Текст книги "По эту сторону любви (СИ)"

Автор книги: Олла Дез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Солидный Мэтр с важным видом что-то проделал над нашими головами и вся ратуша громко зааплодировала. А потом он задал Рихарду вопрос, признает ли, и дальше шло перечисление титулов. К концу этого перечисления я уже и забыла, о чем там речь шла.

Рихард ответил на эту тираду утвердительно, еще и кивнул для надежности. Потом меня тоже спросили. И я тоже кивнула. И сказала «да». Метр, был важным, ратуша красивой, а гости один знатнее другого. Оставалось только кивать и улыбаться.

Солидный Мэтр протянул Рихарду бумаги с гербами и сургучными печатями на веревочке. А потом огромную амбарную книгу, в которой герцог должен был расписаться. Он отдал мне Мишеля и расписался, а потом снова взял его у меня и прошептал.

– Клари, распишись, пожалуйста, в двух местах. Просто формальность.

Я же не расписываюсь на том, что не прочитала? Но давящая обстановка старинной ратуши и куча гостей не располагали к изучению документов. Поэтому я молча поставила свою подпись под широким росчерком Рихарда.

А потом нас снова поздравляли. Рихард не отдавал сына даже на минутку и не разрешал дотрагиваться многочисленным гостям. Как правило, никто и не пытался, но все-таки некоторые протягивали руку в желании подержать Мишеля за ладошку или пожать ножки в узорчатых сапожках. Рихард пресекал попытки таким взглядом, что незадачливый гость спешил скрыться с глаз долой.

После всех церемоний и поздравлений мы вернулись во дворец измотанными. Но как оказалось, это был не последний сюрприз. Все наши вещи оказались собранными слугами и готовыми к отправке. На мой недоуменный взгляд Рихард невозмутимо сообщил, что у нас поезд до Минихена, знаменитого города «у монахов» и отправление сразу после обеда.

В таком бешеном ритме я не успевала задать ни единого вопроса, и толком поговорить то было некогда, только когда один из слуг сказал, обращаясь, почему-то ко мне:

– Ваше сиятельство, машина подана. Вещи уже отправлены на вокзал. Вы соблаговолите спуститься?

Я замерла и уставилась на Рихарда.

– Клари, у нас поезд, что ты застыла? – последовал ответ.

Как выяснилось на вокзале, Рихард занимал не просто роскошное купе, ему принадлежал целый вагон. Соседние два вагона занимала охрана и слуги. Арчибальд обычно ехал с Рихардом, но тут он сказал, что ему вполне подойдет соседний вагон. Тем более на охране и слугах Рихард не экономил и купе там тоже роскошные. А в нашем вагоне разместятся Себ и Габби. О том, чтобы отселить куда-то Акке, никто даже не заикался.

За сутки, что мы провели в дороге, Рихард или играл с Мишелем, или был занят бумагами. А бумаг было много. Два секретаря приносили их и приносили. Мы встречались только во время приема пищи, но тогда тут были и братья, и Арчи. И обсуждали все что угодно. У меня же накопилось куча вопросов по поводу произошедшего в ратуше, но Рихард упорно избегал разговоров на эту тему.

Уже с вокзальной площади Минихена мне бросилось в глаза возвышающаяся над городом громада готического собора Фрауэнкирхе – самое высокое здание в городе. Мы быстро прошли к машине, я шла под руку с Рихардом, который держал на руках Мишеля. Путешествовать с герцогом, высшим магом и членом Совета Двенадцати было безусловно комфортно. Машина уже была подана. Не нужно беспокоиться о вещах, гостинице. Не нужно вспоминать точно ли мы все взяли и ничего не забыли. Даже Мишеля мне нести не давали, резонно аргументируя, что для этого у него есть отец.

Гостиница, в которую нас доставили, была самая большая, дорогая и шикарная в городе. Имея опыт путешествия с братьями и размещения в гостиницах, я опять поймала себя на мысли как же это здорово путешествовать с Рихардом. И дело даже не в деньгах. Столько заботы о себе и сыне мне еще не доводилось получать. Было учтено всё. Даже то, о чем я еще и не подумала. Так не успели мы пообедать и уложить на дневной сон Мишеля, как один из секретарей Рихарда, поклонившись, спросил, кто из братьев будет меня сопровождать в картинную галерею Минихена «Пинакотеку».

