Текст книги "Полуночная роза"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)
Вскоре появился Нейт. Он вытащил кляп у нее изо рта.
– Ну как, не будешь визжать и кричать? – спросил он, развязывая ей руки.
Вместо ответа она окинула его яростным взглядом.
Нейт отпрянул в притворном испуге.
– Ах ты, Господи! Как страшно! Наши прелестные темные глазки мечут молнии? Смотри, не устрой пожара. – Нейт ущипнул ее за грудь и тут же получил удар по руке. – Не лучше ли выпустить пар, малышка? – заржал он. – Я как раз тот мужчина, с которым ты можешь проделать это.
Как бы ни пугали ее эти мерзкие посулы, Эрин не выказала свой страх.
Нейт подошел к другой пленнице.
– Так-так, Люси-Джейн. Надеюсь, ты усвоила урок. Могу я развязать тебя, чтобы ты поела спокойно?
Когда Нейт вытащил у нее изо рта кляп, Люси ухватила его за рубаху и громко зарыдала.
– Пожалуйста, – просила она, – позвольте мне уйти. Это бесчестно… Если бы я знала, что он собирается продать меня, я бы никогда не вышла за него замуж. Я так счастлива была в Нью-Йорке. И никто не интересовался, белая я или нет. Он сказал, что любит меня, и обещал мне…
Нейт схватил Люси за горло, требуя, чтобы она замолчала.
– Заткнись! Я не хочу слушать, как ты скулишь. Слышишь меня? Меня все это не касается. Моя задача – продать тебя повыгоднее. Пойдешь к тому, кто назначит самую высокую цену, а я получу свой куш. Остальное отдам твоему мужу. Девочки для развлечений сейчас в цене. Если только за это время я не покалечу тебя, мы хорошо заработаем. Но если покалечу, то попадешь в публичный дом. Месяцев шесть побудешь там, а потом тебе перережут глотку и бросят в море – кормить акул. Если не хочешь, чтоб так случилось, не мешай нам делать дело и держи свой поганый рот закрытым.
Люси перевернулась на бок и закрыла лицо руками, утирая слезы.
– Негодяй, – прошипела Эрин, не сдержавшись. – Надеюсь, тебе воздастся за все. Будешь жариться на сковороде в аду.
Нейт резким ударом опрокинул ее на землю и уселся сверху.
– Я не потерплю подобных шуточек от рабынь! – закричал он. – Ты что, не понимаешь? Слышала, что я только что сказал Люси-Джейн? То же самое относится и к тебе. И твой муж не станет возражать, если я распоряжусь тобой по своему усмотрению. Все деньги за твою продажу получу я. Твой муж мне еще и заплатил, чтобы избавиться от тебя. Вот так-то. Поэтому теперь ты в моих руках. Запомни это и прикуси свой острый язык.
Нейт засмеялся гнусным утробным смехом и ухватил Эрин за грудь.
– Тебе приятно, крошка? Наверно, хочешь большего, милая?
Внезапно перед ним вырос Джейсон.
– Ужин, Нейт, – объявил он. – Они целый день не ели.
– Конечно-конечно, – согласился Донован, поднимаясь. – У нас еще будет время побаловаться…
Эрин вздрогнула, услышав слова Нейта. Однако она все же заметила, что Джейсон взглянул на нее с сочувствием.
Пленницы съели выданный им бекон и яйца. Люси-Джейн ела с жадностью, Эрин же, хотя и проголодалась, ужинала без особого аппетита.
Нейт запасся огромной флягой виски и непрерывно глотал его, запивая куски бекона. Эрин видела, что он быстро хмелел, и молила Бога, чтобы Нейт поскорее заснул. У нее не осталось сомнений относительно его намерений – слишком красноречив был его похотливый взгляд.
Когда они покончили с ужином, Нейт опять связал Люси-Джейн и заткнул ей рот. Оттащив ее в сторону, он сказал, что теперь она может спать всю ночь. Потом, осклабившись, подошел к Эрин и стал расстегивать штаны.
Джейсон, не покидая своего места у костра, пристально взглянул на своего приятеля.
– Ты ничего не забыл, босс?
Нейт задумался. Потом скорчил гримасу.
– Я надеялся, что ты забудешь.
