Текст книги "Замок темного барона"

Автор книги: Павел Бергер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Пауль заинтриговано кивнул.

– Он потеряет ровно столько, сколько вы получите… И все из-за…

– Из-за того, что влюбился не в ту женщину, – грустно констатировал Пауль. Действительно, его умный, ученый, сделавший образцовую карьеру старший братец Клаус Ратт влюбился в замужнюю даму, да такую, что добром история навряд ли закончится.

– У вас есть пророческий дар! – снова расцвела улыбкой Мадам и деловито уточнила: – Скажите мне, когда вы родились, я хочу составить вашу натальную карту…

– Десятого февраля 1916 года, – ответил Пауль и едва не рассмеялся. Хотя объективно ничего смешного в фигуре фон Клейста, маячившей у входа в гостиничный ресторан, не было. Зато была парадная форма и букет в руках – белоснежные розы. Семь штук. Зиги открыл дверцу машины, поставленным голосом консерваторского выпускника произнес прочувствованные слова приветствия и со светским безразличием склонился к перчатке на руке Мадам.

Фрау Шталь обернулась к Паулю и тихонечко спросила:

– Как зовут вашего брата?

– Моего?! Клаус, – ответил Пауль, несколько смущенный несвоевременным частным вопросом.

Мадам понюхала цветы, поблагодарила и зачем-то назвала фон Клейста – Клаусом.

– Прошу простить, меня зовут Зигфрид. Зигфрид Отто, барон фон Клейст, – мягко уточнил Зиги и еще раз поцеловал Мадам руку.

Но фрау Шталь вряд ли его слышала: за спиной фон Клейста на высоких ступенях гостиницы, весьма эффектно освещенный сзади, появился Карл Кольбах, приветственно протянув к Мадам обе руки. Высокий и подтянутый, как технический прогресс, ироничный и галантный, как сам грех, прямой и несгибаемый, как германская нация, – в штатском Шеф выглядит даже привлекательнее, чем в форме!

– Мадам Шталь, Агата, наконец! Наконец я получу счастливую возможность прикоснуться к этому таинству – вашей бесподобной, уникальной ауре…

Мадам сгрузила Зигфриду оба букета, какую-то картонку и, позабыв про кота и багаж, зацокала каблуками вверх по лестнице, словно завороженная.

– Карл, дорогой… Как это все мило, я тронута… – миниатюрная Мадам коснулась перчаткой плеча Шефа, а тот взял ее под кружевной локоток… Но, перед тем как скрыться за тяжелыми дверями ресторана, торопливо оглянулась: – Ой, я чуть не забыла поблагодарить ваших милых мальчиков… Спасибо, Пауль. Спасибо. Как зовут того второго, блондина? – уточнила она, чуть понизив голос.

Карл Кольбах изогнул одну бровь, совершенно так же, как это делал Зигфрид:

– Белобрысого? Его зовут Штурмбанфюрер… – дверь поглотила эффектную пару.

Пауль был безмерно рад такому стечению обстоятельств – теперь у него свободен остаток вечера. Он как раз успевает сыграть в футбол с командой городского магистрата. Надо только забежать домой переодеться!

Но подвластные мадам Шталь звезды стояли на небе настолько неудачно, что планы Пауля оказались разрушены. Дома его поджидал рассерженный и расстроенный Генрих Норман. Про Генриха в личном деле совершенно справедливо написано: Характер, приближающийся к нордическому, вспыльчивый. Такому выйти из себя – пара пустяков!

– Пауль! Я не понимаю, почему ваша семья закрывает на это безобразие глаза? Куда смотрит герр Грюнвальд? Почему ты лично ничего не предпринимаешь в отношении этого ирландского хлюста, который нагло увивается за моей Лорхен! Между прочим, она не только моя невеста, но и твоя сестра! – начал орать Генрих, едва Пауль порог переступил.

Вот оно, воздаяние! Гауптштурмфюрер Ратт из кожи вон лез, чтобы вытащить Генриха из Берлина сюда – спасать ситуацию, и теперь он же виноват! Тут у Пауля объявился неожиданный союзник:

– Герман, "Ты знаешь английский язык? – Жени выбралась из-за шторы, где, как обычно, подслушивала старших, и бесцеремонно влезла в разговор. – Смотри, что у меня есть, – это паспорт Ирвина…

– Это еще что такое?!! – очередь орать дошла, наконец и до Пауля. И как не заорать, ведь ему пришлось отнять у Жени британский паспорт сестриного нового поклонника – журналиста Ирвина Пенслоу. – Ты где это взяла?

