Текст книги "И зовите меня Гудвин (СИ)"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Вообще ни хрена не помню, – сказал чистейшую правду. – Очухался только на работе уже. Ну и вон…

Кровь с лица я смыл, но ссадина никуда не делась, и приглядевшиеся ко мне орки закачали головами.

– Чётко тебе всекли! – решил за всех заводила в новеньком спортивном костюме. На шее у него болталась толстая цепь жёлтого металла, мочки оттягивали вроде бы золотые серьги. – А что ничего не помнишь – это нормально, по первой со всеми так.

– Ага! – влез в разговор орк поменьше и с кожей, в оттенке которой проглядывал намёк на желтизну. – Сначала надо печень прокачать!

– Короче, нас держись! – вновь хлопнул меня по плечу заводила. – С нами не пропадёшь!

И тут с улицы кто-то крикнул:

– Атас, братва! «Канарейка» едет!

Орки разом подорвались с места и заскочили в распахнутую дверь общежития, не забыв уволочь и магнитофон. Я тоже задерживаться во дворе не стал, правда, уже на крыльце оглянулся и потому заметил, как медленно-медленно катит по проезду меж домами милицейский бобик – жёлтый и с синей полосой вдоль борта. За время этой недолгой заминки новые знакомые успели рассосаться по комнатам, и никто не помешал мне отправиться на поиски коменданта, но только я повернул за угол, и тени сгустились в чёрную сутулую фигуру, едва ли не упиравшуюся макушкой в потолок. Послышался странный звук, как если бы страшилище шумно потянуло носом воздух, затем что-то влажно шлёпнуло об пол.

– Новенький? – пробасил иссиня-чёрный гигант в застиранном халате и с угрозой предупредил: – Не балуй!

Он принялся возить шваброй по полу, и я оторопело кивнул.

– Ага! Не буду…

Прикинул, что из этой образины можно легко скроить парочку орков и ещё останется материал на коротышку-гоблина и это при том, что жиру в здешнем работнике веника и совка почти не было. Не больше чем во мне – так уж точно.

«Тролль! – сообразил вдруг я. – Это, мать его, самый настоящий тролль!»

Но вслух поминать маменьку чудища, морда которого имела лишь весьма отдалённое сходство с человеческим лицом, благоразумно не стал и вместо этого справился о коменданте.

– Тама! – махнул тролль себе за спину и продолжил мыть пол.

Я аккуратненько обогнул его и двинулся дальше, чтобы вскоре отыскать «тама» комнату коменданта. Тот оказался пожилым гномом, в волосах и короткой бородке которого рыжие тона соседствовали с сединой. Предъявленный ордер его всецело удовлетворил, и после недолгих бюрократических формальностей меня повели заселяться.

– В подвал и выше второго этажа не суйся, – предупредил комендант на подходе к лестнице. – Под проживание орков первые два отведены.

Навстречу попалась парочка бородатых крепышей, и уточнять, кто ещё обитает в общежитии я не стал. Оставил сумку в комнатушке на четыре койки, получил постельное бельё и заправил кровать, а как заправил, во мне будто завод закончился. Накатила слабость, закружилась голова, зашумело в ушах. Слишком насыщенный день бесследно не прошёл, и я прямо в одежде завалился на жалобно скрипнувшую под моим весом панцирной сеткой кровать.

«Сначала экстрасенс приложил, потом эльфийка по мозгам вдарила…» – подумал, и провалился в забытьё в тот же самый миг, как только затылок коснулся подушки.

Утром проснулся отдохнувшим и полным сил, но касалось это лишь тела, а вот голову словно ватой забили, как если бы пил три дня без просыху и хоть с утра ещё не похмелился, но зато и протрезветь тоже толком не успел. Вот только пьяным я не был. Просто хреново соображал.

«Таблеточки для сосудиков надо пропить», – подумал, но сразу позабыл об этой мысли, стоило только по зданию разнестись мерзкому дребезжанию электрического звонка.

Побудка? Она самая.

Соседи по комнате разом подорвались с кроватей, один зеленокожий крепыш потормошил и меня.

– Подъём, Гу!

– Сколько сейчас? – спросил я.

