Текст книги "Последнее слово за мной"

Автор книги: Паула Уолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 33

Иган и Джулия приходились друг другу не родными братом и сестрой, а сводными. Дети от первого и второго браков. Никто не знал, каким термином определить то, что появилось на свет от третьего брака старика, но звали его Тедди.

– Тедди!

Джейн Филд вскочила со стоявшего на веранде шезлонга и отчаянно замахала руками.

– Боже правый! – воскликнул Адам, приложив ладонь козырьком ко лбу, сощурившись и глядя на лужайку. – Такое впечатление, что он только что выполз из самой заштатной забегаловки.

– По-настоящему состоятельному мужчине, – возразила Джейн, – нет нужды пускать пыль в глаза.

Торопливо пригладив волосы и облизав губы, Джейн сбежала по ступенькам навстречу Тедди.

– Что тут происходит? – нахмурился Адам.

Коллис Тейлор гостил в Бэньяне почти непрерывно, поэтому всегда был в курсе последних сплетен.

– Она оставила попытки окучить Игана, – пояснил он, сидя на стуле, покачивая ногой и сдвинув шляпу на глаза. – Теперь снова закидывает удочку, надеется подцепить Тедди.

Иган Мерсер-старший подходил к выбору жен с деловой точки зрения. Его первая жена, мать Игана, принадлежала к высокодоходным активам. Мать Джулии была как ценные бумаги с умеренным риском, зато качественная производительница. Его женитьба на матери Тедди была чистой воды авантюрой – крайне высокий риск и туманные перспективы. Неудивительно, что дивидендом от такого вложения стал тип вроде Тедди.

– Она хочет замуж за Тедди? – Адам, не веря своим ушам, уставился на Коллиса. – Вы ведь шутите, верно?

– Знаете, как говорят, – промолвил Коллис, взяв у слуги бокал с аперитивом, – одна треть трастового фонда лучше, чем ничего.

Через месяц после окончания юридического факультета Гарварда Тедди перебрался в Бэньян и очень быстро приспособился к местному образу жизни. Обычно он разгуливал в помятом белом льняном костюме, пропотевшей соломенной шляпе и потрепанных холщовых туфлях на босу ногу. Волосы давно не стрижены, небритый. Вместо одеколона от него разило ромом. Официально он проживал в поместье Мерсеров, но ходили слухи, что все ночи напролет он проводил в пивной за болотом.

– И все-таки Тедди?.. – Адам покачал головой, глядя, как Джейн обвивает руками шею Тедди.

– А что, глядишь, выйдет удачный брак, – сказал Коллис, размешав напиток пальцем, и облизал его, – но удача эта бракованная.

Стоило только кому-то пересечь линию Мейсона-Диксона, <sup>[22]22
  Воображаемая граница, отделяющая северные штаты США от южных


[Закрыть]</sup> как он в мгновение ока становился совершенно другим человеком. Жара и влажность растапливали даже самые твердые принципы, а южный виски впитывался сквозь поры, покрывая ржавчиной внутренний нравственный компас. Нежные женщины с кожей цвета карамели, влажные, как роса, и полуодетые, в тончайших, будто тюль, платьях. Они одним взглядом могли добиться от мужчины того, чего не могли достичь изысканные дамы со всем их образованием, культурой и манерами.

Однако были здесь и свои обязанности. Не важно, заскучал ты или несчастен, ты не имеешь никакого права отделяться от общества. Можешь пустить себе пулю в висок или выпрыгнуть из окна, но, ради всего святого, не вздумай сдаваться и скатываться в канаву.

– Это ужасно, – пробормотал Адам, как будто Тедди одним своим присутствием унижал обитателей и гостей поместья.

Когда Тедди и Джейн взошли на крыльцо, в дверях показалась Джулия, затянутая в костюм для верховой езды. Ботинки ее были в грязи, к штанам прилипли репьи, а в волосах запутались нити испанского мха. Джулия славилась тем, что избегала торных дорог. Даже когда она передвигалась пешком, все равно создавалось ощущение, что под ней бьет копытом мощный, покрытый потом скакун.

