Текст книги "Под маской улыбки (ЛП)"
Автор книги: Оливия Лак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Что же мне с тобой делать, Алек Кристос?
Он целует меня в макушку, по-дружески.
– Что захочешь, Каролина.
Пока Алек заказывает ужин, я иду в спальню переодеться во что-то удобное. У меня нет желания впечатлять его стильной одеждой. Хватит с меня костюмов и масок. Платье-рубашку вешаю в шкаф, где одежда не развешана по цветам. Вместо шёлкового неглиже, которое я носила каждую ночь, натягиваю старые треники и белую майку. Собрав волосу в небрежный хвостик, возвращаюсь в гостиную.
Алек стоит в той же самой позе, в которой я стояла сегодня утром. Смотрит на бирюзовую воду так, словно в ней ответы на все жизненные вопросы. Я привыкла, что Алек всегда берёт верх, видит меня раньше, чем я замечаю его, поэтому позволяю себе насладиться возможностью незаметно понаблюдать за ним. Он снял пиджак, когда мы вошли в квартиру, и закатал рукава рубашки. Угол обзора не позволяет видеть его чёткие черты лица, но я вижу рельеф широких плеч под рубашкой. Алек ни за что не станет использовать силу в наказание. Он оборачивается и, заметив, что я наблюдаю за ним, не ухмыляется и не наглеет. Он лишь улыбается и приветливо протягивает ладонь. Избежать притяжения Алека Кристоса невозможно.
Я беру его за руку, и это моё решение. Позволяю ему прижать себя к груди, потому что могу отстраниться, если захочу. Но не хочу. Я хочу быть ему подругой. А может, и не только подругой, но прямо сейчас я готова только дружить.
Алек прижимает меня к себе, приобняв рукой за плечи. Моя щека сама по себе ложится к нему на грудь. Когда его подбородок касается макушки, борода щекочет меня, оставляя после себя приятные мурашки.
– Давай просто постоим, – нарушает тишину его бархатный голос.
Веки закрываются. Я не анализирую, не сужу и ни о чем не тревожусь. Устойчивое сердцебиение Алека убаюкивает меня в умиротворяющую полудрему.
С Алеком мне легко.
Глава 26
Две недели спустя
Каролина
Жизнь продолжается. Даже если твоё хрупкое существование взрывается, Земля по-прежнему вертится, солнце ярко светит, дети плачут, влюблённые женятся и родители возят детей в школу. Наблюдая за тем, как мир продолжает существовать, я набираюсь сил двигаться дальше.
Каждое утро, проснувшись, я хожу в бассейн в башне «Премьер», чтобы провести час за плаванием. Потом готовлю себе завтрак и работаю над платьем Адрианы. Днём, если Джаред не звонит обсудить ход дел, я ищу работу. Удивительно! Не так много дизайнеров готовы нанять девушку с неоконченным образованием. Я не сдаюсь, только стараюсь быть терпеливой.
Алек бесперебойно звонит или заходит в гости каждый день. Мы ходим в ресторан, где на обед подают предположительно самые лучшие бургеры в штате. Он заглядывает на квартиру, чтобы посмотреть, как идёт работа над платьем Адрианы. Раньше, когда я была замужем за Дэвидом, сексуальное желание закипало во время наших встреч. Но теперь, как сказал Алек, мы «просто» проводим вместе время.
Я избегаю новостей любым возможным способом. Не сижу в Интернете и не смотрю местные телеканалы. После того как Адриана упомянула, что историю освещают на всю страну, я активно держусь подальше от негативных рассказов. Слава богу, ни один журналист не узнал, что я живу в башне «Премьер». И учитывая скорость, с какой появляются новости, общественность уже переключилась на другой скандал.
Я надеюсь.
Я критически изучаю манекен, на который надела кроваво-красное платье Адрианы этим утром. Направляю всю творческую энергию в наряд. Платье отвлекает от жизни и напоминает, что мне есть что предложить, что-то помимо печали калеки. Звонок телефона прерывает дизайнерский транс. Звонит охрана, чтобы предупредить о визите Адрианы. Строгая система безопасности одна из многих причин, почему я обожаю это место. Будет грустно прощаться с ним, когда накоплю достаточно денег, чтобы двигаться дальше. Открыв входную дверь, я возвращаюсь в студию, чтобы навести порядок. Повсюду в полном беспорядке валяются альбомы с набросками, нитки, ткань и модные журналы.
