Текст книги "В бегах. Цена свободы"

Автор книги: Павел Стовбчатый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Что будем делать, Граф? Края не видно и вообще не известно, где он… У меня скоро подошвы отвалятся от этих подлых сучков! – Я уныло посмотрел на свою обувь.

– Что ты его спрашиваешь?! – истерично заорала Нина. – Граф, Граф, Граф! Да ни хера он не знает, твой Граф! Зашли сами и завели нас! У тебя скоро отвалятся, а у меня уже отвалились, – показала она на свои туфли, которые держались на одном честном слове, без преувеличений. Еще одна проблема – обувь! Проблема более чем серьезная, чем казалось на первый взгляд. Не песок и не речка, босиком не пойдешь. Есть сумка и куртки, в случае чего их можно разрезать на куски и обмотать ноги. Ветки и сучья действительно полосовали нашу обувку в темпе вальса. Граф, понятно, ничего не посоветовал, ибо сам не знал, как выбираться из этого «лабиринта».

И мы пошли наобум, просто глядя на горы вдали. Мы начисто забыли о еде и всем прочем и как завороженные смотрели только вперед, надеясь увидеть нормальный лес, «стену», которая бы тотчас сказала нам, что гиблое место закончилось. Но «стены» не было, а мы все карабкались и лезли на лежащие стволы, будучи совсем «пьяными» и обессиленными. И когда мы наткнулись на первый обглоданный муравьями или кем-то скелет – он был белый или, точнее, сероватый, мы поняли, что нас ждет. Это был скелет мужчины среднего роста, сапоги и ремень на нем еще не сгнили. Рядом с ним, метрах в семи-восьми лежал еще один скелетик, похоже собачий. Так мне показалось.

– О Господи! – охнула Нина и закрыла ладонями глаза.

Мы с Графом подошли поближе.

– Ремень не солдатский, простой… Скорее всего, какой-то зэк, беглый…

– А собака? Если это в натуре собака, – спросил я.

– Собака может быть и у поселенца. Хуже другое, Михей… Его не убили, он сдох.

– Да?

– Да. Пуля бы осталась в любом случае, но ее нет. Да и черепок цел… Сдох сперва он, потом его собака. Вот так, – почесал за ухом Граф.

– Откуда знаешь? – удивился я. – Чешешь так, с понтом ты следопыт.

– Догадался, предполагаю. Не бросила своего мертвого хозяина и околела рядом. Думаю, с год назад или чуть больше. Скелет недавний.

– Ты ошибаешься, Борис, – устало подал голос водила. – Ему года два, как минимум. Я кое-что смыслю в этом. Странно, что ничего нет рядом.

– То есть? – Граф внимательно посмотрел на водилу.

– Ни сумки, ни палки, ни фляги. Он же не с неба свалился. Такое впечатление, как будто он вышел на прогулку и умер. О ружье уже не говорю. А ведь тут водятся волки, росомахи, даже медведи. Странно, – повторил Гена задумчиво. – У зэка тоже должно что-то быть, знал, куда идет…

– Возможно, их было несколько, кто знает? – предположил я. – Эти поваленные деревья лежат здесь гораздо дольше, чем скелет. Ты как думаешь?

– Думаю, давно, дольше, чем скелеты.

– Ну вот, попал в бурелом, как мы, и не хватило сил выйти. Нам нужно идти, иначе нас всех ждет то же самое!

Меня начал пробирать ужас, я был на грани паники. Такой паскудной и глупой смерти я не заслужил, так мне казалось. С другой стороны, чего паниковать? Продуктов, при умном расходовании, нам хватит дня на два, а то и на три. Хер с ним, с этим буреломом, лишь бы не подвернуть ненароком ногу, как в прошлый раз. Когда-нибудь он все равно кончится. А вот если начнем блудить?.. Нужно обязательно оставлять метки, такие, чтобы сразу было видно, еще издалека. Тогда, если и пойдем по кругу, вовремя тормознемся, свернем. И я принялся крепить метки прямо на деревьях. Это были пачки из-под сигарет, другие яркие бумажки, которые я отыскал в сумке. Но много меток я не поставил, не прошли мы и двух километров, как мы снова наткнулись на скелеты. На сей раз их было не два, а три, и лежали они в сотне метров друг от друга, так, словно их кто-то разложил. Что за трагедия здесь произошла? Когда? Неужели два года назад, если верить словам водилы?

