Текст книги "Разные годы"

Автор книги: Оскар Курганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

– Как ведет себя земля?

– Все в порядке, – отвечали им, – никаких отклонений.

Это значило, что все расчеты верны, что пора перестать волноваться. Впрочем, через час этот диалог повторялся. Люди жили в таком напряжении не день, не два, а почти три года. Это был путь трудный, но они сами его избрали. Они знали, что легких побед в жизни не бывает. Особенно – в строительной жизни.

Через год – первого сентября 1950 года – как и предполагалось по графику, подземный вестибюль был забетонирован, перекрыт, начал выполнять функции, определенные ему авторами проекта – служить фундаментом правого крыла высотного дома. А гигантский центральный корпус в двадцать пять этажей уже был смонтирован, выложен кирпичом и облицован белым камнем. И все эти десятки тысяч тонн стали, кирпича, камня собирались с таким расчетом, чтобы все сооружение было с наклоном: внизу, у фундамента этот наклон был равен шестидесяти пяти миллиметрам, а вверху он уже достигал двухсот пятидесяти миллиметров. Именно на такой крен инженеры и рассчитывали.

Но в тот день, когда подземный вестибюль был уже готов – надобность в холоде исчезла, и замороженная земляная конструкция начала постепенно оттаиваться, а, стало быть, началась осадка приподнятой стороны высотного корпуса. И даже этот естественный, в известной мере – стихийный процесс инженеры держали в своих руках, регулировали его, направляли, контролировали. Это был период самого большого напряжения: подвергались испытанию все расчеты, все замыслы, дни, недели и месяцы волнений. А за всем этим был труд, огромный созидательный труд тысяч советских людей, которые верили своим инженерам и всем, кто возглавлял сооружение этого прекрасного дома. В те дни еще раз проверялось и испытывалось мужество советских инженеров-новаторов. Это испытание началось в тот миг, когда наблюдатель у высокочувствительного оптического прибора воскликнул: «Дом пошел!» – и продолжалось до момента, когда тот же наблюдатель уже спокойно и деловито сказал: «Дом стоит на месте». Если бы между этими двумя простыми фразами прошел даже один день – люди могли бы дойти до самой высокой точки напряжения. Но процесс длился неделями и месяцами, и люди держали себя в руках, не распускались, нигде и никогда не выдавали своего душевного напряжения.

Но вот наблюдатель буднично и просто доложил, что дом уже стоит на месте, инженеры сверили свои расчеты с показаниями приборов, убедились, что нигде не ошиблись, так же буднично и просто – поздравили друг друга с победой. И теперь никто уже из них не вспомнил о выигранном годе – как будто он никогда и не возникал перед ними, никогда не существовал. Впрочем, он действительно возник только в проекте и сразу же исчез!

Теперь те же придирчивые ученые и эксперты приходят к Красным воротам, все тщательно проверяют и признаются:

– Что ж, дело сделано – дом стоит так, как ему положено стоять, грунт и фундамент стабилизировались… Все ваши, да и признаться – наши, волнения закончились, друзья!

Итак, вы выслушали, читатель, историю сооружения дома у Красных ворот, и, если попадете сюда, вы будете восхищаться не только его внешними формами, но и тем «чудом», которое придумали и осуществили советские инженеры. И отдадите должное и их мужеству.

Когда-то, в двадцатых годах XVIII века, на этом месте русские люди соорудили Триумфальные ворота в честь побед петровских солдат над шведами.

Теперь здесь советские люди воздвигли высотный дом, который знаменует не только зрелость советского зодчества, но и триумф советского инженерного искусства.