– В пиджаке у него… Вот посмотри, там написано, что он женат, – состроила хитрую рожицу Жени.

– Как раз написано: холост! – Герман разочаровано протянул паспорт Паулю и со вздохом спросил: – Что нам делать с его документом?

Пауль ласково погладил расстроенную малышку по голове: ее идея вполне подходящая. Ведь Лорхен то английского языка не знает и в библиотеку топать, в словаре смотреть не станет. Не такая уж Лорхен настырная девица, чтобы не поверить родному брату!

– Видишь, Герман вся наша семья суетится, чтобы тебе помочь, а ты орешь, как еврейский лавочник во время погрома! Завтра просто покажем ей паспорт и скажем, что он женат!

– Вряд ли поможет… Поздно! Он сделал Лорхен официальное предложение и поклялся обвенчаться с ней в городском соборе, представляешь! Он, видите ли, готов усыновить нашего будущего ребенка и будет любить как родного – все чин чином, сегодня вечером ирландский щелкопер пойдет договариваться со священником… Пауль, надо что-то срочно предпринимать! Давай пролезем в собор по катакомбам и хотя бы послушаем, что он замышляет. А?

– Ты что! Я же помощник председателя оргкомитета! То, о чем ты говоришь, – серьезное должностное нарушение, ограничение свободы прессы, несанкционированный сбор информации… За такое по головке не погладят… – слабо пытался сопротивляться образцовый офицер Ратт.

– Пауль, как ты думаешь, светит стать группенфюрером человеку, у которого родная сестра замужем за англичанином? За левым журналистом! Да может, он вообще коммунист! Мы же не знаем! – прищурил глаз Герман.

Пауль с тяжким вздохом полез в шкаф – за гражданским свитером…

Часть 2

9. Шпионские игры

Приятели сидели пригнувшись на холодном каменном полу, скрываясь между двумя древними усыпальницами. Находившиеся в криптах мощи имели в округе славу чудотворных, но несмотря на это оба офицера жутко замерзли, ведь им пришлось торчать среди камней уже несколько часов!

Беседа между пастором и англичанином была долгой и эмоциональной. Акустика в соборе великолепная, так что слышно прекрасно – каждое слово, каждый звук, каждый вздох! Да что толку? Ирвин и герр Пастор говорят на загадочном наречии, которого не знает даже полиглот с университетским дипломом Норман!

Вблизи мистер Пенслоу был похож скорее на работника с фермы или армейского сержанта, чем на признанную акулу пера: красная обветренная физиономия, волосы с рыжинкой, большой нос в веснушках, крупные мускулистые руки, тоже все в веснушках, и желтоватые, по-заячьи глупые глаза. Низкорослый, как все ирландцы. Да и одет мистер Авторучка с британской спортивной эксцентричностью: высокие горные ботинки, бордовый свитер, бежевые клетчатые бриджи и кепка, зато при галстуке с золотой булавкой! «Ну что сестра в этом мерзком типе нашла?», в который раз задавал себе вопрос Пауль.

Разве женщин поймешь?

Единственное, что внушало оптимизм, – разговор у герр Пастора с заезжим прихожанином, судя по всему, никак не клеился. Герр Пенслоу краснел и нервозно махал руками, а пастор Грегор, прижав бледные кисти к нагрудному кресту, причитал себе под нос монотонным речитативом и отрешенно смотрел в невидимую Паулю с Норманом точку на полу. Наконец герр Журналист не выдержал, резко встал и широким, совершенно строевым шагом направился к выходу. Пастор крикнул что-то ему вдогонку, подхватил нечто с пола, быстро семеня, догнал Пенслоу, ткнул ношу журналисту в руки и отпрянул. У Пауля радостно екнуло сердце: его святой покровитель апостол Павел заботится о нем даже сейчас, хотя он как офицер СС давно не ходит в церковь! Спасибо матушке, ведь только благодаря ее молитвам Пауль – крестник самого епископа!

