Текст книги "И зовите меня Гудвин (СИ)"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Annotation

Через меня пропустили высоковольтный разряд, но очнулся я не в аду, а в незнакомой комнатушке с заставленным посудой сервантом, лакированным коробом лампового телевизора и ковром на стене. Лежу на паркетном полу, в лицо тычут автоматами, а посреди лужи крови замерло обезглавленное тело откровенно нечеловеческой наружности. Да я и сам…

Какого хрена?!

***

Необходимые предупреждения:

1 Книга нехарактерна для автора и одновременно книга для автора весьма характерна

2. По тексту присутствуют так себе иллюстрации – учитывайте при использовании мобильного трафика. И нет, выкинуть их на фиг никак нельзя, ибо ради них всё и затеяно. Дальше они ничего так станут – как женские персонажи появятся, ещё сами просить побольше картинок станете

И зовите меня Гудвин

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

И зовите меня Гудвин

Глава 1

И зовите меня Гудвин

Раз

Думаю, всему виной стал сглаз.

Сглазили меня не сегодня и не вчера, даже не в этом веке и не в нынешнем тысячелетии. Ничего серьёзного, просто подруга подкинула проблем. Не сошлись в кое-каких взглядах на наше совместное будущее – история вышла некрасивая, вот и махнул от несостоявшихся тестя с тёщей аж за океан. В страну безграничных возможностей, прямиком в город контрастов.

Не сказать, будто вдали от родины я так уж сильно преуспел, но и далеко не бедствовал, вдобавок к небольшому капитальцу заработав ещё и кое-какую репутацию. Когда пришёл срок, местные даже расстарались сыскать где-то православного батюшку.

– Скажешь что-нибудь напоследок, сын мой? – пробасил бородатый и пузатый дядька после того, как оказалось покончено со всеми предусмотренными подобными ситуациями формальностями.

– Сервис здесь так себе и кресло ни разу не эргономичное, – пожаловался я. – У стоматологов куда лучше. Блин, да в самолётах и то удобней!

Кресло и впрямь было сильно так себе. Ещё и ноги с руками к нему притянули, а голову кожаным ремнём зафиксировали. Ни пошевелиться, ни нос почесать.

Но чего уж теперь? Отрицательный отзыв на плохой сервис не оставить, жалобу по поводу ущемления прав не написать. Вышло время жалоб и апелляций. Уповать теперь оставалось лишь на чудо.

И в кои-то веки оно случилось!

Нет! Грёбаный губернатор штата не соизволил сделать судьбоносный звонок, и рубильник оказался опущен точно в срок, вот только пропущенный через тело разряд электрического тока хоть и перетряхнул меня всего с ног до головы, но не прикончил. Сознание померкло лишь на какое-то жалкое мгновение, а затем я осознал себя лежащим на полу.

«Трындец! – подумал, с хрипом втягивая в лёгкие воздух. – Сейчас реанимируют и снова на электрический стул усадят!»

Недолго мучалась старушка в высоковольтных проводах, говорите?

Хрен-то там!

Но вопреки ожиданиям вернуть меня к жизни попытались банальным пинком под рёбра.

– Мордой в пол! – заблажил кто-то с прекрасно знакомой интонацией человека на взводе. – Руки на затылок, пальцы в замок!

Я кое-как сфокусировал взгляд и обнаружил, что парочка бойцов в сером городском камуфляже наставила на меня автомат и дробовик какого-то совсем уж зверского калибра. Тактические перчатки, шлемы с забралами из бронестекла, полное отсутствие знаков различия.

Это кто ещё такие⁈ Тюремный спецназ? Совсем сдурели?

Автоматчик уже начал отводить ногу для нового пинка, когда от двери крикнули:

– Да вы чего⁈ Это ж стажёр наш, ля!

Ботинок замер, но обратно на пол человек ногу опускать повременил и спросил:

– А чего он тогда живой?

– Так у него и спросите! Гу, чего глазами лупаешь, морда твоя зелёная? Скажи уже что-нибудь!

А что я мог сказать? По всем раскладам я должен был отдать концы на электрическом стуле, а не валяться невесть где с гудящей от боли головой.

И какой ещё стажёр? Какой такой Гу?

Гудвин моя фамилия! Сергей Иванович Гудвин!