В новых скелетах мы также не обнаружили пуль, и черепа их были целы. Не тратя понапрасну время, мы двинулись дальше по этому жуткому «кладбищу», постоянно ожидая, что снова наткнемся на скелеты. К счастью, их не было, но не было и просвета. Разумеется, каждый из нас думал об одном и том же, ясно о чем…

– Их, наверное, отравили, – наконец хмуро произнес подполковник, обернувшись к нам. – Я уже догадываюсь, кто это… Не уверен полностью, но процентов на сорок могу поручиться. – Он замолчал и не стал ничего объяснять, словно специально интригуя нас своим заявлением.

– Договаривай, не пей кровь, полковник, – крикнул ему Граф. – Почему отравили? Кто отравил? – спросил он. – Что это вдруг тебе в голову взбрело?

– Я думаю, это старатели, из местных, больше некому, – договорил подполковник.

– Старатели? – удивился Борька. – Но где тогда река? Или они копают золото без воды?

– Река где-то рядом, если это действительно старатели, – пояснил мент. – Золота на Урале немного, но оно есть. И не только золото…

– И что? Что ты хочешь сказать?

– Как правило, такие люди уходят в лес надолго, на все лето. Уходят тайно, опасаясь подсматривающих за ними. Многие хотят знать, где моют золото… Но знают единицы. Такая информация передается по наследству. – Подполковник усмехнулся. – Несколько лет назад управлению стало известно о пропавших людях, они были из этих мест. Их так и не нашли. Вот что я хотел сказать, – заключил он.

– Люди эти были вольные, так? – Я связал в уме только что услышанное с тем, что когда-то рассказывал мне один пермяк. – Старатели… Золото… Убийство…

– Разумеется. Мы и грешили на беглых, думали, их убили они. Найти кого-то в лесу практически невозможно. В море легче найти, а тут…

– Но ищут? Или так, одни понты? – поинтересовался я.

– Ставят в курс всех, и только. Экспедицию сюда не снарядишь. Иногда кто-то наткнется на трупы, сообщает. Если еще можно опознать, опознают. В большинстве же случаев – нет.

– Херня это все! – со злостью воскликнул Граф. – Никто их не отравил, они сдохли от радиации, полковник. Ты просто боишься признать, что такое более вероятно. Угадал, а? Возможно, и мыли золото, а потом почувствовали недомогание, дойти не смогли.

– Я ничего не утверждаю, – ответил тот, перелезая через очередное дерево. Подполковник уже еле дышал, по лицу градом катился пот, но он не ныл, держался как мужчина. – Но посудите сами. Эти люди пришли сюда явно после того, как деревья что-то свалило. Если бы это было не так, хотя бы один из них был бы придавлен деревом. Логично? И маловероятно, что здесь была столь сильная радиация…

– Почему же они тогда не вырвались отсюда, если знали дорогу? Кто им помешал?

– Вы меня спрашиваете? Я вам ответил – их отравили. А кто, не знаю.

На этом разговор прекратился, да и не было сил и особого желания болтать почем зря.

Глава двадцать вторая

Водила первым заметил вдали нечто похожее на охотничий домик. Его крыша, если это действительно был домик – тогда мы еще не знали, так ли это, – отражала солнечные лучи и была похожа на зеркало. Но разглядеть, крыша это или что-то другое, было невозможно. Водила же клялся и божился, что так может отблескивать только черная толь или черная полиэтиленовая пленка.

