Текст книги "Под маской улыбки (ЛП)"

Автор книги: Оливия Лак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 18

Наши дни

Кокс первым подходит к Дэвиду. Он хватает его за плечо мясистой лапой и заставляет остановиться.

– Ты чё творишь? – рявкает он.

Дэвид истерически смеётся. В глазах загораются маниакальные искры.

– Хватит притворяться. Хочу рассказать ей.

Латиноамериканец качает головой, бормоча под нос ругательства по-испански.

– Мы разыгрывали для тебя весь этот спектакль только для того, чтобы раскрыть бабе весь план?

План?

– Да брось, Каролина. Не удивляйся ты так. – Дэвид радостно потирает руки. Желудок сводит от ужаса. Он берёт стул, на котором до этого сидел, и ставит прямо напротив меня. Дэвид садится на него и обыденно закидывает ногу на ногу.

– Поскольку жизнь Каролины подходит к концу, справедливо будет ей узнать всю правду.

– Дэвид… – хрипло шепчу я.

– Стоило сохранить ребёнку жизнь, Каролина, тогда от тебя было бы куда сложнее избавиться. – Всё тело содрогается. Меня тревожит то, как он говорит о нашем сыне, и я дрожу от напряжения. – И всё же, это не только твоя вина. Всё началось с моего отца и его паршивой компании. Не представляю, как ему удавалось столько времени держать на плаву это помойное ведро. Пять лет в деле, и бизнес вот-вот развалится.

– Что ты имеешь в виду? – Я вспоминаю едкое замечание Алека. В ночь, когда мы поцеловались – в тот единственный раз, когда мы целовались, – он упомянул, что Дэвид ведёт бизнес ко дну. А когда я впервые встретилась с другими членами семьи Морганов, Чэндлер намекнул, что у Дэвида нет деловой хватки. Я вспоминаю, как Дэвид приходил домой в плохом настроении, отказываясь обсуждать работу.

– Ещё до безвременной кончины моего отца, компания начала терять клиентов. А после его смерти никто не хочет инвестировать в «Морган Файненшл». Сколько бы задниц я ни целовал, число инвесторов сократилось почти до нуля. Ты и тут подвела меня, Каролина. Тратила деньги, чтобы быть в форме, ходила на крупные мероприятия и одевалась в лучших модных домах, что не сулило ничего хорошего моему бизнесу. – Хитро усмехнувшись, Дэвид бросает взгляд на латиноамериканца и Кокса, которые стоят по обе стороны от него чуть позади. Словно миньоны. Меня тошнит от осознания, что мне понадобилось так много времени, чтобы понять то, что Дэвид организовал весь этот спектакль. Я знала, что он абьюзер и манипулятор, но боже, он хочет избавиться от меня. Необратимый конец брака. – Что ж, все известные тебе активы почти пусты.

– Мне не нужны твои деньги. Мне от тебя вообще ничего не нужно, – выпаливаю я.

– Что, правда? А как насчёт камня в четыре карата, который я надел на твой палец? А те тысячи, которые я тратил на твой гардероб, личного тренера и новый «Мерседес» каждый год?

– Ты сам этого требовал. Имидж превыше всего. Ты даже не разрешал мне самостоятельно открывать дверь машины! – кричу я. Паника смешивается с закипающей яростью. – Думаешь, мне это нужно? Думаешь, я хочу с тобой быть? Нет. Боже, ты мне противен, Дэвид. Я презираю человека, которым стала, выйдя за тебя. Отпусти меня. Ты больше никогда не увидишь меня и ни слова не услышишь обо мне. Я уеду из штата. Сменю имя. Исчезну из твоей жизни, из Майами. Отовсюду!

– Есть что-то возбуждающее в женщине, умоляющей сохранить ей жизнь, не находите? – спрашивает Дэвид своих соучастников.

Дыхание перехватывает. По спине и рукам бегут мурашки.

– Поздновато искать альтернативу, – безжалостно произносит Дэвид. – Боюсь, нам придётся избавиться от тебя. Не хочу оставлять нерешённых проблем.

– Так я для тебя – нерешённая проблема? Мы женаты пять лет. Когда умерла твоя семья, мы держались вместе. Ты говорил, что любишь меня. Я не верю, что наша связь была притворной. Да, дела идут не так хорошо. Мы переросли эти отношения. Почему бы не жить дальше, не оглядываясь на прошлое? – Я хочу, чтобы он продолжал говорить. Может, я смогу убедить его в безумии плана. Я не обращаю внимания на его жёсткий взгляд, а думаю о той крошечной частичке, которая должна была любить меня.