Акке закатил при этих словах глаза и обреченно поднялся с кресла. Себ хлопнул его по плечу и сказал, что с удовольствием составит нам компанию.

Я получила огромное удовольствие от посещения «Пинакотеки», и время, проведенное там, промелькнуло быстро. Охрана, которую ожидаемо выделил Рихард, нам не докучала и была практически незаметна.

Картин относящихся к нашим поискам мы не увидели, но удовольствие получили. Но, по всей видимости, только я и Себ. Акке слонялся за нами и ныл, что пора бы уже и в гостиницу, и Михель уже наверняка проснулся. Так он ныл и ныл, и вот когда мы с Себом и в самом деле решили возвращаться, Акке с нами и не оказалось. Переглянувшись, мы отправились на поиски и обнаружили его стоящим рядом с богато одетым Мэтром и красивой неской, которым он что-то серьезно рассказывал.

Мэтр был одет не просто богато, а я бы сказала вычурно. В его одежде всё было чересчур. Слишком яркие цвета, слишком много драгоценностей и слишком длинные полы фрака. Вызывающе и помпезно. Не отставала от него и спутница. Все то же обилие драгоценностей и яркие одежды. Это было бы уместно вечером и на званом приеме. Но в классической «Пинакотеке» с её камерной обстановкой и в разгар дня они смотрелись инородно.

Но вот Акке, судя по всему, был от них в полном восторге. Безусловно, прежде всего, от юной нески. Она была красива, особенно поражала её кожа – ежная и сияющая. Черты лица классические, как у греческих или римских статуй, и копна прекрасных белокурых волос. Она была поистине чудом. Улыбка, адресованная Акке, была снисходительной и в то же время мягкой. Неска прекрасно поняла, какое впечатление она произвела на парня, но было видно, что она постарается не злоупотребить этим.

– Идея, что Геракл на самом деле герой – не нова, юный газтер. И она с регулярной периодичностью приходит в головы многим. Особенно этим страдают юные газтеры вроде вас. Уж простите мне мою прямоту, – произнес Мэтр как раз когда мы с Себом подходили.

– О нет, Акке. Только не говори, что ты снова готов это обсуждать, на сей раз с посетителями музея. Прошу прощения, Мэтр. Мой брат вам не докучает? – Себ отвесил легкий поклон неске и вопросительно посмотрел на Мэтра.

– Нет, что вы. Это было занятно, в некотором роде. Я давно вот так запросто не беседовал с молодёжью, – в голосе Мэтра было столько снисходительного благодушия, что хотелось срочно съесть лимон, чтобы разбавить эту патоку.

– Разрешите представиться – Себастьян Липринор. Это моя сестра – Клариса и мой брат Акке Айварс Харлинсон. С кем имею честь? – Себ взял инициативу в разговоре.

Я, правда, не совсем понимала зачем? Что могла нам дать беседа с этими людьми, и чем руководствовался он, поощряя Акке. И почему это меня вдруг представили просто по имени?

– Мэтр Фредерик Лейтон, а это моя воспитанница, неска Дороти Дин. А с вашим братом мы не сошлись во мнениях насчет моей картины, которую он раскритиковал. С присущей юности максимализмом. Вот она, кстати, – и он указал рукой на стену, где висела картина, послужившая поводом для знакомства.

На картине в расслабленных позах лежали три прекрасные девушки. Их обвивал большой и блестящий удав. Девушки огромную змею не только не боялись, а казалось, наоборот любили.

– На мой взгляд, прекрасная картина. И сходство на лицо. Это же вы послужили моделью, неска Дин? – Себ был сама галантность, по всей видимости, прелести юной нески Дороти и на него произвели впечатление.

– Да. Мэтр долго выбирал позы. Это было утомительно. Это сложная работа, хотя, казалось бы, лежи себе и лежи. Но уверяю вас, это не так, – и неска заинтересованно подняла на Себа прекрасные синие с фиолетовыми вкраплениями глаза.

– А что же не устроило тебя, Акке? – спросила я подростка.

