Текст книги "Под маской улыбки (ЛП)"
Автор книги: Оливия Лак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Перестань, мам. Я понимаю, что ты чувствуешь. Не нужно так кричать, – коротко отвечает он.
– Ты хоть понимаешь, что она нищенка из семьи иммигрантов? Дэвид, да она выросла в трейлерном парке. Как это отразится на общественном мнении? Сын Морганов женится на бесталанной голодранке. Нет, сударь. Я не позволю делать из своей семьи посмешище. Можешь портить что угодно, но только не наше имя. Мальчик, ты понял?
Стук сердца отдаётся во всём теле: я чувствую его удары в рёбра, пульсацию на шее и запястьях. Бесталанная голодранка. Слова эхом звучат в голове. Я покинула центральную Флориду, чтобы избавиться от этого клейма. Майами должен был стать домом для новой Каролины, не той, что голодала в детстве, потому что отец пропивал все деньги.
– Как ты узнала про её семью? – рычит Дэвид.
– Узнав, что ты с кем-то встречаешься – от твоей секретарши, кстати, – я наняла частного детектива, чтобы узнать о её происхождении. Ты меня благодарить должен, Дэвид, – выпаливает Джорджия.
У меня отваливается челюсть. Частный детектив? Пресвятые угодники.
– Если Джорджия Морган что-то задумала, её не остановить.
Голос, раздавшийся за спиной, заставляет меня подпрыгнуть, и обернувшись, я обнаруживаю Чэндлера, наблюдающего за мной с хитрой улыбкой на губах.
– О чём ты? – выпаливаю я, внезапно разозлившись на то, что Дэвид привёл меня сюда. Он знал, что его мать станет глумиться надо мной?
– Ты вроде нормальная девушка, Каролина, поэтому скажу прямо. Для моей мамы репутация семьи превыше всего. Она важнее материнского внимания и важнее любви. Это не пустые слова, она на полном серьёзе сказала, что не позволит Дэвиду разрушить семью. Господи, она даже наняла кого-то следить за тобой. Мы можем скрыть ошибки Дэвида в работе, но не скроем его брак с непонятно кем.
– Я… – Чэндлер столько на меня вывалил, что я не знаю, с чего начать. Частный детектив превосходит все мои ожидания. В моём прошлом нет секретов. Моя семья не такого знатного рода, но я не преступница.
– Каролина! – Дэвид буквально рычит, я никогда не слышала такого злого тона.
Чэндлер наблюдает за моим безмолвием. Внезапно чья-то рука хватает меня за бицепс, разворачивая. Щёки Дэвида пылают от злости, голубые глаза потемнели от ярости.
– Мы уходим, – шипит он. Дэвид тащит меня к входной двери, его пальцы впиваются в кожу. Я едва поспеваю за ним на тонких каблуках. Дэвид вылетает в дверь, захлопывает её и, наконец, отпускает меня. Я потираю от боли то место, куда впивались его пальцы. Я не видела его таким раньше, и мне страшно. Я не знаю, что делать, но отчаянно хочу помочь. Дэвид подходит к мерседесу. Он проводит рукой по волосам, взлохмачивая пряди. И с невероятной силой бьёт руками по капоту, от чего я подпрыгиваю.
Неуверенная, как поступить, я подхожу к нему ближе. Он вздыхает, и роняет голову в знак поражения. Я осторожно кладу ладонь на его руку.
– Дэвид, ты в порядке? – произнеся это, понимаю, что сказала не то. Конечно же, он не в порядке.
– Они держат меня за идиота, сука! – Я дёргаюсь и отстраняюсь, словно обжегшись. Он никогда не выражался при мне. Я его не узнаю. Этот Дэвид рычит как зверь. – Поехали отсюда. – Дэвид подходит к водительской стороне и открывает дверцу. Он садится в машину и хлопает дверью со всей силы. Я быстро сажусь на пассажирское сиденье и тихо закрываю дверь. Почему-то мне кажется, что моя нежность успокоит его ярость.
– Мне так жаль, – нескладно говорю я.
– Если хочешь встречаться со мной, придётся научиться вести себя подобающе. – От внезапного осуждения я моментально теряю дар речи.
– Я… Ты хочешь, чтобы я изменилась? – заикаюсь я.
– Нет, не нужно меняться, Каролина, – резко произносит он. Я вжимаюсь в дверь. – Ты должна научиться вести себя как леди. Не так уж и сложно.
