Текст книги "В поисках абсолютного чуда. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 46 страниц)

Конечно, парижские или римские соборы ничуть не хуже, но Святой Вит выделяется даже на их фоне. Со стороны он казался страшной крепостью темного властелина. Сотни башенок дерут безоблачное синее небо, черные разводы причудливо перемешиваются с серым и зеленым цветом, давят на мозг, погребая величием веков. Как-то робко, Жанна отстояла очередь вместе с туристами и вошла внутрь. Камень пражских мостовых еще не нагрелся, а в соборе так и вовсе прохладно, но ее бросило в жар. Для встречи с Люком еще рано – тот должен прийти только минут через сорок, и Жанна принялась бродить под высокими сводами, любуясь изысканными иконами и витражами из цветного стекла. Мозаики и серебряные статуи потрясали, гигантский зал ненадолго выветрил Люка из головы.

Но наступил полдень, прошло еще полчаса, и нервы девушки натянулись. Хотя Люк предупредил, если его не будет, она должна прийти завтра, Жанна все равно решила подождать. В мысли закрались сомнения. Может, она ошиблась собором, и любимый ждет где-нибудь в другом месте? Это вогнало в трепет, она решила уточнить. Может, в Праге есть другой костел Витта? Может, их здесь вообще куча? И ведь верно, зачем Люк назначил встречу в таком популярном месте? Если он опасается за ее жизнь, лучше бы встретиться в маленькой часовенке, вроде той, где ее держал в плену тот сумасшедший инквизитор. Или вообще в кафе. Чем, спрашивается, плохо кафе? Может, есть кафе, называющееся 'Собор Вита'? Надо узнать. Но как и у кого спросить? Чешского Жанна не знает, шипящая речь местных оставалась для нее тарабарщиной. Она знала английский, но недостаточно хорошо, чтобы объяснить ситуацию человеку, который наверняка тоже будет говорить на нем плохо.

И внезапно она увидела мужчину, разглядывающего огромный витраж. Чем он привлек ее внимание, Жанна и не поняла, и даже отвела взгляд. Но красное пятно на его шее вернуло взор. Сначала он показался ей серым и маленьким, потом высоким, но не заслуживающим внимания, и только с третьей попытки глаза увидели детали. Довольно высокий, но не слишком, мужчина. Молодой, лет, наверное, тридцать, не больше, красивый. Темные волосы зачесаны назад и прилизаны лаком, маленькая бородка, но без усов, похож на норвежца. И еще что-то в нем не так. Какая-то загадка, что ли. Но главное, это шарф. Точно такой же шарф, что она подарила Люку, красным пятном оттенял черный костюм прекрасного покроя. Если у него такой же шарф, может, он француз? Надо подойти и проверить. Может, он ответит на ее вопросы. По мере приближения, детали его черт все четче. Жанна увидела, у незнакомца удивительно аккуратное лицо. По-другому и не скажешь. Ноздри трепещут, вкушая запах ладана, губы шевелятся, будто он читает молитву или стихотворение. Она видела только левый глаз, но все равно поразилась, насколько внимательно он рассматривает витраж, где святые распинали какого-то дьявола. Она подошла, когда оставалось всего пара шагов, он повернулся. Такой идеальной симметрии лица она никогда не видела. Перед ней не человек, а компьютерный персонаж, сделанный только наполовину, а вторую, казалось, скопировали и, отразив, приделали. На шее красный шарф, и красный платок сияет в кармане пиджака. На лице еще остались следы переживаний, что испытал, глядя на витраж. Жанна растерялась под ясным и внимательным взглядом темных глаз, но все же собралась и спросила по-французски:

– Простите, что отвлекаю вас, но вы говорите на французском?