– Сюжет. Здесь показано, что они ласкают и нежат злого дракона. А ведь совсем скоро явится Геракл. Он убьет дракона и похитит золотые яблоки. А если верить этой картине, то получается, что он убил друга юных несок, почти что защитника. А не злого дракона, – выдал Акке.

– Золотые яблоки? Но они больше похожи на лимоны, – вдруг спросила я и уставилась на картину.

– Ну, да. Многие считают, что золотые яблоки это на самом деле лимоны. В том числе за множество полезных свойств у лимона и трудности с его выращиванием и доставкой. Вы разве не знали? – удивленно приподнял брови художник.

– Лимон это яблоко? Как у Евы в руке? – снова спросила я.

– Простите, не совсем вас понял. Кто такая Ева? – снова удивился Мэтр Лейтон.

– Простите мою сестру. Она любит говорить загадками. Не хотите ли выпить кофе с нами, и продолжить разговор? – быстро нашелся Себ.

– С удовольствием. Мы именно туда и направлялись, когда остановились узнать, почему юный газтер так шипит на мою картину, – благодушно согласился Мэтр Лейтон.

Сидя за столиками кафе и попивая кофе из маленьких чашек, мы вернулись к прерванному разговору.

– Получается, Геракл согласно греческой мифологии совсем не герой? – спросила я совершенно для меня непонятное.

Ведь в моем мире Геракл, совершивший двенадцать подвигов, безусловный герой.

– Юная неска, разумеется! Геракл родился физически сильным, с буйным нравом и неуемным темпераментом. И его брат Еврисфей всячески пытался обуздать это. Он давал ему задания, которые он с таким же усердием проваливал.

– Как это проваливал? Но двенадцать подвигов? – опять спросила недоуменно я.

– Подвигов? Вы о чем, юная неска? Двенадцать заданий Еврисфея. За двенадцать лет Еврисфей дал Гераклу двенадцать заданий. Которые он благополучно провалил. Страшно представить, что бы натворил этот безмозглый детина, если бы не Еврисфей, – покачал головой Мэтр Лейтон.

– Но, Авгиевы конюшни? – снова вспомнила я.

– Да, и что? – приподнял брови Мэтр.

– Он их очистил, – сказала очевидное я.

– Очистил? Хм. Ему было велено их очистить. Поработать мускулами и лопатой. С его силищей вполне посильное задание. Но он прокопал канал и повернул русло реки на здания конюшен. Как итог, конюшни снесло, а коровы утонули. Закономерный итог. Чтобы точно рассчитать напор от реки, нужно было обладать инженерными навыками. Нет, идея была неплоха. Но вот исполнение явно хромало, – весело поведал Себ.

А я недоуменно воззрилась на брата. Он тоже об этом знал? А почему я слышу впервые?

– А лев? – вспомнила неизменную деталь одежды Геракла, а именно – шкуру льва.

– Немейский лев? Он и его прайд контролировали рождаемость других животных, в частности гиен, антилоп. С убийством льва все изменилось, и растительность пришла в упадок. Люди голодали из-за вытоптанных животными посевов, и гибли от расплодившихся стай гиен. Это подвиг? Единственное, что тут ценного – он почти год его выслеживал и был занят. И не натворил что-то еще. Столь же «героическое», – усмехнулся Мэтр Лейтон.

– Ну, или если взять этот подвиг, который и изобразил Мэтр Лейтон. Он ворвался в сад к Гесперидам, убил их ручного дракона, ободрал дерево со священными лимонами. А по дороге изнасиловал Пирену, – утвердительно кивнул Себ.

– Кого изнасиловал? – я в ужасе прижала пальцы к губам.

– Пирену, принцессу. Ему оказали гостеприимство, а он напился и изнасиловал дочь царя. И ушел. Девушка не выдержала такого позора и убежала в горы. Там она разбилась на одной из скал. А когда он возвращался обратно, неся эти самые золотые лимоны, он узнал обо всем. Ему стало стыдно, и он громко стал кричать на все горы. Пирена! Пирена! Эхо в горах и подхватило. Сошли лавины, кого-то даже завалило. Но теперь горы называют Пиренейскими. Ты не знала? – спокойно рассказал Себ.