– О, Каролина. – Голос Дэвида пропитан жалостью. Он сокращает расстояние между нами и проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Я стараюсь не дрожать. – Так мило, что ты считаешь, будто для меня проблематично избавиться от тебя. Пора понять, что мне нет дела до тебя. И никогда не было. Мне нужна была миленькая слабохарактерная девочка, которая слушалась бы меня. Мне сыграло на руку твоё отчаянно желание быть хоть кем-нибудь любимой. Нищая голодранка из трейлерного парка, на жизнь которой наплевали родители. – Слова болью отдаются в сердце, и я морщусь. – Чтобы управлять финансовой империей Морганов, мне нужна была жена. Семейные ценности и прочая фигня. Имидж, да? – Его губы кривятся в сардоническом ликовании. Он садится обратно, обыденно закинув ногу на ногу.

– После того, как я занял своё законное место во главе «Морган Файненшл», я, к несчастью, понял, что ошибся. Как тебе известно, Каролина, такое случается редко, и, естественно, я злился. Ты всё делала неправильно. Со сколькими людьми мы бы ни познакомились, сколько бы званых ужинов ни посетили, тебе не удалось привлечь выгодных для бизнеса клиентов.

Оказывается, мой муж не только злой и жестокий, но ещё и оторван от реальности. Как я могла быть ответственна за закрытие сделок? Какой-то бред. Это Дэвид живёт и дышит «Морган Файненшл». Ответственность за компанию лежит не на моих плечах.

Я не надеюсь достучаться до него, но всё равно пытаюсь:

– Прошу, Дэвид, мы же давали клятвы.

Он цокает языком и качает головой.

– Да брось. Не будь такой наивной. Клятвы – пустой звук. Ты была средством для достижения цели. К сожалению, для нас обоих результат оказался не таким, каким я изначально планировал. Не беспокойся. У меня есть опыт устранения подобных помех.

– Какой опыт? – Я пытаюсь скрыть свой ужас.

Кокс и латиноамериканец по-прежнему в комнате, но я едва замечаю их. Близится землетрясение. Волоски на шее встают дыбом.

Дэвид радостно усмехается. Он злорадствует, говоря:

– Вообще-то, я думал, ты догадаешься. И всё же ты не так умна, как хотелось.

Оскорбление не задевает меня.

– Скажи, – с вызовом произношу я. – Чем ты так гордишься?

– Чтобы найти того, кто разбирался бы в авиации достаточно хорошо для осуществления плана, понадобилось больше времени, чем я рассчитывал. Но я познакомился вот с ним, с Виктором, инженером по профессии, который приехал во Флориду с Кубы, не связываясь с системой иммиграции.

К горлу подкатывает желчь. Я глотаю ком.

– Отец с матерью собирались передать компанию Чэндлеру. Они считали его лучшим лидером, чем я. Чёртовы ублюдки. Я показал им, каким лидером могу быть. Я хотел лишь получить то, что они обещали мне с самого детства. А они решили, что Чэндлер подойдёт лучше, чем я… их первенец! – Дэвид, охваченный яростью, вскакивает на ноги. Стул с глухим стуком падает на пол. Виктор и Кокс подходят ближе, настороженно наблюдая за ним. – Выбора не было, – напыщенно говорит он. – Если бы они не отступили, я не получил бы своё по праву. Ты знала, что я начал работать на «Морган Файненшл» в тринадцать лет? Я был посыльным отца. Чэндлеру же не было дела до бизнеса, пока он не поступил в колледж. Он не заслуживал права управлять компанией. Он должен был уступить мне! Я был старшим братом, а он не интересовался делами, пока не понял, что никто не возьмёт его на работу. – Дэвид замирает на полуслове, чтобы посмотреть на меня. – Ужин с тобой стал их последним шансом на спасение. Мы оба помним их отвратительное поведение, как эти стервятники напали на меня. Обращаясь так со своим первенцем, они не заслуживали жить. Понадобился всего один звонок, чтобы навсегда избавиться от них.

– Не может быть. – Слова вырываются сами собой. Невероятная лавина скорби грозит обрушиться вокруг меня. Я дрожу от неверия и ужаса.

Дэвид самодовольно наблюдает за мной.

– Конечно, может, Каролина. Сейчас ты должна полностью понимать, что я пойду на что угодно лишь бы получить желаемый результат.

– Хватит ходить вокруг да около. Скажи мне. Мне нужно знать, что мои догадки верны.

