Текст книги "Полуночная роза"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)
– Зато я удивлена, Кэролин, – сказала Эрин. – Ты всегда суешь нос в чужие спальни? В таком случае, зная о твоей привычке, я позабочусь, чтобы в следующий раз тебя не было в списке моих гостей.
У Мэри-Сьюзен расширились глаза, и она тут же повернулась, чтобы уйти. Но Кэролин, удерживая подругу, схватила ее за руку, хотя та и продолжала пятиться назад.
– Ты лучше побереги свою память для кое-чего другого, Эрин Стерлинг. Как только мисс Виктория вернется из Европы, ты получишь первый урок. Она никогда не смирится с тем, что ты заняла ее комнату. И очень скоро ты узнаешь, кто здесь составляет список приглашенных.
Эрин набрала в легкие побольше воздуху, призывая себя к спокойствию, и сказала:
– Послушай, Кэролин, я буду тебе очень признательна, если ты сейчас же уйдешь. Я не вижу необходимости продолжать эту беседу.
Кэролин надменно вскинула подбородок. Мало того что она должна слушать мерзкую болтовню Карла о том, как прекрасна эта Эрин Стерлинг, и видеть, как он танцует с ней, теперь ее с позором выставляют за дверь. Не слишком ли? Она должна поставить на место эту самозванку. Раз и навсегда.
– Нет, милая. Такая необходимость есть. Изволь слушать. Ты думаешь, что, если тебе хитростью удалось женить на себе Райана, тебя станут везде принимать? И не мечтай. Тебя исключат, так же как всегда было с твоей матерью, и…
Эрин снисходительно рассмеялась.
– Кэролин, ты ничуть не повзрослела. Так и осталась маленькой глупой зазнайкой. Неужели ты думаешь, что из-за меня Райан будет отвергнут обществом? Мой отчим никогда не пользовался уважением, и с ним никто не считался. Поэтому ни у меня, ни у моей матери не было шанса занять должное положение. Но с Райаном совсем другое дело. Он прочно занял свое место в обществе и никогда не допустит, чтобы его жена подвергалась остракизму. Так что, дорогая Кэролин, если впредь ты не будешь вести себя прилично, ты можешь не найти приюта в Джасмин-Хилле.
Оторопевшая Кэролин с минуту молча смотрела на нахалку, часто-часто моргая. Как кто-то вообще мог разговаривать с ней подобным образом? Мэри-Сьюзен, не дожидаясь окончания этой сцены, вырвалась от подруги и выбежала из комнаты.
– Подожди, ты еще заплатишь за все, – угрожающе процедила Кэролин сквозь стиснутые зубы. Ее лицо исказилось от бешенства. – Мисс Виктория вышвырнет тебя из своей комнаты. А может быть, и из дома. И Эрмина тоже не останется в долгу, будь уверена! – крикнула она через плечо, направляясь к двери. Затем остановилась и, посмотрев на левую руку Эрин, насмешливо усмехнулась: – Между прочим, у нее кольцо получше.
Эрин с недоумением посмотрела ей вслед. Какая еще Эрмина? И что за кольцо?
В эту минуту в комнату вошли весело болтавшие и ничего не подозревающие Энни и Роза. Следуя усвоенной привычке не вникать в дела белых людей, они промолчали, лишь слегка удивившись странному шуму, который доносился из господских покоев, когда они поднимались по черной лестнице.
– Энни, – повелительно спросила Эрин, – кто такая Эрмина?
Энни с округлившимися от тревоги глазами вопросительно смотрела на Розу.
Роза беспомощно пожала плечами, давая понять, что у нее нет другого выхода – только сказать правду.
Энни проглотила тяжелый комок и опустила голову, как бы извиняясь за то, что вынуждена делать такое сообщение.
– Мисс Эрмина была невестой мастера Райана. До того, как появились вы.
Эрин, не моргнув глазом, спросила:
– И что с ней случилось?
– Ничего, – ответила Энни. – По-моему, ничего. Просто она уехала в эту… как ее… Европу. Вместе с миз Викторией, покупать ей свадебное платье и разные вещи. Но они должны вернуться до конца лета. – После этих слов девушка окончательно осмелела и, не скрывая дерзкой улыбки, сказала: – Вот уж она удивится, когда узнает, что наш мастер Райан нашел себе другую невесту.