– Конечно, – ответил Давид. Часть третья: Иван

Глава 1

Андре пришел домой очень хмурый. Он проводил Колю и Кузьму на вокзал и, заняв немного денег, пошел домой. Отправил запрос на выдачу дополнительных средств с телефона, но деньги придут завтра, и еще надо переться в банк, выстаивать длинную очередь. Когда Андре был Андреем Каткиным, ему тоже не везло с очередями. Редко когда хвост очереди насчитывал меньше десяти человек, а так чтобы оказаться первым – никогда. А с тех пор, как ему в Инквизиции обрезали имя и стерли фамилию, он ни разу не попадал на маленькую очередь. Всегда огромная, всегда полно стариков или людей настолько глупых, что по несколько раз ставят подписи не в тех местах, это если в банке, или закупающие продуктов на год вперед, да еще долго думают, что выбрать. Потому Андре предпочитал хранить небольшие запасы дензнаков в кармане или доверялся сейфу квартиры.

На занятые деньги Андре купил колесо домашней колбасы и бутылку дешевой водки. Сигареты у него есть. Андре шел домой хмурый и злой. Хоть колдунья мертва и он уже сообщил об этом в Великую Инквизицию, но убийца-колдун не пойман. Если судить по имени, это мог оказаться тот самый Александр, которого он видел три года назад в обществе Абдулы. Хотя уверенным в этом быть нельзя. Колдуны любят менять имена, 'Александр' достаточно распространенное. Это мог быть и не колдун, а киллер, нанятый бывшим любовником Натальи. Все же она была не особенно сильна. Но киллер наверняка попытался бы ее застрелить и… умер бы. Еще Михаэль объяснил это правило – никогда не стреляй в колдуна из огнестрельного оружия. Велика вероятность, что оно не выстрелит, или ты не попадешь, а купол удачи не позволит стрелявшему попасть. Правда, сам Михаэль умер именно от выстрела, но тогда была исключительная ситуация, и пистолет тоже особый. Но если ты, обычный человек, стреляешь в колдунью обычным пистолетом, цепь последующих действий предугадать нетрудно. Ты не попал, она нашла тебя Знанием и кинула треклятье. Треклятье – это смертельное проклятье. Если в вас метнули треклятье, жизненные обстоятельства сложатся так, что вы умрете. На вас упадет потолок, или вы поскользнетесь и сломаете шею, или подавитесь собственной слюной, или остановится сердце. После таких мыслей на душе похолодело.

Запрошенная информация тоже ничего не дала. Да летел пассажир, купивший билет почти перед отлетом в Ростов, но это ничего не значит. Звали его Давид, а внешность никто не запомнил. Ростовская милиция вообще не захотела проверять рейс – у них дел полно с маньяком, о котором каждый день трезвонят по телевизору. Да и поздно спохватились. Когда информация дошла до Ростова, рейс уже приземлился, и пассажиры благополучно растворились в городе. Теперь достать колдуна будет непросто. Да, собственно, это не его забота. Сейчас на южной половине России есть свой инквизитор, вот пусть и ловит. Какой-то блестящий выпускник школы, хотя мальчишка, он и есть мальчишка. Даже если учесть, что Андре сам работает инквизитором только три года, но у него хотя бы более солидный возраст. Тридцать это, конечно, не пятьдесят, но и не двадцать.

Придя домой, Андре нарезал колбасу и налил водку в грязную рюмку. Выпил, закусил, закурил. Остаток вечера он собирался провести именно так – обдумывать все произошедшее, медленно нажираясь. Но его планы нарушили самым бесцеремонным образом. Зазвонил мобильник, чертыхаясь, Андре достал трубу из плаща и не заметил, что в комнате значительно похолодало. Взглянув на жидкокристаллический дисплей, он увидел, что номера нет. А это означает только одно. Андре сглотнул горькую слюну и нажал кнопку приема.

– Ало? – сказал Андре хриплым голосом.

– Ты еще не знаешь, что произошло, – это не вопрос, говоривший уверен, что Андре знает, а что нет. Ему позвонил Великий Инквизитор.

– Желаю здравствовать, брат, – сказал Андре. – Если вы относительно колдуна, который ушел, то не волнуйтесь, я его най…

– Включи телевизор, – руки Андре зашарили по воздуху, пытаясь изъять пульт из пустоты. Естественно, ничего не получилось, но воля Великого Инквизитора заставляла подчиняться сразу и беспрекословно. – Пульт под грязной рубашкой на кровати.