– Не вините сестру. Юным нескам совсем не к чему забивать хорошенькие головки подобными историями, – снисходительно сказал Мэтр Лейтон.

И в этот момент к нам подошел один из охранников, что выделил мне герцог. Он поклонился и почтительно произнес.

– Ваше сиятельство, герцог просил вас сильно не задерживаться. У него на вечер запланирована важная дипломатическая встреча. Вы на ней должны присутствовать. Поэтому мне неудобно вас прерывать, но нам пора.

– Да, конечно, – только и сумела пролепетать на это я.

Кажется, я что-то все-таки недопоняла в той церемонии. Там, как теперь стало понятно, была не только церемония признание отцовства. Приду в гостиницу, разобью парочку ваз.

– Ваше сиятельство? – послышался недоуменный голос Мэтра Лейтона.

– Простите, Мэтр, что умолчал о титуле сестры. Но тогда бы разговора не получилось. Моя сестра – Её Сиятельство Герцогиня Клариса де Алеманьа. Но нам и в самом деле пора, – с этими словами Себ встал и протянул мне руку, помогая подняться.

Акке тоже вскочил, и с огромным пылом схватил руку прекрасной нески Дороти Дин, поднес её к губам.

В гостиницу мы вернулись в молчании. Я обдумывала полученную информацию, а братья встревоженно переглядывались. Войдя в номер гостиницы, я произнесла почти слово в слово фразу, что сказал мне недавно сам Рихард.

– Когда ты собирался мне сказать, Рихард? Ты вообще мне собирался что-то рассказывать?

Глава 13.

Эдмунд Томас Паррис. «Королева Филиппа умоляет Эдуарда III»

Король Эдуард

Возврата нет. Война начнется скоро. Не скоро лишь окончится.

Нежданный к нам гость – сэр Монтегью.

Ну, как идет союз, что заключили мы с шотландцем?

Монтегью

Дал щели и распался, государь.

«Эдуард III» анонимная пьеса традиционно датируемая1590–ми годами заведомо не позднее 1596, когда вышло издание без обозначения имени автора. Предположительно написана Уильямом Шекспиром.

– Когда ты собирался мне сказать, Рихард? Ты вообще мне собирался что-то рассказывать?

Я ворвалась в его номер как фурия.

Нет, умом я понимала, что этот брак мне выгоден как никому другому. Что это я на самом деле должна была на нем настаивать. Я сама себя не понимала. Сложный букет из эмоций и противоречий. Столько всего переплелось. Измена, обида, разлука, но еще любовь. Я любила Рихарда, несмотря ни на что, и должна была сама себе это признать. Но эта любовь не вносила никакого спокойствия, только хаос в логику рассуждений.

– А ты не задумывалась, каково пришлось мне? – мы поменялись ролями, теперь он нападал, а я отступала.

– Тебе?

– Да! Я наворотил дел и признал это. А ты? Что тебе стоило задержаться в Лютеции на два месяца? Всего на два, Клари. Через два месяца этот жуткий дурман с моей помолвкой был закончен. Мы её разорвали по обоюдному согласию. Ты могла не принимать меня! Запереться в лавке у отца! Но ты сбежала! – он уже кричал.

– Рихард…

– Мало того! Ты вышла замуж практически сразу же. Ну конечно, я всегда был уверен, что недостатка в желающих не будет. Но ты вышла буквально на следующий день! Ты не боролась за меня ни дня! Уже зная, что увозишь с собой моего сына! Ты даже представить себе не можешь, чего мне стоили эти два года твоих поисков, – Рихард отошел от меня, и устало потер лоб.

А я стояла пришибленная его обвинениями и понимала, что возможно где-то он и прав.

– Останься ты тогда! Расскажи мне о ребенке, и я уверен, что это безумие закончилось бы в тот же день! И ты бы уже два года была моей женой! Моей! И я бы не потерял год из жизни сына. Не восполняемый год. Я сильный маг, и хотя у нас большая совместимость, но, даже несмотря на нее, шанс завести еще одного ребенка не так уж велик, – продолжил он уже тише.

– Я испугалась. Мне тогда это казалось самым разумным, – попыталась я объяснить.