– Странно это! – проворчал боец с дробовиком. – Одному санитару башку к херам снесли, а второй разбитой харей отделался!

– Так стажёр же! Первый день сегодня на работу вышел! Много такому надо?

Откуда-то из коридора донёсся крик: «чисто!», и бойцы нехотя опустили оружие.

– Этому-то слоняре? – хмыкнул автоматчик, всё же передумавший меня пинать. – Да уж немало!

– Гу, ну ты чего разлёгся? – спросил у меня кто-то, продолжавший оставаться вне поля зрения. – Вставай давай!

Но голова шла кругом, и я даже не попытался подняться с пола, вместо этого поднёс к лицу руки. Кисти и высовывавшиеся из слишком коротких рукавов халата запястья оказались бледно-зелёного цвета, ногти – чёрными.

Это ещё что за дела⁈ Не могло так электричеством поджарить, да и лапищи раза в полтора моих прежних больше, хоть я хлюпиком сроду не был!

Меж бойцов протиснулся плечистый и носатый коротышка с короткой рыжеватой бородой в чуть засаленных брюках и кургузом пиджачке.

– Гу, что тут стряслось? – спросил он. – Кто Бу порешил, доктор где?

Гу? Бу? Клички собачьи, что ли?

– Ни черта не помню, – машинально ответил я, продолжая оторопело разглядывать собственные руки.

– Сейчас упырь из конторы приедет, мигом память освежит! – рассмеялся автоматчик.

– Не-а! – не согласился с ним напарник. – Тут экстрасенс поработал, а в таких случаях необратимая потеря краткосрочной памяти – обычное дело.

– Думаешь, экстрасенс?

– Да ты погляди только, как второго разделали! Не из обреза же в него стреляли, мозги по всей комнате разлетелись!

Я проследил за указующим кивком бойца, и к горлу мигом подкатил комок тошноты. В шаге от меня замерло в луже крови обезглавленное тело, ковёр на стене оказался забрызган мозгами и перепачкан ошмётками скальпа. Распахнутый белый халат не скрывал тёмно-зелёную кожу безволосой груди.

Наизнанку меня не иначе лишь от изумления не вывернуло.

Это ещё что за мутант⁈

– Зашли в адрес, тут их и приложило. Покойник на себя основной заряд принял, эту морду контузило. Так, борода, дело было?

– А мне откеда знать? – насторожился коротышка. – Не экстрасенс, ля! Мне по должности положено при машине оставаться – наверх я только с вами поднялся, а так никуда не отлучался, с дежурным по рации связался. У нас транспорт радиофицирован!

– Дознавателю расскажешь! – отмахнулся от него боец с дробовиком и повернулся к входной двери, в которой как раз показался ещё один силовик.

– Что тут у вас? – спросил тот, поднимая стеклянное забрало.

– Два медбрата: один холодный, второй контуженный и не помнит ни хрена. Доктор пропал.

– Не брат мне этот урод зелёнокожий! – гоготнул автоматчик, который и пнул меня под рёбра. – Взяли кого?

– Не-а. Но мы ещё только лестницу перекрыли, блоки проверять не начинали.

Бородатый шофёр аж посерел.

– Никто из дома не выходил! Я бы увидел!

– Умолкни, борода! – шикнул на него стоявший в дверях боец и скрылся из виду, но сразу заглянул обратно и предупредил: – Гэбэшники приехали, поднимаются уже!

Шофёр испуганно глянул на дверь и как-то очень неуверенно отступил в угол, а я перевалился на бок, полежал так немного, после подобрался и поднялся на четвереньки, затем встал. Покачнулся и едва не плюхнулся на задницу, но проснувшиеся рефлексы помогли сохранить равновесие. Зазор между макушкой и потолком остался не таким уж и большим – поднял взгляд и решил, что росту во мне теперь немногим за два метра. По всему выходило, что и бородатый коротышка далеко не карлик, просто себя поперёк шире, а что бойцы его заметно выше, так они те ещё лоси.

Задумался об этом, и вновь пошла кругом голова – тогда сжал кулаки и стиснул зубы.

Надо собраться!

Ещё не хватало, чтобы крайним выставили и жмура обезглавленного на меня повесили!