– Дело в том, что сказала твоя мама? – Я стыдливо опускаю взгляд на руки, сложенные на коленях. Дэвид заводит мотор и так резко выезжает со двора, что я ударяюсь плечом о дверь. Я неуклюже пристёгиваю ремень безопасности.
– Оставь это мне, – бросает он. – Не слушай, что говорят эти придурки. Они считают себя такими умными. Однажды я буду вести их бизнес, и вот как они со мной обращаются? Охренеть. – То, как естественно он вставляет в речь ругательства, заставляет меня задуматься, всегда ли он так разговаривает, когда меня нет рядом. Злость Дэвида, должно быть, связана с семейной историей, свидетельницей которой я стала впервые.
Я вспоминаю слова Чэндлера об ошибках Дэвида на работе. Мне всегда казалось, что у Дэвида с бизнесом всё отлично. Вероятно дело в соперничестве между братьями.
Гнетущая тишина воцаряется в машине, когда Дэвид выезжает на дорогу.
– Мы поедем к тебе?
– Не сегодня, – кисло произносит Дэвид с хмурым выражением лица.
– Ты расстроен. Позволь поднять тебе настроение. – Я нагло кладу руку ему на бедро. Под дорогой тканью брюк от Армани бедренные мышцы напряжены. Я сжимаю пальцы, надеясь вызвать реакцию Дэвида.
К моему сожалению, он скидывает мою руку со своей ноги и возвращает мне на колено.
– Мне нужно побыть одному, Каролина. – Переубеждать бесполезно, но его слова беспокоят меня.
Дэвид бросает беглый взгляд через плечо, затем перестраивает машину в правый ряд.
– Если ты этого хочешь…
– Хочу, – подтверждает он, тормозя перед пятиэтажным домом, где живём мы с Дорой.
Внезапно в горле встаёт ком, а на глаза наворачиваются слёзы. Какой ужасный вечер. Я нажимаю на ручку двери, собираясь выйти. Это не тот мужчина, который ухаживает за мной.
– Постой.
Моё сердце снова начинает трепетать. Я оборачиваюсь к нему. В его глазах ещё бушует злость, но она направлена вовсе не на меня. Дэвид наклоняется, протягивая одну руку к моей шее. Второй он обхватывает меня за талию и притягивает ближе.
– Это не навсегда, Каролина. Преодолей со мной непростую часть. – Я чувствую горячее и тяжёлое дыхание Дэвида на лице. Он ловит мой взгляд, и я теряюсь в его глазах. От него исходит напор и уверенность. – Они не помешают нам. Обещаю, – улыбается он.
– Я не хочу, чтобы нам мешали быть вместе, – выдыхаю я.
Дэвид грубо притягивает меня к себе и впивается в губы. Он целует яростно, со всей злостью. Зубами цепляет мою нижнюю губу и кусает. Я отстраняюсь, затаив дыхание. Коснувшись кончиком пальца нижней губы, я ощущаю влагу. На пальце кровь. Я смотрю на Дэвида, который наблюдает за мной с тенью улыбки впервые за вечер. Наслаждение разгорается во мне, когда он сжимает пальцы на шее. У меня смешанные чувства. Ещё ни разу, когда у нас с Дэвидом была близость, он не показывал страсти к боли.
Понятия не имею, что и думать об этой новой стороне Дэвида.
– Жёстко, – наконец, говорю я, слизывая языком капельки крови.
Дэвид наклоняется и обхватывает кончик моего пальца губами. Он слизывает каплю крови, глаза темнеют от желания.
– На вкус ты лучше, чем всё, что когда-либо готовила Миранда. – Моё беспокойство исчезает. По правде сказать, меня тянет к нему. – Иди, сокровище моё. Я позвоню завтра. – По крайней мере, он всё ещё зовёт меня сокровищем. Это хороший знак.
– Спокойной ночи, Дэвид. – Я сжимаю его предплечье, когда он отпускает меня, затем вылезаю из машины, оказываясь на приятном вечернем воздухе. И только на полпути к подъезду я понимаю, что Дэвид не открыл мне дверь, нарушив свои рыцарские правила. Ну что ж. Ночка выдалась ещё та.
Когда я захожу в квартиру пару минут спустя, жалею о том, что Дэвид не захотел провести со мной ночь. Мне больно от мысли, что он один в своей квартире с видом на город. Но мы только начали встречаться, и я не хочу быть из тех настырных девушек, кто не оставляет своим мужчинам личного пространства.
