Текст книги "Война олигархов"

Автор книги: Павел Генералов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

С утра, после небольшого завтрака они с Лялей катались. Охранник Вова торчал у подъемника, как волос на лысине. Боков даже толком не знал, как эту Ляльку зовут – как и всех своих женщин на сезон называл просто Лялей. Она откликалась – и ладно. Длинноногую подружку–спортсменку привёз ему верный друг, Паша – Сидиром.

Привёз, сам покатался денёк – корявенько так у Паши получалось, и отбыл назад, на историческую родину. Творить, мать её, историю. Раз уж этот осёл, скорее козёл, а ещё точнее – кабан, оказался таким строптивым. Ох, не любил Боков подобных раскладов!

Лялька, подруга Ослиной Горы, каталась неплохо. Даже артистично. Спортивная девчонка, надо всё–таки узнать, как её настоящее имя, – лениво думал Боков, рассматривая гору внимательным взглядом. Сегодня народу было совсем немного – какие–то поляки с визгливыми детьми и таксой в бархатной попоне, несколько местных, из городка – их рожи Боков видел вчера в баре, где они с Лялей накачивались резаным пивом. Занятное такое фирменное пиво – полкружки тёмного, пол – светлого. Стоит копейки, а вполне ничего. Надо в Белоярске сделать пивбар для своих, где давали бы такое же. Сидирома напрячь, пусть организует. И чтобы обслуживали Ляльки в мини–шортах, аппетитно врезающихся в задницу…

Боков подождал, пока подруга Ослиной Горы спустится:

– Ещё по разу и потом – в бар? – предложил он.

– Как скажешь, – пожала плечами раскрасневшаяся девушка.

Она на самом деле предпочла бы покататься, пока стоит погода, но приказы здесь не обсуждались. Паша её об этом предупреждал, указывая на соответственный пункт в контракте, который шёл сразу после пункта «сексуальные услуги».

Ей здесь платили по дням, и платили хорошо, поэтому выёживаться она не собиралась. В бар – так в бар. К маме – так к маме. Хорошо хоть клиент попался ничего – не слишком старый и к групповухе не принуждал. Хотя она особенно бы и не расстроилась – охранник Вова был жеребцом вполне фактурным, накачанным, ей такие нравились.

Звонок, которого Боков ждал, застал его на начале спуска. Звонил Паша:

– У нас всё готово, – орал Паша, как зарезанный. – Когда выступаем, шеф?

Боков не успел ответить – связь сразу прервалась, хотя он и притормозил, виртуозно совершив вираж влево.

Завершив спуск, он приказал Ляле:

– Жди меня в баре, я ещё раз съеду.

Она кивнула и стала отцеплять лыжи.

Боков оседлал простенький подъемник и через несколько минут оказался наверху. Там, стоя на вершине, он спокойно переговорил с Сидиромом. Гора сохранит их тайну. Даром что Ослиная.

Внизу оранжевой точкой маялся Вова, проклиная эти грёбаные горы. Он замёрз и хотел жрать. А шеф всё стоял и стоял на вершине горы, будто каменный гость, про которого Вова не то читал в детстве, не то смотрел по телевизору. Такса в бархатной попонке подошла к нему, брезгливо принюхалась и помочилась на шнурованный ботинок. Но Вова не заметил наглого кобелька – он нёс свою, не менее собачью службу.

Глава шестая. Паззл по имени «НЕФТЬ»

9 марта 1999 года,

Уфа

День выдался морозным и солнечным. Такие яркие деньки ранней весной на Урале случаются гораздо чаще, чем в Москве, где солнце упорно пытается пробиться сквозь низкое небо, но словно бы спотыкается о серые городские облака.

Даже в баре гостиницы «Башкортостан» солнечные лучи просачивались сквозь щели меж плотными синими шторами, узкими полосками словно бы перерезая поверхности столов и бликуя на разнокалиберных бутылках, выставленных на стойке бара.