– Я знаю. И я понимаю твою позицию и логику. Но сейчас ты делаешь то же самое! Ты не сказала мне о сыне! У тебя было масса возможностей это сделать, но ты опять испугалась. Для такой смелой и сильной женщины, ты удивительно пуглива. Ты не оставила мне выбора! Нет ни малейших гарантий, что на горизонте не появится кто-то вроде Свенсона Харлинсона, приведет парочку разумных доводов и ты снова чья-то жена! – снова завелся он.

– Я бы так не сделала! – заорала я в ответ.

– Да что ты? Я только и делал последнее время, что отпугивал от тебя фон Мёнериха с его настойчивыми клиентами, у которых нужно спасать шедевры. И этих шедевров я уверен будет еще сотни. Я уверен пару месяцев, и этот болван бы сообразил, что ты собой представляешь, и насколько ему выгоден брак с тобой, – Рихард даже головой покачал.

– Выгоден брак со мной? – поразилась я.

– Клари, если отбросить тот факт, что ты умная, преданная и потрясающе привлекательная, остается еще твоя уникальная магия и то, что именно ты способна найти Грааль. А фон Мёнерих падок на сенсации. Не говоря уже том, что твоя магия и в дальнейшем могла ему пригодиться. Один поиск картины в том заброшенном доме это наглядно показал. Его к тебе тянет, так же как и многих других. И я не собирался сидеть и спокойно за этим наблюдать. Это не в моем характере, – ответил Рихард.

– Но ты бы мог все же спросить у меня.

– Мог. И получил бы отрицательный ответ. Ты бы нашла кучу аргументов, или предложила отложить. Найдем этот проклятый Грааль и тогда уже. Наверняка так бы и было, – Рихард сел на диван, устав метаться как лев в клетке.

А я с ужасом поняла, что, наверное, он и здесь прав. Я и в самом деле могла так сказать.

– И еще не забывай такую вещь. Моя жена – персона неприкосновенная. И если исполнителей на убийство Кларисы Харлинсон найти легко, то вот на убийство Её Сиятельства Герцогини Кларисы де Алеманьа желающих найдется немного.

В комнате воцарилась тишина, а потом я сказала.

– Рихард, я была не права. Прости, – в конце концов, мы оба столько всего натворили, и надо признать, что я тоже не подарок.

Я медленно и осторожно стала приближаться к дивану, на котором сидел Рихард. А он с любопытством за мной наблюдал. Я решила, что пора воспользоваться законным правом жены и забрать у него его супружеский долг. Сильно он мне задолжал.

Поэтому я осторожно приблизилась, чтобы не спугнуть мою добычу, а потом прыгнула на свою жертву, в лучших традициях диких и необузданных кошек. И как всякая уважающая себя кошка решила, что нужно срочно разодрать всю эту одежду, что на нем сейчас. Она мне совершенно точно мешает. Я впилась в его губы поцелуем, давая понять, что если добыча моя, то ей уже не выбраться. Но жертва не сопротивлялась, сил у нее явно не было. Полетели во все стороны пуговицы его рубашки, задрались мои юбки и, кажется, под его руками треснуло по шву мое белье. Потому что добыча не только не сопротивлялась, но и активно помогала своему порабощению.

Диван был маленький, а тащить мою законную добычу в другое логово сил не было ни у него, ни у меня. Поэтому я даже не успела понять, как мы оказались на пушистом ковре и до моего слуха донеслось уже его рычание. Наши стоны совпали, когда последние барьеры рухнули, и мы снова стали единым целым. А дальше было полное безумие двух тел, получивших в свое полное владение давно желанную добычу.

Я медленно приходила в себя лежа на груди у мужа на полу в номере гостиницы. И только тут до меня дошло, что вообще-то день и в любой момент мог кто-то войти. Да и до спальни мы не добрались. Так что надо бы вставать. И потом, кажется, у нас прием вечером? Словно прочитав мои мысли, Рихард лениво произнес.

– У нас ужин в городской ратуше и дипломатический прием по поводу налаживания торговых, экономических и деловых связей. Нам надо быть.

– Будем. Сколько у меня времени?