1952

ВЕРХОЛАЗЫ

СТАЛЬНОЙ КАРКАС

Три тысячи двести сорок тонн стали, отлитой, прокатанной, обработанной на советских заводах, смонтированной и сваренной, образуют стальной каркас 17-этажной гостиницы, сооруженной у площади трех вокзалов в Москве. Причудливые стальные узоры из балок и колонн выполняют функции стального скелета гигантского дома, и, как всякий скелет, он уже не виден тем, кто приходит сюда, в комфортабельные комнаты, в залы-рестораны и холлы. Но во время строительства все проходящие вблизи Комсомольской площади невольно останавливались и пристально наблюдали: вот чья-то невидимая и сильная рука подхватила десятитонную колонну или подколенник, или балку, понесла ее наверх, вот она заняла свое место, но ее еще долго-долго выверяют, пригоняют, и только потом вступают в дело электросварщики… И люди, стоящие внизу, восхищаются ловкостью, умением, смелостью и какой-то особой энергичностью тех, кто трудится там, наверху, на высоте сорока, или пятидесяти, или шестидесяти метров. Их там, наверху, не так много, но дело у них спорится, и снизу кажется, что они с легкостью обращаются с тяжелыми колоннами или тем, что они называют ригелями, длинными стальными балками.

Во дворе, огражденном дощатым забором, в маленькой комнате двухэтажного домика сидят два инженера – Михаил Семенов и Николай Клименко. Они возглавляют тот отряд людей, которые монтируют стальной каркас. Будем точнее – их всего три бригады опытных монтажников-верхолазов. Михаил Семенов – начальник монтажного участка – инженер с большим техническим и жизненным опытом. Николай Клименко, главный инженер монтажа, человек пытливый, смелый в своих технических дерзаниях, был одним из тех инженеров, которые разработали всю организацию дела еще до прихода на то место, где теперь уже высится стальной каркас гостиницы. У Клименко за плечами фронт, он приобрел спокойствие и выдержку на переправах – на Волге, на Днепре, на Днестре, где вместе с наступающими советскими войсками двигались понтонеры, подготавливающие мосты, переправы, действуя под огнем врага, не зная ни страха, ни усталости или, вернее, подавляя в себе усталость той великой, несгибаемой волей к победе, которой жила вся героическая армия советского народа. И эту волю Николай Клименко принес сюда, на Комсомольскую площадь.

Полгода инженеры треста «Стальмонтаж» № 1 готовились к монтажу.

Две технические задачи нужно было решить еще до прихода на площадку, и они их решили. По проекту на монтаже каркаса должны были действовать два подъемных крана, а к моменту сборки центральной, так называемой башенной части должен был быть и третий подъемник. У инженеров возникла мысль: обойтись одним краном, но таким образом, чтобы он мог поднимать десятитонные колонны в любом месте стального каркаса, на любой высоте и с полной гарантией грузоподъемности и безопасности. Вот тогда-то и был спроектирован, сконструирован новый кран с переменным вылетом стрелы, которая до сих пор привлекает внимание инженеров-конструкторов. К монтажникам на стройку они уже не раз приезжали, интересуясь деталями «поведения» крана. И эта та невидимая сильная рука, которая снизу не всегда приметна, тот мощный помощник монтажников, который взял на себя всю тяжесть подъема и передвижения сотен тонн стальных конструкций и не только облегчил труд людей, но и ускорил весь технологический процесс сборки, выверки и сварки стального каркаса. Этот кран надо было быстро сконструировать, передать на завод, выпустить, испытать, установить и пустить в дело. В какой-то мере инженеры шли на риск, но это был риск оправданный, здравый, смелый, технически продуманный.

Николай Клименко не без гордости показывает: вот этот кран, он закончил монтаж на 9-м этаже, все уже подготовлено для перехода крана на следующий этаж. Он сам поднимается вверх, специальное механизированное приспособление делает это за два часа. Руководит этим подъемом один человек включением кнопки.

Вторая техническая задача казалась не менее сложной. Где готовить и производить те стальные конструкции, которые теперь монтируются на Комсомольской площади? Возникла мысль поручить это сложное и большое дело заводу «Металлоконструкция» под Москвой. Этим самым сократятся расходы на перевозки, можно будет достигнуть четкого ритма выпуска слябов и колонн, и, главное, все это повысит культуру и опыт завода. Ведь в монтаже стального каркаса высотного дома соблюдается величайшая точность. Это одна из особенностей и одно из важнейших условий, без соблюдения которых нельзя монтировать дом в семнадцать этажей. Да, каркас, который весит 3240 тонн, должен быть собран, сварен с точностью до миллиметра. Это надо было подготовить, предусмотреть, организовать еще до прихода на стройку в так называемый подготовительный период. И вот 12 мая 1950 года бригада монтажников пришла на площадку. Был собран и вступил в дело новый, специально сконструированный кран, и схема каркаса, вычерченная и рассчитанная в конструкторских и проектных бюро, начала переводиться на язык стали.