Андре рванулся к кровати, рука схватила пульт, будто не кусок пластика с микросхемой, а пузырек противоядия, экран телевизора зажегся. Шли новости. Репортер говорил грустным голосом:

– Страшная трагедия. Умереть в самом рассвете лет и своей политической деятельности. Врачи уверяют, что не знали, что у министра слабое сердце…

– Под твоим носом кто-то сотворил совершенное треклятье и кинул его в министра страны, которую ты должен оберегать, – сказал голос в трубке. – Я недоволен тобой, Андре. Очень недоволен. Как ты мог пропустить могущественного колдуна? Это недопустимо.

Голос Великого Инквизитора дрожал от скрываемой ярости. Андре поплохело. По мозгам будто ударили рындой, под черепом зазвенело, весь хмель выветрился тут же. Его стошнило прямо на кровать, телефон выпал из рук, но включилась громкая связь, и Андре продолжал слышать голос.

– Найди того, кто это сделал. Я заранее подписываю ему смертный приговор. Найди и убей, и тогда ты сможешь искупить свой грех. До встречи, Андре.

Великий Инквизитор повесил трубку, живот Андре скрутило в тугой калач. Спустя пять минут, боль прошла. Надо выпить. Ему срочно надо выпить и подумать. Шатаясь, Андре подошел к столику, стараясь не смотреть на кровать, куда выплеснулись куски колбасы и наполовину переваренная шаурма. Совершенное треклятье! Господи, это под силу только колдуну класса А. От совершенного треклятья нет спасения. Если его в тебя метнули и ты выжил, значит ты Великий Инквизитор, или колдун класса А +. Никто, кроме них, не может противостоять такому. А это значит, если его кинут в Андре, он умрет. В мире есть два колдуна, способные такое сотворить. По крайней мере, два, о которых известно точно. Первый – Кремер, второй – Гамбит. Позвонить Кремеру, конечно, невозможно, да и навряд ли это он. А вот второго стоило проверить.

Андре взял телефон и набрал восемь восьмерок. Ответили почти сразу:

– Шеф просил передать, что он непричастен, – сказал немного заносчивый мужской голос в трубке. – И он не знает, кто такое сделал, но уверен, что это было совершенное треклятье. Хотя я и не знаю, что это такое.

– А не мог бы я поговорить с самим мистером Гамбитом?

– Нет. Он занят. Прощайте, Андре.

В трубке пошли короткие гудки. Откуда он знал его имя? Ладно, неважно. Теперь остается только один очевидный подозреваемый – Кремер. Но зачем ему это надо? Колдунов его уровня не волнует номинальная власть. И даже напротив, им нравится, что планета закована территориями и проблемами, постоянно перекраивая первые, и решая вторые. Пока человека занимает покупка дорогой машины, мистер Кремер спокойно правит человеком. Или вообще обществом. Колдуны – последние свободные люди на земле. Они е стеснены географическими границами, не беспокоятся моралью, благодаря колдовству они целиком и полностью защищены, как материально, так и физически.

Но если это не Кремер, тогда, кто? Колдуна класса А найти трудно, но возможно. Совершенное треклятье – вещь очень мощная, его можно запустить только в видимый объект и с небольшого расстояния. Если не учитывать эти параметры, оно перестает быть совершенным и теряет силу. Казалось бы, зачем запускать совершенное, если можно обойтись и простым? Но лидеры и видные руководители практически всех стран находятся под защитой Великой Инквизиции. Президент России, кстати, тоже прикрыт. Рядом постоянно дежурит разрушитель вероятностей, но Андре не знает, кто. В целях безопасности его личность известна только верхушке Инквизиции. А верхушка у нее одна. А вернее один. Проделать такое в Европе вообще невозможно – Великий Инквизитор пресечет любую попытку. Но в России, где главный Андре, колдуну удалось.