Эрин стояла ошеломленная.
Известие о том, что Райан был официально помолвлен с другой женщиной, явилось для нее по меньшей мере неожиданностью. И это, несомненно, проясняло многое, в том числе враждебность некоторых людей, с которыми она встречалась.
Но что больше всего изумило ее, так это чувство внезапно вспыхнувшего в ней… Чего? Возмущения? Ревности? Или чего-то еще?
Она толком не понимала себя. Только вдруг почувствовала, что ей необходимо как можно больше знать о своем муже. Какие еще тайные стороны его жизни ей предстоит раскрыть?
Глава 14
Они покинули имение под шквал разнообразных напутствий, но вскоре, когда их экипаж выехал па главную дорогу, Райан заметил, что с Эрин что-то происходит. Она отодвинулась от него па край кожаного сиденья, похоже, стараясь держаться как можно дальше от него. На вопрос – не плохо ли ей, она покачала головой и отвернулась к окну, продолжая игнорировать его присутствие. Райан решил, что это результат свадебных треволнений, и не стал докучать ей своим вниманием. Откинулся назад и прикрыл глаза. Рано или поздно, но она должна усвоить, что он не будет из-за каждой мелочи заглядывать ей в глаза.
Эрин же пыталась разобраться в том, что произошло. Как все это понимать? Если Райан был официально помолвлен с кем-то, то почему поддался уговорам, а точнее – шантажу ее матери? И как ей удалось так легко склонить его к женитьбе? С его-то независимым характером, оригинальными взглядами и собственной точкой зрения на многие вещи. Она украдкой посмотрела на пего, удивляясь завидной способности заснуть на таких ухабах. Теперь это се муж. Человек-загадка. Что побудило его сделать то, о чем ей случайно стало известно? Это было важно понять. Она должна знать своего мужа, ведь теперь вся ее жизнь, во всяком случае, многое в ней, будет зависеть от него.
Яркие и волнующие события последних дней не смогли, однако, заставить ее забыть о своем решении – найти Летти и помогать угнетенным и обиженным. Но как к этому приступить? Во-первых, быть осторожной и не обнаружить себя. А для этого она должна хорошо знать своего супруга, уметь предвосхищать его мысли, его реакции на любую ситуацию. За то недолгое время, что она общалась с ним, Эрин поняла, какой это непростой человек. Чтобы хоть в малой степени понимать его, нужна немалая проницательность. Есть ли у нее она?
Эрин попыталась задремать, но нервное напряжение и неотвязные мысли мешали ей.
Начинало темнеть. Они подъезжали к развилке. Кучер, не уверенный в дороге, окликнул Райана и спросил, когда ему поворачивать. Райан проснулся и выглянул в оконце, пытаясь по ландшафту воссоздать в памяти маршрут.
– Немного дальше и направо, – сказал он, чуть помедлив. – Ближе к реке. Увидишь извилистую дорогу, там и поворачивай. – Он откинулся назад и улыбнулся Эрин. – Вам удалось немного поспать?
– Нет. – Она снова подвинулась к окошку. Какое счастье, что он не стал принуждать ее к беседе. Она услышала, как он вздохнул, и почувствовала на себе его взгляд.
Пурпурный отблеск спустившихся сумерек делал окружающий мир таинственно-прекрасным. Они подъезжали к небольшому, увитому виноградом домику, стоящему на поросшем травой холме. Грациозно изогнутые ивы, закрывающие ветвями крышу, сулили гостеприимство и прохладу. С возвышенности открывался впечатляющий вид на реку.
Экипаж остановился в конце обсаженной цветами аллеи. Райан вышел первым и помог Эрин спуститься на землю.
Она наблюдала, как слуга выгружал ее дорожный сундук и кожаный чемодан Райана, а потом понес вещи в дом. Райан сказал ему, чтобы он возвращался к восьми утра, до наступления жары. Затем кучер вновь забрался на козлы и, натянув поводья, направил лошадей туда, откуда они только что приехали.
– Куда он едет? – поинтересовалась она.
