Текст книги "Под маской улыбки (ЛП)"
Автор книги: Оливия Лак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Автор: Оливия Лак
Книга: Под маской улыбки
Серия: Вне серии
Переводчик: Софья Абашева
Редактор: Даша Мусетова
Вычитка: Королева Виктория
Русификация обложки: Александра Волкова
Глава 1
Наши дни
Балетная пачка. Дыхание малыша. Ангельские думы. Три разных способа описать изящный розовый лак, покрывающий мои ногти. Каждый понедельник я хожу на маникюр в «Бриз». Мы с Мэрил, мастером по маникюру, играем в одну и ту же игру. Садясь на чёрный стул, Мэрил клацает ножницами по кутикулам и спрашивает:
– Как насчёт красного? Он будет хорошо сочетаться с вашим тоном кожи.
Притворяясь, что обдумываю её предложение, я осторожно убираю руки, чтобы снять помолвочное и обручальное кольца.
– Красный подойдёт к платью, которое я надену на фестиваль на следующей неделе. Может, тогда и попробуем. – Но я всегда выбираю один и тот же цвет. Бледно-розовый лак цвета новорождённого покрывает мои ногти неделю за неделей.
Хотелось бы разок попробовать что-нибудь дерзкое, например, «пожарную машину» или «мандарин». Но я узнала, что такие цвета бросаются в глаза и считаются неуместными правящими королевами высшего общества Майами. Нарушать спокойствие в раю нельзя ни в коем случае.
Лёгким движением элегантного запястья Дэвид заполняет салон роскошного седана своей любимой классической музыкой. Его волосы в идеальном порядке. Рукава сильно накрахмаленной белой рубашки виднеются из-под рукавов чёрного смокинга. На французских манжетах красуются запонки, купленные во время поездки во Францию, и вышиты его инициалы Д.М. Кажется, что каждая черта Дэвида выточена в соответствии с образами богатства и изысканности: классический дугообразный рот, прямой нос с высокой переносицей и густые ресницы, обрамляющие его глаза цвета океана. В его внешности нет никаких видимых изъянов. Но мне известна тайна. Если бы стилист не приходил к нам каждый месяц, у Дэвида были бы седые виски.
– Твоё платье было сенсационным. – Аристократический тон его голоса действует на потенциальных клиентов очень убедительно. Дэвид Морган является движущей силой «Морган Файненшл» – сервиса по планированию финансов, обслуживающего элиту Майами. В каком-то смысле, его бархатный голос является одной из причин моей влюблённости в него.
Дэвид умело очаровывает своих жертв. Поощряющие комплименты моему дизайну – моя самая большая слабость. Его похвала заставляет меня выпрямиться. Вопреки всему, комплименты Дэвида всё ещё вызывают у меня трепет.
Всю свою жизнь я хотела создавать прекрасные наряды. В старшей школе училась не покладая рук, чтобы получить хорошие оценки и заработать стипендию в колледже, а потом готовила бургеры, чтобы заработать денег. И я получила свой приз – частичную стипендию на изучение моды в Институте Дизайна Майами. Наконец, я начала свой путь за мечтой стать следующей Коко Шанель.
Жизнь умело разбивает мечты вдребезги.
Вместо того чтобы создавать моду для Брайант-парка в Нью-Йорке, я работаю в студии на дому. Работать для себя не так уж и плохо. Не нужно подстраиваться под чьи-либо прихоти, кроме собственного критического взгляда. Хотя мои работы и не известны на национальном уровне, но я могу надевать свои наряды на общественные мероприятия. Этим вечером на мне платье, разработка которого заняла у меня целый месяц. Шёлковое. Лиф с закрученным корсетом и юбка с вырезом, чтобы было удобно танцевать. Платье подчёркивает мою стройную фигуру, выгодно облегает мои изгибы, но не чересчур откровенно.
– Адриана Мартинес хочет заказать платье для вступительного бала, – пробормотала я. Я переняла манеру мужа говорить мягко, без резких звуков.