– Божечки, что стряслось?
Дора лежит на краю раздвижного дивана, который её отец купил нам, когда мы переехали сюда. На самом деле, большая часть мебели в квартире новая благодаря мистеру Голду, за исключением спального гарнитура, который я нашла в магазине подержанных товаров.
– Да ничего. Просто устала. Длинный был день. – Я честна с Дорой, но будет предательством рассказать ей о случившемся за ужином у Морганов.
– Ты не бываешь такой поникшей по пустякам, мисс Солнышко. – Дора принимает сидячее положение. – С той ночи, когда Дэвид Морган пригласил тебя на свидание, ты вся светилась от счастья. И ни с того ни с сего ты выглядишь так, будто кто-то ударил твоего пёсика. Расскажи, что убило твой вечный позитив. Или, может, хочешь конфетку для поднятия настроения?
Шутка не удаётся, потому что я слишком переживаю за Дэвида. Я кладу сумочку на столешницу и сажусь на другой конец дивана. Я наклоняюсь, чтобы снять босоножки, и вытягиваю ноги на диване. Шевеля пальчиками, я глубоко вздыхаю.
– Кажется, я не нравлюсь родителям Дэвида, – наконец признаю я.
Дора машет рукой.
– Исключено. Ты всем нравишься.
– Неправда, – возражаю я. – Короче, они не особо были мне рады. Как будто решили, что я с Дэвидом только ради денег. – Дело было не в этом. Но всю правду я не скажу. Дора плохо умеет хранить секреты.
– А что Дэвид думает об этом?
– Ну, он тоже расстроился. Я его таким злым ещё не видела. Он вёл себя грубо, жёстко и был очень раздражён.
– Звучит сексуально. – В её глазах загорается интерес.
Вспоминая о том, что произошло, я думаю, что Дэвид действительно выглядел в каком-то роде соблазнительно.
– Блин, Каролина, ты хоть представляешь, как тебе повезло? Я провела с Чэндлером всего одну ночь, и он про меня тут же забыл. А ты проводишь с Дэвидом каждый день со встречи. Детка, это джекпот.
– Ты права. Дэвид замечательный. Я просто не хочу рисковать нашими отношениями из-за разногласий с его родителями, – говорю я.
Дора фыркает.
– Этого не будет. Я своими глазами видела, насколько Дэвид одержим тобой. Он разберётся. Не изводи себя так из-за его семьи. Им нужно время узнать тебя поближе. Уверена, они сильно опекают своего золотого мальчика.
– Ты права, – признаю я. – Дэвид – мечта во плоти. Прежде чем я ушла, он сказал, что всё наладится. Нужно ему верить. Что бы я без тебя делала, Дора?
– Хмм… скорее всего, сидела бы всё время в квартире, погрязнув в нитках и иголках. – Дора откидывает голову, смеясь над собственной шуткой.
– Ай! – вскрикивает она, когда я кидаю в неё подушку.
Стянув мягкое белое одеяло с края дивана, я заворачиваюсь в него, прижимаясь к подушкам. Я уже чувствую себя намного лучше и увереннее.
Мы с Дэвидом справимся.
Глава 5
Наши дни
Благодаря адреналину, бегущему по венам, я быстро добегаю до лестницы. Лунный свет проникает в окна, наполняя коридор жуткими тенями. Свет помогает успокоить стремительно нарастающую панику, но я не могу нормально двигаться из-за рук, скованных за спиной. Я спотыкаюсь в коридоре, в который раз проклиная дом за его размеры.
Я вижу перила. Я почти вижу последние ступени, когда бульдозер впечатывает меня в стену, от чего я с глухим стуком врезаюсь головой в гипсокартон. В глазах темнеет, голова кружится, кружится… но я не собираюсь сдаваться. Мужчина хватает меня за запястья и ведёт по ступеням.
– Пусти, – сквозь зубы говорю я, пытаясь выкрутиться.
Хватка усиливается, но мужик молчит. Он толкает меня вниз по ступенькам, я пошатываюсь, с трудом удерживая равновесие из-за неловкой позы. Когда мы минуем последнюю лестницу, грабитель без остановки тащит меня к кабинету Дэвида. Он знаком с планировкой дома так хорошо, словно бывает здесь каждый день.
