Текст книги "Спецслужбы и войска особого назначения"

Автор книги: П. Кочеткова

Соавторы: Татьяна Линник
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)

ТАКИМ ПУТЕМ МЫ ВЫИГРАЕМ ВОЙНУ!

Шарль Люсьето был одинаково искусен как в разведке, так и в контрразведке. Под видом немца он был послан изучать производство германских боеприпасов, сосредоточенное тогда в промышленной части Рейнской области. Он узнал, что огромный завод Круппа в Эссене представляет собой надежно охраняемый город, в котором изготовляются тяжелые орудия и снаряды к ним, шрапнель и другие основные материалы. Баденский анилиновый завод и содовый завод в Мангейме были в области химической продукции тем же, чем Крупп был в области артиллерии.

22 апреля 1915 года на Ипре германское командование впервые применило новинку – удушливые газы. Первым газом, который был применен на фронте, был хлор, газ это выпускался из металлических резервуаров, тайно доставленных на фронт во Фландрию. Две французские дивизии дрогнули и отступили. Благодаря этому фланг канадцев «повис в воздухе». Канадцы и англичане также страдали от удушливых газов, но сумели все же своей стойкостью и мужеством удержать фронт.

Войскам были с опозданием розданы первые образцы противогазов. Дальнейшие попытки газовой атаки обратились против немцев, они не учли того, что во Фландрии господствуют ветры преимущественно западных или юго-западных направлений. Когда внезапно переменившееся направление ветра привело к тому, что он стал союзником Антанты, страшный опаловый туман понесся на атакующих немцев, и сотни солдат кайзера погибли в страшных мучениях.

Вторичное посещение Мангейма убедило Люсьето в том, что наполнение газом мелких резервуаров, отправляемых на фронт, производится не там. Он узнал, что с крупных химических заводов уходит множество железнодорожных цистерн. Куда их перегоняют и зачем? Лишь только он узнал это, его опасения и тревога усилились. Цистерны перегонялись на заводы Группа в Эссен. Люсьето возвратился в Эссен – место, особо опасное для любого агента союзников, ибо нигде сеть немецкой контрразведки не была столь разветвленной и активной, как в районе заводов Круппа.

Сидя часами в кафе, где мастера и механики крупповских заводов проводили свой досуг, и угощая их пивом, Люсьето сумел из их разговоров кое-что узнать. Сдружившись с пожилым полицейским, охранявшим завод, он стал проявлять такой интерес к скучнейшим разговорам этого субъекта, что тот начал проводить с ним по многу часов. И Люсьето повезло: он узнал о готовящемся удивительном эксперименте с газовыми снарядами. Отравляющие газы в снарядах? Из обыкновенного полевого орудия? Немыслимо!

Полицейский стоял на своем. Он утверждал, что в крупповских снарядах может содержаться газ, что вскоре орудия будут стрелять этими газовыми снарядами и что он может доказать это. Но как? Пусть он только докажет, возразил Люсьето, и он заработает наличными 2000 марок!

Чтобы выиграть предложенное пари, полицейскому пришлось захватить своего новоиспеченного друга, который выдавал себя за коммивояжера, на официальное испытание удивительных новых снарядов. Друзья отыскали для себя укромный, но удобный наблюдательный пункт и увидели, как к огромному артиллерийскому полигону подкатило несколько автомобилей; из них вышли сам кайзер Вильгельм, его блестящий штаб и многие другие важные лица.

Почетный караул отдал честь, заиграл оркестр.

Затем для производства опытов выкатили 7 7-миллиметровое полевое орудие и тяжелую морскую пушку. В качестве объекта было избрано стадо овец, пасшихся на холмистом склоне примерно на расстоянии 1200 метров. Полевое орудие выстрелило, его снаряд разорвался с легким, глухим гулом, совсем не похожим на обычный разрыв шрапнели. Потом разрядили морское орудие. Ни тот, ни другой снаряд не попали прямо в пасущееся стадо, но после каждого выстрела поднималось облако желто-зеленого дыма, и его несло ветром прямо на стадо овец. Их закрыло, как вуалью, а когда облако рассеялось, то на месте, где находилось стадо, не осталось ничего живого. Даже трава казалась сожженной, даже земля была опалена и как бы покрыта ржавчиной.