Джейсон деланно рассмеялся. Затем поднялся и пересел поближе к Эрин.
– Как можно забывать о таких вещах?.. Ты же сам сказал, что мы должны соблюдать очередь. На этот раз право выбора за мной. Так вот, я сообщаю тебе: она моя.
Эрин закрыла глаза. Если б в эту минуту милостью Божьей она упала замертво – это был бы наилучший выход.
Нейт, нахмурившись, потянулся к фляге. Сделав изрядный глоток, он направился в дальний угол, откуда за ним в ужасе следила Люси-Джейн.
Джейсон же взял Эрин на руки и произнес достаточно громко, чтобы его услышал Нейт:
– Мы, пожалуй, удалимся в кусты. Мне не нравится, когда на меня пялятся. Я не привык заниматься этим на публике.
Нейт не обращал на него ни малейшего внимания – он уже развязывал ноги Люси-Джейн; по щекам девушки катились слезы.
Эрин пыталась собраться с силами, она готовилась защищаться. А Джейсон между тем уносил ее все дальше и дальше. Странное дело: чем дальше они удалялись от стоянки, тем он больше нервничал – Эрин чувствовала это и терялась в догадках…
Наконец Джейсон бережно опустил ее на землю. Затем опустился на колени и наклонился так близко к Эрин, что она почувствовала его горячее дыхание.
– Послушайте меня, девушка, – зашептал он. – Послушайте. Я специально отошел подальше. Он мог подкрасться и подслушать. Я не могу рисковать.
Эрин заставила себя воздержаться от проклятий – хотела, чтобы Джейсон поверил в ее покорность и развязал ее. Но почему он ведет себя так непонятно и не набрасывается сразу, недоумевала она.
– Полуночная роза, – взволнованно произнес Джейсон и заглянул ей в глаза. Она замерла от изумления: это могла быть уловка. – Вы знаете, что это значит, верно? Полуночная роза, – повторил он с надеждой в голосе. – Послушайте, Эрин, мне все о вас известно. Мы с вами боремся вместе. Рабы называют вас полуночной розой, потому что этот цветок появляется в Джасмин-Хилле как зов о помощи.
Она затаила дыхание. Лишь когда он договорил, она со вздохом спросила:
– Как… как вы узнали?
Джейсон стал развязывать ее. Он быстро объяснял:
– Я тоже фрисойлер, Эрин. И совсем не такой увалень, как вам могло показаться. Я только притворяюсь нескладным и тупым, чтобы Донован ничего не заподозрил.
Как только Джейсон освободил ей руки, она вцепилась в него и стала умолять, чтобы он сообщил что-нибудь о матери.
– Скажите, что с ней? Где она? Если вы были вместе с ним, когда он забирал ее, вы должны знать.
Джейсон энергично закивал.
– Правильно, – с нескрываемой радостью подтвердил он. – Я был с ним и сопровождал вашу маму до самого побережья. Но как только он уехал, мы сразу же направились на Север. На первом перевалочном пункте я оставил ее с нашим человеком.
Эрин с удивлением и недоверием покачала головой, моля небо, чтобы это не оказалось сном.
Джейсон прекрасно понимал, в каком она состоянии. После пережитого кошмара трудно было поверить в избавление.
– Эрин, это правда, – улыбнулся он. – Арлин больше ничего не угрожает.
Эрин наконец взяла себя в руки и зашептала сквозь слезы:
– Бог вас вознаградит. Это просто невероятно, Джейсон. Невероятно… Все, от начала и до конца. Храни вас Господь…
– Мне удалось отправить весточку Сэму Уэйду. Я сообщил ему о ее маршруте. Думаю, что он пошел по ее следам. Так что он проследит, чтобы она попала на первый же корабль, отплывающий…
– Куда? – в испуге перебила Эрин.
– Я подумал, что, может быть, вашей маме лучше уехать в какую-нибудь колонию. Ваш отчим на редкость подлый человек. Он может поинтересоваться, кому именно продал ее Нейт. Поэтому пришлось позаботиться о том, чтобы он не смог разыскать ее. Вот я и посоветовал отправить вашу мать в Африку.
– В Африку? – изумилась Эрин. Это известие ошеломило ее. Такого поворота событий она никак не могла предвидеть. – Но мама больна, – с беспокойством проговорила она. – Она не выдержит такого долгого путешествия.
