Текст книги "Фрося. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Овсей Фрейдзон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
глава 26
Фрося зашла в свой номер, закрылась на ключ и подпёрла спиной дверь, будто защищаясь сама от себя: боже мой, что со мной происходит, совсем сдурела баба, чуть сама не повисла на мужике, ведь не до такой степени ей нравился Марк, чтобы можно было кинуться в пучину сладострастия, как это она сделала в своё время с Алесем, Семёном или Виктором.
Восемь лет прожила в Москве и ни разу даже мыслишки не возникло, завести какую-то интрижку, хотя мама Клара недвусмысленно намекала много раз, что не годится молодой женщине так блюсти себя наперекор природе.
Да, не мучила её эта чёртова природа, а может быть просто, не возникал на её горизонте, тот мужчина, который мог бы распалить потухший в её душе и теле костёр.
Всё, с завтрашнего дня только деловые и родственные отношения с Марком.
Дурища, совсем мозгами поехала, мало что женатый, так ещё и на Сонечке, с которой, хочешь, не хочешь, а встречаться придётся.
Она подошла к комоду с большим зеркалом, стоящем в её номере и стала разглядывать в нём себя сверху до низу.
Разменяла шестой десяток, взрослые дети, внуки, а мысли, как у взбалмошной молодухи.
Из зеркала на неё смотрело ещё вполне гладкое лицо, обрамлённое густыми без видимой седины пшеничного цвета волосами, не худая, но совсем и не толстая, из декольте выглядывала соблазнительная пышная грудь, и, наконец, она встретилась со своими сапфировыми глазами, в которых отразились все её чувства, и она горько разрыдалась от жалости к себе.
Вымыла холодной водой лицо и юркнула в мягкую постель, все грустные мысли в миг улетучились, и её поглотил глубокий сон.
Утром разбудил телефонный звонок, она сквозь чуть разомкнутые ресницы, ещё не до конца проснувшись, взглянула на аппарат, стоящий на прикроватной тумбочке.
Кто это может быть, как не Марк.
Тряхнула головой и подняла трубку:
– Да, я слушаю...
– Фрося, надеюсь, выспалась, в любом случае пора подниматься.
Сейчас уже восемь часов, как справишься, заходи, пожалуйста, ко мне, кое-что обсудим, на девять заказал нам завтрак в мой номер на две персоны.
– Отлично выспалась, где-то через пол часика появлюсь...
Она не стала ждать, когда он положит трубку, сделала это первая, пора было ей показать этому снобу свой незаурядный характер.
Приведя себя в порядок, решительно постучала в двери номера, занимаемого Марком:
– Открыто, заходи, уже заждался.
Фрося переступила порог и отметила, как загорелись глаза у мужчины, когда они смерили её сверху до низу.
На ней был одет брючный бирюзового цвета костюм, купленный по совету дочери в прошлом году в Вильнюсе, волосы собрала в толстую косу, с вплетёной туда, как в молодости, голубой лентой, на ногах были надеты чехословацкие модные пантолеты, ещё больше подчёркивающие её высокий рост и стройность фигуры.
Марк не стал комментировать её внешний вид и наряд, но было видно, что она произвела на него благоприятное впечатление.
Он указал ей на кресло напротив себя и пододвинул заполненный колонками цифр листок.
Фрося только мельком взглянула на эту математику:
– Марк, я тебе полностью доверяю, а иначе бы никогда не согласилась иметь с тобой дело и хотела бы ответного доверия...
Мужчина поднял на неё свои зелённые изумрудного оттенка глаза и пристально взглянул на женщину.
Фрося не отвела взгляда, а сама впервые за время их знакомства внимательно изучала черты лица человека, с которым вчера могла сотворить глупость: высокий лоб с небольшими залысинами, волосы почти чёрного цвета с каштановым отливом и чуть волнистые, прямой средних размеров нос, полные губы, верхнюю обрамляли густые усы – симпатичный, ничего не скажешь.
Марк первым отвёл взгляд, взял в руки листок с цифрами и изорвал его на мелкие кусочки:
– Фрося, тебе это будет неприятно слушать, Ицек твой друг, но мы на нём заработали полтары тысячи рублей, сальдо каждого из нас составляет семьсот пятьдесят рублей.
Тысячу, что он переплатил, беру себе на дорожные издержки.