– Тедди, – крикнула она, стаскивая перчатку, – там пришел какой-то беззубый бродяга с рыбой, хочет тебя видеть.

– Это мой будущий клиент, – сообщил Тедди.

– Но почему у него рыба? – нахмурилась Джейн.

– А это, – ответил Тедди, вытащив руку из цепких пальчиков Джейн и поцеловав ей ладонь, – мой будущий задаток.

*

– Ну, Монтгомери, чем вы там занимаетесь?

Адам не сразу сообразил, что глаза всех собравшихся в библиотеке мужчин прикованы к нему. Сигары зависли в воздухе, все ожидают ответа.

– Чем занимаюсь?

– В этом вашем Хлипком Форте.

– В Липерс-Форке, – поправил Адам.

– Ах да.

Перед глазами Адама промелькнула вся его жизнь в Липерс-Форке – она была пуста и скучна. Он не мог припомнить ни одного поступка, который стоило бы упомянуть. Ну да, ему доводилось прижигать фурункулы и принимать роды, но вряд ли это вызовет у собравшихся уважение. До сих пор Адам и не подозревал, насколько незначительным стало его существование.

– Он строит больницу, – сказал Крон, бросив в бокал кубик льда.

Иган Мерсер оторвал взгляд от газеты.

– Больницу? – переспросил Коллис.

– Это будет единственная больница на четыре округа, – бесцветно, со скукой в голосе сообщил Крон. – Большая польза для общественности и все такое.

– Подумать только! – воскликнул Коллис, выпустив облачко дыма. – Становитесь филантропом, а, старина?

– Болезни – это доходный бизнес, – сказал Крон, заодно напоминая собравшимся, что его семейство разбогатело не только на судоходстве, но и на изготовлении лекарств.

Единственная оговорка: Адам вовсе не собирался строить госпиталь. Даже и не думал. Он уже склонялся к тому, чтобы вывести собравшихся из заблуждения, но вдруг почувствовал, что обстановка в библиотеке изменилась. Все воспылали к нему жгучей завистью.

Построить больницу посреди глухомани. И почему никому из них это не пришло на ум? Идеальный способ прославиться и сделать себе имя. К черту искусство, музыку и музеи. Кажется, теперь проще обрести известность, заботясь об отребье и ставя градусники чернокожим малышам.

– Благие намерения и прибыль, – рассеянно промолвил Коллис, – это самое выгодное сочетание.

– Строительство начнется весной, – известил гостей Крон, выбрав в хьюмидоре сигару и поводив ею под носом.

Адам изумленно выпучился на него.

– Мне рассказала Джулия, – пожал плечами Крон.

– Джулия?

– Мы с ней довольно часто видимся.

В комнате повисла неловкая тишина, как бывает, когда человек выставит себя полным дураком, а окружающие не знают, как реагировать.

– Вообще-то у нас довольно серьезные отношения, – добавил Крон.

Все опустили головы еще ниже и уткнулись взглядами в бокалы.

– Кстати, тут Диксон приехал погостить на неделю, по личному приглашению Джулии, – брякнул Тедди и кивком головы указал на самый темный угол комнаты.

Крон проследил за его взглядом. До этой минуты он даже не замечал Буна. Впрочем, у него вообще была привычка не обращать внимания на несущественные вещи. Диксон был одет более-менее на одном уровне с остальными. И прическа была такая же. Ни одна черта в его внешности не выбивалась из общего ряда. И все-таки Крон инстинктивно почувствовал, что Бун им не ровня.

Впрочем, Бун и не пытался подружиться. Глубоко затянувшись сигаретой, он равнодушно встретил взгляд Крона.

Смех у Крона вышел резкий и горький. Все подумали, что он смеется над абсурдностью ситуации: Джулия встречается с мужчиной такого сорта! На самом деле он смеялся над собой. Он-то думал, что его главной соперницей на острове была Анджела.

– Будь я проклят, если хоть что-то понимаю в женщинах, – сказал он, взмахнув рукой.