Звякнул дверной колокольчик. Увидев входящего Нура, бармен Глазов, он же Меткий Глаз, устроил целое представление. Народу в баре ещё не было, поэтому Серёга старался лишь для одного Нура. Он жонглировал бутылками и бутылочками, ухитряясь одновременно готовить какой–то хитрый коктейль. Что ж, учёба в кулинарном техникуме и стажировка в школе барменов не прошла даром: Меткий Глаз не пролил ни капли, а оранжевый напиток в высоком бокале выглядел вполне на уровне мировых стандартов. Каковыми их, по крайней мере, считал Нур:

– Здорово! Пора переименовывать тебя в Ловкую Руку! – искренне порадовался талантам друга Нур, но, с сожалением посмотрев на коктейль, отодвинул бокал в сторону. – Я ж не пью с утра, – пояснил он.

– Безалкогольный, – Глазов ловко запустил бокал по стойке, прямо к руке Нура.

– Как там Мелкий? – Нур с удовольствием потянул напиток через соломинку. На вкус произведение Глазова оказалось ещё вкуснее – что–то молочно–апельсиновое нежной консистенции.

– Сегодня учится. С твоим роботом в школу пошёл, я не смог отнять, – пожаловался Серёга, расставляя свои колдовские снадобья в известном ему одному порядке. – И спал с ним в обнимку. Прикинь: робот на подушке, Мелкий – рядом.

– Ну, узнал что–нибудь? – Нур выжидающе смотрел на товарища своих давних школьных лет.

– Угу, – кивнул Глазов. – Ирка узнала.

Жена Глазова, их одноклассница Ирка заканчивала заочный юрфак Уфимского университета и работала у своего отца, крупного чина МВД.

– Ну, и? – Нур допил коктейль. – Серёг, дай минералки, а то внутри всё слипнется, – попросил он.

Глазов уже без выкрутасов налил другу холодной воды.

– В общем, у них три версии по Сафину, – Серёга обернулся на звук открывающейся двери, но кто–то, лишь заглянув, тотчас же закрыл её.

Дверной колокольчик, обиженно брякнув, замер.

– Первая – бандиты. Но это – вряд ли. У них тут недавно разборка была, может, слышал, даже по всем центральным каналам показывали! – похвастался Глазов.

– И слышал и видел, – подтвердил Нур.

– Так что они сейчас раны зализывают и вряд ли станут деньги на такую заказуху тратить. Тесть говорит, что киллер такого уровня меньше ста штук не берёт. Прикинь, какие бабки?

– Зашибись! – в тон ему поддакнул Нур.

– Ну, наши «синие» скорее удавятся, чем чужому платить будут. А своего такого Вильгельма Телля не вырастили, – важничал осведомлённостью Серёга. – Но у этих сам сегодня узнаешь. Пацан, с которым можно перетереть, будет через полчаса. Деньги взял?

Нур похлопал себя по карману джинсовой куртки:

– Ста штук я им, конечно, не гарантирую… – он, усмехнувшись, погладил тонкие усики и жестом как бы загнул вверх их несуществующие стрелы.

– Так что у папашки, – продолжал Глазов, – на сегодня два основных подозреваемых.

– И кто же?

– Шерочка с машерочкой. Оба двое зятя Сафина…

Вновь звякнув колокольчиком, дверь бара приоткрылась. Появилась лохматая голова:

– Земфиры не было? – хрипло спросила голова женским голосом.

– Будет после обеда, – ответил Глазов и голова исчезла, будто отрубленная тяжёлой дверью бара.

– Так что заказчик либо Вафин Эмиль, либо Сидоров Георгий… Забыл отчество, кажется…

Глазов замолк – в бар вошёл посетитель и решительно направился прямо к стойке.

– Знакомься, – ехидно улыбнулся Нур школьному другу и указал на подошедшего высокого парня. – Сидоров Георгий, а отчество – Валентинович. Гош, третьим будешь?

Глазов чуть не поставил бутылку с минералкой мимо стойки. Одно слово – Меткий Глаз!

– Можно просто Гоша, – Гоша сел на высокое кресло и протянул руку.

– Сергей, – Глазов пожал Гошину руку и вопросительно уставился на Нура.

– Версия о втором зяте – тупиковая, – рассмеялся Нур.

– Можно кофе? И покрепче, – попросил Гоша и огляделся. – Давай за столик пересядем, а то здесь прямо как на насесте.