Идеальные брови Дэвида немного приподнялись – едва заметный жест удивления. Адриана была замужем за Гектором Мартинесом, королём империи недвижимости, простирающейся от Ки-Уэста до округа Вест-Палм-Бич. Вместе со своей женой Гектор посещает все благотворительные, важные политические и любые другие мероприятия, имеющие значимость для общественности Майами. Теперь, когда бывший губернатор Флориды был избран президентом Соединенных Штатов, влиятельная пара Мартинес отправится в Вашингтон, округ Колумбия. Они были крупными спонсорами предвыборной кампании президента. Семизначными спонсорами. Если Адриана наденет на мероприятие одно из моих дизайнерских платьев, это будет огромным событием для того, что Дэвид называет моим незначительным увлечением.
– Правда, – растянуто произносит Дэвид.
– Адриану будут фотографировать для журналов и блогов. Это могло бы быть полезно для «Морган Файненшл». – Я смело взглянула на Дэвида, бесстрастно смотревшего на меня. С возрастом его эмоции читать становится всё сложнее и сложнее.
– Хмм. Для «Морган Файненшл» польза будет вторичной. Твоё платье станет сияющей звездой. – Дэвид немного ёрзает на сиденье из кожи кремового цвета, одна бровь выгибается в мою сторону. Сердце в груди стучит быстрее. Он злится из-за того, что, наконец, внимание будет направлено на меня? – Не важно. Посмотрим, сможешь ли ты попасть в круг общения Мартинесов. Пригласи их к нам на ужин.
– Конечно, – соглашаюсь я. Дэвиду не нужно убеждать меня в этом. Адриана – одна из тех людей, с кем Дэвид поощряет моё общение.
Выражение лица Дэвида не выдаёт какого-либо раздражения по поводу того, что Адриану заинтересовала моя работа. Я расслабляюсь и откидываюсь на сидении, наплевав на осанку. Дэвид тянется рукой через подлокотник, и кладёт мне её на предплечье.
– Скоро тебе будут поступать заказы со всего юга Флориды. Моя жена – модный дизайнер. – Уголки его губ приподнимаются, как если бы эта мысль забавляла его. – Мне нравится. До тех пор, пока это не мешает нам проводить время вместе.
– Нет, конечно, нет.
Бриллиантовый браслет на моём запястье мерцает, привлекая к себе внимание. Дэвид скользит пальцами по камням, поглаживая мою нежную кожу.
– Помнишь, когда я его тебе подарил? – хрипло спрашивает он.
– Разве я могу забыть? – Свободной рукой я переплетаю наши пальцы.
– Напомни мне. – Он сжимает мою руку.
– Это было прямо перед свадьбой. Его доставил организатор в свадебный номер с запиской. – Я прикрываю глаза, вспоминая, какие эмоции испытывала в день нашей свадьбы пять лет назад. Пьянящее ожидание текло в тот день по моим венам. Ни разу в жизни я не испытывала такого восторга. Я открываю глаза и вижу, как Дэвид увлечённо наблюдает за мной. Неподвижная маска скрывает всё, что он помнит о свадьбе. Заставив себя улыбнуться, я прикладываю его руку к своей груди, где едва ощутимо бьётся сердце.
– Тогда этот браслет был самым невероятным подарком за всю мою жизнь. Но тебе удалось превзойти себя в десятки раз. – Я позволяю выражению своего лица стать мягче. – Никто так не балует меня, как ты, Дэвид.
Запах одеколона от «Армани» окутывает меня, когда Дэвид наклоняется ближе. Он отпускает мою руку, но только для того, чтобы погладить меня по щеке. Дэвид коротко целует меня своими тёплыми губами.
– Это ты меня балуешь, – тихо протягивает он.
Это происходит, когда Дэвид возвращается на своё место и так быстро, что я уверена – он не знает, что я заметила. Но я всё вижу. Дэвид бросает взгляд на водителя, проверяя, следит ли тот за дорогой. Если я что-то и поняла за пять лет замужем за Дэвидом Морганом, так это то, что внешность имеет первостепенное значение.
Карло работал водителем Дэвида задолго до того, как я стала его женой. Вильям Морган нанял закалённого кубинского беженца, который стал его самым надёжным человеком за последние двадцать лет. В конце концов, мой муж унаследовал сотрудника, который живёт с нами в поместье Корал Гейблс, чтобы всегда быть наготове, когда бы Дэвид ни потребовал. Карло с хорошо отработанной лёгкостью преодолевает путь домой из Ки Бискейн. Остаток короткой поездки мы проводим в тишине, что даёт моему воображению шанс подумать о платье для Адрианы. Я отчаянно хочу начать делать наброски сегодня же вечером. Когда Карло подъезжает к дверям, я быстро нахожу ручку и открываю дверь.
