Текст книги "Дитя Зла (СИ)"

Автор книги: Павел Химченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Мужчина сидел на стуле и рыдал взахлёб, бросив своё тело на колени. Из–под ладоней текли слёзы, сопли, слюни, он полностью потерял контроль над собой, всецело отдавшись горю.

Громкие рыдания рослого паладина громом раскатывались по комнате, создавая поистине волнующее зрелище; казалось, что его плач слышен даже на улице. Тяжёлые вздохи, стоны и всхлипы раздавались из–под содрогающегося тела, очередной раз убеждая женщину в том, что люди ‒ всего лишь люди.

Мовиграна сидела неподвижно, держа свои ладони на коленях. Она не хотела торопить события, зная, что этот момент когда–то должен был наступить, что рано или поздно Алистеру пришлось бы выговориться, разорваться внутри и… выплакаться.

Когда паладин стал успокаиваться, снижая частоту и громкость своих всхлипов, женщина бесшумно встала на ноги и приблизилась к нему. Она растёрла свои ладони между собой и нежно взяла голову Алистера над ушами.

Мужчина начал стремительно успокаиваться, постепенно возвращая самообладание.

– Алистер, ты не трус. – мягким, тёплым, словно материнским голосом заговорила Мовиграна. – Трус никогда не признает в себе трусость, ибо слишком труслив для этого. Ты бросить путь свой не желаешь не потому, что страх за жизнь сковал тебя, но потому, что страх за Славизем пленил тебя ‒ и это не трусость. Всю свою жизнь оставил позади не потому, что трус, но потому, что выбор сделал ради о́тчины своей, а не себя. Достойные люди гибли за тебя лишь потому, что видели в тебе характер, гордость и напор; черты небес в твоём лице, силу зверей в твоей руке, крепость скалы в твоей ноге, огонь Богов в твоей душе. Ни ты пошёл за мной, а я, и за тобой. Внутри тебя огромный клад, не тучным золотом богат, но духом сильным превосходишь ты людей других. В тебе талант и слава, в тебе задор и ярость, в тебе желание Богов, в тебе сокрыто сто даров.

Алистер медленно поднял голову, возводя свои очи к тёмно–лиловым векам женщины, к бездонным зелёным глазам.

– Окрепни духом, возьми душу́ в узду, тебе грядёт великий подвиг, венец и слава на кону. Всё, что отдал ‒ вернёшь стори́цей; всё, что искал ‒ к тебе стремится. Ты уникален и в Славиземе равных нет тебе. Ты избран Богом, из руки Его возьмёшь себе. Мудра ли я? Да. Но не сильна, не мужественна, не тверда – не для того я рождена. Не лучше я тебя и не главней, тебе в помощники гожусь, но вовсе не в князей. Ты си́лен, славен и могуч, твой ясный взгляд как солнце жгуч. И кровь Богов струится в твоих венах, ты паладин ‒ хранитель Славизема.

Мужчина не выдержал накатившую волну эмоций и разрыдался с новой силой. Обхватив Мовиграну руками, он с силой прижал голову к её животу.

– Я люблю тебя, Мови. – выдавил из себя сквозь слёзы Алистер. – Люблю и… ненавижу.

Мовиграна гладила мужчину по голове, покачиваясь из стороны в сторону, также как когда–то Алистер покачивал овдовевшую селянку.

Глава 2 ч.11 Вероломство и предательство

После того, как Алистер смог успокоиться окончательно, женщина ушла из комнаты, дабы справиться о готовности еды, сказав ему полностью собираться.

Он взял свою латную вязанку, ‒ связанные между собой ремешками латные перчатки, шлем и сабатоны, – идею которой позаимствовал из рассказа Станислава.

Мовиграна вернулась и отчиталась о том, что еда готова и трактирщик может подать её. Паладин осмотрел комнату в последний раз и вышел вслед за женщиной. Когда они спускались по лестнице, Алистер заметил, как затруднённо и аккуратно переставляет ноги впереди идущая спутница.

«И всё же, не такая она уж и железная. Сутки скачек без седла дают о себе знать. Хотя… Я бы сдох уже через полчаса.» – медленно и рассудительно говорил про себя паладин, пока они шли к столику.