Теперь надо подняться на верхний этаж, чтобы познакомиться с одной из монтажных бригад – Ивана Галдаева. Хорошо, что ветер не превышает 4 баллов: при 6-балльном ветре монтажники уже спускаются вниз, им не разрешают трудиться; хотя они и привязываются вверху специальным монтажным поясом, но и он может не выдержать острых и неожиданных порывов ветра. О бригаде Ивана Галдаева следует рассказать подробнее, так как это те люди, которые не только монтируют стальные конструкции, но и заняты выверкой их, так называемые выверщики, то есть люди, ведущие борьбу за точность монтажа стальных конструкций, точность до миллиметра. И никто, пожалуй, из тех, кто останавливается внизу, чтобы с восхищением взглянуть на все растущий стальной каркас высотной гостиницы, никто не представляет себе, с какой точностью монтируются и свариваются все эти громады.

Бригада Ивана Галдаева – особой профессии – выверщиков. Эта профессия родилась здесь, на высотном доме. Никогда еще люди, монтирующие стальные конструкции – на заводах, мостах, в цехах, – не нуждались в такой профессии. Никогда еще монтажники, мыслящие масштабами тысяч тонн стали, не подчиняли все свои знания, опыт, творческие и трудовые усилия этому девизу: точность и точность.

Вот кран без особых усилий поднимает на верхний этаж стальную «деталь» – колонну весом в десять с половиной тонн. Ее надо точно установить, смонтировать, сварить. От точности установки таких «деталей» будет зависеть монтаж всего этажа. К колонне привинчена лестница – это рабочее место монтажных бригад Николая Хуртина и Сергея Другова. Они привязываются сбоями крепкими поясами к колонне, поднимаются по лестнице. Они держатся свободно, просто, их не смущает, что они находятся на 50-метровой высоте, они к этому привыкли. На миг монтажники оглядываются вокруг, потом начинают укреплять колонну. Вверху ветер сильнее и острее, он обжигает лицо, но люди не обращают на это внимания. Изредка они перебрасываются шутками, но только в тот миг, когда дело, которое им надо сделать, уже закончено и им надо ждать, пока Галдаев начнет сложную и терпеливую операцию выверки.

К бригаде Ивана Галдаева прикреплен инженер-геодезист Иван Комнатный. После укрепления колонны он проводит инженерную выверку высокоточным теодолитом. У инженера Комнатного две девушки-помощницы, геодезистки-выверщицы Евдокия Бушинская и Анна Лапикова. Здесь смещены все понятия, все наши представления или, вернее, привычные представления. Геодезия на высоте пятидесяти метров? Геодезия – это наука, занимающаяся изучением размеров земли и форм ее поверхности. Но точность геодезии понадобилась здесь, вверху. Комнатный, Бушинская и Лапикова определяют действительное положение только что установленной колонны. Они определяют все отклонения от проекта, и тогда начинает действовать монтажная выверка, то есть бригада Ивана Галдаева. На основании данных инженерной выверки, Галдаев начинает выравнивать колонну, добивается той точности, которую требует инженер-геодезист. Галдаев привязывает к колонне трос и с помощью специального механизированного приспособления начинает подтягивать, выравнивать колонну – сперва на шесть миллиметров, потом еще на восемь миллиметров. «Еще четыре миллиметра», – доносится голос геодезистки. Так миллиметр за миллиметром Иван Галдаев добивается нужной точности установки.