– Шесть. Вставай, на смену опоздаешь!

– Мне сегодня к восьми, – отозвался я и вновь закрыл глаза, но сон уже ушёл, вдобавок разнылись левое плечо и правая голень, да ещё лёгонькой ломотой напомнила о себе рассаженная скула.

Какое-то время я лежал и бездумно пялился в потолок, а потом вдруг сообразил, что делаю это отнюдь не бездумно, просто мысли сами собой крутятся вокруг трёх крайне актуальных вопросов: что пожрать, где бы сыскать сговорчивую бабёнку и как намутить денег на бухло. И хорошо бы ещё вечером завалиться с парнями в кабак…

Меня аж с кровати подкинуло и холодный пот прошиб.

Какого хера? Это ведь не мои мысли! Точно не мои!

Неужто экстрасенс не спалил разум Гу, а только усыпил его, и тот начал пробуждаться⁈

Подозрение это пронзило молнией – будто снова на электрическом стуле очутился! – но сразу невероятным облегчением накатило понимание, что обуревающие меня желания не чьи-то чужие, а всё же мои собственные. Это я хочу жрать, бабу и в кабак! И да – хотеть этого было нормально, ненормально было хотеть только это и ничего более. Круг моих интересов за одну-единственную ночь самым ужасающим образом сузился, я словно разом поглупел на тридцать лет!

Впрочем, даже в юности помимо вышеперечисленного интересовался и многими другими вещами. И хоть времечко тогда было непростое, но не деградировал, не спился! А тут – как наваждение.

Глупость же чистейшей воды! Какой-то ерундой страдаю! Ну какой может быть кабак, когда на кармане голяк? Да и бабу так сразу не найти, а значит, надо идти жрать…

Поймал себя на этой мысли и в сердцах плюнул. Вот только если с гормонами, переполняющими тело молодого здорового самца, и с тягой к красивой жизни ещё можно худо-бедно совладать, то с соляной кислотой в желудке хрен поспоришь. Так недолго и язву заработать. Подкрепиться и вправду не помешает.

Я уселся на кровати, запустил руку в карман и выгреб из него медяки, принялся двигать их по ладони указательным пальцем, пытаясь сообразить, какие траты могу себе позволить. Сбился и выругался, начал считать заново, но сразу обнаружил, что шевелю губами, будто мне сложно удержать в голове два однозначных числа, будто едва-едва получается их сложить…

Руки задрожали, монеты просыпались на кровать, а я, до глубины души поражённый неожиданным оглуплением, вскочил на ноги и в ярости стиснул кулаки.

Какого чёрта? Это ещё что за дела⁈

Последствия сотрясения мозга? Экстрасенсы контузили? Просто разум человека с телом орка конфликтует?

Или… От неожиданной догадки меня так и перетряхнуло. Или мозг орка просто не рассчитан на такого рода вычисления? Тут ведь не о слабоумии или недоразвитости речь – вдруг у него принципиально иное строение и каких-нибудь отвечающих за математические способности долей не хватает? Неспроста же за прилавками сплошь гномы и гномихи стоят!

Меня затрясло, дрожащими руками я развернул банкноту и пригляделся к ней, но разобрал лишь «один рубль», а стоило только перевести взгляд на слова, отпечатанные меньшим шрифтом, и начались проблемы.

Каз… Каз-на… Каз-на-чей…

Нестерпимо разболелась голова, заломило глаза, буквы начали сливаться с покрывавшим банкноту желтоватым узором, и я бросил смятую бумажку на кровать, а вместо неё поднёс к лицу паспорт. Надпись на обложке прочитал безо всякого труда, но лишь из-за того, что прекрасно помнил её и так. Повестка оказалась заполнена от руки, всмотреться в её содержимое даже не попытался и заметался по комнате, а когда заметил настенный календарь, то не без труда, но всё же сумел отрешиться от фотографии грудастой эльфийки и сосредоточил своё внимание на цифрах. Пришлось даже наморщить лоб, но перечислил все даты, а вот название месяца скорее угадал.