Адриана здоровается, и я слышу стук каблуков по деревянному полу, когда она проходит через прихожую.
– Я здесь! – отзываюсь я, слишком занятая уборкой карандашей в пенал, чтобы заметить стук второй пары женских туфель.
– Ты когда-нибудь отдыхаешь? – Её светский тон заставляет меня ухмыльнуться, хоть я и стою спиной к двери.
– Навожу порядок. Не хочу, чтобы ты узнала, какая я неряха. – Сворачиваю тканевый пенал и перевязываю лентой.
– Самые гениальные умы слишком заняты творчеством, чтобы наводить порядок. – В разговор вступает новый голос, и я подпрыгиваю, удивленная мягким женским тоном.
– Вы… что вы здесь делаете? – спрашиваю я в момент полного детского оглушительного восхищения. Лурдес Геррера, также известная как Лулу, мифическая сила, стоящая за самыми важными модными дизайнерами юга Манхеттена, стоит в дверях. Осознав свою бестактность, я прижимаю руку к щеке. – Прошу прощения. Вы ведь Лулу, а я всю жизнь восхищалась вашими работами. Хотите что-нибудь выпить?
Стройная пепельная блондинка, похоже, совсем не раздражается, услышав, как я заикаюсь. Вместо этого она улыбается и поднимает стаканчик кофе.
– Я уже, спасибо. На самом деле это я должна извиняться. Ужасно неприлично ходить в гости без приглашения. Но когда Адриана рассказала, кто шьёт для неё платье на бал инаугурации, я потребовала, чтобы она взяла меня с собой.
Ошарашенная, я перевожу взгляд с моей подруги на моего идола и обратно, словно часы кота Феликса.
– Вы хотите взглянуть на мою работу, – медленно повторяю я, чтобы убедиться, что не ослышалась.
Адриана смеётся на всю комнату.
– Моя подруга плохо осознаёт степень своего таланта. – Она пересекает комнату и обнимает меня. Адриана тихо шепчет мне на ухо: – Мы обедали вместе, и я упомянула тебя. Она попросила пойти со мной. Не злись.
Каким-то образом я догадываюсь, что моя далеко не тайная фея-крёстная Адриана наверняка уговорила Лурдес пойти с ней.
– Злиться? Да это лучшее, что со мной было, – восклицаю я намного громче, чем собиралась, отчего женщины смеются. Краска заливает щёки. – Начнём заново? Я Каролина. – Протягиваю руку, и Лурдес приветственно пожимает её.
– Лурдес. Надеюсь, ты простишь, что я без приглашения. – Она озорно подмигивает небесно-голубыми глазами, и я решаю, что мне нравится Лурдес не только как женщина, творчеству которой я поклоняюсь, но и как человек.
– Не беспокойтесь. Обещаю, что совладаю с чувствами. – Смущенно улыбнувшись, я стараюсь вести себя обычно. – Хочешь посмотреть, как продвигается работа? – спрашиваю Адриану, которая с волнением подходит к манекену, осматривая шёлковое платье.
– Ох, Каролина, получается идеально, – с трепетом произносит Адриана. Я наслаждаюсь охватившей меня волной гордости.
Обхожу подругу и указываю на смелый вырез в форме сердца.
– Подгоним под твои параметры на первой примерке. О неприятных инцидентах можешь не беспокоиться. Для этого здесь будут косточки и вшитые чашки.
Неожиданно дизайнер оказывается рядом со мной. Она критически изучает наброски рядом с бюстом.
– Чудесно, – бормочет под нос Лурдес. Я хочу пуститься в пляс от её похвалы, но сдерживаюсь. – Ты не против? – Она указывает рукой на манекен.
Хозяйка моды Майами хочет прикоснуться к моему наряду? Что за риторический вопрос.
– Прошу, – быстро отвечаю я.
– С таким шёлком довольно сложно работать, и всё же качество безупречное. – Лурдес обращается скорее к себе, чем к нам, но я впитываю каждый комплимент. – Я бы ничего не добилась, не суй свой нос, куда не надо, – неожиданно произносит Лурдес. – Я ни в коем случае не хочу унизить твою способность построить карьеру самостоятельно, но, может, ты захочешь работать со мной?
Я шокировано смотрю на Лурдес. Вообще-то, уверена, что у меня отпала челюсть.