– Вы должны понять: выбора не было. Ваша мама и сама согласилась, что ей ничего другого не остается. Она мужественная женщина. И смелая. После того, что сделал с ней Тремейн, можно было сойти с ума, но она нашла в себе силы… Я догадываюсь, что заставило ее принять такое решение – решение поскорее уехать отсюда. Возможно, она боялась поддаться искушению, боялась, что захочет отомстить этому мерзавцу. И потом, она знала, что так будет лучше для вас. Наверняка не хотела причинять вам неприятности. Когда мы с ней говорили по душам, она призналась мне, что умоляла Закери не рассказывать вам о вашем происхождении. Опасалась, что правда может настроить вас против нее.
– Этого никогда бы не произошло. Я люблю маму, несмотря ни на что. Она ни в чем не виновата, хотя я жалею, что она не рассказала мне об этом. Давно следовало бы рассказать. К сожалению, ее мольбы, видимо, оказались напрасными, потому что этот негодяй сказал мне, что…
Джейсон уловил тревогу в ее голосе и положил ей руки на плечи, пытаясь успокоить.
– Не надо терзать себя мыслями о прошлом. Я понимаю: у вас наболело на душе и вам трудно охватить все сразу, но постарайтесь взять себя в руки. Сейчас нужно решать вопрос о вашем выезде из страны. Вы должны уехать по нескольким причинам. Сами видите, мои возможности ограничены, – торопливо объяснял Джейсон. – Я могу помочь далеко не каждому рабу, с которым вступаю в контакт. Видит Бог, я делаю все, что в моих силах, но не все и не всегда удается. И я ужасно терзаюсь из-за этого. Единственное время, которое я могу использовать, это отъезды Нейта. Возникают такие ситуации, когда у него появляются другие дела – тогда он посылает меня на аукцион. Я отдаю ему плату только за одну продажу и говорю, что эти деньги выручены за двух рабов. Таким образом, один раб получает свободу.
– Боже мой! Как это, должно быть, трудно – делать подобный выбор.
– Вы даже не представляете, как трудно. Обычно приходится раздумывать – как в том или ином случае поступить? Прикидываешь, кому легче выдержать жестокие условия рабской жизни, и даешь слабому свободу. Бывают ситуации, когда решать намного проще. Например, с вашей мамой.
– Потому что она слаба здоровьем?
– Нет. Тут все решили деньги. За вашу матушку внесли плату вперед, так же как и за вас, между прочим. Нейту было заказано как можно скорее избавиться от нее, потому что Закери обвинял ее в колдовстве.
– Чепуха!
– Я знаю. Для меня это было не важно. Нейт получил свои деньги, и поэтому его не интересовало, что будет с ней. Он передал ее мне и сказал, что я могу оставить себе все, что получу от продажи, в счет оплаты за мои труды. То же самое и с вами. Ваш муж заплатил ему так же, как Зак, и поэтому он уезжает завтра утром. Теперь все, что от меня требуется, это позже солгать ему – выдумать какого-нибудь покупателя из далеких мест. Так что он никогда не узнает правды.
– И никто другой… – Эрин замолчала, подумав в этот момент о Райане. Но она не желала произносить его имя. – А как же Люси-Джейн?
Джейсону очень не хотелось отвечать на этот вопрос.
– Увы, ее муж надеется получить за нее хорошую цену. Собственно, для того он и женился на ней. Чтобы потом продать. Мне сказали, что он уже не первый раз так поступает.
У Эрин заныло сердце – ей было жаль несчастную.
– И что ее ждет?
Джейсон в смущении пожал плечами.
– Я буду вынужден продать ее…
– Нет! – закричала Эрин. – Она полезла в карман халата, который был на ней, когда ее похитили. Какое счастье, что все произошло ночью. Иначе бы Нейт заметил ее кольцо с бриллиантом. Проснувшись утром, она догадалась повернуть камень таким образом, что он стал неразличим. Позже, когда ей было позволено отлучиться по надобности, она сняла кольцо с пальца и положила в карман.
– Возьмите, – сказала она, протягивая кольцо Джейсону. – Скажете Нейту, что получили за Люси-Джейн.
