Текст книги "Война олигархов"

Автор книги: Павел Генералов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Отпустив охрану, он наскоро и без особого аппетита поужинал. Болезнь Нурчика его, конечно, беспокоила, но не слишком. Уж он–то хорошо знал, как отец–одиночка, что все эти детские болезни только выглядят серьёзно, а на самом деле не страшнее взрослого насморка.

Главное – Зера позвонила. Вот так, без него, и вышла замуж. Был бы жив её дед, не сносить бы Иреку головы. Да и самой Зере. А уж тем более Георгию Валентиновичу. Хороший парень, – в который раз подумал Сафин. Ну и что, что не татарин? Велика важность! Вон и у брата дочка вышла и вовсе за хохла, и ничего, живут, уже троих воспитывают. А родственники перетопчутся. Вот справим в следующие выходные свадьбу по всем правилам, все и шептаться разучатся! За этим парнем Зера – как за каменной стеной. Не то что Люция с её во всех отношениях «правильным» Эмилем. Правда, Нурчиком порадовали. Теперь очередь за Зерой.

Ирек Нурисламович поднялся из–за стола и по длинному коридору направился в кабинет. Он включил свет и, несколько раз пройдя из угла в угол, остановился у тёмного окна.

19.00

В оптическом прицеле прорисовалась человеческая фигура. Всё было видно столь отчётливо, что без труда можно было прочитать название фирмы, вышитое на кармане спортивной куртки Сафина: «Adidas».

Помедлив две секунды, человек положил палец на курок. Матово блеснул серебряный перстень на правом безымянном пальце.

Точно направленная граната разнесла в пыль бронированное стекло в третьем от угла окне на третьем этаже. И взорвалась уже в кабинете.

От Ирека Сафина не осталось ничего. Только воспоминания.

***

Совместной жизни и общего хозяйства не было. И это устраивало обоих. Хотя Лёву и обижало немного, что Виолетта так и не снизошла до того, чтобы заглянуть к нему в гости. А ведь от её Патриарших до его Большой Бронной, где он купил небольшую, но классную квартиру, даже пешком было ходу минут десять.

Всё равно Виолетта была главной. Старшей. И вовсе не в смысле возраста. Она по привычке руководила. И Лёвке пришлось с этим смириться.

Обычно они встречались где–нибудь «в городе» – именно так выражалась Виолетта. По «городу» передвигались исключительно на её машине. Виолетта водила здорово, да и возможности её спортивного БМВ не шли ни в какое сравнение с его несколько устаревшей зелёной «маздой».

Ездили по разным ночным клубам. В основном по закрытым для обычного народонаселения. Благодаря Виолетте Лёвка и сам стал членом стольких заведений, что их карточки уже с трудом вмещались в его объёмистый бумажник.

– Здесь нужен не бумажник, а багажник, – ворчал Лёвка, засовывая очередную карточку поверх какой–нибудь старой.

Сегодня поехали в Архангельское. Там как раз только что открылся клубный ресторан под названием «Джамолунгма». Непальская кухня. Из непальского там было лишь жаркое из какого–то горного козла, а в остальном кухня была международной, на любой вкус.

Лёвка с Виолеттой съели на двоих одну порцию фуа–гра и по осетрине в лимонно–спаржевом соусе, выпили почти целую бутылку шампанского, а потом заскучали. Музыка уж больно была унылая, видимо непальская.

После шампанского Лёвка заказал себе текилы. И так – несколько раз. Виолетта воздержалась:

– Мне ж тебя в целости и сохранности доставить надо, – отмахнулась она от Лёвкиных приставаний насчёт пяти капель кактусового самогона.

Под текилу, пока Лёвка не перешёл на коньяк, Виолетта решила поговорить о делах – завтра ей предстояло дать ответ Котову. Всё–таки её несколько напрягала вся эта ситуация с акциями.

В доступной форме Лёвка изложила Лёвке весь расклад: про здание, про десять процентов, про свои подозрения по поводу щедрого инвестора.

– Фамилия? – спросил Лёвка.

– Что? – не поняла Виолетта. Похоже, малыш всё–таки перебрал. Текила–то она прямо по мозгам бьёт, притом наотмашь.

– Фамилия его как?

– Да какая тебе разница? Котов его фамилия…

Лёвка чуть не поперхнулся текилой.