Она, должно быть, принимает моё молчание за обиду, потому что начинает тараторить:
– Конечно, ты хочешь работать на себя, но смотри на это, как на старт твоей карьеры. Тебе придётся меня простить, но я впервые услышала о тебе только сегодня и это ужасно стыдно. Нельзя пускать на ветер такой талант. Приходи в мой шоурум в пятницу. Прихвати портфолио, образцы и вообще всё, что есть. Торопиться с решением не нужно. Мы всё обсудим.
Я начинаю говорить быстро и почти бессвязно:
– Марк Джейкобс работал на «Луи Витон». Не то чтобы я сравниваю себя с Марком Джейкобсом. Я имею в виду, что с радостью буду работать для твоего бренда. Как и сказала, я следила за твоей карьерой с тех самых пор, как узнала о твоём существовании. Пятница. Я приду. – Овладев собой, я могу составить связное предложение, и Лурдес одобрительно кивает.
– Адриана, хитрая девчонка, так нас свести, – игриво произносит Лурдес. – Дамы, прошу прощения, что так скоро, но если не уйду сейчас, опоздаю на встречу с партнёром по бизнесу. С самым безжалостным. – Она смягчает критику, подмигнув. Мы договариваемся о времени, потом она обнимает нас с Адрианой и уходит.
– Мне это снится, – обращаюсь я к Адриане.
Она поднимает руки, притворяясь, что сдаётся.
– Перед тем, как ты обвинишь меня, что я уговорила её прийти, – это не так. Так получилось, что я просто упомянула о планах после обеда.
– Я не сомневаюсь, что это правда, – мягко говорю я. – Ты одна из тех, кому я доверяю. Раз ты говоришь, что не приглашала её взглянуть на платье, я верю.
Адриана мягко улыбается мне.
– У меня к тебе просьба.
– Что угодно, – тут же отвечаю я абсолютно искренне.
– Есть одно особенно для меня место на севере Майами. «Дом Виллоу» защищает женщин и детей. Там живут многие наши сёстры, и мне кажется, тебе пойдёт на пользу провести там время. Я езжу туда по вторникам. Завтра тоже. Ты сделаешь мне большое одолжение, потому что любое позитивное внимание и уважение к этим женщинам и детям имеет огромную ценность.
– Ты уверена, что я подхожу для этого? – с сомнением спрашиваю я. – Я не самый блестящий пример принятия верных решений.
– Именно поэтому ты идеально подходишь для встречи с этими девушками. Ты не притворяешься, что лучше знаешь, как хорошо и правильно, – настаивает она.
Усмехнувшись, я отворачиваюсь и складываю журналы в почти аккуратную стопку.
– Не так давно я хотела, чтобы все именно так обо мне думали.
– Да что ты? Этого ты хотела? Поправь меня, если ошибаюсь, но я слышала, что это Дэвид накладывал на тебя невозможные ожидания.
– И как преданный щенок я его слушалась, – злобно отвечаю я.
– И ты станешь критиковать женщин из «Дома Виллоу»?
Я быстро поворачиваюсь к Адриане.
– Конечно, нет. Сложно даже представить, что привело их туда, но ведь это не их вина.
Адриана подходит ко мне и кладёт руку на плечо в успокаивающем жесте.
– Поэтому я хочу, чтобы ты поехала со мной.
– Хорошо. Дам шанс, – неуверенно соглашаюсь я, несмотря на сомнения. Потом бросаю взгляд на часы. – У меня встреча с Джаредом через полчаса.
– Я отправлю тебе адрес, и встретимся там в десять. Хорошо?
Я импульсивно обнимаю Адриану.
– Они часть сестринства, о котором ты говорила, и я тебя на подведу. Обещаю.
– Знаю, – соглашается она.
Администратор «Линдси, Смит и Кохейн» отводит меня сразу в маленький конференц-зал, где я впервые встретилась с Джаредом. После меня в комнату входит адвокат, держа в руках планшет и полную бумаг папку.
– Флорида не является собственностью государства, – начинает он. – Поэтому у вас нет автоматических прав на общие активы, нажитые в браке. Судья решает, как справедливо разделить имущество. Решение оспорить вопрос по какому-либо объекту остаётся за вами.
Я отвечаю полным решимости голосом.
– Я не передумала, Джаред. Все эти деньги мне не принадлежат. Их наличие вызовет ощущение привязанности к этому человеку, а я хочу оставить его в прошлом.
Конверт из манильской бумаги оказывается на столе, и он толкает его ко мне.