Вот тебе твои вложенные в дело три тысячи и навар.
– Марк, а причём я тут к навару, а гостиница, ресторан...мне подачек не надо...
– Я не буду учить тебя уму-разуму, сама научишься со временем и должна учесть, и запомнить на всю жизнь, идея в нашем деле стоит гораздо больше, чем её реализация, а этот гешефт ты, мне предложила.
Фрося пододвинула в сторону Марка отсчитанные три тысячи рублей:
– Я хочу остаться в деле, которое тут заваривается в Вильнюсе, а этого навара моей дочери на первое время вполне хватит.
Вместо того, чтобы со своим муженьком политической ерундой маяться, лучше бы научились делать деньги.
– Так, Фрося, прячем подальше банкноты, а то я слышу, к нам едет завтрак.
Молодой человек, после предварительного стука в дверь, ввёз в номер сервировочный столик.
Партнёры по бизнесу с удовольствием разглядывали скатерть самобранку, на которой аппетитно дымилась поданная прямо на сковородке яичница, кроме неё изящными порциями теснились вазочки с салатиками, копчёной рыбкой и селёдочкой, в розетках чёрная икра, сыры, масло, джемы...
Фрося обратила внимание, что на столике гордо возвышались кофейник и чайник, в заказе было учтено всё.
Марк потёр руки:
– Предлагаю, за едой никаких разговоров о делах и семейных неприятностях.
Фрося благодарно улыбнулась в ответ.
После завтрака они сразу же покинули гостиницу.
Марк подвёз Фросю к подъезду, где жила Аня, а сам отправился к Ицеку, предварительно спросив номер квартиры дочери.
Фрося с бьющимся от волнения сердцем, поднялась на третий этаж, где жила её Анютка и позвонила в дверь, и та, тут же отворилась, как будто её ждали.
Но ждали, по всей видимости, не её.
глава 27
Надежда в глазах дочери, увидевший перед собой мать, моментально сменилась на неуверенность и смущение.
Всё, что хочешь, можно было прочитать в заплаканных глазах Ани, но только не прежнюю радость при встречи с матерью.
Фрося быстрым взглядом обежала зал квартиры, в который она вошла следом за дочерью и ужаснулась.
Разбросанные повсюду вещи и детские игрушки, выдвинутые полки с бельём и бумагами, на столе остатки какой-то еды... Фросе не захотелось разглядывать дальше этот невообразимый бедлам, она сыпанула градом вопросов:
– Аня, почему такое безобразие в квартире, где дети, посмотри, на кого ты похожа?
– Мама, позавчера вечером в дом ввалились милиционеры и ещё какие-то люди, перевернули всё вверх тормашками, всё, что-то искали, рылись даже в моём нижнем белье, перепугали детей, и только за полночь покинули квартиру, уведя с собой Мишу.
Рита в школе, Маечка в детском садике, а я не нахожу себе места от неизвестности и страха за Мишу.
– Так, почему ты не занялась уборкой, как можно находиться посреди этого безобразия, а про детей ты подумала, на кого и на что они смотрят?!
Нет, моя девочка, так не пойдёт, ты в своей дурацкой любви к непутёвому муженьку, совсем потеряла голову.
Дай мне какой-нибудь халат переодеться и берёмся за уборку, потом уже поговорим...
– Мама, я хотела сейчас сходить в органы и узнать что-нибудь о Мише...
– А вчера ты ходилаяяя?
– Да, ходила, но со мной не стали разговаривать.
– А с чего ты взяла, что будут сегодня?
Аня заплакала в голос, прижав ладони к лицу.
– Всё, всё, хватит понапрасну себе душу разрывать, ты сейчас должна быть, как никогда сильной и выдержанной, а нюнями делу не поможешь.
Давай, берёмся за уборку, а потом будем соображать, что делать дальше...
Мать с дочерью в четыре руки быстро навели порядок и чистоту в доме.
Всё водворено на прежние места и не стало видно следов от жуткого обыска.
За время совместной работы мать с дочь не обменялись и двумя словами, ни касающихся уборки.
– Всё, Анюта, полный порядок, дождёмся Риту со школы, заберём Маечку из детского сада и пойдём пообедаем в ближайшее кафе, а пока, сделай нам чаёк, пришла пора, посидеть и спокойно обсудить создавшееся положение.