Андре думал и просчитывал. Министра можно завалить и простым треклятьем, но использовали совершенное. Это необычно, может дать след. Президент сейчас где-то за границей, прикрыть министра было некому, но все равно использовали совершенное треклятье. Значит, или колдун слишком сильный, или слишком неопытный. Если первое, это плохо. Колдуна класса А поймать не получиться. Он наверняка набирал вероятности в другой стране, и теперь уже далеко за пределами России. Но что если колдун неопытный, и просто сделал совершенное треклятье, не зная, что можно обойтись обычным? Значит, это колдун уровнем не ниже Б +. Это тоже хреново. Вообще все хреново, а самое хреновое, что нельзя позвать на помощь. Великий Инквизитор сказал, поймать колдуна должен он, а не он и еще кто-то. Конечно, слова, а вернее недомолвку, можно трактовать по-разному. Но Андре достаточно знал Великого Инквизитора, чтобы не сомневаться – он хочет, чтобы колдуна поймал лично Андре. И это тоже странно, обычно взаимопомощь между инквизиторами только поощряется.

Если это колдун класса А, можно даже не рыпаться. Через пару недель за Андре пришлют, и он предстанет перед судом инквизиции. А оттуда или тюрьма, или вообще костер. В лучшем случае отстранение, что тоже медленная смерть. Для Андре нет другой участи, кроме той, чтобы быть инквизитором. Если ему запретят им быть, он сопьется, или сойдет с ума и в любом случае исход один. Но если это колдун класса Б + или ниже, есть шанс, что он набирал вероятности в России. А так как на такое дело их надо много и, самое главное, высокого уровня, можно попытаться его найти.

Так, треклятье совершенно, значит, кинули его откуда-то из Москвы, максимум из Подмосковья. Андре взял бутылку водки и выпил прямо с горла до половины. В голове зашумело, но не закусил. Как ни странно, Знание давалось ему лучше в пьяном виде, потому алкоголь всегда есть под рукой. Он встал, грязные простыни полетели с кровати в мусорное ведро. Андре лег на относительно чистый матрац и принялся прочесывать Знанием Москву и область.

Министра убили в Кремле, оттуда Андре и начал поиск. Колдуна искать бессмысленно – чародей класса Б + запутает любое Знание, надо, как обычно, искать последствия. Андре медленно двигался от центра города по спирали, ища людей, которых преследовала неудача. Каждый случай Андре изучал насколько мог досконально, но ничего необычного не нашел. Мелкие бытовые неудачи, автомобильные катастрофы или всякие неурядицы, вроде того, что человек поскользнулся. Никаких признаков колдуна. Но так было, пока он не дошел до Химок.

Этот район он отлично знал. Именно там произошел поединок между Абдулой и Михаэлем. И там Андре нашел последствия колдовской деятельности. В последние два дня сотням людей не повезло. Причем людям самым разным. Машины разбивались с регулярностью в каждые полчаса, грусть и подавленность нависли недоброй тучей, у многих пропадали деньги, молоко на кухнях убегало, детей кусали бешенные собаки, один электрик обжег пальцы двадцать раз, пока паял провода. Последнее особенно поразило. Все неудачи очень неправильные. Колдун воровал удачу, совершенно не разбираясь в вопросе. Допустим, вот пьяный алкаш отморозил ногу, его покусала собака, он порезался о пивную банку. Три неудачи у человека, которому удача до этого и не снилась. Смысл красть вероятности человека, если их у него нет? Колдуны обычно преследуют процветающих членов общества или хотя бы середнячков. Андре и сам не знал, почему, но удачи больше не у мультимиллионеров или правителей мира сего, и уж тем более не у бедняков, а у людей, составляющих средний класс. Объяснить почему, ему никто не удосужился, да, если честно, никто и не хотел. Все же они охотники за колдунами, а не ученые, исследующие странный феномен.

Андре продолжал познавать Химки и медленно сузил круг. И опять странность. Наибольшее число неудач вокруг средней школы? 54. Учитель? Неважно. Надо лететь и разбираться на месте. Но денег нет. Андре открыл сейф, достал золотые часы. Он надеялся, ломбард еще работает. Глава 2

Иван очнулся от стука и бабушкиного голоса, требовавшего открыть дверь. Он поднялся, голова гудит, но настроение отличное. Последнее, что он помнил, это министр, падающий на трибуну, потом странное возбуждение и провал. Наверное, он потерял сознание.