– Это замечательно! Таким путем мы выиграем войну! – воскликнул полицейский, кладя в карман выигрыш, который шпион тотчас же выплатил ему.

– Да! Поразительно! – пробормотал ошеломленный Люсьето. Нарядная толпа военных и приглашенных гостей стала редеть. Люсьето сказал:

– Я проиграл кучу денег, но я не жалею об этом! Великое изобретение германской науки доконает проклятых французов и англичан. Но я все-таки не понимаю, как снаряд начиняется газом?

– Этого не знает никто, кроме рабочих, которых делают эти снаряды.

– Ну, разумеется же! Но послушай, дружище: что, если я поищу остатки такого снаряда на память об этом великом, незабвенном дне?

– Не вижу к этому препятствий. Но все же лучше будет, если я сам пойду туда, – сказал полицейский.

Он так и сделал, и осколок одного из первых химических снарядов был вскоре вывезен секретным агентом из эссенского района, а через три дня Люсьето уже предъявил его в Париже своим начальникам, которые отправили осколок в химическую лабораторию знаменитого химика. Тогда же было признано необходимым немедленно сконструировать усовершенствованный противогаз для армий Западного фронта.

Независимо от этого англичане и французы занялись массовым изготовлением газовых бомб.

В истории шпионажа мало найдется специальных заданий, которые были бы выполнены с таким полным и всесторонним успехом, как миссия Люсьето. Он добыл в высшей степени ценные данные, не был при этом обнаружен и сумел передать все добытое, оставив противника в полном неведении, и, следовательно, не дав ему возможности принять свои контрмеры.

(Р. Роуан. Очерки секретной службы. – М., 1946.)

ВЫСТРЕЛЫ В ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ

История покушений на генерала де Голля, подробности которых впервые появились во французском журнале «Пари матч», выходит далеко за рамки уголовной хроники. Она отражает остроту внутриполитической борьбы, развернувшейся во Франции 1959–1964 годов. Однако прежде чем конкретно говорить о мотивах этих покушений, то есть о том, кому было выгодно физическое устранение президента де Голля, необходимо вспомнить, что за обстановка сложилась в это время в стране.

Центральной проблемой внутренней политики Франции в 1959–1964 годах была проблема Алжира. Левые демократические силы требовали немедленного прекращения военных действий и переговоров с Временным правительством Алжирской Республики. К этому же склонялся и президент де Голль, который в декабре 1960 года выдвинул законопроект «об организации государственной власти в Алжире вплоть до самоопределения».

Июнь 1961 года. Покинув здание Сената, по парижской улице Турнон шагают двое. Фамилия одного – Эрве Монтань, второго коротко зовут Жерменом. Бледность покрывает лица обоих. Только что в одном из кабинетов Люксембургского дворца (где размещается Сенат) им был задан вопрос: «Вы готовы к тому, чтобы убить де Голля?»

Они ответили: «Да».

Эрве Монтань, 34-летний, элегантно одетый, коротко подстриженный шатен, выглядит типичным молодым коммерсантом. Это, кстати, недалеко от истины: Монтань владеет небольшой страховой конторой в предместье столицы Булонь-Бийянкуре. Выщипанные брови придают его лицу несколько удивленное выражение, но энергичный подбородок, помеченный шрамом, выдает в нем человека действия. Ему предстоит возглавить покушения в Пон-сюр-Сен.

В Жермене чувствуется выправка старшего офицера. Странный персонаж нынешнюю профессию которого нелегко угадать. Слишком замкнутый для невоенного, слишком резонер для служаки..

С 1961 по 1964 год на генерала де Голля было совершено пятнадцать покушений. Принято считать, что все они были делом рук ОАС. В действительности самые опасные были задуманы и исполнены членами тайной организации, существовавшей задолго до ОАС; руководители ее так и не были арестованы. Неизвестно даже, кто они. Теперь, после кончины генерала де Голля и амнистии, объявленной за преступления и правонарушения, связанные с событиями в Алжире, стало возможным назвать эту организацию.