Дэвид стремительно подходит ко мне. Он кладёт руку на подлокотник и наклоняется так близко, что аромат одеколона от «Армани» обвивает меня, словно петля.

– Я заплатил за убийство семьи. И ни капли об этом не жалею.

Глава 19

Неделю назад

Алек

Башня «Премьер» – самое высокое здание в процветающем деловом квартале – гордо возвышается над горизонтом Майами. После завершения строительства в прошлом году, мой штат из ста человек переехал в неё, потому что это лучший адрес в Майами. Большую часть времени я избегаю выставления богатства напоказ и стараюсь не привлекать к себе внимания. Но за последние полгода или около того, я сам не свой. Хмурясь, смотрю на собственное отражение в панорамных окнах, из которых открывается впечатляющий вид на Атлантический океан, и провожу рукой по непослушным волосам. Ещё одна деталь, которой я почти не уделяю внимания – волосы отрасли и путались, а щетина превратилась в полноценную бороду.

Такого должно быть достаточно. Успешный бизнес, богатство, которое сложно вообразить даже с моей бурной фантазией, дома в Майами и Нью-Йорке, ещё яхта. Власть и влияние среди политиков и лидеров общественности и бизнеса. И всё же мне чего-то не хватает… не могу успокоиться. Успех, из-за которого меня когда-то переполняла гордость и бесконечное удовлетворение, испаряется.

– Ты знаешь, что не даёт тебе покоя, – бормочу себе под нос.

Каролина. Сейчас она уже должна родить ребёнка, новость о котором ужасно шокировала меня. Несмотря на мою страсть к владению информацией, я ничего не хочу об этом знать. Обычно до меня доходят мелкие детали, и я встречаю Дэвида с Каролиной на общественных мероприятиях. Я упорно избегаю любых встреч, которые они могут посетить, и не ищу информацию про пару Морганов, кроме случайных разговоров, относящихся к падению «Морган Файненшл». Уровень глупости Дэвида Моргана почти смешон. За пределами моего понимания находится то, почему он решил, что может управлять бизнесом, замешанным в мошенничестве. Из того, что до меня доходит – для федералов лишь вопрос времени накопить на него достаточно грязи, чтобы положить конец его лживой схеме и избавиться от него.

В груди рождается незнакомое чувство – сожаление. Каролине придётся очень туго с ребёнком Дэвида на руках, когда его посадят. Однако меня это не касается. Она сделала свой выбор, забеременев от надменного придурка.

Сожаление я обычно не испытываю. Слишком коротка жизнь, чтобы сомневаться в решениях. Но с Каролиной я ошибся по всем статьям. Будучи человеком, который привык выигрывать и преодолевать непреодолимые трудности, чего бы это ни стоило, я проиграл самое важное своему главному противнику.

Каролина вовсе не была невинной, искренней, вдохновляющей молодой художницей, как я думал. Каролина Морган настолько же безжалостна, как и её жалкое подобие мужа. Я чётко понимаю её намерения: женщина хочет присутствовать на высших светских мероприятиях, одеваться по последней моде и носить самые желанные украшения. Она материалистична, поверхностна и, что ещё хуже, слаба, потому что забросила талант, который мог принести ей успех в мире моды.

Это я говорил себе, когда узнал о её беременности.

Но как я мог поверить в этот бред? Всё то время я думал, что был вторым вариантом, и был в ярости, когда она сказала, что носит ребёнка Дэвида. Правда в том, что Каролина не выбирала, потому что я не говорил ей, что у неё есть выбор.

Было бы просто разрушить образ Каролины, потому что она сама того не ведая разбила мне сердце. Я знаю, что все это ложь. Каролина виновата лишь в своей верности. Интеллигентный путь за пределы того, во что она верит. Поразительная, захватывающая, прекрасная, милая – эти слова подчёркивают её красоту. Я как-то сказал ей, что у неё невероятный потенциал. После разговоров с Каролиной, я осознал, что у меня самого есть потенциал стать семьянином, найти партнёршу, которую буду любить, найти успех за пределами офиса.

Я потерял её, не успев найти.

Мне некого винить кроме себя. Я практически собственноручно отдал Каролину, перевязанную бантиком, Дэвиду. Запредельный подарок. Всё потому, что мне нравилась холостяцкая свободная жизнь, и я не желал позволять одной женщине связать себя. Я не представлял, что они поженятся так скоро, но, полагаю, скорбь заставила поспешить с решением. Стоя там, наблюдая, как их женят, я впервые почувствовал сожаление. Ничего не мог с собой поделать. Я должен был узнать её ближе, даже если мне пришлось бы навсегда остаться только другом.