– Туда, где живут слуги. Эго рядом с хозяйским домом.
Эрин, ничего не понимая, с удивлением глядела по сторонам. Кругом ни одной живой души. Она спросила, где же хозяева и куда подевались слуги.
Райан вел ее по дорожке и объяснял:
– Это то самое имение, где живет мой дорогой друг. Помните, я вам говорил? Время от времени я гощу у него в этом домике. Когда я написал ему, что мы хотели бы провести здесь брачную ночь, он прислал мне очень доброе письмо – милое и любезное. Пообещал все устроить лучшим образом и, естественно, предоставить коттедж в наше полное распоряжение. Без своего присутствия и без прислуги. Ну что, моя дорогая, – он не удержался от подтрунивания, – сможете обойтись один вечер без горничной? Как вы думаете?
– У меня нет горничной, – выпалила она. – До сих пор я свободно обходилась без посторонней помощи. А вы? Вы-то обойдетесь без своего камердинера?
– Конечно. – Ухмыляясь, он дотянулся до ручки и распахнул перед ней дверь. – Вы мне замените его.
– Я вижу, вам предстоит научиться даже большему, чем я предполагала, – пробормотала она, прошмыгнув мимо него.
– Вам тоже.
Эрин предпочла не продолжать словесной перепалки и начала медленно стягивать перчатки, оглядывая комнату. Они находились в небольшой гостиной с софой и креслами перед камином, естественно, нерастопленным. В конце августа было еще довольно тепло. Через открытую дверь она увидела спальню, но быстро отвела взгляд, не желая рассматривать, что там внутри.
Напротив окна, из которого открывался живописный вид на берег реки, стоял стол, покрытый кремовой льняной скатертью. Стол был накрыт на две персоны – китайский, розовый с золотом фарфор, тонкий хрусталь и серебро. В серебряном шандале горели изящные, суживающиеся к концу свечи. В ведерке со льдом их ждала бутылка шампанского. На плоских деревянных блюдах разложены ломтики холодного мяса, а также сыр, хлеб и фрукты.
Она повернулась и вздрогнула от неожиданности, обнаружив, что Райан стоит у нее за спиной.
– Привыкайте, моя дорогая, – сказал он жарким шепотом, властно кладя руки ей на плечи и касаясь губами ее лба. – Привыкайте. Теперь я постоянно буду стоять за вами. И рядом тоже. Так будет всегда. – Она попыталась освободиться от его рук, но он не отпускал ее. В слабом блеске свечей его синие глаза казались совсем темными, как штормящее море. – То, к чему вы стремились, свершилось, Эрин, – напомнил он. – Вы хотели замужества – вы его получили. Пора приступать к обязанностям жены. Поэтому перестаньте ежиться всякий раз, когда я дотрагиваюсь до вас.
Он убрал руки.
Эрин не нашлась, что сказать, и лишь молча взглянула на него.
– Не угодно ли перекусить? – спросил он с преувеличенной вежливостью. – Наш гостеприимный хозяин, как видите, обо всем позаботился.
Она замотала головой, чувствуя, как забилось ее сердце.
– Нет. Обо мне не беспокойтесь. Я не голодна.
Незримая завеса пролегла между ними, когда они оказались лицом к лицу. Почти ничто не нарушало напряженной тишины, кроме далекого крика козодоя, зовущего свою пару, да шуршания ивовых ветвей, цепляющихся за стены коттеджа.
– Я уверен, в спальне вы найдете все что нужно. Загляните в свой сундучок. Надеюсь, та одежда, что я прислал, подойдет для этого случая? А когда переоденетесь, выпьем шампанского. Хорошо?
Несколько секунд она стояла в полном шоке, пока наконец нашла силы прошептать:
– Одежда, которую вы прислали…
– Да. – Он наблюдал за ней с откровенным недоумением на лице. – Вы что, не получали нижнего белья из «Модной дамской одежды»?
– «Модной дамской одежды», – беспомощно повторила она за ним. Будто ему не известно, что она все вернула назад. Не потому ли он так мило обставил день свадьбы? Разве это не было свидетельством извинений за оскорбление?
