Текст книги "Дитя Зла (СИ)"

Автор книги: Павел Химченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Эпилог

Великий князь решил не назначать неделю празднеств по случаю великой победы, ибо величие победы оказалось настолько неочевидным, что такой повод мог плохо сказаться на репутации государя среди других князей Славизема.

Вместо этого Владислав назначил месяц траура по погибшим в кровопролитной гражданской войне славиземцам, пообещав воздвигнуть монумент памяти на южной торговой площади столицы. Сотни зодчих мигом ринулись наперебой предлагать свои услуги государю, но великий князь не спешил принимать их проекты, зная, что обещания не тождественны осуществлениям.

Несколько дней понадобилось Алистеру на то, чтобы полностью прийти в себя, ибо зелье Мовиграны обладало лишь временным эффектом.

С тех пор он ни дня не обходился без хмеля, ежедневно находя себе очередной веский повод, чтобы залить бочонок–другой за кадык. Стольный великого князя в одночасье стал самым лучшим другом Алистера, балансируя на тонком канате между великим князем, с его личными запасами лучшего хмеля, и Первым Мастером, с его неуёмными запросами.

Алистер каждый день поднимался на стену, в ожидании какой–нибудь затейливой пташки, и каждый день грустный ветер приносил лишь пустоту.

Несколько раз он предпринимал попытки выйти в столицу, но едва ли нога ария переступала порог дворца, как тоска и боль тотчас загоняли его обратно, усаживая за дубовый стол в глубоких погребах великого князя.

Бронислав последний раз видел своего господина, когда оного везли на куске полотна, привязанного между двумя лошадьми, в столицу. Оруженосец отчаянно старался пробиться во дворец, но пятнадцатилетнему сопляку всякий раз отказывали в проходе, угрожая расправой за назойливость; ему не верили в то, что он был на службе у самого паладина в столь юном возрасте.

Напросившись помощником в корчму, Бронислав работал за одну десятую ставки, чего едва хватало на дневное пропитание. Ему пришлось спать на соломе в подвале корчмы, взамен охраняя запасы продовольствия хозяина от крыс.

Радомир ещё целый месяц мучился со своей челюстью, перелом оказался существенным, а посему и заживление проходило болезненно и неровно. Князь не мог полноценно общаться ни то что с великим князем, а даже с собственной свитой, всюду таская с собой Онагоста. К слову, доблестный ворсуньский военачальник стойко исполнял непривычную для себя роль посредника в разговоре между полуинвалидом господином и остальным здравым людом.

Тем не менее, Радомир получил назад во владение Хнавский удел, восстанавливая свою честь и достоинство.

Овдовевшая Милава и вправду была рада своей, как она выражалась, счастливой «несчастной участи». Княгиня настолько быстро нашла общий язык с Радомиром, что Онагост даже временно избавлялся от функции переводчика между ними, когда те уединялись в гостевых покоях; в такие короткие моменты военачальник мог со спокойной душой составлять компанию Алистеру.

От хвалёной дружины Тихомира осталось меньше сотни человек, однако это ничуть не смущало князя. Он без конца и края хорохорился и бахвалился лесным сражением, рассказывая самые фантастические истории, в которые, конечно же, почти никто не верил. Вся столица буквально пропиталась бесконечными россказнями о том, как южный князь в паре с небесным воином, вопреки непреодолимому злу, спас государство, бескорыстно полагая свою душу для спасения Славизема.

В конце концов он отбыл на север вместе со своим братом Изяславом, оставив несколько бояр из своего двора следить за расчисткой земель Юлванского княжества.

Сновид, как только всё закончилось, поспешил вернуться в Уздумское княжество. Князь не желал терять драгоценное время и отправился в путь со своей малочисленной дружиной, оставив остатки Уздумского войска далеко позади. Из его вотчины уже неделю как приходили тревожные известия о крестьянских волнениях и бесконечных грабежах со стороны крупных разбойничьих банд. До князя дошёл слух, что за всей смутой стоит его двоюродный брат, что именно он решил воспользоваться бедственной ситуацией и возвести на трон Узду́ма шестнадцатилетнего сына Сновида, взяв на себя бразды правления посредством регентства.

В границах Уздмуского княжества на Сновида совершили серию организованных нападений несколько групп лесных разбойников. До Уздума князь так и не добрался, в двух днях пути от столицы княжества обнаружились следы кровавого побоища и несколько десятков мёртвых дружинников из свиты Сновида. С тех пор от князя нет никаких известий.