И тут вспоминаю.
И замираю.
Дама никогда не открывает дверь сама, тем более, когда рядом есть прислуга.
Я отдёргиваю руку, словно обожглась, и роняю её на колени, где лежит мой клатч с кристаллами от «Сваровски». Я провожу по ним кончиками пальцев в терпеливом ожидании. Краем глаза я замечаю, как Дэвид поджимает губы. Он терпеть не может, когда я забываю о своём положении.
Карло быстро открывает пассажирскую дверь, впуская внутрь машины удушающую влажность Майами. Застенчиво улыбнувшись Дэвиду, осторожно ставлю одну ногу на дорожку. Карло предлагает мне руку. Держась за него, я выхожу из машины, удерживая равновесие в босоножках на высоком каблуке. Я обмениваюсь с Карло вежливыми взглядами и благодарно киваю. Дэвид утверждает, что невербальная коммуникация неважна. После всех этих лет я так и не научилась следовать этому правилу.
Крепкие пальцы берут меня за локоть, провожая к входной двери через густую листву. Французская лаванда, ромашки «Санта-Барбара» и ряд горшков с цветами украшают дорожку. Мерцающие в лунном свете газовые фонари освещают знакомые кованые двери. Обычно Дэвид открывает входную дверь и, если она активирована, отключает систему безопасности. Каждый день различная прислуга проходит через роскошный дом в средиземноморском стиле, что делает систему сигнализации обременительной. Учитывая поздний час, дом пуст и охрана должна быть вооружена.
Карло уже исчез в своём доме. Он и его жена Миранда, которая также является нашей экономкой и поваром, живут в маленьком двуспальном доме на территории поместья. Их дом находится достаточно далеко, чтобы обеспечить уединение, но достаточно близко, чтобы они могли немедленно прибыть по просьбе Дэвида.
В огромном поместье, кроме нас с Дэвидом, никого нет.
Холод безмолвного дома не покидает меня. Если бы меня попросили описать интерьер, я бы отнесла его к категории музейного шика. Стены украшают изысканные произведения искусства, в столовой стоит подлинная скульптура Чихули, а мебель настолько безупречна, что я иногда боюсь на неё садиться. Этот дом строился, чтобы впечатлять. Когда мы входим, слышится только цокот моих каблуков и стук блестящих туфель Дэвида по мраморному полу. На полпути к парадной лестнице я понимаю, что Дэвид не отключил сигнализацию.
– Странно, – произнесла я. – Миранда, должно быть, забыла включить сигнализацию, когда уходила вечером. Она не сработала, когда я открыла дверь.
– Возможно, – равнодушно к изменению в протоколе отвечает Дэвид. Небольшое беспокойство закрадывается в мои мысли, но я отмахиваюсь от него.
После мы молча идём по широкому коридору на втором этаже к хозяйской спальне. Было время, когда я с удивлением разглядывала своё окружение. Дорогая мебель, окна от пола до потолка, открывающийся вид на водоём Корал Гейблс, и яхта, припаркованная у подножия дока, кричали о богатстве и привилегиях. Девушка из маленького городка в центральной Флориде может только мечтать о такой жизни.
Дэвид идёт к шкафу, я следую за ним. Он двойной. Нужно пройти через шкаф Дэвида, чтобы попасть в мой – шкаф для него и неё версии Морганов. Костюмы Дэвида висят по цветам. Стирка производится ежедневно, так что он не останется без какой-либо одежды. По просьбе Дэвида моя сторона шкафа организована по типу одежды – юбки, блузки, платья и так далее, а затем по цвету. Круглый комод с мраморным верхом в центре комнаты содержит моё нижнее белье, сейф для наших украшений и любой предмет одежды, для которого не требуется вешалка. Для большинства женщин ряды изысканной обуви, сумок и эксклюзивных дизайнерских этикеток – воплощение фантазии. Для меня все эти физические проявления богатства – всего лишь костюмы, чтобы скрыть моё сомнительное воспитание. Под всем этим блеском и гламуром всё ещё скрывается та девчушка из трейлерного парка, которая на обеде у мэра забыла, какую вилку использовать.