Я огляделся и обнаружил, что мебель в комнатушке старая, как бы ещё не второй половины прошлого века – вся из ДСП с поцарапанной полировкой. В серванте пылилась посуда, в углу на четырёх ножках замер короб допотопного телевизора с вакуумным кинескопом. На стенах – бумажные обои и ковёр с геометрическим узором.

К алкашам на вызов приехали или к старушке какой?

Стоп! Какой ещё, к херам, вызов⁈

Я приметил в серванте зеркальную панель, подошёл и глянул на своё отражение. В глазах разом помутилось.

– Да красавец, красавец! – гоготнул боец, чей пинок и вырвал меня из забытья. – Рожа зелёная!

И да – на растрескавшейся поверхности зеркала отражалась именно что рожа, и рожа эта была серовато-зелёная, словно белого как мел человека густо посыпали пудрой бледно-оливкового оттенка.

Только человека ли?

Что за хрень⁈

Но совладал с эмоциями и не отшатнулся, не саданул кулаком по зеркалу. Заставил себя всмотреться в черты лица.

Ну да – всё же не морды и не хари, а лица. В крайнем случае – рожи. Островерхие уши, тяжёлая челюсть с ямочкой, массивные надбровные дуги, широкий рот с парочкой торчащих наружу клыков, чуть приплюснутый нос, малость толстоватые губы. На голове – обесцвеченный короткий ирокез. Ну или не обесцвеченный, а натурального оттенка, потому как красноватые глаза точно принадлежали альбиносу. На правой скуле багровела ссадина и чернел кровоподтёк, бровь оказалась рассечена.

«С этим можно работать, – подумал вдруг я и мысленно воскликнул: – Блин, да с этим и так можно жить!»

У иных негров шнобели куда как шире, а губы толще. Тут клыки обрезать, кожу отбелить, ирокез сбрить и после двух-трёх пластических операций обычным человеком стану. Только очень уж здоровым. Вот прям очень…

Росту за два метра, вес точно за полтора центнера. И то не жир, а кости, связки и мышцы. Торс бугрился жгутами мускул, слишком узкие рукава халата легонько потрескивали при каждом напряжении бицепсов.

«А и неплохо!» – вновь подумал я и растянул губы в улыбке, мимоходом отметив, что под халатом на мне майка-алкоголичка с узкими лямками и синие спортивные штаны с тремя полосками. Обут я был в растоптанные кроссовки на босу ногу.

Почему не стал выть, биться головой о стену и требовать вернуть себя в прежнее тело?

Так поджарилось оно от высоковольтного разряда!

Некуда возвращаться!

Опять же, если наперёд знаешь, когда, где и как распрощаешься с жизнью, да ещё есть время свыкнуться с мыслью о близкой и не самой безболезненной кончине, то за такой вот второй шанс ухватишься руками и ногами. И не важно даже, подарил растянувшуюся на вечность иллюзию бьющийся в агонии мозг или напортачил спаливший сознание прежнего хозяина этого тела экстрасенс – как бы то ни было, я собирался урвать от своего нового бытия всё, что только можно.

Но для начала требовалось не угодить за решётку, а значит, придётся изображать переходящее в полную амнезию нарушение краткосрочной памяти.

Нормальный диагноз. Прокатит, если всерьёз не начнут крутить.

– Все на выход! – послышалось откуда-то из коридора, и этого негромкого требования хватило, чтобы автоматчик сильным толчком в спину отправил шофёра скорой к входной двери.

Второй боец в комнате тоже оставаться не стал, а вот мне убраться восвояси помешал переступивший через порог худой длинный мужчина с мертвенно-бледной кожей, запавшими глазами и тонкой полоской бескровных губ.

– Не так быстро, зелёный! – всё так же негромко бросил он, не спеша проходить вглубь комнаты.

Что «зелёный» начнёт дурить гэбэшник нисколько не переживал по той простой причине, что выход перегородил мясистый громила в низко опущенной на лоб шляпе и длинном болоньевом плаще. Сложением тот не уступал тяжелоатлету или борцу – мимо такого даже орку не прорваться: мигом мёртвой хваткой вцепится и в бараний рог скрутит.