Он онемел от изумления. Без сомнения, стоимость этого кольца была несопоставима с платой за мулатку, проданную на аукционе.
– Вы уверены, что поступаете правильно? За него дадут кучу денег.
– Неужели вы думаете, что теперь оно что-нибудь значит для меня? Возьмите. И пусть оно послужит доброму делу.
– Можете не сомневаться, послужит.
Эрин была потрясена самоотверженностью и смелостью этого человека. Она не удержалась и прямо сказала ему об этом.
– Я могу сказать то же самое о вас, – с улыбкой заметил Джейсон. – На меня произвели впечатление ваши добрые дела, о которых я от многих слышал.
– Жаль, что не удалось сделать большего. Это был прекрасный путь через лабиринт, с выходом к реке…
– Не надо возвращаться к прошлому. Благодарите судьбу за то, что я в тот день оказался у Нейта на подхвате. Иногда он берет с собой других людей. Если б вместо меня с ним оказался кто-то из них, поверьте мне, вас ждала бы другая участь.
– Такая же, как сейчас… Люси-Джейн?
Джейсон неожиданно улыбнулся и с гордостью проговорил:
– Не беспокойтесь, не только ваш муж знает, как подмешивать зелье. Наверное, Нейт уже спит без задних ног, а Люси-Джейн благодарит небо за то, что существует виски.
Эрин вздохнула с облегчением, хотя воспоминания о предательстве по-прежнему терзали ей сердце.
Оставалось утешаться, что по счастливой случайности ее миновал жребий, который мог оказаться хуже смерти.
Самых добрых слов не хватило бы сейчас, чтобы отблагодарить тех, кто вызволил ее из беды. Благодаря им Эрин могла найти собственный путь – путь в Африку, где она встретится со своей матерью.
И все-таки полностью избавиться от горьких воспоминаний ей не удавалось. Может, когда-нибудь к ней вернется надежда обрести новую любовь, но сейчас в ее душе тлела лишь ненависть. Она подумала о том, что даже самое лучшее вино со временем превращается в едкий уксус – и то же, видимо, может произойти с человеческими чувствами. Величайшая любовь оборачивается лютой ненавистью.
На следующее утро события разворачивались так, как предсказывал Джейсон. Нейт уезжал с таким видом, будто по нему проехала тяжелая повозка. Люси-Джейн тотчас поведала Эрин, что он не смог изнасиловать ее, так как быстро заснул. Позже он проснулся и снова хотел наброситься на девушку, даже успел развязать ей ноги. Однако ничего у него не получилось – приложившись к фляге, Нейт снова забылся сном.
Эрин объяснила ей, как все обстояло на самом деле. Пока она рассказывала об уловке Джейсона, девушка непрерывно всхлипывала – по щекам ее катились слезы благодарности. После отъезда Нейта Джейсон отвел их на плот, и они благополучно проделали оставшийся путь до Джеймстауна. Там он нанял лошадей и повозку, чтобы быстрее добраться в Йорктаун, располагавшийся в устье Йорк-Ривер, рядом с Чесапикской бухтой. Джейсон оставил их вдвоем и отсутствовал довольно долго, потому что надо было разыскать нужных людей. Наконец вернулся в сопровождении пожилого человека с добродушным лицом. Это был их новый проводник, которому предстояло доставить их в следующий пункт.
– Ненавижу эту миссию, – проговорил он срывающимся голосом. В его глазах, похожих на голубой фарфор, стояли слезы. – Кажется, всего ничего – несколько дней вместе, а я так привязываюсь к вам. Как будто вы мои собственные детки. Хотите верьте, хотите нет, но для меня вы все в равной степени дороги. Понимаете? Да иначе и быть не должно – ведь мы чада Божьи, не важно, какой у нас цвет кожи.
Эрин и Люси-Джейн одновременно протянули к нему руки. Они все вместе постояли обнявшись. Обе девушки знали, что никогда не забудут этого человека.
Им тоже скоро предстояло расстаться. Эрин с сожалением думала об этом времени. Но еще тяжелее было думать о предстоящем путешествии через океан. Распрощавшись с Америкой, она потеряет возможность вносить свою лепту в столь важное для нее дело. Однако Эрин понимала: она не найдет своего места в этой жизни, пока не разыщет мать.
Только тогда она сможет похоронить прошлое и думать о будущем.