Трактирщик заметил важных гостей, что одарили его по–настоящему ценной вещицей, которую можно передавать по наследству как семейную реликвию, «добытую в неравном бою с превосходящими силами паладинов на Лихополье». Стол сразу наполнился яствами и напитками, предоставляя ещё более широкий выбор блюд, нежели утром. К сильнейшему разочарованию Алистера – может быть даже сильнее, чем события в комнате – у него отсутствовал аппетит всё это перепробовать, так ещё и Мовиграна прямо заявила, что ему не стоит «напихиваться» едой, ибо скоро в путь.

Закончив с основным блюдом, Алистер решил вернуться к важным темам.

– Мови, прости меня за мою… За истерику. – Я повёл себя очень глупо.

– Алистер, никто не вливает новое вино в старые мехи, ибо и мехи порвутся, и вино выльется. Твоё нутро являлось старым мехом. Оно порвалось, излив наружу не только новое вино, что я в тебя вливала, но и старое, что бродило и кисло внутри, отравляя твою душу. Это не глупо, это естественно, как ночь за днём, ну или как твоё испражнение.

– Я же просил тебя забыть! – резко отреагировал Алистер, хлопнув по столу.

– Ох, прости, я и забыла. – женщина подняла правую руку. – Я забыла, всё.

– И каким я тебе сейчас кажусь?

– Кем тебя считаю, тебе я в комнате сказала, иль комплимента от красивой женщины ты ждёшь? – дикарка подняла бровь, глядя исподлобья.

– А-эм… ну как? Ну нет, наверное. Ты сбила меня с толку.

– Алистер, сейчас ты единственный хранитель Славизема. Весь твой орден, что стоял на страже сотни лет, на сей момент слеп к истине, но не ты. У тебя есть шанс ко спасению Славизема.

– Мови, я благодарю тебя за поддержку. Ты невероятная женщина.

– Пожил бы ты с моё, – она отрешённо смотрела куда–то вдаль за плечо визави, – невероятным тоже стал.

Мовиграна резко посмотрела на паладина и кокетливо улыбнулась.

– Спасибо, мне приятно.

– Тебе редко делают комплименты? – Алистер посмотрел на руку собеседницы, лежавшую на столе. В его голове промелькнула волнительная мысль.

– Эту тему мы опустим. – женщина убрала свою руку, угадывая намерение паладина. – Я ведьма из южного леса, на том и остановимся.

– Как скажешь.

Алистер понял посыл, схватив рукой кружку с элем. Он сделал два больших глотка, словив недовольный взгляд спутницы.

– Хорошо! Я не пью. – мужчина со стуком поставил кружку на стол. – Запивал.

– Я ничего не говорила. – Мовиграна округлила глаза в напускном непонимании.

– Что мы будем делать? Я паладин в изгнании, вернее ‒ в бегах. У меня вообще нет никаких инструментов, чтобы содействовать нашему делу.

– Нам нужно попасть к великому князю. Я извлеку из него иглу и так мы остановим рост леса.

– Сейчас у нас нет даже призрачной возможности попасть туда.

– Есть. Хочешь попасть на запад ‒ иди на восток.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты всё ещё паладин, владеющий знанием и званием. Дальше думай сам.

– На восток… Неужели ты имеешь ввиду князя Ворсуньского? – паладин округлил глаза, глядя на молчащую собеседницу. – Ты хочешь, чтобы я пришёл к князю Радомиру на поклон?

– Ты ‒ хранитель Славизема, не кланяться ему, но помощь предлагать.

– И что мы можем предложить Радомиру? Да он чуть ли не с рождения постоянно воюет с великим князем, а регента он вовсе на дух не переносит.

– Враг моего врага ‒ мой друг.

– Так а что мы можем ему предложить?

– Победу.

– Победу в гражданской войне? У Всеволода тысяча небесных воинов. – Алистер заметил скептически поднятую бровь Мовиграны. – Ладно, уже немного меньше, но всё равно их много. Как можно обещать победу в таких условиях?

– Ты веришь мне?