– По правде сказать, почти ничего и не осталось. Я бы не стал тратить время на поиск сберегательного счёта. Он не лгал, когда заявил, что денег нет. Хотя федералы и ищут оффшорные счета Дэвида. – Адвокат озадаченно качает головой. – Честно сказать, я не встречал такого бурного случая за все годы практики.
– Кому вы рассказываете, – бормочу я. Открыв конверт, я достаю из него документы с записями о счетах и вкладах. Поразительные цифры. Пока я считала, что мы живём по средствам, оказывается, счета почти опустели. – Я понятия не имела, что всё настолько плохо.
– Не забывайте про оффшорные счета, Каролина. Деньги есть, но он спрятал их, скорее всего из-за противозаконной деятельности «Морган Файненшл».
Я почти боюсь раскрыть ещё одно предательство Дэвида. И на этот раз, дело касается клиентов.
– Какого рода незаконная деятельность?
– Уверен, вы слышали про Берни Мейдоффа[13]13
Бернард Мейдофф (англ. Bernard Lawrence Madoff; род. 29 апреля 1938, Куинс, Нью-Йорк) – американский бизнесмен, бывший председатель совета директоров фондовой биржи NASDAQ. В 1960 году основал на Уолл-стрит фирму «Bernard L. Madoff Investment Securities LLC» и возглавлял её до 11 декабря 2008 года, когда он был обвинён в создании, возможно, крупнейшей в истории финансовой пирамиды. 29 июня 2009 года Бернард Мейдофф за свою аферу был приговорён судом Нью-Йорка к 150 годам тюремного заключения.
[Закрыть], – осторожно начинает Джаред.
У меня скручивает живот.
– Он украл так много?
– Клиентская база «Морган Файненшл» и близко не была такой большой, как портфолио Мейдоффа. Дэвид едва справлялся со схемой работы. Некоторые клиенты ставили отчёты по прибыли под сомнение и перевели деньги другим компаниям. Но он по-прежнему обещал крупные возвраты инвесторам. Как вы могли догадаться, он не мог выполнить обещания и для выплаты использовал инвестиции других клиентов. Кто-то сообщил властям, а остальную часть грустной истории мы уже слышали. – Смутившись, Джаред чешет за правым ухом.
– Жаль, не могу сказать, что удивлена. Если бы вы сейчас рассказали, что Дэвид ударил Санта-Клауса, я бы поверила. – Несмотря на серьёзность ситуации, мы с Джаредом обмениваемся улыбками.
– К сожалению, нужно обсудить кое-что ещё, – с ощутимым сожалением произносит он.
Сдерживая вздох, я прошу его продолжать.
На лице Джареда отражается тревога.
– Не хочу доставлять ещё больше плохих новостей, но как ваш адвокат считаю, что обязан рассказывать всё, что выяснил во время расследования.
Сердце уходит в пятки, а по спине бегут мурашки.
– Если всё и правда так ужасно, срывайте пластырь. Рассказывайте как есть.
На лице уравновешенного мужчины проскальзывает сомнение, но он быстро натягивает профессиональную маску.
– Две вещи. Я начну с наименее приятной.
Сложив руки на коленях, я с тревогой жду.
– Спустя сутки двое мужчин, работавших с Дэвидом, признались во всём следователям. О них больше не беспокойся. Остаток жизни они проведут за решёткой. Признание спасло их от смертной казни.
На фразе «смертная казнь» я громко сглатываю, отчего Джаред замолкает.
– Смертная казнь легализована во Флориде, – произносит он почти нежно.
– Никогда об этом не думала.
– И не нужно. Сейчас это возможность, а не факт. Не стоило упоминать об этом. Если, и только если, это станет проблемой, мы всё решим, – по-отечески произносит Джаред.
Закусив нижнюю губу, я киваю.
Джаред продолжает.
– Дэвид нанял Джордана Кокса и Виктора Эспансия, чтобы разыграть взлом с проникновением. Он не постыдился пригласить их домой, переодетыми в коммунальщиков, пока вас не было. Вам известно, что они отрубили электричество по всей улице, чтобы их не засекли камеры. Копы нашли лыжные маски и перчатки на входе в дом.
– Как они попали в дом? – перебиваю я, хотя уже догадываюсь об ответе.
– Одна из раздвижных стеклянных дверей не была заперта и приоткрыта, когда полиция осматривала дом.