– Как, как говоришь? А зовут его…

– Станислав… – начала Виолетта, а Лёвка продолжил торжествующе:

– Евгеньевич!

– Ты что его знаешь?

– Я за его уши, – Лёвка стукнул себя в грудь, – жизнью рисковал! Вот этой самой жизнью. – И он ещё раз убедительно стукнул себя между грудью и животом, будто именно там помещалась единственная и неповторимая жизнь доктора Кобрина. – А теперь, пожалуйста, поподробнее!

Левка мгновенно протрезвел и стал прямо–таки олицетворением внимательного слушателя.

Виолетта обрисовала ситуацию: шестьдесят процентов акций у неё, двадцать у московского правительства…

– Ну, про это можешь забыть, считай, что они уже у Котова, он с московскими – вась–вась. А что с остальными двадцатью?

– Они распылены. По мелочи, у шести человек, все мои хорошие знакомые. Если, как ты утверждаешь, у твоего Котова уже, допустим, есть двадцать плюс те десять, что он просит за домик, то всего лишь получается тридцать.

– А теперь я посчитаю, – хищно прищурился Лёвка. – У тебя остаётся всего пятьдесят, то есть если распылённые двадцать переходят к Котову, то у него получается столько же. И вот тут он тебя скушает. На паритетных началах.

– Ну, у своих–то знакомых я хоть один процент да куплю, и у меня снова будет контрольный пакет, – уверенно заявила Виолетта. – Лёва, ты не понимаешь, мне позарез нужно это здание, а твой Котов сделал мне предложение, от которого я не могу отказаться. Неужели ты думаешь, что он умнее меня?

– Нет, сестрица Ви, он не умнее, он подлее. Звони! – приказал он.

– Кому? – удивилась Виолетта.

– Своим держателям акций. Тем, которые по мелочёвке.

– Да ты что Лёва, с утра позвоню, – попыталась отбиться Виолетта, но Лёвка вошёл в раж:

– Нет, звони сейчас же!

Виолетта, пожав плечами, достала из сумочки телефон:

– Аллё, Витя? Спесивцева… И я рада… Конечно, по делу. Хочу выкупить акции ВСТ. За ценой, сам понимаешь, не постою… Что? Когда?… Ну ладно, рада была слышать, жене привет, как дети? … С ума сойти, я думала, они ещё в детском саду! … Обязательно заеду, но не сегодня… И не завтра, на следующей неделе.

Она нажала отбой и растеряно посмотрела на Лёвку:

– Продал. Ещё на прошлой неделе.

Лёвка кивнул:

– Звони ещё.

Второй звонок дал те же результаты – акции проданы.

– Больше можешь не звонить, и так всё ясно, – Лёвка погладил расстроенную Виолетту по руке. – Не плачь, милая. Этот домик я тебе добуду. У меня с этим псевдоушастым свои счёты… Ты только свои акции храни, как зарницу ока.

– Зеницу ока, – машинально поправила Виолетта и выпила Лёвкину текилу.

– Сестрица Ви, а знаешь, я тут вот подсчитал…

– Что это ты подсчитал? Уф, и крепкая!

– Сколько мы с тобой вместе. И знаешь, получилось – семь месяцев! В два с лишним раза дольше, чем я был женат! – радостно провозгласил Лёвка. – считаю, это не самый худший повод выпить. Ещё две текилы, – прищёлкнул он пальцами в сторону официанта.

– Ну, положим, не семь, а почти десять, – усмехнулась Виолетта.

– Тем более! – обрадовался Лёвка. – Шампанское будем пить дома!

Лёвка был страшно, страшно доволен. Впервые за время их длительного – десять, блин, месяцев! – романа он был старшим. Защитником вдов и сирот. Почти папой.

А Котова он порвёт, как Тузик – грелку.

Слышишь, Котов? Береги уши!

Глава пятая. Тайна Ослиной Горы

7 марта 1999 года,

Уфа

Зера на удивление мужественно перенесла смерть отца. И только Гоша, который старался быть с нею буквально каждую минуту, понимал, чего ей это стоило.

Она почти не могла спать, только забывалась на несколько минут, в лучшем случае на полчаса, и снова открывала глаза.