– Да. Теперь только тебе и верю.

– Тогда едем на восток.

– А говоришь, что ты не главная. – угрюмо пробурчал паладин.

– Ах да, моя оплошность, извини. – женщина уставилась на Алистера с глупым выражением лица и округлила глаза. – Куда мы направимся?

– Опять паясничаешь? – Мовиграна не отвечала, продолжая свой перформанс. – Да хорошо! Хорошо! Мы едем на восток, на восток едем. Вос–ток!

Закончив трапезу, Мовиграна и Алистер вышли во двор; забрали из стойл, запрягли и загрузили своих лошадей. Их путь лежал на восток, в город Ворсу́нь ‒ столицу Ворсуньского княжества.

Проезжая по восточному большаку, – основной дороге от столицы на восточном направлении, – Алистер и Мовиграна не имели возможности вести диалог из–за постоянного шума от сотен других людей и животных, также идущих по большаку.

И всё же нашёлся момент, когда паладин успел задать вопрос.

– Мови, скажи, почему мой конь, гружёный мной, скакал наравне с твоим и не умер через пару километров такой скачки? Я ведь сам вешу килограмм восемьдесят, мой доспех и меч около тридцати, седло. Да мой конь тянет на себе семь пудов веса. Почему он ещё не сдох? Это твоя работа?

Мовиграна нехотя повернула голову с сжатыми губами и явным нежеланием объясняться.

– Считай это ещё одним трюком.

– Нет, ну ты расскажи, как?! Я, всадник с огромным стажем, такого в жизни не видел.

– Значит жизнь твоя столь коротка. – женщина поняла, что любопытный не отцепится. Громко вздохнув она продолжила. – Я не спроста хотела молодого жеребца. Всяк живое существо хранит в себе запасы силы, но чем старше существо, тем меньше в нём остаток силы. Доступна мне способность ‒ давать той силе выход. Не без последствий, разумеется. Твой конь без устали скакал два дня, но на три года кратче стала его жизнь.

– И как ты определяешь сроки?

– На глаз. – раздражённо бросила женщина, но после смягчила тон. – Опыт. Твоему коню жить до пятнадцати, не больше.

– А твоему?

– Сколько я решу.

Алистер хотел было задать очередной уточняющий вопрос, но Мовиграна пришпорила коня, уходя от назойливости паладина.

Он понимал её раздражительность, ведь она всё также ехала без седла, а отдать ей своё он ну никак не мог, ибо саму пришлось бы идти пешком.

«А может, всё–таки, железная» – рассуждал в мыслях паладин, глядя на свою спутницу, что ехала впереди.

Они достигли Ворсуни к вечеру.

Огромные деревянные стены отделяли старинную, центральную часть города от внешнего посада. Последний раз город брался в осаду больше сотни лет назад, с тех пор все военно–политические претензии решались на «Лихом поле», располагавшемся в нескольких километрах на северо–западе. Поэтому посад Ворсуни смог разрастись до размеров самостоятельного города.

Стражники у ворот без особого энтузиазма встретили небесного воина, но не осмелились отказать ему в проходе. Паладин и ведьма – именно такой её всё больше начинал считать Алистер – прошлись через центральную улицу города прямиком к цитадели, где располагалась резиденция князя Радомира.

Столица Ворсуньского княжества в лучах заходящего солнца выглядела не так помпезно, как столица Славизема, но всё ещё достойно, чтобы производить нужное впечатление. Центральная улица вымощена сланцем, а пространство между камнями заполнено гравием, что предохраняло дорогу от размытия в дождливое время. Деревянные дома стояли так плотно друг ко другу, что между ними не смог бы протиснуться и ребёнок, но каждые пять–шесть домов располагался перекрёсток и столб с указателями, что делало город комфортным для путников.

В отличии от Ружанского замка и столицы, в Ворсуне на небесного воина оглядывались все от мала до велика. Люди вылезали из окон и выбегали на улицу, выстраиваясь вдоль дороги, чтобы рассмотреть это диво. Такая популярность была несвойственна паладину, который вообще редко посещал восточные княжества. Чаще всего, он приезжал в составе военного отряда, чтобы решать политические вопросы монарха совсем уж не пряником.