Вроде все спокойно, подумал Райан, медленно приближаясь к главной аллее. Бодрящий прохладный воздух и яркий цветной ковер из осыпавшихся листьев напоминали о том, что вот-вот наступит зима. Уходящая осень кланялась в пояс зиме, стоящей прямо за углом.
За всю дорогу Райан сделал только несколько остановок для сна и потому чувствовал себя очень усталым. Ему не терпелось как можно скорее снова оказаться в родном доме.
Он поглядел в сторону конюшни. Никто из его работников не появлялся. Тогда он вспомнил: ведь сегодня воскресенье… В этот день с незапамятных времен рабы Янгбладов могли отдыхать. Исключение составляли несколько слуг в доме и на кухне.
Торопясь попасть в дом, Райан поскакал к столбу – привязать лошадь. Здесь он собирался ненадолго оставить свою кобылу, чтобы потом вернуться и почистить ее.
Взбежав по ступенькам, Райан распахнул дверь.
– Ау! Кто-нибудь есть в доме? Эрин! Мама!
Из коридора появилась Элиза. Она чувствовала, как у нее заплетаются ноги и потеют ладони. В очередной раз она попеняла в душе на судьбу, уготовившую ей неблагодарную роль – первой оповещать мастера Райана.
– Где же они? – возбужденно кричал Райан. Он был счастлив, что наконец-то вернулся, он обрадовался даже Элизе.
– В церкви, – ответила служанка.
На большее Элиза не решилась, так как могла сказать правду. А так, услышав про церковь, мастер Райан вряд ли сообразит, что она говорила только о миссис Виктории.
Райан был приятно удивлен. Если Эрин и его мать вместе отправились в церковь, значит, они все же поладили.
– Хорошо, – сказал он, – я сейчас поеду и встречу их.
Элиза вышла на крыльцо – посмотреть, как он уедет.
Она не сомневалась, что Райан ужасно огорчится.
На нее снова накатила волна раскаяния – в том, что стряслось во время его отсутствия, была доля ее вины.
Глава 28
Все глаза были обращены на нее, когда она с опущенной головой просидела большую часть заутрени, делая вид, что усердно молится. Конечно, Виктория хотела, чтобы ее вид вызывал сострадание. Слухи о том, что ее невестка сбежала с любовником, расползались так же быстро, как тает масло на горячей маисовой лепешке. Люди осуждали недостойное поведение Эрин, особенно после того как узнали о неожиданном таинственном исчезновении ее матери. Самые злые языки шептали, что и сама Арлин, возможно, вела себя не слишком скромно. Подробностей никто не знал, потому что Закери Тремейн молчал. Естественно, его никто не расспрашивал, так как мало кого беспокоила судьба этого недостойного человека. Зато Виктория сделалась объектом всеобщей глубокой симпатии.
После благословения кто-то из сидевших на церковной скамье за ее спиной легонько тронул ее за плечо. Она, сохраняя маску скорби на лице, повернулась.
– А, миссис Перл, вы прекрасно выглядите, слава Богу, – тихо сказала Виктория и в знак признательности протянула пожилой даме руку в перчатке.
Миссис Перл Уайтингтон пожала ее руку. Поблекшие голубые глаза заполнились слезами.
– Вы сильная женщина, Виктория Янгблад, – взволнованно прошептала она. – Другие на вашем месте слегли бы в постель с ипохондрией.
Виктория впервые испытала благодарность за сочувствие.
Все вокруг замолкли в ожидании подробностей.
Виктория воспользовалась случаем, чтобы привлечь к себе внимание.
– Да, но чего мне это стоит. Вы думаете, легко пережить такой позор? – Она поднесла к носу кружевной платочек. – Я просто в замешательстве… Даже стыдно подумать, что мой сын мог жениться на подобной особе.
– Вам нечего стыдиться, – решительно заявила миссис Перл. – Вы не сделали ничего дурного. Все знают, что ваша невестка из никудышной семьи. Райан оказался в положении Адама, прельстившегося запретным плодом.
Собравшиеся одобрительно загудели.
Тем временем в проходе появилась София, родственница Райана, которую он всем представлял как свою тетушку. Она была в восторге от Эрин и потому, не считая нужным молчать, громогласно заявила:
– Я не согласна!