Меня распирает истерический смех. Я смогла войти в личное святилище своего мужа только благодаря вломившимся преступникам. Мне нельзя туда входить без присутствия Дэвида. Сложно поверить, что это место могло стать убежищем. Когда-то я верила, что Дэвид – мой спаситель. Теперь мне известно намного больше, но я всё же молюсь о том, чтобы он был за закрытой дверью кабинета. Если он там, может, мы сможем как-то сбежать из этого кошмара.
Мужчина поворачивает ручку и толкает меня через порог так грубо, что я падаю на колени. Он давит ладонью мне на голову, чтобы я смотрела вниз, уткнувшись подбородком в грудь. Я не успеваю осмотреться вокруг, поэтому не знаю, кто ещё находится в комнате.
– Чё за хрень случилась? – У нового голоса сильный латиноамериканский акцент.
– Сука упёртая оказалась, – это говорит мужчина, заставляющий меня смотреть в ковёр.
– Дэвид, – всхлипываю я, решив, что он должен быть здесь с латиноамериканцем. Я не впервые нахожусь в этой комнате, испытывая унижение, но раньше я знала, кем наказана. И даже в худших случаях мне не грозила смерть. Два этих маньяка могут убить нас в любую минуту.
– Молчи, – жёстко произносит мой муж. Он говорит уверенно, спокойно. Его голос не выдаёт страха, растущего во мне.
– Слушайся мужа, сука, – гогочет латиноамериканец.
Что-то твёрдое и металлическое упирается мне в спину, парализуя меня. Я сразу понимаю, что это пистолет. Реальность ситуации обрушивается на меня в этот момент. Лёгкие сжимаются, сердце замирает и тут же начинает бешено биться. На меня накатывает сильное желание заплакать. Не впервые мне приходиться молить о пощаде в этой комнате. Меня охватывает чувство унижения, когда первая слеза скатывается по щеке.
Я не хочу умирать.
– П-пожалуйста, не трогайте меня, – шепчу я.
– Дрянь! Я что сказал?
Всё происходит так быстро, что я не успеваю защититься от надвигающего удара. Мужик, державший меня, резко толкает меня в спину, заставляя запрокинуть голову. Я успеваю увидеть связанного в кресле Дэвида и мужчину, держащего пистолет у его виска.
Сначала я слышу звук. Жёсткий удар металла в висок заставляет меня пошатнуться. Когда щека касается ковра, мир погружается во тьму.
Глава 6
Около пяти лет назад
Бзз. Бзз.
Непрекращающаяся вибрация будит меня ото сна о танцующих иглах для шитья. В замешательстве, я бросаю взгляд на светящийся телефон. Он вибрирует на прикроватной тумбе. Нахмурившись, я смотрю на будильник. Кто стал бы мне звонить посреди ночи? С Дэвидом я разговаривала перед сном, однако именно его имя высвечивается на экране.
– Привет. – В моём хриплом ото сна голосе звучат нотки тревожности. Дэвид никогда не звонил мне так поздно. Что-то случилось.
– Каролина, – он выдыхает моё имя, так словно от этого зависит жизнь.
Я скидываю одеяло с ног и выбираюсь из кровати.
– В чём дело?
– Моя семья… – Голос Дэвида ломается на втором слове от избытка эмоций. Горе ни с чем не перепутаешь.
– Поговори со мной, – умоляю я, переодеваясь из крошечных пижамных шортиков в спортивные штаны. – Расскажи, что случилось.
– Включи новости, – бормочет он.
Я хватаю сумку, выбегая из комнаты, готовая броситься к своему парню, как только выясню, что произошло. По-прежнему стоя с прижатым к уху телефоном, я включаю круглосуточный новостной канал.
– О… нет. Нет. Этого не может быть.
На экране что-то полыхает. Не понятно, что именно горит, но срочная новость внизу экрана всё объясняет.
Вертолёт Морганов разбивается в Северной Каролине.
– Скажи, что все живы, – молю я.
Низкий стон на другом конце – достаточно красноречивый ответ. Я ударяю пальцем по пульту и выключаю телевизор.
– Я выхожу из квартиры. Буду у тебя через двадцать минут. Хочешь, буду говорить с тобой, пока еду? – Я выскальзываю в коридор, тихо закрывая за собой дверь, чтобы не разбудить Дору.
– Нет, опасно ехать за рулём, разговаривая по телефону. Добирайся осторожно. И… – голос Дэвида дрожит.
– Да? – Я резко вдавливаю кнопку вызова лифта.
– Я… Спасибо. – Дрожь в его голосе убивает меня.
– Конечно, Дэвид, – шепчу я и захожу в лифт.