И вот только сейчас, в рабочем кабинете отца в «Башконефти» она вдруг заснула крепко–крепко, свернувшись калачиком в огромном кожаном кресле. Гоша, сняв пиджак, накрыл её. Зера даже не пошевельнулась.

В кабинет заглянула секретарь Сафина Нелли:

– Георгий Валентинович!

Прерывая её, Гоша прижал палец к губам и кивнул на спящую Зеру.

– Вот бумаги, которые вы просили, – уже шёпотом продолжила Нелли.

Гоша взял документы. Ему ещё предстояло в них разбираться чуть ли не весь день. И в первую очередь его интересовала «чёрная» бухгалтерия.

– Андрей Анатольевич звонил, – всё так же шёпотом доложила Нелли и уточнила, – Сергиенко. Уже из аэропорта. Он вам нужен?

– Да, я хотел бы с ним поговорить.

– Ему прямо сейчас ехать?

– Пусть заедет домой, я жду его через два часа.

С Сергиенко Гоша мельком познакомился на похоронах. Тогда тот прилетел из важной московской командировки только на полдня, сейчас же Гоша рассчитывал пообщаться с ним поплотнее. Тем более, что вопросы к нему у Гоши были.

Как–то так оно получилось, что Гошу в конторе тестя сразу стали принимать за главного. Первого зятя, Эмиля Вафина, никто всерьёз не воспринимал. Да тот и не пытался особо вникать в несколько запутанные дела «Башконефти», предпочитал вершки корешкам. Должность директора по связям с общественностью с несколько туманными полномочия его вполне устраивала.

Жене Вафина, Люции, старшей сестре Зеры, в наследство досталось двадцать пять процентов акций. Что, с одной стороны, гарантировало приличные ежеквартальные дивиденды, с другой стороны – снимало ответственность за управление корпорацией. С этими доходами, к тому же имея возможность продать акции по рыночной цене, Эмиль Вафин мог уже до конца жизни ничего не делать и жить при этом припеваючи. Единственная его серьёзная страсть, по крайней мере, видимая, была связана с бадминтонным клубом, который он пытался вывести на серьёзный международный уровень. Теперь этих возможностей стало несоизмеримо больше. Но по любому, от гибели Сафина формально Эмиль Вафин, несомненно, выиграл.

Семьдесят процентов «Башконефти» после смерти отца достались Зере. Вместе со всей ответственностью, которую и пришлось взвалить на собственные плечи Гоше. Оставшимися пятью процентами владел исполнительный директор «Башконефти», тот самый Сергиенко, который так напугал Зеру в Питере.

Так что под подозрением были практически все. Делом о заказном убийстве Сафина занималась милиция и нефтяные службы безопасности. Собственное параллельное расследование предприняли и Гоша с Нуром. Гоша углубился в изучение документов, а Нур взял на себя отслеживание внешних связей всех так или иначе задействованных в деле лиц. Прежде всего – Вафина, Сергиенко и, насколько то было возможно, «нефтяных генералов».

Версию о вмешательстве в нефтяные дела «синих» друзья решили оставить официальным службам.

Так же, как и версию о причастности к покушению Георгия Валентиновича Сидорова, младшего зятя Сафина. Следствию прекрасно было известно, что Сафин был категорически против этого скоропалительного брака… И всё же эту версию, хотя она и была едва ли не самой интересной и правдоподобной, Гоше с Нуром пришлось отмести в сторону. Гоша–то наверняка знал, что он тут не при чём.

Углубившись в документы, Гоша не заметил, как пролетело два часа.

Ну, в общем, «чёрная» схема не отличалась слишком большой оригинальностью. От налогов уходили всеми возможными способами. Самым простым из которых было формальное занижение зарплат. Если судить по ведомости, то даже топ–менеджеры «Башконефти» получали чуть больше школьного учителя. Правда, московского учителя – из частного платного лицея. Остальные сотрудники и вовсе, судя по бумагам, едва сводили концы с концами. На самом деле, и это было понятно, основные суммы выдавались через третьи фирмы в виде всякого рода подарков, беспроцентных кредитов и прочих хитрых выплат. Всё это, пусть и в несколько иных масштабах, Гоша использовал во всех собственных предприятиях, прежде всего в ликёрке.