Людей из высшего света обычно отличает умение ловко увертываться от унижений. В этом смысле Крон был пуленепробиваем.

– Что ж, – почти скороговоркой произнес Коллис, – не у вас первого женщина выскальзывает из рук.

Все сделали вид, что поверили: мол, Коллис встал на защиту Сьюэлла по дружбе, а вовсе не потому, что фирма «Коллис Импорт» почти целиком и полностью зависела от «Судоходной компании Сьюэллов».

– Даже великому Игану Мерсеру не удалось удержать Лидию Джексон, – продолжал Коллис.

Иган поднял на него недоуменный взгляд.

– Лидию Джексон? – переспросил он, силясь вспомнить, кому принадлежит это имя.

По лицу Игана было заметно, что он понятия не имеет, о чем толкует Коллис.

– Лидия потом вышла замуж за Монтгомери, – продолжал Коллис, неуклюже пытаясь расхлебать кашу, которую сам же и заварил.

– Ах да, – медленно кивнул Иган. – Да, конечно. Я был шафером, повезло.

В голосе Игана не было ни капли сарказма. Ни намека на истинное положение вещей. И тем не менее, ни у кого не возникло сомнений, что Лидия вовсе не отвергала Игана ради Адама, как им было преподнесено. Иган никогда не предлагал Лидии руку и сердце. Даже и не собирался.

Унижение Адама было очевидно.

Но тут внимание Игана привлекло что-то происходящее за окном, он вскочил.

– Джентльмены, – произнес он, вдавив сигару в пепельницу, – с вашего позволения…

Без Игана комната будто разом опустела. Гости не знали, куда себя девать. То и дело кхекая и прочищая горло, они курили сигары и барабанили пальцами по подлокотникам кожаных кресел.

– Как насчет бильярда? – наконец спросил Коллис.

Пока мужчины мазали мелом свои кии и выкладывали деньги на стол, Адам стоял у окна и глядел вслед Игану – тот сбежал с крыльца и зашагал по лужайке.

И в этот миг у Адама вдруг случилось озарение. В его жизни не было ничего подлинного. Ничего настоящего. Его одежда, машина, книги и даже философия, которую он исповедовал, – всё это были чужие идеалы. Он стал врачом, потому что эта профессия считалась благородной и престижной. Он женился на девушке, потому что считал, что ее добивается шафер.

Адам был раком-отшельником, поселившимся в чужих мечтах. Все это он осознал в те секунды, пока Иган бежал по песчаной дорожке к пляжу. В нем поселилось неприятное ощущение холода и тяжести. Он наблюдал, как Иган Мерсер торопится, догоняя Анджелу Белл.

Глава 34

Иган Мерсер был героем, никогда в жизни не совершившим ни одного героического поступка. Он не отличался заносчивостью, потому что прекрасно отдавал себе в этом отчет. Однако он не отличался и скромностью, потому что был уверен – его ждут великие дела. Он просто еще не знал, на каком поприще.

– Вам бы надо заняться кабинетной работой, – сказала Анджела, когда они прогуливались вдоль пляжа.

Джулия предупредила брата, что Анджела Белл из тех женщин, которые сразу берут быка за рога. Это качество у кого-то могло вызвать облегчение, а у кого-то тревогу – все зависит от характера мужчины.

– Кабинетной работой?

– Ну, политикой.

Нагнувшись, он подобрал камушек и зашвырнул его в океан.

– Политикой… – эхом повторил он.

Его белые брюки были закатаны выше щиколоток, свитер повязан вокруг шеи. Аккуратно причесанные волосы слегка растрепались от ветра. Он словно бы сошел с плаката об американской мечте.

– Например, баллотироваться в Сенат, – решила Анджела.

– В Сенат? Зачем?

– Чтобы сделать мир лучше.

Он рассмеялся, его забавляла ее наивность. А потом он вдруг устыдился собственного цинизма. Кстати, если бы он действительно надумал пойти работать, политика вполне подошла бы.