Словно в тумане, я иду от дома к месту, где припарковала свой старый побитый «Сатурн». Ещё мгновение и я застёгиваю ремень безопасности, вставляю ключ зажигания, завожу мотор и вывожу машину на дорогу.
С ужасного знакомства с родителями Дэвида прошло две недели. Он продолжил посещать еженедельные воскресные ужины, сказав мне, что им понадобится время принять тот факт, что у нас всё серьёзно. Приятно осознавать, что Дэвид считает наши отношения серьёзными, но я ещё страдаю… страдала от того, что семья меня не приняла. Дэвид всё обещал, что нужно подождать… и обещание так неожиданно стало ненужным. И хотя наши отношения начались сложно, я по-прежнему лелеяла надежду, что мы с его родителями научимся доверять друг другу.
Всё это теперь бессмысленно. Вильям, Джорджия и Чэндлер покинули нас, и у меня никогда не будет шанса стать частью их семьи. Воскресные ужины в прошлом. Сердце болезненно сжимается, когда я думаю об утрате Дэвида. Я не впервой сталкиваюсь со смертью в семье, и я помню, каково ощущать зияющую дыру в месте, где сердце должно качать жизнь.
Мне было десять лет, когда умер отец. Спился. И хотя он не был лучшим примером или хотя бы обожающим отцом, но я оплакивала потерю его присутствия в своей жизни и образ отца, каким он мог бы стать. Его преждевременная смерть лишила его возможности измениться. После его кончины, мама могла либо сплотить семью, либо закрыться в себе. Она выбрала второе, став агрессивной и жёсткой. Горе-муж оставил её с беременной восемнадцатилетней дочерью и одинокой десятилеткой. Она не желала становиться бабушкой и уж точно не хотела нести ношу заботы о нас.
Накатившие слёзы затуманивают взгляд. Я сглатываю ком, ставший в горле. Мысли о моих собственных потерях делу не помогут. Воспоминания о моей разрушенной семье остались в прошлом. Перед тем, как я покинула трейлер матери в конце летних каникул, она сказала, что теперь я сама по себе и мне больше не рады в её доме. В каком-то смысле я стала сиротой. Оставшаяся у меня семья не желала меня знать, и я так хотела стать частью семьи Дэвида. Может они приняли бы меня. Может я смогла бы вписаться в их тесные узы. Умершая мечта словно разбила моё сердце.
Остался только один Морган.
Лакей возле симметричного квартирного дома-кондоминиума в Брикеле открывает водительскую дверь моей машины. Он не скрывает удивления, что машина не вписывается в облик шикарного района, как и мои мешковатые штаны и пижамная футболка. Жители таких роскошных апартаментов так не одеваются, но у меня нет времени объяснять. Получив разрешение на парковку, я устремляюсь внутрь. Швейцар отправляет меня сразу к лифту. Вероятно, Дэвид предупредил о моём приезде, чтобы мне не пришлось ждать разрешения на вход.
На тридцать первом этаже здания расположены две огромные квартиры, обеспечивающие отличное уединение. Дэвид редко видит своего соседа. Сегодня ночью я как никогда благодарна за тихий коридор. Я пару раз стучу молоточком по дереву. И минуты не проходит, как дверь распахивается, и я вижу перед собой Дэвида.
Я не представляла, как он должен был выглядеть, но и подумать не могла, что настолько плохо.
Слёзы заливают его сине-зелёные глаза. Они так покраснели и опухли, словно он плачет с того момента, как увидел новости. Как и на мне, на нём надеты пижамные штаны и растянутая футболка. Нормальная одежда Дэвида для сна, за исключением пятен на футболке. Один вдох и я понимаю, что до моего приезда его рвало. Скорбь сгорбила его гордую осанку. Светлые волосы стоят торчком.
Я бросаюсь к нему и прислоняюсь щекой к сердцу. Крепко обхватываю его руками, сжимая футболку.
– Дэвид, – всхлипываю я. – Мне так жаль.
Он опускает щёку на мою макушку, вздрагивая с каждым вздохом. Тихие рыдания сотрясают его тело. Дэвид цепляется за меня, едва стоя на ногах. Я осторожно завожу его внутрь, закрывая дверь. Подвожу его к дивану и усаживаю, надавив на плечи. Большой телевизор с плоским экраном показывает новости на полной громкости. Дэвид откидывается на диване, слепо смотря в потолок. Я нахожу пульт и убавляю звук.
– Как такое могло произойти? Бред какой-то, – задыхается он.