Она выбрала себе наименование «Старый штаб армии».

Это был заговор, разветвленный и глубоко законспирированный. Он сформировался еще в 1956 году. В то время речь, естественно, не шла об убийстве генерала де Голля. Заговор ставил своей целью свержение IV республики, правительства которой, по убеждению заговорщиков, собирались «отдать» Алжир. В зародыше членами «Старого штаба» были только военные – генералы и старшие офицеры, действовавшие умно, осторожно, державшиеся поодаль от шумных сторонников «французского Алжира» и правых экстремистских группировок. Несколько лет подряд они плели свою паутину, налаживая контакты с политическими деятелями и деловыми кругами. Они сыграли важную роль в подготовке путча 13 мая 1958 года. Кстати сказать, большинство руководителей «Старого штаба» поначалу были голлистами. Своими целями этот заговор напоминал новое издание «Кагуля» (связанный с фашистами заговор крайне правых, пытавшихся незадолго до войны установить во Франции профашистский режим).

После недели баррикад в Алжире в январе I960 года «Старый штаб» активизируется во Франции. Неудача апрельского путча 1961 года показала, что армия не в силах помешать обретению независимости Алжиром. И вот тогда-то «Старый штаб армии» решает убить президента. Исполнителем этой акции становится «Комитет 12-и» в который вошли, кроме прежних заговорщиков, «независимые», раскольники из ЮНР, радикалы и даже кое-кто из социалистов. Члены «Комитета 12-и» занимали самые различные посты в Париже, в том числе в Национальном собрании и в Сенате. Первый контакт между их представителем, с одной стороны, Монтанем и Жерменом – с другой, состоялся именно в одном из кабинетов Сената. Поразительная деталь, не правда ли?

Культ засады, поклонение винтовке с оптическим прицелом, базуке и бомбе охватили политических деятелей, которых ничто в прошлом не готовило к терроризму и заговорам. Депутаты и сенаторы, бывшие министры и бывшие премьер-министры стали готовиться к тому, чтобы взять власть в свои руки и сформировать правительство после того, как под большим секретом им сообщили, что во Франции существует диверсионная группа бывших легионеров из Индокитая и офицеров в бессрочном отпуске, которая изучает маршруты президентских поездок, а один опытный химик родом из Алжира, подпольная кличка такая-то, занят изготовлением надежной «адской машины». Было известно, что генерал де Голль не считал нужным заботиться о своей безопасности. Руководителям полиции и секретной службы, которые уговаривали его подчиниться определенным правилам предосторожности, президент неизменно отвечал: «Я делаю свою работу, а вы извольте заниматься вашей».

Не только «Старый штаб армии» и его политические союзники думали о покушении на жизнь главы государства. Этим же занимались нарождающаяся ОАС, в особенности ее глава – генерал Салан.

Выйдя из Сената, Эрве Монтань быстро приходит в себя. То, что ему надлежит совершить, его не пугает. Предстоит только уточнить план, предложенный человеком, которого он до конца будет знать как Жермена. Тот повез Эрве Монтаня в своем черном «пежо-403» на место. Был выбран участок шоссе в 20 километрах от Парижа. На обочине там лежит груда песка, в которой легко спрятать бомбу.

Осмотрев место, заговорщики вернулись в город, где в том же сенатском кабинете встретились с представителем «Комитета 12-и» Монтань спросил о технической стороне дела – где взять провода, детонаторы, взрывчатку. В ответ он услышал сухое: «Здесь не Алжир, за ручку вас водить некому». «Старому штабу» претит незатейливость, с которой военные полной пригоршней черпают все, что им заблагорассудится, в алжирских арсеналах. Здесь, в метрополии, каждый шаг должен быть рассчитан до миллиметра, все сделано в глубочайшей тайне.

Во время совещания Эрве Монтань замечает в руках в Жермена полный список автомашин Елисейского дворца (резиденции президента Франции).