Однако сейчас он вел себя так, словно ничего не знал о ее «боевых» действиях.
Он понял наконец, что означает ее реакция. Она, значит, неодобрительно отнеслась к покупкам.
– Да, я говорю о вещах из «Модной дамской одежды», Эрин. И не надо делать удивленных глаз. Ведь вы видели название на коробках. Я в этом уверен. Что вам там не нравится?
– Но… – начала она и замолчала, не зная, что сказать.
– Если б жены почаще покупали себе белье в таких магазинчиках, как у мадам Эстель, вероятно, у нас упал бы спрос на услуги… подобных заведений. В следующий раз можете выбрать сами, что вам больше нравится.
Он пошел открывать шампанское.
Когда она повернулась, чтобы уйти, он вкрадчиво спросил:
– Эрин, вы уверены, что вам не нужна горничная? Я был бы рад помочь вам раздеться.
Она опрометью бросилась в спальню и прислонилась к закрытой двери, слушая, как он потихоньку смеется. «Черт бы его побрал!» – губы ее дрожали. Почему мадам Эстель ничего не сообщила ему? И зачем он устроил себе всю эту мороку? И почему так легко расстался со своей невестой? Боже, никогда ей не приходилось ломать голову над столькими вопросами.
Райан начинал закипать. И не только от желания. С этим он еще мог бы совладать. Его бесило другое. Ему не правилось, как вела себя Эрин. Он чувствовал, что ему все труднее сдерживать раздражение. Чертовка, что она о себе воображает? Он покорился ее воле и устроил эту пышную свадьбу. Все учел и предусмотрел, понимая, что на нее нельзя давить. Безусловно, обстановка, в которой она жила, порождала в ней чувство неуверенности. Он видел, с каким презрением смотрели на Эрин некоторые из его гостей, – и на свадьбе, и на вечере в честь помолвки. Ему тоже все это было не по вкусу, но он делал все что мог, чтобы как-то сгладить шероховатости. Специально для нее устроил это шоу с объяснениями по поводу поспешности бракосочетания. Старался, чтобы все его байки выглядели правдоподобными. Подарил кольцо. А розы? Они были его особым подарком, ностальгическим воспоминанием о вечере их первой встречи. И что теперь? Пока они ехали сюда, она была холодна как лед и вовсе его не замечала. И вот сейчас, в завершающий момент бракосочетания, она смеет вести себя так, как он даже предположить не мог. Маленькая мегера, неужели она не понимает, что доводит его до умопомрачения?
Громко выстрелила пробка от шампанского. Вспенившаяся жидкость подползла к горлышку и выплеснулась ему на манишку. Он раздраженно скинул фрак и Сорочку, оставшись обнаженным до пояса. Какое это имеет значение? Скоро он будет совершенно гол. И она тоже, хочется ей этого или нет.
Он начинал чувствовать себя одураченным, и ему хотелось реванша за свою попранную гордость.
Не переставая чертыхаться, он потянулся за бокалом. Наполнил и опрокинул в себя одним махом. Посмотрел на закрытую дверь и решил, что, если она не появится через пять минут, он сам войдет к ней.
Эрин услышала, как он бранится, и отошла от двери. Сундук стоял на полу возле ширмы, и ей ничего не оставалось, как открыть его и вынуть одежду, приобретенную ею самой. Это было воздаяние за его оскорбление – абсолютно немодное, безвкусное однотонное платье из муслина, по виду настоящий куль.
Райан был безмерно благодарен своему другу за то, что тот снабдил его не одной бутылкой, потому что шампанское помогало ему умерить гнев. Эрин все не появлялась. Он уже просрочил назначенный им самим срок. Одна секунда отделяла его от прыжка. Она сидела в той комнате больше получаса, и оттуда не было слышно ни звука. Хватит, ну же – хватит!
– Вы не собираетесь присоединиться ко мне, миссис Янгблад? Или вы предпочитаете, чтобы я не утомлял вас изысканными прелюдиями и прошел прямо в спальню?
Эрин хотела ответить ему колкостью, но сдержалась. «Однажды, мой высокомерный супруг, вы узнаете, что значит просить, а не требовать».
Она сделала глубокий вдох и распахнула дверь.