Нур с Гошей устроились за столиком в углу, куда не доходили вездесущие солнечные лучи. Кофе был сладким и горячим. А уж крепким! – для не слишком подозрительного подозреваемого Серёга расстарался.

Гоша хмуро прихлёбывал бодрящий напиток и внимательно слушал вести из МВД. У него версий было ровно столько же, только вот фигуранты – разные. Их с Нуром расследование, несколько доморощенное, надо признать, упрямо не хотело складываться в чёткую картину. Это как паззл собирать – вроде бы почти всё складывается, но именно что – почти. Не хватало нескольких фрагментов, которые, уложенные ровно на своё место, помогли бы восстановить полную композицию…

На звук колокольчика ни Нур, ни Гоша не повернули головы, хотя уже подошло время назначенной встречи. Или, если встречаешься с представителями определённого круга, встречи следует называть стрелкой? Они слышали, как пришедший – судя по шагам, это был мужчина – тихо переговорил с Глазовым и направился к ним.

– Можно? – спросил вошедший, и, не дожидаясь ответа, присел за столик, стукнув о стол гранёным стаканом с яблочным соком.

Любитель яблочного сока оказался молодым парнем, практически их ровесником. Бритоголовый, широкоплечий, с тёмными глазами и слегка приплюснутым носом, он внимательно осмотрел спокойного Гошу и перевёл настороженный взгляд на Нура. И вдруг в глазах его заплескалась радость:

– Нурмухамет? – словно не веря себе, спросил он.

– Точно, – ответил Нур и вгляделся в парня, медленно узнавая его. – Рафик? Ты? – удивился он.

Кого–кого, а уж давнего своего приятеля–соперника по карате он никак не ожидал увидеть здесь, на этой, блин, стрелке! Он–то был уверен, что Рафик если и бросил спорт, то перешёл на тренерскую работу. Ведь Рафаил Исмаилов, Рафик был единственным, кто в Нуровой каратистской юности мог стать настоящим, мирового уровня, спортсменом. А они должны были встретиться то ли с правой, то ли с левой «рукой» Юруслана. Неужели Глазов что–то напутал? Хотя, конечно, вряд ли…

– Ну! – радостно подтвердил Рафик. – Ты где сейчас?

– В Москве.

– Чем занимаешься?

– Бизнес, – кратко пояснил Нур.

– Карате бросил?

– Немного занимаюсь, с детишками секцию веду. И так, по мелочёвке… А ты?

Рафик насупился:

– Спорт мне не по карману. Я делом занимаюсь.

Нур опустил глаза.

– А ты меня не жалей, – жёстко сказал Рафик. – Работа как работа. По крайней мере, зарплату вовремя выплачивают, – он цинично усмехнулся. – Так что у вас ко мне за базар?

– По Сафину, слышал о таком? – вмешался Гоша.

– Слышал, но наши здесь не при чём. У нас и своих заморочек выше крыши. И в нефть мы не лезем.

– Почему? – спросил Гоша нейтральным тоном. Вроде интересно: мёд рядом, а пчёлам это без интересу.

– Потому, – отрезал Рафик и посмотрел на Нура. Тот выдержал взгляд бывшего спаринг–партнёра. – Хорошо, скажу. Но только – между нами?

– Моего слова тебе достаточно? – спросил Нур.

– Да, – кивнул Рафик. – Юруслану звонили сверху. Рафик указал пальцем на синий потолок бара. – С самого верху, – уточнил он.

Из Кремля, что ли? – пришла в голову Гоше дикая мысль.

– И приказали – в нефтянку ни–ни. Сам Дед звонил, – шёпотом сообщил Рафик и глаза его загорелись. – Из Америки.

– И что? – не поверил Гоша.

– И то – у нас такие приказы не обсуждаются.

– Вертикаль власти, – задумчиво проговорил Нур. – Это серьёзно. Спасибо, Рафик.

Нур полез в верхний карман джинсовой куртки за оговоренным гонораром, но Рафик остановил его:

– Со своих, – он подчеркнул слово «своих», – не возьму.

– А мы – свои? – удивился Нур.

Рафик ответил неожиданно, вопросом:

– А помнишь, тогда на России, на юношеском, весь пьедестал наш был? Я, ты и Мишка из Агидели?

– Помню, – кивнул Нур.