Сначала я сажусь на мягкую скамейку рядом с комодом и снимаю свои вечерние туфли. Ставлю их на полку для обуви рядом с другими итальянскими и французскими каблуками. Нужно немного покрутиться, чтобы расстегнуть молнию моего фиолетового платья. Осторожно вешаю его на своё место. Затем кладу бриллиантовый браслет и серьги с подвесками обратно в сейф. С этим платьем нельзя надевать лифчик. Мне пришлось приклеить чашки к груди, чтобы не испортить его. Клей обжигает, когда я отклеиваю ткань, оставляя уродливые красные следы. Освободившись от нарядного костюма, я натягиваю шёлковое чёрное неглиже и халат из одного комплекта.
Когда я захожу в белоснежную ванную, чтобы смыть косметику с лица, Дэвид моет руки в раковине. Если бы я могла, использовала бы минимум косметики. Мне повезло иметь всего лишь пару несовершенств за жизнь и макияж кажется ненужным дополнением. Но простое лицо не подходит для фотографов, поэтому Дэвид настаивает на том, чтобы перед каждым мероприятием мне наносил макияж профессиональный визажист.
– Несколько деловых вопросов требуют моего внимания, – говорит Дэвид, вытирая руки о хлопковое египетское белое полотенце.
– Хорошо.
В моей голове пролетает тысяча идей в минуту для платья Адрианы.
– Я тоже немного поработаю в кабинете, – отвечаю я.
– Не засиживайся допоздна, Каролина. Сон красоты важен для тебя. – У любого другого мужа такие слова могли бы сойти за ласку. Но в случае с Дэвидом, это был приказ.
– Ладно. Не больше часа, – с готовностью отвечаю я, не желая ссориться. Дэвид кивает и выходит из комнаты. Даже когда никто не смотрит, он двигается с хорошо натренированной элегантностью.
Моя студия находится в противоположном конце второго этажа дома. Квадратная комната больше, чем любая спальня, в которой я жила, в том числе в общежитии в колледже. Подобно моему шкафу, каждая одежда, иголка, нитка и кусок материала лежат на своих местах. Встроенные ящики занимают всю стену, а в шкафу стоят два манекена. Неважно, в каком идеальном состоянии находится моя студия, я испытываю глубокое удовлетворение, просто находясь здесь.
Когда карандаш касается блокнота, мои пальцы двигаются почти автоматически. Время исчезает, когда я представляю, что подойдёт высокой и стройной Адриане. Красный шёлк превосходно будет сочетаться с её иссиня-чёрными волосами. Не говоря уже о том, что платье будет патриотичным для президентского торжества. Спустя несколько минут я откидываюсь в кресле и критически изучаю первый набросок. Я кусаю нижнюю губу – ещё одна привычка, которую Дэвид ненавидит, – оценивая линии.
Вдруг комната погружается во мрак. Абсолютная темнота, не учитывая свет звёзд и полной луны, проникающей сквозь большое окно. Выглянув в него, я понимаю, что света нет во всех домах у водоёма. Должно быть какие-то неполадки.
Сердцебиение мгновенное учащается, и губы кривятся от отвращения. Взрослая женщина боится темноты. Унизительно.
Я вскакиваю на ноги и запахиваю халат, как если бы он мог защитить меня от монстров, скрывающихся в тёмных углах дома. Я выскальзываю из своей студии в коридор с видом на большую комнату внизу.
– Дэвид? – зову я дрожащим голосом.
«Не будь дурой», – приказываю я себе. – «Всё нормально. Свет наверняка скоро включат».
– Дэвид? – зову я ещё раз, когда он не отвечает. Страх в моём голосе возрастает. Как ни стараюсь, не могу подавить растущую панику.
Зло свободно бродит в темноте.
Я спешу в спальню. Может, Дэвид спит. Я присоединюсь к нему в постели, а когда проснусь утром, электричество уже включат. Мне не о чем беспокоиться.