Да что ж это такое творится-то⁈ Орки ведь не умственно отсталые! Сам видел, как один экскаватором управлял, да и мысли они связно излагают! Так что со мной не так⁈

Стоп! А вдруг и вправду что-то не так именно со мной? Вдруг мне просто бракованный орк попался? Вот только не взяли бы ущербного тупицу в санитары скорой!

И в чём тогда дело? Чем ещё он отличается от остальных кроме как тем, что альбинос? Тем, что только-только приехал в город? Допустим. А откуда он приехал? Быть может, не просто так шофёр о деревне и коровьих хвостах разговор завёл? Быть может, Гу не ходил в школу и попросту не умел ни читать, ни считать?

Так, так, так…

Я засновал по комнате. Мозг – не компьютер, а сознание – не прошивка. Если бы слабое железо не тянуло излишне ресурсоёмкую программу, тут ничего поделать было бы уже нельзя, но скорее всего у Гу просто не наработаны необходимые мне нейронные связи. Не сформировались они в его голове в силу неграмотности. Вчера я на кураже и адреналине разогнал мозг до своего обычного уровня, а за ночь всё вернулось на круги своя, теперь его придётся долго и упорно развивать. Но это в общем-то не беда. С этим можно работать…

С облегчением переведя дух, я решил с чтением пока повременить и обратиться к арифметике, а именно – сосредоточиться на таблице умножения. К примеру, шестью восемь будет…

А, собственно, сколько будет шестью восемь? Сорок пять? Пятьдесят четыре? Тридцать шесть?

Меня вновь прошиб холодный пот, и я начал с самых азов.

Дважды два равно четыре. Да! Я знал это наверняка. Точнее – помнил. А вот представить смысл выражения оказался не в состоянии. Тогда уселся на кровать и отложил в сторону две монетки.

Раз и два. Если их продублировать, монет станет четыре.

Значит, дважды два четыре. А трижды два – шесть.

Дело пошло, но на восьми у меня закончилась мелочь, а с парой рублёвых бумажек счёт окончательно застопорился на десяти. Я скоренько пересчитал пальцы на руках, и сообразил, что дважды десять – это двадцать. Так и никак иначе, ибо пальцев у меня всего двадцать.

Или двадцать один? Почему-то был в этом совершенно точно уверен.

Впрочем, не важно! Движемся дальше! Если не брать большой палец, фаланг на одной руке двенадцать. Это три раза по четыре. А шесть раз по четыре – это двадцать четыре. Две дюжины!

И тут меня осенило: шестью восемь – это сорок восемь!

Не просто вспомнил, но сосчитал. Мозги худо-бедно заработали, и я начал торопливо собираться. На время избавившись от спортивных штанов, надел купленные вчера трусы, после натянул носок и досадливо ругнулся, когда острые чёрные ногти легко пропороли ткань.

Да чтоб вас!

Неудивительно, что Гу кроссовки на босу ногу носил, а сами те на размер больше необходимого!

Порванный носок я выкинул, целый вернул в сумку, а после с зубной щёткой в одной руке и жестяным тюбиком пасты в другой отправился на поиски уборной. Та ожидаемо обнаружилась в конце коридора – облегчившись, я пригляделся к собственному отражению в мутном потрескавшемся зеркале на стене и увидел, что синяк уже едва различим, а рассечённая бровь окончательно затянулась.

Перестав беспокоиться хотя бы по этому поводу, принялся чистить зубы, но сразу начала сильно пениться паста, пришлось отплёвываться в раковину.

Ну что за чёрт⁈ Неужто орки от людей ещё и кислотностью слюны отличаются⁈

Вот же!

Кое-как доведя дело до конца, я на несколько раз прополоскал рот и вытер губы, после вернулся к себе, убрал щётку и пасту в сумку, а ту задвинул под кровать. Повертел в руке вентиль, немного поколебался и всё же решил прихватить его с собой. Просто так, на всякий случай.

Деньги, повестка, паспорт… Ходу!

На крыльце наткнулся на давешнего орка-заводилу.

– Гу, братан! – обрадовался тот и протянул для рукопожатия свою зелёную лапищу. – Как сам?

– Так себе, – буркнул я, пожимая крепкую мясистую ладонь. – Ты чего не на работе?