Офицер Ратт резко выпрямился и, таща за собой Нормана, бросился к англичанину. Скороговоркой произнося положенные при задержании слова, от души двинул журналиста под дых, потом еще врезал локтем по носу и победно защелкнул наручники, не дав противнику опомниться, – еще хорошо, что под цивильное платье Пауль догадался запихнул и оружие, и документы, и прочие положенные уставом сотруднику Гестапо принадлежности!

На такие радикальные действия гауптштурмфюрер Ратт имел полное право: в руках у английского журналиста Пенслоу был клетчатый чемодан фройлян Ведьмы – той самой грудастой толстушки, которая утром вылетела в каминную трубу Замка!

– Здесь Кольбах, – несмотря на поздний час, Шеф откликнулся после второго сигнала телефона и тут же пригласил Пауля с чемоданом немедленно ехать к нему на квартиру, а офицера Нормана приказал оставить в канцелярии – зарегистрировать задержанного как неизвестного и подготовить соответствующие документы.

Пауль поведал о случившемся насколько возможно честно. Они-де с офицером Норманом бежали на футбол, когда увидали типа с чемоданом, – и сразу же последовали за ним. Тип усердно пытался сбагрить чемодан пастору, но отец Грегор отказывался как мог. Безусловно, суть беседы могла быть и иной, ибо содержание ее так и осталось тайной для Пауля и Нормана. Пауль завершил отчет на героической ноте:

– В соборе такой холод! Едва пневмонию не заработали, пока сидели среди мощей…

– Почему ваш прежний шеф – герр Корст – не распорядился поставить в исповедальнях микрофоны? Был слишком добрым католиком или боялся обременять себя чужими грехами? – раздосадованный Шеф потянулся за не предусмотренной режимом сигаретой. – Из-за его халатности мы утратили возможность установить содержание беседы подозреваемых!

– Герр Корст был лютеранин. Потому и не придавал большого значения исповеди… – предположил Пауль.

– Пометьте: оборудовать собор прослушивающими устройствами в количестве шести штук в кратчайший срок! Ну-с, что тут за сувенир? – Кольбах с видимым удовольствием натянул на руки хирургические перчатки и, придерживая чемодан, стал аккуратно ковырять в замочках пилкой для ногтей. Замочки хрустнули, и Шеф победно поднял крышку. Пауль нетерпеливо заглянул и со сдерживаемым ужасом спросил:

– Это что, взрыватель нового типа? – в темной шелковистой пасти чемодана зловеще поблескивал таинственный прибор: его техническую суть от неискушенного глаза прикрывала эбонитовая коробка с измерительной шкалой и лампочками, а пучки электрических проводов присоединяли к коробке несколько медных пластин и предмет, похожий на толстую авторучку.

Кольбах озабоченно покачал головой, без всякого трепета взял прибор, постучал ногтем по стеклышку над градуированной шкалой, подмигнул качнувшейся стрелке, пересчитал пластины с электрошнурами: их было ровно четыре штуки, повертел в руках и затем продемонстрировал Паулю толстый щуп, отодвинул заднюю крышку, проверил наличие аккумулятора и вынес вердикт:

– Если не ошибаюсь…

«Это фигура речи, потому что шеф Кольбах никогда не ошибается» – про себя отметил Пауль, а непогрешимый Шеф тем временем продолжал:

– … Перед нами новейшее достижение современной медицинской мысли в духе исследований старины Вейстхора! Приспособление для электропунктурной диагностики. Это чудо возникло в результате скрещивания германского инженерного гения и древнейших традиций китайской медицины. Хотя вы, дружище, вряд ли слыхали про систему энергетических меридианов, пронизывающих человеческое тело… Так вот, механическое воздействие на ключевые точки таких меридианов может существенно влиять на здоровье и даже, психику! Наибольшего эффекта можно достичь, если воздействовать на биологически активные точки меридианов посредством слабого электрического тока. Такие изыскания ведутся уже давно¹⁵ 15
  В основе исследований по электропунктуре лежит работа французского врача Сарландье «Доклад об электропунктуре, моксе и акупунктуре (японской медицине)» изданная в 1825 г. Метод был реанимирован и активно изучался в нацистской Германии под эгидой «Аненербе», но широкую популярность приобрел только в конце пятидесятых годов прошлого века благодаря активности доктора медицины Рихарда Фоля.