– Шифером будки не покрывают. Это крыша, клянусь! – вопил он как идиот и, волоча за собой подполковника, рвался вперед. Но служивый не поспевал за ним и, как мог, сдерживал водилу, не отпуская ручку сумки. Однако какая-то надежда на то, что это в самом деле жилье, уже появилась, уже зашевелилась в наших сердцах. Еще немного, еще чуть-чуть, и мы наконец разглядим, что же это блестит. Ясно, не лужа и не озеро – «зеркало» было слишком высоко от земли, факт. Тогда что? Расстояние до объекта медленно, но неуклонно сокращалось. Ну вот и долгожданный миг, миг, когда мы все поняли, что это и впрямь домик, будка, шалаш, крыша которого начиналась прямо от земли. Домик в форме высокого треугольника с двумя стенами, передней и задней. Вот почему издалека одна из боковых «стенок» была похожа на большое зеркало. И крыша действительно была покрыта черной прочной пленкой, водила не ошибся. Но есть ли там люди и куда мы пришли? Бурелом еще не кончился, просто будка стояла на маленькой, не тронутой поваленным лесом полянке. Как она уцелела – неизвестно, но построить ее в таком месте уже после того, как прошел смерч (смерч ли?), вряд ли могли. Кто рискнул бы тащить сюда доски и сколько человек для этого понадобилось бы? Нет, домик был выстроен раньше, но как и почему он уцелел? Хотя… Его могли просто подправить, отремонтировать после. Достаточно иметь пилу и топор, немного гвоздей.

Подойдя к домику на сравнительно близкое расстояние, мы остановились и замерли. И без нашей с Графом подсказки «носильщики» и Нина знали, что мы не рискнем идти напролом, не убедившись как следует, что в нем никого нет. Они молча смотрели на нас, мы – на домик.

– Пошли, – махнул мне Граф и, обогнав водилу и подполковника, попер вперед.

– Не спеши, – придержал я его. – Сейчас спешить некуда. Пусть первой войдет она, так оно надежней. – Я смотрел на Нину.

– Ты что же думаешь, что здесь кто-то есть? Да их ломом сюда не загонишь, ментов! А охотник нам не страшен… – Граф остановился.

– Не будь самоуверенным, Граф. Пусть войдет она, а мы понаблюдаем в пяти метрах от будки. Что изменится от этого? Куда тебя несет, не пойму?

– Ну хорошо, хорошо, пусть входит. Иди, – повернулся Борька к Нине и указал рукой на домик. – Будут насиловать, кричи! – пошутил он.

– Я боюсь. – Девка затопталась на месте, не решаясь идти первой.

– Чего?! Ты еще будешь ломаться, как целка! – Я вспылил. – Иди, сказали, иди.

Мне уже не терпелось, я жаждал поскорее обследовать домик и, сделав выводы, сориентироваться в обстановке. Что-то она нам «скажет», эта будка, о чем-то поведает. Скелеты просто так в лесу не валяются. Конечно, я не думал, что там кто-то есть, но тем не менее решил подстраховаться и послать туда Нину. Мы присели на корточки, а она пошла, точнее, полезла по деревьям, как козочка, и вскоре очутилась на полянке. Остановилась в метре от входа и нерешительно затопталась на месте, посмотрела в нашу сторону.

«Да входи, входи!» – махнул я ей рукой, подталкивая к действиям. И Нина вошла. Медленно потянула скрипучую дверь на себя, осторожно заглянула внутрь и сделала шаг вперед. Дверь закрылась сама по себе. Мы затаили дыхание, а потом сообразили: конечно же там никого нет! Она бы ни за что не вошла внутрь, если бы кого-то увидела. Хотя стоп, перебор. Как говорится, если бы знать, что в «прикупе» лежит! Девка – не наша подельщица, а мы рассуждаем так, словно она «шпилит» с нами на одну руку. От нее можно ждать чего угодно, бабы – они и в Африке бабы. Нина задерживалась непонятно почему, а мы напряженно ждали ее появления.

– Что-то долговато она там крутится, – недовольно промычал Граф, не понимая, что можно рассматривать так долго.

– Дура уже забыла о нас. Зашла и забыла. Пошли, – сказал я, расшифровав ее задержку по-своему. Мы встали и направились к будке. Как раз в это самое время девка нарисовалась на пороге и махнула нам рукой.

– Все в порядке. Идите, – крикнула она и снова скрылась за дверью. Я даже не успел спросить ее, что она там делала целых десять минут, причем в темноте. Окон в будке я не приметил, а дверь закрылась за ней сама собой. Но противоположную стену домика мы не видели, возможно маленькое окошко все же было. Мы находились уже в считаных метрах от домика, как дверь резко распахнулась от удара ногой и из него выскочила наша «пленница».

– Стоять! – заорала она как сумасшедшая и направила на нас охотничье ружье-двустволку. Водила и подполковник замерли на месте и ошалело смотрели на Нину, мы, словно по инерции, продолжали двигаться еще некоторое время вперед.