– Что я не понимаю, так это как они планировали… избавиться от меня, не оставив следов? Дэвид не мог уйти невредимым. Было бы слишком очевидно, что он приложил руку к моему убийству. – По спине пробегает холодок. Притяжение ситуации спускает меня на землю. Я была на волосок от смерти. Меня охватывает ужас.
– В гараже нашли газовые баллоны. Они планировали взорвать дом. Выглядеть должно было как проникновение, ограбление и убийство. Деньги они должны были забрать из сейфов в доме? – Джаред выжидающе смотрит на меня.
– Возможно. Мне известно только об украшениях в шкафу. Дэвид никогда не рассказывал, что хранил в сейфе. – Я непривлекательно фыркаю. – Очевидно, он вообще ничего мне не рассказывал, тем более, какие секреты таил в доме. На сегодня пережитого мне хватит. Что-то ещё?
Изысканный адвокат натягивает самое профессиональное выражение лица и кивает.
– Подобного характера ничего. Проводя расследования, мы копались в документах на дом в Корал Гейблс, лодку, машины, членство в клубе – всё на его имя, Каролина. Очевидно, вся недвижимость принадлежит Дэвиду. Полагаю, вы сочтёте, что это хорошо, так как после развода вам ничего не будет принадлежать.
– Небольшое облегчение. Дайте адвокатам Дэвида всё забрать. Вы уже знаете, я миллион раз повторила, что правда хочу двигаться дальше. Что теперь делаем? Я… Я хочу избавиться от него, как можно скорее. Звучит, наверное, нереально. Я понимаю, что никогда полностью не избавлюсь от ассоциаций с Дэвидом, но быть его женой почти невыносимо. – Тело сотрясает настоящая дрожь.
Джаред ломает стену профессионализма и наклоняется через стол, чтобы взять меня за трясущуюся руку.
– Ваш развод будет самым быстрым в истории фирмы. Я не позволю ему издеваться над вами. Я уже говорил с его юристом и не вижу препятствий. Дэвид Морган тонет в самодельном океане дерьма.
Ничего не могу с собой поделать и хихикаю от комментария, выбивающего из образа. Мы поддаёмся легкомыслию.
– Или в куче навоза.
Джаред сжимает мою руку и отпускает.
– У меня дочь вашего возраста, – говорит он, – и если бы с ней случилось подобное, я бы окунулся в кучу навоза, чтобы всё исправить.
Губы дрожат и глаза обжигают слёзы. Я часто моргаю, чтобы не разрыдаться.
– Спасибо, – хрипло благодарю я.
Джаред нажимает кнопку телефона и просит помощника присоединиться к нам.
– Мне всё равно никогда не нравился Дэвид Морган, – бормочет он, вызывая у меня ещё одну улыбку.
Я начинаю понимать, что хотя дни выдались эмоционально истощающими и в каком-то смысле полностью опустошающими, они были лучше, чем время, проведённое с Дэвидом. Маленьких побед становится всё больше, и каждый день я получаю всё больший контроль над жизнью.
Глава 27
На следующий день
Каролина
Белый забор и посаженные в ряд деревья отделяют «Дом Виллоу» от дороги. Двухэтажный дом расположен в конце короткой улочки. Я нашла свободное место рядом с машиной Адрианы. Сначала стояла там, в ожидании знака, что поступаю правильно, приехав сюда. Увы, кроме предчувствия, что Адриане лучше знать, ничего нет.
Я стучу в дверь и жду. Домофон оживает и раздаётся хриплый голос:
– «Дом Виллоу». Как я могу вам помочь? – Голос звучит приветливо, но я всё равно нервничаю.
– Каролина Морган. Меня пригласила Адриана Мартинес, – смущенно представляюсь.
Бзз. Замок открывается, я поворачиваю ручку и толкаю дверь.
Под непримечательным фасадом дома скрывается многообещающий интерьер. Стены недавно покрашены, повсюду висят картины улыбающихся людей и детские рисунки. Справа от входа находятся белые застеклённые французские двери. Стёкла позволяют увидеть происходящее за ними. Адриана сидит за столом с какой-то женщиной. Увидев меня, она машет, приглашая войти.
– Каролина, познакомься с Тейлор Кори. Она управляющая «Дома Виллоу».