– Открывай, негодник! – кричала разъяренная бабуля с лестничной клетки.

– А если не открою, что тогда? – ответил Иван очень спокойно.

– Ах ты подлец! Ну погоди, сейчас позову дядю Юру, он дверь взломает и тогда ты у меня неделю будешь на коленях прощения просить!

– Иди в жопу, – сказал мальчик и пошел к двери. Ключей у старухи нет – она отдала единственный комплект внуку. И только теперь Ваня понял, почему она так сделала. Однажды он задержался, бабушке пришлось простоять минут пятнадцать перед закрытой дверью, и потом она ему жестоко всыпала. И надеялась, внук повторит проступок еще раз.

– Что ты сказал? Ах, ты паскудник! Ты у меня пачку стирального порошка сожрешь! Открывай!

– Да пожалуйста.

Ваня открыл дверь, бабушка влетела в квартиру. На губах выступила пена, волосы растрепаны, она замахнулась на Ваню, но тут же упала, поскользнувшись на коврике. Для Вани в дверь влетела не старушка, а поток математических формул. Он мигом нашел двойку и решил уравнение так, чтобы она пропала. Куча формул упала и завыла.

– Что, ножку подвернула, сука, – сказал Ваня и ударил бабушку по животу ногой.

– Ах ты… ой…

Еще удар.

– Что, я? Я спрашиваю: что, я?!

Удар.

– Внучек…

– Кто ты такая?

– Внучек…

Удар.

– Я знаю, кто я такой, а вот кто ты мне неизвестно. Ну, я могу тебе подсказать. Ты готова повторять за мной?

Удар.

– Я… я…

Удар.

– Готова или нет?

– Да. Не надо…

– Поздно. Повторяй: я грязная старая сука.

– Я грязная старая сука…

Удар, теперь ладонью по лицу.

– Как ты выражаешься, мразь?! В твоем возрасте это неприлично. А вдруг я смогу это запомнить и стану матерщинником?

– Прости, внучек…

– Хорошо, что поняла. Но прощения мало. Надо ведь что-то сделать для любимого внучка…

Спустя час Иван сидел перед телевизором и ел салат оливье. Других продуктов в холодильнике не нашлось, да и вряд ли кулинарных талантов бабки хватило бы на большее. По комнате разбросаны корки от мандаринов, завтра старухе предстоит это убрать. Сама бабка в углу на голых коленях. Естественно, внук насыпал под колени гречки. Она до сих пор чувствует во рту вкус стирального порошка – пришлось съесть почти пачку. Часы показали полночь. Глава 3

Андре еле-еле наскреб на билет до Москвы. Там можно сходить в банк и снять деньги с кредитки – в Питере нет соответствующего банкомата – но пока инквизитор на полном нуле. Он надел самую приличную одежду, оставив оружие дома. В Москве у него есть конспиративная квартира, там есть оружие. Прилетев, он туда и направился, поехав на автобусе. Москва встретила его россыпью новогодних гирлянд и предпраздничного настроения. Двадцать восьмое только что перевалило в двадцать девятое – Новый Год не за горами.

Он приехал на ближайшую остановку, пошел до съемной квартиры – на покупку своей денег Великая Инквизиция не выделила. Да, собственно, Андре мало времени проводил в Москве. Для него это город страха и кошмара, пережитого несколько лет назад. Здесь разрушились его мечты, и произошло становление. В тот раз жизнь дважды изменилась и не сказать, что к лучшему. И именно в Москве голос, призвавший Андре на охоту, спрашивал, когда же он вырастит гораздо громче и чаще. Что он подразумевал под 'вырастишь', Андре не знал. Он шел по унылым переулкам, заглянул в круглосуточный ларек, купить на последние двадцать рублей бутылку пива. Он не желал засыпать трезвым. Лишь к четырем утра однокомнатная халупа поприветствовала квартиранта. Андре выпил пиво, лег в кровать на постельное белье, что не менялось никогда, хотя инквизитор снимал квартиру почти два года.