У Дэвида ледяные руки. Я заключаю одну между ладонями и растираю кожу, восстанавливая кровообращение.
– Они втроём летели в Нью-Йорк. Мама на примерку, она заказала что-то к Рождественской вечеринке. Отец с Чэндлером на бизнес-встречу. Они хотели взять меня с собой, но в последнюю минуту у меня возникли неотложные дела… – сухо перечисляет факты Дэвид. – Самолёт загорелся. НКБТ[1]1
Национальный комитет по безопасности на транспорте (англ. National Transportation Safety Board, NTSB) является независимым американским агентством, расследующим происшествия на транспорте. NTSB расследует и документирует все аварии в гражданской авиации, определённые виды автомобильных аварий, аварии на морском, железнодорожном и трубопроводном транспорте
[Закрыть] и ФАА[2]2
Федеральная авиационная администрация США (англ. Federal Aviation Administration; сокр. англ. FAA, рус. ФАА) – центральный орган государственного управления Соединённых Штатов Америки в области гражданской авиации.
[Закрыть] ведут расследование. Совершенно нереально. Скажи мне, что всё это не по-настоящему.
Я отпускаю его руку и забираюсь к нему на колени. Ложусь макушкой под его подбородок. Он обнимает меня за талию, проводя руками вдоль моего позвоночника.
– Мне так жаль, – шепчу я ему в шею. Кожа, обычно такая тёплая, ледяная.
Возле нас периодически звонит телефон Дэвида. Мы сидим молча, цепляясь друг за друга, как за спасательные жилеты в неспокойном море. Я начинаю засыпать: глаза слипаются от эмоциональной перегрузки.
– Каролина. – Дэвид усаживает меня на коленях, вырывая из сна.
– Да? – сонно откликаюсь я.
– Есть разговор, – безотлагательно произносит он. Он пересаживает меня на диван. Мы сидим лицом к лицу, лицо Дэвида подсвечивает телевизор. Депрессивное состояние прошло. Его взгляд мечется, изучая черты моего лица.
– Конечно. В чём дело?
– Я люблю тебя.
Мои мышцы сжимаются от удивления. Я замираю в тишине. Из всего множества тем, он решает сказать мне это? Именно сейчас? Я думала речь пойдёт об организации похорон или неверии, но точно не о любви.
– Не смотри на меня как на сумасшедшего. Подумай о том, что происходит в моей жизни. В одну минуту моя семья жива и здорова, а в следующую – уже мертва. Через пару дней мне придётся похоронить их. Они не… Когда я ушёл сегодня из офиса, речь была исключительно о делах, как обычно. – Его голос дрожит. – Я любил их и должен был говорить об этом при любой возможности. Понимаешь, Каролина? Ты должна знать о моих чувствах. Никогда не сомневайся, что я люблю тебя во что бы то ни стало и как ты того заслуживаешь.
Не знаю, почему я отвечаю взаимностью. Может, потому что Дэвид только что получил худшие в жизни новости. Может, потому что его присутствие делает меня счастливее, чем я когда-либо была. Может, потому что он верит, что я особенная. Логика покидает меня, когда я смотрю в его немигающие глаза.
– Я тоже тебя люблю, Дэвид, – произношу я, не думая. Хорошо, что Дэвид не замечает моего сомнения. Он кладёт руки мне на шею и притягивает для яростного поцелуя. Его руки сжимаются на моей шее всё сильнее, пока я не отстраняюсь, начав задыхаться. Дэвид смотрит на меня голодными глазами, его намерения ясны.
– Ты выйдешь за меня, – неожиданно произносит он.
– О чём… что? – заикаюсь я от удивления. Он это не всерьёз.
– Каролина, ты нужна мне. Ты не можешь меня бросить. Никогда. Пообещай, что будешь со мной. Обещай, что станешь моей женой. – Его руки всё ещё на моей шее сжимаются так сильно, что мне становится страшно.
– Мне больно, – выпаливаю я.
Дэвид тут же отпускает меня, качая головой.
– Обещай мне.
– Я не брошу тебя. Обещаю. Но свадьба? Дэвид, нам ещё через многое нужно пройти. – Я ещё учусь, а с Дэвидом у меня первые серьёзные отношения. Брак? Не сейчас.
Дэвид с яростью смотрит в телевизор. Я следую за его взглядом и вижу те же самые картины, насмехающиеся над нами с экрана.
– Ты нужна мне, – просто отвечает он, словно не услышав мой ответ.