Высокая худая женщина энергично пожимает мою руку, горячо поблагодарив за посещение. Накладывается новый слой вины, чувствую себя обманщицей. Эти женщины сбежали от издевательств сами, у меня же так и не хватило смелости уйти самостоятельно. Я заставляю себя слабо улыбнуться Тейлор и Адриане и позволяю им провести меня по зданию. С каждым шагом свинцовый груз в животе нарастает. Экскурсия кончается на кухне, где девушка примерно моего возраста что-то готовит. Когда входит наша троица, она скромно улыбается.
– Адриана, Каролина, это Сара. – Я замечаю, что Тейлор не называет фамилию. Похоже на меру предосторожности. Мы обе не произносим наши фамилии. Я мгновенно проникаюсь Сарой. То, как она заставляет себя улыбаться из вежливости в то время, как в голубых глазах отражается несчастье, мне знакомо.
– Что готовишь? – Я подхожу ближе, надеясь не спугнуть девушку.
– Печенье с шоколадной крошкой. – Подойдя так близко к Саре, замечаю бледный шрам над бровью. Какое чудовище ранило её? Внутри закипает ярость.
– Помощь нужна? – Я понимаю, что могу быть навязчивой, но не могу не попытаться пообщаться с Сарой. Адриана была права. Я едва заметила, как Адриана с Тейлор тихо оставили нас с Сарой наедине, когда девушка согласилась принять помощь.
– Нужна пара яиц. Принесёшь два из холодильника?
Пару минут мы работаем по такой схеме: Сара даёт указания, а я их исполняю.
– Ты знаешь рецепт наизусть, – отмечаю я.
– Много лет готовила печенье с шоколадной крошкой. – Она словно уносится за тысячи километров, потерявшись в воспоминаниях о печенье в прошлом.
– А я ни разу, – признаюсь я. – За всю жизнь. Поначалу я была слишком бедной для выпечки. В колледже жила практически на одном арахисовом масле, желе и рамене. А когда вышла замуж, готовкой занималась Миранда.
Сара смотрит на меня из-под ресниц.
– И тебе нельзя было пользоваться кухней?
– Нет, – шепчу я, ощущая себя ростом в десять сантиметров. Какая женщина не может пользоваться собственной кухней?
– Мой парень заставил меня отказаться от собаки, работы и машины. Не в таком порядке, – признаётся она.
– Ты, наверное, считаешь меня чокнутой, – выпаливаю я, перекрикивая звук ручного блендера. Сара выключает прибор и осторожно смотрит на меня.
– Нет, ни сколько. Я видела тебя в новостях, – мягко произносит она.
Сжавшись от досады, я смущенно отворачиваюсь.
– Тебе нечего стыдится. Каждая попадает в «Дом Виллоу» по неприятным обстоятельствам. – Она коротко смеётся, но смех недобрый. – Я здесь, потому что мой парень-боец путал меня с боксёрской грушей, когда напивался. То есть, почти всегда, раз уж он алкоголик.
– Ты ушла от него. – До того, как стало невыносимо. До того, как он совершил невообразимое. Ты выбралась. Я не произношу этого вслух.
Я не могу произнести, потому что слова напоминают мне о том, какая я жалкая и какая ужасная мать.
– Ты невероятная женщина. – Я не узнаю собственный голос. Горло сжимается. – Прости. Не стоило мешать тебе.
Я разворачиваюсь на каблуках и слепо иду через дом, пока не добираюсь до входной двери. Рывком открываю её, падаю вперёд, опустив руки на колени. Глубоко вдыхаю.
– Каролина. – Адриана кладёт руку мне на спину.
– Я в порядке, – сиплю я, вновь получив возможность дышать, и встаю. Увидев беспокойство на лице Адрианы, точно могу сказать, что она верит в эту ложь также сильно, как я. – Прости. Плохая была идея.
– Ты была не готова. Это я виновата, – торопливо произносит подруга.
– Я позвоню позже, – беспомощно говорю я. – Мне нужно побыть одной.
Не сумев стереть скорбное выражение с лица, Адриана скрещивает руки на груди и молча прощается.
Меня переполняет отвращение, пока я на автопилоте еду в квартиру. Почему я не ушла от Дэвида, когда была возможность? Были десятки, нет, тысячи возможностей сбежать от пыток. Нужен всего один запрос в гугле, чтобы найти «Дом Виллоу». У меня была машина. Были… есть скудные накопления, заработанные ещё до свадьбы с Дэвидом. Как-нибудь я смогла бы выжить. Я сомневалась, что смогу самостоятельно позаботиться о себе. Даже не искала выход. Сдавалась, когда могла проявить агрессию. Что случилось со мной? Когда я стала слабой безвольной личностью? До встречи с Дэвидом я боролась за желаемое. Смогла поступить в колледж моды. А когда он ворвался в мою жизнь облаком одеколона от «Армани» и иллюзией любви, я забыла себя. Дэвид контролировал всё вплоть до моего тела.