Все это делается вверху, люди привязаны к железным лестницам, лестницы тщательно прикреплены к колонне. Как будто все? Можно уже уступить место сварщикам? Нет, выверка еще не закончена. Начинается ее третья стадия. Она называется контрольно-инженерной. Комнатный в последний раз проверяет правильность положения колонны специальным высокоточным теодолитом. Все ждут, что он скажет. Иногда звучит приказ: «Еще на два миллиметра вправо…» Но чаще всего инженер бросает: «Все хорошо, можно варить!» И сварщики начинают заваривать колонну. А подъемный кран уже несет вверх новую колонну или новый ригель, новую конструкцию. И эти новые стальные громады проходят через те же стадии установки, выверки и сварки.

Николай Клименко закуривает свою неизменную трубку и вспоминает, с каким трудом удалось приучить всех монтажников к этому новому, точному стилю работы. Ведь все монтажники пришли сюда, на Комсомольскую площадь, после многих лет труда. У них уже выработались определенные навыки, приемы, взгляды. Здесь же, на семнадцатиэтажном доме, потребовалась новая культура, иные приемы и навыки, более высокие требования к себе и другим. Иван Галдаев не сразу убедился, что величайшая точность должна сопутствовать каждому шагу монтажного труда. Теперь он – поборник передовой трудовой культуры. Две девушки-геодезистки, Бушинская и Лапикова, помощницы инженера Комнатного, пришли на стройку в качестве простых работниц, у них не было ни знаний, ни опыта; теперь они уже прекрасные выверщицы. Они сами были свидетелями возникновения и становления новой профессии, полюбили ее, начали учиться, и им доверяют самые ответственные задания. Да и все, кто трудился и трудится над сооружением каркаса, – от управляющего трестом до рядового монтажника, – прошли своеобразную жизненную школу, и каждый из них внес в эту школу толику своего труда, своих знаний, своего технического кругозора и, как выразился Николай Клименко, своего «технического сердца».

1952

ШПИЛЬ

Утром люди, проходившие по Комсомольской площади, увидели шпиль высотного здания гостиницы. Накануне его еще не было. Казалось, что за один вечер, за одну ночь чья-то мощная, исполинская рука воздвигла эту восьмигранную громаду на стодвадцатиметровую высоту. Сверкая на солнце своими стальными гранями, шпиль возвышался над городом.

Все останавливались, с восхищением следя за спокойными и уверенными движениями человека, двигавшегося ввысь вдоль граней шпиля. Если бы люди, стоявшие внизу, могли приблизиться к площадке, где установлен шпиль, они увидели бы, что человек этот не карабкается, не ползет, цепляясь за уступы граней, а идет по лесенке будничной походкой, словно он поднимается не на двадцать шестой, а на второй или третий этаж своего дома.

Тысячи пар глаз улавливали каждое движение смельчака, будто само бесстрашие демонстрировало там, на шпиле, свою горделивую и прекрасную силу. Человек поднял и опустил руку. Потом он повторил это движение. Этим условным знаком он дал понять своим товарищам, что достиг цели и теперь наступает тот торжественный момент, к которому все они – монтажники стального каркаса высотной гостиницы – стремились больше года. Человек выдвинул трубку из стержня шпиля, и над величественным каркасом дома, над Комсомольской площадью, над Москвой развернулось гигантское кумачовое знамя – знамя победы и трудовых подвигов, знамя мира и свободы.

– Молодец, Склянкин! – крикнул бригадир монтажников Иван Галдаев, и все стоявшие внизу зааплодировали, хотя человек, поднимавший знамя, не мог слышать ни восторженного одобрения Ивана Галдаева, ни оваций монтажников, каменщиков, плотников – всех, кто наблюдал подъем знамени.

Да, молодому монтажнику Юрию Склянкину выпала честь водрузить Красное знамя над шпилем высотного дома. Три бригады монтажников-верхолазов треста «Стальмонтаж» № 1 – бригады Галдаева, Хуртина и Склянкина – немало потрудились, прежде чем шпиль был поднят, установлен и укреплен, но знамя поднял Юрий Склянкин, самый молодой из них. Это была дань его способностям, его быстрому техническому росту, его смелости и мастерству. В короткий срок молодой монтажник сумел стать в один ряд с такими прославленными и опытными мастерами, как Иван Галдаев и Николай Хуртин.