С реальной серьёзной прибылью тоже всё казалось более или менее ясным – система липовых посредников уже давно и хорошо была всеми отработана. Нефть и продукты её переработки могли продаваться где угодно, а денежки по большей части оказывались за границей. И вот с этими–то денежками творилось что–то непонятное… Как будто сочились они сквозь пальцы, эти денежки. Причём выглядело это довольно странно.

Получалось так, что в последние пару месяцев Сафин пошёл в своём бизнесе вразнос. Это выглядело так, будто он как минимум собрался линять из страны, переводя все возможное активы за границу сразу на множество фирм. Хотя, судя по всему, планов скрыться где–нибудь на Лазурном берегу у Сафина вроде бы не было. Правда, именно на лазурном берегу возле Сен – Тропеза была у Сафина вилла, вполне скромная, как объяснила Зера, которая пару раз там бывала. Зато другой серьёзной недвижимости ни в Париже, ни в Лондоне, ни в Нью – Йорке не было. Даже собственной квартиры в Москве, не считая той, что была куплена для Зеры, тоже не имелось. Так что по всему можно было предположить, что Сафин собирался работать прежде всего в родном Башкортостане. Прямо патриот, каких ещё поискать. Тогда почему же деньги из страны уводились прямо–таки с остервенением? Это была загадка.

Гоша поднял голову: Нелли приоткрыла дверь и сообщила негромко:

– Андрей Анатольевич приехал. Может быть, к нему в кабинет пройдёте? – она кивнула на всё ещё спящую Зеру.

Зера, почти не открывая глаз, сообщила:

– Я уже не сплю.

– Лучше здесь, Нелли, через пять минут. И сделайте нам, пожалуйста, кофе на всех, – попросил Гоша.

– Андрей Анатольевич не пьёт кофе на работе, – возразила Нелли.

– Ну, делайте, как знаете, а нам кофе.

– И покрепче, Нелли, – улыбнулась уже совсем проснувшаяся Зера. – Пойду умоюсь.

Зера скрылась за незаметной дверцей в углу кабинета, где располагалась комната отдыха.

– Здравствуйте, Георгий Валентинович!

Гоша в ответ коротко кивнул, не отрываясь от бумаг.

Сергиенко вошёл, предварительно постучавшись, но в кресло возле рабочего стола присел без приглашения:

– Вы, кажется, здесь уже освоились?

Он окинул взглядом Гошу, сидящего за директорским столом с кучей бумаг, разложенных в стопки. Его опытный взгляд тотчас отметил, что непрошеный сафинский зять вплотную изучает приходно–расходные документы за последние пару месяцев.

Сергиенко был ровесником Ирека Сафина, но выглядел намного моложе не в последнюю очередь потому, что придерживался жёсткой диеты и вообще правильного образа жизни. Он играл в теннис, плавал через день в бассейне, а в другие дни бегал трусцой не иначе, как от инфаркта. Пока удавалось убежать. Дорогой серый костюм сидел на нём, как влитой. Тёмно–синий галстук с красными вкраплениями выдавал хороший вкус, а тонкий свежий запах от «Армани» подчёркивал общую холёность. Седые пышные усы Сергиенко явно подравнивал каждый день.

– Андрей Анатольевич, у меня к вам несколько вопросов.

– Личных или производственных? – Сергиеннко вальяжно положил ногу на ногу, сцепив ладони на коленях. Он смотрел на Гошу как богатый барин на заезжего гусара: снисходительно и немного устало.

– Пока производственных.

– А вы что, разбираетесь в вопросах нефтедобычи? Или нефтеперерабтки? Или, может быть, – Сергиенко деланно воодушевился, – вы – крупный специалист по нефтеперегонке?

Гоша в самом вопросе почувствовал подвох и решил сразу пресечь это ёрнический тон:

– Нет, в этих вопросах, Андрей Анатольевич, я не разбираюсь. Пока. С другой стороны я уверен, что мне не обязательно в них разбираться. Для этого есть специально обученные люди. Зато я разбираюсь в цифрах. И некоторые из них меня смущают. Так что будьте добры, отвечайте по существу.

– А вы что, Георгий Валентинович, уже приняли на себя управление компанией?

За Гошу ответила Зера, как раз вышедшая из комнаты отдыха:

– Да, мой муж по моему поручению принял на себя управление «Башконефтью». Кстати, распорядитесь, чтобы подготовили необходимые документы. Я подпишу их прямо сегодня. Вы, надеюсь, не забыли, что контрольный пакет принадлежит мне?