И «мёртвой хваткой» – это в прямом смысле слова, без какого-либо художественного преувеличения: очень уж характерного оттенка было синюшно-бледное лицо. А ещё до меня донёсся запах чего-то вроде формальдегида, аж в носу засвербело. Громила неприятно осклабился, и я сам не заметил, как упёрся спиной в стену.

Сразу опомнился, передёрнул плечами и перевёл взгляд на первого из заявившихся на место преступления гэбэшников, который продолжал изучать обстановку. Одежда у него оказалась сплошь неброских тонов – деловой костюм и шляпа были светло-серыми, сорочка белой, и только галстук отливал яркой синевой шёлка.

– Ну и что тут стряслось, зелёный? – поинтересовался гэбэшник некоторое время спустя.

– Ничего не помню, – ответил я в общем-то чистую правду.

– Совсем ничего?

Я покачал головой.

– С утра – так уж точно.

Думал, поднимут на смех или возьмутся угрожать, но бледный опер только тяжко вздохнул.

– Удивительно, ещё как имя своё не забыл. Не забыл ведь?

Он подступил и заглянул в глаза – сразу навалилась странная слабость, зашумело в голове, заложило уши, замелькали перед глазами серые точки. Правда, уже миг спустя сознание прояснилось и вернулась ясность мысли.

– Не вспомнил? – уточнил сверливший меня пристальным взглядом гэбэшник.

– Не-а! – чистосердечно сознался я.

Опер неопределённо хмыкнул, но ничего говорить не стал и опустился на корточки к безголовому телу санитара, а после вдруг поскрёб лужицу свернувшейся крови длинным острым ногтем указательного пальца и сунул его в рот! Бескровные губы растянулись в улыбке, и я, к своему несказанному изумлению, разглядел две тонкие иглы клыков.

Мать моя женщина! Упырь из конторы и впрямь оказался самым натуральным упырём!

Гэбэшник выпрямился, придирчиво изучил мой забрызганный кровью халат, даже потёр одно из не успевших толком подсохнуть пятен. Принюхался к пальцам, кивнул каким-то своим мыслям и предупредил:

– Не дёргайся!

Я и без того стоял, едва ли не вжавшись в стену, отодвигаться дальше было попросту некуда, поэтому просто неподвижно замер на месте. Упырь ткнул ногтем в ссадину на моей правой скуле и вновь сунул длинный ноготь в рот, затем повторил прежнее распоряжение:

– Не дёргайся!

Но даже после этого он поднёс к моему лицу кулак медленно и очень-очень плавно. Он примерился для удара раз и другой, затем спросил:

– Напарник левшой был?

– Без понятия. Я сегодня первый день. И не помню ни хрена.

– Первый раз в первый класс! – с каким-то шипящим смешком выдал упырь, отвернулся от меня и вдруг толкнулся назад локтем. До конца доводить удар не стал и вернулся к мёртвому санитару. Осмотрел и даже обнюхал его костяшки, после взялся изучать перепачканный в крови правый рукав покойника.

Дальше упырь быстро прошёлся по остальным комнатам, а вернувшись, наставил на меня указательный палец.

– Держи язык за зубами!

Брать подписку о неразглашении и даже опрашивать меня под протокол гэбэшник не посчитал нужным. Как видно, здесь – где бы это здесь ни находилось! – к делопроизводству относились не так строго, как в моей родной реальности.

– Разрешите обратиться! – послышалось вдруг от двери.

– Говори! – дозволил упырь, и его мёртвый спутник посторонился, перестав загораживать дверной проём.

– Проверили все блоки, доктора нигде нет, – доложил автоматчик в городском камуфляже и шлеме с поднятым лицевым щитком. – Из жильцов никто ничего не видел, посторонних не обнаружено.

– Свободен!

Опер задумчиво поскрёб щёку, но почти сразу его от раздумий отвлёк новый визитёр. Мимо мёртвого громилы в комнату как-то противоестественно ловко просочился тип с пепельно-серой кожей, вытянутыми островерхими ушами и оранжевыми радужками глаз. Ещё и волосы оказались платинового оттенка, ну чисто – эльф из тёмных.

Одет он был в самые обычные туфли, джинсы и кожаную куртку, через плечо был перекинут ремень сумки, на груди болтался плёночный фотоаппарат с установленной сверху вспышкой.

– Приехали уже? – удивился упырь.