– Я никуда не денусь.
Неожиданно я лечу назад. Дэвид нависает надо мной, положив руку на мою щёку. Наши тела плотно прижаты друг другу. Я чувствую его возбуждение возле своего бедра. Он хочет? Сейчас? Синие глаза Дэвида сверкают.
– Ты всегда будешь со мной, – рычит он.
Я начинаю дрожать под ним. В груди нарастает страх. Это не тот нежный любовник, которого я знаю.
Я сталкивалась со скорбью только в юности, я помню злость и грусть, но… сексуальное возбуждение? Не знаю, что и думать. Он, должно быть, шокирован и растерян. Только так я могу объяснить такой выброс эмоций. Низко зарычав, Дэвид срывает с меня штаны и трусики. Он спускает свои штаны ровно настолько, чтобы освободить стояк от ткани. Дэвид вдавливает головку в мою промежность.
Никаких прелюдий.
Никакой нежности.
Ничего, кроме животной страсти Дэвида.
Он пронзает меня, рыча, грубо заполняя мою нежную плоть. Дэвид хватает мои запястья и заводит за голову. Он безжалостно входит в меня, и смотрит животным маниакальным взглядом. Я была не готова к сексу, особенно учитывая уровень напора. Дэвиду это поможет? Я хочу помочь, но… это неприятно. Каждое проникновение отдаётся болью. Я обхватываю его ногами. Упираясь пятками в его кожу, стараюсь подстроиться под его ритм, но движения непоследовательные и рваные. Мы никогда не занимались таким грубым сексом. Мне не нравится.
Я зажмуриваюсь. Дэвид не причиняет мне боли, но и не обращает внимания на сигналы моего тела. Я напряжена. Сухая. Не отвечаю. Открыв глаза, изучаю напряжённые черты его лица. Я понимаю, что Дэвид сейчас далеко. Он тонет в цунами эмоций, и я должна ему позволить такое обращение. На этот раз.
Неожиданно Дэвид стонет и наваливается на меня. Он кончил, с облегчением понимаю я. Также быстро, как вошёл, он из меня выходит. Без предупреждения падает на меня, забыв о семидесяти фунтах веса. Его потный лоб щекочет мою шею.
– Люблю тебя, моё сокровище, – шепчет он.
В этот раз я не отвечаю ему взаимностью. Не могу заставить себя произнести слова. Хотя я и готова на что угодно, лишь бы облегчить страдания Дэвида, но не таким способом. Моё сердце болит уже не из-за того, от чего болело несколько минут назад.
Я не замечаю, как проваливаюсь в беспокойный сон.
Я просыпаюсь несколько часов спустя. Тёплая рука соскальзывает на мой живот, прижимая ближе, я словно оказываюсь в большом коконе безопасности. Дыхание Дэвида спокойное, я чувствую спиной движение его груди. Наверное, он перенёс меня в кровать среди ночи. Одеяло укрывает меня практически до подбородка. Мне очень уютно, но нужно сходить в ванную. Я осторожно высвобождаюсь из объятий Дэвида и выбираюсь из кровати.
Первое, на что я обращаю внимание – боль в промежности. Ужасное напоминание о сексе прошлой ночью. Я пытаюсь отмахнуться от этой мысли. Конечно же, Дэвид был не в себе. Он только что пережил самый страшный шок в жизни. Такого не случалось раньше, и как бы мне ни было неприятно, я не уверена, что сейчас подходящее время это обсуждать. Нужно организовать похороны, принять кучу решений. Список дел устрашающий. Я уверена, что прошлой ночью был единичный случай. Стрессовые ситуации вызывают разного рода необычное поведение. А ситуация прошлой ночи была максимально стрессовая.
– Каролина.
Я смотрю в зеркало над раковиной, намыливая руки. Дэвид стоит за мной, опираясь одной рукой на дверь. Под глазами темнеют круги. Волосы как всегда растрёпаны, на щеках и подбородке отросла щетина.
– Доброе утро, – нежно говорю я, выключая кран. Прежде чем я успеваю вытереть руки, Дэвид падает на пол, закрывая лицо руками. Я кидаюсь к нему, встаю на колени и кладу руки на плечи. – О, Дэвид? Что такое?
– Ты сможешь простить меня? – хрипло спрашивает он.
– За что?