– Как с людьми? – спрашивает Жермен.

– В моей группе пятьдесят человек.

Это явно завышенная цифра. Жермен задумчиво смотрит на Монтаня и сокращает число в десять раз: пять человек вполне достаточно. На самом деле Эрве Монтаню удастся завербовать для покушения только троих. Марсьяль де Вильманди, тридцати лет, сын цирковых гимнастов, бывший радиодиктор в Сайгоне. Истертое, в морщинах лицо делало его похожим на старого клоуна. Жан-Марк Рувьер, 25 лет, электрик. И Доминик де ла Прад, 28 лет, контролер в аэропорту Орли.

Из другой группы к ним откомандировали Армана Бельвизи и Бернара Барбанса. Бельвизи, 37 лет, родившийся в Тунисе, обожает костюмы кричащих расцветок, по которым его можно распознать за полкилометра. А его громовой голос способен всполошить всю окрестную полицию. Бернар Барбанс в 27 лет уже террорист со стажем, это он подложил бомбу в издательство «Масперо».

Надо было достать взрывчатку. Монтань дознался, что в Пуату со времен оккупации сохранился склад английского и канадского оружия, которое крестьяне продавали по ценам «черного рынка»: 80 франков за килограмм тола, 250 франков автомат «стен», 3200 франков за ручной пулемет «брен». Автоматическое оружие, кстати, должно понадобиться. По плану «Старого штаба» после покушения сведения о гибели президента не должны сразу попасть в Париж. Следовательно, придется уничтожить весь президентской эскорт. Эрве Монтаню приказано забросать гранатами машины с сопровождением. Однако вскоре последовал контрприказ: «Армия отказывается выступить прежде чем убедится в смерти де Голля».

В действительности «Старый штаб армии» оперировал несуществующими полками.

Некий инженер изготовил бомбу: сорок пять килограммов взрывчатки в металлическом баллоне из-под пропана. Детонатор, погруженный в массу взрывчатки, приводится в действие электросигналом. После взрыва, по предварительным подсчетам, останется воронка диаметром не меньше 100 метров.

Покушение назначено на 23 июля. До этой даты необходимо незаметно подвести электрический провод к песчаной куче. У заговорщиков ушла неделя на то, чтобы протянуть 650 метров провода. Работали ночами. Диверсанты ползали в поле, прижимаясь к земле каждый раз, когда вдали возникали фары автомобиля. Однажды Барбанс, плюхнувшись ничком, раздавил своим телом электрические батареи. Операцию пришлось отложить.

23 июля вечером Эрве Монтань, лежа в кювете, всматривался в проезжающий кортеж: первым идет президентский «ситроен», за ним – две такие же машины, потом с промежутком в 25 секунд еще два автомобиля, один из которых оборудован радиотелефоном. Над кортежем следует вертолет.

Эрве Монтань решает поехать на каникулы с женой и двумя детьми в Кане, под Перпиньян. То была мера чистой предосторожности. Опытный конспиратор, он понимал, что не поехать в отпуск значит привлечь внимание. А заговорщик обязан раствориться в толпе. Цвет заговорщика – серый. Один только Бельвизи, похоже, не понимает этого. Этим летом он обряжается в самые экстравагантные костюмы и шествует в них по улицам с таким видом, что на него оборачиваются.

Но это еще не все. Бельвизи толкует чуть ли не с каждым встречным о необходимости убрать президента. Происходит то, что должно было случиться: в одно прекрасное утро его арестовывают и запирают в психиатрическую лечебницу. Для предстоящей операции это подлинная катастрофа. Дело в том, что перед отъездом в Кане, Монтень доверил ему бомбу. Бельвизи ничтоже сумняшеся запер ее в багажнике автомашины. Жермен в тревоге звонит Монтаню в Кане и просит немедленно приехать в Париж.

Тем временем Бельвизи успевает рассказать на ухо одному из своих коллег по лечебнице в Божоне – бывшему капитану Мертцу о том, что на де Голля готовится покушение. Капитан прежде служил в Алжире в охране центра контрразведки французской армии, но потом был определен в лечебницу в связи со странностями поведения.