Люди постарше презрительно смотрели на него, плевались, выкрикивали оскорбления; помладше ‒ угрюмо рассматривали чужака; подростки с детьми ‒ и вовсе улыбались и кричали, дёргая своих родителей и что–то спрашивая. Детишек забавлял вид «железного дровосека» из тех сказок, что рассказывали им матери.

Среди гвалта толпы, Алистер выцепил ухом вопрос маленькой девочки:

– Мама, а у него тоже нет сердца?

Паладин не услышал, что ответила женщина, но девочка встревоженно воскликнула:

– Я не хочу! Я не отдам ему моё сердце!

От таких слов внутри Алистера поднялась жгучая обида, ведь он совсем не был злым, каким его рисуют родители своим детям. Он был всего лишь орудием в руках власть имущих. Орудием подчинения. Орудием без души… без сердца.

Достигнув ворот цитадели, паладин обменялся со стражником несколькими фразами и тот без промедления пропустил его внутрь.

– Мови, – обратился к спутнице паладин, заходя в ворота, – здесь, на востоке, нравы более жёсткие. Я не могу взять тебя с собой к князю Радомиру, ибо ты не преклонишь пред ним колени.

– Тебе решать. – сухо ответила женщина.

– Паладинов князья обязаны принимать как дипломатов, а я всё ещё паладин, по крайней мере здесь. Нас с тобой расквартируют достойно, так что не волнуйся.

– Не волнуюсь.

– Как поговорю с Радомиром, так сразу вернусь к тебе.

– Буду ждать.

Алистера не покидало чувство вины, что как мужчина он не способен обеспечить женщине достойное покровительство. Поэтому он даже не пытался разливаться красноречием, чтобы выставить себя в лучшем свете перед ней.

Камергер радушно встретил путников, разместив их в больших комнатах, находящихся по соседству. Паладин поспешил покинуть свои покои. Оставив меч, он направился сразу в приёмный зал, где ему пришлось ожидать аудиенции у князя.

Расхаживая в богато украшенной большой комнате, он постоянно ловил себя на мысли, что Мовиграна где–то рядом. За время ожидания он пересмотрел все углы в поисках крыс, пауков, мух и прочей всевозможной живности, но так ничего и не нашёл.

Раздался шум открывающихся дверей и в комнату зашёл коренастый мужичок в распахнутом коричневом расшитым золотом кафтане, который не застёгивался из–за солидного круглого пуза. На его лысине играли блики от огня люстры, а на пальцах красовались толстые золотые перстни.

Рядом с мужчиной бежали две собаки породы корги.

– Доброго здравия, князь Радомир. – Алистер склонил голову, заведя левую руку за спину.

– И тебе не хворать, паладин. – неприятным тоном ответил князь, усаживаясь за стол. – Садись уж коли пришёл. Ты устроил знатный переполох в городе, вся Ворсунь на ушах стоит.

Алистер внимательно посмотрел на двух красивых собачек на коротких ножках с большими, стоячими ушами. Корги уселись возле камина, глядя на дверь из которой обычно выносят еду.

Паладин принял приглашение и сел за стол через два стула от Радомира.

– Сейчас не до вежливостей. С чем пожаловал?

– Князь, у вас что–то случилось?

– Паладин, не трать моё время.

– Прошу простить, князь, но я две недели провёл в походе на юг, поэтому ничего не знаю о политических осложнениях.

– На юг ходил? То есть, ты видел, что этот лес расширяется?

– Да.

– Похвально. Пришёл сюда зачем? – князь решительно напирал.

– Мне сказали, что у вас с регентом Всеволодом напряжённые отношения и я бы мог…

– Не называй здесь имени этой грязной сволочи. – резко перебил Радомир.

– Хорошо. – Алистер старался держаться уверенно, помня слова Мовиграны, что пришёл сюда не на поклон. – Вы готовите восстание?

– К чему тебе это знать, паладин? Ты сюда пришёл о моих планах выведать?

– Нет, я сюда прибыл, чтобы предложить сделку.

– На предмет чего?