Андре мучили кошмары. Ему снился огромный медведь, сотканный из теней, снился ужасный Абдула, снился загадочный Вабар. Это – его обычные сны, но вот, что-то поменялось. Вдруг сон приобрел плотность, Андре пронесло через всю планету, замелькали странные пейзажи, порожденные воспаленным воображением. В бесконечной мгле огромные сороконожки дрались с какими-то рыцарями; промелькнул лес, где ветки деревьев потянулись к нему крючковатыми сучьями; все вспыхнуло, из прекрасного оазиса выросла пирамида, гудящая протяжно и уныло; а вот все краски стерлись, небо опустилось, меж туч залетали странные силуэты, сотканные из нитей; следом мелькнула деревня, где жители что-то пели небесам; и вот он оказался в большом и красивом храме на побережье Северного Ледовитого Океана. Андре частенько бывал тут во сне и только один раз в реальности. Он прошел к вечно молящемуся священнику, стоявшему на коленях перед огромным иконостасом, опустился на колени рядом с ним. Придя сюда в первый и второй раз, он еще не умел молиться. Теперь умел. Они долго молились в полном молчании, и наконец, синхронно поднялись.

– Здравствуй, сын мой, – сказал священник.

– Здравствуй, отец мой, – ответил Андре.

– Что привело тебя сюда?

– То же, что и всегда. Я ищу ответы.

– А на какие вопросы? – они двинулись к маленькой келье, где всегда проходили их разговоры.

– Помните, когда я пришел сюда во второй раз, вы сказали, чтобы я искупил грехи, надо стать инквизитором?

– Да, сын мой.

– Я стал им, но мне кажется, что грехи от этого не стали меньше.

– Ты чувствуешь это? Но как ты можешь чувствовать, много на тебе грехов или мало? Только Господь знает это, Андрей.

– Теперь меня зовут Андре, – покачал головой инквизитор.

– Тебя зовут не так, как ты себя называешь, а так, как назвали тебя при рождении.

– Но я изменился, отче. Я стал инквизитором, и прошлая жизнь моя стерлась.

– И так тоже не бывает, сын мой. Нельзя стереть то, что было с тобой, потому что тогда ты сотрешь самого себя. Ты – это не просто тело, или разум, или душа. Вы хорошо объединили это в слово 'суть', но не до конца поняли, что это такое. Ты – это еще и все, что с тобой было, что будет, что есть и даже, что может быть. Это все ты.

– Я не понимаю вас, падре.

– И поэтому ты приходишь сюда, – кивнул священник. – Ты ищешь ответы, но забываешь, что ответы – это тоже ты. Они часть тебя, потому что вопросы твои.

– Все это слишком сложно для меня, святой отец.

– Помнишь, я рассказывал тебе про человеческий путь?

– Да. Вы говорили, что иногда первый шаг может быть не самым главным. Что самый важный и самый трудный шаг бывает и на середине пути. И что я этот шаг уже сделал.

– И голос в твоей голове хочет, чтобы ты, наконец, вырос?

– Да. И этого я тоже не понимаю.

– Ну тогда ты на правильном пути, сын мой. И все, что ты должен сделать, это не свернуть с него.

– Быть инквизитором?

– И это тоже. Ты не просто инквизитор, ты еще и Андрей, и еще человек, и еще мужчина. Иногда надо дойти до конца, чтобы понять, что шел правильно. Хотя, иногда бывает, что пришел и надо идти дальше.

– Я опять не понимаю.

– Чтобы понять, надо сначала пройти. Иногда надо просто идти и верить, что идешь правильно. Несмотря ни на что. Возможно, это и есть взросление. Возможно, этого и хочет от тебя твой загадочный покровитель.

– Мои дела не очень, батюшка. Меня могут выпереть из Инквизиции, если ни посадить или вообще убить.

– В этом есть твоя вина?

– Не знаю. Может быть, если бы я делал больше, тогда все получилось бы по-другому.

– Человек не может делать больше. Он может делать только достаточно или недостаточно. Знаешь, что тебе скажу, Андрей: продолжи свой путь. У меня есть чувство, что скоро в твоей жизни что-то перевернется.

– А почему вы так думаете?