[Закрыть], но готовый прибор я лично вижу впервые и сильно сомневаюсь, что эта штуковина работает! Придется просить мадам Шталь просветить нас об этом прогрессивном методе более компетентно, – Кольбах извлек прибор из чемодана и переложил в пакет для вещественных доказательств. – Потрудитесь завтра заехать в магазин подарков и приобрести нарядную коробку для хранения аппарата.

– Угу, – удручено кивнул Пауль: скрыть разочарование было выше его скромных сил!

– Пауль, дружище, неужели вас огорчают передовые успехи немецкой медицины? Или вы действительно рассчитывали обнаружить в чемодане бомбу?

– Нет! – Пуаль мечтательно подпер взъерошенную голову рукой и признался с неподобающей младшему офицеру откровенностью: – Я был уверен, что там шпионский передатчик…

Шеф рассмеялся – совершенно иначе, чем утром в Замке: очень естественно, по-мальчишески заливисто и искренне. Пауль даже предположить не мог, что штандартенфюрер Кольбах – признанный буквоед и зануда – может быть таким. Этот смех стал для Пауля самой большой неожиданностью за богатый событиями день!

Шеф успокоился и с отеческой укоризной попенял подчиненному:

– Пауль, неужели вы настолько инфантильны, что верите в пропагандистские россказни о злобных шпионах, которые спускаются с небес на парашютах и пытаются собственноручно пристрелить несчастного Фюрера из наградного армейского пистолета?

Пауль действительно верил в такую возможность, поэтому виновато повесил голову.

– Дружище, вынужден вас разочаровать! – герр Кольбах снова рассмеялся и ободряюще хлопнул Пауля по плечу: – У офицера СС в заштатном городишке вроде вашего N-бурга существует всего одна-единственная возможность обнаружить радиопередатчик потенциального противника!

– Правда, существует? Какая?!

Он нетерпеливо заерзал на стуле в ожидании начальственного откровения.

– Пауль, у вас пытливый ум, за что я вас ценю как перспективный кадр! Такая возможность, повторюсь, всего одна – самому положить передатчик в случайный багаж наподобие вот этого клетчатого чемодана!

У Шефа отменное чувство юмора! Пауль вяло хихикнул и попытался отшутиться:

– Но, герр Кольбах, где же среди ночи можно раздобыть вражеский передатчик?

Шеф посерьезнел и ответил строго, даже назидательно:

– Гауптштурмфюрер Ратт! Офицер СС должен обладать интуицией. Полагаю, вам известно, что такое интуиция?

– Способность предвидеть возможное развитие ситуации, – пролепетал Пауль как двоечник на экзамене.

– Не вполне, – тактично поправил его шеф Кольбах. – Это способность организовать развитие событий в желательном ключе. Поясню на примере с передатчиком. Передатчик можно собрать самому из приобретенных в разных местах деталей, отобрать у радиолюбителя – еврея или гомосексуалиста, но при этом не оформлять изъятие официально, наконец, просто купить за неучтенные средства через подставное лицо…

Пауль едва рот не открыл от изумления: действительно, существует множество вполне доступных возможностей раздобыть чертов передатчик, а он зря протирал штаны в этом мерзостном городишке, ожидая чуда уже около года!

Вот что значит профессионализм: ему не учат ни в образцовой офицерской школе, ни в передовом университете. Подлинное знание веками передается от мастера к ученику исключительно при непосредственном общении!

– Но, спаси вас арийские боги, дружище, обзавестись настоящим советским передатчиком, можете поверить мне на слово, он удручающе тяжел, – Шеф предостерегающе поднял вверх палец, – и требует специального аккумулятора. В результате зарядки этого устройства вы разоритесь на счетах за электричество, зато идиотский источник питания все равно подведет в самый ответственный момент…

Пауль мысленно порадовался, что он офицер СС, а не советский шпион. Шеф резюмировал, сухо хлопнув ладонью по столу:

– В целях практических наиболее безопасно приобрести мощный передатчик для гражданских радиолюбителей, произведенный в нейтральной стране! – тут же, не снимая хирургических перчаток, герр Кольбах вытащил из стенного шкафа замечательный переносной передатчик, достаточно компактный, чтобы уместиться в клетчатом чемодане. Затем вооружился оточенным карандашом и, как лектор указкой, ткнул им в клеймо на приборе: – Но примите во внимание: если передатчик необходимо в дальнейшем изъять для оперативных нужд, страна-производитель имеет существенное значение! Например, этот произведен для нужд британской армии…

Шеф с присущим ему педантизмом упаковал передатчик в чемодан, стащил наконец хирургические перчатки, запихнул их в измельчитель для бумаги, протер вспотевшие ладони носовым платком – как всегда, крахмально-чистым – и деловито потребовал:

– Поедемте, осмотрим гостиничный номер этого британского щелкопера. Хочу удостовериться в правильности своих выводов, – Шеф чрезвычайно предусмотрителен в стратегических вопросах.