Все повернулись и с удивлением посмотрели на Софию. Виктория стиснула зубы, до глубины души возмущенная столь дерзким вмешательством.
– Что вы можете знать о наших делах, София?
– Я присутствовала на свадьбе и общалась с Эрин. И с ее матерью. Они обе очаровательны. Райан женился потому, что любил ее. Вот о чем следует жалеть. А вы из кожи вон лезете, чтобы очернить ее. Готовы на куски разорвать Эрин и ее мать.
– Что вы так заступаетесь за нее? – проворчала дама, стоявшая рядом с Софией. – Она ведь сбежала… с другим мужчиной.
София вздернула подбородок.
– Лично мне неизвестно, насколько это достоверно. Откуда у вас такая уверенность?
Дама, нападавшая на Софию, не стала отвечать и поспешила удалиться. Вслед за ней и те, кто окружал Викторию, включая миссис Перл, также начали расходиться. София оставалась на месте достаточно долго, чтобы выдержать уничтожающий взгляд Виктории. Затем коротко кивнула и молча направилась к выходу.
Виктория кипела от злости. В конце концов, она спасала честь Райана, а ей вставляли палки в колеса. Она должна любой ценой заставить всех поверить, что им просто… манипулировали и ни о какой любви не могло быть и речи. Если бы ей не мешали разного рода демаршами, то все быстро укрепились бы во мнении, что Эрин поймала Райана на обычной мужской слабости. В таком случае Эрмина, при ее положении в обществе и благородном происхождении, могла бы правильно оценить ситуацию и простить Райану его слабость. Но если не удастся пресечь досужие рассуждения о любви, придется оставить все мечты о новой женитьбе сына.
Занятая своими мыслями, Виктория не обратила внимания на странное оживление у входа. Она также не сразу заметила, что прихожане, теснясь в проходе, уступали ей дорогу.
Тревожное чувство заставило ее поднять глаза и ускорить шаг. Она шла, расталкивая тех, кто еще не успел посторониться. Наконец заметила того, на кого были обращены все взгляды. Виктория покачнулась и дрожащими руками прижала к груди Библию.
– Райан! – выдохнула она, глядя, как он с широкой улыбкой спешит ей навстречу.
Райан с рассеянным видом произносил слова приветствия, поглядывая по сторонам.
– Где она? – спросил он наконец. – Где Эрин?
Виктория сообразила: сейчас она снова окажется в центре внимания. Только на сей раз это не сулило ей ничего хорошего.
– Она… ее нет здесь, – пробормотала она, стараясь говорить потише.
– Что это значит? Элиза сказала, что вы пошли в церковь. Я, естественно, решил, что она с тобой.
Тяжелое предчувствие закралось ему в душу, когда он заметил устремленные на них взгляды. Окружающие с любопытством ждали, что произойдет. Взяв руку матери и почувствовав ее напряжение, Райан увел ее подальше от зевак.
Виктория не представляла, что может случиться что-нибудь подобное. Она не ожидала, что сын вернется так скоро. Она даже не успела избавиться от вещей Эрин, чтобы создать видимость, что та увезла их с собой. Внезапный приезд Райана спутал ей все карты и не позволил спрятать концы в воду.
– Что ты скрываешь от меня? – хмурился Райан. – Отвечай!
Виктория, оказавшись в столь затруднительном положении, лихорадочно размышляла, стараясь придумать хоть какие-то объяснения.
– Она ушла. Сбежала с другим мужчиной. Они встречались в лабиринте. Я пыталась застать их, но не получилось. Они действовали по плану. Эрин вместе со своей матерью заранее все рассчитали. Им нужны были твои деньги. Возможно, даже Джасмин-Хилл. Да, возможно. Как только она узнала, что я в курсе, ее точно ветром сдуло. Исчезла и ее мать. С тех пор их никто не видел.
Виктория в отчаянии мотала головой. Слезы брызнули у нее из глаз. Она плакала непритворно, но не потому, что ее огорчила реакция сына. Просто было ужасно обидно – рухнули все ее планы…
Они направились к экипажу. Кучер ждал распоряжений. Райан привязал свою лошадь к задку экипажа и сел рядом с матерью.