Райан поначалу опешил. Ничего не говоря, он недоуменно смотрел на ее распущенные по плечам смоляные волосы, поблескивающие вызовом ореховые глаза и насмешливую улыбку на губах. Она стояла, упершись руками в бедра, слегка расставив ноги и задиристо откинув голову назад.
– Я предпочитаю свое собственное белье, мистер Янгблад, – сказала она. – Вашу коллекцию я вернула мадам Эстель. Я думала, что вам это известно. Разве я не ясно сказала вам, что не собираюсь быть вашей содержанкой? – раздраженно добавила она.
Удивление исчезло с его лица.
– Я никогда не хотел, чтобы вы были моей содержанкой, Эрин! – гневно вскричал он. – И потом Эстель ничего не говорила мне. Может быть, – медленно произнес он, переходя на ровный тон, – она побоялась? Побоялась, потому что не знала, как я отреагирую на такое оскорбление.
– Это вы… вы оскорблены? – запинаясь, выдавила из себя Эрин, ошеломленная его словами. – А как, по-вашему, должна была чувствовать себя я? Что-то я плохо себе представляю, как моего будущего мужа вообще осенило выбрать мне белье в таком месте.
– Когда вы перестанете играть роль жеманной девственницы, Эрин? – вскипел он. – Вам это не идет. Я послал вам эти вещи потому, что имел глупость думать иначе. Тешил себя мыслью, что найду в вас настоящую страсть, что с вами меня не будет тянуть к другой женщине. Но вас не это волнует. Я понимаю, вы вышли замуж за меня по материальным соображениям и ради положения в обществе…
– А зачем вы согласились? – Она больше не могла сдерживать негодования. Шагнула из дверей и остановилась, упершись глазами в обнаженный мужской торс. Райан стоял совсем близко, крепкий, широкоплечий, с густыми зарослями на груди и соблазнительной змейкой на животе. Все-таки он потрясающе привлекателен, подумала она. – Почему вы решили жениться на мне… когда уже были помолвлены с кем-то?
Райан пожал плечами. Ах, она требует объяснений. Что ж, он обязан дать ей их.
– Начнем с того, что я никогда не хотел жениться на ней. Это была идея моей матери. Она все и устроила.
– Вы уже подарили ей обручальное кольцо.
Он снова пожал плечами.
– Я могу позволить себе дарить не одно кольцо, Эрин. – В душе он ругал себя за эти слова. Он не хотел вести себя так. Но она приперла его к стене, и ему надо было как-то обороняться.
– Низкий человек! Что вы себе позволяете?
– Я ваш муж, Эрин. – Он снова приблизился к ней. – Вы получили, что хотели. Теперь моя очередь.
Инстинктивно она отступила назад, хотя в действительности у нее не было перед ним страха. Она не боялась насилия. В его глазах отражался лишь чувственный огонь предвкушения наслаждения.
Он поднес бутылку ко рту, задумчиво поднял глаза и сказал:
– Я-то думал, что вы разделите со мной это шампанское.
– Допивайте его сами.
Он криво усмехнулся и стал медленно покачивать головой из стороны в сторону.
– Нет, моя милая, – прошептал он. – У меня есть кое-какие задумки.
Почувствовав себя неспокойно, она начала пятиться в спальню.
Он последовал за ней, как кот, охотящийся за мышью, продолжая отпивать мелкими глотками из бутылки и приговаривая:
– Вы ничего не извлекли из предшествующих уроков, моя прелесть. Вы еще не усвоили, кто здесь хозяин и кто – раба? Что же касается вашего балахона, – презрительно фыркнул он, – то вам он ни к чему.
Его рука, изловчившись, схватила ее за ворот и легко сдернула с нее одежду.
– Вы с ума сошли! – закричала она, пытаясь загородить себя руками и ища глазами, чем бы прикрыться.
При виде ее обнаженного тела он остолбенел и с минуту стоял, словно парализованный. Почувствовав, как твердеет его мужская плоть, он отставил бутылку, чтобы освободиться от панталон.
Она следила за ним, рассерженная и напуганная одновременно.