– Дэвид, – пищу я у двери в комнату. Тяжёлые чёрные занавески задёрнуты и не пускают в комнату ни единого лучика лунного света. Должно быть, он в кровати. Я тихо закрываю за собой дверь, погружаясь в темноту. Дэвид настаивает на абсолютной темноте в комнате, утверждая, что любой проблеск света помешает ему спать.
Руки дрожат в попытке придержать халат у груди. Я чувствую, как быстро стучит моё сердце в груди. Дыхание сбивается. «Ещё пара шагов, и ты будешь в кровати». Я приближаюсь к огромной кровати, но возникает подозрение, что что-то тут нечисто. Не видя ничего вокруг, я протягиваю руку к матрацу, когда это случается.
Рука в перчатке зажимает мне рот прежде, чем я успеваю закричать. Сильная рука хватает меня за талию, удерживая на месте.
–Не дёргайся, сука.
Глава 2
Пять лет назад
– Это странно, что мне нравится запах солнцезащитного крема? – Я наношу лосьон на изгиб локтя, проводя от бицепса к плечу.
– Только ты, самая сексуальная девушка из всех, с кем я близко общалась, настолько глупая, чтобы признать, что тебе нравится запах крема. – Дора, моя лучшая подруга, не из льстецов. – Странно только то, что ты ешь практически один фастфуд и не набираешь лишних кило.
Хихикая, я бросаю лосьон на её шезлонг.
– Ничего не могу поделать. Я выросла на бургерах и чизбургерах. Как я уже сказала, то, как моя кожа пахнет кокосом, делает меня беспечной. Ты знаешь, что Bond no.9 выпускают духи, которые пахнут летом? Конечно, я не могу их себе позволить, но не мне одной нравится этот запах.
Сидя рядом со мной, Дора закатывает глаза.
– Каролина, мы живём в Майами. Здесь круглый год лето. Нам не нужны дорогие духи, чтобы вспоминать о солнце.
– Туше́. – Несмотря на замечание Доры, я не могла стереть с лица широкую солнечную улыбку. – Всё равно спасибо за приглашение. Бассейн нереальный. – Благоговейный трепет, наверное, глупый, просачивается в мой голос.
– Мы лучшие подружки. Естественно, я взяла тебя с собой. К тому же папа не хочет, чтобы я ходила сюда одна. Говорит, здесь куча стервятников, что бы это ни значило. – Дора опирается на один локоть и жестом подзывает официанта в белых шортах и поло. – Два игристых лимонада, – просит она.
– Конечно, мисс Голд. Что-нибудь ещё?
Дора кивает в мою сторону, и я отрицательно качаю головой. Я не привыкла к такой роскоши.
– Всё же так шикарно, что твой отец владеет местом на Саут-бич. – Я откидываюсь на спинку мягкого белого стула. Только благодаря Доре я могу посетить такое роскошное место. В перерывах между уроками и двумя работами (частичная занятость помощницей в библиотеке и частичная занятность швеёй в местном ателье) у меня не так много свободного времени или денег на отдых днём в Отеле Монро.
– А что такого? Все отцы как-то зарабатывают на жизнь. – Дора тут же вздрагивает, а моё сердце непроизвольно сжимается. – Прости. Я не то имела в виду. Ай! Мне неловко и я разговариваю как идиотка, потому что всё это слишком. Я не знаю, почему отец решил купить отель. – Она разводит руками, показывая на прямоугольный бассейн. Профессиональные атлеты переодеваются в кабинках, тусовщицы разгуливают в маленьких купальниках в поисках папиков. Профессиональный ди-джей крутит пластинки, создавая атмосферу вечеринки. Мы находимся на самой жаркой дневной тусовке в Майами. – Я не хотела задеть твою семью, – беспомощно произносит она.
– Всё нормально. Ты меня не обидела. Может я и росла без отца, но мои мама и сестра работали. Я понимаю.
Дора смущённо улыбается.
– Всё же прости меня.
Появляется официант, ставит коктейли в чистых пластиковых стаканчиках на столик между шезлонгами.
– Выпьем за последний год промежуточных и итоговых экзаменов, тетрадок и проектов. Еще один год и всё! – Мы поднимаем напитки, и пластиковые стаканчики стукаются друг о друга после моего импровизированного тоста. – Вкусно. Алкоголь почти не чувствуется.