– Князь–регент предал…

– Он не князь! – Радомир стукнул кулаком по столу. – Он плешивый пёс без удела и мозгов.

– Ну как же? У него есть земля – Хна́вский удел.

– Это моя земля! Десять лет назад именно вы́, – князь ткнул пальцем в паладина, – подарили победу надо мной и отобрали эту землю. Это удел моей семьи.

– Поэтому вы сейчас готовитесь к войне? Вы решили вернуть свои земли?

– Слушай, чего ты сюда припёрся? – Радомир оголил верхние зубы.

– Хорошо, князь, давайте по–другому. Я пришёл вам помочь, но для этого нужно, чтобы вы помогли мне.

– Конкретнее изъясняйся.

– Регент всем нам встал поперёк горла, но это не главная проблема Славизема. Лес, что разрастается на юге, создаёт угрозу всему нашему государству.

– Да, я слышал, что юг уже частично разорён, а границы и форты исчезли в непроглядной гуще леса. Ты–то тут причём?

– Я знаю, как остановить лес.

– Он сам не остановится?

– Нет, князь.

– Знаешь, меня мало волнует этот лес. Меня волнуют мои претензии на мои земли.

– Если мы не предпримем меры, то лес покроет всю страну, и дикари, живущие там, заберут всё себе.

– С чего мне тебе доверять? Приходит ко мне такой паладин ряженный, пользуясь защитой закона, и что–то невнятное рассказывает. – Радомир развёл руками.

– Послушай, князь. Я знаю причину роста леса и она удобно совпадает с вашими проблемами.

– Да что ты?!

– Причина ‒ регент.

– Слушай, я не собираюсь мистику обсуждать.

– Это не мистика. Регент повинен в болезни великого князя.

– Я уверен, что Владислава уже нет в живых, а регент скрывает его смерть, стараясь выжать как можно больше соков из Славизема, прежде чем его обман будет раскрыт. У меня есть достоверная информация, что после того, как обман вскроется, он сбежит на запад к Ярови́ду и Премы́слу, где его не достанет даже ваш хвалёный орден.

– Радомир, великий князь жив.

– Почем тебе знать? Ты его видел?

– Нет, но я знаю женщину, которая видела великого князя.

– Пф… – князь скривил с отвращением лицо. – И ты веришь служанкам? Вроде в паладины идиотов не берут. Может, ты этот доспех украл?

– Эта женщина не служанка.

– Ах, неужели ты дружбу водишь с роднёй великого князя? У дочки его спрашивал? С женой ворковал?

– Князь, мой источник достоверный.

– То, что ты веришь своему источнику не делает его достоверным.

Алистер никак не мог придумать способ перебороть враждебность князя и расположить его к себе.

В комнату зашёл княжеский слуга и что–то прошептал на ухо своему господину.

– Паладин, мне нужно отлучиться по срочному делу. Тебе принесут эль и закуску, чтобы ты не заскучал.

Пузатый мужчина встал из–за стола и вышел через ту же дверь, что и зашёл.

Две прекрасные собачки не успели выбежать вслед за своим хозяином, поэтому лениво вернулись к камину.

Алистер подошёл к животным и стал их рассматривать, после присел и почесал каждого. Собаки ответили лаской, бегая вокруг и облизывая его броню.

– Ну и в ком из них ты сидишь, Мови? – с улыбкой проговорил паладин, почёсывая по очереди каждую собаку.

Глава 2 ч.12 Вероломство и предательство

Через несколько минут раскрылась дверь кухни и корги ринулись к ней, перебирая своими маленькими лапками и громко гавкая. В комнату вошли два юнца и поставили на стол бочонок эля, кружку, кувшин и закуску ‒ нарезанный хлеб, копчёное мясо и чеснок.

Алистер уселся за стол и налил себе полную кружку эля, закинув в рот кусок мяса с чесноком и закусив хлебом.

Со времени последнего приёма пищи прошло уже более шести часов и он знатно проголодался, но правила приличия обязывали его вести себя сдержанно, особенно, когда хозяин дома так холодно принимает.

Через десять минут вернулся князь Радомир с улыбкой от уха до уха.