Их внимание привлек шум шагов. Приложив ко лбу ладонь козырьком, Анджела осмотрелась. Иган проследил за ее взглядом и заметил Адама.

– Он никогда с ней не разведется, – поскольку правила игры устанавливала Анджела, Иган посчитал, что может говорить без обиняков.

– Это неважно, – сказала она, смахнув с лица прядку волос. – Моя роль – быть пряностью, а не основным блюдом в жизни мужчины.

Иган не сомневался, что она говорит правду. Он гадал, каково это – переспать с женщиной без всяких на то мотивов.

– Он недостаточно хорош для тебя.

– В нем заложены большие возможности.

– Возможности, – промолвил Иган, – на хлеб не намажешь.

Она взяла его под ручку и они пошли дальше.

– Из тебя выйдет отличный сенатор, – сказала она ему.

Анджела посмотрела на него снизу вверх, с виду довольная донельзя. Это был один из самых приятных моментов в жизни Игана.

Глава 35

– Репутация – это не титул, который дается при рождении раз и навсегда. Это хрупкая штука, о которой надо постоянно заботиться. Однажды потеряешь и потом уже не восстановишь.

Крон вещал, облокотившись на каминную полку. Со стороны казалось, что он крахмалит и отбеливает свой характер вместе с рубашками.

– Женщины вроде Анджелы Белл выставляют свои шашни напоказ, – сказал Крон. – А женщины вроде Джулии Мерсер – нет.

Джулия сидела на диване, скрестив ноги и вяло откинув руки на спинку. Иган сидел за письменным столом и рассеянно вертел в руках ручку, а Тедди прогуливался вокруг бильярдного стола, рассчитывая следующий удар. Стул, на котором раньше сидел Бун Диксон, пустовал, однако присутствие Диксона, несомненно, еще ощущалось.

– Джулия, ты выставляешь себя дурой, – без обиняков заявил Крон.

Крон специально затеял этот разговор в присутствии Игана и Тедди, надеясь найти в их лице союзников. Он полагал, что втроем они смогут путем уговоров или, если надо, унижения, заставить Джулию вести себя прилично.

– Одно дело развлекаться с таким мужчиной где-нибудь на стороне, – не унимался Крон, – и другое – приглашать его в Бэньян.

Джулия промолчала, ожидая продолжения.

– Вот, например, Тедди крутил роман с той маленькой негритяночкой, – гнул свою линию Крон, – но никто из нас не видел ее за общим столом, терзающуюся над выбором нужной вилки.

– Хочу уточнить, – вставил Тедди, наклоняясь и отводя кий. – Я тогда стыдился вовсе не той негритяночки, а наоборот.

Плавно проведя кием вдоль пальца, Тедди уверенно ударил по шару. Раздался щелчок, потом приглушенный грохот – это шар покатился по сукну и упал в кожаный кармашек лузы.

Крон сразу понял, что проиграл. Мерсеры были заодно.

– Ну что ж, – промолвила Джулия, рывком поднимаясь с дивана. – Пожалуй, пойду искупаюсь перед обедом.

Когда она проходила мимо, Крон поймал ее за руку.

– Ничего не понимаю, – тихо сказал он.

Вскинув руку, Джулия дотронулась до его лица.

– И я тоже.

А потом, высвободившись, поспешила на поиски своего любовника.

Он сидел в одиночестве на боковом крыльце и курил. Опустившись перед ним на корточки, она обвила руками его колени и заглянула ему в лицо. Ей казалось, она могла бы вот так любоваться им целую вечность.

– Тебе здесь совсем плохо? – спросила она.

Когда Джулии было восемнадцать, ею овладела безумная идея завести мустанга. Семейство охотилось в Монтане на лосей, Джулия случайно заметила дикого жеребца и в тот же миг решила, что хочет заполучить его в свою конюшню. Иган Мерсер-старший ни разу в жизни не говорил дочери «нет». Коня поймали, укротили и доставили ей. Джулия сразу вскочила на него и умчалась прочь.

– Возьми меня, – шептала она, расстегивая рубашку. – Прямо здесь. Прямо сейчас.