– Работа для лохов! – рассмеялся знакомец Гу и пихнул меня в плечо. – Ну ты совсем ничего не помнишь, что ли? Говорил же – есть на примете денежное дельце. Озолотимся, ля!

Озолотимся? Если насчёт серёг у меня ещё оставались какие-то сомнения, то цепь на мощной шее орка золотой совершенно точно не была. Да и по повадкам видно, что это даже не шестёрка на подхвате у серьёзных дельцов, а уличный хулиган, самое большее способный обчистить карманы припозднившегося прохожего. Если с таким что-то и можно заработать, так это срок.

– Не, – мотнул я головой. – Не получится.

Орк тут же растерял всё своё показное дружелюбие и оскалился.

– Ты чего, ля? Заднюю решил дать, да?

Он попытался вновь пихнуть меня – на сей раз уже всерьёз, и я отвёл плечо. Мог и врезать в ответ, да только впоследствии это обернулось бы кучей ненужных неприятностей, так что сдержался и достал из кармана повестку.

– Гля!

Заводила пригляделся к листку и присвистнул.

– За что тебя⁈

– А я помню? – буркнул я, забирая повестку. – Мне б теперь при своих остаться, не до жиру.

– Ну да, – кивнул орк и наставил на меня указательный палец с чёрным ногтем. – Если что, ты меня не знаешь! И не вздумай о нашем разговоре лишнего трепануть!

– Говорю же: не помню ни хрена! – уверил я собеседника и сбежал с крыльца. – Пойду, а то ещё пожрать надо успеть.

Но – нет, пусть есть хотелось просто несусветно, но отправился я на поиски пищи отнюдь не телесной, а духовной. Правда, когда проходил мимо булочной, от которой одуряюще тянуло ароматом свежего хлеба, то чуть слюной не захлебнулся, а чуть дальше у кулинарии и вовсе едва не сомлел с голодухи, но не позволил орочьей натуре взять верх и дожидаться открытия продуктовых магазинов не стал. Шаг замедлил только раз при виде жёлтого с синей полосой вдоль борта уазика, возле которого с грозным видом помахивал резиновой дубинкой здоровенный тёмно-зелёный орк в серой милицейской форме. Занимался этим он не ради собственного развлечения, а страхуя сослуживцев, которые через распахнутую заднюю дверцу грузили в отсек для задержанных троицу невесть что позабывших в этом районе желтокожих гоблинов.

Натворили что-то или просто не туда забрели?

Увы, слишком много реалий нового мира до сих пор продолжало оставаться для меня загадкой. И ещё хотелось жрать…

Отвлёкся от мыслей о еде, когда навстречу попался лесостепной орк моих лет. Далеко не столь мускулистый, он оказался наряжен в униформу почтальона, с плеча свисала служебная сумка.

– Молодой… – обратился я было к нему, лишь в самый последний момент удержавшись от обращения «человек», и это моё «молодой» в итоге прозвучало как-то очень уж пренебрежительно, почтальон разом напрягся.

– Да? – неуверенно протянул он, а когда натянуто улыбнулся, то оказалось, что клыков у него во рту нет вовсе, и зубы ровные, будто у натурального эльфа.

Чистая отутюженная одежда, стрелки на брюках, аккуратная стрижка, маникюр…

Какой-то неправильный орк!

Но цепляться к нему я не стал и уточнил:

– Горотдел милиции далеко отсюда?

Зеленокожий почтальон с облегчением указал на одну из улиц.

– Если пешком, то четверть часа идти.

Я кивнул и поспешил дальше, чтобы почти сразу выйти к небольшому скверу, где под кронами высоченных деревьев были проложены тропинки и стояли лавочки. На них я внимания не обратил и двинулся прямиком к трём киоскам на углу. Два из них с вывесками «Мороженое» и «Соки-Воды» были ещё закрыты, а вот к газетному с крупными красными буквами «Горпечать» уже подходили ранние прохожие.

Подошёл и я. Кинул в блюдечко двухкопеечную монету, взамен стребовал с восточной наружности синекожего нелюдя непонятной расовой принадлежности газету и двинулся вглубь сквера. В глубине его обнаружилась открытая летняя эстрада, я уселся на одну из лавочек неподалёку и погрузился в чтение. Буквы прыгали перед глазами и никак не желали складываться в слова, но я упрямо пытался их разобрать.