И вот я тут, один.

Жалкое зрелище.

Механический щелчок и гудок телефона на столе прерывает мои размышления. Развернувшись в кожаном кресле, я нажимаю кнопку связи с помощницей.

– Да, Лиза?

– К вам пришёл Гектор Мартинес, – чётко и коротко произносит она.

Я удивлённо вскидываю брови.

– Пусть зайдёт. – Дверь открывается и входит по-обычному надменный мужчина. Он садится напротив меня так, словно он здесь хозяин. Кем и является состоятельная сволочь.

– Домашний визит? – шучу я. Гектор Мартинес редко появляется в моём кабинете. И он никогда не приходит без предупреждения.

Гектор для меня вроде наставника. Будучи на десять лет старше, он появился, когда я только начинал зарабатывать себе имя в Майами. Пара деловых связей, и у меня уже был постоянный прибыльный арендатор моей первой фабрики. Потом Гектор продал мне склад, и так начались наши деловые отношения. В конце концов, мы стали друзьями. Когда я познакомился с Адрианой, женщина приняла меня в семью. Для детей я стал дядей Алеком. Хочется смеяться от воспоминаний об озлобленном юноше, который хотел лишь денег и власти. Чёрт бы побрал семью и эмоциональные привязанности.

– Что скажешь, если я расскажу, что узнал о муже, который планирует убить жену? – Гектор умел говорить загадками. Поначалу было трудно. Но теперь я умею подыгрывать. В итоге мы придём к сути. Всё же это Гектор научил меня преимуществам терпения.

– Звучит довольно скверно. Я обычно предпочитаю не вмешивать ребят с погонами в дела, но в этом случае стоит их привлечь. Если только…

Гектор проводит указательным пальцем по щеке. Остальные пальцы сжимаются в кулак и подпирают подбородок.

– А если это не простая женщина? Если мы достаточно хорошо знакомы, чтобы переживать за её жизнь? Это изменит твой ответ?

Плечи напрягаются.

– Если очень необходимо, я сам могу обо всём позаботиться. Хотя я немного знаю женщин, которых стал бы защищать. – Я пристально смотрю на Гектора. – Кроме Адрианы, когда бы я ни понадобился.

Рука, на которую опирался Гектор, опускается на кресло.

– Преданность – одна из твоих лучших черт, Алек. Хотя недавно я заметил колебания.

– Какое отношение преданность имеет к человеку, держащему жену на мушке? – Раздражение грозит просочиться в голос. Стороннему наблюдателю покажется, что я, сидящий за большим столом, нахожусь у власти. Как бы то ни было, Гектор сохраняет доминирующую позицию с помощью одного только стоического выражения лица. Я не уступаю ни одному человеку… кроме Гектора. Я слишком сильно уважаю его, чтобы проявлять безразличие к его пожеланиям.

– Юная Каролина…

Слова действуют на меня, как прямой удар в солнечное сплетение. В комнате заканчивается воздух. Ярость закипает под кожей.

– Эта женщина – Каролина? – Уважение испаряется. Перед глазами встаёт красная пелена. Дэвид Морган, этот ублюдочный кусок дерьма. – Она же мать его ребёнка. Каким нужно быть монстром, чтобы желать смерти матери ребёнка? Я знал, что он жалок для человека, неспособного вести успешный бизнес, но это? Я убью его. Оторву все конечности.

Вскочив на ноги, я начинаю мерить шагами кабинет. Чувствую себя тигром, загнанным в клетку.

– Возьми себя в руки. Твоя ярость Каролине не поможет. Соберись. – Его строгий тон останавливает меня. Гектор прав. Запал стремительно покидает меня. Но я не могу сесть. Оставшись на ногах, я прижимаю руки к бёдрам. – Я пришёл к тебе с этим, потому что планирую взять на себя всю ответственность за меры, принятые, чтобы вытащить Каролину из этой неприятности.

– Это больше, чем неприятность, – рычу я.

– Алек, сядь.

Мы обмениваемся тяжёлыми взглядами. На этот раз я не уступаю его воле. Когда дело касается Каролины, никто не смеет мне указывать.

– Нет никакого ребёнка. С Каролиной произошёл несчастный случай. Она упала и потеряла ребёнка посреди беременности.

На углу стола стоит стакан с водой. Стекло первым попадает под руку. Я швыряю его в стену со всей силы, не заботясь о последствиях порыва. То, как он разбивается на миллион осколков, отражает мои собственные чувства.