Герр Кольбах сделал широкий приглашающий жест ладонью – как артист у края рампы перед началом спектакля. Разделенное твердой рукой Шефа на равные порции содержимое бутылки виски «Блэк Хоре», обнаруженной во время обыска, мягко плескалось в скромных гостиничных бокалах. Алкоголь – скверная замена ужину, вздохнул Пауль, отхлебнул крепкую янтарную жидкость и поморщился:

– Жаль, что в номере мистера Пенслоу нет льда…

Шеф Кольбах еще раз обвел помещение цепким взглядом и уточнил:

– Вы не находите, дружище, что в этой комнате еще кое-чего нет?

Пауль поскорее отставил стакан и с готовностью затараторил:

– Отсутствует огнестрельное оружие! Герр Пенслоу заявил на таможне находящийся в его законном владении револьвер системы «Кольт» и получил разрешение на ввоз. В момент задержания револьвера при нем обнаружено не было! Куда же он мог подеваться?

– Отличная работа, вы наблюдательный человек и ответственный офицер, Пауль! Хотя я говорил о пишущей машинке, карандашах, блокнотах, фотоаппарате и прочей атрибутике, необходимой журналисту. Согласитесь, кропать статейки при помощи одного только револьвера, даже такой достойной уважения системы, как «Кольт», довольно странно! – Шеф поставил опустевший бокал на столик, присел на кровать, выудил из обнаруженной здесь же, в номере, желтой пачки с изображением верблюда сигарету и с явным удовольствием закурил: – Сегодня мы утрем нос некоторым умникам из Берлина! А кому-то, может статься, и расшибем… Поедемте, побеседуем с этим горе-писакой в соответствии с китайской мудростью: извлечь нечто из ничего¹⁶ 16
  Кольбах цитирует стратагему – один из 36 универсальных приемов стратегического военного взаимодействия, описанных в книге древнекитайского мудреца Сунь-Цзы «Искусство войны».


[Закрыть], и порадуем Рейхсфюрера! Хайль Гитлер!

– Зиг хайль! – с воодушевлением откликнулся Пауль и с горячим служебным рвением распахнул дверь перед стремительным Шефом. Он целиком разделял оптимизм начальника.

Пауль никогда не был интеллектуалом. Его собственные аналитические способности весьма скромны. Да они и не требуются, когда речь идет об очевидных фактах!

Даже самому мелкому из унтершарфюреров СС известно, что Тень Фюрера – это партайгеноссе Рудольф Рихард Вернер Гесс.

А что происходит с тенью, когда убирают сам предмет? Тень тоже исчезает!

Хвала древним арийским богам, Фюрер здоров, силен духом, преисполнен мужества и достаточно мудр, чтобы руководить нацией еще многие десятилетия, и нуждается для этого в услугах толкового секретаря, каковым для него еще с далеких двадцатых годов остается обергруппенфюрер Гесс! Только этим и можно объяснить то, что Рейхсканцлер доверил герру Гессу стратегически важный участок партийного строительства и даже иногда называет его своим возможным преемником…

Разумеется, вопрос о том, кто станет единственным преемником Рейхсканцлера в туманном будущем, относится к категории философских абстракций, но все же многие высокие армейские чины и офицеры поскромнее, которых приходилось знавать Паулю, придерживаются мнения, что многолетний глава СС Рейхсфюрер Генрих Гиммлер выглядел бы в этом качестве куда как более солидно, чем герр Гесс – известный нытик и англофил. Последнее обстоятельство делало Гесса весьма уязвимым.

Всякий, даже небольшой, камушек, брошенный в сторону Соединенного Королевства, болезненным рикошетом бил по обергруппенфюреру Гессу и в то же время укреплял базальтовый постамент с убедительной фигурой Рейхсфюрера Гиммлера на вершине…

Именно поэтому Пауль был уверен: обнаруженный в канун международного фестиваля английский передатчик позволит команде Рейхсфюрера заработать дополнительные очки в жестокой битве за благорасположение самого Рейхсканцлера, а значит, принесет шефу Кольбаху и ему самому искреннюю признательность руководства!