– Не, я своим ходом! – мотнул головой фотограф и сделал снимок лежавшего на полу обезглавленного тела. После запечатлел на плёнке безнадёжно испорченный ковёр, а затем отщёлкал остаток катушки, вроде бы не упустив решительно ни одной детали.

– Чао, шеф! – сделал он ручкой оперу и пояснил: – У меня ещё два срочных вызова, бригаду дожидаться не стану.

Упырь кивнул, выглянул в коридор и сказал кому-то из бойцов:

– Сейчас криминалисты из горотдела приедут, дождитесь. Тело можете уносить, больше ничего не трогайте.

После он убыл в сопровождении своего то ли молчаливого напарника, то ли мёртвого телохранителя, а в дверях возник давешний автоматчик.

– Слышал, морда зелёная? Выноси тело!

– Я?

– Ну не я же! Живей давай! Эксперты подъезжают.

Окончательно сбитый с толку, я подступил к обезглавленному санитару и на миг заколебался, но сразу решил, что сильнее изгваздаться в крови уже попросту не получится, поэтому отбросил сомнения и, ухватив тело за ноги, потянул его из комнаты.

– Носилки возьми, балда! – зло рассмеялся автоматчик.

Носилки стояли прислонёнными к стене крохотной прихожей блока на две квартиры, я кое-как устроил на них весившую под два центнера тушу и выволок её в дверь. Там поморщился из-за дёрнувшей ссаженную скулу боли и выпрямился, с интересом огляделся. Планировка у здания оказалась незнакомой: тянувшиеся по фасаду коридоры были открытыми, напротив высилась точно такая же пятиэтажка. Внизу – запущенный двор с трансформаторной будкой.

Общаги?

Я перегнулся через ограждение, огляделся и, сообразив, что лифта в доме нет, окликнул курившего внизу шофёра скорой:

– Борода, помоги с носилками!

Коротышка задрал голову и зло бросил:

– Вот ты деловой, ля! Моё дело баранку крутить!

– Сложно тебе?

Но вздорный бородач даже слушать ничего не стал: отмахнулся и отвернулся. Оставленные караулить квартиру бойцы на месте преступления курить не решились и вышли из блока, подняли лицевые щитки шлемов.

– Убери уже его отсюда! – чиркая колёсиком зажигалки, потребовал автоматчик, после пинка которого до сих пор ныли рёбра.

– Не, погоди! – остановил меня его напарник с дробовиком. – Вдруг на тело взглянуть захотят?

Упырь полагал иначе, но ссылаться на его мнение я благоразумно не стал, ибо нисколько не хотелось ни нарываться, ни надрываться. Тяжко вздохнул и вновь глянул во двор. Местных жителей там не наблюдалось вовсе, у патрульного автомобиля, внешне здорово напоминавшего советский «бобик» – ещё и синего, с жёлтой полосой вдоль борта, курила парочка бойцов. Рядышком парковался небольшой автобус с зашторенными изнутри боковыми окнами, а прикатившие на нём эксперты и опера из следственной бригады уже тянулись к подъезду.

Минуты не прошло, как на этаж поднялись криминалисты: полудюжина людей и нелюдей. Люди были самыми обычными, долговязый белобрысый эльф после встречи с его тёмным сородичем своим видом тоже нисколько не впечатлил, и всем моим вниманием завладел непонятный тип в дождевике, под глубоким капюшоном которого сгустилась столь плотная тень, что не удалось разобрать даже очертания лица.

Отнести его к хомо сапиенс помешали светящиеся глаза – впрочем, судя по едва уловимому духу мертвечины, это всё же мог быть человек. Только неживой.

Именно этот тип и остановился у обезглавленного тела моего дохлого напарника, наклонился к нему, провёл в воздухе затянутой в чёрную резиновую перчатку ладонью и странно-шелестящим тоном разрешил:

– Уносите!

У меня аж мурашки по спине побежали, и мошонка в тугой комок собралась.

Эксперты скрылись в блоке, с нами задержался лишь пузатый дядечка в тёмном костюме. Он обменялся парой фраз с караулившими дверь бойцами, после чего их отпустил:

– Можете быть свободны. Опросом соседей займётся опергруппа.

И я такого своего шанса не упустил – просто не свыкся ещё со своими новыми обликом и статусом, вот и попросил:

– Люди добрые, помогите с носилками! В одного эту тушу не упереть!