Он воспринял у Ивана Галдаева и Николая Хуртина те особые, свойственные монтажникам-верхолазам навыки и качества, которые определяются не только знаниями, но и опытом, умением держать себя на большой высоте, хладнокровием, бесстрашием, внутренней собранностью, осмотрительностью и в то же время склонностью к дерзаниям. Все это приобретается не одним днем и не одной неделей труда, – процесс формирования монтажника-высотника носит длительный и сложный характер.

Прав начальник монтажа инженер Михаил Семенов, когда замечает, что стальная громада высотного дома – это крупное достижение, но самое большое достижение – это создание сплоченного коллектива монтажников, рост их культуры, инициативы, мастерства, их беззаветное отношение к делу, – все то, что отличает советского трудового человека.

Этим-то людям – бригадам Галдаева, Хуртина и Склянкина – надо было в очень короткий срок установить стальной восьмигранный шпиль на высотном доме. Высота шпиля – двадцать метров, вес его достигает одной тысячи трехсот пудов. Как поднять такую махину да еще на высоту ста двадцати метров? Поднять быстро, хорошо, аккуратно, точно, без малейших отклонений?

Есть испытанный способ поднятия шпилей. На высотных домах на Котельнической набережной и Смоленской площади этот способ называют «выдвижным». Шпиль собирают внизу, а потом «выдвигают» его изнутри той башни, на которой он должен быть установлен. Этот способ оправдал себя в тех случаях, когда подъемный кран находился в центре дома. Кран же на высотной гостинице на Комсомольской площади был смонтирован в боковом флигеле. Это – как уже рассказывалось – одна из технических особенностей всего процесса монтажа стального каркаса.

Естественно, что при таком положении крана нельзя было устанавливать шпиль способом «выдвижения». Шпиль был изготовлен на заводе и доставлен на Комсомольскую площадь тремя звеньями: нижнее звено – основание – весом в шесть с половиной тонн, среднее – пять тонн и верхнее – девять с лишним тонн.

Эти звенья, или блоки, как их называли монтажники, были подняты на площадку двадцатого этажа и там собраны. Иван Галдаев и Николай Хуртин выполнили эту операцию в короткий срок. Потом Галдаев вступил в свои права выверщика. Это уже его вторая, новая профессия – он выверил точность установки всех колонн стального каркаса.

Галдаев укрепил шпиль. Но инженер Комнатный еще раз проверил точность сборки и тогда сказал уже совсем коротко:

– Всё.

Это «всё» не раз за время монтажа каркаса вызывало радостную улыбку Галдаева. Однако теперь он продолжал оставаться сосредоточенным и серьезным. Это только проба, репетиция… Самое главное, самое трудное – впереди. Надо вновь разобрать шпиль на три блока, поднять и смонтировать его на башне.

Все заняли свои места. Начальник монтажа инженер Семенов сел в кабину подъемного крана. Теперь от поведения крана, от точности его движения, поворотов, быстрой реакции крановщиков Зырянова и Мишина зависело все. Николай Клименко, Иван Галдаев и Юрий Склянкин поднялись на башню. Бригады Галдаева и Склянкина должны были быстро и точно закрепить нижнее звено, первый блок шпиля…

Вот кран поднял, вернее, оторвал от площадки стальной шестигранник весом в триста восемьдесят пудов. Семенов скомандовал:

– Стоп!

Зырянов мгновенно затормозил кран, и блок повис в воздухе на высоте пятидесяти миллиметров над площадкой.

– Так держать! – говорит Семенов, применяя морской термин. Но здесь он имеет буквальный смысл: крановщик Зырянов должен держать на весу блок тридцать минут. В это время монтажники проверяют тросы, механики просматривают узлы крана и стрелы. Если не выдержит трос или какой-нибудь узел крана, это будет обнаружено здесь, на площадке, на 50-миллиметровой высоте, а не на 120-метровой высоте от нее, где авария грозит тяжелыми последствиями.

