвращаться теперь в общагу было не с руки. Возьмут ночью в оборот – мало не покажется. Не хочу.

Так-то не проблема: до конца месяца могу и в динамовском спорткомплексе перекантоваться, но – бесит!

Отработав своё грузчиком, я позавтракал творогом и припасённой с вечера булочкой, вышел на улицу и огляделся. Денёк сегодня обещал выдаться крайне насыщенным, и перво-наперво я решил наведаться на Строителей десять, благо идти тут было всего ничего, да и по пути в больницу крюк выходил всего лишь в пару трамвайных остановок.

За ночь неожиданно резко похолодало, небо затянула серая пелена перистых облаков, задул пронзительный северный ветерок. Я как-то даже пожалел, что оставил олимпийку в раздевалке спорткомплекса. Впрочем, прошёлся быстрым шагом и разогрелся, к трёхэтажному жилому дому с выключенной и потому тусклой и невзрачной сейчас неоновой вывеской «Кафе Сугроб» вышел уже даже немного запыхавшимся.

Заведение ещё было закрыто, и я прогулялся полквартала в одну сторону и полквартала в другую, осмотрелся и отправился искать подходы к злачному месту с задов. Никакого труда это не составило, и нашёл я не только служебный вход с дебаркадером для разгрузки автотранспорта, но и пару окон с закрашенными белой краской стёклами.

Туалеты? Должно быть так.

Жаль только на задворки кафе вела одна-единственная арка, спрятаться в крохотном дворике не представлялось возможным, а двери обоих проходных подъездов оказались не просто заперты, но и заколочены. Судя по растрескавшейся краске, не открывались они уже самое меньшее лет десять.

Огляделся, поморщился и поспешил в пси-блок, а после ежедневной капельницы позвонил из регистратуры в милицию и попросил соединить с отделом по контролю экстрасенсорных проявлений. Застал Семёна на работе, но моя просьба выписать повестку понимания у него не нашла.

– Да у тебя семь пятниц на неделе! – возмутился он. – Достал! Вызов через кадры пришлю!

В трубке зазвучали короткие гудки, я беззвучно выматерился и отправился в спорткомплекс «Динамо». Только вышел к остановке, и сразу подъехал попутный трамвай, так что на месте оказался за час до смены. Подумал-подумал и потопал в сквер, где собирались шахматисты, дабы скоротать время за одной-двумя партийками, но по причине выходного дня там оказалось не протолкнуться. При этом аллеи превратились в торговые ряды, а лавочки со столиками – в прилавки. И пусть филателисты, букинисты, нумизматы и собиратели значков и наград вроде как просто представляли публике свои коллекции, обменивались они редкостями куда реже, нежели их продавали и покупали.

Чужими на этом празднике жизни были только модные ребята с цветастыми конвертами грампластинок – эти держали ушки на макушке и своё богатство не раскладывали, оставляли в дипломатах и сумках.

Шахматистов же в сквере оказалось раз-два и обчёлся, а без пары и вовсе скучала лишь симпатичная девушка в коротеньком сарафанчике. Я смерил светловолосую красотку придирчивым взглядом, трезво оценил свой внешний вид и подваливать не стал, вместо этого достал из пакета шахматный учебник в надежде на скорое завершение одной из уже ведущихся партий.

Вот тут-то девица меня и окликнула.

– Сыграем?

Подумалось, что ничем хорошим это не закончится, но всё равно опустился на лавочку, а от предложения кинуть монетку отказался, предоставив выбор цвета шахматных фигур сопернице.

– Это потому, что я женщина? – игриво прищурилась та.

– Это потому, что мне преимущество первого хода ничем не поможет, – сознался я.

– Не видела тебя здесь раньше, – отметила девушка, сдвигая вперёд пешку. – Меня Мариной зовут.

– Очень приятно. Гудвин.

Много времени на обдумывание ходов мы не тратили, а попутно ещё и болтали обо всякой ерунде, но я не расслаблялся и пытался продумывать стратегию хотя бы на несколько ходов вперёд. А потом – хлоп! – и будто картинка в голове сложилась, разом не осталось ни малейших сомнений в том, что вскорости мне поставят мат, а равенство по съеденным фигурам насквозь мнимое, и уже не выгрести и не свести партию даже к ничьей.

Сначала удивился, а затем в душе заворочалось что-то недоброе и даже злое.

Проиграть женщине? Да как она вообще посмела оставить меня в дураках⁈

Издевается, да?

Орочья натура проявилась как-то неожиданно резко, я только и успел, что взяться за край столешницы прежде, чем накатило бешенство, мышцы свело судорогой, а ногти врезались в потемневшую от времени доску. Но – удержался, не натворил глупостей. А что зубами скрипнул – так это бывает. Усидел же на месте, не сорвался!

В глазах девицы промелькнуло замешательство, а затем и страх, но тут на стол плюхнули три потрёпанных томика, и возмущённый до глубины души молодой человек спросил:

– Марина, он к тебе пристаёт⁈

И тогда меня накрыло по-настоящему, ведь на его месте должен был быть я!