– В сторону! – Она резко повернула ружье, давая понять тем двоим, чтобы они открыли нас. Открыли для стрельбы. Те с ходу бросили сумку и отскочили от нее в разные стороны, будто ошпаренные.

– Стоять! – еще раз крикнула стерва и, взметнув стволы, прицелилась.

Пригнуться или рвануть в сторону у нас уже не было времени. «Конец!» – пронеслось в моем мозгу; тело и нервы напряглись до невероятия, ожидая страшной боли и смерти, смерти от заряда дроби. «В упор, – все же успел подумать я, глядя прямо на девку, – в упор!»

Но выстрела не последовало. Жизнь еще теплилась в моем сознании, а надежда пронзила даже пятки и позвоночник, дошла до самого копчика и ударила в голову: «Жив!» Ни о Графе, ни о других в тот момент я не думал, их как бы не существовало, я находился в другом измерении и думал только о себе. Но вот, убедившись в том, что мы стоим не шевелясь и не предпринимаем никаких ответных действий, девка малость расслабилась и перевела дух. Она велела нам закинуть руки за голову и повернуться к ней спиной. Медленно и без каких бы то ни было резких движений. Это предупреждение она произнесла четко и по слогам, ни на секунду не спуская с нас глаз. Мы молча выполнили ее требование, стараясь не поворачивать голов и не смотреть друг на друга раньше времени. Сейчас это было более чем опасно, мы оба хорошо понимали ситуацию, прочухались. Стояли и ждали следующего приказа. Но понимала ситуацию и она: не давая нам как следует прийти в себя, девка с ходу велела водиле отобрать у нас оружие.

– Встань сбоку от них и осторожно отбери автоматы и все что есть! – не поворачивая головы, крикнула она Гене. – Живее! Ну же!

Тот бросился к нам и без всяких извинений во взгляде стал изымать у нас стволы. Нож и гранату не забыл тоже. Скотина!

– Отшвырни все мне, а сам как следует прощупай их еще раз, – приказала ему Нина.

Он аккуратно исполнил ее требования: прошмонал нас еще раз и вытряхнул оставшиеся в карманах обоймы.

– Все! – довольным тоном произнес водила, радуясь неожиданному освобождению. Но его радость была преждевременной и слишком скорой, цевка распорядилась иначе – подобрав «стволы» и обоймы, она забросила их за будку, затем приказала водиле и полковнику встать рядом с нами, на шаг от нас. Те в недоумении разинули рты: мол, что это значит?

– Да ты что, Нина?! – изумился Гена, явно не понимая, зачем ей это нужно.

– Я сказала, сойдитесь и встаньте рядом с этими ублюдками! – заорала она, добавив к сказанному несколько крепких словечек из лексикона «сопливых». Да, что ни говори, а «стволы», вообще власть над другими, буквально преображают человека – овца в мгновение ока превратилась в тигрицу, чувствующую свою силу. Она еще не насытилась этой властью, но уже предвкушала дальнейшую ее сладость, которая будет возрастать и возрастать по мере того, как быстро и четко будут выполняться ее приказы, исполняться мечты. Но что она задумала и почему поставила бывших пленников, бывших своих товарищей по несчастью рядом с нами? Откуда взялось это долбаное ружье? В будке никого нет, факт. Был бы там хотя бы один человек, он бы непременно вышел к нам. Такое впечатление, будто все это мне привиделось. Мы стояли рядом друг с другом, но одни стояли лицом к этой стерве, другим она смотрела в спину. Признаться честно, я даже порадовался в душе, что вышло именно так. Не мог простить «лояльному» к нам Генаше его радостного взора. Если бы она не поставила их рядом, он бы сейчас командовал и торжествовал, вовсю изливая на нас скрытую злость. На мента и на Нинку я не злился, они были такими с самого начала, но от Гены не ожидал. Вот шакал!

– Долго ты будешь нас так держать? – спросил я у Нинки, желая знать, чего она добивается.