Бельвизи, к вящему удивлению окружающих, неожиданно выписывают из лечебницы. Эрве Монтань, таким образом, получает свою бомбу. Но он не знает главного: бомба обезврежена. Взрыв происходит от электрической искры. Достаточно было поместить детонатор в стальную капсулу, чтобы искра не дошла до взрывчатки. Подоплека же истории такова.

Капитан Мертц поспешил рассказать о деталях подготовки покушения своим бывшим коллегам по контрразведке. Некий будущий министр признал позднее, что вскоре после проверки сведений он купил Мертцу билет на самолет до Канады…

Секретная служба решила не мешать операции. Теперь, когда бомба не представляла опасности для главы государства и сопровождающих его лиц, заговорщикам можно было дать свободу действий.

5 сентября все готово. 7 сентября – канун покушения. Таинственный Жермен предупредил участников, что завтра президентский кортеж поедет по шоссе № 15 в направлении Коломбо – загородного имения де Гол ля. Электрическая батарея установлена в кустах, откуда к бомбе подведен провод. Монтань устраивает последнюю репетицию. Если система работает нормально, то после того, как Вильманди нажмет рычаг, на устройстве должна загореться контрольная лампочка. Лампочка горит.

8 сентября, 21 час. Машина де ла Прада стоит возле кустов параллельно шоссе. В 21.43 де ла Прад замечает вдали огни фар и подает сигнал Вильманди. По сведениям Жермена, президент едет в головной машине. Вот в поле зрения заговорщиков появляется крыша черного «ситроена». Вильманди с полным хладнокровием нажимает рычаг подрывного устройства.

В наступивших сумерках полковник Тессер, адъютант президента, пытался читать плакаты, которые крестьяне вывесили вдоль шоссе между Пон-сюр-Сен и Крансэ: «Увеличьте закупочные цены на молоко!», «Шарль, раскошеливайся!» Адъютант улыбается. Генерал де Голль, сидящий, как обычно, на заднем сиденье «ситроена», делает вид, что ничего не замечает.

Президентской кортеж – машина генерала, машина с охраной и двое мотоциклистов – движется со скоростью ПО километров в час в направлении Коломбэ. На часах было ровно 21.45, когда подполковник Тессер слышит «сухой и резкий взрыв, похожий на удар реактивного самолета, преодолевающего звуковой барьер. И в тот же миг его ослепляет столб пламени. Шофер генерала, старшина жандармерии Франсис Марру, сбавляет скорость: песок, хлестнув по ветровому стеклу, закрыл видимость. Адъютант поворачивается и убеждается, что генерал и мадам де Голль невредимы. Сквозь заднее стекло он видит оранжевое пламя, взметнувшееся выше деревьев. В голове мелькнуло: «Смесь бензина и взрывчатки». Потом: «Взорвалась вторая машина». А в «ситроене» сопровождения комиссар Дюкре, ответственный за передвижения президента, увидев пламя, прошептал: «Они убили его».

Единственный, кто обошелся без мыслей и слов, – это Франсис Марру, водитель головной машины. Это не входит в обязанности жандармского старшины. Он давит на газ и устремляется вперед, ориентируясь на два красных хвостовых огня малолитражки, которые маячат на шоссе.

В пяти километрах от места происшествия адъютант велит шоферу остановиться. Несколько минут спустя подъехала машина с охраной. Обмен впечатлениями, взаимные поздравления.

Что же произошло? Специалисты антиоасовской бригады действительно обезвредили бомбу. Но они не знали, что электрик диверсионной группы Рувьер накануне покушения, то есть уже после «обработки» снаряда, добавил к нему канистру с напалмом собственного изготовления. По идее, стена огня должна была отрезать президентскую машину от сопровождения.