– Да–да я всё сделаю. Задавайте ваши вопросы, Георгий Валентинович, – Сергиенко любезно улыбнулся, демонстрируя всем своим видом готовность служить новым хозяевам. Не теряя при этом достоинства.

– Собирался ли Ирек Нурисламович сворачивать или продавать бизнес?

– Насколько мне известно – нет.

– Тогда почему последние два месяца практически все деньги переводились на заграничные счета и почти ничего не вкладывалось в производство?

– Ну, понимаете ли, Георгий Валентинович, как раз в последнее время нашу отрасль достаточно сильно лихорадит. Кое–кто даже склонен считать сложившуюся ситуацию третьей нефтяной войной. Про две первых вы, наверное, слышали?

– Да–да, – подтвердил Гоша. – И что же?

– Мы подстраховывались. Все решения принимал Ирек Нурисламович.

– У вас, конечно же, нет письменных распоряжений?

– Правильно понимаете – такие приказы в нашей стране отдаются устно.

– Хорошо, – согласился Гоша, поняв, что ничего принципиально важного он у Сергиенко сейчас не вытянет. – Подготовьте мне, пожалуйста, выписки из всех наших банковских счетов и составьте общий реестр нашей денежной капитализации.

Сергиенко цепким взглядом осмотрел нового шефа. Похоже, что в финансовых делах этот молодой человек собаку съел. Как бы не подавился невзначай.

– И ещё… – продолжал Гоша, – поймите меня правильно, Андрей Анатольевич, мне бы хотелось видеть статистику пополнения личных счетов всех топ–менеджеров нашей компании.

– И Вафина? – понимающе прищурился Сергиенко.

– Естественно. Всех – значит, всех.

Сергиенко чуть манерно откланялся, клюнув руку Зеры, и исчез, оставляя после себя «зеленоватый» шлейф «Армани».

– Гош, ты чего на него так наехал? Не переборщил? – озабоченно спросила Зера, допивая кофе. – Он же институтский друг отца.

– Ничего, нормально, – ответил Гоша. – Если рыльце не в пушку, то мы с ним найдём общий язык. В принципе, он мне нравится. Нормальный мужик. Но ведь…

– Ладно, понимаю, Гош, не маленькая. Подозреваются все, – вздохнула Зера.

***

Нур замаскировался на славу. Главной частью его экипировки стала синяя вязаная шапка с белым помпоном. Если учесть, что Нур никогда, даже в самые холода не носил головных уборов, то сама уже мысль «об надеть шапку» была с его стороны подвигом. Скромным таким подвижничеством в общих благородных целях разоблачения Эмиля Вафина.

Вафин ему никогда не нравился – был он каким–то скользким, что ли. Ещё на свадьбе Люции Нур подумал: зачем она так поторопилась с замужеством? А теперь ещё и эти подозрения. Ведь кроме того, что у Вафина была куча акций «Башконефти», именно он звонил, как выяснилось, Иреку Нурисламовичу в тот самый вечер. Звонил, чтобы тот не приезжал к дочери… Не оттого ли так стремительно бегали глазки Эмиля?

С неприязнью натянув шапку по самые брови, Нур попытался впихнуть под неё свои длинные волосы, стянутые в хвост. Немедленно обнаружился лоб – шапка была мелковата для головастого Нура. Ладно, сойдёт, – решил он, надевая тёмные очки. Очки были пластмассовые и немного мутные, однако нормальные свои чёрные очки Нур решил не надевать. У тех была металлическая оправа, а холодно было не по–весеннему. Ещё примёрзнут к переносице, отдирай их потом. И всё же, взглянув в зеркало, Нур снял и пластмассовые очки, уж больно те были ненатуральные, прямо из шпионского боевика тыща девятьсот лохматого года.

– Ты что это уже час перед зеркалом вертишься? – удивлённо спросила мама, выглядывая в прихожую. Она была в фартуке, обсыпанном белой мукой – по случаю приезда сына из Москвы всё время что–то пекла и стряпала.

Нур, не отвечая, поправил шапку, из–под которой немедленно выполз клок волос. Ну что за ерунда, в самом–то деле!