10. Исключения из правил

Карл Кольбах деловито разбирал документы, накопившиеся за день на столе, и строго наставлял молодых коллег:

– Служители правопорядка должны воздерживаться от безосновательных формулировок! Допрос – элемент оперативно-разыскных мероприятий. Таковые пока не проводятся. Следует озаглавить документ «Протокол предварительного опроса с целью установления личности».

Гауптштурмфюрер Норман бойко застрекотал на пишущей машинке, а сам герр Кольбах задымил еще одной сигаретой – пятой за день! Шеф так беспощаден к врагам Рейха, что в пылу борьбы забывает и о собственном здоровье, и о должностных инструкциях, с недавних пор запрещающих офицерам СС курение в служебное время!

Пауль тихонько вышел и лично приготовил кофе с молоком в надежде умилостивить язву Шефа.

– Фамилия, имя, адрес проживания, национальность… – скороговоркой зачитывал стандартный вопросник Герман.

Кольбах жестом остановил ретивого офицера и обратился к журналисту:

– Герр Пенслоу, вы понимаете по-немецки?

– Да! – кивнул мистер Авторучка.

– Вы понимаете немецкий язык достаточно хорошо, чтобы отвечать на вопросы?

– Да, я понимать по-немецкий достаточно хорошо. Я изучать немецкий, – медленно и старательно, как на занятии по иностранному языку, отвечал журналист.

– Занесите в протокол, – кивнул Шеф, – «Задержанный добровольно отказался от услуг переводчика» и продолжайте, только помедленнее.

– Фамилия, имя, адрес… – снова зачастил Герман.

– Пенслоу. Я имею имя Ирвин. Я имею журналист. Я имею английский журналист, – кивая в такт словам, отвечал Пенслоу.

«У него отвратительный немецкий! Может, сестра просто ошиблась, приняв невнятное бормотание герра Журналиста за предложение руки и сердца?» – с надеждой подумал Пауль.

– Уточните, – прервал англичанина Шеф, – что значит «имею журналиста»? Означает ли это, что вы связали и силой удерживаете английского журналиста против его воли?

– Нет, нет. Нет! – отрицательно замотал рыжей башкой Пенслоу. – Я имею журналист. Я!

– Побей меня град, если я понимаю хоть тридцать процентов из того, что говорит задержанный. Как можно Так уродовать немецкий язык! Язык классической философии и литературы! Язык Канта, Гегеля,

Гейне, Шиллера и Гете!¹⁷ 17
  Кольбах перечисляет ключевых деятелей классической немецкой культуры, в том числе тех, чье творчество было запрещенным в годы нацистского правления, но, осознав свою оплошность, умело меняет тему разговора.


[Закрыть] – Шеф был настолько раздражен, что принялся ходить по кабинету, снял китель, повесил его на тремпель, тщательно расправил и убрал в шкаф. Шеф чрезвычайно опрятен. Потом расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке: – Язык Ницше и Вагнера! Язык Фюрера, в конце концов!

– Хайль Гитлер!

– Зиг Хайль! – с дружным энтузиазмом заорали младшие офицеры.

– Коллеги, сейчас третий час ночи! Прежде чем выражать верность нации в столь категорической форме, представьте себе, что за соседней дверью, – герр Кольбах торжественным жестом указал на дверь кабинета, – наш Фюрер отдыхает от забот о благе Рейха… – он замолчал и выдержал театральной длительности паузу, во время которой голосистые гаупт-штурмфюреры были готовы сами себя отправить на гауптвахту за нарушение августейшего покоя. – А ведь каждый немец имеет такое же право на полноценный отдых! В том числе и мы с вами…

Он вернулся к столу, устало потер переносицу, такую же классическую, как немецкий язык, и уточнил:

– Офицер Норман, не забудьте указать в протоколе, который сейчас час, а офицер Ратт возьмет на себя труд заполнить для бухгалтерии форму о начислении сверхурочных за работу в ночное время…

Шеф Кольбах неустанно заботится о персонале! Еще не было случая, чтобы он позабыл начислить сверхурочные, положенную доплату или надбавку даже самому мелкому из сотрудников! Это вам не прежний шеф герр Корст, при котором Пауль и еще один парень из дорожного патруля чуть зады не отморозили, вылавливая в самый сочельник подвыпивших водителей, а в награду получили поучительный рождественский рассказ дядюшки Корста о временах Кайзера, когда в полиции про надбавки слыхом не слыхивали! «Вот что значит руководитель нового поколения!» – повеселел Пауль.