– Я был груб прошлой ночью, Каролина, это не я. Я… Не понимаю, что со мной не так. Я был в ярости на родителей и Чэндлера за то, что сели в этот самолет, а потом уже был готов на всё, чтобы вернуть их. И вдруг набрасываюсь на тебя как зверь. – Я обхватываю его руками за плечи, притягивая к груди.
«Слава богу, он заметил. Это не повторится», – обещаю я себе.
Я качаю его, бормоча слова утешения, уткнувшись в волосы.
– Не переживай за меня. Дэвид, я сильная. Если тебе хочется злиться, я выслушаю. Захочешь выплакаться, я поддержу тебя. Это беспрецедентный опыт. Конечно, ты запутался в эмоциях. Не накручивай себя.
Дэвид разжимает мои объятия и опускается на колени.
– Но есть то, о чём я говорил серьёзно. – Он внимательно смотрит на меня. – Я люблю тебя, Каролина Адамчик.
– Я тоже люблю тебя. – Слова начинают обретать смысл. Если любовь – это увидеть кого-то в самые тёмные времена и продолжить уважать, значит, я его люблю. Если любовь – это доверять ему свою безопасность, значит, я его люблю. Если любовь – это чувствовать покой в его руках, значит, я его люблю. Всё это касается Дэвида. Наши губы соприкасаются в кратком поцелуе, и меня переполняет нежность.
– Мне нужно одеться и заняться делами. Позвонить юристам семьи, узнать оставили родители завещания или нет. – Дэвид вздрагивает, но поднимается на ноги. Он протягивает мне руки, чтобы помочь встать. Убирает выбившуюся прядку волос мне за ухо. – Ты нужна мне, – говорит он.
– Да. Я всегда рядом, – с лёгкостью обещаю я. Я люблю этого мужчину. Немыслимо его оставить.
– Езжай домой и переоденься. Я заеду через час, и поедем в офис, – произносит он, как нечто само собой разумеющееся.
Я медлю, закусив нижнюю губу.
– В чём дело? – требовательно спрашивает он.
– Ну, у меня сегодня занятие…
На лице Дэвида отражается недовольство.
– …но там ничего важного, – быстро добавляю я. – Мне нужен час, и я принесу набор для шитья. Если я тебе не понадоблюсь, смогу позаниматься. – Такое решение кажется мне отличным компромиссом, но я начинаю беспокоиться. На что я только что подписалась? Полугодовая сессия не за горами, я должна работать над проектом.
Дэвид наклоняется, чтобы поцеловать меня в макушку.
– Наша жизнь вот-вот изменится, Каролина.
***
Неделя проходит незаметно. О свадьбе больше не говорим, и никаких других неожиданных заявлений не следует. Мы с Дэвидом слишком заняты подготовкой к похоронам. Дэвид решил, что будет одна поминальная церемония для Вильяма, Чэндлера и Джорджии сразу. Он уверен, что это лучший способ напомнить о том, что они были семьёй. Удивительно, но Дэвид поручает большую часть организации поминок мне. Мы ездим в семейный дом Морганов, но большую часть времени он занят бизнесом. Детали его работы для меня загадка, но дела отвлекают его, пока я обзваниваю флористов, договариваюсь со священником и организую всё остальное.
Учёба и работа резко опускаются в моём списке приоритетов. Я езжу домой только за одеждой и косметикой. Мы приезжаем в дом его родителей, как только встаёт рассвет, и уезжаем поздно вечером на квартиру к Дэвиду поспать.
Неожиданно я стала принимать решения от имени семьи Морган. Слава богу, что Миранда работает на Морганов уже двадцать лет. С её помощью я организую собрание после похорон для родственников и близких друзей семьи.
К тому моменту, как оказываюсь в кровати в конце каждого дня, меня уже не держат ноги и слипаются глаза. У меня не остаётся сил думать о пропадающей зарплате и растущем количестве домашней работы. Но я себе так всё и представляла. Спокойный, уравновешенный Дэвид, которого я знаю, вернулся. Больше никаких проявлений злости и агрессии от моего парня.
Эти ужасные обстоятельства сближают нас с Дэвидом. Он рассчитывает на мою поддержку, я счастлива от того, что такой сильный и уверенный мужчина нуждается во мне.
Утром перед похоронами я опаздываю, быстро принимаю душ, чтобы успеть собраться за полчаса. Завёрнутая только в полотенце, я выхожу из ванной и иду в спальню. Там, на безупречном белом пуховом одеяле лежит официальное чёрное платье и жемчужные запонки. Черные лодочки стоят возле кровати.