Когда на нем тоже не осталось одежды, она не удержалась, чтобы не взглянуть и не увидеть прямого доказательства его желания… и намерения.
Последовал легкий толчок, от которого она опрокинулась спиной на кровать. Райан подобрал бутылку с шампанским и медленно опустился рядом. Она насмешливо посмотрела на него и холодно сказала:
– Что же вы тянете? Берите быстрее, что вам хочется, и дело с концом.
– Быстрее, говорите? – повторил он, смеясь над ее опрометчивым заявлением. – Вы, должно быть, шутите, Эрин. Предлагаете испортить ни с чем не сравнимое удовольствие? Ведь это нечто такое, что нужно делать со вкусом, смаковать, как шампанское или тонкое вино. – Он замолк, делая большой глоток, а затем продолжил: – Я долго пытался представить себе, как мы будем наслаждаться. И кажется, придумал.
Она вскрикнула, потому что в эту минуту прохладная жидкость медленно полилась ей на грудь. Он начал размазывать влагу кончиками пальцев.
– Что… что вы делаете?.. – закричала она.
Она была в ярости и при всем при том чувствовала какое-то приятное покалывание во всем теле, словно под кожей забегали иголочки.
– Успокойтесь, моя прелесть. Я не собирался так запросто окатить вас ведром шампанского. Этот превосходный напиток требует бережного обращения. И я не растранжирю ни капли.
Райан наклонился и лизнул ее грудь, наслаждаясь вкусом благородного напитка и ощущением напрягшегося от прикосновения соска. Он посасывал его и одновременно массировал ладонью и мял упругое полушарие другой ее груди. Потом принялся слизывать шампанское и с этой груди. Он слышал, как гулко застучало ее сердце, видел, как начала вздыматься ее грудь, когда в ней проснулось желание. Она опустила голову на подушку и, вцепившись в нее руками, выгибала спину, трепеща в ожидании… И все же она старалась владеть своими чувствами, и он заметил это, несомненно, заметил: ей хотелось выдать свою страсть за пассивное подчинение воле мужчины, притвориться, что она просто не в силах ему противиться. Однако ей не удалось ввести его в заблуждение – он прекрасно знал все эти игры и наивные уловки. Райан сейчас находился в родной стихии. Он по праву считал себя искуснейшим соблазнителем и весьма гордился собой. Его изобретательность была безгранична, что позволяло доводить любовные игры до логического завершения, и едва ли нашлась бы женщина, которой это завершение пришлось бы не по вкусу.
Он продолжал свои игры с ее телом, а тонкая струйка шампанского все стекала ей на живот и ниже – в укромную ложбинку между ног. Жаждая полноты ощущений, он величайшим усилием воли удерживал себя, тянул с развязкой, преодолевая неистовое желание – войти в разгоряченную сладостную плоть, ощутить влажный бархат женского естества. Но Райан умел сдерживать себя, он мог часами заниматься ласками, если они заставляли женщину трепетать и стонать в сладострастном экстазе.
Наконец рука его спустилась ниже… Эрин с трудом удержалась от стона, когда его пальцы стали поглаживать чувствительный бугорок. С ее уст срывались тихие вздохи. Она то и дело облизывала пересохшие губы…
– Скажи, что хочешь меня, Эрин, – тихо сказал Райан. В его голосе чувствовались настойчивость и уверенность, потому что он знал: сейчас она совершенно беспомощна. – Скажи, что хочешь меня, и я войду в тебя. Я возьму тебя как мою жену, мою женщину…
Эрин отчаянно замотала головой.
Стиснув зубы, она до боли в суставах впилась пальцами в подушку. Она вспомнила о насилии. То, что случилось с ней в детстве, и то, что происходит сейчас, в эти минуты, так похоже. Конечно же, она понимала, что нынешняя ее беспомощность связана с муками неудовлетворенного желания, однако от сознания этого было ненамного легче. Унизительно, постыдно! Как она ненавидела его за то, что он обжигал ее своими пальцами, словно раскаленным ножом, – и в то же время страстно желала его.
И тут он, как ей показалось, оставил ее в покое. Должно быть, приготовился овладеть ею… Но в следующее мгновение Эрин вновь ощутила изуверскую струйку, льющуюся ей на живот и стекающую вниз… Она громко вскрикнула, когда он припал губами к изнывающему от страсти женскому естеству.