– Мам, я не представляю даже, как жить теперь, чем заниматься и главное, я не знаю, как спасти Мишу...
И слёзы вновь потекли по щекам Ани.
Фрося не стала успокаивать дочь, спокойно привела себя в тот вид, в котором она зашла несколько часов назад в эту квартиру, уселась за стол, и стала хрустеть печеньем, запивая чаем.
Аня, глядя на спокойствие матери, села напротив и тоже пододвинула к себе кружку:
– Мама, что мне делать, только ты можешь мне помочь...
– Послушай доченька, когда-то я прошла не такое, в сорок четвёртом осталась одна с тремя детьми, вам со Стасиком было по три годика, а Андрейке полтора.
А это был конец войны, разруха, голод, а у меня полная неизвестность о судьбе Алеся и о нашем будущем с моими малолетними детьми.
Я не стала сидеть и слёзы проливать, а пошла пешком в Поставы, а это больше, чем за десять километров.
Мне трудно передать, а тебе представить: по дорогам перемещались танки, орудия, машины с солдатами, колонны с пленными...
Да, что там говорить, война и есть война, чтоб тебе этого не знать.
У меня была тоненькая ниточка, которую мне вручил Алесь и я попыталась за неё зацепиться, а вела она к ксёндзу Вальдемару, и к счастью не оборвалась.
Я за эту ниточку ухватилась и выбралась из страшной ямы, в которую меня скинула судьба.
Как ты сама понимаешь, на бога надейся, а сам не плошай.
Анюточка, я не сидела опустив руки, заливаясь слезами, забыв о своих детях, а вгрызалась зубами, ногтями в эту свою злосчастную судьбу и вот сейчас имею то, что имею...
Фрося усмехнулась, и продолжила:
– Смотри, я пошла по этому пути, но ведь были и другие, и можешь поверить мне, я бы ради будущего своих детей прошла бы все круги ада.
Ты, рвёшь волосы по Мише, а почему ты не думаешь, что моё сердце не разрывалось от тоски и отчаянья за судьбу, тогда горячо любимого мной Алеся.
Ты же, хорошо должна уже помнить, что я двенадцать лет его ждала и при этом, поднимала вас на ноги.
С высоты вашего возраста, я имею в виду вас, взрослых уже моих детей, можете сегодня оценить, как мне это удалось.
Недостаток внимания к вашему воспитанию, я старалась компенсировать достатком, который правдами и не правдами вносила в наш дом.
А с вашим воспитанием мне прекрасно помогал ваш дедушка Вальдемар, не в упрёк ему, но он долгие годы тоже был тем ртом, который мне надо было кормить.
Разве я когда-нибудь попрекнула вас или его куском хлеба, более того, я никогда не забуду участие в моей жизни душевного Вальдемара, многими советами которого, возможно, понапрасну не воспользовалась.
Ты не знаешь, а он всё время склонял меня к тому, чтобы я устраивала свою жизнь, перечеркнув прошлое с Алесем, между прочим, его обожаемым племянником.
А, вспомни про судьбу Ривы, она потеряла во время войны единственное дитя и любимого мужа.
Замечу, её муж не в тюрьму сел по дурости, а погиб от вражеской пули.
Так вот, Рива нашла в себе силы, после долгого страшного пребывания в гетто, преодолев невероятные трудности и лишения, переехать в другую страну, и начала жизнь сначала с кровоточащей раной в душе.
Надеюсь, что хватит примеров и пора уже разобраться в нынешней твоей ситуации.
Только умоляю, отставь своего Мишу на третье место, а вначале подумаем о детях, о тебе, а потом уже о моём высоко интеллектуальном зяте.
Так, первым делом, надо подумать, как можно убыстрить твой отъезд в Израиль, здесь тебе оставаться совсем не резон.
Это важно и для тебя, и для детей, и очень даже может быть, что и для твоего муженька.
Как можно быстрей увольняйся со своей высокооплачиваемой и достойной для тебя работы, сдай в надёжные руки квартиру, и приезжайте ко мне в Москву, поживёшь с детьми на даче, тебе это будет совсем не вредно.
Не ты, не я, никто другой сейчас твоему мужу не поможет, надо подождать, как будут разворачиваться события, а в органы не лезь, пока идёт следствие, ты только ему навредишь своими откровениями.
Ты ведь не знаешь, какую линию поведения и защиты он ведёт.