– Отвали, морда зелёная! – отмахнулся боец с дробовиком, автоматчик так и вовсе щелчком пальца запустил в меня окурок.

Не попал, но в голове будто петарда взорвалась, так всего из-за приступа лютой злобы перетряхнуло! Аж дыхание перехватило и кровь в висках застучала. Пальцы сами собой сжались в кулаки, ногти до боли впились в кожу, перед глазами растеклась красная пелена.

Всех желаний – дотянуться и сломать!

И настоящий орк непременно бы сделать это попытался, ну а я в своей прежней жизни не раз и не два оказывался в ситуациях, когда излишняя вспыльчивость грозила поездкой не на кладбище, так в ночной лес, поэтому совладал с гневом и разжал кулаки.

– Ну вы чего, мужики? – выдавил из себя примирительное.

– Я тебе сейчас зубы пересчитаю, падла, вот чего! – прорычал то ли идейный орконенавистник, то ли просто конченый мудак и даже замахнулся стальным каркасным прикладом.

Пришлось спешно податься назад, только поэтому по морде и не схлопотал. Дальше автоматчика утянул за собой к лестнице напарник, а я остался стоять, шумно дышать, стискивать и разжимать кулаки. Выплеснувшийся в кровь адреналин жёг почище кислоты, меня всего так и корёжило, безумно хотелось броситься в погоню, но ввязываться в драку с представителями закона было никак нельзя.

Умом я это прекрасно понимал, принять – не мог. Физиология, мать её раз эдак! Против гормонов и прочей хрени не попрёшь! Да и не привык подобное обращение спускать!

Как-то неожиданно накатило ясное понимание, что если прямо сейчас не дам выход своему гневу, он угнездится во мне и переродится в навязчивую идею. И от неё будет уже не избавиться. Не успокоюсь, пока не отыщу обидчика и не выбью из него дух.

А это – чревато. Я не хотел, чтобы моя новая жизнь окончилась под стать прежней.

Жить – хорошо! Особенно, когда ты молод, силён, здоров и отнюдь не урод. Ну или хотя бы не совсем урод. Да и плевать, что рожа теперь зелёная! В конце концов, это не мои проблемы!

Я тяжко вздохнул, ухватил за ручки носилки с телом, потянул их по коридору. Без особого труда доволок мёртвую тушу безголового санитара до лестницы, а там перегнулся через перила и обнаружил, что выход из подъезда находится почти прямо подо мной. Чуть поодаль стояли патрульный автомобиль и автобус горотдела, к ним притулилась машина скорой помощи.

Бородатый шофёр заметил меня и махнул рукой.

– Шевелись уже давай, ля!

Я ничего не ответил. Вспомнилась пантомима гэбэшника, и во мне укрепилась уверенность, что именно дохлый санитар мне в глаз с локтя и зарядил.

Сука такая!

– Гу! – вновь крикнул шофёр. – Ты там уснул?

Выпрямившись, я глянул вниз и отозвался:

– Иду!

В голове размеренно пульсировала боль, я кое-как отрешился от неё и задумался о своих перспективах в новом мире. А как задумался, сразу оттянул резинку спортивных штанов. К моему величайшему облегчению, с причиндалами оказался полный порядок, разве что удивило полное отсутствие волос. На груди и в паху кожа была словно после депиляции.

«Будто лягушка какая, – мысленно поморщился я. – Хоть с головы пересаживай!»

И сразу в полный рост встал вопрос, как в этом мире обстоят дела с межрасовыми сношениями, поскольку проверять тело на отсутствие эректильной дисфункции в компании зелёнокожей клыкастой орчанки мне категорически не хотелось. Аж передёрнуло всего, стоило только процесс нашего соития вообразить.

Но мысли мыслями, а поглядывать вниз я не забывал, и потому приподнял обезглавленную тушу орка сразу, как только мои обидчики покинули подъезд. Пришлось поднатужиться, переваливая тело бывшего напарника через ограждение, но я оказался силён как бык, и уже мгновение спустя мертвец ухнул вниз, увлекаемый неумолимой гравитацией к земле. Злобный гад и его напарник успели отойти всего-то шагов на пять, когда позади них с мерзким чавканьем впечаталось в пыльный асфальт тяжеленное мёртвое тело.