Не сейчас и не здесь, а в другом месте и в другое время, но я должен был водить любимую девушку в горсад и кафе-мороженое, а не таскаться на разборки в попытке выгрызать себе место под солнцем. Сначала у меня украли беззаботную молодость, потом лишили обеспеченной старости и… и… и…

И я выдохнул. Нет, меня вдруг не отпустило бешенство – я сам совладал с эмоциями, подавил их и взял под свой полный контроль. Возможно, сказалась недавняя инъекция пси-концентрата или же опомниться помогла мысль о том, что теперь у меня снова всё впереди, но продрало нервную систему будь здоров.

Я осторожно разжал пальцы, поднялся с лавочки и сунул шахматный учебник в пакет к задачнику.

– Думаю, на этом всё.

– А доиграть?

– Не вижу смысла, партию мне уже не спасти.

Молодой человек захлопал глазами.

– Так вы…

– Ну да! – подтвердила Марина. – А ты что подумал?

Стоило бы просто уйти, но не удержался и сказал:

– Совет на будущее: не играйте с орками.

– В шахматы? – рассмеялась девушка.

– Ни во что, – буркнул я, отправился в спорткомплекс, и обдувший меня ветерок зашуршал разрядами статического напряжения.

Эк, прихватило-то!

Так и нервную систему спалить недолго!

Я напился у фонтанчика с водой, вывернул к берегу и не удержался, присвистнул. Если в городе было лишь пасмурно, то озеро полностью затянуло туманом.

Ни черта не видать!

Делать на пляже мне сегодня определённо было нечего, но отметился и переоделся, дошёл до вышки спасателей, у которой уже нарезал круги Эд.

– Явился не запылился! – фыркнул он.

– Без четверти десять ещё, – возразил я. – Чего начинаешь?

– Да мне по делам отлучиться надо. Прикрой до обеда.

Я обвёл рукой пустой пляж.

– А мы сегодня точно работаем?

– Распогодится часика через два, – уверил меня островной орк. – Всё, чао!

Он отсалютовал на прощание и утопал к остановке, а я снял олимпийку и дошёл до воды, постоял там немного. Пляж оставался пустым, так что скинул шорты и несколько раз сплавал до буйков и обратно, а после отправился на спортплощадку.

Позанимался, обсох, согрелся. Пожалел об отсутствии свежей прессы и взялся листать задачник, но очень скоро сообразил, что начать следовало со школьной программы, и вернулся к изучению шахматного учебника. Так время до обеда и скоротал – плавал, разминался, пытался разобраться в дебютах и стратегиях. Ближе к двенадцати проглянуло солнце и начал развеиваться туман, появились первые отдыхающие. К возвращению Эда на пляже яблоку было некуда упасть, а мне пришлось раз пять свистом и угрозами призывать к порядку заплывавших за буйки поморских эльфов, которые невесть с чего полагали, будто общие правила на них не распространяются.

Но больше всего беспокойства доставляли не они, а эльфы лесные, державшиеся на воде не лучшим образом, при этом от своих темноволосых сородичей старавшиеся ни в чём не отставать. А на пляже – суета и толчея, надрывались несколько транзисторных радиоприёмников, да ещё выкрутила на полную мощность магнитофон компания крепышей-гномов. Я с непривычки растерялся поначалу, вот и не уследил за одной белобрысой дурындой, умудрившейся нахлебаться воды буквально в пяти метрах от берега.

Ладно хоть ещё обратил внимание на внезапный переполох и вытащил нескладную девицу из воды прежде, чем возникла нужда её откачивать.

– Что ж ты, Ирена, такая невезучая? – вздохнула одна из подружек несостоявшейся утопленницы. – Мало того, что чуть не утонула, так на тебя ещё и орк не позарился! Нёс, будто котёнка нашкодившего! Не полапал даже!

Только-только откашлявшаяся девица аж дар речи от такого заявления потеряла, эльфийки рассмеялись, я покачал головой.

– Без обид, барышни, но вы тут все не в моём вкусе.

Самая бойкая и острая на язычок подбоченилась.

– Что – титьки маленькие?

– Я по брюнеткам просто больше, – усмехнулся я, едва удержавшись от утвердительного кивка, и потопал к вышке.

– А если перекрашусь? – уже в спину под смех подружек спросила вытащенная мной из воды Ирена.

– Сначала перекрасься, а потом поглядим, – отшутился я, дошёл до наконец-то объявившегося Эда и попенял тому на долгое отсутствие.

Орк только руками развёл.

– А представь как я тут один без напарника упахивался! – фыркнул он и указал на расположившуюся чуть поодаль компанию картёжников. – С этими аккуратней. За ифритами глаз да глаз нужен.

Я смерил пристальным взглядом восточного вида краснокожих парней и озадаченно хмыкнул.

– Да? А вроде смирные. Меня гномы больше беспокоят. Два раза уже музыку просил убавить.

Эд отмахнулся.

– Гномы – это наши борцы, дождутся подружек с тренировки и отчалят. А ифрит без ножа – это не ифрит. И вспыльчивые – просто огонь. По любому поводу в драку лезут.

Я кивнул, принимая услышанное к сведению, и спросил:

– Что с обедом у нас?