Тебе, однозначно, надо скрыться от карающего меча органов, а лучше всего это сделать в огромной Москве...
Ну, а теперь о твоём муже, тут сложней, сама я не разберусь, обратимся к знающим и понимающим людям, надо поговорить с Марком, зятем Розы Израилевны, с которым я приехала на машине вчера в Вильнюс.
Держи эти деньги, они тебе сейчас очень даже понадобятся.
Не махай руками, разбогатеешь, отдашь, может быть, в гости в Иерусалим пригласишь.
И на лице у Ани впервые после прихода матери расцвела улыбка:
– Мамуль, ты мне ничего нового сейчас не открыла, но почему-то на сердце стало намного легче.
Я последую большинству твоих советов и деньги эти приму, а в Иерусалиме для тебя всегда у меня будет открыта дверь.
глава 28
Во время напряжённого разговора Фроси с Аней, в квартиру с грустным видом вошла, вернувшаяся со школы Рита.
Фрося поднялась и пошла на встречу девочке.
Боже мой, как она своим внешним видом напоминала отца, тот же серьёзный взгляд широко расставленных умных глаз, тёмно-русые волосы спускались волнами на хрупкие плечи.
Фрося обняла худенькое тело двенадцатилетнего подростка, вот, кто по-настоящему нуждался в поддержке.
Девочка до четырёхлетнего возраста жила без материнской ласки, пока в её жизни не появилась Анюта, а тут ещё и отец исчез при таких страшных обстоятельствах и неизвестно насколько.
Решение возникло спонтанно:
– Ритуль, когда ты заканчиваешь школу?
Девочка отстранилась от Фроси и взглянула прямо ей в глаза:
– Завтра мы учимся последний день, а что...
– Вот, и отлично, я поговорю с дядей Марком, думаю, что он не откажет, и поедешь вместе с нами в машине в Москву, а там я тебя переправлю на дачу.
Не волнуйся, плохо и скучно тебе не будет, ведь к тому времени, там уже будут находиться мой Сёмка и внучки Розы Израилевны...
Девочка подняла глаза на Аню:
– Риточка, поезжай, с бабушкой спорить бесполезно, да и не к чему, я тоже скоро приеду в Москву, а затем и на дачу...
Рита перевела глаза на Фросю:
– А, что будет с моим папой?
Вот, на этот вопрос ни Фрося, ни кто-то другой ответить не могли, а сделать это было необходимо:
– Ритусь, дело тут серьёзное, мы постараемся выяснить о его дальнейшей судьбе, будем надеяться на лучшее, а пока переодевайся, пойдём за Маечкой в садик, а потом все вместе пообедаем в кафе.
Трёхлетняя внучечка увидев бабушку, кинулась ей на шею и зашептала на ухо:
– Бабулечка, что я тебе расскажу, приходили к нам какие-то страшные дядьки, сделали кавардак и ушли вместе с папой, а мама плачет и плачет...
– Всё, миленькая, кавардака больше нет, я привезла тебе куколку с одёжками, а скоро ты с мамой поедешь ко мне в гости на поезде, согласна...
– А, мама не будет плакать?
Фрося посмотрела осуждающим взглядом на дочь:
– Не будет, не будет, она же тебя любит и не хочет, чтобы ты расстраивалась.
Эти слова были, скорей всего, адресованы потерявшей голову дочери.
Они расположились за столиком в кафе и Фрося кормила ложечкой свою любимицу, не обращая внимания на протесты Ани, которая осуждала баловство матери.
Фрося только смеялась:
– Не волнуйся, за один раз я не испорчу твоё воспитание, я ведь это делаю не столько для неё, сколько для себя.
Мне так редко удаётся понянькаться с внуками, Стасиковых детей уже пол года не видела, а там уже третий на подходе.
Надеюсь, всё же сможем, хоть на парочку часиков заехать, Марк обещал...
– Мам, а что ты всё Марк, да Марк...
И Аня увидела, как зарумянились вдруг щёки матери.
Положение спас всё тот же Марк, который появился неожиданно возле их столика:
– Безобразие, кушают и без меня.
И он уселся рядом с ними, пододвинув стул от другого стола.
Все присутствующие смутились и растерялись при его появлении.
– А я зашёл к вам на третий этаж, а там тишина и сразу же вычислил, где вы можете, приблизительно, находится и не ошибся.