– Безусловно, деньги не искупят моральных издержек гауптштурмфюрера Нормана, ведь его сейчас ждет невеста… – сочувственно вздохнул Шеф, а Генрих Норман кивнул и победоносно подтвердил:

– Да, это действительно так… Я женюсь на Лоре Грюнвальд – на днях получил официальное разрешение на брак, – герр Журналист заерзал на стуле и снова что-то невразумительно забормотал.

– Как романтично! – сентиментально улыбнулся Кольбах. – Однако вернемся к работе. Снимите с задержанного наручники и вставьте чистый листок в пишущую машинку: возможно, он пишет по-немецки лучше, чем говорит!

Узловатые лапищи журналиста на удивление споро защелкали по клавишам пишущей машинки, и через несколько мгновений в руках Кольбаха оказался листок следующего содержания: «Ирвин Пенслоу.

Журналист. Великобритания. Проживать – N-бург, Отель «Лесная корона», номер 213, звонить 2-87».

Шеф прочитал листок и обратился к бедолаге Пенслоу нарочито громко:

– Вы настаиваете, чтобы я позвонил по указанному телефону господину Пенслоу, проживающему в гостинице «Лесная корона» в номере 213?

– Да, да, да, – радостно закивал наивный журналист. – Я Пенслоу. Звонить!!!

– Кошмар, – поморщился от такой грамматики Шеф и с видом первохристианского мученика, шествующего на арену со львами, снял трубку:

– Коммутатор, гостиница «Лесная корона», два восемьдесят семь, пожалуйста, Ирвина Пенслоу. Штандартенфюрер Карл Кольбах, – Шеф подождал соединения и вступил в диалог с невидимым собеседником: – Герр Пенслоу, прошу простить за поздний звонок. Штандартенфюрер СС Карл Кольбах. Могу я пригласить вас прибыть в местное отделение Гестапо для опознания неизвестного? По моему мнению, для этого есть срочные основания… Да, я разделяю вашу озабоченность… Нет, я осведомлен который час. Германия вполне демократическое государство… Да, подавать жалобу ваше законное право… Да, безусловно, будет рассмотрена. Я лично гарантирую… Уведомлять или приглашать представителя посольства также ваше законное право. Еще раз прошу простить! – с кислой миной повесил трубку и сообщил недоуменным очевидцам разговора: – Мне очень жаль: герр Пенслоу уверил меня, что не имеет знакомых в N-бурге. А также сообщил о своем намерении подать жалобу на действия Гестапо, которые он считает неправомерными. Мой звонок нарушил его приватность в ночное время…

Красная рожа журналиста вдруг стала белее стенки. Пауль с Генрихом тоже обменялись недоуменными взглядами: что весь этот телефонный разговор с воображаемым Пенслоу, по сути, был мастерски сыгранным монологом Карла Кольбаха, они догадались уже значительно позже.

– Офицер Норман, откройте чемодан, изъятый у задержанного!

Герман с большими предосторожностями поставил чемодан на стол, щелкнул замками, откинул крышку и радостно завопил:

– Рация, посмотрите, штандартенфюрер Кольбах! Там же лежит рация – настоящая! Нам показывали такую точно в офицерской школе!

– Только этого не хватало, – мрачно пробурчал Шеф, тоже заглянув вовнутрь. – Я так надеялся выспаться нынешней ночью… Норман, дружище, занесите факт обнаружения рации в протокол. На завтра пригласите экспертов для фотосъемки и дактилоскопии. Пауль, будьте любезны, принесите мне еще кофе, только без молока. И воды для этого загадочного господина… – пока Шеф пил кофе и закатывал рукава рубашки выше локтя, Пауль устойчиво расположил оцинкованное ведерко с водой на большой табуретке. Ничего нового в происходящем не было: дядюшка Корст, случалось, тоже тыкал несговорчивых туристов или местных пьянчуг башкой в воду. Но у такого грамотного специалиста, как герр Кольбах, наверняка более совершенная методология даже для такого нехитрого действа, обрадовался возможности повысить квалификацию Пауль.