– Сколько захочу. Вы же меня не спрашивали, когда тащили в этот проклятый лес. Стойте и не рыпайтесь, мне надо подумать, – ответила гадюка, но уже спокойнее. Она действительно над чем-то думала, размышляла. Подполковник и водила молчали, словно воды в рот набрали. Я было подумал, что она что-то «пишет» им знаками, но ошибся. Тогда что это за комедия и над чем она ломает голову? Ведь может расстрелять нас в любое время, и никто не помешает ей сделать это. Все оружие теперь у нее, она – хозяйка положения.

Граф незаметно подвинул свою ногу и легонько коснулся ботинком моего ботинка. Я чуть скосил глаза вправо, но не расшифровал его гримасы. Да нет, рыпаться не было резона. Уж лучше стоять и ждать развязки, которая вот-вот наступит. Убить человека в спокойном состоянии она не сможет, духу не хватит. Навредить себе можем только мы, мы сами… Пусть думает сколько угодно, плевать, что бы она ни придумала, безвыходных положений нет. Придумаем что-нибудь и мы. Постояв еще несколько минут в полном молчании, мы услышали следующее: «Вы все стойте на месте, а вы, товарищ военный, свяжите им крепко руки. Гене не нужно, им», – уточнила она. Я не рискнул повернуться к ней лицом, хотя мне очень хотелось сделать это. Решила опутать! Вот тварь! Полковник между тем не спешил выполнять ее приказание: то ли не хотел, то ли просто считал ниже своего достоинства вязать кому-то руки.

– Чего вы ждете?! – нервно вскрикнула сучка, заметив его медлительность.

Подполковник ничего не ответил, стоял и молчал.

– Я-ясно, – процедила Нина сквозь зубы, явно расстроенно и обиженно. – Ясно…

Что ей стало ясно, я так и не понял, ибо и сам до конца не понимал логики подполковника. Странный тип, вроде бы не дурак, но все же…

– А ты? Ты тоже будешь валять ваньку, как этот? – Она уже обращалась к Гене, и тон ее был иным, потаенно-решительным и нечто обещающим: не хотите, мол, как хотите. Примерно таким. Как бы потом пожалеть не пришлось.

Гена живо откликнулся на ее вопрос, но сказал совсем не то, что я ожидал от него услышать.

– Валяем ваньку не мы, а ты, – сказал он. – Что это за фокусы, Нина? Почему ты держишь нас под прицелом, будто мы бандиты?

Он сделал шаг вперед, я услышал:

– На место! Не подходи! Делай, что я велела, или… – Она не договорила.

– Что «или»? Договаривай! – Водила встал на свое место. – Пристрелишь, да? Тогда вяжи им руки сама. Тоже мне де-я-тельница выискалась! – Он смачно выругался и зло сплюнул на землю.

Я не удержался и таки подколол его:

– Не у Кати за столом, Гена. Еще неизвестно, кто из нас хуже, мы или она. Так-то, браток.

– Заткнись! – взвизгнула сука. – Мудак недобитый!

– Да пошла ты, коза! – Я осмелел. – Что ты без нас будешь делать и куда пойдешь? Здесь ведь ни единого человека на сотни километров! Сдохнешь по дороге, заплутаешь как миленькая. А если наткнешься сдуру на беглых, не поможет и твое долбаное ружье, отдерут во все щели и повесят на дереве. Ты этого хочешь? Патроны хоть есть или так, на понт берешь? – поинтересовался я и таки повернулся к ней вполоборота.

– На тебя хватит, не волнуйся. Повернись, больше говорить не буду, – предупредила меня девка.

– Ну-ну, гони коней дальше, – буркнул я и повернулся. Граф снова толкнул меня бедром. «Молчи». Но я не хотел молчать, просто не мог, меня распирало от злости на эту сопливую суку, надумавшую неизвестно что. Тем, кого хотят пристрелить, не связывают рук, ясно как день. Чего же тогда бояться? До «кипения» я ее не доведу, а сломить морально можно попробовать. Я рассуждал именно так, и, мне казалось, рассуждал правильно. Пауза меж тем затягивалась, возможно на нее подействовали мои слова. Но что заставило ее отгородиться от водилы и подполковника? Невероятно! Так может поступить только свихнувшийся или тот, кто твердо знает, что он делает. Зачем? Разгадка наверняка кроется в будке, до порога которой мы так и не дошли. Что она там увидела? Слава богу, что эти два штемпа обиделись и не стали выполнять ее требование, – руки пока еще свободны, а это кое-что. И тут девка опомнилась, точнее, что-то для себя решила. Она стала медленно отходить от нас – я понял это по хрусту веток под ее ногами, и, когда отдалилась на некоторое расстояние, неожиданно окликнула меня: «Повернись, Михей!» – услышал я. Она стояла теперь гораздо дальше от будки и чуть в стороне от нее. «Стволы» по-прежнему смотрели на нас.