Ве… Веч… Ве-че… Вечерние?

Из… Из-ве… Известия!

Вечерние известия!

От напряжения аж лоб испариной покрылся, но сложил буквы в слова! И на этом не остановился, от названия издания перешёл к заголовку передовицы.

Ра… Раб… Рабочий по… Рабочий подвиг!

Навык чтения возвращался мучительно медленно, читал я по слогам и при этом шевелил губами, но разбирал текст с каждой минутой всё уверенней и вскоре узнал, что работники Нелюдинского филиала комбината «Маяк» выполнили план девятнадцатой пятилетки на полгода раньше срока, а занималось это градообразующее предприятие добычей и обогащением сверхтяжёлых металлов, что бы под этим термином ни понималось. И ещё я прочитал, что завоз с Большой земли со следующей недели начнёт осуществляться без отставаний от графика, поскольку повреждение железнодорожных путей через Гниль будет в самом ближайшем будущем полностью устранено.

У меня голова кругом пошла, продолжил читать уже даже не ради тренировки мозга, а лишь бы хоть немного разобраться, в какую именно дыру меня угораздило попасть и что тут вообще происходит. Сделать это оказалось не так-то просто, поскольку историю мира от самого его сотворения и до наших дней в газете почему-то не напечатали. Зато там говорилось о скором открытии театрального сезона и грядущих гастролях столичного балета, ускоренных темпах строительства жилого фонда, улучшении снабжения горожан мясопродуктами, вводе в эксплуатацию новой ветки монорельса, важности пропаганды среди населения правильного питания, вреде алкоголя и недостатках в области ремонта дорог.

Из всего этого винегрета я вынес лишь то, что город Нелюдинск является административным центром то ли закрытой территории, то ли автономной области, которую от остального мира отделяет некая Гниль. О событиях на Большой земле почти ничего не писалось, упоминались только напряжённые отношения с милитаристским режимом Фемискиры, имперские амбиции правящего класса Авалона, тлетворное влияние на умы пропагандистской машины Атлантиды, тяга к безудержному обогащению банкиров Эльдорадо и происки тайных служб царства Раваны, коих журналисты обвиняли в подстрекательстве беспорядков в регионе компактного проживания снежных людей.

Тут я ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, оторвался от газеты и обнаружил, что ко мне направляется парочка постовых милиционеров. Два тёмно-зелёных бугая остановились у лавочки, один положил ладонь на рукоять резиновой дубинки, другой потребовал предъявить документы.

Я молча отдал паспорт, орк наскоро пролистал его и спросил:

– Чего сидишь, кого ждёшь?

И вновь я ничего говорить не стал, вместо этого достал из кармана и вручил громиле мятую повестку.

– Так ты Гудвин или Гу? – заинтересовался милиционер подмеченным разночтением.

– По паспорту я Гудвин, – сказал я, – но все зовут Гу.

– Взяли моду за эльфами обезьянничать! – посетовал постовой, вложил листок повестки в паспорт и протянул красную книжицу обратно. – Не опаздывай!

Потерявшие ко мне интерес постовые зашагали по тропинке, ну а я продолжил изучать газету. На последней странице помимо кроссворда обнаружил ещё и шахматный этюд, и губы невольно растянула довольная улыбка.

Вот оно! То, что нужно для генерации новых нейронных связей!

Шахматами займусь! Пусть с детства не играл, но правила-то знаю!

Наморщив лоб, я попытался решить приведённую в газете задачу, но нисколько в этом не преуспел. И на сей раз проблема заключалась уже отнюдь не в ограничениях головного мозга, просто шахматист из меня был сильно так себе. Посидел с четверть часа, посопел, помучился и загадал при первой же возможности записаться в библиотеку. А ещё…

Додумать мысль помешал пронзительный вой сирены гражданской обороны. От неожиданности я даже с лавочки подскочил!