– Райан, – заговорила Виктория, едва они тронулись, – мне очень жаль тебя. – Она уже держалась увереннее, видя, что сын ближе к отчаянию, нежели к гневу. – Все это выяснилось… так неожиданно, хотя, я полагаю, началось не вчера. Просто ты ни о чем не догадывался. Я бы и сама не заметила, если бы не случай. Как-то ночью мне нездоровилось, и я вышла на веранду подышать. Думала, что, может, на свежем воздухе мне станет легче. И что ты думаешь?! Я увидела, как она выходила из лабиринта. – Виктория чувствовала, что ее голос зазвучал естественнее. Нужно было только следить, чтобы в нем не проскальзывали веселые нотки. – Я удивилась, – продолжала она. – Как ей удалось самостоятельно отыскать путь? Когда на следующее утро я рассказала Элизе, та вспомнила, что видела ее за твоим письменным столом. Эрин копировала что-то, похожее на карту.
Райан до боли стиснул зубы. По мере того как открывались новые подробности этого кошмара, все невыносимее становились страдания, словно сердце его кровоточило. Виктория не переставала ужасаться и сочувственно качать головой.
– А как она смеялась над тобой! Элиза слышала, как она рассказывала Энни о твоем письме. Видел бы ты, во что она превратилась после твоего отъезда. Настоящая мегера! Я совершенно растерялась, не знала, что делать. Из комнаты выйти – и то боялась. Так и сидела взаперти. Даже Энни не выдержала. Бедняжка! Попросила, чтобы ее послали в поле, лишь бы находиться подальше от нее. Конечно, я позволила ей уйти. Одна Элиза, дай ей Бог здоровья, могла терпеть ее оскорбления. И после того, – Виктория изобразила горечь на лице и сделала паузу, чтобы оценить эффект, – как на следующую ночь я увидела ее выходящей из лабиринта, я не стерпела. Тем более что я своими глазами видела, как они обнимались. Я не могла допустить, чтобы это продолжалось, каковы бы ни были последствия. Когда я прибежала туда, он уже ушел. Тогда я сказала ей, что все видела. Она, конечно, отказывалась, а утром исчезла. Ей не оставалось ничего другого, потому что она знала, что я скажу тебе. Вот сбежала с ним…
Слова матери казались Райану оглушительным ревом. Все поплыло у него перед глазами. Смеяться над его письмом… обниматься с другим мужчиной…
– Естественно, – продолжала лгать Виктория, – я должна была убедиться, что она действительно сбежала. В конце концов, я могла ошибиться, хотя это маловероятно. Я же видела их вдвоем. И хотя я не сомневалась, что она сбежала со своим любовником, я поехала справиться у ее матери. То, что я выяснила, только подтвердило мои опасения. Очевидно, ее мать убежала вместе с ней. Тогда я решила, что, возможно, Арлин знала о ее планах.
Знала бы Виктория, о чем в эти минуты думал Райан! Если бы ей было известно о том, как Арлин шантажом понуждала его к женитьбе, сейчас у нее появился бы веский довод. Райану казалось, что чья-то железная рука стиснула его сердце. Боже, он дорого бы дал, чтобы узнать, кто этот ублюдок. Попадись он ему сейчас, задушил бы его голыми руками!
Несколько секунд Виктория хранила молчание, давая сыну возможность впитать ее ложь. Она была довольна собой. Несомненно, она хорошо потрудилась, хотя, конечно, пришлось понервничать. Однако ее удивляла реакция сына. Виктория ожидала, что он будет рвать и метать, начнет грозить, что свернет Эрин шею за измену. Но она совершенно не предполагала, что он будет сидеть, точно изваяние, – молча сидеть, сжимая кулаки.
Для большего эффекта Виктория решила дополнить свой рассказ еще одним штрихом. Прищелкнув языком, она сказала:
– А ее любовник настолько осмелел, что стал оставлять ей розу в лабиринте. Это был их условный сигнал.
Райан почувствовал себя так, словно сам себе влепил пощечину.
Всего лишь час назад, подъезжая к дому, он был поражен пришедшей на ум идеей. Он хотел придумать для Эрин символ вечной любви. Не дожидаясь весны, он собирался поручить садовникам выкопать все кусты жасмина и заменить их розами. Всех цветов. Всех оттенков. Он хотел, чтобы розы посадили везде, повсюду. И предпочтение, конечно, отдавалось темно-красным. Таким образом, на месте непомерно разросшегося жасмина должен был возникнуть розовый сад, похожий на тот, где произошла их первая встреча… В честь своей любимой Райан даже хотел переименовать поместье в Роуз-Хилл.