– Подойди поближе ко мне, – позвала Нина, и я медленно пошел к ней, поняв, что она хочет что-то сказать, поговорить со мной. – Войди внутрь и посмотри. Раз эти придурки такие умные, – она специально говорила громко, чтобы ее слышали все, – будем говорить с тобой. Входи, – кивнула она на дверь. – Не бойся, там никого нет.

Я взялся за ручку, оглянулся на стоящих поодаль Гену и мента – они во все глаза таращились в нашу сторону, а у Графа «заходила буграми» спина – и потянул дверь на себя. Она снова заскрипела. Сделав шаг через порог, я очутился в будке. Конечно, она была пуста. Первое, что мне бросилось в глаза, так это паутина. Я не заметил никаких пауков, но паутины было столько, что в ней мог бы запутаться и медведь. И это после пребывания здесь Нины, которая, как я понял, уже смахнула часть «ткани», прокладывая себе путь в центр, к столу! Людей здесь не было, почитай, лет пять, факт. Я почти не дышал, стоял и рассматривал сказочную избушку как зачарованный. Пыль, стол, лавки, печь, деревянный сундук, настил от стены к стене под самой крышей, похожий на деревянные «сталинские» нары, оставшиеся еще на старых уральских пересылках и «кичах». Небольшой шкаф в одном из углов со странной резьбой на дверцах. Его уже открывали, она. Я повел головой и вдруг увидел что-то блестящее. Свет от окошка – оно было совсем крохотным, там, где я и предполагал, – едва пробивался сквозь завесу паутины, и потому в будке было довольно темно. Дверь за мной закрылась, мне пришлось присматриваться и здорово напрягать глаза. Подойдя поближе к одной из стен, туда, где блестело, я протянул руку и коснулся чего-то холодного, металлического, висевшего на стене. «Ба! Да это же крест», – догадался я, обследовав пальцами вещицу. И крест внушительный, сантиметров под тридцать – тридцать пять! Я рванул его на себя, и он подался, отделился от стенки в два счета. И как только он очутился в моих руках, я понял, что держу в руках золото. Дьявол не убедил бы меня в том, что это бронза или медь. Черта с два! Самое настоящее золото! Я рванулся назад и резко толкнул ногой дверь. Не выходя из будки, глянул на крест. Факт! Этот крест стоил целую кучу денег. Что на нем было написано, я не разобрал. Дверь подалась назад, но я не дал ей закрыться, подобрав какую-то ветку у порога, подсунул ее к косяку. Осталась щель, так-то оно лучше, теперь можно что-то рассмотреть. Вспомнив о шкафе, я подскочил к нему. Секунда – и две его дверцы распахнулись настежь. Книги, железные цепи, несколько резных шкатулок, высушенная трава. Ни посуды, ни белья, ни фотографий, словно здесь когда-то обитали аскеты. На одной из полок лежали пачки с патронами, что-то еще. Несколько запыленных тетрадей и карандаши. К шкатулкам уже прикасались, пыль сдута. Я взял одну и чуть не выронил ее из рук. Почти до самого верха она была набита монетами царской чеканки. Я даже попробовал одну на зуб, не так для проверки металла, как ради собственного удовольствия, на память. «Так вот что увидела здесь девка!» – мелькнуло в моем мозгу, прежде чем я услышал ее голос. Эта зараза уже звала меня назад, не дав как следует обшарить будку. А ведь есть еще сундук, закутки, вторая шкатулка, настил! Честно говоря, мне не хотелось выходить из этого «золотопыльного логова», но делать было нечего. Я вышел и пошел прямо на нее, прикидывая в уме, на сколько тысяч зеленых потянет все виденное мной добро. Странно, что нет икон. А ведь должны были быть, должны. А может, здесь обитали какие-то староверы? Точнее, их отпрыски. Но откуда патроны и ружье? Впрочем, сейчас ничего не разгадать, рано. Лучше подумать о другом: как вырваться из плена без несчастья? Вот это проблема, все остальное – зола.