Что⁈ Где⁈ Какого хрена⁈

Я завертел головой по сторонам и обнаружил, что из-под железной крышки ближайшего канализационного колодца струится прозрачно-голубой туман. Но нет – чертовщина творилась далеко не только с ближайшим люком: странный, будто бы насыщенный энергией пар собирался в посверкивавшие электрическими разрядами скопления решительно по всему парку и даже затянул улицу. Люди и нелюди во все лопатки улепётывали прочь, ну а я мало того что забрёл в самый центр сквера, так ещё и вовремя не обратил внимания на зазвучавшие где-то в отдалении встревоженные крики и всполошился лишь после того, как врубили сирену. А ведь слышал что-то такое краем уха, просто от решения этюда отвлекаться не захотел!

И как теперь быть? Что это вообще за дрянь?

Какой-то токсичный выброс?

Наверное, имело смысл задержать дыхание и рвануть в обход основных скоплений странного марева, но за пределами парка то растекалось полупрозрачной пеленой, и как далеко она успела распространиться, было не видно. А если дыхания не хватит? Или вдруг эта пакость отравляющее вещество контактного действия?

Почему нет-то? А ну как случилась авария на производстве по обогащению тех самых сверхтяжёлых металлов?

Даже не знаю, к какому решению я бы в итоге склонился, не заметь парочку патрулировавших парк милиционеров. Те особо обеспокоенными отнюдь не выглядели и преспокойно топали к летней эстраде. Разве что прямо на ходу крутили в руках, разминая запястья, резиновые дубинки.

Так, так, так! Что-то сейчас будет…

Я поднял оброненную на землю газету, свернул её в трубочку и сунул в карман, а дальше – грохнуло! Круглую крышку канализационного люка вышибло, она подлетела метров на десять, кувыркнулась в воздухе и рухнула обратно, засела в земле, воткнувшись в газон ребром. Сразу же грохнуло где-то поодаль, а потом из-под земли вытекли последние лоскуты искрившегося тумана, и его ближайший сгусток словно обрёл разум, заструился прямиком ко мне.

Дожидаться эту неведомую хрень я не стал и рванул наутёк.

Попробуй догони!

Непонятный пар лишь пятнал сквер редкими светящимися отметинами, а не затопил его полностью, как это случилось с прилегающими к ограде улочками, к тому же перемещались его сгустки не слишком быстро, да и стекались они преимущественно к летней эстраде. Я искренне полагал себя в полнейшей безопасности и пребывал в этом заблуждении до тех пор, пока из попавшегося на пути канализационного люка не выбралось тронутое разложением тело коротышки-гоблина.

Мигнули синим отсветом глаза, зомби бросился наперерез, получил кулаком и отлетел в сторону, но перед тем изловчился полоснуть меня по руке длинными острыми ногтями.

Ах ты гад!

Вспышка боли сменилась приступом ярости, в глазах покраснело, я зарычал и наподдал поднявшемуся с земли мёртвому коротышке ногой. Пинок отшвырнул зомби на пару метров, но этого мне показалось мало, я выломал из лавочки брус и обрушил его на испещрённую трупными пятнами голову дохлого гоблина.

Вот тебе, тварь! Получай!

Первый же удар раскроил череп и вышиб гнилые мозги, но остановиться я не сумел и врезал ещё несколько раз, а когда опомнился и отбросил брус, спасаться бегством стало уже слишком поздно. Искристый туман настиг меня, окутал и попытался втянуться внутрь, вот только в боевом раже мне было всё равно кого бить и кого рвать. Разорвал и эту мерцающую пакость!

Туман обернулся жгутами опутавших мои руки разрядов и сгинул, а я взревел, не в силах удержать в себе дикую смесь эмоций и ощущений, главенствовали в которых ярость, боль и облегчение.

Всех порву! Бойтесь!

И всё бы ничего, да только рёв мой безответным не остался!

Какого…

Глава 4

Четыре

Прозвучавший за спиной рёв не напугал и не заставил впасть в ступор, лишь предупредил о приближении новой опасности. Пригнувшись, я крутанулся на месте, и в тот же миг из кустов вывалился невесть откуда взявшийся тут орк в приталенном пиджаке и зауженных брюках – быстрый, огромный, злой!