– Алек! Алек, вы в порядке? – Лиза вбегает в комнату с широко распахнутыми глазами. Я поднимаю руку в останавливающем жесте и качаю головой.

– Всё в порядке. – Она смотрит на разбитое стекло и разлитую воду, выгнув бровь, но кивает в вынужденном согласии. Дверь закрывается за ней с тихим щелчком.

На место всплеска ярости приходит печаль. Я падаю вперёд, уронив голову на руки, грустно качая головой.

– Это не случайность. Признаки были такие явные, а я не обращал внимания. – Под сокрушительным весом отчаяния я опускаюсь на стул. – Они женились дважды. В первый раз почти сразу после того, как разбился самолёт. Дэвид попросил меня стать свидетелем. Тогда я думал, что он считал, я могу держать язык за зубами. Ублюдок явно хотел показать мне, как Каролина отдаётся ему. Она вздрогнула, когда он положил руку ей на талию. Я подумал, показалось, но нет, он ударил её. Как она сломала запястье, как осторожно двигалась… Чёрт! – Мучения переполняют меня. – Как я мог не замечать?

– Хватит.

Словно выйдя из транса, я подпрыгиваю на месте. Муки перерастают в кипящую ярость.

– Дэвид Морган – ходячий труп.

– Если бы кто-то посмел тронуть мою жену или детей, я бы поступил также. И я ждал бы твоей помощи. – Обычно Гектор изображает вежливого бизнесмена, но ему не чуждо привлекать гнусных типов или пачкать руки. – Как ты помог бы мне, я пришёл, чтобы помочь тебе.

Доверие. Преданность. Привязанность. Мы братья не по крови, но во всех остальных смыслах.

– Прежде, чем ты совершишь нечто безрассудное, есть кое-что ещё, Алек.

– Что? – кратко спрашиваю я.

– Я уверен, мы оба получили бы огромное удовольствие, стирая Дэвида Моргана с лица земли, но есть ещё один игрок, которому даже я не стану переходить дорогу в этой деликатной ситуации.

Я так сильно сжимаю кулаки, что белеют костяшки.

– Хочешь сказать, мне нельзя его трогать?

– Послушай, Алек. Федералы уже давно наблюдают за Морганом. Его подозрительная финансовая деятельность привлекла их внимание. Они его прижмут.

– А что Каролина? Пожертвуем ею, чтобы добраться до Дэвида? Нифига я не согласен. Я заберу её. Сегодня же.

Гектор усмехается.

– Не дури. Морган тебя к ней не подпустит. Если, даже если, ты застанешь её одну, думаешь, она поверит, что муж хочет её убить?

Кровь стынет в жилах.

– Он убил их ребёнка. Что помешает ему убить и её?

Уже забыл, как назвал её шлюхой? Конечно, она с радостью убежит со мной. Я козёл, оттолкнувший её.

– Как бы я не хотел, чтобы Дэвид Морган гнил в земле, он на крючке федерального расследования. Ни один из нас не должен попасть из-за него в тюрьму. Как только прокуроры с ним закончат, он проведёт остаток жизни за решёткой. Мошенничества с финансами хватит, чтобы засадить его на несколько лет, но планирование убийства жены станет основой приговора.

– Если федералам известно, что Дэвид собирается убить её, чего они, сука, ждут? – рявкаю я.

– Слушай, они два года собирают улики против Дэвида. Наконец-то, они получили видео из его личного кабинета. Через семь дней начнётся операция. Они не торопятся, потому что улик недостаточно. Прояви терпение. – Гектор подчёркнуто произносит последние два слова. Мне не интересно, откуда он знает конфиденциальную информацию о федеральном расследовании. Гектор ценит информацию также сильно, как я. Не введи я мораторий на всё, что связано с Каролиной и Дэвидом, я бы и сам знал.

Иногда нужно скрывать слабость. Эта ситуация одна из таких. Грязные слова, которыми я обозвал её, снова и снова прокручиваются в моей голове. Я назвал Каролину мерзким и отвратительным словом, обвинил её в слабости и поверхностности. Серьёзно, я грандиозный придурок.

– Я подвёл её.

– Потерпи неделю, брат. И тогда у тебя будет всё время мира, чтобы искупить вину перед ней.

Я сжимаю руки, пока они не начинают белеть от напряжения. Медленно я расслабляюсь. Понимание, что совет Гектора не может быть плохим, единственное, что удерживает меня на месте. Если федералы не выполнят свою задачу, я покончу с этим раз и навсегда.