От мыслей о собственной слабости скручивает живот. Мне физически становится плохо.
Я вылезаю из машины, остановившись на подземной парковке. Приватный лифт для жителей башни, слава богу, пустой. Внутри я опираюсь о стену. Меня поглощает горе. От потери сына. Потери себя.
Лифт останавливается на двадцатом этаже. Я слепо иду по коридору в сторону квартиры. Перед глазами всё плывёт. Возле одной из дверей появляется тёмная фигура. Опустив голову, торопливо подхожу к своей квартире, когда серая тень хватает меня за плечо.
– Каролина.
Смущение смешивается с облегчением, когда я слышу его голос. Колени подкашиваются, и я падаю в его радушные объятия. Я не впервые оказываюсь в руках Алека, поэтому смело нахожу в них утешение. Такое знакомое тепло и острый аромат. Он легко подводит меня к двери, находит ключи в сумочке и открывает замок, не прерывая физическую близость.
Алек усаживает меня на угол дивана и уходит на кухню. Вода из крана наливается во что-то, по звуку напоминающее чайник. Обернувшись через плечо, я вижу, что он уже снял пиджак и ищет чашку для чая.
Притянув колени к груди, я наблюдаю за его плавными передвижениями по кухне. Словно он тут хозяин.
– Как ты узнал? Как ты всё время узнаёшь, когда нужен мне? Ты должен быть на работе. Рабочий день в самом разгаре.
– Адриана позвонила, рассказала, как потрясло тебя посещение «Дома Виллоу».
Чайник начинает свистеть, закипая, пока я перевариваю информацию.
– И ты всё бросил, чтобы проверить меня?
Он хмурится.
– Мне кажется, сейчас ты уже должна понимать, как сильно я забочусь о тебе, Каролина. Если тебя обидят, я сделаю что угодно, лишь бы поднять тебе настроение. Плевать на бизнес. Не хочу быть нигде, кроме как рядом с тобой.
Прижимая колени ближе к груди, я угрюмо качаю головой.
– Ты ошибаешься насчёт меня. Не за ту принимаешь. Лучше узнай правду. Не хочу ничего от тебя скрывать.
Алек даже не пытается скрыть нарастающее недовольство. Его плечи заметно напряжены, когда он ставит горячую чашку на кофейный столик.
– Поверь мне, Каролина, я рассмотрел тебя со всех сторон. У меня было пять чёртовых лет, чтобы разобраться в чувствах.
Сжавшись, стремясь защититься, я смотрю на свои руки.
– Чёрт, ты же знаешь, что я не обижу тебя, – рычит он. – Посмотри на меня.
Когда не поднимаю голову, нежное прикосновение легко приподнимает подбородок, пока я не встречаюсь взглядом с его бесконечными чёрными глазами. Кипящая злость борется с нежностью. Завладев моим вниманием, он тут же опускает руку.
– Послушай меня. Осознай. И заруби себе на носу. Я никогда не причиню тебе боль. Никогда не подниму на тебя руку от ярости. Никогда. Ты меня поняла?
– Ты видишь женщину, которой не существует.
Алек подходит ближе, заняв всё поле зрения.
– Вернёмся к этому через минуту. Поверь, Каролина, не все мужчины абьюзивные козлы. Я тебя ни за что не обижу.
Твёрдая убеждённость, которой пронизано каждое слово, растапливает лёд в моём сердце.
– Я хочу тебе верить, но не знаю, могу ли.
Вот, сказала. Я непроизвольно хочу сморщиться, но заставляю себя сдержаться, пока жду ответ.
Твердый взгляд Алека смягчается. Он отстраняется достаточно далеко, чтобы открылся вид на комнату, но недостаточно, чтобы я перестала чувствовать тепло его тела.
– Прогресс, милая Каро. Будем двигаться постепенно.
Желудок скручивается.
– Нет. Я не милая.
– Я знаком с тобой уже пять лет. Мы провели вместе достаточно времени, чтобы я близко узнал тебя, а ты – меня. Тебе известны обо мне детали, которые не знают другие, потому что я доверяю тебе. Безоговорочно. Я не из тех, кто доверяет кому попало. А теперь ты утверждаешь, что я ошибаюсь. Объяснись. Расскажи, чего я не вижу.