– Влюбился, что ли? – с надеждой спросила мама, отряхивая фартук. Белое облачко муки окутало её, будто утренний туман.

– Мамуль, мне пора, – сообщил Нур. – Буду вечером.

– А обедать? – всполошилась мать.

– Вечером! – крикнул Нур, уже сбегая по лестнице.

Ну, мама – потрясающая женщина! Поняв, что женить сына не так–то просто, она решила хотя бы откормить его. По ремню джинсов Нур понимал, насколько она в этом деле преуспела за те несколько дней, что он был в Уфе.

Он выскочил из подъезда так стремительно, что чуть было не сбил соседку.

– Извините, тёть Ась, – он вежливо придержал дверь.

– Нурмухамет! – обрадовалась пожилая женщина и перехватила сумку, из которой игриво торчал пучок зелёного лука. – Ты давно приехал?

– Давно, – кивнул Нур и устремился вперёд, через дома, к шоссе.

Там должен был ждать его школьный друг Серёга Глазов, а проще, Меткий Глаз. Так называли его в школе. Не иначе как за редкое умение не попадать в баскетбольную корзину мячом ни с одной, даже с самой выгодной позиции. Ещё Меткий Глаз отличился, когда женился в десятом классе на их однокласснице, дочери большого начальника из республиканского МВД. Скандал был на весь мир – Ирка сдавала выпускные с заметно округлившимся животиком. Даже до Нура, который заканчивал школу в Москве, докатилось эхо этого скандала.

– Не женился ещё? – нёсся вслед за Нуром пронзительный голос тёти Аси.

Родной город был предсказуем и узнаваем до боли.

Меткий Глаз не подвёл – ждал его у самой обочины. Правда, Нур не сразу обнаружил его в коричневой развалюхе, при ближайшем рассмотрении оказавшейся бежевым «москвичом» с многократными наслоениями разноцветной краски. Нур–то по наивности был уверен, что такая техника существует лишь на свалках. Или в кино. Если действие фильма происходит опять же на свалке.

– Здорово, – пожал он руку Серёге, вылезшему из «москвича» не без потерь – на джинсах Меткого Глаза появилась бурая полоса, а дверца ретро–авто блеснула исконной бежевизной.

– Принимай технику, – Серёга гостеприимно указал на машину.

Серёга со школы почти не изменился – разве что стал ещё длиннее и худее. Ещё с вечера они договорились, что Меткий Глаз одолжит другу колёса на день. Серёга предупреждал, что машина старая, но что она настолько старая, Нур и предположить не решился бы. Конечно, он мог взять любую машину «Башконефти», но все они были знакомы Вафину. Кстати, сам Вафин предлагал Нуру и Гоше пользоваться его собственными «джипом–чероки» и «оппелем–астрой». Сам он ездил на БМВ. Но следить за Вафиным на машине Вафина представлялось Нуру верхом цинизма. И уж точно нарушением всех мыслимых и немыслимых правил честного сыска.

Что ж, придется щеголять на этом «Россинанте», – подумал Нур и крепко пожал руку друга:

– Тебя куда–то подбросить?

– Не-а, мне тут рядом.

Серёга махнул рукой на торчавшее неподалёку здание гостиницы «Башкортостан», где работал барменом. Но почему–то всё топтался рядом, не уходил, словно хотел удостовериться, что Нур сможет оседлать его верного коня.

И только втиснувшись в машину, Нур понял причину «заботливости» своего друга: на заднем сидении сидел, вжавшись в подушку, семи–восьмилетний пацан с пронзительно–голубыми круглыми глазами. Ужасно знакомыми глазами!

– Ты что, Мелкий Глаз, что ли? – спросил он у пацана.

Тот, радостно закивал и улыбнулся во весь рот, демонстрируя процесс смены молочных зубов – вместо двух передних верхних зубов в дёснах пробивались трогательные белые зубчики.

– Нур, – взволнованно затоптался рядом Серёга, – понимаешь, Ирка сегодня работает, а я Серёгу повёз в школу, а там учительница заболела, вот, просили забрать, кто может, а к себе я не могу, ты ж знаешь, у меня там дым коромыслом…

– Так что, – перебил его Нур, – куда его отвезти? – он подмигнул Серёге младшему, который от волнения чуть не проглотил леденец.