Он слизывал шампанское, одновременно лаская ее нежную плоть. После каждого его прикосновения кровь в ее жилах струилась все быстрее, становилась все жарче, закипала. Она разжала пальцы, отцепившись от подушки, и безотчетно протянула к нему руки, одаряя его своими ласками. Он продолжал терзать ее, изводить своими ласками, она же обвила ногами его торс и выгнулась дугой, стараясь покрепче к нему прижаться. Вспыхнувшее в ней страстное желание настоятельно требовало удовлетворения. Помимо ее воли из горла Эрин вырывались хрипловатые стоны.
Райан тотчас же понял, что с ней происходит, но он не торопился, медлил, продолжая истязать ее. Он твердо решил: она сама должна об этом попросить.
Когда он наконец отстранился от нее, в ее взгляде мелькнуло недоверие – недоверие и упрек; ведь он обязан был продолжить… Ее истомившаяся плоть взывала, умоляла… В следующее мгновение перед ней, словно в тумане, возникла какая-то масса – он навис над ней и припал губами к ее устам. Ощутив вкус его губ, Эрин со страстью ответила на его поцелуи. Их тела, скользкие от пота, слились воедино и забились, затрепетали, то отстраняясь, то сближаясь. Она напряглась всем телом, каждая клеточка ее плоти пронзительно кричала, умоляя освободить, избавить от страданий.
Это было невыносимо.
Она хотела его, безумно жаждала вобрать в себя мужскую плоть, вобрать – оставить в себе. Оставить навсегда.
Он же продолжал ее мучить – его отвердевшая плоть лишь легонько касалась ее горящей огнем сердцевины. Эрин еще шире раздвинула ноги, чтобы принять его; крепко обхватив руками его ягодицы, она пыталась теснее прижать Райана к себе.
Как ни велико было его желание, он все же отстранился от нее и, чуть приподнявшись, проговорил осипшим от волнения голосом:
– Скажи мне, Эрин, признайся… Ты ведь хочешь этого так же сильно, как я.
Она совершенно потеряла голову от страсти. В другое время она пришла бы в ярость от подобной наглости, но сейчас тихонько прошептала:
– Да, да, я хочу тебя. – И еще крепче прижала его к себе.
В эти мгновения Эрин не думала о том, что потом будет ругать себя за постыдную слабость – сейчас она подчинялась лишь зову своей плоти.
– Бери меня, – сказал он, снова наклоняясь над ней. – Возьми его, Эрин. Помести, куда хочешь.
Она, нисколько не стыдясь, протянула руку и подвела его отвердевшую плоть к своему пылающему женскому естеству. Он яростно вошел в нее, содрогаясь от желания. Она вскрикнула и крепко обхватила его ногами. Он склонился к ее лицу и поцеловал в губы. Потом опустился ниже, покрывая поцелуями ее шею. Наконец уткнулся лицом в ложбинку у плеча. Она же, отвечая на его ласки, целовала его в щеку, покусывала мочку уха. Он входил в нее все глубже, входил мощными толчками, содрогаясь в сладострастных конвульсиях. А она все крепче прижималась к нему, все острее ощущая напор его плоти. Ее ягодицы резко приподнимались и опускались – чтобы он входил в нее как можно глубже.
Задыхаясь, Эрин выкрикивала его имя. Она кричала, невольно изумляясь своим ощущениям – такого ей еще не доводилось испытывать. Он подсунул ладонь под ее ягодицы, чтобы сделать последний отчаянный рывок. И тотчас же понял, что распростился со своим пьедесталом, потому что теперь он находился у нее в плену. Никогда еще, проносилось в его затуманенном сознании, никогда еще не доводилось ему испытывать подобного наслаждения и насыщения женщиной. Какая-то неподвластная ему сила, заключавшаяся в Эрин, настигала и затягивала его в темную пучину, в пучину безумия.