Настала ночь, отец уже собирался отправить за дочерью поисковую команду, но тут Джулия объявилась сама. Она соскочила с коня, сняла с него седло. Жеребец стоял, не шелохнувшись, а она гладила его и что-то нежно шептала на ухо. А потом, сняв с него уздечку, крикнула «Но!» и хлопнула его по заду. Он так ни разу и не обернулся.

Схватив ее за волосы, Бун запрокидывал ей голову назад и неистово целовал. Даже когда они занимались любовью, Джулия чувствовала, как он ускользает от нее. Ей не под силу было удержать Буна, раз он сам не хотел остаться. Мысль об этом только еще сильнее возбуждала ее.

Джулия Мерсер принадлежала к числу тех женщин, которые умеют отпускать.

*

На следующее утро Коллис проснулся пораньше и отправился на далекий, уединенный участок пляжа. Удостоверившись, что поблизости нет ни души, он скинул с себя одежду и нагишом ринулся в набегающую волну. Он на скорости врезался в бурную серую пену, и сердце едва не остановилось от холода. Судорожно разевая рот, он сделал пару скованных гребков (чтобы в случае чего с полным правом сказать, что плавал), а потом рванул к берегу. Дрожа, подскочил к своей одежде и стал натягивать ее с такой скоростью, что случайно защемил молнией на брюках кусочек трусов. Пришлось снова расстегивать.

– Она говорила метафорически, дружище.

Коллис оторопело отпрянул, запутался в спущенных штанах и чуть не упал.

– Иган! Господи!

Иган Мерсер лежал на песке, подперев голову ладонью и жуя травинку.

– Черт! – пыхтел Коллис, дергая за язычок молнии. – Кажется, я сломал эту проклятую штуку!

– Лучший способ отличить простого мужчину от непростого – раздеть его, – задумчиво произнес Иган.

– Давно вы тут прячетесь? – осведомился Коллис.

– Как ни жаль огорчать вас, друг мой, но даже в этой рубашке с иголочки и накрахмаленных трусах вы все равно самый простой и обычный. Как и мы все.

– Понятия не имею, о чем вы толкуете.

– Это потому, что вы заурядны. Незаурядный мужчина сразу бы отлично понял.

Коллис, склонив голову, нарезал круги, отыскивая потерявшийся в песке ботинок, а Иган тем временем сосредоточенно смотрел на океан.

– Мы строим школы, музеи, разбиваем парки. Мы коллекционируем предметы искусства и вращаемся среди великих людей, но когда умираем, от нас только и остается, что короткая надпись на гранитной плите. И знаете, почему?

Коллис, отдуваясь, раздраженно закатил глаза.

– Потому что мы делаем все это, чтобы выделиться, казаться необычными – и это наоборот делает нас заурядными.

– Вы идиот.

– Да ну? Разве это я только что пытался отморозить яйца в ледяной воде?

– Мне просто хотелось поплавать, – настаивал Коллис.

– Ну конечно.

Иган встал и стряхнул с одежды песок. Небо неожиданно затянулось тучами, а на волнах появились белые пенные барашки. Наклонившись, Иган подобрал полотенце Коллиса и перекинул через плечо. Он был уже на полпути к дому, когда до Коллиса дошло, что он остался в одиночестве.

– Я не зауряден, – возразил он, бегом нагоняя приятеля.

– Ястребу не нужно носить табличку, где написано «ястреб».

– Кто сказал? Будда?

– Бун Диксон.

– Боже правый, вы теперь цитируете краснорожих работяг?

– Вообще-то лицо у него скорее оливкового оттенка.

– Мужчины, обращающие внимание на кожу других мужчин, внушают мне опасение.

– Если вас это утешит, на вашу кожу я ни малейшего внимания не обращал.

Коллис хотел было оскорбиться, но тут небо прорезала вспышка молнии, за которой немедля последовал сотрясший землю раскат грома. Коллис от испуга и неожиданности чуть не налетел на Игана.

– Не понимаю, с какой стати мы вообще считаемся друзьями, – проворчал Коллис, приходя в себя.