Виктория вздрогнула от внезапного вопля сына.
– Что ты сказала?! – вскричал он. – Роза?!
Увидев его выпученные глаза и набухшие вены на шее, она в ужасе схватилась за горло.
Райан весь дрожал, его трясло, точно в лихорадке. Он сжимал кулаки с такой силой, будто пытался что-то раздавить.
– Я… я… сказала, – заикаясь, бормотала Виктория, – т… там была роза. Я слышала, как Энни сказала, что обнаружила на могиле розу. Я думаю, это был условный сигнал, потому что позже они встретились и…
– Хватит! – Он высунулся из окна и крикнул кучеру: – Стой!
Лошади замерли как вкопанные. Райан распахнул дверцу. Виктория с изумлением наблюдала, как он побежал отвязывать свою лошадь. Вскочив в седло, Райан умчался с быстротой молнии.
Виктория высунула голову из окошка и, глядя на кучера, пронзительно закричала:
– Чего расселся, дурак! Поезжай за ним. Быстрее!
Лошади рванули вперед. Экипаж бросало из стороны в сторону. Виктория сидела, вцепившись руками в сиденье. Ужасные предчувствия терзали ее душу. Она тревожилась за сына.
Элиза услышала приближающийся конский топот. Эбнер тоже. В этот момент они стояли у парадных дверей – стояли, с недоумением поглядывая друг на друга.
Райан подъехал прямо к крыльцу и соскочил с лошади почти у самой двери. Взглянув на слуг, он помчался вверх по ступенькам.
Вскоре раздался шум. Это был звон разбитого стекла и раскрошенной мебели. Райан принялся крушить то, что осталось от его мечты.
Элиза захныкала. Боже, зачем портить добро! Это ни к чему не приведет.
Эбнер морщился при каждом новом звуке.
– Господи, помилуй, – бормотал он. – О Боже всемогущий, помилуй и спаси несчастного.
К тому времени, когда подоспел экипаж с Викторией, в доме уже было тихо. Она посмотрела сначала на Элизу, потом на Эбнера, который не выдержал ее испуганно-вопрошающего взгляда и отвел глаза. Бросившись к лестнице, она быстро поднялась на второй этаж.
Райан находился в спальне Эрин. Он стоял у окна с изрезанными, окровавленными руками. После учиненного погрома комната была неузнаваема.
Пораженная ужасным зрелищем, Виктория разразилась упреками:
– Ты что, с ума сошел? Как ты смеешь…
– Что?! – в бешенстве оборвал он ее. – Как я смею?! Черт возьми, я думал, что она любит меня! Никогда, – прорычал он, – слышишь, никогда не упоминай ее имени. Я не хочу слышать о ней и завтра же прикажу, чтобы в имении уничтожили все розы.
Он пошел к выходу и, хлопая дверьми, направился к себе. Виктория пристально смотрела ему вслед.
Дались ему эти розы! Почему они его так беспокоили?
Она вздохнула и решила, что это не имеет значения. И тот беспорядок, который он устроил, ее в общем-то тоже не волновал. Элиза все уберет. Может быть, думала она, в несколько ближайших дней пригласить Эрмину на чай и обсудить с ней, как помочь Райану? Он должен навсегда расстаться с прошлым.
И все же ее не оставляло любопытство. Что значила эта роза и почему она спровоцировала такую бешеную реакцию?
Их бесплатное путешествие завершалось. Плоскодонка входила в порт. Эрин не переставала изумляться, каким образом Филадельфия, находившаяся в месте слияния Скулкилла и Делавэра, почти в ста десяти милях от моря, стала такой важной гаванью. Один моряк из команды объяснил, что экономическое процветание Филадельфии обусловлено наличием верфи. От него Эрин узнала, что недалеко от Чизапика находится деревообделочное предприятие. Он рассказал ей о ввозе из Каролины и Джорджии зеленого и красного кедра, обработке рангоутного дерева, изготовлении мачт, шпангоута и обшивочной доски.