– А что ж ты, мил человек, не сказал, что ты беглец? – грузный мужчина с грохотом опустился на свой стул. – Только что прибыл гонец из столицы: регент требует, чтобы я изыскал в своём владении беглого паладина и передал его в Ружанский замок. А мне и искать не нужно, вот же ты! – князь хлопнул в ладоши, громко рассмеявшись.

– На что будете менять? – угрюмо, но максимально сдержанно произнёс Алистер.

– Менять? То есть, тебя на что менять? Да ты ж ни хрена не стоишь!

– Вы не будете исполнять требование регента? – паладин поднял бровь.

– Да пущай он своё требование себе по локоть в жопу затолкает. Я тебя смог найти, всё. – князь махнул рукой. – Ты же паладин! Для меня ценней иметь тебя в своём подданстве, чем в очередной раз подлизать гузно сеньору.

Алистер коротко выдохнул, сбрасывая напряжение.

– Теперь у нас с вами пойдёт другой разговор?

– Конечно! Нужно было сразу сказать, что ты беглец! Я бы тебе, естественно, не поверил, но всё равно. Как ты говоришь тебя зовут?

– Алистер.

– Да, Алистер. Я уже распорядился, нам накроют богатый стол, а ты мне всё расскажешь.

Только князь закончил фразу, как распахнулась дверь кухни и на столе стали появляться разнообразные яства, некоторые из которых паладин не видел никогда.

Восточные князья Славизема всегда гордились своим гостеприимством, принимая гостей, порой, пышнее, чем во дворце великого князя. Весь восток страны пронизан культурой гостеприимства.

Алистеру стало неудобно, аж перекрыло комом горло, от того, что ему выпала возможность наесться до отвала, а Мовиграна в это время сидит в комнате. Его больше всего удручало то, что она, скорее всего, всё это видит, ибо милые собачки так и крутились у ног хозяина.

Пока князь отвернулся поговорить со слугой, Паладин наклонился и вполголоса произнёс, глядя на одну из двух собак:

– Прости, но я вынужден много съесть и выпить, не злись.

– Что ты сказал? – неожиданно вернулся к разговору Радомир.

– Я? С собаками вашими разговаривал. Они у вас очень красивые, озорные.

Радомир, широко улыбаясь, подхватил собаку и посадил себе на колени, вернее, на ту часть ног, что не была занята животом.

– Я их очень люблю, это два кабеля. Мои лапусики! – князь уткнулся головой в шею собачки, на что та ответила тихим рыком. – Р–р–р-р – оскалившись, ответил ей мужчина и взял из тарелки кусок мяса – На, ешь. Всё, беги, не мешай.

Паладин на мгновение словил себя на мысли, что глазами именно этой собаки может смотреть Мовиграна.

Трапеза продолжалась несколько часов, и за это время паладин рассказал князю всё, что считал нужным, постоянно выслушивая в ответ бесконечные истории Радомира о его славных подвигах.

– Ох… я нажрался как свинья. У меня, наверное, брюхо разорвётся. – тяжело проговорил Радомир, откинувшись на спинку стула и вытирая рукавом жирный рот.

И вправду складывалось впечатление, что его живот увеличился, да так, что теперь на коленях собачка уже не поместится.

– Храните своё здоровье, князь.

– Ай, – махнул рукой мужчина, – пущай лекари его хранят, иначе зачем они мне нужны, да? – мужчина рассмеялся и Алистер поддержал его в этом. – Ой, живот разрывается. Всё, хватит есть. Так о чём ты мне уже два часа талдычишь? Какая–то Богиня, ребёнок, великий князь. Ты где этого всего нахватался–то? Ты же эту несуразицу ещё до охмеления нести начал.

– Радомир, я вам рассказал всю конъюнктуру лишь для того, чтобы вы поняли предмет моей сделки к вам.

– На хмельную голову заключать сделки? Дурное это, Алистер.

– Я уверен, что вам она понравится.

– Да? Ну давай, молви.

– Регент предал Славизем, а потому должен быть смещён.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю вам забрать свой удел. Мне и моей спутнице нужно добраться до великого князя и вернуть его к жизни, пока лес не поглотил всю нашу страну.