Долго, бесконечно долго тянутся эти тридцать минут. Кто-то выражает нетерпение: «Поскорей бы». Клименко смотрит на часы: «Еще десять минут». Потом в последний раз просматривают, проверяют тросы и стрелу. Все в порядке. Радиорепродукторы доносят команду инженера Семенова:

– По местам, к подъему!

Первый блок шпиля медленно ползет вверх. Крановщик ведет его спокойно, плавно, уверенно. Вот блок уже над башней. Там его ждут Юрий Склянкин и его монтажники. Они быстро ставят звено на место и укрепляют его. Но прежде, чем приступить к подъему второго звена, инженер Комнатный проверяет с помощью нивелира точное положение первого звена.

Он командует:

– Правый бок поднять… Еще на миллиметр…

Это не так-то легко сделать, но все молча выполняют приказ. Малейшее отклонение основания шпиля может дать большой наклон его вершины. Наконец, наступает минута, когда инженер произносит долгожданное:

– Все, хорошо!

Клименко передает Склянкину:

– Закрепить!

Стрела медленно ползет вниз, где Галдаев уже приготовился к подъему второго блока, второго звена. Все повторяется в том же порядке, все трудятся с той же четкостью, ритмичностью, спокойствием и мастерством. И все это происходит не на земле, а на высоте ста двадцати метров над землей.

Теперь предстоит поднять третье звено шпиля, самое большое и тяжелое – оно весит девять тонн. Но для этого надо прежде всего поднять кран на четыре метра. Галдаев, Хуртин и Склянкин много часов не покидают площадку. Идет мокрый снег, к рассвету начинается дождь. Брезентовые костюмы промокают. Галдаев шутит:

– Все-таки природа нас боится – ветер слабый…

По-прежнему идет мокрый снег, сменяющийся холодным дождем. Впрочем, никто из монтажников не думает об усталости. Они как бы не замечают ее. Ими владеет великое воодушевление созидателей, оно пробуждает в их сердцах волю к победе и творит чудеса.

Итак, кран поднят на четыре метра. Все ушли отдыхать. Потом наступил третий и, как оказалось, самый трудный этап монтажа шпиля.

Днем монтажники, готовясь к нему, все измерили, рассчитали, продумали. По-прежнему Семенов сел в кабину крановщика, а Клименко и Склянкин со своими бригадами поднялись на восьмигранную площадку, которая была создана на поверхности второго звена шпиля. Галдаев с монтажниками остался на двадцатом этаже, где находилась вершина шпиля. Между этими тремя точками все время поддерживалась радиосвязь.

Прежде всего надо было искусно застропить длинный блок шпиля.

Галдаев нашел нужную точку. Он долго и упорно искал эту точку, и здесь сказался его большой и разносторонний опыт. Вершина шпиля повисла на 50-миллиметровой высоте, и, пока проверялись тросы и узлы крана, он проверял и свои расчеты. После получасового испытания Галдаев сказал:

– Все будет хорошо…

Крановщик Мишин поднял блок шпиля еще выше, и он повис в наклонном положении, как добивался Иван Галдаев. Но в это время монтажники столкнулись с неожиданной трудностью. На них обрушился злейший враг верхолазов – туман. Включили мощные прожекторы, и их яркие лучи с трудом пробивали вечерний туманный воздух. В таких случаях обычно монтажники спускаются вниз. Но на сей раз Галдаев, Склянкин да и все бригады запротестовали: подъем уже начался, затрачено много труда, и прекращать операцию, к которой так долго готовились, они не хотели.

Тогда на шпиль был направлен свет всех прожекторов, установленных на высотном доме. Однако крановщик предупредил, что в тумане он плохо различает вершину стрелы.

Монтажники еще не успели подумать об этом, как на вершине стрелы крана оказался электромонтер Иван Денисов. Маленький и проворный, он быстро поднялся, привязал себя там, и по его сигналам крановщик знал, можно ли вести подъем.

Так в труднейших условиях отряд монтажников установил шпиль на высотной гостинице на Комсомольской площади. В десять часов тридцать минут вечера вес спустились вниз. Радостные и возбужденные после напряженного труда и одержанной победы, они перебрасывались шутками, забыв все трудности, которые сопровождали их в эти дни и ночи.

1952