Дора ухмыляется и садится на лежаке.
– Это для того, чтобы ты напилась и не могла ясно мыслить, заказывая больше выпивки.
Много раз рядом с Дорой я чувствовала себя некультурной деревенщиной. Мы были соседками с первого курса, она взяла меня под своё крыло. Дора доставала нам приглашения на все вечеринки и сделала мне поддельное удостоверение.
– Может, в этом году ты будешь выпивать больше одного коктейля за вечер, – дразнит Дора.
– Думаю, я могла бы выпивать по два, – отвечаю я.
Дора подначивает меня напиваться с ней каждый раз, когда мы ходим на вечеринки, но я настаиваю на том, чтобы быть трезвым водителем или сопровождением, или кем угодно, лишь бы не пить. Я не любила нарушать запреты. Лучше контролировать себя, чем позволять алкоголю руководить моими действиями.
Шевеля пальцами ног, я ещё больше расслабляюсь. Так как мы «знали кое-кого», для нас зарезервировали два кресла возле бассейна. Прямо перед нами открывается вид на блестящие солнечные лучи Флориды и пялящихся людей.
– В этом году я буду тратить больше времени на веселье.
– Ты говоришь так каждый год с тех пор, как мы встретились. Почему же я тебе не верю? Особенно учитывая тот факт, что нам сдавать выпускной проект весной. Показ мод двенадцати стилей не организуется магическим образом. Зная твое отношение к работе, едва ли ты выйдешь за порог, – продолжает Дора.
– Ладно. Да, я прилежно учусь, – не говоря уже о двух работах, которые нужны мне, чтобы жить на квартире с Дорой, – но теперь всё изменится.
– Вот как? – тянет Дора с нескрываемым недоверием.
– Удивительно, но в Спринг-Лейке делать особо нечего. Я закончу первые наброски коллекции после каникул. Профессор Убэнкс согласилась встретиться со мной в первую неделю занятий. Я уже на шаг впереди. У меня будет куча времени на общение и настоящую жизнь в колледже, – объясняю я.
Дора поднимает руку, чтобы прикрыть глаза, пока она осматривает бассейн.
– Поверю, когда увижу.
– Да брось, верь в меня.
– Я бы с радостью, если… О боже! – задыхается она.
– В чём дело? Ты в порядке? – Опираясь на локти, я смотрю на подругу. Она неотрывно смотрит с отвисшей челюстью на что-то по ту сторону бирюзового бассейна. Дора быстро закрывает рот и откидывается на шезлонге.
– Не смотри! – шипит она.
– На что не смотреть?
– На ребят, которые с моим отцом говорят. Горячие, как секс под солнцем.
Небрежно выхватываю свои большие солнцезащитные очки из сумки и надеваю на нос. Затем снова откидываюсь в кресле, симулируя полное расслабление. Прячась за очками, я смотрю в сторону мистера Голда.
Кто из них отличается от других? Мне приходится закусить губу, чтобы скрыть улыбку. Отец Доры выглядит неуместно, сидя с двумя джентльменами под солнцезащитным белым зонтиком в коктейль-баре. Он низкого роста, с лысиной и выпирающим животиком. Пока его компаньоны спокойно сидят, мистер Голд дико жестикулирует, прямо как его дочь, когда волнуется, смущена или нервничает.
Трое мужчин сидят лицом к воде за квадратным столом. Никто их них не пьёт, хотя один официант в белой форме стоит неподалёку, ожидая инструкций. Мистер Голд сидит между двумя молодыми мужчинами. Несмотря на его страстную речь, никто не обращает особого внимания. Оба красивые, один светленький, второй тёмненький.
Ангел и демон. Такое сравнение приходит мне в голову.
Светловолосый выглядит аристократически высокомерным; выражение его лица намного приятнее, чем у темноволосого. Внешность мужчины с тёмными волосами кричит об опасности. Инстинктивно, я понимаю, что он станет проблемой. У него оливковая кожа и непослушные каштановые пряди, откинутые со лба. Он сидит слишком далеко, я могу ошибаться, но, похоже, ему несколько раз ломали нос. На подбородке и над губой у него густая щетина. Он со скучающим видом отбивает пальцами по стулу неизвестный ритм, ноги скрещены. Несмотря на вальяжность в языке его тела, мужчина не может скрыть непоколебимое мастерство, которым обладает.