Кровь так и брызнула, бойцы испуганно шарахнулись в разные стороны, и я злорадно крикнул:

– Извиняюся! Я не нарочно, он просто выскользнул!

И сразу подался назад, дабы не словить пулю. Но вскинувшие оружие бойцы огонь открывать не стали, а после от патрульного автомобиля раздался требовательный окрик, следом захлопали дверцы, зарычал движок.

Я рискнул подступить к ограждению и к своей откровенной радости обнаружил, что бобик с надписью «Милиция», переваливаясь на выбоинах в асфальте, медленно катит со двора. А вместе с облегчением пришло и понимание того простого факта, что быть молодым сильным орком – это здорово, но с излишней вспыльчивостью надо что-то делать. Сейчас обошлось, а вот поднялись бы менты на этаж, и что тогда? Ладно бы просто пятнадцать суток впаяли, но ведь могли и прикладами отходить!

Впрочем, прикладами – это сильно вряд ли.

Я стиснул кулаки, полюбовался своими лапищами и довольно ухмыльнулся.

– Гу! – донёсся снизу истошный крик коротышки-шофёра. – Совсем сдурел⁈

Ничего отвечать я не стал, подхватил носилки и наперевес с ними поспешил вниз по лестнице, перепрыгивая где через ступеньку, а где и сразу через две.

Сдурел? Вот уж ничего подобного!

Глава 2

Два

Когда вышел на крыльцо, шофёр стоял над изломанным телом санитара. При моём появлении коротышка стиснул кулаки, и надо сказать, смешным, несмотря на невеликий рост, он мне сейчас отнюдь не показался. И плечи широченные, и кулаки здоровенные. Прямо-таки боевой гном, только борода для гнома слишком короткая и аккуратная.

Или нет? Или всё же гном?

– Ты что творишь, рожа твоя зелёная? – негромко, но очень веско произнёс шофёр и повторил, уже едва не срываясь на крик: – Ты что творишь, ля⁈

Глаза зло сверкали из-под нахмуренных бровей, короткая рыжеватая бородка воинственно топорщилась, и я проглотил уже готовую сорваться с языка колкость, развёл руками.

– А чего я творю? – спросил, закосив под дурачка. – Тело спустил. Нет разве?

Гнома чуть не разорвало. Уверен, будь у него сейчас в руках монтировка – непременно бы попытался меня ею огреть, а так разве что зубами заскрипел от бешенства.

– Да я вообще не понимаю, почему тебя в отделение не забрали! Это ж не обычные постовые были, а группа быстрого реагирования!

– Как забрали бы, так и отпустили.

– Ты ж их чуть не пришиб, дурень! Тут даже не хулиганство, тут покушением на убийство сотрудников при исполнении пахнет!

Я тяжко вздохнул и потребовал:

– Машину подгони.

– Чего? – вылупился на меня коротышка.

– Скорую, говорю, сюда подгони! – Я осторожно прикоснулся к разбитой скуле, поморщился и покачал головой. – А с покушением на убийство – это ты пальцем в небо. Да и хулиганства не было – я ж просто свою работу выполнял! Просто этот, как его… А! несчастный случай на производстве! Самое большее – пятнадцать суток впаять могли.

– Вот ты, ля, деревянный! – зло сплюнул под ноги шофёр. – Загремишь на пятнадцать суток и мигом с работы вылетишь. А нет работы – нет койко-места, нет прописки. Вышлют из города обратно коровам хвосты крутить. Ты ж лимита!

Я оскалился.

– Не, борода! Обратно меня только пуля в голову отправит!

– А эти ребята в другой раз и пулей твою безмозглую кочерыжку обеспечат! Не сомневайся даже! Ой, да что с тобой разговаривать!

Гном дошёл до машины скорой помощи, завёл надсадно зарычавший движок, развернулся и задом сдал к подъезду. Вдоль бортов нашего транспорта тянулось по красной полосе, на красных же дверцах белело знакомое с детства «03», а в остальном своим внешним видом автомобиль напомнил внебрачное дитё рафика и уазика.

– Ну вот чего ты этим добился, скажи? – вновь насел на меня шофёр, стоило только распахнуть задние дверцы и начать грузить внутрь обезглавленную орочью тушу, из которой снова засочилась тёмная кровь.