Ещё бы не помнить! Когда они вернулись в Уфу, их чуть не задушили в объятьях прямо на трапе самолёта. А их юные наглые лица красовались на первых полосах всех республиканских изданий. Славное было времечко!

– Ну, спасибо тебе, – Нур протянул Рафику руку.

– На здоровье, – пожал тот плечами.

– Слышь, Рафик, – остановил поднявшегося было каратиста Нур. – А если у меня будет для тебя работа, нормальная, пойдёшь? Зарплату – день в день, – спохватился он.

– Пойду, – коротко кивнул Рафик.

– А какая это у тебя будет работа? – спросил Гоша, когда Рафик ушёл.

– Ну, ты же уедешь в Москву?

– Уеду, Зере учиться надо, – согласился Гоша.

– Так тебе здесь на первое время нужен будет свой человек? – прямо спросил Нур. Они пока не обсуждали этот вопрос, но такое решение казалось вполне очевидным.

– Посмотрим, – буркнул Гоша.

Он знал одно: что пока не будет найден заказчик убийства Сафина, он никого вместо себя подставлять под пули не будет. Даже лучшего друга. Тем более – лучшего друга. А пока… Пока надо искать недостающие фрагменты паззла по имени «Нефть». Ведь ясен пень – стреляли не в Сафина. Стреляли в «Башконефть».

***

Самому себе стыдно было признаться, но почему–то больше всего Артур Викторович Чуканов, глава «Севернефти», беспокоился о Бисмарке. Отправляясь на два дня в Москву, Бисмарка он решил лишний раз не травмировать многочасовыми перелётами. И оставил его в своём гостиничном номере в Нефтесеверске. Конечно, там о нём позаботятся.

Но ведь опять, руку можно дать на отсечение, перекормят! Хотя он уже много раз и очень настоятельно требовал, чтобы жратву тому давали точно по норме. Ну и что, что он требует ещё?! Он и так уже не на кота, а на собаку или даже свинью начал походить. По крайней мере размерами.

В остальном всё складывалось более или менее сносно. Жену с сыном Артур Викторович ещё в прошлом месяце отправил в Лондон – от греха подальше. В Администрации Президента все вопросы разрешились в лучшем виде: речь шла о передаче в личное управление Чуканова двадцати двух процентов акций. Эти акции должны были быть изъяты у проштрафившихся перед государством держателей. По остаточной стоимости. Тем приходилось выбирать. Выбор, что и говорить, был небогатый – между восполнимой потерей части собственности и невосполнимой потерей свободы. То есть, акционерам, наконец, было сделано такое предложение, от которого они не смогли уже отказаться.

Таким образом, под контролем Чуканова вот–вот окажется контрольный пакет, что позволит ему больше не оглядываться на Совет директоров, а проводить исключительно собственную и независимую политику. В пользу родного государства, естественно.

Беспокоил только Боков. Как–то слишком уж он затих в последнее время. Хотя ещё совсем недавно проявлял просто чудеса активности. Подкатывался всеми возможными способами. В общем, достал. Пришлось применить самую тяжелую артилерию. Артобработка, похоже, пошла на пользу. На Бокова хорошенько наехала Генпрокуратура за разные прошлые и нынетекущие грехи. И он вынужден был уехать не только из Белоярска, но вообще из страны. Обретался где–то в Словакии. Осваивал новые горнолыжные трассы. Может быть, просто одумался? Хотя это и мало было похоже на Витю Бокова. Козлище тот ещё. Но ведь с возрастом даже и сильно отмороженные иногда умнеют? А то возомнил себя хозяином Белоярского края! Вот и получил по носу. Не по зубам ему оказался Чуканов, не по зубам!

Из офиса «Севернефти» на Сретенке выехали в начале девятого.

– Сан Саныч, – приказал начальнику охраны Чуканов, – давай заедем в «Храм дракона» на Ленинском, перекусим. Оттуда – сразу во Внуково. Распорядись, чтоб самолёт готовили. Да и еду в «Драконе». Чего–нибудь поострее.

– Как, и домой не заедете, Артур Викторович?

– Да зачем. Там пусто и гулко. Мои в Лондоне, сам знаешь. А в Нефтесеверске – Бисмарк один.