– Уже нет. Ты припозднилась из музея, а потом доказывала мне, как я не прав. Так что совсем нет, – флегматично поведал он, и не думая подниматься с пола.

– Рихард! Вставай, давай! Хватит разлеживаться! У нас прием! – и я поспешно встала с него и огляделась.

– Подождут, – лениво ответил мне муж.

Нда. Разрушения были приличные. Платье на мне еще держалось, но лиф был порван. Нижняя юбка тоже сильно пострадала, а нижнего белья я не наблюдала вовсе. У Рихарда дело обстояло не лучше.

– Рихард? Это твой номер? Ты не мог бы одеться и помочь мне? Мои вещи в другом номере и мне до него дойти надо – сказала, безуспешно пытаясь что-то сделать с порванным лифом платья.

А этот, с позволения сказать, муж, лениво перевернулся на бок, подпер голову рукой и, глядя на меня снизу вверх, заявил.

– Это наш номер. И вещи твои в спальне. Вон та дверь. Я не собирался в любом случае сегодня ночевать один.

– Ах, ты…

– Это ты на меня первая напала!

– Ну, конечно! Ладно. В любом случае вставай. Мы хоть и гости, но не хорошо заставлять себя ждать!

На прием мы опоздали, но не критично.

Народу было много, к нам постоянно подходили, обсуждали с Рихардом договора, поставки, договаривались о встречах. Его секретарь тенью следовал за нами то и дело внося записи в блокнот. В середине приема заиграл оркестр, и начались танцы. И меня даже, о чудо, отпустили потанцевать с молодым газтером. Он сильно краснел и смущался. Наверное, поэтому и отпустили.

А вот когда я вернулась после танца к Рихарду, на него было страшно смотреть. Его лицо напоминало грозовую тучу. Брови были нахмурены, глаза метали молнии, а руки были сжаты в кулаки. Даже я испугалась. И в первый момент не поняла, что мне делать. А вот остальные шарахались от него. Стоящий перед мужем Мэтр трясся как лист на ветру. Я быстро взяла себя в руки и, подойдя к Рихарду, взяла обеими ладонями его руку, сжатую в кулак. Прижалась к нему, подняв лицо, заглянула ему в глаза, и тихо спросила.

– Рихард, что случилось?

– Нам нужно идти. Я по дороге тебе все расскажу, – он обнял меня одной рукой и быстро направился на выход из бальной залы.

Он помог мне сесть в машину и резко приказал водителю.

– Гони на место происшествия.

Водитель воспринял приказ близко к сердцу, потому что мы буквально полетели от городской ратуши, в которой проходил прием по городским улицам.

Рихард молчал, только сжимал губы и скрипел зубами. Я не лезла с вопросами сейчас, понимая, что это бесполезно. Добрались мы быстро, так что мое решение не пытать Рихарда вопросами полностью оправдалось.

Мы остановились рядом с обычным домом, на обычной не примечательной улице. Примечательно было только наличие большого количества зевак и полицейских машин. Мы вышли из машины и Рихард решительным шагом направился к дому, держа меня за руку.

Толпа перед домом расступалась перед нами, чему способствовало наличие троих громил по бокам и суровый вид моего мужа.

Мы вошли в дом, и первое, что мне бросилось в глаза, это пятна крови. Много крови. И запах. Так пахнет смерть, если у нее есть запах. В запахе было много составляющих, но я отчетливо поняла, что именно так смерть и пахнет. Мне не хотелось идти дальше в следующие комнаты. Но Рихард продолжал держать мою руку. И если он привел меня сюда, значит это действительно необходимо. А я решила доверять мужу.

Мы прошли еще две комнаты, в каждой были полицейские. Пока не дошли до открытой настежь двери в спальню. Дверь не просто была открыта. Её снесли, выдрали с корнем. Мой перепуганный мозг автоматически фиксировал детали, а вот глаза расширились от ужаса.

На кровати лежало два тела. Вернее то, что от них осталось. Кровь. Всюду была кровь. И белокурые волосы, разметавшиеся по кровати. Две девушки с длинными белокурыми волосами. Их не просто убили. Их растерзали.

Я успела бросить только один взгляд на кровать, но и этого мгновения мне хватило с лихвой. Рихард быстро развернулся и прижал мою голову к своей груди.