Яростно взревев, он взвился в воздух, и в прошлой жизни я бы легко увернулся от этого пусть и стремительного, но чересчур прямолинейного и очевидного рывка, сейчас же к подобному манёвру оказался никоим образом не готов. Сначала потратил драгоценное мгновение, дабы перебороть навязанное боевым ражем желание кинуться навстречу врагу, а затем попросту не успел вовремя сместить в сторону свои полтора центнера костей, мышц и связок.

Столкнулись! Сверкнуло! Орка откинуло прочь!

Меня перетряхнуло как после удара электрическим током, и с глаз разом сошла кровавая пелена, вернулась ясность мысли. Тогда-то и осознал, что орк по моим нынешним меркам никакой не огромный, что он ниже и меньше. Тоже лесостепной, только при этом далеко не столь мускулистый. Ещё и без клыков.

«Размотаю!» – решил я, и в этот миг глаза моего оппонента вспыхнули синевато-электрическим огнём! Его новый рывок оказался даже стремительней первого – за орком будто светящийся след остался! – и я не сумел встретить этот бросок ударом кастета, слишком поздно выпростав руку с ним из кармана спортивных штанов.

В сторону! Едва связки не порвал, но бросил тело вбок! Пальцы впавшего в боевую ярость орка промахнулись мимо шеи и соскользнули с плеча, едва не зацепив лямку майки. В развороте я ударил снизу вверх, но кулак с кастетом лишь впустую разрезал воздух, поскольку орк необычайно ловко отпрянул назад. Он тут же качнулся в сторону, уклоняясь от прямого в голову, который подобно предыдущему замаху получился слишком медленным и неакцентированным, а потом взревел почище драного берсерка и вновь прыгнул, намереваясь не то задушить меня, не то и вовсе без затей свернуть шею.

Хрена!

Я принял рывок на выставленное вперёд плечо, и разница в весе помогла не просто устоять на ногах, но и отбросить от себя противника. Подшаг, крюк – и на сей раз я воткнул кастет точнёхонько в солнечное сплетение. Голой физической мощью компенсировал огрехи техники, вот только обезумевший орк не сложился надвое, а вцепился в мою руку!

Вспышка разочарования сменилась приступом удушающей ярости, но я не поддался ей и не вошёл в клинч, а вместо этого заученным движением высвободил запястье из стальной хватки чужих пальцев. Получилось это неожиданно ловко, и я враз позабыл о боксе, который был для моего нового мозга столь же непривычен, как и арифметика, и стряхнул с пальцев кастет, а когда орк вновь ринулся в атаку, не стал ни встречать его прямым в челюсть, ни уворачиваться. Вместо этого отбил протянутую руку, вцепился в лацкан пиджака и ремень брюк и провёл бросок через бедро!

Берсерк покатился кубарем, я в один миг очутился рядом, рухнул сверху и, всем своим немалым весом придавив противника к земле, стиснул его шею в удушающем захвате. Тот забился и забрыкался в отчаянных попытках высвободиться, только без толку! Столько лет назад борьбу забросил, а словно вчера на татами выходил, да и для моего нынешнего тела такой образ действий определённо был не в новинку, и я не напортачил и не позволил орку вывернуться и высвободиться. Рывки очень быстро ослабли, и нестерпимо захотелось усиливать захват до тех пор, пока не хрустнет гортань, а после свернуть шею или даже оторвать к чертям собачьим голову!

Хватит!

Голова едва не взорвалась от боли, но я переборол боевую ярость и отпустил своего потерявшего сознание противника. Выпрямился и сразу от греха подальше отступил от него на шаг назад, а только отыскал в траве и поднял кастет, как на тропинке возникли патрулировавшие парк милиционеры – разгорячённые и растрёпанные, с резиновыми дубинками в здоровенных чёрно-зелёных лапищах.

– Бей! – взревел один, и глаза его напарника тотчас мигнули синим отсветом, а со вскинутой руки сорвался и ударил в меня росчерк электрического разряда.

Дёрнуло куда там шокеру!

Мышцы свело судорогой, и я взвыл:

– Охренели⁈

На клыкастых физиономиях орков отразилось явственное недоумение.

– А ты чего не в ярости? – спросил отдавший команду бить постовой.