Испустив крик сладострастия, он, однако, не затих и по-прежнему вторгался в нее мощными толчками. Она же, устремляясь ему навстречу, требовала большего… Когда ему почудилось, что он вот-вот испустит дух, неожиданно наступило облегчение. Райан содрогнулся всем телом – так содрогается вулкан, извергающий огненную лаву, – и наконец затих.
Теперь они были одним целым.
Он лежал не двигаясь, по-прежнему удерживая ее под собой. Его горячее дыхание обдавало жаром шею Эрин; пот его смешивался с ее потом, словно они действительно стали единым целым, единой плотью.
– Я, наверное, сделал тебе больно? – спросил он, неожиданно вспомнив, что у нее такое в первый раз.
Чуть смутившись, она призналась:
– Я еще… не пришла в себя. Мне нужно немного полежать. Я была так… – Она не знала, какими словами передать свое состояние.
– Да, понимаю… – кивнул Райан. Перекатившись па бок, он смотрел на нее при Тусклом свете ночника. – Я тоже на какое-то время отключился. – После недолгого молчания, опасаясь, что ему в каком-то смысле будет засчитано поражение, он решил нанести упреждающий удар. – Скажи, – спросил он с усмешкой, – разве так уж плохо быть рабой моей любви?
– Что?! Мы еще разберемся, кто из нас раб, а кто повелитель, – ответила она ему в тон.
Эрин еще находилась под впечатлением захлестнувших ее эмоций. До этого ей даже в голову не приходило, что можно испытывать что-то подобное, что ей доступно такое… наслаждение. Но почему она должна быть «рабой любви», почему должна подчиняться его воле?
Райан смотрел на нее с нежностью и изумлением.
– Скажи, – спросил он, вспомнив, как она сердилась всю дорогу, – откуда ты знаешь об Эрмине? Только не думай, что я намеренно от тебя это скрывал. Просто я знал, что с ней покончено навсегда. А раз так – то что о ней толковать?
– Не важно, как я о ней узнала, – нахмурилась Эрин, подтягивая простыню к подбородку. Теперь ей было неловко лежать рядом с ним обнаженной. Все это казалось так… ново и непривычно, что она не знала, как теперь себя вести. – Хотя я предпочла бы услышать о ней от тебя! С учетом тех фактов, которые я случайно узнала перед нашим отъездом… в общем, тебе следовало бы сказать мне заранее. Меня предупредили, что вскоре на меня разгневается не только твоя мать, но и невеста.
– Успокойся, Эрмина не станет из-за этого переживать, – заверил Райан. – Она хотела выйти за меня замуж по расчету. Так же, как и ты. Туг вы два сапога пара. Найдет себе другого жениха. Тем более что она не страшилище, а очень даже привлекательная девушка. А матери, по всей видимости, придется смириться со свершившимся фактом.
– Тебя послушать – так все кругом бессердечные эгоисты, – возразила Эрин. – И в брак вступают только из-за корыстных соображений. Ты не думаешь, что возможны браки по любви?
– По любви? – ухмыльнулся Райан. – Ее в природе не существует. Любовь – выдумки. Ты, наверное, слышала сказку про горшок с золотыми монетами у подножия радуги? А пойди-ка и найди его. На радугу приятно смотреть, но она только видимость, мираж… Так же обстоит дело и с любовью, – закончил он с грустной улыбкой.
– Поэтому тебе безразлично, на ком жениться?
– Конечно, нет. Я хотел тебя, Эрин, хотел так, как никогда не желал ни одну женщину в мире. Может, вначале я и подумывал о том, чтобы сделать тебя своей любовницей, но это в прошлом. И хватит об этом. – Райан приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза. – А можно узнать, – проговорил он с лукавой улыбкой, – почему ты так рассердилась из-за белья?
Она смущенно улыбнулась, уклоняясь от ответа.
– Ах ты лицемерочка! – расхохотался Райан. – Изображаешь независимую женщину. Говоришь, что не боишься сплетен, а тут запаниковала. Скажите на милость, кто-то узнает, что она носит соблазнительное белье! Ладно, это дело поправимое. Вернемся домой – поедешь к мадам Эстель и скажешь, что произошла ошибка, что тебе нравится это белье.
– И не подумаю! – закричала Эрин, отталкивая его, когда он снова хотел заключить ее в объятия.