Содержимое чемодана и последующие мрачные приготовления совершенно выбили крепкого с виду герра Журналиста из колеи, он принялся топать, раскачиваться на стуле и, собрав все свои скудные познания в немецком, выкрикнул:

– Нельзя ночью допрос! Нельзя пытать – нельзя! Конвенция запрещать! Женевский конвенция! Один тысяча двадцать девять! Запрещать совсем! Иначе – суд…

Кольбах сурово сдвинул брови:

– Вы имеете ввиду Женевскую конвенцию «Об обращении с военнопленными»¹⁸ 18
  Женевская конвенция «Об обращении с военнопленными» была разработана с учетом опыта Первой мировой и открыта для ратификации 27 июля 1929 г. Содержала запрет на жестокое обращение, оскорбления и угрозы, применение мер принуждения для получения от военнопленных сведений военного характера.


[Закрыть]?

– Да, да, именно так… – часто и безнадежно закивал герр Журналист.

– Настаиваете?

– Да, настаивать. Я настаивать.

– Норман, будьте добры, занесите в протокол: «После предъявления вещественных доказательств признал себя офицером военной разведки, осуществлявшим сбор стратегических данных на территории Германии. Потребовал рассматривать его как военнопленного согласно положениям Женевской конвенции “Об обращении с военнопленными” 1929 года». Точка. Место для моей подписи. Теперь возьмите в папке номер десять на второй полке рекомендованный вопросник для военнопленных.

Норман запихнул в каретку пишущего агрегата новую страничку и стал громогласно читать вопросник:

– Фамилия! Национальная принадлежность! Воинское звание!

– Пенслоу! Журналист! Я журналист! – вопил британец.

– Что он там опять бубнит? – Кольбах досадливо поморщился, закрепляя манжеты тяжелыми серебряными запонками с серым опалом. Рукава даже не успели измяться, поскольку изобличение иностранного шпиона заняло у Шефа ровно две с половиной минуты!

– Что он коммунист, – с мстительной радостью расшифровал Норман.

– Нет, не похоже, – покачал головою штандартенфюрер Кольбах. – Так сложно разобрать: то ли атеист, то ли идеалист… Герр офицер! В настоящий момент нас не интересуют ни ваши философские, ни ваши религиозные убеждения. Мы хотим услышать ваше воинское звание! Воинское звание! – Шеф резко сменил манеру говорить и произнес последнюю фразу так грозно, для доступности постучав ногтем по собственному шеврону, что даже Пауль с Норманом невольно подпрыгнули на стульях от неожиданности.

– Ошибка! Это ошибка. Нет! Я – нет звания. Нет! Я имею журналист! – завопил Пенслоу, ритмично топая ногами.

– Мой Бог! Где этот горемычный изучал немецкий? Господа офицеры, давайте оканчивать этот бессмысленный диалог – занесите в протокол: «Отказался отвечать на какие-либо вопросы как на не относящиеся к компетенции Гестапо, потребовал передать его для проведения дознания и следствия представителям военной разведки – Абвера». Давайте я подпишу оба протокола, завтра с утра готовьте документы на его передачу. Уведите задержанного! – сказал Шеф и, пока журналист еще был в кабинете, добавил: – Пусть им занимаются умники адмирала Канариса или наш гений контрразведки Вальтер Шелленберг¹⁹ 19
  Канарис Фридрих Вильгельм (1887–1945) – адмирал, начальник управления разведки и контрразведки верховного командования вооруженных сил Германии – Абвера. Сохранял этот пост до отставки в феврале 1944 г. За участие в заговоре генералов против Гитлера был казнен в 1945 г. Шелленберг Вальтер (1910–1952) – бригадефюрер СС, начальник VI управления Главного управления имперской безопасности (РСХА). Успешно руководил разведкой и контрразведкой, создав широкую агентурную сеть, прежде всего на территории нейтральных стран.


[Закрыть]… Впрочем, какая разница? Я лично не намерен дальше выполнять чужую работу! Поскольку рассчитывать на сверхурочные за нее не приходится…

Пауль и Норман сдержано захихикали, оценив шутку начальника, и зашуршали бумагами, распихивая документы по папкам.