– Того, ля! – зло выдал я, тряся левой рукой, которой и перехватил сверхъестественную атаку.

– Первый раз вижу, чтобы зелёный с боевым ражем совладал! – сказал орк своему молчаливому напарнику и потребовал: – Надень и защёлкни!

К моим ногам упали стальные браслеты наручников, и я немедленно от них отступил.

– Разбежался! – фыркнул я, втихаря пряча кастет в карман. – Он сам на меня напал! Я просто защищался!

– Вот ему и надень, балда, пока не очухался! Не тупи, зелёный!

– А сами чего? – засомневался я.

– Ща всеку! – пригрозил громила и на пробу взмахнул дубинкой. – Вот чего, ля!

Взвесив все за и против, я решил на рожон не лезть, прижал лежавшего лицом вниз орка к земле коленом, заломил ему руки за спину и сковал запястья наручниками. После прикоснулся к шее и с облегчением уловил биение пульса, а начал убирать руку, и между нами проскочила искра, пальцы ощутимо тряхнуло разрядом. Ругнувшись, я спешно выпрямился и обомлел при виде туманного облачка, в самом центре которого плыла над землёй светловолосая эльфийка в блузе и кожаной мини-юбке.

Милиционеры стояли к ней спиной, но по моей отвисшей челюсти заподозрили неладное, обернулись и без промедления шарахнулись в разные стороны. Сверкнуло! Одному постовому удалось разминуться с мигнувшей электрическим разрядом волной, а вот другого она подкинула в воздух и зашвырнула в кусты. Меня – не зацепило, разве что всего так и продрало донельзя раздражающим осознанием внутренней неправильности.

Запахло озоном и вонью горелой шерсти, я метнулся было к оброненной орком дубинке, но вовремя опомнился и проскочил мимо, чтобы с разбегу сигануть за дерево. Точно бы рванул наутёк, но за спиной сверкнуло и грохнуло, после чего разом сгинуло давящее ощущение противоестественного присутствия – словно мурашки по внутренней поверхности черепа бегать перестали. Оглянулся и обнаружил, что эльфийка валяется на земле со свёрнутой шеей, а над ней замер растрёпанный громила-орк.

Я тихонько попятился, подозревая, что за жизнь неудобного свидетеля при таком раскладе не дадут и ломаного гроша, но тут из кустов выбрался милиционер в грязной и местами прожжённой форме.

– Куда, на⁈ – рыкнул он на меня. – Стоять! Ты ж свидетель!

Нельзя сказать, будто это заявление так уж сильно успокоило, но сразу с нескольких направлений уже доносился вой сирен, и делать ноги я повременил. Эти двое меня так и так найдут – видели же паспорт! Но и расслабляться раньше времени я не стал и приготовился кинуться наутёк при малейших признаках опасности.

– И что это вообще было? – спросил, желая прояснить ситуацию, и постовые воззрились на меня с нескрываемым изумлением.

– Зелёный, ты из какой дыры выполз? – спросил тот, одежда на котором продолжала тихонько дымиться. – Выброс пси-энергии это был!

– Да я третий день в городе! – развёл я руками.

– И хрен с тобой, зелёный! – отмахнулся орк, подошёл к мрачному напарнику и горестно вздохнул: – Эх, теперь отдел профстандартов все кишки вымотает!

– Да и чёрт бы с ними! По протоколу действовал! – зло ругнулся второй громила. – Бабу жалко. Красивая…

Момент сейчас был точно не самый подходящий, и я с расспросами к этой парочке приставать не стал. Успею ещё ситуацию прояснить. Будет время.

Искрящийся туман как-то незаметно рассеялся, оставив после себя странный запах, морозивший ноздри и заставлявший раздражённо морщиться, а пару минут спустя прикатили милицейские автомобили и машины скорой помощи. Попавших под выброс пси-энергии горожан после оказания неотложной помощи начали развозить по больницам, но некоторых задержали до прояснения всех обстоятельств случившегося на месте. Не миновала сия участь и меня, а ещё к милицейскому автомобилю подвели парнишку-почтальона, с ног до головы перепачканного какой-то тухлятиной.