– Впервые я взяла в руки нитку с иголкой в летнем лагере, когда мне было семь. И хотя я была слишком маленькой для этого, по словам вожатых, я уговаривала маму до тех пор, пока она не потребовала, что мне разрешили участвовать. Одну пару паршивых пижамных штанов спустя я подсела. Считала, что моей самой заветной мечтой была карьера в мире моды. Работала до изнеможения, пока училась в школе и в колледже, чтобы осуществить мечту. А потом случился Дэвид. Я все променяла на то, чтобы быть с ним. Каждая частичка мечты испарилась, потому что он дал мне то, чего я хотела, даже не подозревая об этом – ощущение нужности.
– Я могу это понять, – тихо произносит Алек, пробивая ещё одну щель в броне моего сердца. – Для тех, кто не чувствовал себя частью чего-то большего, чем они сами, от такой связи практически невозможно устоять. Посмотри на меня. Я позволил бизнесу расставлять приоритеты, а теперь стал тридцатичетырёхлетним мужчиной с полным отсутствием личностного роста. Если бы я не упрямился и открылся кому-нибудь… кто знает? Я восхищаюсь твоей смелостью, Каролина. Несмотря на то, какую боль причинила тебе семья, ты решилась попробовать.
– Нет во мне никакой смелости. – Из груди поднимается горький смешок. – Я так отчаянно жаждала любви, что поверила вранью Дэвида. Что бы он ни говорил, я всё принимала за чистую монету.
– Боже, нужно быть невероятным циником, чтобы настолько сомневаться в ком-то.
– Немного цинизма спасло бы меня от той боли.
– Ни в чём нельзя быть уверенной наверняка, – настаивает Алек.
Я не смотрю на него, произнося следующие слова. Мне слишком стыдно.
– Если бы мне хватило смелости, я ушла бы от него ещё до замужества. Впервые он ударил меня в ночь перед первой свадьбой. Он так сильно толкнул меня на кровать, что у меня остались синяки на боках. Это было ненормально, несмотря на извинения, ненормально было и в ночь нашей свадьбы, когда он взял меня… – Меня трясёт, я не могу продолжать.
И неожиданно оказываюсь прижатой к груди Алека. Он стискивает меня крепко, но не так сильно, чтобы причинить боль.
– Если бы его не посадили, я бы стёр самодовольную ухмылку с его рожи. – Я вздрагиваю от упоминания жестокости.
Извиваясь, пока он не отпускает меня, вжимаюсь в угол дивана.
– Я не трону тебя, Каролина. Но если кто-либо причинял или причиняет тебе боль, я не могу обещать, что не трону их.
– Хватит физической силы. Пообещай, что будешь держаться от Дэвида подальше. Обещай, что не тронешь его. С ним покончено.
Алек замирает, челюсть сжата от нескрываемого напряжения.
– Если тебе это нужно, тогда да, обещаю, конечно. И я не нарушаю обещания, Каролина. Это тоже запомни.
Воцаряется меланхолия и накатывает одиночество. Алек Кристос лишает меня возможности дышать. В его ониксовых глазах отражается сострадание. Я не хочу менять то, как он смотрит на меня. Но он должен знать, какая на самом деле я слабая, что такую девушку он любить не сможет.
– Это Дэвид сломал мне запястье и рёбра. Когда не избивал меня, он унижал меня словами. Я всё делала неправильно – одевалась, разговаривала с друзьями и потенциальными клиентами, ела. Ни один уважающий себя человек не позволил бы так с собой обращаться, но я сдалась ему полностью. Самое ужасное, что я во всё это верила. Я считала, что никто никогда не захочет быть со мной, и осталась. Проявила слабость. Те женщины из «Дома Виллоу» смогли уйти от обидчиков. Они спасли себя и детей до того, как стало слишком поздно.
– Как ты можешь говорить за всех женщин «Дома Виллоу»? Ты понятия не имеешь, что привело их туда, и не стоит придумывать самой. – Ладно. Тут Алек прав. Я медленно киваю, соглашаясь с аргументом. – Учитывая всю сложность ситуации, странно, что ты окрашиваешь все в чёрно-белые цвета. Ты сама сказала, что ощущение нужности было практически самым важным. Не удивительно, что ты хотела с ним остаться. – Объяснение Алека такое простое. Он ужасно ошибается.