– А сам ты? Просил же с носилками помочь!

– Моё дело баранку крутить, за других вкалывать не собираюсь!

– Зато теперь машину от кровищи отмывать.

Шофёр оглянулся и коротко, но ёмко выдал своё неизменное:

– Ля!

Больше на мозги мне он не капал, со двора выехали в напряжённом молчании. А дальше я не утерпел и спросил:

– Чего машину сразу к подъезду не подогнал? Ну, когда на выезд приехали?

Гном зло зыркнул на меня из-под кустистых бровей.

– Как же не подогнал? Ещё как подогнал! Не помнишь разве?

– Не-а, – сознался я. – Ни черта не помню.

– Да просто не стал на солнцепёке оставлять, ля! А то радиатор закипит.

Жарило и в самом деле нещадно. Несмотря на открытое боковое окошко, в салоне было невыносимо душно, ещё и воняло хуже некуда. Увы и ах, моё новое тело обладало не только физической мощью, но и чрезвычайно острым обонянием. Раздражало с непривычки это просто несказанно. А как гном закурил, так ещё и подташнивать начало!

Но я замечание делать не стал, не желая отвлекаться на неминуемую в этом случае перебранку от созерцания проносившихся за окнами видов. Пока катили по дворам, людей на глаза не попадалось, да и когда вывернули на дорогу, людей на улице тоже не прибавилось, зато появились нелюди. Очень-очень непохожие друг на друга нелюди. Самых разных мастей и расцветок.

На первый взгляд, больше всего в округе обитало кого-то вроде гоблинов. Тут и там сновали эти зелёные, сероватые и песочного оттенка лысые коротышки, одетые преимущественно в трико, растянутые майки-алкоголички и шлёпанцы. Некоторые водрузили на головы свёрнутые из газетных листов панамы, один важно прошествовал с забитой пустыми бутылками авоськой, другой прокатил нагруженную каким-то хламом тележку. Но в основе своей пропитого вида бездельники сбивались в небольшие компашки, курили и настороженно зыркали по сторонам.

Помимо них хватало явных орков. Но не светло-зелёных мордоворотов вроде меня, а желтокожих с явственным намёком на оливковые тона, сухопарых и поджарых. Эти преимущественно были заняты делом: разгружали у магазинов небольшие грузовички и фургоны, красили какую-то будку, суетились у выкопанной экскаватором ямы. Несмотря на экзотическую внешность работяг, мат оттуда доносился самый обычный.

Ну и одевались орки куда приличней гоблинов – те, кому не полагалась спецодежда, щеголяли разномастными спортивными штанами, кроссовками и футболками или олимпийками, а отдельные оригиналы, несмотря на жару, носили с трениками пиджаки. Многие были в кепках.

Ещё пока ехали, углядел несколько явных гномов – широкоплечие коротышки в замасленных спецовках или фартуках поверх обычной одежды курили у входов в какие-то конторы или у ворот гаражей. На небольшом блошином рынке удалось заметить и какую-то иную их разновидность – сбитых самую малость не так крепко и без бород, с одними только усами, а в одном из переулков дымили папиросами зелёнокожие орки вроде меня самого. Прочих нелюдей тоже хватало, даже мёл тротуар вроде бы натуральный сатир.

Некоторое время спустя взгляд зацепился за телефонную будку с разбитым стеклом, а дальше на глаза попалась жёлтая бочка с надписью «Пиво», к которой выстроилась длиннющая очередь страждущих. Там же прохаживался орк в милицейской форме – здоровенный и с мордой столь тёмно-зелёного цвета, что та даже отливала чернотой. Взмахами резиновой дубинки громила отгонял всех подходивших за пивом с собственной тарой, не делая исключений ни для хозяев бидонов, ни для обладателей трёхлитровых банок.

И если в этой очереди стояли исключительно одни только самцы, то к продуктовым палаткам и ларькам подходили всё больше женщины. К тем я приглядывался с особенным интересом, но увиденное нисколько не порадовало. Тётки и тётки. Едва ли они отличались хоть какой-то привлекательностью даже по меркам собственных рас, а уж на мой взгляд всё так и вовсе было печальней некуда.