– Потому что ко мне приходят с таким вопросами как раз на заре перемен.

– Хороших?

– Может быть. А может и плохих. Но если ты найдешь в себе хорошие качества, изменения наверняка окажутся хорошими.

– И я получу ответы на мои вопросы?

– Почти все возможно, Андрей.

Храм свернула чья-то властная ладонь, послышался шелест сухих листьев, Андре проснулся в холодном поту. Разговор с Михаилом всегда давался нелегко. Он до сих пор не знал, кто такой этот священник, но верил ему безоговорочно. Часы показывали половину десятого, надо идти в банк, потом ехать в Химки. Андре почистил зубы. Собственная рожа не устроила Андре, надо бы в кои-то веки привести себя в порядок. Такое желание возникало не слишком часто и обычно подавлялось, но Андре решил твердо, хватит ходить бомжем. Шампуня не нашлось и в этой квартире, зато есть хозяйственное мыло, за неимением лучшего, Андре помыл им голову и тело. Когда он вышел, вытираясь кусками туалетной бумаги, тело вздохнуло свободнее. Он подождал, пока длинные волосы просохнут, постирал носки. В этой квартире есть старый утюг, он тщательно прогладил носки, пока те не просохли. Потом почистил щеткой джинсы от кусков засохшей грязи, погладил клетчатую рубашку. Вспомнил, когда-то в подобном наряде ходил Михаэль. Остался плащ и берцы. Спустя час отражение в зеркале его вполне удовлетворило. Волосы распушились, больше не свисают слипшимися прядями, одежда не новая, но достаточно чистая, тело не воняет, а пахнет, пусть и хозяйственным мылом. Он взял два пистоля, небольшой клинок, оружие отлично укрылось под плащом.

Выйдя на улицу, Андре нашел отделение нужного банка, отстоял длинную очередь и снял необходимое количество наличности. Теперь он готов к встрече. Позавтракав в маленьком кафе, он даже не пил водку, ограничился двумя бутылками пива.

Метро привезло Андре на Речной Вокзал – оттуда он собирался сесть на автобус до Химок. В переполненном автобусе ему, естественно, не хватило сидячего места, а еще он попал в пробку, но время это провел с пользой. Ехавшие с ним люди думали, что Андре под кайфом, в действительности, он пытался узнать, что еще произошло. В людных местах Знание давалось трудно, он не узнал многого, но очевидно одно, колдун все еще в Химках. И это странно вдвойне. Почему он не уехал? Ответ напрашивался сам собой – значит, колдун неопытен или вообще не знает, что он колдун. Но такой не мог сотворить совершенное треклятье. Андре, конечно, не знал технологию создания, но предполагал, что это совсем непросто. И совершенно неясно, как неофит смог его создать. В любом случае, надо быть крайне осторожным. Его дара не хватит, чтобы закрыться от совершенного треклятья, а если уж честно, от простого тоже. Может, обычное треклятье его и не убьет, но Андре потеряет сознание от боли – уже не раз в него метали смертельное проклятье, но тогда вокруг были друзья, прикрывающие инквизитора, пока тот бился в корчах, разрушая колдовство. А сейчас он один и это пугает. Если не брать ту историю с Михаэлем и Абдулой, Андре впервые выходил против столь грозного противника. Глава 4

Ваня проснулся в прекрасном расположении духа. Бабка, похоже, еще спит – дверь в комнату закрыта, но нет смысла ее будить. Все же старуха не привыкла ложиться в два утра, предварительно отстояв несколько часов коленями на гречке. Ваня предполагал, она проваляется до обеда, но ошибся. Чайник едва успел засвистеть, Ваня заканчивал намазывать бутерброд маслом, когда входная дверь открылась. На пороге бабушка прячется за спину милиционера. На старуху смотреть страшно – вся в синяках, с перебинтованными коленями, палец указывает на Ваню с укором.

– Вот он, товарищ лейтенант, – проскулила бабка плаксиво. – Он меня побил.