Привлекателен и, конечно, вне моей лиги. Наблюдая через бассейн, могу сказать, что он носит дорогие дизайнерские тряпки. Я никогда не была сильна в угадывании возраста, но могу сказать, что он примерно на десять лет старше двадцатиоднолетней меня. И если они ведут дела с отцом Доры, то точно являются частью высших эшелонов общества.
– Вставай. Мы идём туда, – вдруг говорит Дора.
– Нет. Не думаю. Нет. Зачем нам туда идти?
Дора накидывает прозрачное парео поверх бикини и смотрит на меня насмешливым взглядом.
– Два горячих парня разговаривают с моим отцом. Идеально для знакомства. Пошли, пока они ещё там сидят.
Выбравшись из шезлонга, я надеваю платье аквамаринового цвета поверх купальника. Дора уже обогнала меня на пару шагов с высоко поднятой головой. Её соблазнительные округлые формы подпрыгивают на ходу, а бёдра виляют с женской гордостью. В наших отношениях Дора бесстрашная, а я всегда смотрю под ноги. Она бросает взгляд через плечо, намекая, чтобы я поторопилась.
– Не понимаю, чего ты так переживаешь. Ты секси, – ворчит она. – Боже, что угодно сделаю ради того в голубой рубашке. – Она про ангела, в смысле, про светленького.
Я решаю мудро промолчать. Мы с Дорой уже сотню раз это обсуждали. Смотря в зеркало, я не вижу в себе ничего особенного – скучные прямые русые волосы, шоколадные глаза, слишком худая фигура. В детстве меня дразнили костлявой, потому что я никак не могла набрать вес. Дора жалуется на мою физиологию, жалея, что не может сбросить пару килограмм. В то время как я готова на что угодно лишь бы сделать свою фигуру более округлой. Когда говорю об этом Доре, она ворчит, что худым девушкам не на что жаловаться. Но думаю, мы все пытаемся любить себя такими, какие мы есть. И я ловлю себя на мысли, что хочу того, чего у меня нет, романтизирую то, чего мне кажется, не хватает. Будь то соблазнительная пятая точка или любящий отец…
Я послушно иду за Дорой, обходя горшки с растениями туда, где сидят её отец и компания.
– Девочки, я забыл, что вы сегодня здесь, – говорит мистер Голд, вставая. На его лбу блестит пот, вероятно, из-за жары и той сделки, что он пытается сейчас заключить.
– Спасибо, что пригласили, мистер Голд, – быстро произношу я. – Такое наслаждение проводить время в Вашем отеле.
– Можно просто Айра, Каролина. – Он хлопает меня по плечу липкой рукой, и я улыбаюсь в ответ.
– Ага, спасибо, пап, – быстро говорит Дора, хотя смотрит она на блондина.
– Всё для тебя, дорогая. – Её отец обнимает дочь за плечи, притягивая к себе. Подруга скрывает гримасу. Это представление семейной любви не сочетается с её планом соблазнения. Не важно, Дора всегда найдёт способ получить то, что хочет.
– Нам забронировали столик в баре на вечер? – невинно спрашивает она, но на самом деле, я знаю, она так даёт компаньонам отца знать, что мы проведём вечер в клубе на крыше отеля.
– Конечно, доченька. Мой помощник позаботился об этом.
– Какая грубость! Прошу меня простить. Меня зовут Дора, я его единственная дочь. А это моя подруга Каролина. – Дора скромно улыбается под хваткой отца.
– Приятно познакомиться. Дэвид Морган, – говорит блондин.
У него очаровательный шелковистый голос. Признаю, он горяч. Но Дора положила на него глаз, а я ни за что не нарушу неписанные правила женского кодекса, попытавшись привлечь внимание Дэвида. Он встаёт с отточенной грацией. Он обращается к Доре, но его взгляд сосредоточен на мне. Он берёт меня за руку и его указательный палец гладит моё запястье, посылая мурашки по спине. Я вздрагиваю от неожиданности и его прикосновения.