Сидя в своей конторе, Эрве Монтань понапрасну ждал победной реляции. Первым взяли Вильманди. Перед покушением он спрятал машину в овраге, а затем попросил случайно встретившегося крестьянина помочь ему выкатить ее Затем он проезжает мимо кучи песка, чтобы поглядеть на результат своей работы. Крестьянин тут же указывает на него жандарму: «Вот этому господину я помогал выбраться». Наутро после ареста Вильманди просит бумагу и с детским старанием выписывает имена всех исполнителей. Единственный, кого он не знал, был Жермен.

Февральским вечером 1962 года в скромной квартире отставного офицера встретились трое Из них мы знаем пока одного. Это Жан-Мари Бастьен-Тири, «Жермен» из операции в Пон-сюр-Сен. Теперь его зовут «Дидье» Он по-прежнему доверенное лицо «Старого штаба» – тайной военно-политической организации, которая с 1961 года упрямо ищет способа убрать президента де Голля В своей граничащей с манией ненависти к генералу Бастьен-Тири считал себя французским подобием полковника графа Штауффенберга, который 21 июля 1944 года подложил в бункере немецкой ставки бомбу с целью убить Гитлера. Выпускник Высшей политехнической школы и Высшей школы аэронавтики, талантливый авиационный инженер, Бастьен-Тири участвовал в разработке первой французской управляемой ракеты СС-11 Бастьен-Тири – 34 года, лицо с правильными чертами, мечтательный взгляд. Что-то юношеское есть в его улыбке. Он непререкаемо убежден, что призван стать «выразителем национальной воли» Рядом с ним сидит Жан Бишон. Серое, незапоминающееся лицо, фигура тонет в слишком широком костюме. Человек из тени. Кадровый офицер с 1934 по 1942 год, он сражался затем в Сопротивлении. После 1944 года Бишон вел таинственное существование, о котором отказался говорить на своем процессе. Нет сомнений, что с конца войны он работал во французской разведслужбе. Он осуществляет связь между «Старым штабом» и диверсионной группой Бастьен-Тири.

В тот вечер он представлял шефу нового человека – Алена Бугрене де ла Токнэ, лейтенанта артиллерии. Этот прямиком прибыл из средневековья, представляющегося ему золотым веком человечества. Его идеал – восстановление христианства и рыцарства, изгнание «неверных» от порога Запада. Его главные враги – якобинцы, бонапартисты, социалисты, роялисты, марксисты и голлисты.

С 1956 года этот офицер воюет против алжирских муджахидов в горах Кабилии. В 1961-м он активно поддерживает путч в Алжире. Вскоре его арестовывают и препровождают в Париж, в тюрьму Сайте. Несколько месяцев спустя он убегает оттуда и носится с идеей убийства генерала де Голля. Тут-то его и вербует «Старый штаб».

Трое заговорщиков распределили роли следующим образом: де ла Токнэ возглавляет оперативную группу Бастьен-Тири, интеллектуал, станет мозгом операции. Метод – нападение на президентский кортеж во время следования по трассе Париж – имение де Голля Коломбэ-ле-дез-Эглиз. Но после покушения в Пон-сюр-Сен генерал летает на самолете до Сен-Дизбе. Перехватить кортеж, таким образом, можно только до дороге из Сен-Дизье в Коломбо. Или в самом Париже.

«Старый штаб армии» обещал Бастьен-Тири обеспечить операцию всем необходимым, в том числе деньгами и оружием. Но организация вновь переоценила свои силы. «Старому штабу» пришлось войти в контакт с ОАС; в частности с Каналем, по прозвищу Монокль, которому генерал Салан передал всю «полноту власти» в метрополии. Все встречи происходят на рассвете в саду Трокадеро.

Бастьен-Тири и Токнэ ждут под проливным дождем. Наконец появляется связной от Каналя Из-под его расстегнутого зеленого плаща выглядывает костюм с цветастым орнаментом. Это Бельвизи, тот самый, выпущенный из лечебницы Токнэ, который видит его впервые, отнесся к нему с недоверием.