– В том–то и дело, что некуда, – вздохнул Серёга–старший. – Слышь, Нур, пусть он с тобой в машине посидит, он мешать не будет. Правда, сын?

Паренёк кивнул.

– Ну что с вами делать, Глазовы, – вздохнул Нур. – Пусть сидит. Только, чур, уговор: сидеть тихо. Понял?

– Понял! – завопил Мелкий Глаз так оглушительно, что стёкла машины вздрогнули и чуть не вывалились.

– Слышь, Нур, – явно обрадованный Глазов кивнул на Нурову шапчонку. – Это так в Москве носят, что ли, с кисточкой?

– Ага, – согласился Нур. – Последняя модель от Гуччи. «Возвращение на родину блудного мачо» называется.

К дому Вафиных приехали вовремя – Эмиль как раз разогревал мотор мощного «БМВ». – Нас спасут только городские пробки, – тихо сказал Нур Серёге. – Вон, видишь ту машину?

– Суперская, – кивнул Мелкий Глаз.

– Поедем за ней, – объяснил Нур, понимая, что скрывать что–то от пацана с такими огромными любопытными глазами просто не получится.

– Дядя Нур, ты шпион? – восторженно спросил Мелкий.

– Ну, как тебе сказать, малыш… – растерялся Нур.

– Шпион! – констатировал воспитанный на телевизионных боевиках ребёнок. Кто бы мог подумать, что у папы такой крутой друг?

Движение по городу было таким неспешным, что Нур и вправду почти не отставал от Вафина. Он почти не скрывался. Во–первых, стёкла автомобиля были достаточно мутными, хотя и чистыми. Мутными они были от возраста, увы. Во–вторых, можно было наверняка утверждать, что пижон Вафин и взглядом не удостоит ту жалкую развалюху, которую являл собой «Россинант». Однако, при всех прочих, машина была на полном ходу – видимо, Меткий Глаз боролся за звание Умелых Рук.

Первая остановка была у Гостиного Двора. Здесь Нур хотел оставить Серёгу в машине, но тот неожиданно заупрямился:

– Пойду с тобой, – заявил он, твёрдо выдержав строгий взгляд Нура. Понимал, паршивец, что теперь дядя шпион никуда от него не денется: солнце высоко, папа далеко…

В магазине Вафин вёл себя крайне подозрительно. Он так долго торчал в отделе женского белья, что Нур забеспокоился и проверил, нет ли там второго выхода. Второго выхода не было.

Затем, сложив пакет с покупками в портфель, Вафин прилип к витрине с драгоценностями. Это было ещё подозрительнее, особенно потому, что Вафин ничего не купил, а лишь выспрашивал, судя по выражению лица продавщицы, цены.

Серёга старательно сопел, его влажная ладошка намертво вцепилась в руку Нура.

Но вот когда Вафин углубился в отдел, полный птиц и зверей, то есть в отдел игрушек, мелкий Глаз заявил решительно:

– Ты стой здесь, а я пойду за ним. И всё подслушаю.

– Подслушивать нехорошо, – Нур почесал взмокшие под шапкой волосы.

Надо сказать, что он в данный момент чувствовал себя полным идиотом.

– Подсматривать тоже, – отпарировал дерзкий ребёнок. И уже спустя мгновение Нур увидел, что тот вертится ужом между продавщицей и Вафиным.

– Купил большого зайца, – доложил Серёга. – Ещё звонил куда–то, сказал: сейчас приеду. Так что пойдём в машину. А то она не всегда сразу заводится. Мы один раз с папой посреди проспекта застряли. Ой, как на нас ругались!

И вздохнул, оглядываясь на игрушки:

– А заяц – суперский!

– Я тебе потом куплю, – пообещал Нур.

– Ты что, богатый? – удивился Серёга.

– Богатый, – признался Нур.

– Тогда… – Серёгины глаза загорелись неземным огнём, – тогда лучше купи мне робота–трансформера!

В этот момент Мелкий Глаз стал ужасно похож на своего отца, когда тот – совершенно случайно! – забил гол в решающей игре на чемпионов двора. Правда, в свои ворота, но ведь забил! Им было тогда по десять лет. Нур посмотрел на восторженного Серёгу и ему вдруг стало жутко завидно, что у Меткого Глаза такой вот замечательный смешной сынишка.