– Понял. Отдыхать опять в самолёте будем?

Чуканов ответом его не удостоил. Только смотрел сквозь стекло на пробегающие мимо московские дома. Ему и в самом деле не терпелось вернуться в Нефтесеверск: дел там было слишком уж много.

По дороге Чуканов приказал остановиться у супермаркета на Смоленской. Там, он знал, приличный отдел для животных. Не может же он возвращаться к Бисмарку без подарка. Сан Саныч тенью следовал за спиной шефа. Тот долго рассматривал какие–то собачьи и кошачьи аксессуары.

Пока Чуканов вертел в руках приспособление для кошачьих когтей, похожее на обвитый толстой верёвкой бочонок, Сан Саныч с изумлением обнаружил нечто совсем несуразное. На упаковке с длинной сухой хреновиной было написано по–русски: «Бычий пенис». Чего только не придумают! – усмехнулся обычно невозмутимый начальник охраны.

Наконец, Чуканов выбрал. Он взял и бочонок, и какие–то специальные кошачьи лакомства, которые отвратительно воняли даже сквозь упаковку.

Ужинали почти молча. Чуканов с Сан Санычем за отдельным маленьким столиком, охрана – за большим круглым, возле окна.

Около десяти отправились в аэропорт. Движение к вечеру было небольшое. Ехали быстро, коротко притормаживая на светофорах: джип охраны следовал позади на расстоянии двух метров.

Когда в очередной раз остановились на пересечении с Обручева, слева, близко от машины Чуканова тормознул мотоциклист.

Сан Саныч цепким взглядом осмотрел парня в поблёскивающем закрытом шлеме, с небольшим рюкзаком на спине. Мотоциклист, опершись правой ногой обо асфальт, быстро сдёрнул рюкзак, державшийся на одном плече, и аккуратно пристроил его прямо на плоской крыше чукановского «мерса».

– Газуй! На красный! – заорал Сан Саныч прямо в ухо водителю: оставался шанс сбросить эту хрень на резком старте.

Но тяжелый рюкзак уже глухо стукнулся о крышу и прилепился к ней словно на магните. И в то же мгновение, секунда в секунду, мощный взрыв разворотил крышу автомобиля словно консервную банку. Пламя провалилось внутрь, а через мгновение вынырнуло вновь на поверхность – ярким чёрно–красным грохочущим грибом. Вокруг запиликали сигнализации припаркованных возле подъездов машин. Из окон домов с мелодичным звоном посыпались стёкла.

Когда охранники выбрались из отброшенного взрывной волной джипа, всё было почти кончено: «мерс» Чуканова пылал снаружи и изнутри. Ясно было как днём: шансов выжить у сидевших внутри не оставалось. Хотя двое из охраны и принялись яростно поливать останки авто пышной пеной сразу из двух огнетушителей. Через четыре минуты прибыли гаишники, ещё через пару – пожарные и скорая.

От мотоциклиста тоже почти ничего не осталось. Не считая мотоцикла, мощной красивой «ямахи». Мотоцикл, похоже, каким–то чудом вообще не пострадал. Даже двигатель продолжал работать – хоть сейчас садись и езжай. Переднее колесо медленно вращалось, поблёскивая спицами.

***

В доме Вафиных все уже спали. Кроме самого Вафина, который где–то шлялся – и Гоша даже знал где – и самого Гоши. То есть спали женщины, дети и старенький эрдель по кличке Буча. Впрочем, Буча спал практически всегда, делая перерывы только на еду и прогулки. Он не просыпался даже когда маленький Нурислам, только научившийся ходить, заваливался на него всем своим весом. Буча в таких случаях лишь глубоко вздыхал и переворачивался на другой бок.

Гоша не ложился – ждал звонка из Москвы. Он смотрел ночные московские новости под мерное сопение Бучи.

– А теперь – криминальная хроника, – объявил лопоухий ведущий и его синие глаза загорелись алчным блеском.

Гоше нравился этот диктор: он всегда с таким кайфом рассказывал о разборках, словно подпитывался от страшных историй энергией.

Буча вздрогнул во сне и задёргал мохнатыми лапами. Наверное, ему снились кошки.