Тем не менее Бельвизи явился не с пустыми руками: он принес саквояж, в котором лежат ручной пулемет, четыре автомата и гранаты. Вслед за ним из аллеи вышли двое помощников, присланных Каналем в распоряжение Бастьен-Тири. Это Жорж Ватен, по прозвищу Хромоножка, – громадный человек со свирепым лицом пирата. В Алжире, где у него была ферма, Ватен вел свою собственную войну с повстанцами. Бастьен-Тири, правда, опасался, что слишком характерная внешность и хромота привлекут к нему излишнее внимание. (В дальнейшем Ватену, одному из двух участников покушения, удастся избежать ареста) Тот же Ватен был автором инструкции для членов ОАС, прятавшихся у «сочувствующих» Им вменялось в обязанность сделать хозяйку дома своей любовницей, чтобы «обеспечить контроль над помещениями» В результате число «сочувствующих» ОАС резко сократилось.

Второй, Жорж Бернье, высокий молчаливый блондин, служил парашютистом в Алжире, откуда террористическая группа «Дельта» откомандировала его в распоряжение Каналя

В диверсионную команду завербовали также трех венгров, бежавших из своей страны в 1956 году Лайоша Мартона, бывшего летчика, Дьюлу Сари и Ласло Варгу. Вспомогательная группа из шести студентов должна была доставить заговорщиков на место в угнанных машинах.

На ночь заговорщики прячут оружие в кузове «эстафеты» на стоянке возле Орлеанских ворот. А в одно прекрасное утро Токнэ, Ватен и Бернье, открыв машину, видят, что оружие украдено – его похитил один из сообщников банды! Три дня спустя он же выкрадывает оружие из квартиры Ватена. Ситуация сложилась безвыходная… Надо ждать!

Заговорщиков выручила вдова одного полковника. Доставая из шкафа ручные пулеметы, она сказала взволнованно: «Я берегла их как зеницу ока. Это все, что у меня осталось от мужа».

В квартире Бастьен-Тири раздается звонок. Это один из осведомителей с аэродрома Сен-Дизье. Он сообщает, что глава государства возвращается в столицу для встречи генерала Эйзенхауэра. В 5 утра команда рассаживается по машинам. Группу ведет на «фиате» Бастьен-Тири. За ним Токнэ на верном «ситроене». Рядом с ним ватен, сзади – Жан Бишон. Замыкает кавалькаду «эстафета», за рулем – Варга, слева от него – Бернье с автоматом; на заднем сиденье венгры Сари и Мартон с двумя пулеметами.

Заговорщики приняли тактику «мобильных командос»; двигаясь на средней скорости, они должны были дождаться, когда президентский кортеж начнет их обгонять. В этот момент стрелки, сидящие в «эстафете», откроют огонь.

Три автомобиля двинулись по улице Конвента, переехали мост Мирабо и оказались на авеню Версаль, где должен проехать де Голль. Но президентские «ситроены» неожиданно поворачивают на набережную Блерио. Токнэ бросается вслед за ними сквозь интенсивное движение. На мосту Гренелль он нагоняет машины сопровождения. Вот они видят седой затылок генерала и белую шляпу его супруги.

Токнэ поравнялся с президентским «ситроеном».

Жорж Ватен опускает стекло.

В этот момент генерал поворачивается и внимательно смотрит в лицо Ватену. Тот медленно поднимает автомат.

Но какая-то вертлявая малолитражка вклинивается между ними, и в следующую секунду «ситроен» де Голля теряется в уличном потоке…

Утром 22 августа группа сделала еще одну попытку. Была среда, и глава государства должен был присутствовать на заседании Совета министров. Заговорщики решают перехватить президентский кортеж при въезде в столицу в районе улицы Раймон-Лоссеран. Но они опоздали на несколько минут.

Заседание, однако, кончилось довольно быстро, и генерал намерен вернуться в Коломбэ.

В 19.45 у Бастьен-Тири раздался звонок. Осведомитель из президентского дворца сообщает состав кортежа, номера машин и маршрут следования.

На сей раз в кортеже два автомобиля. В первом «ситроене» на заднем сиденье едут президент и мадам де Голль. Их зять, полковник де Буасье, сидит впереди, рядом с шофером – это все тот же старшина Марру. Во втором «ситроене» едет военврач Дега, полицейские комиссары Пьюссан и Джу ер. Кортеж сопровождают двое мотоциклистов. Они должны выехать к аэродрому через площадь Пти-Кламар.