– Видел? – очень тихо спросила Нина, когда я остановился в трех метрах от нее.

– Крест и одну из шкатулок видел, – ответил я ей.

– А сундук? В сундук не заглядывал? – зашипела она.

– Ты ж позвала, не успел. А что там? Могу посмотреть.

– Там – тряпки и разный хлам, а под ним!.. – Стерва округлила глаза и раздула ноздри, словно кобыла. – Кусочками с ноготь, много. Самородки или как их… Кусочки.

– Золото?!

– Да. – Она быстро перевела взгляд с меня на стоящих под прицелом, желая убедиться, что они ничего не услышали. Но они стояли далековато и вряд ли могли что-то слышать. Во всяком случае, ее шепот не слышали точно. В этом я был уверен.

– Что ты хочешь? Только говори без этих блядских выкрутасов и понтов, я не сегодняшний, – опередил я ее своим вопросом, зная, что она уже думает, что сказать, точнее, как преподнести мне то, что уже созрело в ее башке. Подыгрывая стерве в ее спектакле и не желая нарушать сценарий раньше времени, я тоже говорил тихо, как она.

Но девка молчала и упорно сверлила меня взглядом, словно я был неким философским камнем, в котором крылись все тайны мира. От этого напряженного, что-то взвешивающего взгляда мне стало не по себе. «Как бы она не сорвалась с поводка сдуру», – подумал я. От золота «крыша» едет влет, не о чем и базарить. Возомнит, что она королева, отхватившая полцарства, и – каюк. Перешмаляет всех за здорово живешь! У нее она и так едет, поехала, видно как на ладони.

Я вспомнил об автоматах и «глушаке», лежавших за будкой. Был шанс, был! Выходя из будки, я мог резко рвануться в сторону и, в принципе, успеть подхватить с земли хоть что-то. Риск, и немалый, но шанс был. Хотя она могла достать меня раньше. Реакция у нее, как я заметил, хорошая. Возможно, не убила бы насмерть, но нейтрализовала бы точно. Калибр солидный, заметил. Конечно, я прекрасно сознавал, что «куш» здесь ломится весьма и весьма солидный – врать о сундуке ей не было смысла, но все дело в том, что я не особо думал о деньгах – не тот момент.

– Так что там? Я жду, – еще раз обратился я к Нине, которая по-прежнему молчала. И говорил я не пискляво, не заискивающе, а как положено по жизни – уверенно и с достоинством. Как в зоне, когда ты говоришь пусть и с авторитетом, козырным, но явно бесом и фраером по закваске. Одуванчиком, волею судьбы очутившимся на гребне волны. Его плачевное будущее – как на ладони, но ему мнится другое. Ему кажется, что он все время будет расти, в то время как он уже давно падает. Многие из настоящей братвы видят такую «дичь» за километр.

– Такой случай выпадает один раз в жизни. Мне выпал, и я его не упущу, – сказала девка. Начала издалека, молодец. Сама серьезность и деловьё, нечего сказать! – Но нас слишком много, – продолжила Нина. – Дело даже не в дележе, а в том, что про избушку и золото станет известно властям. Ты понимаешь, что я имею в виду? – спросила сучка.

– Еще бы. Что имею, то и введу, – пошутил я. – Въезжаю малость.

– Не паясничай, давай говорить серьезно, если хочешь говорить, – приструнила меня шельма.

– Я не паясничаю, шучу. Слушаю тебя внимательно, говори.

– Я и говорю – нас слишком много…

– И?

– Нужно решить этот вопрос. Деликатный вопрос… – протянула она, покачивая головой.

– И решить его должен я, не так ли? Я правильно тебя понял, Нинок?

– Твои проблемы, я тебе сказала, – отрезала девка. – Ты же убийца, какая тебе разница? Тебе не привыкать… Извини, но сама я никого не убивала, – как бы оговорилась она. – Оружия ты не получишь, но солидную долю я тебе обещаю. Ты пойдешь на Свердловск, как хотел, я вернусь назад. И все умерло между нами. Подумай, я тебя не тороплю. – Она снова замолчала.