Градимир решил остаться в замке великого князя, продолжая оказывать всяческую помощь и защиту. Седовласый всё никак не мог простить себя за то, что своим упрямством чуть не погубил жизнь Владислава, он отчаянно искал пути, дабы искупить тяжкий грех, что неумолимо тянул его душу в навь.

Гражданская война и лесной поход, уничтожившие орден паладинов и более двадцати тысяч славиземских воинов, поставили великого князя в угрожающее положение. Славизему грозит раскол из–за смертельно ослабевшей руки государя, что больше не в силах сдерживать самомнительных и гордых князей.

Лишившись своего самого сильного аргумента, Владислав оказался в бедственном положении и теперь ему придётся прибегнуть ко всему искусству дипломатии, дабы удержать единство огромной страны.

На восстановление Ружанского замка и ордена паладинов уйдёт слишком много времени – непозволительная роскошь для великого князя.

Прошёл месяц с тех пор, как Морена была изгнана из яви. Алистер в очередной раз опрокидывает кружку с вином, завершая её грозной отрыжкой, что эхом разносится по каменному погребу. Второй бочонок стремительно опустошался, в то время как ночной горшок угрожал переполниться и излить содержимое через край.

Удушающий свечной чад заполонил всё помещение, спёртый воздух резко ударил в нос великокняжескому сенешалю, что спустился к основанию дворца в поисках Первого Мастера. Хотя поисками это назвать было нельзя, ибо каждый слуга во дворце уже знал наверняка где и в какое время нужно искать главного защитника Славизема.

– Э, Го́рвик, у меня вино заканчивается! – промямлил Алистер, услышав как за спиной открылась дверь. – Принеси мне мёду, сладкого хочется.

– Первый Мастер, появилось неотложное дело требующее вашего внимания.

– Первый Мастер? – арий медленно повернул голову и бросил взгляд через плечо. – А… сенешаль… А почему не Горвик? Зови стольного, я пить хочу.

За месяц Алистер стал самой настоящей персоной нон грата во дворце. Стольный за глаза называл его перегонным аппаратом, что без конца переводит добротный хмель в мочу, а казначей заработал лёгкий невроз, получая изо дня в день новые запросы на закупку горячительных напитков. И как бы сильно не хотелось сенешалю, арий отказывался переходить на более дешёвую горилку, выбирая вино и мёд исключительного качества. Одному камергеру оказался по душе такой расклад дел, ибо Первый Мастер буквально поселился в погребе и оказался самым сговорчивым гостем.

Сенешаль сжимал в руке плоский предмет, обёрнутый льняной тканью.

– Вам стоит на это взглянуть.

Великокняжеский слуга подошёл к столу и раздвинул тарелки с объедками, расчищая место перед арием. Он аккуратно положил плоский предмет на дубовую столешницу и Алистер тут же попытался сфокусировать на нём взгляд.

– Это… что это? – арий нахмурился всем лицом, прилагая большие усилия, чтобы держать шатающуюся голову ровно.

– Пришло во дворец несколько часов назад. Посыльный, принёсший это, сказал, что получил её от странной женщины.

– Я знаю только онуд… од… Только одну! – арий вскинул палец. – Од–ну странную женщину, и её больше никто никогда не увидит, вот.

– Господин, посыльный сообщил, что у этой женщины, заказчицы, были серые веки.

– Чего?! – Алистер вскинул глаза на сенешаля, на его лице отчётливо читалось непонимание смешанное со страхом. – Может, твой посыльный напутал чего? Может, тёмно–лиловые веки?

– Нет. Посмотрите что там.

Первый Мастер неуверенно вернул взгляд на завёрнутый в ткань плоский предмет.

Арий долго не решался прикоснуться к посылке, но непреодолимое любопытство пересилило волнительный ступор. Дрожащими руками Алистер развязал верёвочки и развернул серое льняное полотно, его взору предстал плоский кусок берёзовой коры.

– Береста? Это какая–то шутка?! – гневно воскликнул Первый Мастер, переводя взгляд на сенешаля.

– Переверните, господин. – с хладнокровным спокойствием ответил слуга.

Алистер перевернул кору и обнаружил на обратной стороне надписи на понятном ему языке.

– Берестяная грамота в наше время? Да кто такое пишет?

– Читайте, вас это заинтересует.

Арий невольно сглотнул, пытаясь взять под контроль накатившие эмоции, он потирал своё горло и разглядывал текст грамоты. Прошло несколько секунд, прежде чем Первый Мастер осмелился зачитать вслух:

«Приветствую вас, Серабарый Алистер Авласович. Моё имя Фомиле́нгра, я мать Мовиграны. У меня к вам важное дело, и оно непосредственно касается моей дочери…»