Группа – на сей раз она не опоздала – занимает позицию на площади. Возле бензозаправочный станции у кромки тротуара кузовом к Парижу стоит «эстафета». За рулем Серж Бернье, он внимательно следит за Бастьен-Тири, который, стоя в 200 метрах, глядит в сторону столицы. Завидев кортеж, тот должен взмахнуть газетой.

У Бернье и Лайоша Мартона, сидящих рядом с ним, на коленях автомашин. Все молчат. В сотне метров дальше к аэродрому, на боковой уличке, занял позицию «ситроен» Токнэ. В кабине рядом с ним – Ватен. Оба вооружены автоматами. По плану «ситроен» должен выскочить на площадь и загородить дорогу президентской машине после того, как ее обстреляет из пулеметов «эстафета».

В 20.05 Бастьен-Тири замечает вдали кортеж, он взмахивает свернутой газетой. Но к этому времени успевают пасть сумерки, и Серж Бернье не замечает сигнала…

Внезапно в тридцати метрах перед стоящей «эстафетой» возникает идущий на большой скорости черный «ситроен» президента. Бернье открывает дверцу «эстафеты» и кричит: «Давай» Мартон и Бернье выскакивают на мостовую и поливают огнем удаляющийся «ситроен».

Заслышав выстрелы, Токнэ включает мотор и кричит: «Наш черед, Жорж!» Но президентская машина проскакивает мимо них на скорости 100 километров. Они устремляются вслед.

Ватен, не успевший убрать в кабину покалеченную ногу, сквозь открытую дверцу разряжает свой «стерлинг» в направлении машины генерала. Одна пуля явственно ударяет в автомобиль.

– Попал, Жорж! – кричит Токнэ.

Но оба «ситроена» продолжают уходить на большой скорости. Токнэ замечает впереди полицейский патруль. Не снижая скорости, он сворачивает в переулок. Группа рассыпается в разные стороны, заметая следы.

Впервые нам удалось восстановить то, что происходило в это время внутри президентской машины.

Полковник де Буасье, сидящий спереди, первым замечает человека, выскочившего перед машиной с пулеметом в руках. Он успевает крикнуть: «Отец, пригнитесь!» Полковника поразило искаженное страхом лицо стрелявшего: «Словно Франкенштейн, возникший на обочине».

Он приказывает шоферу: «Марру, выезжайте на середину – и как можно быстрей!»

В этот момент он видит вторую машину. «Мы пропали!» – мелькнуло у него. Он оборачивается: генерал и мадам де Голль по-прежнему сидят на своих местах. Зять кричит изо всех сил: «Отец, умоляю вас, пригнитесь!» Генерал опускает голову (позднее он поздравит своего зятя в следующих выражениях: «В решительные моменты у вас, оказывается, командный голос»). В ту же секунду пуля пробивает кузов машины, и кусочки обивки сыплются на голову президенту.

Генерал и его зять выпрямляются. Де Голль оборачивается и восклицает: «Ну, это уж слишком, теперь они нас преследуют!»

Вечером он сказал полковнику де Буасье: «То, что эти наглецы стреляли в женщину, я им не прощу».

Наутро 23 августа главари заговора обсуждают, как «исправить ошибку». Решено не прятать людей в подполье, как это было предусмотрено, и не переправлять их в Испанию. Бастьен-Тири предлагает использовать ракетные снаряды СС-11, которые он хорошо знает. Из Алжира был даже доставлен «лендровер» с ракетной установкой. Но 5 сентября полицейские арестовывают основных заговорщиков. Только двое из участников ушли от ареста: Жорж Ватен и Жан Бишон.

Они продолжают методически вести разведку. В начале 1963 года их можно было видеть возле Военной школы, где генерал должен был выступать 15 февраля. Ватен и Бишон – последний резерв «Старого штаба», оставшегося без войск, без средств, без надежды; они сохранили лишь разбитые мечты и бессильную злобу.