Ее слова не явились для меня неожиданностью: банальная ситуация, банальное предложение. При виде золота так поступают девяносто девять процентов людей. Потому-то золото и остается до сих пор золотом. Я мог не опасаться за свою жизнь, видел, что она меня действительно отпустит, если я сделаю то, что она хочет. Даст не много, но отпустит на все четыре стороны, не захочет мараться кровью. А если не сделаю? Что ей остается и как она поступит? Неужели предложит сделать то же самое Графу? Было бы интересно посмотреть, да. И ее шок после отказа. Гена и подполковник не в счет, на них она не поставит ни в жизнь. Но что она планировала прежде? Сказала же сначала, чтобы подполковник вязал только нас, сказала же. А потом, с ними? Я прямо спросил ее об этом, и она тут же пояснила, что сначала действовала спонтанно, безо всякого плана. Спешила обезвредить нас, а те – дело третье, уж как-нибудь. Верилось, скорее всего она говорила правду.

– Ну а сейчас? Ты что же, хочешь, чтобы я порешил всех голыми руками? Как ты себе это представляешь, интересно?

– Сперва свяжи их, свяжи, – зашипела гадюка. – Потом все обсудим и решим. Чего ты? Я тебя не обману, мне хватит, – убеждала она меня.

– Хватит, факт. Не допрешь даже. Тебя заклинило, понимаю, но подумай о том, как ты будешь выбираться отсюда. Мне действительно все равно и плевать, как ты изволила заметить, однако есть и нюансы…

– Какие?! – запальчиво воскликнула Нина. – Говори, быстро, они уже начинают нервничать, что-то заподозрили. Могут и побежать.

– А тебе трудно следить и за ними, и за мной. Боишься промахнуться?

– Не промахнусь, не поле. Но и тянуть нечего. Не хочешь, так и скажи. Другой бы на твоем месте не раздумывал и секунды, а ты…

– Я не другой, дорогуша. Кстати, почему ты выбрала именно меня?

– А кого? Кого я еще могла здесь выбрать? Не задавай глупых вопросов, ты же умный мужик. Мог застрелить меня, а не застрелил. Когда я побежала, там… Думаешь, я дура, ничего не поняла?

– Спасибо и на этом. Мог, – согласился я.

– Тогда действуй. Ты пудришь мне мозги и тянешь время. И я вовсе не овца, как твой приятель-дебил думает. Козел! Ну не тяни. Говори: да или нет?

– Что ты станешь делать, если я скажу «нет»? – задал я ей прямой вопрос.

– Все, иди к ним! Валяй! – взмахнула она ружьем. – Вали, я сказала!

Я понял, что ее терпение кончилось, – значит, переборщил малость. Ничего, сейчас все поправим, я ей нужен. Выбирать, в натуре, было не из кого, Графу она не верит. Я молча повернулся и пошел по направлению к остальным. Сделав несколько шагов, остановился и как бы задумался.

– Хер с тобой! – махнул я рукой. – Девка ты крутая, как вижу, и поступаешь правильно. Скорее всего, я бы поступил так же, чего уж там. Золото есть золото.

– Тише! Тише, дурак! Ты всполошишь их раньше времени. Иди и свяжи всех ремнями. Скажи, я так велела, и ничего не объясняй. Понял?

– Понял. Десять минут всего делов-то, успокойся. Никуда они не побегут, кругом бурелом, не щекотись так, не щекотись.

Я пошел к остальным, обдумывая на ходу, что сказать Графу и как в двух словах «жевануть» ему суть. Услышат и остальные, вот в чем дело. К тому же девка тоже не дура, специально подойдет ближе, прислушается. Граф не усомнится во мне и без пояснений, но тем не менее. И не идти я не мог, от этого могло быть только хуже. С другой стороны, связывая им руки, причем всем, даже Графу, я рисковал не меньше, чем в случае отказа. Кто знает, как она поступит через минуту и что ей взбредет в голову? Нет, Графа я связывать не буду, ни в коем разе. А если заставит, настоит?.. Что ж, сделаю, как скажет он, он, а не она. Так будет честно и по жизни, без претензий. Если нам суждено подохнуть в этом лесу, ум не поможет. Но смогу ли я посмотреть смерти в лицо, когда есть шанс остаться в живых? Смогу ли?..