– Прости. Я не представлял, – А потом он спросил у кого-то за моей спиной: – Где он?

– Ваше сиятельство, вы не туда прошли. Вам в кабинет, – послышался голос одного из полицейских.

Он, все также прижимая меня к себе, решительно двинулся вглубь дома. Мы в сопровождении полицейского дошли до двери кабинета, и полицейский, постучав, распахнул её перед нами.

– Акке! – рванула я мальчику, вырвавшись из рук Рихарда.

– Ваше Сиятельство… – попытался меня остановить поднявшийся из-за стола полицейский, но попробуй остановить ураган.

– Ты цел? Акке!

– Я цел. Это не моя кровь, – глухо ответил мне подросток.

– Мне нужны факты. По существу и кратко, – Рихард повернулся к стоящему за столом полицейскому.

Еще двое стояли рядом с сидящем на стуле Акке, вытянувшись в струнку.

– Соседи услышали крики и шум. Крики были ужасны, и они вызвали полицию. Зеваки столпились у дома, и за все это время никто не входил и не выходил. У нас есть показания. По приезду нами был обнаружен Акке Айварс Харлинсон. Он единственный в тот момент находился в доме, – отчитался полицейский.

– На основании только факта вами были сделаны выводы, что это чудовищное преступление совершил мой пятнадцатилетний родственник? – голос Рихард был сух и холоден.

– Родственник? Но э-э-э… Он этого не сказал. Просто просил вас проинформировать. Странная просьба, но мы вняли, Ваше Сиятельство. И потом тут повсюду отпечатки его ладоней в крови. Да и сам он весь в крови жертв. И он физически силен. Так что подобное было ему по силам. Да! Он был знаком с одной из жертв! – речь полицейского стала торопливой, как будто он пытался сказать как можно больше.

– Знаком? Кто убитые? – продолжил допрос полицейского Рихард.

– Это сестры Генриетта и Дороти Дин. Подозреваемый познакомился с Генриеттой в музее сегодня днем, – отрапортовал полицейский.

– Дороти, – вдруг глухо прошептал Акке.

– Что, простите? – полицейский даже вперед наклонился, чтобы услышать Акке.

– Я был знаком с Дороти.

– Вот видите! Подозреваемый не отрицает факта знакомства с убитой, – с неуместной радостью в голосе сказал полицейский.

– Нда. Орудия убийства нашли? – снова спросил Рихард.

– Да. Только вот с ним проблема. Оно абсолютно чистое. Нет ни отпечатков пальцев ни следов крови. И магическое сканирование ничего не выявило, – полицейский заметно сник, и последнее договаривал уже намного тише.

– И как вы это объясняете? – в голосе Рихарда послышалась ирония.

– Пока никак. При задержанном артефактов обнаружено не было. Так что сам он очистить орудие убийства не смог бы. И он не обладает магией, что делает это затруднительным.

– То есть пока вы делаете выводы о его виновности только на основании его присутствии на месте преступления и знакомстве с убитой? Причем это знакомство не было близким. Они буквально познакомились пару часов назад. Так я вас понимаю? – сделал выводы Рихард.

– Да. Но ведь его следы. Они тут повсюду. И он в крови…

– Акке! Подробно и четко! Что ты тут делал? – Рихард повернулся к Акке и почти гаркнул на него.

Но это возымело эффект. Мальчик подобрался, выпрямил спину и посмотрел на Рихарда осознано.

– Она прислала мне в гостиницу вестника. И попросила приехать. В Магическом вестнике был указан этот адрес.

– У тебя сохранился вестник? – спросил Рихард.

– Нет. Он сгорел, как только я прочитал.

– Разве такое возможно? – удивилась я.

– Да, только если пославший – маг. Не обладающий магическими способностями на это не способен. Одна из сестер обладала магией? – спросил Рихард у полицейского.

– Никак нет, Ваше Сиятельство, – отрапортовал тот.

– Так. Значит, вестника тебе отправила не одна из них. Да и текст наверняка писала не неска. Такя, Акке, какого…! Почему ты поехал? Удрал от охраны?