– Сегодня в Москве около десяти вечера на пересечении Ленинского проспекта и улицы Обручева…

Гоша напрягся – это было совсем рядом с его домом.

– …был взорван автомобиль генерального директора «Севернефти» Артура Викторовича Чуканова. Погиб сам Чуканов, его водитель и охранник.

Телекартинка в сполохах мигалок показала такой знакомый Гоше перекрёсток. Посреди проезжей части стоял обуглившийся остов машины. Возле места происшествия – камера прошлась полукругом – было множество милицейских чинов, людей в куртках с буквами МЧС и ФСБ.

Комментарии давал генерал, зам. начальника Московского ГУВД:

– Взрыв произведён, – скрипучим голосом говорил генерал, – при помощи взрывного устройства, установленного на крыше машины Чуканова мотоциклистом. Исполнитель теракта тоже погиб. Скорее всего, он должен был скрыться, используя скоростные данные своего мотоцикла. Однако взрывное устройство было приведено в действие дистанционно и так быстро, что исполнитель оказался практически в эпицентре взрыва. Возможно, сообщник преступника просто поторопился, – генерал откашлялся. Он явно не одобрял торопливости сообщника. – Но могло быть и так, что он решил одним махом убрать заодно и исполнителя. На данный момент нами рассматривается одна основная версия – заказное убийство. Чуканов был очень крупной фигурой в нефтяном бизнесе. Главное управление внутренних дел берёт это преступление под особый контроль.

Генерал кашлял уже за кадром, камера показывала какую–то тёмную кучу, наверное, останки мотоцикла.

Не понос, так золотуха. Опять нефтянка, – подумал Гоша. – Какой–то падёж в нефтяном королевстве. И прям возле моего дома! Метров двести пятьдесят по прямой, – прикинул он. – Вряд ли достало. Но вообще–то у стекольщиков в ближайшие дни будет много работы.

А хроника оперативно перешла к новому сюжету.

– Сегодня в Москве, – сладострастно пел ведущий и уши его шевелились, – был убит Артюхов Пётр Афанасьевич, более известный в определённых кругах, как Артюха – Рязанский. Убийство произошло в подъезде жилого дома на улице Фонвизина. Убийство явно носит заказной характер. Артюхов был убит тремя выстрелами в грудь. После чего преступники, которых, как предполагают, было двое, произвели контрольный выстрел в голову.

В кадре появились ступеньки лестницы, залитые кровью. Труп, похоже, уже убрали.

– По сведениям из компетентных источников, – радостно продолжал ведущий, – Артюхов являлся руководителем преступной группы, специализирующейся на заказных убийствах. Артюхова и его сообщников подозревают в организации и осуществлении многих заказных убийств на территории России, ближнего зарубежья и даже за границей. В криминальной среде, как стало известно нашему источнику, группу Артюхи – Рязанского называли также «Синдикатом киллеров». Сам Артюхов давно находился в поле зрения компетентных органов, однако предъявить ему обвинение не удавалось. Артюхов никогда не принимал личного участия в убийствах, являясь лишь их организатором…

Весёлое лицо ведущего с шевелящимися ушами сменилось чёрно–белой фотографией: косая чёлка, нос уточкой, узкие губы и близко посаженные глаза. Фотография была не очень чёткой, однако Гоше этот человек явно кого–то напоминал.

– Услуги наёмных киллеров специалисты оценивают от пятидесяти до двухсот тысяч долларов. Синдикат брался только за крупные дела. Не исключено, что нашумевшее убийство депутата Петербургского законодательного собрания Зверева и вице–мэра Санкт – Петербурга Маневича дело рук группировки Артюхова…

Гоша уже почти не слушал. Этот человек с фотографии был невероятно похож на его университетского преподавателя по кличке Гитлер. Но ещё больше он был похож на того человека, которого он видел в Питере. И которому Сергиенко у крыльца «Европейской» передавал какой–то то ли пакет, то ли чемодан.

Похоже, паззл имел шанс сложиться. Хотя бы в Гошиной голове.

Гоша набрал Лёвкин номер:

– Извини, разбудил?… Выяснил?… И?… Ясно. Спи дальше.

Похоже, позиционные игры кончились. Прямых доказательств не было, но набор козырей прямо–таки жёг Гошины пальцы.