– Молодой человек, вас не учили здороваться? – сказал милиционер строго. Хотя, уже не милиционер, а набор формул. Мозг читал их, Ваню захлестнуло желание сделать лейтенанту плохо. Но формулы принесли странные образы, мальчик внезапно осознал, что надо делать. Решение пришло внезапно, настолько простое, что Ваня едва сдержал улыбку.

– Бабуль, ты чего с кровати встала? – проигнорировал слова милиционера Иван. В голосе такое количество заботы, что милиционер нахмурился. – Тебе же врачи прописали не вставать. А я хожу тут на цыпочках, чтобы не разбудить…. А вы, собственно, кто будете и что вам надо от моей бабушки?

На последних словах голос посерьезнел, милиционер слегка опешил. Сказанное мальчиком коренным образом отличалось от того, что говорила старуха. Бабка вообще тупо таращила на внука глаза. Она-то предполагала, негодник испугается и признается во всем сразу, но тот повел себя настолько нагло, и она не нашлась, что сказать. Они застыли у дверей живописными скульптурами: милиционер в раздумьях, а бабка в растерянности и только мальчик стоял ровно и смотрел на милиционера требовательно.

– Ну так что вы делает с моей бабушкой? Бабуль, ты бы присела, что ли. У тебя же шейка бедра треснула.

– Молодой человек, ваша бабушка утверждает, что вы ее вчера избили и поставили в угол. И еще всячески унижали.

– Чего? Да она вчера с лестницы упала и покалечилась. Даже скорую вызывали. Можете проверить.

– Не было такого, товарищ лейтенант, – затараторила бабка. – Он меня бил и заставлял словами нехорошими говорить. Он говорил, что я сука старая…

В глазах бабки появился безумный блеск. Ее последняя тройка только что переместилась к Ване, старуха поскользнулась на ровном месте.

– Бабуль! – подскочил к ней мальчик. Но та отбрыкнулась и завопила:

– Я не сука! Я не сука! И я не старая!

– Гражданка, вы бы перестали материться, – пробормотал милиционер. Картина происшедшего в его голове решительно поменялась.

– Но что же вы стоите?! – сказал ему Иван. – Помогите ее до кровати донести!

Милиционер подчинился. Его цифры тоже полетели к мальчику, и лейтенант почему-то поверил ему безоговорочно. А Ваня потерял три двойки. Они кое-как донесли бабулю до спальни, она все время громко кричала и ругалась такими словами, о существовании которых мальчик и не знал, и даже милиционер только догадывался. Они вышли из комнаты, Ваня тут же подошел к телефону.

– Я скорую вызову. Она вчера головой треснулась, может оттого так себя ведет. А так она вообще спокойная.

Иван позвонил в скорую, обрисовал ситуацию. Милиционер неловко переминался с ноги на ногу. Он размышлял, как теперь все это оформить. А Ваня продолжал действовать.

– А что если она с ума сошла? – спросил мальчик. Глаза округлились и наполнились слезами, он просто захотел, чтобы так произошло, и они появились. – Что тогда со мной будет?

– Если тронулась, ее в психушку определят, а тебя в детдом, – ответил милиционер хмуро. Разговор ему не нравился.

– Я не хочу в детдом.

– Не волнуйся, парень. Может, еще обойдется все. Я пойду, покурю на лестнице….

Милиционер вышел, а Ваня двинул в гостиную и, достав из серванта полупустую бутылку водки, недопитую каким-то залетным другом старухи, зашел в спальню. Бабка смотрела на него с ужасом.

– Что, решила поквитаться? – спросил Иван, подходя ближе. – Ну, решение похвальное, но исполнение плохое.

– Уйди, ирод…

Как только бабка открыла рот, Ваня всунул меж кривых потрескавшихся губ горлышко бутылки, послышался стук стекла о зубы, водка потекла внутрь. От неожиданности она пару раз глотнула и закашлялась. Ваня слегка побрызгал водкой простынь, кинул бутылку под кровать.

– Лежи, сука, лежи…

Он дождался, когда вернется милиционер, бабка что-то вопила, но Ваня закрыл дверь на щеколду – теперь не выберется.

– А может, чайку хотите? – спросил мальчик вежливо. – Или у нас еще оливье остался. Сам готовил…