– Так, подожди–подожди, я не очень понимаю связь между великим князем и лесом, так что ты мне лучше про мой удел расскажи. Что ты там придумал?

– Нужно выступить войной против регента. Мы разобьём его и доберёмся до великого князя, чтобы вернуть его на престол. Когда Владислав узнает о том, что вы спасли его жизнь, то непременно захочет вас отблагодарить. Захочет ли он сам или вы ему поможете ‒ неважно, в любом случае, вы вернёте свои земли и, вполне возможно, упрочите своё положение.

– Звучит недурно. А ты в этом всём какую роль играешь?

– Моя задача разобраться с лесом, для этого мне нужен великий князь.

– А–а–а! – князь коварно улыбнулся. – Так ты тоже что–то выцыганить у него решил?

– Нет. Меня интересует только благополучие Славизема.

– Так ты ж толкаешь меня на междоусобную войну, какое ж тут благополучие?

– Без этой войны нам не спасти Владислава.

– Слушай, вот ты знаешь, как меня зовут? Я Радомир, рад миру, понимаешь? Я против братоубийственных войн.

– Ой, да что вы мне такое говорите? – дерзнул Алистер, сморщив лицо. – Я лично сражался с вами несколько раз.

– Ну да, ну да, было. Но ты же не путай, – князь покачал пальцем, – войну против безобразного повышения налогов или за отстаивание чести и войну против великокняжеского венца. Меня назовут узурпатором. Я что, государственный переворот устроить хочу?

– Нет. Вы выступите как защитник государственности, ибо князь–регент узурпировал власть.

– Не князь он!

– Да, вы правы. Регент узурпировал власть, отравив своего племянника Владислава. Вам поверят все князья, если о вас так скажет сам великий князь, а он скажет.

– Хорошо звучат твои слова, Алистер. Вот словно мёд в мои уши текут, честно. Только во всём этом гениальном плане ты забываешь одну важную, тяжёлую, металлическую деталь.

– Вы про небесное воинство?

– Именно! С вами, серыми собаками, невозможно сражаться! Тысяча отборных всадников, полностью закованные в металлическую броню, которую не пробивает ни одно из существующих оружий! Пока твой орден стоит на стороне регента, мы можем только лапу сосать, да слюни пускать.

– Князь, есть способ победить паладинов в открытом бою. – закончив фразу, Алистера охватил страх, ведь он не знал, что имела ввиду Мовиграна, когда сказала пообещать победу.

– Ну–ка, удиви! Чего это мы столько лет не знаем, что не можем разобраться с жемчужиной Славизема?

– Э… Князь, я не могу… этого сейчас сказать. – паладин отчаянно искал способ лаконично уйти от темы, в которую вляпался.

– Чего это? Секрет, что ли, большой?

– Нет! Конечно же, нет. Дело в том, что э… Если я скажу, то вы мне не поверите. Это нужно показать!

– И на чём же ты собрался показывать? На моих бойцах? – рассмеялся Радомир.

– Нет, но вам и вправду лучше это видеть, нежели об этом слышать.

– Хорошо. Когда же ты сможешь представить мне свой гениальный способ?

– Завтра.

– Хорошо, тогда завтра жду от тебя решение. Ну а сейчас мне пора уходить, ещё есть дела, да и спать хочется.

– Как скажете.

Тучный мужчина медленно встал из–за стола и подошёл к дверям. Открыв дверь, он повернул голову к паладину и громко отрыгнул.

– Ух, хорошо винишко–то пошло. Я вот всегда хотел спросить да не у кого было. Алистер, скажи, тяжело в этом доспехе ходить?

– Нет, Радомир, как вторая кожа. – со сдержанной улыбкой ответил паладин.

– Сла–а–а-вно. – протянул князь и вышел в двери; его собачки убежали вместе с ним.

Алистер поспешил вернуться в свои покои, зайдя по пути в клозет. Он быстро привёл себя в порядок, умыв лицо и руки, затем вышел на коридор и постучался в комнату Мовиграны.