– Похоже, это вопрос спроса и предложения, – ответил Иган.

Еще один раскат, и они помчались по песчаному пляжу, как проворные крабы. Разыгравшиеся волны тут же смывали отпечатки их ног.

Едва Коллис и Иган миновали двор и очутились на ступеньках, как небо разверзлось. Остальные гости, держа в руках чашки и блюдца, высыпали на крыльцо – поглядеть на приближающуюся бурю. Слуги, обладавшие особым чутьем на такие вещи, уже давно успели прикрыть и закрепить все ставни.

– Где вы были? – требовательно спросила Джейн Филд. Она решила, что пропустила что-то интересное, и это ее возмущало.

– Коллис решил поплавать на рассвете, – сообщил Иган, вытирая намокшие от дождя волосы полотенцем, которое предусмотрительно подал ему слуга.

– Пра-авда? – она протянула слово как жевательную резинку. А потом, наклонившись поближе, и прошептала: – А купальный костюм у него был?

– Нет, даже плавок не было, – шепнул в ответ Иган.

– Пра-авда? – мечтательно вздохнула Джейн и проводила Коллиса взглядом.

Буря неумолимо приближалась. Океан бушевал, и мрачные тучи растекались по небу, словно чернильные кляксы. Внезапно небо прорезала вспышка молнии, и все вздрогнули, предвкушая небывалую по мощи грозу.

– Раз, два, три, четыре… – Джулия считала секунды до раската грома.

Ветер крепчал, и гости один за другим перекочевали внутрь дома. На крыльце у парапета остались двое – Адам и Анджела.

Небо разорвала очередная молния, и Адам, чей доход зачастую зависел от буйства стихии и других катастроф, невольно вздрогнул, словно его ударили плетью. Однако гроза терялась на фоне той бури, которая бушевала в душе Анджелы. Глаза сияли, длинные волосы хлестали по лицу, она всем телом подалась навстречу шквалистому ветру, как изваяние на носу корабля. Адаму вдруг пришло в голову, что человеческая способность возбуждаться, стоя в самом сердце урагана, – это биологическое чудо. Прочистив горло и собравшись с мыслями, он брякнул:

– Я не буду строить больницу.

Молчание Анджелы подсказало ему, что нужно продолжить. Ничто так не разжигает в трусе храбрость, как отсутствие сопротивления.

– Слишком большая ответственность, – затараторил он. – Огромная! Вся эта идея выглядит неправдоподобно.

Анджела не шевельнулась. Ветер яростно трепал ее волосы, а морские брызги и дождь сделали ее льняную рубашку прозрачной. Он видел округлости ее грудей и темные пики сосков так же ясно, как если бы она стояла перед ним голая. Виноватый, словно любитель подглядывать в замочную скважину, Адам опустил взгляд, но тот тут же снова всплыл на поверхность, как поплавок.

– Я ведь даже и не говорил никогда, что собираюсь построить больницу. Не знаю, с чего вы вбили это себе в голову.

Повернувшись, Анджела дотронулась пальцами до его губ, заставляя замолчать. Потом ее рука медленно скользнула за расстегнутый воротник и вниз по груди, пока не замерла на его бешено колотящемся сердце.

– Ты сможешь, – прошептала она. – Я знаю, тебе это по силам.

Адам едва сдерживался, чтобы не закричать.

– Я не могу, – настаивал в нем сын мясника, мотая головой. – Не смогу и всё тут!

– Адам Монтгомери, – промолвила Анджела, и глаза ее сверкали как ртуть. – Я уверена: ты сможешь даже пройти сквозь огонь, если поставишь перед собой такую цель.

Женщина, заставляющая мужчину быть на высоте, это одновременно и проклятье, и благословение.

Адам с видом изголодавшегося потянулся к ней. Анджела отступила назад.

– Это будет великолепная больница, – не терпящим возражений тоном напомнила она.

Дождь бил в лицо, и Адаму пришлось протереть глаза, чтобы видеть, как она удаляется.