Марк мгновенно жестом господина подозвал официанта, сделал заказ и отсев чуть в сторонку, закурил.
Фрося встретилась с ним взглядом, в ответ он утвердительно кивнул головой, что мол, всё в порядке, продолжай общение со своей семьёй.
Но при его появлении, все как-то приутихли, даже малышка, которая сползла с колен бабушки и пошла с её разрешения, кормить голубей.
Вскоре, закончившая обедать Рита, присоединилась к младшей сестричке.
Взрослые, оставшись без детских ушей, каждый задумался о своём, но кушавший с аппетитом Марк, вдруг резко отодвинул от себя тарелку и обратился к женщинам:
– Быстро и негромко введите меня в курс проблем...
Фрося, почти шёпотом, поведала ему об обыске и аресте Миши, о своём решении переместить Аню с детьми в Москву и выказала просьбу завтра взять с собой в машину Риту, чтобы оградить девочку от лишних переживаний, развлекаясь с её сверстниками на даче.
Марк завершил обед и под кофе с сигаретой, также, почти шёпотом выказал свою точку зрения на рассказ и решения Фроси:
– Дела не хорошие и быстро не закончатся, решение правильное, нечего здесь маячить, тем более, его, как политического, скорей всего, переведут в Москву.
Отправляемся в обратный путь мы завтра рано утром, надо ведь ещё к твоему сыну заехать.
Девочка поедет с нами без вопросов, а ты...
Он обратился к Ане:
– Тут тоже долго не мельтеши, а прислушайся к совету матери, у неё чутьё на выживаемость невероятная...
Все трое при этих словах улыбнулись.
Марк продолжил, резко поменяв тему:
– Аня, я сейчас выкраду от тебя твою мать, нас ещё ждут дела и немалые, не считая того, что ей ещё надо заехать попрощаться с Ицеком.
В семь утра заедем, надеюсь на твоё кофе, девочка должна уже быть готова, в восемь выезжаем.
Я, тут сейчас пройдусь по магазинам, а вы помилуйтесь на прощанье, только, пожалуйста, не долго, машина моя за углом на право.
Он поднялся из-за стола и не оглядываясь удалился.
Мать с дочерью молча провожали его взглядом, каждая думая о своём:
– Мама, где ты такого отыскала, он же всё и за всех решает, даже ты, ему в подмётки не годишься.
– Анютка, приедешь в Москву, я тогда тебе побольше расскажу, сейчас на это просто нет времени, да и самой мне далеко не всё ясно.
Я думаю, что он совершенно прав на счёт Миши, только ещё скажи мне, у вас что-нибудь нашли при обыске...
Аня вздохнула:
– Да, нашли его рукописи, копию романа, который он послал на запад, и всякие другие заметки и черновики, осуждающие партию, законы и порядки в стране, всё это может быть истолковано, как антисоветская пропаганда...
Фрося горько вздохнула на последние откровения дочери:
– Где ты была всё это время пока он мылил себе петлю, нельзя же так безропотно поклоняться идолу, а это всего лишь человек с повёрнутыми набекрень мозгами.
Не перебивай меня, я не отрицаю его правоты, сама со многим не согласна, но разве плетью обух перешибёшь...
Анюточка, тебе надо, как можно быстрей убираться из этой страны, приеду в Москву и срочно напишу письмо Риве.
глава 29
Фрося распрощалась с Аней и детьми, и уселась в машину к Марку:
– Ну, что слышно у нас?
– Да, всё кажется путём, наладил связь с мехами, к Ицеку должны подвезти в мастерскую десяток норковых шуб, пятьдесят пыжиковых мужских и столько же песцовых женских шапок.
Обещали десяток пар финских сапог, несколько блоков американских сигарет, парочку ящиков с копчёным угрём...поедем под завязку. Хорошо, что снами девочка поедет, будем выглядеть похожими на семью, меньше вероятность, что остановят для проверки.
– Я так понимаю, реализация меня не должна волновать, куда я со своими связями такие дорогие вещи смогу определить...
– В какой-то мере должна, мне не годится сильно светиться, будешь встречать по моей рекомендации некоторых клиентов, выдавать заказы и принимать от них деньги.
Фрося, не обижайся, но я должен тебя предупредить, что небо в клеточку ни тебе, ни мне видеть не хочется, надеюсь на твою сообразительность и осторожность.