– И мне п-приятно познакомиться, – произношу я, словно пубертатный подросток. Отсутствие утончённости не беспокоит искушённого мужчину. Он улыбается мне, а я чувствую, как лучшая подруга сжигает меня взглядом. Я напоминаю себе, что она хочет его.
Убрав руку, я неловко переминаюсь с ноги на ногу и перевожу взгляд на тёмненького. Он задумчиво смотрит на меня, по-прежнему барабаня пальцами по столу. Теперь, когда я стою ближе к нему, у меня есть возможность его изучить. Если прикосновение ангела вызвало мурашки, то твёрдость демона обдала меня холодом. В отличие от своего более приятного коллеги, этот человек ухмыляется, словно видит меня насквозь. Он не джентльмен, хоть и встал со стула поприветствовать нас с Дорой. Он практически полная противоположность блондина. Он не играет по правилам и ему плевать, кого он может обидеть.
– Алек, – говорит он, кивая в мою сторону. Если голос Дэвида шёлковый, то Алека – бархатный: грубый, сиплый голос без претензий на хорошие манеры. Дора хихикает над какими-то словами Дэвида, выводя меня из транса.
Я делаю шаг назад, желая провалиться под землю. Эти мужчины пугают меня. Они – прекрасной модельной внешности бизнесмены со связями. По сравнению с ними я – ребёнок не с той стороны округа.
– Ну, мы вернёмся к загару. Нужно належаться под солнышком перед началом занятий в понедельник, – щебечет Дора. Она целует отца в щёку, хотя всё время намерено смотрит на Дэвида.
– Приятно познакомиться, – снова бормочу я, затем отворачиваюсь.
– Боже, он выглядел знакомым, но я и подумать не могла, что это Дэвид Морган. Как думаешь, они придут вечером? Нужно надеть что-то очень сексуальное. Он в высшем классе по положению. Лучший из лучших в Майами – богат, одинок и чертовски горяч, – говорит Дора.
Он личность, а не товар. Если бы я упрекнула Дору, она бы сильно разозлилась. Да, она учится в колледже на фотографа, но её главная цель – найти богатого мужа. Это не я стерва, просто Дора говорит мне, будучи пьяной, трезвой, под кайфом, что ей нужен мужчина, который позаботится о ней. Я не в первый раз иду с Дорой на тусовку, чтобы заполучить мужчину. Не могу точно сказать почему, но я рада, что она положила глаз на Дэвида, а не на Алека. Второй проглотил и выплюнул бы её как насвай.
– Никогда о нём не слышала, – признаю я.
Дора закатывает глаза, но берёт меня за руку.
– Ну конечно. За это я и люблю тебя. Ты не испорчена сплетнями.
– Спасибо. Наверное.
– Семья Морганов имеет огромное влияние в Майами. Огромное. Они передают богатство из поколения в поколение. Ведут финансовый бизнес, – выпаливает Дора, её лицо чуть ли не светится знаком доллара. – Есть два наследника – Дэвид и его младший брат Чэндлер. Самые завидные холостяки в городе. Чёрт, целое состояние. Выйти замуж за одного из них – всё равно что купить классическую сумку «Шанель» со скидкой – неслыханно. Поможешь мне, да? – Она нервно закусывает нижнюю губу, испытывая на мне свой щенячий взгляд. Я вовсе не высокого роста, но рядом с Дорой я – длинноногий жираф.
– Ты же не всерьёз спрашиваешь? Но сначала нужно подзагореть. Кто угодно выглядит отлично с солнечным блеском. – Подтолкнув Дору плечом, я веду её к шезлонгам. Я надеюсь, она не видит, какое выражение я стараюсь подавить.
Новый день, новый квест по поиску мужа для неё.
Клуб под открытым небом купается в лучах лунного света. Тусклые лампы и алкоголь делают тусовщиков привлекательнее, чем при ярком свете дня. Басы проходят через движущиеся тела, словно удары грома. Со своего места на жёстком серебристом диване я наблюдаю, как Дора безуспешно незаметно оглядывает толпу. Её брови нахмурены, она словно только что съела лимон целиком.
– Он не придёт, – кричит она мне. Каждое слово пропитано разочарованием.