Опираясь рукой на косяк для лучшей устойчивости, паладин внимательно вслушивался в звуки, доносящиеся из комнаты.

Раздался звук засова и дверь приоткрылась. Алистер толкнул дверь и увидел Мовиграну со светильником в руке, завёрнутую в одеяло; она возвращалась обратно в постель.

– Я могу войти? – робко спросил мужчина.

– Если бы не мог, не отворилась бы дверь.

Алистер тихо зашёл в комнату и закрыл дверь на засов. Свет в комнате исходил только от светильника, и в полумраке мужчина с трудом отыскал стул, чтобы сесть. Ему было необходимо сесть.

– Не упади, я не смогу тебя поднять одна. – проговорила женщина, укладываясь на кровать.

Из–под одеяла показались две милые ножки. Алистер даже потерял счёт времени, разглядывая их.

– С чем пришёл?

– Ой, да. – паладин встряхнул головой. – Это, как его?.. А! Мови! Прости меня, я там без тебя ел много вкусной еды!

– Рада за тебя.

– Ты тут наверное голодна была? А я вот ничего не сделал.

– Я поела.

– Ты про тот случай с собакой, когда хозяин ей кусок мяса дал?

– Чего? – женщина сморщила лицо. – У тебя разум забродил от хмеля?

– А–а–а… Нет. Извини, что–то я не то… Всё. – Алистер не понимал, что с ним происходит. То ли от хмеля, то ли от волнения, но он не мог внятно сформулировать ни одну мысль. – Ты это… что там?.. А, вот! Прости меня, что я так поздно пришёл. Ты уже тут спишь, а я ещё нет.

– Ты уже пришёл.

– Точно!

– Зачем пришёл?

– У меня к тебе претензия была, вот.

– Слушаю. – она подняла брови, поджав губы.

– Ты вот что опять заставила меня наговорить князю?

– Конкретнее.

– Ты сказала ему пообещать победу, я пообещал. А как мы её достигнем ты мне не сказала! Я опять был дураком, да что ж такое–то?

– Я виновата?

– Нет! – паладин помахал рукой. – Нет, но я тебя такой считаю.

– Скажи, паладин, после того, как прибыли мы в город, ты что сказал мне сделать?

– Э… сидеть в комнате.

– А сам что сделал?

– Пошёл на ауди… енц… К князу пошёл.

– А почему же не спросил меня? Быть может, я б совет тебе дала, иль ценным знанием снарядила. Ты ж убежал и не спросил, я и решила, что обо всё ты знаешь сам.

– Да почему опять я виноват?

– Почём мне знать? – Мовиграна пожала плечами.

– Ладно, прости меня, я снова… Ай, я всегда буду виноват. Давай к делу. Завтра мне нужно показать Радомиру способ, которым мы победим небесное воинство.

– Решил свой путь к столице через сражение проложить?

– А что, был другой путь?

– Был.

– И какой же?

– Уже неважно. Теперь тебе грядёт сражение. Есть и на этот случай способ.

– Я опять всё испортил?

– Нет, ты выбрал другой путь. Будет так, как я и говорила тебе вчера.

– Прольётся много крови?

– Теперь да.

– Ну… И что теперь?

– Ты не в состоянии понять. Меня возьми завтра с собою к князю, я покажу вам способ.

– Но ты же не склонишь колени?

– Нет.

– Тогда я не знаю… Он не примет тебя.

– Твоя забота, решай как хочешь.

– Эм… Ну… Я придумаю что–нибудь. – Алистер почесал затылок. – Ты точно поела?

– Точно.

– Ты прости меня, что не взял тебя с собой.

– Простила.

– Это всё? В смысле, я могу идти?

– Можешь.

Паладин тяжело поднялся на ноги, стараясь сохранять равновесие. Он подошёл к двери и открыл её, отперев засов.

– Мови, – мужчина повернул опущенную голову к женщине и посмотрел на неё исподлобья, – мне было без тебя невкусно.

– Я помню: ты был вынужден много съесть и выпить. Я не злюсь. – женщина процитировала слово в слово то, что Алистер сказал княжеской собаке.

Паладин стеснительно улыбнулся и закрыл за собой дверь.