И ещё, клиенту не грубить, в городе на шею не кидаться, потому что это птицы, обычно, высокого полёта, они только при покупке дефицита ласковые.
Есть такие, у кого мы про Мишу можем что-то разузнать.
Поищу, но сама понимаешь, в открытую это не сделаешь, чует моё сердце, влип он основательно.
Так переговариваясь накоротке, они доехали до дома Ицека.
Там на долго с разговорами не задержались, договорились, что заедут завтра рано утром и загрузят товар.
Ицек назвал Марку ещё несколько человек, к кому он сможет обратиться в будущем от его имени и тот вышел на улицу покурить, дав проститься старым друзьям наедине.
Ицек сидел на своём привычным рабочем месте, низко опустив голову:
– Фросенька, не с лёгким сердцем я уезжаю, тут так всё было налажено, мне же многого от жизни не надо было, а малое я имел сполна.
В Израиль я отправляюсь на пустое место с одеколонами и мылом, а я ведь не торгаш, а ремесленник.
Ладно, этим Кларочка займётся, она уже спит и видит, как стоит на базаре и продаёт "Красную Москву" и "Ландыш".
Фрось, ты тоже ввязалась в такое, что может до добра не довести, надеюсь на твою осторожность и благоразумие.
Марк, похоже, мужик хваткий, умеет подъехать к людям, не скупой, но и своего не упустит, за его спиной бедствовать не будешь.
Всё это Ицек говорил монотонным голосом, сидя, опустив голову, глядя на свои мозолистые руки.
– Ладно, дружок, не стоит меня пугать, я в жизни много раз пуганная, надо будет и задний ход дам, договор на бумаге не подписан.
Ты, понимаешь, что мне надо сейчас за пятерых думать и зарабатывать, ты ведь знал об аресте Миши...
– Да, знал, но решил, что лучше сама узнаешь от дочери.
– Послушай, у меня к тебе ещё одна просьба.
Я, конечно, напишу письмо Риве, но сам понимаешь, что всего я там не смогу ей изложить, только в общих чертах.
Ты, когда приедешь в Израиль, обязательно должен с ней встретиться и полностью ввести её в курс событий, может быть она оттуда сможет как-то повлиять, чтобы моя Анютка вырвалась из этого порочного круга.
Тебе тоже нелишне будет иметь там надёжного, знакомого человека, я ей закину про тебя словечко.
– Ах, Фрося, когда я ещё попаду в Израиль, ведь бывает по пол года мурыжат в пересылочных странах, нет же прямого полёта.
– А, я не думаю, что всё быстро разрешится, этот умник влип с антисоветской пропагандой, захотел уехать, так уезжай, зачем себе дорогу дерьмом устилать.
Моё сердце с самого начало почувствовало в этом человеке несчастье для моей девочки, но что я могла сделать...
Ицек поднялся со стула и ласково посмотрел на Фросю:
– Никогда я бы не отважился на эти слова, а сейчас скажу: с первого взгляда, как только я увидел тебя в синагоге, у раввина Рувена, сразу почувствовал влечение, которое быстро переросло в любовь, но оказался лишним на твоём жизненном пути, конечно же, только как претендент на твоё сердце.
В любой момент, даже после моей счастливой женитьбы и рождения детей, если бы ты только дала мне шанс, я бы бросил свою семью, и пошёл бы за тобой хоть к чёрту в пасть, но такого шанса у меня не было, и уже не будет.
Будь счастлива, я тебя никогда не забуду...
Он прижал Фросю к своей груди, постоял так несколько секунд, развернул и чуть ли не вытолкнул за дверь.
Женщина поняла, что все несказанные ответные слова будут сейчас лишними.
Почему так происходит в жизни, не ценим мы то, что нам легко даётся в руки, тех, кто нас любит беззаветно, а всё время ищем себе трудности и сложные отношения.
За двадцать с лишним лет знакомства с Ицеком, у них ни разу не возникло между собой конфликтной ситуации, они так хорошо понимали друг друга, и он, находясь, всё время в тени, так много сделал для неё, совершенно, бескорыстно и незаметно для других.
С этими мыслями она и уселась рядом с Марком в машину.
Видя её настроение, Марк не стал ни о чём распрашивать или рассказывать, а молча поехал в гостиницу.