– Она писала, что ей больше не к кому обратиться. Что ей нужна помощь, а в этом городе она никого не знает, и приехала сюда на гастроли. Чтобы я никому не рассказывал о её просьбе. Я не знаю, почему я поверил. Она была так красива и беззащитна, – и Акке снова опустил голову и сник.

– Гастроли? – снова спросил у полицейского Рихард.

– Погибшая была натурщицей и актрисой. И в нашем городе находилась на гастролях с театром.

– Акке! Соберись! Что было, когда ты приехал к дому? Ты кого-то видел? Может кто-то слонялся рядом? – снова повысил голос Рихард.

– Нет. Я никого не видел. Дверь была открыта. Я вошел и прошел в спальню. А там… Я пытался помочь. Я подумал, может быть, они еще живы. А потом послышались стоны и крики. Они были такими громкими. Я подумал, что это кого-то еще убивают. И бросился искать в других комнатах. Я их все открывал, но больше никого не было. Я не понял, откуда эти крики раздавались. А потом приехала полиция.

– Артефакт «Полночных криков». Его нашли? – обратился Рихард к полицейскому.

– Никак нет, Ваше Сиятельство. Но мы и не искали. Что это? – полицейский смутился.

– Так. Маг криминалист где? – недовольство так и сквозилось в голосе Рихарда.

– Так он уже отбыл.

– Куда отбыл? – не понял Рихард.

– В участок и отбыл.

– Вызвать по новой. Весь дом необходимо обыскать на предмет артефактов. Любых! Я могу это сделать и сам. Только вот я не думаю, что это послужит на пользу дела. Вызывайте снова. И лучшего! – Рихард снова перешел на повышенный тон.

– Подозреваемого мы можем отправить в участок? – спросил вдруг полицейский.

– Отправляйте. Акке, не болтать! И ни с чем не соглашаться! Ты меня понял? Тебя профессионально хотели подставить и это им прекрасно удалось. Твоя юношеская наивность и рыцарство сыграли с тобой плохую шутку. Мне понадобится время, чтобы снять это нелепое обвинение, – сказал Рихард и даже приобнял Акке за плечи.

– Я понял. Простите, что я …

– Не говори ерунды. В следующий раз будешь умнее. Мы справимся.

– Рихард, можно я поеду с ним в участок? – вмешалась я.

Я хорошо помнила, как меня тоже посадили в полицейскую машину, вот только отвезли совсем не в полицию, а в Бастинду, и чем все это для меня закончилось. Рихард взглянул на меня и, по всей видимости, ему тоже на ум пришли эти воспоминания. Поэтому он кивнул и сказал.

– Если тебе так будет спокойнее, поезжай. С тобой поедет охрана, и я пришлю в участок Арчибальда. Я останусь здесь, дождусь мага криминалиста, и мы повторно обследуем дом. Я уверен, найдем что-то упущенное при первичном осмотре.

Я меряла шагами приемную полицейского участка и не могла остановиться. Кого тут только не было. Несколько плачущих эманум, грязный бродяга, дергающийся газтер с бегающим взглядом. Даже поваренок в колпаке и с ложкой, засунутой за пояс. И я в бальном платье, с бриллиантовыми капельками в ушах и ожерелье из жемчуга, в сопровождении троих громил.

Поваренок хмыкал, и было видно, что он сейчас расплачется. По возрасту он был примерно как Акке, только вот сильно уступал ему в ширине плеч и росту. Я не решалась спросить, что у него стряслось, так как боялась спровоцировать поток слез. Я ждала Арчи. У него лучше получится помочь подростку с ложкой.

За стойкой сидел полицейский и отчаянно скучал. Я не заметила, чтобы он заполнял бумаги или хоть что-то делал. Он сидел и глазел на нас. Преимущественно на меня. Скорее всего, такого ему еще видеть не доводилось. Я подошла к стойке и только сейчас обратила внимание на картину, что висела за спиной у дежурного на стене.

Заметив, что я её рассматриваю, полицейский подкрутил ус и громко доложил.

– Подарок от жены начальника участка. Это, стало быть, эманум Филиппа. А это её муж – Эдуард. Он город атаковал в старые времена, когда еще воевать изволили. А она и просит, значит, войска увести из города. Кале город тот назывался.