Машина, вопреки ожиданиям, завелась сразу. И вовремя: Вафин, нагруженный зайцем и тортом, появился неожиданно быстро. Дальше преследуемый повёл себя ещё подозрительнее. Он развернулся и поехал на Проспект Октября. Если бы не светофоры, Нур точно бы его потерял. В конце проспекта, около жёлтого здания Нефтяного университета, могучий «БМВ», едва не срезав рекламный щит, свернул во дворы. И, к счастью, остановился.

– Сиди здесь! – приказал Нур сонному Серёге и с трудом вылез из машины.

Укачивало на «москвиче», как на океанском лайнере в хорошую качку.

Нур едва успел заметить, к какому дому повернул гружёный как тягловая лошадь Эмиль. В его багажнике обнаружился вдобавок ко всему и букет хризантем. Кажется, Нур уже знал, отчего так стремительно бегали масляные глазки его косвенного родственника…

Окончательную ясность внёс народный референдум у подъезда. Нуру даже расспрашивать не пришлось: бурное обсуждение хахеля Резеды с четвёртого этажа к моменту появления Нура шло вовсю.

– И ведь через день ходит! Всё ходит и ходит! – бабуля в пуховой шали качала головой, как маятником.

– Наверное, женится скоро? – предположила другая, в меховой шубе, когда–то бывшей, кажется, цигейкой.

– Ну конечно, кто ж её с ребёнком–то чужим возьмёт? – не верила пуховая.

– Да и женат он наверняка! – дед постучал палкой о лёд.

– Но симпатичный, – бывшая цигейка мечтательно закатила глаза.

– Тебе все, кто в брюках, симпатичные, – обрезал её дед.

Всё было слишком понятно. Скромный, не слишком аппетитно пахнущий секретик Вафина мог заинтересовать, кажется, только его жену, Люцию. Но той, полностью погруженной в заботу о маленьком Нурисламе, похоже, было не до похождений излишне любвеобильного мужа.

Ловить здесь было нечего. Со свечкой стоять Нур уполномочен не был.

В ближайшем универмаге он купил самого большого робота из всех предложенных кокетливой молоденькой продавщицей и вернулся к машине. Мелкий Глаз сладко спал с открытым ртом.

Только сейчас Нур понял, что давно может снять дурацкую шапочку, от которой голова чесалась, будто её кусали блохи. Он снял «модель от Гуччи» и кинул на переднее сидение. Родина охотно приняла блудного мачо в свои объятия: машина отказывалась заводиться напрочь.

***

Дольни Кубин, Словакия

Уже вторую неделю некоронованный «стальной король», он же теневой губернатор Белоярской области Виктор Викторович Боков жил здесь, в западных Татрах, в маленьком словацком городке Дольни Кубин. Дышал горным воздухом и катался на горных лыжах, раз за разом покоряя Ослиную Гору. Она уже снилась ему, эта гора.

Но он должен был здесь отсиживаться, пока всё не закончится. А всё из–за того, что этот «северный» осёл не захотел делиться. Не захотел – и хрен с ним. Кто не делится – у того отнимают всё. Закон, понимаешь, Ослиной Горы…

Погода стояла изумительная. Зима была на излёте. Дороги уже подтаяли, но снег на склонах, чуть–чуть подтаяв, был просто идеальным для лыжников и сноубордистов, которых здесь водилось в изобилии, особенно по выходным. В будние же дни гора была почти пустой – сюда приезжали только местные жители, да редкие туристы–поляки. Русских здесь практически не наблюдалось. И это было одной из причин, по которым Боков выбрал это место для своего вынужденного отдыха.

Уж больно Боков не любил эти русские толпы на дорогих лыжных курортах! Сплошной выпендрёж, шум и суета. Он же любил тишину. Шума ему и по работе хватало.

Он арендовал небольшой, но очень симпатичный альпийский домик чуть выше по склону от Ослиной Горы. Правда, дом только внешне выглядел скромно, внутри же он был оснащён по максимуму, даже небольшой бассейн там имелся в подвале.

И самое главное – хорошая связь. А то здесь, в этом горном ландшафте было слишком много «ям», где даже самые навороченные мобильники не работали. Не ловили ни звука. На той же Ослиной Горе поговорить по телефону можно было только на вершине, а чуть ниже связь исчезала, как заколдованная.